Текст книги "Безнадёжная сказка (СИ)"

Автор книги: Виктория Анкай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Никогда не думала, что раздирающее изнутри чувство острой несправедливости может быть настолько сильным, заставляющим померкнуть свет и забыть на секунду о том, как нужно дышать…

Ядовито усмехнулась и прошипела в сердцах:

– Думаешь, кроме них и подарить некому? Полагаешь, что твоя жена большего не достойна, чем подачки от мамы, да? – всё тело словно одеревенело, превращаясь в тугую натянутую пружину. – Знакомый подарил, понял?! Мужчина!

Не могла смотреть в глаза мужу, ибо врала. Хотя нет, по сути не врала… И от этого было ещё хуже. Но Андрей подарил из жалости, а не потому что я чего-то там достойна, а я всё вывернула наизнанку… Дура…

Решительно шагнула мимо мужа в коридор, надеясь сбежать от собственного лживого позора…

Пашка, демонстративно сложивший руки на груди во время моего демарша, внезапно оттолкнулся от наличника и мгновенно перегородил мне дорогу…

– Дай пройти! – я машинально попыталась отпихнуть его в сторону.

Однако Пашка неожиданно крепко стоял на ногах и даже не пошевелился… Вместо этого толкнул меня плечом вглубь кухни…

С испугом подняла на него глаза… Попятилась к окну… Он что, реально разозлился?! Господи, что я наделала… Знала же, что так будет…

– Сядь, – Пашка рявкнул, кивая на табуретку. – Сядь, сказал!

Опустилась на стул, чувствуя, как начинает бить дрожью всё тело…

– Паш, не ори так, Юля услышит… – голос неожиданно засипел, а голова стала пустой и лёгкой…

Он не ответил. Развернулся, аккуратно закрыл дверь в коридор, сел напротив… Наконец поднял на меня тяжёлый предупреждающий взгляд, бегло осмотрел лицо, задержался в моих испуганных, наверное, глазах…

Чёрт… Он вообще пил сегодня? Или успел уже совсем протрезветь? Там вроде в холодильнике пиво ещё оставалось…

– Рассказывай, Маш, – от этих слов, произнесённых холодно и сдержанно, повеяло смутной тревогой.

Опустила голову и примирительно начала:

– Да нечего особо рассказывать…

От обрушившегося на столешницу оглушающего удара кулаком подпрыгнула и зазвенела стоящая на краю сахарница…

Перехватило дыхание… Зажмурилась, вжалась в холодную стену за спиной…

– Говори как есть, – угрожающий тон не оставлял сомнений в том, что если Пашка и не почувствовал себя скотиной как мне того хотелось, то в любом случае не остался равнодушным к этой дурацкой ситуации с телефоном… – И только попробуй обмануть, Маш…

Под кожей расползалось непривычное покалывающее ощущение страха. И непонятное неприятное чувство вины…

Нет, я никогда не боялась Пашку так, чтобы всерьёз паниковать, хоть он изредка и перегибал палку в моменты сильных ссор – дальше разбитого стекла в дверях кухни (да и то по сути случайно) и скинутой на пол со стола посуды дело никогда не доходило.

Но сейчас…

Я слишком часто слышала статистику того, на что способны люди в подобном состоянии. А Люськин бывший даже мебель крушил, когда перебирал сверх меры с алкоголем…

Но Пашка…

– Маш, не доводи до греха, – скорее прочитала по губам, чем расслышала тихий бесцветный голос. – Я же всё равно узнаю. Говори…

– Да нечего мне говорить! Нечего! – я спрятала подрагивающие ладошки под стол. – Это просто благодарность за то, что помогла человеку…

– Чем помогла, Маш? – очень хотелось поверить в обманчивую мягкость Пашкиного голоса. – И кому?

Так и тянуло соврать. Ответить, что спасла чью-то собаку из-под машины, нашла чужой паспорт или перевела старушку через дорогу. Но вместе с тем понимала, что просто не в силах обмануть мужа…

Горячие слезинки потекли по щекам. Слизнула их с губ, ощущая, как от солёного вкуса немеет во рту.

Глядя на изрезанный ножом потёртый край стола, прошептала:

– Паш, я не знаю, чего ты там себе напридумывал, но не будь дураком пожалуйста…

Пашка рывком поднялся с табуретки. Шагнул к окну, метнулся к раковине, опёрся ладонями о края тумбы, горько усмехнулся…

– Маш, ты просто расскажи, а? – он больше не прятал нетерпение в резком голосе. – Или что, мне лучше не знать, да?

