355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктория Борисова » Поезд следует в ад » Текст книги (страница 5)
Поезд следует в ад
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 02:12

Текст книги "Поезд следует в ад"


Автор книги: Виктория Борисова


Жанр:

   

Ужасы


сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 3
ОПЫТ УСПЕШНЫХ ПРОДАЖ

Говорил паук мухе: заходи ко мне на обед!

Странный все-таки город Москва – многоликий, почти мистический. Каждый день сотни людей приезжают сюда, будто притянутые огромным магнитом. Если спросить зачем, расскажут самое разное. Кто-то хотел мир посмотреть, кто-то на работу устроиться, чтобы выбиться, наконец, из нищеты родного Урюпинска, кто-то – поступить в институт, выйти замуж или дубленку купить. Очень все звучит правдиво, убедительно, буднично даже…

А потом город берет их в плен, являя каждому собственный лик, и мало кого выпускает из своих цепких объятий. Никто не знает, кому доведется сделать головокружительную карьеру, а кому – просто перебиваться, зарабатывая тяжким трудом на хлеб насущный, а то и вовсе сгинуть в нищете. Какая Золушка завтра станет принцессой, выходящей из роскошного лимузина, а какая – будет торговать на рынке, отвешивая морковь и свеклу придирчивым покупателям, выгадывать копейки на подпиленных гирьках или мерзнуть, дрожа на ветру в мини-юбке, поджидая клиентов где-нибудь на Ленинградском шоссе.

В Москве роскошь и нищета, старый интеллигентский быт и «понты» нуворишей бандитского разлива существуют рядом, почти не пересекаясь, будто в параллельных мирах. Стоит сойти с проторенных троп центральных улиц, где сверкают витрины дорогих магазинов, снуют туда-сюда озабоченные менеджеры обоего пола в офисных костюмах и бродят толпами престарелые иностранные туристы в панамках и шортиках, завернуть за угол отреставрированного по-московски особняка (это когда сносят под корень, а потом строят точно такой же и вешают табличку «охраняется государством»), как оказываешься в другой реальности. Там – облупленные стены и выщербленные тротуары, там пахнет мочой, прокисшим пивом и подозрительной едой, сварганенной тут же, на мангале грязными руками какого-нибудь черноусого сына Востока. Там тусуются бомжи, дешевые раскрашенные проститутки и молодые люди крепкого сложения, у которых жующая часть лица по объему раза в три превышает часть думающую. Каждый, кто оказался в подобных местах по рассеянности или недомыслию, быстрее спешит покинуть их, спасая здоровье, жизнь и кошелек.

И хорошо, если удается.

Есть в Москве и вовсе странные места – целые улицы домов, предназначенных к сносу. Кажется, что время здесь навсегда остановилось. В иных домах еще живут люди, упорно цепляясь за свои старые обиталища, несмотря на то что и воды нет, и штукатурка падает на голову, и трещины змеятся по стенам. Почти нечеловеческие условия пугают их меньше, чем перспектива отправиться куда-нибудь в Марьино или Южное Бутово. А те дома, из которых жильцы успели выехать, смотрят на мир пустыми оконными проемами с немым упреком – до тех пор, пока не закипит стройка вокруг и не засуетятся смуглолицые гастарбайтеры, дабы возвести очередной архитектурный кошмар из стекла и бетона. Здесь не ходят ни местные, ни пришлые, разве что иногда кто-нибудь, случайно отклонившись от привычного маршрута следования по городским джунглям, попадает сюда.

Странное впечатление производят такие дома. И странные дела иногда там творятся.

Андрей свернул в узкий проулок. На мгновение стало темно, а когда он вышел на свет – оказался в совершенно незнакомом месте.

Узкая улочка. Вместо типовых многоэтажек кругом двух и трехэтажные дома явно дореволюционной постройки. Видно, что никто здесь уже не живет – фасады зияют пустыми оконными проемами, двери заколочены, лепнина облупилась и потрескалась. Трудно разглядеть даже, что там хотел изобразить безвестный скульптор.

Только что светило солнце, а сейчас вокруг стало сумрачно и тускло. Все серое, будто паутиной подернутое. И запах… Затхлый, пыльный, чуть гнилостный – нежилой. Так пахнут чердаки и подвалы в старых домах, предназначенных к сносу.

