Текст книги "Тварь (СИ)"

Автор книги: Виктор Завизион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Конечно, библиотека в центре Бергема дала мне какое-то представление о современных сооружениях людей. И все же конструкция вызывала благоговейный трепет перед человеческим гением и самоотверженностью. Для меня это мегалитическое сооружение из композитных материалов по прочности превосходящих сталь, встало в один ряд с пирамидами, китайской стеной или Баальбеком. Хотя нет, все-таки, на порядок выше. Более того, поражала скорость возведения таких конструкций. База подобных размеров огораживалась за год. Не без помощи специальных машин и роботов, но от этого значимость факта для меня лично не страдала.

Глава 9

Глава 9

Джилл перечитывала письмо от Кристофера третий раз. Такое теплое и родное, написанное на бумаге.

«Моя любимая Джилл!

Прости, что все же вынужден покинуть тебя, но я не могу по-другому. Уверен, что мы с тобой еще встретимся и я предложу тебе выйти за меня. Ты самая лучшая женщина на свете и никого кроме тебя не хочу видеть матерью своих детей. Клянусь, что даже смотреть не буду на других женщин!

Я люблю тебя.

Твой Крис».

Сердце обливалось кровью всякий раз, когда понимала, что не сделала всего, чтобы не допустить повторения истории. Не дай Бог это случится еще раз.

Перечитала письмо еще раз. Улыбнулась, вытерла слезы, прижала письмо к груди. Шепотом попросила обязательно вернуться. Когда все закончится. Она будет ждать и надеяться. Молить всех богов, чтобы в этот раз ее любовь осталась жива. Второй раз она этого не переживет.

Успокоилась, решила, что лучшим лекарством от разлуки будет работа. Привела себя в порядок, пришла к Бергему. Он взглянул на нее, все понял, но ничего не сказал.

– Ну что же, Джилл. Нас ждет большая работа по систематизации данных, полученных после испытаний с клоном. Затем перейдем к другому этапу – будем вынуждать его связываться с материнским организмом и фиксировать эту связь. ОСС запросила детектор связи между клонами и Паразитом. Так они надеются запеленговать его логово.

Джилл засияла.

– Тогда приступим, доктор Бергем! Руки уже чешутся разобраться во всем этом.

Он протянул толстую распечатку результатов, подмигнул. Она благодарно улыбнулась. Работа занимала все свободное время. Отдыхала Джилл лишь в бассейне или во сне. Уже второй раз она благодарна Бергему за то, что он спасает ее.

Каждый день повторялся до мельчайших деталей, но это не имело никакого значения – важна только значимость работы. Графики, информационные сводки, нескончаемые потоки данных – их нужно проанализировать и сделать более компактные и удобоваримые выводы. Пересмотр некоторых моментов исследования в записи для визуального подтверждения реакции и соотнесения ее с полученными данными. Все это поглотило Джилл с головой, она почти не вспоминала о Кристофере.

Каждое утро просыпалась в своей комнате, принимала душ, обязательно пила воду – утренний ритуал, помогал проснуться, настроиться на рабочий лад. Комната у нее, как и практически у всех в этой резервации, типовая. Помимо одноместных, как у нее, есть еще двухместные, и для семей с детьми. Семейных больше всего. Одноместное жилье включало в себя все, что необходимо: складывающуюся и убирающуюся в нишу двуспальную кровать (ОСС бдительно следит за рождаемостью), рабочий стол с подключенным к сети резервации компьютером, освещение, душ и туалет. Кресло, обеденный столик, пара складных стульев, встроенный шкафчик – дополняли убранство комнаты. Окон конечно же нет, зато есть настенные экраны, имитирующие их с возможностью выбора пейзажа. Джилл привыкла выбирать пейзаж тропического острова и жить по его расписанию – стремительные сумерки и быстрое наступление дня и ночи. Так проще просыпаться и засыпать. Хотя и не всегда она спала дома – нередко сон заставал ее на рабочем месте. Она привыкла.