Он обернулся ко мне. В его глазах застыло что-то незнакомое… Что-то чужое, жёсткое и презрительное…

Да за что?! За что на меня так смотреть?! Я же ничего, вообще ничего плохого не сделала!

Опустила голову…

Желание сохранить свою маленькую тайну, так греющую душу уже именно тем, что она тайна, боролось с необходимостью рассказать ему правду. Нет, правда Пашке тоже не понравится, я знаю, но моя совесть будет чиста, а это огромный камень с души… Только почему-то обидно за Андрея – я же согласилась с тем, что скажу мужу, будто сама купила этот дурацкий чехол, а теперь… Дура…

– Паш… Это Андрей мне подарил… – я исподлобья глянула в нахмуренное непонимающее лицо Пашки. – Ну которому ты машину делаешь… Понимаешь, я тогда дала ему свой мобильник, чтобы он жене позвонил, и уронила его в снег… А он… Андрей… Потом нашёл меня во дворе, где я убираю, и подарил… Ну просто в благодарность за то, что я тебя тогда позвала, понимаешь?

Я молилась только о том, чтобы муж не спросил про исправный экран… Рассказывать о том, что я так необдуманно отдала свой телефон незнакомому человеку, а он бесплатно починил его, я не стала бы даже под страхом смерти – этого Пашка бы точно не понял…

– Андрей значит… И ты взяла? От какого-то левого чувака, которого ты знать не знаешь? – Пашка прищурил глаза и с отвращением скривил губы. – Халяву что ли полюбила, Маш? А трахаться с ним пошла бы за деньги, а? И тачка у него крутая… Да, Машунь?!

Предательски вспыхнули щёки и уши… Перед глазами невольно всплыл образ Андрея – гладко выбритый подбородок, искрящиеся насмешливые голубые глаза, чёртова неземная мальчишеская улыбка, дорогой прикид…

Не пошла бы за деньги. А вот если бы просто позвал, то, наверное, пошла бы куда угодно…

– Дурак ты, Паша… Тебе вот я и даром не нужна, верно? На диване спать же удобнее, чем с женой в постели, – я обвела его обречённым взглядом, судорожно проглотила слюну и вытерла мокрую щёку тыльной стороной ладони. – А он же просто… от души…

Пашка шагнул ко мне. Упёрся в стол кулаками…

– Снимай эту херню, – он кивнул на телефон, который я отчаянно сжимала в ладони. – Быстро.

Господи, нет…

Всхлипнула и дрожащими пальцами содрала с корпуса чехол… Ничего, у меня ещё сообщение в архиве останется на память…

Муж наблюдал за моими порывистыми нервными движениями с какой-то фанатичной яростью в глазах… Неужели правда приревновал? Решил, что я за деньги могу… предать могу? Хотя, в теории может и могу, да только кому я нужна хоть за деньги, хоть без? Смешно даже…

Пашка вырвал из моей руки чехол… Сжал в кулаке, лихорадочно оглядывая кухню… В душе шевельнулось робкая надежда на то, что он сейчас просто выбросит его в мусорку…

Однако он сунул его в карман джинсов.

Протяжно всхлипнула… Чёрт, аж в груди всё перевернулось… Я себе обязательно куплю со следующей зарплаты такой же, вот точь-в-точь…

– Телефон дай! – Пашка протянул руку…

Вскинула на него глаза… Как под гипнозом вложила в его ладонь мобильник – хуже всё равно уже не будет… Просто не может быть…

– Пароль?!

– Два-три-шесть-шесть, – голос хрипел от сдерживаемых рыданий.

Ну он же знает пароль! Думает, сменила теперь?

Стараясь унять озноб, с замиранием сердца ждала, пока муж тыкал кнопки… Слишком долго…

Господи, пусть только в архив сообщений не лезет… И в книжку записную…

– На.

Показалось, или его голос стал более спокойным и уверенным?! Робко подняла голову, взяла телефон, открытый на истории вызовов…

Боже, спасибо…

Пашка отвернулся и грубо толкнул ладонью дверь, выходя из кухни…

Пару секунд сидела в счастливом отупении, боясь поверить в свою удачу – он проверил только мои звонки и, наверное, сообщения, но в архив сохранённых не полез…

Из коридора донёсся Юлькин недовольный голосок:

– Пап, ну посмотри, что мне дед Мороз принёс!