Андрею это место решительно не понравилось. «Куда это я забрел?» Надо бы хоть спросить у прохожих, но вокруг ни души, ни одного человека. А кровь текла из разбитого лица, в голове мутилось. Да еще тошнит, и в горле першит от пыли. Андрей ухватился за какой-то шаткий заборчик, чтобы не упасть. Еще не хватает сдохнуть тут, прямо посреди улицы.

Он огляделся по сторонам. Как хоть улица называется? А, вот табличка на доме: «Пыхов переулок, 14». Никогда о таком не слышал.

Хотя нет. Андрей вспомнил вчерашнее утро, объявление в газете «счастье оптом и в розницу», нежный девичий голосок в телефонной трубке… Точно, был именно этот адрес! Как она там говорила? В любое время дня и ночи.

Вот оно, спасение: там должны быть люди. Они, наверное, окажут ему первую помощь или «скорую» вызовут. Если уж обещают счастье всем желающим, то не могут же просто так его прогнать!

Андрей решительно шагнул к тяжелой металлической двери, выкрашенной в черный цвет, и надавил кнопку звонка. Мелодичная трель отдалась болью в голове. Сердце вдруг ухнуло вниз, будто в холодную воду. Почему-то на краткий миг захотелось бежать куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от этого странного места.

Дверь распахнулась сразу же, будто его здесь ждали. Андрей осторожно шагнул через порог. Странно, вокруг – никого… Сама она, что ли, открылась? Или здесь установлена какая-то хитрая электроника? Он оказался в безликом офисном коридоре с белыми стенами, люминесцентным освещением под потолком и серым ковролином на полу. Коридор заканчивался единственной дверью.

«Сюда, наверное, – почему-то обреченно подумал Андрей, – больше некуда».

Он осторожно постучал.

– Входите, не заперто!

Кабинет оказался довольно большим и светлым. Тот же офисный интерьер – белые стены, черная мебель, серый ковролин – но явно очень даже недешевый. Контора-то, видно, богатая. И чего это они офис снимают в таком гадючнике?

Из-за стола вышел низенький, толстенький человечек с прилизанными волосами, в дорогом костюме. Лицо его выглядело так, будто его сначала долго мыли, до полного уничтожения индивидуальных черт, а потом покрыли блестящей сахарной глазурью. С такой внешностью хорошо, наверное, продавать леденцы, газировку и воздушные шарики на народных гуляниях.

Андрей бестолково топтался в дверях, а незнакомец расцвел ему навстречу такой радостной улыбкой, будто именно его он тут и дожидался всю свою жизнь.

– Добрый день! Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь. – Он указал на массивное кожаное кресло. – Чай, кофе? Может быть, коньяк?

Андрей уселся на самый краешек, стесняясь своих поношенных брюк, заляпанных грязью ботинок, а главное – разбитого лица. Глаз начал опухать, и губа все еще сочилась кровью… Он мельком глянул на свое отражение в оконном стекле – и ужаснулся. Ну и рожа! А еще в приличное место пришел.

Словно заноза, в мозгу засела мысль – что-то здесь не так. Ведь окна во всем здании давным-давно выбиты, даже рам и оконных переплетов не осталось, он сам видел с улицы! А здесь – дорогущий стеклопакет.

Но кожаное кресло приняло его в свои объятия, сидеть было удивительно спокойно и удобно, кофе в невесть откуда появившейся перед ним маленькой фарфоровой чашечке был такой вкусный, что тошнота и головная боль мигом исчезли. А главное, толстячок выглядел таким доброжелательным и приятным человеком, что Андрей поспешил себя успокоить – не заметил, наверное. Вот именно этого окна и не заметил.

Незнакомец внимательно и сочувственно наблюдал за ним, сложив перед собой пухлые розовые ручки. Маленькие такие, будто у ребенка. А сам – все говорил и говорил без передышки:

– Разрешите представиться – Шарль де Виль, коммерческий директор компании «Счастье трейдинг энд компани». Правда, – он таинственно улыбнулся, – на моей родине я именуюсь барон де Виль, но здесь можно без титула. Инкогнито, так сказать.

