Текст книги "Чашечку кофе, мадам? (СИ)"

Автор книги: Виктория Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

10.1

В ту ночь Кристин заснуть так и не удалось. Вернувшись в дом около Лионского вокзала, она уложила слабого и полусонного котенка в кресло, стоявшее неподалеку от окна, а сама, усевшись рядом на табурет, задумалась.

Новости сегодняшнего вечера требовалось переварить.

«Поль следил за мной. Подружки прямо в галерее принимали клиентов, а Бернар Рюмо снискал славу сутенера, – ужаснулась Кристин. – Недаром его галереи крестная называла «Рюмошные», – мысленно фыркнула Кристин, пытаясь вспомнить какие-либо факты, подтверждающие слова де Анвиля. Но, как она ни старалась, на ум не шло ничего. Но то и дело всплывало в памяти, как Клара – ее коллега – обхаживала ВИП-клиентов. Иногда Кристин даже не видела, кто приходил. Закрывшись в отдельном кабинете, та сама проводила сделку и выдавала клиенту заранее запакованную картину. В такие дни Клара отпускала Кристин пораньше, и о проводимой сделке она узнавала наутро по заполненным корешкам бланков строгой отчетности. Все предельно аккуратно и вовремя учитывалось. Рюмо, большой приверженец порядка, казался Кристин неумолимым педантом.

«И Зое, и Инес, и Клара», – вздохнула она, пытаясь смириться с мыслью, что ее близкие подруги зарабатывали на жизнь проституцией и чуть саму Кристин не втянули в свой кошмарный бизнес.

– Хорошо хоть мы вовремя встретились с Полем, – тихо пробормотала она и попыталась понять, что именно ее беспокоит. Какая-то догадка тонкой занозой кольнула в мозгах, но стоило Кристин сосредоточиться, как ее отвлекли.

– Я не люблю, когда меня используют втемную, – пробурчал Сева, мрачной тенью закрывая кухонный проем. – Не расскажешь, что происходит? И куда я вляпался по твоей вине?

Кристин глянула на него отрешенно, потянулась за сигаретой.

– Если бы я могла понять, – прошептала она, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. – Благодаря Арману мои розовые очки треснули. Все вокруг оказалось миражом. Муж за моей спиной проводил расследования, подруги трахались за деньги и считали это хорошей работой. Я не могу вернуться в свой дом и вести привычный образ жизни. Не могу свободно ходить по улицам. Если так разобраться, то у меня остался один Савва. Мой мир не просто совершил сальто-мортале, он просто исчез навсегда, понимаешь?

– Нет, – мотнул коротко стриженной башкой Сева. – Всегда есть возможность идти вперед. А прятать голову в песок не имеет никакого смысла, – пробубнил он и внезапно осекся, словно вспомнил что-то.

– У каждого свой путь, – тихо прошептала Кристин и, будто встряхнув с себя морок последних событий, тяжело встала. Взяла турку и, потянувшись за баночкой с кофе, спросила: – Кофе будете, Всеволод Юрьевич?

– Да погоди ты, – раздраженно заметил он, осторожно доставая джезву из ее тонких пальцев. – Подожди, Тина.

– Что? – попыталась она вырваться из нежного захвата. – Что вы себе позволяете, Всеволод Юрьевич?

– Ничего, – нахально улыбнулся он и, нависая над нею, внезапно решил поцеловать.

– Что на вас нашло? – усмехнулась она и, глянув на турку, стоявшую на столе, тихо предупредила: – В последний раз любителю приласкаться против моей воли прилетело в нос точно такой же джезвой.

– Я понял, – криво усмехнулся Гаранин, но руки убрал и даже поднял их, демонстративно показывая, что принимает ее условия.

– Что на вас нашло? – упрекнула она. – Вы же любите другую жен… девушку.

– Да ну? – поморщился он, а потом изумленно уставился на Кристин. – Так заметно?

– Постороннему человеку да, – искренне призналась она. – У вас даже голос меняется. И взгляд.