Через секунду послышался Пашкин глухой рассеянный ответ:

– Круто, Юль! Я потом посмотрю, когда вернусь, ладно?

Дочь глубоко вздохнула и, что-то бормоча себе под нос, потопала в комнату…

Вернётся?!

Бросилась в прихожую…

Пашка уже натягивал куртку.

– Паш… Ты куда? – я машинально зажала рот ладонью, глядя как он обувает кроссовки…

Муж бросил на меня уничижительный горящий взгляд. Отвернулся к двери…

– Паша! – я с отчаянием вцепилась в его руку. – Ты же только что пришёл…

Он раздражённо дёрнул плечом, стряхивая меня.

– В гараж я! Куда ещё? Не истери давай.

– Зачем? – я с надеждой вгляделась в его ожесточённое лицо, чувствуя, как копятся слёзы в распахнутых глазах. – Из-за меня, да? Не хочешь со мной разговаривать теперь?..

Он закатил глаза к потолку и процедил сквозь зубы:

– Да твою мать… Тачку доделать твоему Андрею надо, поняла?

Перехватило дыхание…

– Пашенька… Ты же… Ты же не станешь… ему вредить с машиной? Правда же? – я замерла, ощущая, как вдоль позвоночника скользит морозный пронзительный холодок.

Он с удивлением поднял брови.

– Из-за того, что моя жена на жалость давит и прикарманивает всё, что ей предлагают? – он презрительно усмехнулся. – Нет. Он же не виноват, что повёлся. А ты иди, на паперти постой, может кто ещё чего подарит. А там и до панели недалеко… Да, Маш? Всё, я ушёл.

Он резко дёрнул ручку, шагнул из квартиры, хлопнул дверью у меня перед лицом… Торопливыми перебежками поспешил по лестнице вниз…

Выдохнула, прижимаясь лбом к шершавому дверному дерматину и давясь беззвучными слезами…

Бросилась обратно на кухню, прильнула к окну…

Пашка вышел из подъезда, привычно сунул руки в карманы распахнутой куртки, быстрым шагом пошёл по дорожке вдоль дома.

Внезапно остановился… Хлопнул себя по джинсам, вытащил из кармана мой чехол… Бросил его в стоявшую у лавочки урну. Снова зашагал по тротуару…

Сердце остановилось…

– Юль, я на одну минутку! – я схватила с вешалки свою куртку. – К соседке спущусь…

– Только совсем на минутку! – дочь прервала свои напевчатые бормотания. – Ладно, мам?!

– На половинку даже…

Я выскочила на площадку, закрыла дверь на ключ, понеслась вниз…

Добежала до соседнего подъезда. Чувствуя себя полной идиоткой, заглянула в бак…

Чехол лежал на самом верху в остатках не успевшего растаять розового снега. Вокруг рассыпались многочисленные конфетти из чьей-то новогодней хлопушки – это от них кровавыми разводами расходилась краска.

Затаила дыхание. Быстро достала чёрный прямоугольник из этого месива… Зашагала обратно к своему подъезду, прижимая чехол к груди, словно кто-то мог отобрать это нелепое сокровище – я его спрячу, в сумку под подкладку затолкаю, но он по крайней мере останется у меня. Подарок же…

6

На сердце было неспокойно. С улыбкой смотрела на дочь, уплетающую яичницу с колбасой, кивала головой на её нескончаемую болтовню, но почти не слышала, о чём она рассказывает.

До сих пор не могла поверить, что сумела сохранить подарок Андрея, пусть и таким нечестным способом. Да и что толку в этой честности, верности и преданности, если оно никому не нужно?..

– …Мааам! – Юля потеребила меня за локоть, хлопая большими невинными глазами. – Я больше не хочу есть…

На автомате ответила привычное:

– Пока не доешь – гулять не пойдём.