Родилась Джилл в Алтайской резервации четвертым ребенком в семье. Отец преподавал игру на виолончели, а мать – классическую литературу двадцать первого столетия. Ее старшие братья и сестры уже давно завели свои семьи, детей. Остались жить и работать в резервации. А Джилл с детства грезила великими открытиями, опытами и лабораторными исследованиями. Когда она впервые узнала о Бергеме, то твердо решила, что посвятит жизнь науке. Он для нее был и остается воплощением передовой научной мысли, спасением человечества. Интересы и исследования Бергема давно вышли за рамки его первоначальной специальности – биологии. Джилл с успехом сдала экзамены по естественным наукам, подала заявление на продолжение обучения в исследовательском центре Александера. Ее преподаватель, хороший знакомый Бергема, в тайне от нее написал ему письмо с просьбой присмотреться к подающей неплохие надежды студентке и взять под свое крыло.

Родители уже смирились, что младшая дочь так быстро покинет родное гнездо и в семнадцать лет она отправилась на другой конец земного шара – в Канаду, в самую крупную исследовательскую резервацию.

Научный центр Бергема почти весь располагался под землей. С поверхности его защищали высокие стены периметра диаметром около километра и посты военных. Посреди казарм высились дублирующие системы жизнеобеспечения – основные находились под землей. До середины располагались жилые уровни. На каждом этаже есть свои небольшие парки с теплицами. Дополнительно к ним по середине, на пятьдесят шестом, уровне разбили большой парк на весь уровень. Парковый уровень инженеры решили сделать больше обычного примерно в два раза. Часто после или до работы сотрудники центра там прогуливались, назначали встречи, сидели на лавочках, занимались спортом. Инженеры и биологи постарались сделать парк неотличимым от парка под открытым небом. Больше всего новых посетителей поражало наличие ветра, так похожего на настоящий.

Уровнем ниже раскинулась сеть столовых и небольших кафе с разными кухнями. Весь уровень пропитан легкими запахами еды.

На работу Клэр спускалась на нижние исследовательские уровни, которые начинались после пятьдесят седьмого. Ниже пятидесяти двух исследовательских, располагались четыре технических.

Сейчас она легко могла сориентироваться в переплетениях тоннелей огромного центра. Но когда приехала сюда на обучение впервые, часто плутала и не находила нужную дорогу. В один из таких случаев она натолкнулась на Бергема.

– Здравствуйте, доктор Бергем! – восторженные глаза не отрывались от Александера.

– О, здравствуйте-здравствуйте… Эмм…

– Джилл, – подсказала она доктору, – Джилл Миранова. Закончила обучение по специальности биология. Вот приехала к вам на стажировку.

Она смущенно улыбнулась, щеки залил румянец.

– Ко мне на стажировку? – наиграно удивился Александер.

– Нет, не совсем к вам, – быстро поправилась Джилл.

О стажировке у самого Бергема можно было только мечтать.

– В ваш исследовательский центр. Пока разбираюсь… со всем этим, – она повела рукой вокруг.

– Ну да…, – он помолчал, пряча улыбку. – Ну что же, позвольте показать вам, где тут у нас «это», а где – «то», – улыбнулся доктор, взял девушку под локоть.

Она всегда с теплом вспоминала их знакомство. Сейчас у нее уже не заходится сердце от осознания совместной работы с самым умным человеком на Земле, но уважения не убавилось, даже наоборот.

В школе она зачитывалась работами Бергема и заслушивалась его лекциями. Очень много открытий, которые стали частью обычной жизни всех людей на планете, сделал сам Бергем или его центр.

– Вы знаете, доктор Бергем, всегда хотела сказать вам большое спасибо за ваши открытия и движение науки в новом направлении. Ваша работа о нейрогуморальной регуляции старения и обновления стволовых клеток – моя самая любимая! Именно с нее я начала увлекаться наукой и…

Бергем слушал ее щебетание, жмурился, как довольный кот съевший большую рыбину, и придерживал ее под локоть, когда она сворачивала не туда.

– Ну что же, Джилл, – сказал Бергем, когда его спутница набрала в грудь воздуха для следующей тирады, – мне как раз нужна помощница. Вы, как я посмотрю, хорошо разбираетесь в моих работах, мне проще будет давать вам указания, не объясняя детали. Моя текущая помощница уходит в декретный отпуск. Так что – место свободно. Если вы не против, конечно, – он сделал многозначительную паузу.

– Я?! Конечно же нет! В смысле – не против, конечно же! – воскликнула Джилл, глаза ее светились счастьем.

Об этом она думала только тайком, постоянно одергивая себя – где она, а где Бергем.

– Ну вот и договорились. Напишу распоряжение. А пока можете уже приступать.