Он смущенно развел своими детскими ручками. Дескать, не виноват я, что барон, так уж сложилось.

– Вы можете называть меня просто Шарль, без церемоний.

Он замолчал на минуту и вопросительно посмотрел на Андрея.

– А вы как предпочитаете, чтобы к вам обращались?

– Андрей… Бочков, – еле выдавил тот внезапно севшим голосом. И зачем-то добавил: – Андрей Александрович.

– Очень приятно, Андрей Александрович! – Улыбка толстяка стала еще радостнее. Хотя, уж кажется, дальше некуда.

– М-можно без отчества.

Андрей даже засмущался – до сих пор никому не приходило в голову его так называть. Чувствовал он себя намного лучше, чем несколько минут назад, когда переступил порог этой странной конторы. «Скорую» вызывать уже не потребуется. Но как не хочется уходить отсюда!

Будто угадав его мысли, собеседник внезапно посерьезнел.

– Итак, думаю, что теперь мы с вами можем поговорить как деловые люди.

Он сделал заметный упор на слове «теперь». Заметил, конечно, его слабость, но вида, как воспитанный человек, не подал. Так, разве что чуть-чуть. Зато разговаривает вежливо, уважительно.

В поисках временного заработка Андрею уже много раз приходилось бывать в таких вот офисах и общаться с людьми, которые обращались с ним как с куском дерьма. Они смотрели сквозь него, никогда не предлагали сесть и уж, во всяком случае, не называли по имени-отчеству.

Поэтому так хотелось сидеть здесь и слушать этот голос, мерно журчащий, обволакивающий, словно кокон. А главное – хотелось верить каждому слову. И самом деле, ну может же повезти человеку! Вдруг именно сейчас он оказался «в нужное время в нужном месте»?

– Для начала я хотел бы подробнее рассказать о нашей компании. Фирма «Счастье трейдинг энд компании» существует много лет. Больше, чем вы можете себе представить.

Толстячок вдруг криво усмехнулся, и Андрей заметил, что его безупречно белые зубы имеют небольшой дефект – клыки заметно длиннее остальных зубов. Интересно, а чем они все-таки занимаются? Наркотой торгуют, что ли? Андрей беспокойно заерзал в кресле.

– Спасибо большое, наверное, мне пора…

Собеседник посмотрел на него холодно. Куда только девалась его приветливость! Розовое, отмытое до блеска, сияющее сладчайшей улыбкой лицо пухленького человечка мгновенно стало серьезным и даже суровым.

– Молодой человек, – медленно и веско произнес он, – пожалуйста, больше не перебивайте меня. Никогда не перебивайте! – Он помолчал и добавил: – А если вас интересуют дешевые подделки, вы можете обратиться в подземный переход на Лубянской площади и не занимать попусту мое время.

Андрей мигом пожалел о своей несдержанности, хотя и не высказал сомнений вслух. А толстячок, будто спохватившись, снова натянул на лицо выражение доброжелательной приветливости и продолжал как ни в чем не бывало:

– Мы имеем филиалы по всему миру. Цель нашей компании – привлечение к сотрудничеству активных, думающих и талантливых людей с большим потенциалом, который не был по каким-то не зависящим от них причинам раскрыт до настоящего времени.

Шарль де Виль выдержал многозначительную паузу и выразительно посмотрел на Андрея. Тот даже выпрямился в кресле, почувствовав небывалый прилив гордости: о нем, значит, речь! Это он – активный, думающий и чего-то там еще! Просто ему не везло пока. По жизни не везло. Вот ведь что значит умный человек, сразу все понял.

– Мы предоставляем бесплатное обучение, соцпакет и неограниченные возможности карьерного роста. Все зависит только от вас! Со временем вы сможете занять подобающее место в структуре нашей организации.

Не иначе опять какой-нибудь «Гербалайф». Андрею даже грустно стало. А ведь так все хорошо начиналось! Сейчас этот толстенький скажет, что для начала нужно приобрести пробную партию товара долларов эдак за сто пятьдесят или принести диплом о высшем образовании. Наконец, от полной безнадеги он решился подать голос:

– А чего делать-то надо?