Дочка недовольно скривилась и снова взяла в руки вилку…

Зря волнуется – гулять мы пойдём в любом случае: сходим к бабушке, забежим в магазин, может даже до папиного гаража дотопаем… Зачем? Не знаю, тянет просто…

…Светлая грусть привычно ворвалась в сознание и мягко расстелилась по дну души, когда мы с Юлькой тихонько вошли в крошечную квартирку, пропахшую лекарствами и старостью. Наверное, зря я таскаю дочь сюда – ощущение полной безнадёжности и относительности существования накладывает свой неизгладимый отпечаток… Впрочем, наверное, дети не так остро реагируют на всё это – у них впереди целая жизнь, они вообще не загоняются бренностью бытия. А вот я загоняюсь…

Это раньше, всего несколько лет назад, я наивно верила, что у нас с Пашкой всё ещё впереди. Будет и дом-полная чаша, и сынишка, и деньги, и здоровье, и отдых на морях, и наряды как в кино, и вечеринки с друзьями в клубах… Вот всё то, что что показывают в красивых сериалах. Так просто должно быть, ибо мы с Пашей хорошие, мы стараемся, очень стараемся, и нам просто обязано повезти рано или поздно. А теперь…

Теперь на плечи медленно, но верно опускается тяжёлое, как гранит, понимание того, что мы уже прошли тот этап своей жизни, где можно было поймать удачу за хвост, что мы самим временем, проверяющим нас на прочночность, списаны в утиль, ибо не прошли проверку, что теперь остаётся только то, что мы успели накопить к этому периоду. И речь не только о деньгах, да вообще не о материальном, наверное… Просто всё, что у нас есть – старая квартира в одном из самых отстойных районов города, рассыпающийся гараж, неисправная машина, горстка таких же, как мы сами, друзей… Наверное, даже мечтать о чём-то большем у нас теперь нет ни прав, ни возможностей. А впереди – старость…

Нет, жизнерадостная Люська постоянно твердит, что в нашем возрасте вообще глупо думать о старости, что до неё ещё жить и жить. А я вот почему-то ощущаю себя бесконечно древней, просто удивительно даже, как я ещё не рассыпалась в прах…

– Мам! Ну иди уже! Бабушка зовёт! – Юлька выскочила в коридор, глядя на меня с осуждением в глазах. – Чего ты так долго?

Зовёт?!

Я бросила на тумбочку дочкину курточку, скинула ботинки и поспешила за Юлькой в комнату.

Бабушка сидела, привалившись плечом к ковру на стене.

Господи…

Надо же, порозовела даже… Улыбаться пытается…

Сердечно улыбнулась в ответ, испытывая невероятное облегчение – что бы я там ни думала о собственной жизни, но есть те, кому действительно на самом деле нужно жить и жить дальше…

– Привет, бабуль…

Она кивнула в ответ, обессиленно хлопнула ладонью по простыни рядом с собой, приглашая сесть.

– Ну как ты? Арина приходила? – я задавала привычные вопросы, имея ввиду свою маму. – Кормила тебя?

Она снова кивнула.

– Приходила, да, – слова она произносила хоть и тихо, но достаточно чётко. – С Костей приходила. А Пашу я уже давно не видела…

Я замерла с пакетом в руках… Она не помнит Пашу. После приступа не помнит нас всех, даже имена путает и то меня, то маму дочкой называет… Папа приходит сюда с мамой, помогает, а Пашку я сто лет с собой сюда не брала…

– Да… Работает Паша… – я внимательно вгляделась в её лицо, боясь раньше времени тешить себя надеждой.

Может, скорую вызвать?! Вдруг это ненормально… Нам в больнице говорили, что не восстанавливаются в таком возрасте… И память если и вернётся, то ненадолго…

– Угу, – бабушка отвела взгляд. – Работает… Желающие-то есть? Идут к нему ремонтироваться-то?

Похолодел затылок. Точно вспомнила…

– Идут, бабуль, – я со знанием дела покивала головой, доставая банку с пюре. – Куда они денутся…

– Хорошо. У Павлика руки-то золотые…

Выдохнула. Придётся Пашку вечером притащить всё-таки…

– Конечно, золотые, – я уверенно улыбнулась, ничем не желая расстраивать старушку, и махнула рукой, торопясь сменить тему. – Ты посиди, я сейчас картошку разогрею. Юль! Включи бабушке телевизор, пока я на кухне буду!..

…На улице уже стемнело, когда мы с Юлькой вышли из подъезда.