В тот день Джилл была готова не спать вообще. Рабочие часы пролетели незаметно. Она как губка впитывала список направлений, в которых ведутся исследования, перечни работ и результатов, ответственных сотрудников и прочее. Голова шла кругом от обилия информации, но ей это даже нравилось.

С тех пор прошло много лет, теперь она сама крупный ученый, отвечает за ключевые направления, но все так же ассистирует Бергему. После той личной трагедии, она решила снова стать его ассистентом. А тогда он спас ее… Так же, как спасает сейчас.

Алекс оказался прекрасным молодым человеком. В двадцать два года так легко поддаться романтической любви, не замечать всего вокруг, кроме любимого. Они любили друг друга пламенно и нежно. У нее давно уже подошел возраст для зачатия. Она представляла, как нарожает Алексу детей, как они вырастут и дождутся внуков, а затем и правнуков.

Он работал на поверхности военным связистом, а познакомились они в парке. Она всегда там прогуливалась после рабочего дня.

В тот день она была погружена в мысли о результатах последнего исследования. Она почему-то остановилась перед спортивной площадкой, ушла в себя, в научные выкладки и гипотезы, уставилась в одну точку, ничего не замечая. Молодой человек, занимавшийся на силовом тренажере, немного смутился, когда увидел красивую девушку пристально разглядывающую его. После очередного подхода направился к ней.

– Привет! Ты с аналитического отдела?

Джилл вынырнула из мыслей, вздрогнула, увидев перед собой рослого и привлекательного мужчину, который смущенно улыбался, протягивал ей руку.

– А? Что?

– Алекс Рэй, старший лейтенант отдела военной связи, – снова улыбнулся он.

Она машинально пожала его руку, представилась:

– Джилл Миранова, ассистент доктора Бергема, младший научный сотрудник аналитического центра.

Тут она разглядела, что перед ней статный мужчина, с красивыми глазами. Только потом она разглядела все остальное, но сперва не могла оторваться от его зеленых глаз. Таких бездонных и пронзительных.

Все чаще они встречались в парке, долго сидели, болтали. Уходили одними из последних. Работники парка уже начали узнавать их и шутили, когда они снова засиживались допоздна:

– Может вам уже пора не сюда приходить, а друг к другу в гости?

Они смущались, не смотрели друг на друга, но руки не отпускали.

Это было прекрасно. Молодая двадцатидвухлетняя девушка влюбилась в двадцатичетырехлетнего парня. Очень скоро они последовали совету работника парка – каждую ночь стали засыпать в одной кровати.

– Меня коллеги на работе уже спрашивают, когда мы с тобой официально уже зарегистрируемся, – как бы невзначай бросила Джилл.

Алекс лежал на спине, закинув руки за голову. По лицу пробежала легкая тень. Прошел уже почти год с момента их знакомства, и кроме этой девушки ему больше ничего не хотелось во всем мире. Вечно лежать вот так и держать ее в объятиях. О свадьбе и детях он подумал в первые минуты общения с Джилл. Ждал удобного случая, чтобы сделать ей предложение, но постоянно что-то останавливало. С ней он забывал обо всем на свете. Зачем весь мир вокруг, если он держит его сейчас в руках? Свадьба должна была стать закономерным развитием их отношений, все это понимали.

Но через пять месяцев после начала отношений с Джилл, ему предложили перевод на фронт. Для его военной карьеры это было важно. Он принадлежал к офицерской династии, поэтому вопрос о том, кем станет маленький Алекс, когда вырастет – даже не поднимался.

Его разрывало между долгом и Джилл. Он не знал, как ей сказать. И хотя он был уверен, что обязательно вернется через пару лет, в горле стоял ком всякий раз, когда вспоминал о предстоящем разговоре.

– Джилл, милая… Мне нужно тебе кое-что сказать.

Она затаила дыхание – неужто этот миг настал, и она набрала в грудь воздуха, чтобы громко и радостно согласиться.

– Я уезжаю на фронт, – он сглотнул ком в горле, напрягся.

Лучезарная улыбка Джилл медленно сползала с ее лица. Нижняя губа задрожала, глаза наполнились озерами слез. Через мгновение запруда не выдержала напора.

– Как? – только и смогла вымолвить она сквозь рыдания.

– Я всегда хотел на фронт. Это важно для моей карьеры и семьи, – глухо отозвался Алекс.

– Но у тебя тогда не было меня. Ты же можешь отказаться! Я ждала, что ты мне сделаешь предложение. Все уже только и говорят – когда у вас свадьба?