Толстяк пожал плечами:

– Тут простор неограничен. Наша компания предоставляет режим наибольшего благоприятствования практически в любой из сфер деятельности. Мы гарантируемвам полный успех. У вас… – толстяк усмехнулся, и в лице его на мгновение мелькнуло что-то хищное, как у большого кота, наблюдающего за мирно чирикающей птичкой, – у вас просто не будет другого выхода.

Андрею стало страшно. Намного страшнее, чем сегодня утром, когда он увидел Витьку-дальнобойщика в дверях Светочкиной спальни. Какая-то часть его рассудка кричала ему – беги! Беги отсюда как можно быстрее! Может быть, еще не поздно. Но он быстро справился с собой. Вот еще глупости! В кои-то веки представился небывалый случай и просто так его упустить? Нет уж. Он даже покосился опасливо на своего странного собеседника – не заметил ли тот его слабость и сомнения? А то вдруг еще передумает.

Но толстячок, называющий себя Шарлем де Вилем, продолжал:

– Итак, чего же вы хотите?

Андрей растерялся. Трудно ответить вот так, сразу.

– Ну, денег…

– Сколько? – Шарль де Виль откуда-то из воздуха достал шикарный блокнот в черной кожаной обложке с тисненым изображением большой летучей мыши, раскрыл его на середине и приготовился записывать.

– Штуку баксов! – выпалил Андрей одним духом и аж задохнулся от собственной наглости.

Но собеседник почему-то совсем не удивился. Он деловито пометил что-то на аккуратно разграфленной странице блокнота, потом поднял глаза на Андрея и деловито переспросил:

– В день?

Видали такое? Интересно, он что, сумасшедший или из Америки приехал? Может, там кто и зарабатывает такие бешеные бабки. А здесь кто их имеет? Разве что олигархи какие-нибудь.

Что же, как говорится, дают – бери, а бьют – беги. Андрей проглотил вязкую слюну и кивнул.

– Хорошо. Что еще?

Вот тебе и раз! А что еще надо-то?

– Вы хотите только денег? – Шарль де Виль удивленно поднял брови.

Андрей снова кивнул, чувствуя себя полным идиотом.

– Денег как таковых или вы их собираетесь каким-то образом тратить?

Час от часу не легче! Конечно, деньги нужны, чтобы их тратить, зачем же еще?

– Так что же вам действительнонужно?

Андрей задумался.

– Ну тачка шикарная, квартира, жратва, выпивка… Еще девочки там, кабаки, клубы – чтобы на все хватало!

Андрей все говорил и говорил… Он представлял себе красочные картины той прекрасной жизни, которой у него не было никогда, потому что все это было ему недоступно, и почувствовал, как горло стали схватывать спазмы, а к глазам подступили горькие, обжигающие слезы. Ну, почему так несправедлива жизнь? Почему одним – все, а другим – два нихуя и мешок дыма в придачу?

А толстячок все кивал и записывал что-то в своем блокноте.

Андрей наконец осекся, голос его прервался, и он почувствовал, что плачет. Шарль де Виль поднялся, обошел громоздкий офисный стол и сел рядом с ним. Он положил ему на плечо пухлую розовую руку и тихо так, задушевно спросил:

– И почему же у тебя всего этого нет до сих пор? Что тебе мешает? И… почему ты в такой заднице, сынок?

Андрей отпрянул и подозрительно, исподлобья посмотрел на него. Издевается он, что ли? Но толстячок смотрел так сочувственно и ласково, что Андрей даже не обиделся. Он вдруг закрыл лицо руками и забормотал невпопад, размазывая слезы по лицу:

– Откуда? У других… Мамы, папы, мохнатые лапы везде… и все схвачено… А я? Что я могу? Отца нет, мать все ноет только… Деньги нужны, без блата никуда не сунешься… За копейки уродоваться надоело!

Слова вырывались из горла вместе с рыданиями, и чем дольше он говорил, тем больше сам себе верил. Появилось ощущение жизни, безжалостно загубленной злыми, несправедливыми людьми и неудачными обстоятельствами. И так стало жалко себя!

А Шарль де Виль сидел рядом, кивал и даже как будто слегка поглаживал его по плечу.