Будто в другом мире побывали… В котором тихо, светло и немного грустно, где нет интернета, но есть старые фотографии на стенах – молодая бабушка, ещё живой дед, их семейные чёрно-белые снимки с новорождённой мамой на руках; где стоит пыльный хрусталь в серванте, по-старинке висят над диваном ковры, а в тумбочке советских времён зачем-то хранятся старые журналы с вязанием… Там прошло моё детство, и с тех пор ничего не изменилось. А вот для Юльки это уже будто параллельная вселенная, хотя она и любит бывать здесь со мной…

Набрала Пашку…

– Да, Маш! – резкий недовольный голос на фоне работающего радио и какого-то гула воющего мотора…

– Привет… – растерялась почему-то… – Ты не дома, да?

Зачем звонила, спрашивается?

– В гараже, Маш! Некогда, давай потом?! – нетерпение в его тоне не оставляло сомнений, что он действительно занят.

– Хорошо… Пока, – я повесила трубку, ощущая себя ещё хуже, чем до звонка.

А так хотелось услышать его голос…

Всё-таки свернули к гаражам по пути в магазин. Не то чтобы я собиралась или планировала это сделать, но… Да, собиралась, хоть и отодвигала это решение вот до этого самого последнего шага.

Крепко держа за руку дочь, шагала по подмёрзшим к вечеру лужам. Под ботинками хрустели и ломались тонкие льдинки, в небе появились первые звёзды, Юлька старательно пыхтела, ради развлечения выдыхая пар изо рта…

Не хотелось думать ни о чём. После сегодняшней ссоры я вообще плохо представляла себе, что скажу Пашке при встрече… Наверное, совру, что Юлька соскучилась и к папе попросилась…

Замедлила шаг на повороте к нашему проезду, придержала дочь… Глубоко вздохнула, поправила ей капюшон, заправила выбившиеся из-под шапочки волосинки…

В относительной тишине за углом хорошо слышался шум – лязганье железных дверей, мужские голоса, звук работающего автомобильного двигателя… Правда с машиной возится, и похоже уже на улице, значит всё сделал и проверят…

– Пошли, Юль, – я гораздо увереннее перехватила дочкину ладошку…

За поворотом остановилась как вкопанная. Сердце ухнуло в пятки…

Яркий свет, идущий из широко распахнутых огромных ворот гаража, освещал почти весь проезд, в том числе заведённую чуть поодаль Шкоду с открытым капотом, над которым склонились Пашка и… Андрей.

Зря мы пришли, не надо было…

Шагнула назад, потянула за собой Юльку… Сердце билось как чумное, в ушах стучал пульс.

– Юль, папа, похоже, занят… – я остановилась за углом, развернула дочь к себе. – Может, не будем ему мешать?

Юлька обиженно шмыгнула носом. Сердито прошипела:

– Ну и чего, мы зря шли что ли?

Я осторожно выглянула из-за поворота, наблюдая за тем, как Пашка закрывает капот, а Андрей садится в салон…

Присела на корточки перед дочерью и прошептала в ответ:

– У папы клиент, Юль, ты же видишь. Мы попозже вернёмся…

За углом взревел двигатель…

Юлька тетрально засопела носом и капризно надула губы.

– Я потом не пойду, я устала…

Я поднялась на ноги, ещё раз высунулась из-за кирпичной стены…

Шкода разворачивалась в узком проезде. Прямо рядом с гаражом, в сантиметре от самого Пашки, исподлобья внимательно наблюдавшего за машиной… Он не спешил отходить в сторону, просто следил за чётко выверенными короткими быстрыми движениями автомобиля.

Даже когда Андрей наконец круто развернул свою иномарку и неожиданно дал задний ход прямо на Пашку, он не сдвинулся с места, спокойно глядя на приближающуюся машину…

Шкода резко остановилась, кажется, в миллиметре от его кроссовок, багажник едва не упёрся в его джинсы…

Чувствуя, как мгновенно покрывается испариной похолодевшая за секунду до этого спина, отступила обратно за угол… Руки тряслись крупной дрожью, когда я зачем-то снова поправила шапочку обиженной Юльке…

Господи, зачем мы вообще припёрлись сюда? По-русски же сказал, что занят…

Не удержалась, выглянула ещё раз…

Пашка с Андреем с довольными минами стояли рядом с гаражом и крепко жали друг другу руки, что-то говорили, поглядывая на работающий автомобиль… Идиоты. Оба, мать их…

Андрей достал из кармана куртки бумажник, отсчитал деньги, протянул Пашке… Снова ударили по рукам…

Господи, они же прощаются, и Андрей сейчас здесь поедет!