– Она слишком маленькая для меня, – пробурчал Сева и добавил раздраженно: – И не свободна. Какого-то хрена в шестнадцать лет напялила себе на палец кольцо точно такого же сопляка! Идиоты, блин!

– Не ругайтесь, – прошептала Кристин. – К моменту ее совершеннолетия много воды утечет. Браки распадаются, помолвки расторгаются. А мнение о людях меняется с точностью до наоборот. Зое и Инес искренне считают, что общаться со мной зазорно. Но, по сведениям де Анвиля, они сами продавали себя. А Бернар Рюмо… Видели бы вы его, Всеволод! Респектабельный старик с бородкой. Очень дружелюбный и тактичный. У него необыкновенное чувство юмора. И я никогда бы не подумала, – печально усмехнулась Кристин.

– Вы с ним до сих пор общаетесь? – неожиданно осведомился Сева. – Или просто к слову пришлось?

– Он звонит время от времени, – пробормотала Кристин. – Интересуется, как у меня дела. Спрашивает о будущих трендах в моде. Его в основном волнует цвет сезона. А у меня получается угадать, – затараторила она и сама себя остановила. – Вы полагаете…

– Когда этот хрен Трюмо звонил вам в последний раз? Постарайтесь вспомнить…

– Да тут и вспоминать нечего, – передернула плечами Кристин. – Мы случайно встретились с ним в галерее Лафайет. За день до моей поездки в аутлет.

– И вы, конечно же, рассказали ему о своих планах, – лениво протянул Гаранин.

– Да никаких особых планов не было. Просто, когда мы с ним пили кофе, мне позвонили постоянные клиенты из Тюмени. Разговор несколько затянулся, и мне пришлось извиниться перед Бернаром. Каюсь, я немного похвасталась своими клиентами. Но кто же знал… Да и версия де Анвиля еще не подтвердилась…

– Это уже истина на сто десять процентов, – поморщился Сева и разрешил:

– Варите свой кофе. Мне черный без молока и без сахара, – предупредил он и, присев около Саввы, почесал коту за ушком. – Выздоравливай, малыш, – пробурчал он, а затем снова повернулся к Кристин. – О чем еще вы говорили с Рюмо? Постарайтесь вспомнить, Тина.

– Пустая болтовня на профессиональные темы, – сморщила нос Кристин. – Я не думаю, что наш разговор с Бернаром способен пролить свет на причины происходящего, – официально заявила она, явно не желая сообщать Севе подробности беседы.

– И все-таки, – настоял он, наблюдая, как она насыпает в джезву кофе и заливает содержимое кипятком. Ставит на огонь и аккуратно помешивает.

Гаранин без зазрения совести разглядывал тонкие кисти рук. Про себя отметил изящные пальцы, слегка придерживающие серебряную ложку на длинной ручке.

10.2

«Красивая женщина, – внезапно подумалось ему. – Элегантная и изысканная. Пусть немного взбалмошная и ветреная, но кто из бабьего племени другой?»

Неожиданно вспомнилась Полина, такая же утонченная и холеная. Но если у бывшей жены аристократичность всегда казалась напускной, то у Кристин это было естественным состоянием. Она не рисовалась, не пыталась произвести впечатление. И, если честно, Севе такое поведение нравилось. Слегка отстраненное и уважительное.

– Тем не менее, – хмыкнул он, любуясь, как она расставляет чашки, наливает ему в стакан холодную воду, дабы оттенить вкус кофе.

– Мы говорили с Бернаром о буковой тиаре Линли. Уникальная вещь, изготовленная племянником королевы Елизаветы. Рюмо рассказывал, что держал ее в руках. Делился со мной ощущениями. Говорил, что почувствовал, как от каждого листочка исходит тепло. Но от березовых чуть сильнее, чем от ивовых листьев. А дальше мы с ним поспорили, является ли такая редкая вещица настоящим украшением.