– Если я правильно понял, ты стал жертвой ряда обстоятельств, от тебя не зависящих. С самого начала тебе не очень-то повезло. К сожалению, мы живем в несправедливом мире. Оченьнесправедливом.

Андрей преисполнился огромной благодарности к этому маленькому странному человечку. Ведь он – первый, кто понял его по-настоящему! Первый, кто не читает нотаций с умным видом, не изрекает прописных истин и не учит, как жить.

Просто – понимает.

Он с готовностью закивал – все так, мол. А Шарль де Виль потер свои маленькие ручки и спросил:

– А если бы судьба была к тебе более благосклонна? Если бы не приходилось думать о куске хлеба каждый день – что бы ты делал тогда? Чем бы ты хотелзаниматься по-настоящему?

Андрей не понял.

– Как чем? Ну, гулял бы, с друзьями бухал, развлекался, по клубам ходил…

– И это все? – Шарль де Виль лукаво прищурился. – Не надоест?

А ведь и правда! Так и спиться недолго. Андрей задумался надолго. Почему-то в голове упорно крутился дурацкий стишок Маяковского: «У меня растут года, будет мне семнадцать. Кем работать мне тогда, чем заниматься?»

Вот в самом деле – чем?

– Ну, бизнес, наверное, какой-нибудь открыл… – неуверенно протянул он.

Шарль де Виль оживился, даже вперед подался.

– Бизнес? В самом деле? Очень интересно. Так какой же именно?

– Магазин там, например, или автосервис… может, кафе или ресторан.

Андрей говорил тихо и робко, будто сам себе не верил. О бизнесе он имел крайне смутное представление. И Шарль де Виль, конечно, это заметил. Он остро глянул ему в глаза и спросил:

– А ты уверен?

Андрей покачал головой и честно ответил:

– Нет.

– Так что же, – толстячок как будто начал сердиться, – есть же хоть что-нибудь в этом мире, что интересно тебе?

– Ну, я это, – Андрей шмыгнул носом и утерся рукавом, – рок-музыку люблю. Круто.

– Рок-музыку, говоришь? – Де Виль задумчиво побарабанил пальцами но столу. – А что, мысль интересная!

Он снова расцвел лучезарной улыбкой, будто наконец нашел решение сложной задачи, и закончил уже совсем весело:

– Значит, рок-музыку!

Он вытянул вперед маленькую пухлую ладошку.

– Вот так примерно, да?

На белой стене перед ним неизвестно откуда появилась огромная плазменная панель. Андрей как-то видел подобное чудо в магазине «Техносила», долго ходил кругами, пока охранник не стал подозрительно на него коситься, и прикидывал в уме – кто же может себе такое позволить? Бабок стоит немерено!

На экране бесновалась толпа молодых людей. Шел рок-концерт на Васильевском спуске. Парни и девчонки отрывались по полной программе – раскачивались в такт музыке, подпевали, некоторые умудрялись танцевать в такой тесноте, другие сажали девушек себе на плечи.

Музыка кончилась. На сцену выскочил ведущий – вертлявый парень в оранжевой майке с надписью «Вау!» на груди и ярко-зеленых штанах. Он схватил микрофон, будто собирался проглотить его, и пронзительно завопил:

«Итак, наступил долгожданный момент! Сегодня с нами… – он выдержал эффектную паузу, – певец Андреян Орловский и группа „Ночной кошмар“! Встречайте!»

Толпа радостно взвыла. Вальяжной, чуть развалистой походкой на сцену вышел высокий широкоплечий парень в черных джинсах и кожаной рубашке с завязками у горла. Сзади другие музыканты возились с аппаратурой и инструментами, но их никто не замечал. Все взгляды были устремлены на него. А ведь и правда хорош! Слегка вьющиеся золотисто-каштановые волосы небрежно падают на лоб. Большие синие глаза смотрят насмешливо, с легким прищуром. Движения чуть ленивые, но в теле чувствуется немалая физическая сила и ловкость. Но главное – в лице, глазах, повороте головы Андрей увидел что-то очень знакомое.

Парень вскинул вверх сжатый кулак правой руки.

«Привет вам, люди!»