– Юль, идём быстрее…

Я дёрнула дочь за руку, утаскивая её в соседний проезд, обняла за худенькие плечи, прижала к себе. Юлька с удовольствием вцепилась в меня ручонками в ответ – обниматься она готова всегда и везде…

Через минуту тёмная Шкода, набирая скорость, проехала по дороге. Уффф…

– Юляш, – я наклонилась к дочке. – Пойдём лучше в магазин, м? Чипсов купим… Не будем папе мешать…

Недовольный детский взгляд загорелся азартом и предвкушением.

– Ну пошли. Только чур я выберу с каким вкусом…

Я взяла её за руку, и мы неспешно поплелись обратно к выходу из гаражной зоны.

Слушая рассуждения дочери на тему того, что даже вредные чипсы изредка можно есть, особенно когда очень хочется, улыбалась сама себе…

Не знаю, что Пашка будет делать с деньгами. Да мне и всё равно по большому счёту… Но руки у него и правда золотые. Впрочем, он и сам, похоже, это отлично знает – ни разу не усомнился в том, что отремонтированный его руками автомобиль может подвести опытного хозяина. И я, наверное, горжусь сейчас мужем…

Крепчавший мороз проникал под одежду и студил пальцы без перчаток, но мы с Юлькой упорно игнорировали холод, медленно шагая по аллее в сторону дома и хрустя чипсами из огромной упаковки. Не дешёвыми колечками, а настоящими рифлёными кружочками со сметаной и зеленью из рекламы по телевизору – этот восхитительный ритуал повторяется слишком редко, чтобы разочаровывать себя неподобающим вкусом. Даже разговаривать не хотелось. Хотелось идти вот так под жёлтым светом фонарей целую вечность и испытывать это спокойное уравновешенное глубокое чувство, так похожее на счастье…

В дверях квартиры нас встретила злая голодная Мурка. Шикнула на неё, протискиваясь в коридор – нечего путаться под ногами, не до неё сейчас…

7

Пашка вернулся поздно вечером, когда Юлька уже спала – хлопнула входная дверь, и я с трудом разлепила глаза, отрывая голову от собственного уютного локтя на кухонном столе и в сотый раз за последний час выныривая из тяжёлого дремотного состояния. День выдался слишком насыщенным – Новый год, истерика, ночной недосып, ссора, несколько часов в тишине бабушкиной квартиры, долгая прогулка по морозу – безумная усталость валила с ног, но мне очень хотелось дождаться мужа…

Привычная бутылка в руках, в пакете, похоже, ещё несколько…

– Привет, – Пашка, не глядя на меня, водрузил пакет на табуретку, поставил пиво на стол.

– Привет…

Я даже улыбнулась, скользя взглядом по его совсем заросшему лицу – мы сегодня почти не виделись, и я действительно соскучилась… Судя по всему, настроение у него отличное, хоть и не показывает виду…

Пашка небрежно выложил из пакета маленький тортик, кошачий корм, блок сигарет, сразу убрал в холодильник пару бутылок пива…

– Чего не спишь? – он так не поднял на меня глаза, плюхаясь на соседний стул.

Сделал глоток из бутылки, достал из кармана пачку сигарет, прикурил.

Улыбнулась шире, пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Тебя жду…

– Мммм, – он многозначительно кивнул головой, как-то недобро усмехаясь. – Ну не зря ждала.

Он зажал в зубах сигарету, лениво поднялся на ноги, полез по задним карманам джинсов… С громким хлопком припечатал к столу деньги – несколько аккуратно сложенных пятитысячных купюр, мятая кучка тысячных, пятисоток и сотен… Сверху добавил горстку мелочи…

– За этим ждала? – он снова сел, наконец поднимая внимательный пренебрежительный взгляд в моё вытянувшееся лицо. – Давай, прячь. Сапоги себе только купи – эти твои галоши меня бесят даже когда стоят в коридоре.

Задрожали губы… Нет, не от обиды, а… не знаю от чего, наверное, просто привычка последних дней – на всё реагировать слезами…

Как-то машинально прошептала онемевшими губами:

– Давай лучше тебе куртку купим, Паш…

– Может и купим, – Пашка раздражённо затушил окурок в пепельницу. – На сигареты мне отложи только. И не реви без толку – сама же тут млела от чужих денег. Так бери и не ной.

А вот сейчас, кажется, стало обидно… Тихо спросила просто для того, чтобы не молчать:

– Паш, там же несерьёзная поломка была… Откуда столько?..