– Ты права. Я тоже хочу от тебя детей. Но если я сейчас останусь, и мы заведем семью, я не смогу выехать на фронт еще лет двадцать. Там нужны хорошие специалисты. Я обещаю, что со мной ничего не случится и я обязательно вернусь к тебе всего через пару лет. Если ты будешь ждать меня.

Он еще долго говорил, приводил аргументы, успокаивал. Они проплакали всю ночь держа друг друга в объятиях, клялись в вечной любви. Она поклялась, что обязательно дождется его, а он в том, что обязательно вернется.

Через четыре месяца пришла военная сводка о крупном поражении людей на юге Индии, недалеко от Бангалорской резервации. В списках павших значился и капитан военной связи Алекс Рэй. Она не помнила себя несколько дней после прочтения его имени в списке. Память, сохраняя ее рассудок, стерла это ужасное время. К жизни она возвращалась мучительно долго.

Потом много позже, в отчетах увидела, что находилась под наблюдением в отделении для душевнобольных под непосредственным контролем доктора Бергема. Если бы не он, она могла пробыть в таком состоянии неопределенно долго. Вообще могла уйти в себя и не вернуться.

После того как она начала воспринимать окружающую реальность, он принес ей пачку отчетов, отпечатанных на бумаге. Виданное ли дело – тратить на это бумагу! Но физический объект, печатный текст, постепенно оттянули ее внимание от страшной раны на сердце. Она медленно возвращалась к жизни.

Сейчас она всячески старалась не думать о несправедливости мира. Но в редкие моменты слабости позволяла себе сквозь слезы вопрошать, глядя в потолок, почему ей выпала такая судьба. Еще раз пройти через ожидание любимого, когда он вернется с бойни. Или если… Об очередной потере не хотелось даже думать.

Работа спасала ее. Часто она работала по двадцать часов в сутки. Результаты исследования клона Паразита захватывали ее.

– Странно… – произнес Бергем, уставившись в парящие посреди кабинета данные по клону.

– Что случилось, доктор?

– Поведение клона изменилось. Оно стало… беспокойным, что ли?

– В чем это выражается?

Джилл решила, что сперва займется систематизацией первых данных и только потом будет дополнять их наблюдениями в моменте.

– Сложно сказать. Внешне практически ничего не изменилось. Но микродвижений, которые постоянно фиксируют сотни камер наблюдения, стало больше. Похоже, что оно нервничает. Если это можно сказать про это существо. Интересно, что произошло?

– Давайте сравним все события, связанные с Паразитом, которые произошли до и после повышения активности клона. Может удастся провести интересные параллели.

– Да, давай попробуем. Запущу алгоритм.

На специальных экранах фиксировались сотни микродвижений клона по всему телу. Иногда казалось, что по нему пробегают небольшие волны. Через час после наблюдений тело впало в оцепенение. Клон медленно начал покрываться оболочкой из плотной слизи, которая просачивалась сквозь поверхностные покровы.

Джилл вместе с Бергемом напряженно наблюдали за изображением клона на экране. Камеры безразлично фиксировали весь процесс. Через двадцать три минуты все тело оказалось покрыто плотной зеркальной оболочкой.

– Это феноменально, – прошептал Бергем.

Он запускал анализаторы один за другим, быстро снимал показания, запускал следующие.

– Он невидим практически для всех наших приборов! Необходимо физическое воздействие для оценки плотности и твердости, но что-то мне подсказывает, что оболочка очень прочная.

– Зачем он так сделал? – проговорила Джилл.

– Не знаю. Может, это стадия превращения во что-то другое. Может – защитная реакция. Хотя ему бы пораньше начать защищаться, учитывая то, что мы с ним делали. Скорее всего тут что-то другое. Такое поведение ранее никем не наблюдалось.

Бергем отдал распоряжение готовить робота-манипулятора для проверки прочности оболочки, возможного проникновения и изучения содержимого. Спустя несколько минут, тележка на колесах, отливающая хирургической белизной, вкатилась через систему шлюзов в блок с зеркальным коконом. Бергем тихонько отдавал команды. Манипулятор, подчиняясь Бергему, поочередно проверял оболочку всем имеющимся инструментарием. В ход пошли пики, скальпели, пилы и молоты. На оболочке не оставалось даже царапин. Динамики доносили глухой звук при соприкосновении с материалом кокона.