Толпа взвыла снова. Он подождал немного и весело спросил:

«Так мы орать будем или песни петь?»

И, обернувшись к своим, тихо сказал:

«Пацаны, гитару дайте».

Да, классный чувак! Андрей смотрел на него во все глаза. Наконец, он на мгновение оторвался от экрана и спросил:

– А кто это?

Шарль де Виль наблюдал за ним с легкой снисходительной усмешкой.

– Не узнаешь? Это же ты!

Потрясенный, Андрей снова уставился в экран. А ведь и правда!

Звук пропал, изображение стало тусклым, оно расплывалось постепенно и наконец исчезло окончательно. Экран погас. Потом он куда-то делся, и перед глазами снова осталась только белая стена и ничего больше.

– Ну что, понравилось? – заботливо осведомился Шарль де Виль.

– Да, еще как!

И он еще спрашивает! Разве такоеможет не понравиться? Андрей был готов на что угодно, лишь бы снова увидеть себя таким – уверенным, мужественным, окруженным безграничным обожанием зрителей.

– Хорошо. Тогда мы можем поговорить о деталях нашего будущего сотрудничества. – Толстячок заговорил официально, даже на «вы» снова перешел. – Мы предоставляем вам уникальный шанс прожить другую жизнь. Например, такую, как вы только что могли наблюдать.

– Когда? – У Андрея пересохло в горле. О таком он и мечтать не мог.

– Сразу после того, как мы подпишем контракт, – спокойно отозвался Шарль де Виль. – Порядок есть порядок. Сами понимаете.

Перед Андреем на столе появился лист бумаги. Он успел еще заметить, что бумага какая-то необычная – толстая, желтоватая, с маленькими розовыми прожилками. Наверное, от волнения буквы плыли перед глазами, и Андрей никак не мог прочитать этот странный документ.

– А что… здесь написано?

– Форма стандартная. Я, нижеподписавшийся, в обмен на исполнение моих желаний… Здесь вот, в скобочках свободное место, нужное вписать… находясь в здравом уме и трезвой памяти, добровольно и без принуждения отдаю свою бессмертную душу в пользу бенефициара, то есть компании «Счастье трейдинг энд компани». Число… Подпись… С подлинным верно. Формальность, конечно, но наша фирма очень чтит традиции.

Андрею стало не по себе. В церковь он не ходил, в Бога не верил и о существовании бессмертной души никогда не задумывался. К тому же рос Андрей в те годы, когда в школах еще свирепствовала антирелигиозная пропаганда. «Гагарин летал, а Бога не видал!» И все-таки, все-таки… А вдруг тамчто-то есть?

– Я должен это подписать? – спросил он внезапно дрогнувшим, каким-то детским голосом.

Шарль де Виль пожал плечами. В лице его появилось отстраненное, брезгливое выражение. Так хорошая хозяйка смотрит на тараканов в чужой кухне – меня это, конечно, не касается, но все-таки неприятно.

– Да нет, ничего ты не должен. Можешь оставаться тем, кем был раньше. Выход прямо перед тобой.

И он демонстративно отвернулся, зашуршал бумагами на столе.

– Приятно было побеседовать. Я вас больше не задерживаю.

Эх, была не была! Андрей схватил со стола очень кстати здесь оказавшуюся авторучку и размашисто расписался в самом низу страницы. Он еще успел удивиться, что чернила были кроваво-красные и почти сразу прожгли толстую бумагу почти насквозь.

Потом все вокруг закружилось и исчезло. Черный клубящийся вихрь подхватил его и швырнул в темноту. Стало трудно дышать, Андрею даже показалось на мгновение, что он умирает. Потом он как будто шлепнулся со всего размаху во что-то мягкое…

И проснулся.

Вилен Сидорович шел но тропинке через пустырь. Проклятая сумка подпрыгивала на каждой колдобине и противно скрипела. Почему-то идти пришлось очень далеко, и он быстро выбился из сил. А казалось-то поначалу – рукой подать… Он уже поругивал себя за неосмотрительность. Ведь правду говорят – дурная голова ногам покоя не дает! Ну, что бы стоило автобуса подождать?