Он нахмурился, глядя на меня как на дурочку. Заговорил жарко и громко, словно я могла бы засомневаться в его словах:

– Да какая тебе разница, Мань, а? Я же говорил, что тормоза гляну ещё… Не обманул я никого, не бойся. Он сам заплатил, это нормальная сумма за такую работу в хорошем автосервисе, – он повысил голос. – А ты чужие деньги не считай, ясно? Ты свои считай, поняла меня?

– П-поняла, – от его яростного раздражённого тона хотелось зареветь в голос.

Это ради этого я его столько ждала?! Ради очередной ссоры?! Ненавижу… Ни денег мне от него не надо, ничего! Вообще ничего! Я же…

– Маш, а где кошка? – Пашка отодвинул штору, заглядывая на подоконник. – Даже встречать не вышла… Кыс-кыс-кыс…

Он торопливо шагнул к двери, ушёл по коридору в комнату.

Ну конечно, кошка важнее…

Обвела взглядом деньги на столе… Сколько месяцев прошло с тех пор, как Пашка последний раз приносил домой такие суммы за работу?! Я даже вспомнить не могу, весной, кажется, была разбитая машина…

– Маш, ещё раз спрашиваю, где кошка?! – от Пашкиного рыка подскочила на месте…

Перед глазами промелькнул наш с Юлькой вечер – я, кажется, ни разу не видела Мурку с тех пор, как она тёрлась об мои ноги у входной двери… Неужели выскочила в подъезд?!. Задрожали поджилки…

Закрыла лицо ладонями, понимая, что для Пашки сегодня это будет последней каплей…

Тихо прошелестела, преодолевая мешающий ком в горле и чувствуя, что просто больше не могу адекватно воспринимать окружающую действительность:

– Я не знаю… Наверное, выбежала, когда мы с Юлькой вернулись домой… Прости пожалуйста, Паш… Если бы я раньше заметила, мы бы её нашли…

Пашка несколько секунд стоял в оцепенении… Наконец смачно выругался, хватая со стола пачку и зажигалку, поспешил в коридор… Через секунду хлопнула входная дверь…

Чёрт, да за что мне всё это? Ну за что, а?!

Господи, пусть он найдёт свою Мурку, ну пожалуйста…

Я держалась. Ровно пять минут. Пока плотно закрывала дверь в комнату, где спала дочь, пока гасила свет в квартире, пока зачем-то наливала себе чай в темноте… Потом просто придвинула табуретку к батарее, примостилась у окна и… заревела.

Не зря, наверное, говорят – как Новый год встретишь, так его и проведёшь… Слёзы лились и лились, совершенно не собираясь останавливаться. Да я не пыталась их удержать – зачем? Юлька спит крепко и не услышит всё равно, Пашки дома нет, за стеной – чужая кухня, и соседям я отдыхать тоже не помешаю. Сейчас можно рыдать всласть и от души, полной грудью, не сдерживаясь и не давясь всхлипами и всхрапами, издавая похрюкивания и подвывания, с некрасивым шмыганьем и дурацким иканием, которое так бесит Пашку, когда я всё-таки не могу сдержаться при нём…

Я, наверное, просто устала. От всего. Просто всё бессмысленно… Стараться быть хорошей матерью, но в глубине души понимать, что не тяну и десяти процентов до этих заботливых мамочек, так искренне и счастливо улыбающихся с картинок в интернете, пытаться быть хорошей женой, но постоянно говорить что-то не то и делать всё не так, мечтать облегчить жизнь родителям, но осознавать, что это просто невозможно…

Я просто больше так не могуууу…

Хлопнула входная дверь. Пашка…

Господи, хоть бы он кошку свою нашёл… Я про неё больше не буду забывать, и кормить буду вовремя, и шикать на эту дурочку перестану, только пусть уже домой вернётся…

Закрыла мокрое лицо ладонями, замолчала, набирая в грудь воздуха и пытаясь успокоиться – затыкаться быстро я умею, но всё равно нужны хоть несколько минут для того, чтобы восстановить дыхание и высушить слёзы.

– Маш?! Ты чего тут в темноте? – растерянный Пашкин голос прозвучал за спиной удивлённо и настороженно.

Чего и всегда – ною как дура, мог бы и не спрашивать…

– Спать собиралась как раз идти, – я глубоко вздохнула, отрывая руки от лица, глотнула так и стоявший на подоконнике давно остывший чай, держась из последних сил, чтобы не шмыгнуть носом. – Нашёл кошку?!