– Странно, это не металл, что-то другое. По звуку я бы сказал, что это плотное дерево, но все равно звук не похож в точности. Если только… – догадка промелькнула в голове Бергема. – Давай-ка замедлим запись. Сильно замедлим и…

Внезапно свет погас. Через несколько мгновений включилось аварийное красное освещение. Джилл с Берегемом неверяще уставились в черные провалы мониторов. Только индикация нескольких приборов, запитанных автономно, освещала их лица призрачным желтым светом. Долгие секунды ничего не происходило, затем освещение сменилось на обычное, все системы заработали в штатном режиме. На экране застыл робот-манипулятор с занесенным молотом в одной из конечностей. Зеркальный кокон находился на том же месте. Ничего не изменилось.

– Что произошло? – спросила севшим голосом Джилл.

– Что-то из ряда вон выходящее. Сюда бегут техники, у них и спросим. Выводи робота оттуда.

– Уже. Доктор Бергем! Манипулятор не отвечает!

– Черт те что творится! – пробурчал Александер.

Техники, разобравшись с ситуацией оповестили ученых, что в отключении питания виноват скачок напряжения. Аппаратура выключилась, чтобы не перегореть.

– Почему выключилась аппаратура – мне понятно! – Бергем нервно теребил ручку. – Что привело к скачку напряжения?

Техники разводили руками, обещали разобраться. Манипулятор так и не запустился. Для его вызволения отправили еще одного робота. Кокон так и остался на том же месте. Казалось, ничто во вселенной не сможет потревожить его зеркальную гладь.

После изучения записей в сильном замедлении стало заметно, как почти неуловимо быстро восстанавливается оболочка при контакте с режущей кромкой. Несмотря на регенерацию, оболочка и правда очень твердая – по шкале Мооса на уровне семи, а может и выше. Изумлению ученых не было предела. Решили продолжить испытания и снимать все в разных диапазонах. Если анализаторы не могут проникнуть внутрь кокона, то хотя бы узнать, что происходит на поверхности в момент контакта.

После скачка напряжения кокон продержался недолго. Последовало несколько ударов тесаком и в нем появилось отверстие, которое без труда расширилось. Внутри не оказалось ничего кроме слизи, что стекала на пол мутными потеками. Слизь и оболочку кокона взяли на исследование. Остальное решили заморозить.

– Что – то не сходится, – Бергем ходил по комнате, заложив руки за спину.

– Мне тоже кажется это странным, – Джилл не отрывалась от экранов, прокручивая записи превращения клона в кокон.

Внезапно Бергем остановился. Его кольнула страшная догадка.

– Ну нет… – прошептал ученый, споткнулся.

– Доктор Бергем, что с вами? – встревожилась Джилл.

– Джилл, похоже, он просто… сбежал!

– Сбежал? Клон?!

– Черт возьми! У меня теперь не вызывает сомнений, что этот экземпляр сбежал. Вопрос, как он отключил напряжение!?

Джилл сбросила с себя оцепенение, быстро отправила сообщение в отдел безопасности. Бергем что-то бормотал, выводил на экраны графики и уравнения.

– Бергем, но как?! – снова воскликнула Джилл, не желая верить в услышанное.

– А в роботе, – не отвлекаясь бросил ученый. Он быстро выводил на свободное пространство показатели последних минут.

Зазвучал сигнал тревоги пятого – высшего – уровня опасности. До Джилл постепенно дошло, как ему это удалось. Она снова взглянула на экраны – там обездвиженный робот с занесенной конечностью и кокон, будто бы уже потускневший. Сотворить скачок напряжения, во время отсутствия наблюдения вылезти из кокона и… Забраться в робота? Лишь малой частью… Только вот как у него получилось создать скачок напряжения?

Автоматическое взвешивание до и после отключения электричества показывало изменение в несколько десятых грамма. У нее похолодело все внутри. Двери, переборки, перекрытия между уровнями блокировались, перекрывались. Специальные команды принялись за прочесывание уровня за уровнем. Следом шли команды дезинфекции. В центре ввели карантин. Работа встала почти на трое суток.

Но еще в конце первых суток никто не заметил, как маленький мотылек ухитрился пройти все степени защиты и выбраться с подземных уровней. Он заползал в складки одежды, протекторы ботинок, использовал технические полости, чтобы затаиться и в итоге покинул систему вентиляции между циклами обеззараживания и полетел на запад.