– Не совсем понимаю, о чем речь, – пожал плечами Сева. – Но, наверное, это и не важно, – скривился он и осторожно выглянул из-за края шторы. – А наши друзья бдят, – нехорошо усмехнулся он. – Интересно, чего они добиваются? Хотят украсть вас или грохнуть? – пробурчал он и сам себя прервал на полуслове, услышав сдавленный вскрик.

Кристин кулем опустилась на табурет и расплакалась. Горько и безутешно расплакалась.

– Тина, – рыкнул, спохватившись, Гаранин. – Прости, Христа ради. Сорвалось, блин. Я вообще в последнее время мелю какую-то чушь. Я не такой хам, понимаешь? – покаянно проскрежетал он, садясь рядом на корточки и заглядывая ей в лицо. – Что-то на меня нашло. Но я постараюсь держать себя в руках. Прости, пожалуйста,

– пробубнил он, слегка касаясь ее спины. Пальцы сначала чуть слышно пробежались по позвоночнику. Затем легла вся ладонь. – И не бойся ничего, – прошептал он, нависая над ней и, будто маленькую, гладя по волосам. – Я тебя в обиду не дам, слышишь?

Кристин кивнула и глянула на своего телохранителя полными слез глазами.

– Я ума не приложу, кому я могла помешать? Бернару? Так это глупости! Мы с Полем несколько раз гостили у него. Он мог бы меня отравить или прибить втихаря.

– Нет, – мотнул головой Сева. – Такой чистенький господинчик вряд ли пойдет на убийство в собственном доме. А вот нанять кого-нибудь или таким образом свести счеты за полученный давным-давно аванс у него ума хватит.

– Перестаньте лапать меня, – тихо прошипела Кристин, когда Севе вздумалось вытереть одинокую слезку, катившуюся по ее щеке.

– Я не… – пробурчал он, молниеносно подскакивая на ноги и подходя к окну. – Они уехали, Тина! Может, это просто парочка тискалась под окнами, а я уже напридумывал, – всплеснул он руками, шагнув к ней. – Не переживай, со временем все успокоится. Поль выйдет. Родите еще ребенка…

Она отпрянула от него, как от чумного.

– Всеволод Юрьевич, – проговорила она, немного грассируя, – оставьте меня одну, пожалуйста.

– Я опять ляпнул что-то не то? – растерялся он.

– Похоже, это ваше естественное состояние, – холодно отрезала она и быстро прошла в спальню. Аккуратно закрыла дверь и, только оставшись одна, без сил плюхнулась в кресло. Она пыталась не разрыдаться, но слезы застилали ей глаза, а все тело сотрясала неуемная дрожь. Оставалось лишь уткнуться носом в подушку и дать волю чувствам. Кристин не смогла сопротивляться нахлынувшему отчаянию и почти беззвучно расплакалась.

По доносившимся из-за двери редким всхлипам Всеволод Гаранин понял, что, скорее всего, сильно обидел Кристин, но вламываться в комнату посчитал лишним. Он прошелся еще раз по квартире. Осторожно выглянул в окна, выходящие на улицу, и заметил новую машину, припаркованную поблизости.

«Что же вам нужно, гады?» – мысленно поморщился он и, будто что-то вспомнив, потянулся за трубкой. Набрал по памяти знакомый номер, не так давно удаленный из телефона, и, когда ответили, бросил глухо:

– Привет, Полина.

Когда сил уже не осталось, а слезы высохли, Кристин прислушалась к шуму, доносившемуся из-за двери. Всеволод Юрьевич с кем-то разговаривал. Нервно и зло. Просил подписать какие-то документы и передать их в Париж. Раздраженно интересовался, когда неведомая Полина соизволит съехать из квартиры брата.

Кристин посчитала неэтичным подслушивать чужой разговор и мысленно вернулась к событиям вечера. Вспомнила, как в кабинет один за другим вплыли похожие на пузыри мужчины. Лысые с огромными животами. Эбенхаймы. Адвокат и нотариус. И как только состоялась передача де Анвилю двух акций, Кристин по совету Армана и Лили наняла Полю нового адвоката.