Он оглянулся. Нет, возвращаться тоже далековато.

А солнце уже припекало. Надо же – осень, а какой теплый день выдался! Над пустырем висел туман. Сухие травы тонули в молочно-белой пелене, и даже остов недостроенного стадиона (ах да, точно! Это же стадион был) казался сказочным воздушным замком из старой детской книжки, покоящимся на облаках.

Вилен Сидорович прищурился. Это даже не туман как будто, а какое-то странное марево, состоящее из целого роя стеклянных мушек, сверкающих на солнце. Он шагнул в это живое, шевелящееся облако и почувствовал, что теряет сознание. Вот она, гипертония – чуть понервничал, и уже приступ! Вилен Сидорович вспомнил наглую девицу в метро и чуть не заплакал от обиды и унижения. Туман сгустился вокруг него, потом мухи стали черными…

Где-то здесь, в нагрудном кармане, должны быть таблетки. Дрожащими пальцами Вилен Сидорович потянулся за лекарством. Ах, вот, слава богу. Теперь под язык, осторожненько, и надо подождать, пока подействует, глаза прикрыть даже можно, отдохнуть…

Лекарство подействовало неожиданно быстро. Дурнота прошла, Вилен Сидорович открыл глаза – и снова зажмурился. Почему-то под ногами вместо утоптанной земли был выщербленный, потрескавшийся асфальт, и только кошелка на колесиках все так же стояла рядом, как верный пес. Может, показалось? Он открыл глаза снова – медленно, осторожно, как в далеком детстве, когда с ребятами играли в прятки во дворе. Пожалуйста, ну пусть все будет как раньше!

Бесполезно. Пейзаж вокруг него был другой, совсем другой. Вместо яркого солнца – пасмурное небо, затянутое серыми облаками. Вместо пустыря – узкий переулок, вплотную застроенный старинными особняками. Только в центре и сохранились такие.

«Как это я сюда попал?» Вилен Сидорович пребывал в полном недоумении. Неужели он каким-то образом смог проехать пол-Москвы в бессознательном состоянии и даже не помнить как? Не дай бог, старческий маразм начинается.

Он решительно двинулся вперед. Так или иначе, надо возвращаться домой. Плохо только, что он совершенно не представлял себе, где находится. Как назло, кругом ни души, даже дорогу спросить не у кого.

Ему показалось, что в окне мелькнул свет. Значит, здесь все-таки есть кто-то! Он поднял голову и прочитал на табличке: «Пыхов переулок, 14». Знакомое название. Где-то он слышал его совсем недавно.

Вилен Сидорович задумался. Почему-то вспомнить, откуда он знает название переулка, показалось ему вдруг очень важным. Слово «маразм», внезапно всплывшее в мозгу как красный сигнальный флажок, и перспектива провести остаток жизни в интернате среди выживших из ума стариков и старух так напугали его, что он отчаянно цеплялся за каждый лоскуток памяти. Хотя бы себе самому хотелось доказать, что он еще в своем уме. Буквально по минутам он вспоминал сегодняшний день. Так заядлый курильщик ищет завалявшуюся в пачке последнюю сигарету. Вроде бы ничего особенного и не было – встал, позавтракал, с Крошкой погулял…

А да! Газета! Это те жулики, которые счастьем торгуют. Вилен Сидорович вспомнил – и обрадовался.. Ноги уже сами несли его к черной железной двери. Когда он нажимал на кнопку звонка, и сам не понимал толком, чего, собственно, хочет – скандал устроить, как собирался давеча? Или дорогу спросить? Или… просто удостовериться, что все это ему не приснилось? Дверь открылась сразу. Вилен Сидорович поколебался еще немного – и зашел внутрь. Замок с противным лязгом захлопнулся у него за спиной. Даже неудобно как-то стало – и что теперь делать? Несколько минут он стоял, глядя по сторонам. Нет, на бордель совсем не похоже – все строго, солидно, ничего лишнего. Коридор заканчивался массивной дверью с табличкой «директор». Вилен Сидорович все еще раздумывал, что делать дальше, когда дверь чуть приоткрылась.

– Вы ко мне? Проходите, пожалуйста.