Сердце глухо ударилось о рёбра, когда Пашка, так и не включив свет, выдвинул из-под стола вторую табуретку…

– Нашёл, – он тихо добродушно усмехнулся. – В подвале сидела, дурёха…

Он приставил табуретку к батарее в шаге от меня, сел рядом, устало потянулся, выгибая спину и плечи… Добавил тихо:

– Жрать небось хочет… Да, Мур? – в его голосе было столько искреннего тепла, что я всё-таки нечаянно всхлипнула от какой-то острой жалости к этим двоим. – Мыть её завтра придётся…

Я кивнула, утёрла мокрые щёки и попыталась встать – нет сил разговаривать, нет желания снова ругаться, кошка дома – можно и правда спать лечь…

– Маш, ты плачешь что ли? – Пашка схватил меня за руку, не давая сделать шаг.

Да какая уже разница? Хоть плачь, хоть смейся, хоть выйди в окно – всё одно… Даже отвечать не хочется…

– Мань, ну ты чего? Мурка вон нашлась, денег заработали… Сапоги себе справишь… Плохо разве? – он смотрел на меня снизу вверх, поглаживая моё запястье большим пальцем. – Из-за чего расстраиваешься-то?

Его лицо в свете уличных фонарей я видела отчётливо. И слишком хорошо знала, что означает это проглаживание и блеск в глазах…

– Паш, не надо… Я спать хочу… – я опустила голову, понимая, что снова делаю всё не так, как нужно… – Сегодня был невероятно тяжёлый день… Лучше завтра…

Муж только медленно и глубоко вздохнул. Обиделся…

– Что опять не так, Маш? Думаешь, я пьяный?! – он кивнул на оставшееся на столе недопитое пиво. – Это была первая бутылка за вечер. И то, как видишь, не допил…

Наверное, вчера я бы обрадовалась этому. И завтра обрадуюсь. Но сегодня не могу – не получается… И заставлять себя сил нет…

Помолчала немного, безуспешно попыталась вытянуть руку из его ладони…

– Отпусти, Паш… Пожалуйста, – я снова судорожно всхлипнула. – Я просто не могу… Не могу так больше… Только не злись…

– Да не злюсь я, Маш, – Пашка неожиданно обнял меня за талию притянул к себе, тыкаясь лбом мне в живот. – Я тебя обидел, да? Когда из-за кошки наорал?

В груди что-то сжалось, колко и нестерпимо, будто нож повернули… Какой же он всё-таки смешной и глупый! Ну вот кто? Кто его, идиота, кроме меня вытерпеть сможет? Из-за кошки обидел… Да если я перечислю всё, чем обидел за сегодняшний день, то… Ой, лучше не надо.

– Есть немного, – я осторожно положила ладони ему на плечи и тихонько усмехнулась, ощущая, как по щеке снова скатывается слеза. – Но я уже привыкла, не переживай…

– Мань, прости, ладно? – он зарылся лицом в мой халат. – Ты же меня знаешь…

Знаю. Слишком хорошо знаю. Хотя иногда кажется, что не знаю совсем…

Просто прижала его голову к себе, потеребила давно нуждающиеся в стрижке волосы, ощущая как собственная грудь подёргивается от сдерживаемых рыданий…

Пашка сжал крепче мою талию, аж дыхание спёрло. Но от этого почему-то стало тепло и хорошо… Безумно хорошо… Уткнулась подбородком в его макушку, чувствуя, как впитываются в его шевелюру мои стекающие с лица слёзы…

…Тишину внезапно нарушило громкое “мяяяу”.

Усмехнулась, убирая руки с мужских плеч, отстранилась от мужа. Произнесла шёпотом, не желая разрушать это хрупкую непонятную атмосферу между нами:

– Корми уже свою кошку, пойду я спать…

Пашка тяжело вздохнул, прижимаясь ко мне последний раз перед тем, как разорвать объятия.

– Не реви только больше, Маш. Всё будет хорошо, слышишь?! – он смотрел с низу вверх с такой надеждой, что мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть…

Не будет хорошо. Никогда уже не будет… Самообман, пустые мечты, безнадёжная наивная сказка. Мы не те… Не в том месте, не в то время, не в той вселенной. И изменить это просто невозможно…