«Денег, вырученных за акции, должно хватить, – прикинула она мысленно, вспоминая старую поговорку. – Кто может позволить себе нанять Эбенхайма, тот владеет миром».

Она еле встала и, будто тяжело больная, медленно прошлась по комнате. Попробовала снова сосредоточиться на Эдинбурге и галерее. Поль неоднократно рассказывал, что приехал в Шотландию развеяться. Провести небольшой отпуск в горном крае. Насладиться видом изумрудной травы и серого, будто стального, Северного моря. Их встреча неподалеку от памятника Бернсу никогда раньше не казалась ей подозрительной. Ничего удивительного.

«Около Бернса обычно толкутся толпы туристов», – отмахнулась она. Но что-то в самом знакомстве ей показалось странным. Как и сам факт, что два жителя Парижа встретились в Эдинбурге в паре метров от галереи Рюмо, тоже, кстати сказать, парижанина.

«Куда шел Поль? – мысленно вздохнула Кристин. – Кто сейчас разберет», – поморщилась она и, вспомнив о Савве, рванула на кухню. Котенок пришел в себя и внимательно осматривался по сторонам.

– Ах, мой хороший, – запричитала Кристин и, покормив малыша, унесла его к себе в спальню. Устроившись вместе с Саввой в кресле, Кристин закрыла глаза, лениво поглаживая котенка, расположившегося на коленях.

Савва, – прошептала она. – Бедный ты мой.

10.3

Но котенок лишь мурчал в ответ. И от этого утробного и мерного звука на душе становилось легче. Кристин слышала, как в дверь поскребся Сева, позвал полушепотом: «Тина!» Она дернулась сначала, собираясь открыть ему дверь, но потом передумала, вновь ощутив, как его пальцы скользят по ее позвоночнику.

«Обойдешься, – про себя отрезала Кристин. – Мне тут ухажеры ни к чему. Наняли тебя меня охранять, исполняй, – и вспомнив одно из самых любимых выражений тетушки Мари, добавила: – Сучий потрох!»

Вечерняя смена Жюля Кабу затянулась. Напарник по каким-то непонятным причинам задержался на пятнадцать минут. И Жюль, поначалу проехав полквартала. остановился. Даже с такого расстояния хорошо просматривалось крыльцо дома и одно из окон. Он увидел большую тень, просвечивающую через неплотные занавески, и счел своим долгом позвонить шефу.

– Она ни разу не осталась одна, – пробурчал он. – С нею все время телохранитель.

– Кот с ней? – хрипло поинтересовался собеседник.

– Да, – рассмеялся Жюль. – Они таскали с собой переноску. Наша красавица решила не разлучаться с нашим презентом. Так что в назначенный час мы сможем сразу оказаться рядом и доставить ее к вам.

– Потише, потише, – предупредили из трубки. – Без лишних подробностей.

Человек, положив трубку, на минуту задумался. Портативное устройство, определяющее нахождение маячка, лежало в другой комнате. Вылезать из– под теплого пледа и тащиться проверять и без того известные факты ему не хотелось.

– Завтра или в крайнем случае послезавтра наша маленькая птичка окажется в клетке, – нехорошо усмехнулся он и тут же мысленно отрапортовал заказчику.

«Только зачем она тебе нужна, старый пердун? – скривился он. – Да и к чему ты решил затеять целую операцию, если мог и сам дотянуться до дамочки? Почему братья-близнецы вместо усыпляющего средства напичкали ее афродизиаком? Зачем? Опозорить в глазах мужа? Идея была б хороша, если бы Поль Готье выгнал Кристин из дома, как о том мечтали родственники. Она рано или поздно оказалась бы в доме Рюмо. А там могла запросто пропасть… Да и кому она вообще понадобилась? – непонимающе хмыкнул он. – Красивая, но таких много. Те еще сами в койку прыгнут, даже уговаривать не пришлось бы. А эта… Сука манерная, – фыркнул про себя. – Понятное дело, Рюмо запал на куколку. Но и должок братьям Лоуретти вернул легко и нетривиально. Снял в аренду кафе, дал точные названия магазинов, что собиралась посетить Кристин, а заодно получил оплату за нужную братьям информацию. Акции «ГотьеФармасьон» редко попадали в свободный доступ. А тут пожалуйста! Конечно, пришлось поделиться с инсайдером, но тот, кажется, действовал за идею. – Ах мадам Готье, – промурчал он про себя. – Вас мало кто любит, дорогуша, зато врагов у вас пол-Парижа».

Человек протяжно зевнул, почесал впалый живот и, хлебнув коньяка из пузатого бокала, отправился спать, никоим образом не заметив, что радиоустройство, спрятанное в чемодане, ответило на проходящий сигнал.

– Есть, – кивнул офицер контрразведки, – запеленговали. Позвоните, пожалуйста, месье де Анвилю. Завтра при нем должен неотлучно находиться наш сотрудник. Напасть могут в любой момент. Только мы не можем понять, какая группировка решила похитить такую известную личность…

– Какая разница? – пробурчал коллега. – Нам главное – обезвредить противника. А там быстро раскрутим, откуда ноги растут.

– Ты полагаешь, это связано с разработками де Анвиля?

– А с чем же еще? В начале лета уже было одно покушение. Тогда чуть не взорвали его дом в Бордо. Считается, что действовали наемники из Колумбии…

– Да. – кивнул второй офицер. – Если удастся взять всю банду. предъявим обвинение в международном терроризме.

11.1

Глядя на небо в предрассветной дымке, Кристин только под утро осознала, что сегодня наступило Рождество. Самый главный католический праздник. Крещенная в православной вере, она иногда забредала в католические храмы и, справедливо считая, что кто– то да ошибается в летоисчислении, в оба рождественских праздника возносила благодарность Христу и загадывала желания. Она покосилась на чашку с недопитым кофе, спустила с рук дремавшего Савву и, облокотившись на подоконник, попыталась разглядеть на небе ту самую Полярную звезду. В таком мегаполисе, как Париж, что– то увидеть в небесной глади помогло бы только чудо. Но Кристин всматривалась в серые тучи, давным– давно закрывшие звезды, и просила у боженьки самую малость. Она молилась о возвращении Поля, словно твердо знала, что, как только муж окажется дома, их жизнь наладится. Войдет в привычное русло. Она станет ездить с группами по Парижу и окрестностям, а Поль вернется к бизнесу. А через год или два они с мужем снова попытаются зачать ребенка. А когда все получится, уедут вдвоем в Бретань. Там можно сидеть в обнимку на берегу, смотреть на волны, кутаясь в плед, и жить в родовой усадьбе Готье…

Услышав шум приближающихся шагов, Кристин вздрогнула. Волшебство рассеялось. Она напряженно глянула на заспанного Гаранина и тревожно поинтересовалась:

– Что– то случилось?

– Сегодня Рождество, – пробубнил он. – Арман велел приехать на службу. Все собираются в домовой церкви.

– Езжайте, – отмахнулась она, в глубине души вздохнув облегченно.

«Хоть пару часов побуду одна, со своими мыслями», – подумала она и тут же услышала раздраженную отповедь Севы.

– Я разговаривал с Виктором Николаевичем, – пояснил он. Но Кристин и без того поняла, что беседовать с Гараниным де Анвиль не соизволит. – Он дал четкие инструкции, – продолжил Сева. – Едем всем коллективом. Мы с тобой, Тина, и Савва.

– А кот у меня тоже католического вероисповедания? – хмыкнула себе под нос Кристин и полезла в шкаф за переноской. – Вам не кажется, что это перебор, Всеволод Юрьевич?

– Вполне, – поморщившись, пожал он плечами. – Но когда за дело берется старая гвардия, то нужно просто подчиниться. Такие люди, как Пахомов или мой отец…

– Вы приходитесь Арману де Анвилю сыном? – ехидно уточнила Кристин.

– Нет, боже упаси, – мотнул нечесаной башкой Сева. – У меня папа – Космонавт… – гордо похвастался он.

– Да вы что?! – искренне изумилась Кристин. – А кто именно?

– Гаранин Юрий Алексеевич, – скромно бросил Сева. И Кристин то ли не расслышала чуть искаженную фамилию, то ли пропустила мимо ушей.

– Вы сын первого космонавта? – с придыханием заметила она, а потом с сомнением пробурчала: – Но ведь он погиб давно. Вы же тогда еще не родились, Сева! – воскликнула негодующе.

– Гаранин, а не Гагарин, – ухмыльнулся Сева. – Фамилия похожа и полный тезка. Поэтому в нашей первопрестольной мой папа известен именно под погонялом Космонавт, – довольный, что она попалась, фыркнул Сева. – Но если разобраться,

– заметил он, весело глядя на поджатые губы Кристин. – Москва – еще то безвоздушное пространство. Он приедет, когда родится внук. Папа такое событие вряд ли пропустит…

– А зачем мне эти важные сведения из вашей жизни? – манерно поинтересовалась она. – Мне надлежит его встретить с хлебом– солью?

– Навряд ли, – протянул Гаранин. – Ваше дело сейчас собраться и взять кота с собой. Я думаю, мы эту рыжую сволочь впихнем в переноску уже в машине. А так выйдем по– королевски. Сможете пронести кота пару метров?

– Конечно, – обиженно бросила Кристин и отправилась одеваться. – Если хотите есть, позавтракайте сами, – кинула она напоследок.

– А вы? – поинтересовался он.

– Я сыта, – крикнула она. – Как это правильно сказать, – добавила Кристин, оглянувшись. И осторожно, чтобы не ошибиться, повторила: – Сыта по горло, Сева!

Потом развернулась и с высоко поднятой головой удалилась к себе.

– Я сделаю омлет на двоих, – проорал Сева. – Вам нужно обязательно поесть, Тина!

Ответом ему послужило молчание.

«Идиот, – сам себя обругал Гаранин. – Какого хрена ты над ней издеваешься? Ей и так тяжело. А еще и ты с дурацкими шутками. Вчера вон целоваться полез. С елки рухнул, что ли?» – Сева поморщился, отгоняя от себя безумное наваждение. Он понимал, что Кристина не виновата в его ерническом настроении, как и не виновата она, что приснилась сегодня и полночи изводила его ласками.

– Твою мать, – пробурчал он тихо и, взболтав в миске четыре яйца, ложку муки и немного молока, вылили содержимое на горячую сковородку. Затем, когда смесь слегка загустела, лихо перевернул омлет на другую сторону, притрусил тертым пармезаном и свернул золотистую лепешку пополам. Сварил кофе в турке и снова позвал:

– Тина!

Ответа не последовало. Пришлось тащиться к дальней спальне и стучать в дверь.

– Завтрак, Кристин!

Дверь неожиданно распахнулась, и они с мадам Готье чуть было не столкнулись лбами.

– Омлет и кофе, мэм, – пробурчал Гаранин, лишь на короткий миг почувствовав, как ему в грудь уперлись два полушария. Мягкие и тянущие к себе, как магнит. Кристин быстро отстранилась, и Сева, ощутив нежный запах духов, поинтересовался небрежно:

– Хороший парфюм. Шанель?

– Герлен, – коротко бросила Кристин и, тяжело вздохнув, прошла на кухню. Села на краешек стула и, едва прикоснувшись к еде, придвинула к себе чашку с кофе.

– Попробуйте, – с улыбкой посоветовал Сева. – Очень вкусно…

– Не могу, – махнула она головой. – Боюсь, что у меня началась аллергия…

– На яйца? – уточнил он.

– На вас, Всеволод Юрьевич, – процедила она. – Я долго не протяну в вашем присутствии. Околею.