На пороге стоял невысокий, лысоватый, приветливо улыбающийся мужчина в строгом костюме. Ну вылитый Алексей Федорович – председатель профкома на заводе! Тот тоже был такой – улыбчивый, вежливый, простой и никогда зря не морил народ в приемной.

Вилен Сидорович прекрасно понимал, что это ошибка и приятный человек принял его за кого-то другого. Нет у него никаких дел здесь и быть не может. Но так захотелось зайти, побеседовать, почувствовать себя нужным и интересным для кого-то хоть ненадолго!

Он аккуратно прислонил свою кошелку к стене. Тащить ее за собой показалось неудобно. Авось не сопрут, люди солидные.

Хозяин кабинета жестом указал на массивное кожаное кресло.

– Присаживайтесь. Может быть – чай, кофе? Вилен Сидорович промычал что-то невнятное. А в самом деле – хорошо бы сейчас чайку горячего! И не этой гадости в бумажных пакетиках, что воняют какой-то парфюмерией. Того, настоящего, из пачки со слоном, что раньше в заказах к празднику давали.

Прямо перед ним на столе вдруг оказался стакан с чаем в серебряном подстаканнике. Он как будто появился прямо из воздуха, но Вилен Сидорович даже удивиться не успел. Его собеседник, сидя напротив него, жмурился как кот, прихлебывая такой же чай из такого же стакана:

– Люблю, знаете, настоящие напитки! Простите, не знаю ваших вкусов, потому и взял на себя смелость предложить то, что сам пью обычно. Никакой суррогат не сравнится! Вы согласны?

Вилен Сидорович кивнул. Чай действительно был выше всяких похвал. Даже Зина-покойница такой заваривать не умела.

– Ох, простите, – спохватился вдруг хозяин, – забыл представиться. Меня зовут Шарль де Виль.

Вилен Сидорович сразу напрягся. Иностранец? Этого еще не хватало! А вдруг – шпион? Он так разволновался, что даже чай пролил себе на колени. Отставив злополучный стакан подальше, он осторожно спросил:

– Сами-то издалека будете? А откуда так хорошо по-русски говорите? Учились?

Его собеседник добродушно махнул рукой. Казалось, он не заметил настороженности, почти враждебности в тоне вопросов.

– О да, издалека! Знаете, какой переменчивой иногда бывает жизнь? Но вырос-то я здесь, под Москвой, в детском доме МОПРа. Слышали про такие? Так что здесь моя, как говорится, вторая родина. А если разобраться – так и первая.

Вилен Сидорович наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Верно ведь, было такое! В газетах писали про специальные детские дома, где воспитывались сыновья и дочери иностранных коммунистов, жестоко преследуемых на родине за свои убеждения. И такой гордостью наливалось сердце за свою страну – самую лучшую, самую великую и справедливую в мире, которая через огромные расстояния протягивает руку помощи всем угнетенным и обездоленным! Тогда у пионерских костров пели песню про веселого барабанщика, и казалось, что совсем чуть-чуть осталось до торжества мировой революции. Что совсем скоро рабочие поднимутся против угнетателей – помещиков и капиталистов, и наступит время Всемирной республики Советов… Даже обидно было – ну почему они медлят? Зачем терпят эксплуатацию?

– «Мы шли под грохот канонады, мы смерти смотрели в лицо…» – тихонечко напел Шарль де Виль. – Хорошая песня! Детство – оно ведь не забывается. Счастливое было время. – Он помолчал недолго, чуть улыбаясь, будто погруженный в приятные воспоминания. Потом заговорил снова – медленно, с чувством: – Столько лет прошло, но я все равно остался убежденным марксистом. Скажу вам откровенно – просто больно смотреть, что происходит сейчас в Советском Союзе! Простите – бывшем Союзе. Даже название не смогли удержать. Люди отказались от ценностей, ради которых боролись и умирали их отцы и деды. Все поклоняются чистогану, просто помешались на деньгах. А что в результат?? Преступность, наркомания, СПИД… Вы уж простите меня за резкость, но скажу откровенно – страна просто катится в пропасть!

Вилен Сидорович смотрел на него не отрываясь. Это же надо – иностранец, а как все правильно понимает! Сразу видно, умный человек.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю