Текст книги "Иду на Вы!"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Сколько тебе нужно такого оружия? – показал он на купленный доспех и меч.

Вопрос был понятен без перевода, и вождь начал показывать растопыренные ладони, доведя общее количество требуемого оружия и доспехов до сотни. Больше из предложенных товаров ничего не вызвало интерес Ченоко, остальную продукцию он разрешил продавать на улице, прямо на площади. Азартный торговец занялся любимым делом, раскладывая свой товар на обагрённых кровью каменных плитах центральной площади Цатля. А два вождя продолжили неторопливый разговор, всё лучше понимая друг друга. В ходе беседы славянин выяснил, что подобных городов поблизости ещё четыре, все они подчиняются разным вождям и независимы друг от друга. Сам в ответ рассказал, что в трёх днях пути на побережье стоят его корабли, где Ченоко сможет приобрести полсотни комплектов оружия. Тут же Ярька предложил Ченоко выстроить на берегу склады и причалы для торговли со славянами, пообещав приплывать туда ежегодно. Судя по невозмутимому выражению лица старого вождя, подобное предложение его не заинтересовало.

Действительно, зачем куда-то идти, что-то строить, если торговцы сами привезут товар в город? Ярила не настаивал, идея должна созреть, тем более что подобное предложение наверняка придётся по вкусу другим городам. Судя по схеме, нарисованной со слов Ченоко, два города находятся ближе к береговой линии, нежели Цатль. В принципе, главная цель плаванья уже была выполнена, можно через день отправляться на побережье. В неспешной беседе, изучая язык жителей Цатля, адмирал провёл второй день переговоров, больше вчерашнего обращая внимание на внутреннее убранство дворика, одеяния слуг и внешность девушек. Который день его удивляло почти полное отсутствие деревянных построек, о чём он и задал вопрос вождю. Этот вопрос изрядно развеселил Ченоко, тот пригласил жестами гостя за собой. В глубине внутреннего дворика вождь приподнял небольшую плаху дерева, лежащую на земле и славянин ахнул от удивления.

Земля под деревяшкой и сама плаха изнутри кишели бело-жёлтыми насекомыми, проевшими дерево насквозь. Ченоко пальцем проткнул проеденный кусок дерева без всякого напряжения, наглядно продемонстрировав причину строительства каменных зданий. Ярька представил, что такие жучки переберутся на его корабли, и похолодел, соображая, как уберечь парусники от вредителей. С этой минуты каждый проведённый в гостях день тянулся вечностью, адмирал спешил вернуться к кораблям, приходя в ужас от мысли, что беспечные моряки уже занесли вредителей на корабль. Он объяснил вождю города, что на следующий день покидает гостеприимных хозяев, и предложил за обещанными доспехами и мечами отправить людей вместе со славянами к побережью. Естественно, с необходимым для обмена золотом. Ченоко согласился, договорившись отправить караван через день.

Вечером у костра подводили итоги торговли, успешно развёрнутой у ворот дворца Ченоко. Как и ожидалось, неплохо шли стальные ножи и зеркала, бусы и другие сувениры, в обмен на изделия местных ремесленников. Золото на обмен аборигены не предлагали, ушлый торговец и не просил его, заранее проинструктированный ещё Лосевым. Капитан напирал на приобретение семян различных растений, в первую очередь какао бобов, зерна кукурузы и хлопковых тканей, всё остальное на усмотрение купцов. Славяне ещё раз поразились прозорливости своего графа, сумевшего предсказать наиболее выгодный товар неведомых земель. Именно эти местные товары оказались удивительно дешёвыми, за стальной нож горожане давали больше двадцати метров ткани, а зерна разных злаков принесли столько, что вечером пленники, освобождённые от верёвок, наварили своей сладкой каши и устроили пиршество. На вкус моряков, каша была несолёной, но голод утоляла неплохо.

Утром вернулись жители Катля с выкупом за пленников, они сдержали слово и честно выплатили уговорённое количество золота, привели пятьдесят молодых женщин. Адмирал, не выспавшийся из-за кошмаров, мучавших всю ночь, отправился к Ченоко. Всю ночь ему снились картины рассыпавшегося флота, изъеденного жучками корабля и тонущие посреди океана моряки. Потому он собирался отправиться на побережье немедленно, о чём и сообщил вождю. Тот, видимо, проникся удручённым и измученным видом Ярьки, потому что не задавал лишних вопросов, лишь попросил не уплывать пару дней, пока не подойдёт караван за доспехами. В обмен на один доспех вождь выделил полсотни носильщиков для моряков, которые в тот же день отправились к побережью.

Адмирал не стал скрывать опасности, грозящей кораблям, от своих спутников, понимавших жизненную важность крепкого судна. Потому на обратном пути никто не обращал внимания на духоту и влагу, моряки двигались быстро, как только могли. Возможно, поэтому добрались до берега за два дня пути, проложив достаточно заметную тропу в сельве. Парусники стояли на месте, ожидая своего адмирала, срочно организовавшего генеральную уборку кораблей с поиском и уничтожением любой ползающей твари. Лишь после этого с огромными предосторожностями начали погрузку золота и других товаров на корабли. Все местные продукты, зёрна и семена растений тщательно проверяли, провеивали на ветру, загружая на отдельные три корабля, чтобы не рисковать всей флотилией. В разгар погрузки прибыли посланники Ченоко за обещанными доспехами, добавив к золотому грузу ещё почти тридцать пудов.

За всеми хлопотами прошли уже три недели вместо оговорённого двухнедельного срока, однако никаких признаков возвращения второй половины флотилии не было. Адмирал принял решение плыть им навстречу вдоль берега, а приобретённых взамен пленников женщин разделил по всем кораблям с целью скорейшего изучения местных языков. К удивлению моряков, кроме своего племенного языка, почти все женщины говорили на общем языке, понятном всеми племенами на побережье. Именно это наречие и стали учить моряки, торговцы и даже бойцы охраны, вдохновлённые небывалым количеством золота. Учитывая, что каждый участник плаванья получал свою долю от прибыли, желание увеличить свой доход горело в глазах славян, скоттов и пиктов. На этом фоне приказ адмирала о вежливом и бережном отношении к женщинам был воспринят спокойно, многие ещё не забыли песчаные пляжи большого острова, где местные девушки так любвеобильны.

Довольно скоро корабли прошли место расставания и стали двигаться вдоль неизученного побережья. Практически в каждом селении славянские мореплаватели продолжали ненадолго высаживаться, чтобы с помощью переводчиц, а где и лично, практикуясь в изученном наречии, поинтересоваться судьбой бородатых людей, проплывавших месяц назад. В рыбацких селениях охотно рассказывали, что видели подобных бородачей, те высаживались на берег и уплыли дальше на юг. Постепенно сам вид рыбацких селений менялся, из заброшенных полудиких селений они преобразились в настоящие деревни, с отдельным домом сельского старосты. При виде первого такого старосты девушка переводчица вздрогнула и начала уговаривать Ярьку, остановить корабли флотилии. На всякий случай, подав команду опустить паруса, парень заинтересовался причиной такого поведения девушки. По сбивчивым рассказам удалось понять, что сельский староста в прибрежном селении из племени майя, создавшем сильную страну. Именно язык майя оказался своеобразной латынью местных племён, тем общеупотребительным наречием, что использовали жители всего побережья и ближайших островов для общения и торговли.

– Чего переживаешь, мы же торговать приплыли, – попытался успокоить девушку Ярила, – в большой стране богатые торговцы. Нам только лучше, если эти майя торгуют по всему побережью, быстрее договоримся с ними.

– Нет, – едва не кричала девушка, – к ним нельзя плыть, всех чужаков они приносят в жертву большому змею. Нас всех убьют!

– Не волнуйся, – улыбнулся мужчина, уверенный в силе корабельных пушек, – в море они нам ничего не сделают. Или у них есть такие же большие лодки, как наши?

– У них много плотов, на которых торговцы развозят товары и собирают дань, – девушка показала, как выглядят морские плоты майя, – с этих плотов они захватят ваши большие лодки, когда подплывут к ним ночью. Я слышала, что майя плавают на своих плотах даже ночью, как и вы.

– Интересно, – задумался адмирал, прикинув, попадут ли под выстрел пушки низко посаженные плоты, когда подплывут к самому борту корабля. Зная угол наклона орудий, он великолепно ориентировался в размере «мёртвой зоны» вокруг троек и быстро оценил всю опасность встречи с плотами в случае их нападения.

Вывесив сигнал общего сбора кормщиков и десятников, Ярька отправился к орудиям, проверять возможность их использования против плотов майя. Проверка подтвердила его мрачный прогноз, пушки были бесполезны при тесном контакте с плотами майя. Как вовремя он сообразил взять местных женщин для обучения языку, подумал парень, даже не вспомнив, что это был совет его зятя. Кормчие и десятники внимательно выслушали сообщение адмирала о предстоящей встрече с сильным государством майя, вполне способном на враждебные действия. В то, что плоты могут захватить вооружённые пушками тройки, славяне не поверили, а десятники, напротив, мрачно кивнули головами. Видимо, они сами много раз обдумывали способы захвата кораблей и пришли к подобному выводу. Десятники же и предложили для изменения угла наклона пушек подготовить дополнительные клинья из деревьев, срубленных на побережье. Благо сельва густой стеной зарослей покрывала берег, сразу за узкой полосой песчаных пляжей.

Два дня моряки вырубали необходимые клинья, а пушкари тренировались в их быстром использовании. Вилфрид с бойцами за это время успел подробно допросить главу ближайшего рыбачьего посёлка, действительно оказавшегося из племени майя. Он подтвердил самые мрачные подозрения славянских мореплавателей. Семь кораблей проплывали здесь месяц назад, направляясь дальше на юг. Что с ними случилось, рыбацкий староста не знал, но проговорился, что неделю назад прибыл гонец с приказом сообщать обо всех таких кораблях в ближайший город. Он и отправил туда парнишку два дня назад, когда увидел в море знакомые силуэты кораблей, в здешних местах таких судов ни у кого нет.

– Дальше плывём только днём, по ночам встаём на якоря, занимая круговую оборону, – объявил свой приказ адмирал, намереваясь добраться до пропавших моряков и спасти их, если они ещё живы, – при случае обязательно захватить пленных, но будьте внимательней. Судя по всему, наших парней поймали в ловушку, не доверяйте этим майя.

С каждым днём пути побережье становилось всё гуще населённым, деревеньки встречались всё чаще, на второй день плаванья славяне увидели знаменитые плоты майя. На огромных брёвнах стояли плетённые из тростника хижины, в которых жили целые семьи рыбаков. Мужчины сосредоточенно ловили рыбу, забрасывая сети, женщины тут же рядом стирали одежду или готовили пищу, с другого борта плавали ребятишки. Все довольно спокойно провожали взглядом корабли, иногда предлагали связки сушёной рыбы. Попытки выяснить судьбу семи пропавших кораблей наталкивались на дружелюбное кивание головами и рассказы, что бородатые люди уплыли дальше на юг. Вернувшиеся с берега торговцы приносили похожие сведения, довольно укладывая в трюмы приобретённые запасы семян и тканей. Несмотря на безмятежное спокойствие плаванья, напряжение среди моряков росло, как говорят, неизвестная опасность всегда страшнее любого известного врага.

Ранним утром моряки заметили у самого берега, в полосе прибоя деревянный обломок, очень напоминавший часть мачты. Высланная в шлюпке команда выловила кусок мачты и привезла на корабль Ярилы. Вновь адмирал велел спустить паруса и кормчим с десятниками собраться на его корабле. Все они долго и тщательно изучали поднятый кусок дерева, придя в согласие, что это действительно обломок одной из мачт. Судя по следам огня на поверхности древесины, моряки предположили, что корабль был подожжён. И произошло это не так далеко от места находки. Напуганные таинственностью происшедшего кормчие злились на неизвестность, не зная, что предпринять.

– Надо начать расстреливать все местные селения из пушек, – не выдержал Глот, рубанув рукой воздух, – тогда эти гады сами расскажут, что случилось с нашими парнями!

– Пока они молчат, – опустил голову Вилфрид, – судя по всему, действительно ничего не знают. Я это чувствую.

– Расстреливать из пушек мы пока никого не будем, – решительно пресёк предложение Ярька, – нужно вести себя так, будто мы ничего не подозреваем. Улыбаться и показывать мирные намерения. Единственно, я думаю, надо обязательно загрузить корабли дополнительно песком. Если нас начнут обстреливать зажигательными стрелами, со смолой, песком такое пламя потушить легче и быстрее, нежели воду из-за борта вёдрами таскать.

– Верно, – поддержали адмирала кормщики, – надо его набрать как можно больше и расставить в бочках на борту, всё равно трюмы полупустые.

Запасшись дополнительными средствами пожаротушения, славяне поплыли дальше на юг, где уже на следующий день обнаружили уютную бухту, на берегу которой расположился город. Первый прибрежный город, впрочем, как и первая нормальная бухта, что повстречались в стране майя. Не подавая вида, что опасаются нападения, корабли останавливались недалеко от причалов, показывая свои мирные намерения. Почти сразу к ним отправился небольшой плот, с таможенным чиновником. Три черноволосых мужчины, в богато разукрашенных перьями и самоцветами одеждах, в сопровождении десятка вооружённой стражи поднялись на борт ближайшего к берегу корабля. Их встречал Ярька, специально вставший ближе всех к причалу, он запретил морякам говорить на местном наречии, надеясь подслушать случайный разговор чиновников. Местных девушек заранее перевезли на самый дальний корабль, укрыв от постороннего взгляда.

С портовым начальством Ярька общался жестами, благо привык в своих плаваньях вдоль берегов Иберии и Африки и отлично понимал их с полувзгляда. Язык жестов был вполне понятен высадившимся на корабле чиновникам. Они властно указывали на товары, что заберут в качестве платы, золото и другой местный товар им не показали, закрыв деревянными щитами двери в большую часть трюмов. На требования аборигенов открыть трюмы кормчие показывали наглухо прибитые доски и отрицали, что там есть помещения. Местные чиновники при этом проявили подозрительно хорошее знание устройства кораблей, однако на вопросы о появлении бородатых людей отрицательно качали головами. Одним словом, обоюдный обман явно не удался. Аборигены не поверили, что трюмы пустые, славяне поняли, что семь кораблей были здесь.

Ночь наступила быстро, как обычно в тропиках, за считанные минуты солнце нырнуло за высокие горы на западе. На славянских кораблях довольно скоро демонстративно уснули, потушив любой свет. На самом деле почти вся команда спала на палубе, под защитой бортов, с оружием в руках. Пушки зарядили ещё днём, факелы тоже были приготовлены заранее. Тянулись томительные часы ожидания, прерываемые мощным гудением москитов и прочего гнуса. Моряки, отвыкшие за две недели плаванья от паразитов, привычно укрывались тряпьём, предпочитая обливаться потом, нежели быть заживо съеденными.

Ярька, устроившийся лучше прочих, в своей каюте, дремал с вертяком в руках, вздрагивая при каждом подозрительном всплеске. Небольшое оконце позволяло следить за небом, где созвездия, уже изученные за годы плаванья в южных широтах, исправно отмеривали часы. Регулярно открывая глаза, адмирал прикидывал время. Вот прошла полночь, теперь время приблизилось к двум часам ночи, вот прошёл ещё час, ещё столько же. Мужчина осторожно встал и протёр лицо и шею водой, пытаясь немного облегчить муки тропической жары и духоты, снова прилёг. Теперь до рассвета осталось не больше часа, если и нападут, то именно в эти минуты. Не находя себе места от волнения, адмирал решил плюнуть на всё, если не напали, то этой ночью уже не успеют, и встал с кровати, направляясь на палубу, глотнуть предутренней прохлады. Открывая дверь, противно скрипнувшую в ночной тишине, Ярька едва не упал от громкого крика со всех сторон, эхом отдававшегося на берегу.

Глава шестнадцатая

В ту же минуту вспыхнули один за другим факелы на кораблях, осветившие полчище вооружённых топорами и копьями воинов, стоявших, казалось, прямо на воде, под самыми бортами троек. Некоторые вражеские воины уже забирались на палубу кораблей, с недвусмысленными намерениями. Раздались резкие крики десятников, прерванные залпами орудий, ударивших почти вертикально вниз, под самые борта парусников. На атакующих воинов выстрелы не произвели никакого впечатления, подтверждая знакомство с огнестрельным оружием. Корабельная охрана занялась забравшимися на корабли воинами, а пушкари продолжили беглый огонь по целой армии аборигенов, подплывших на плотах к кораблям. Звук орудийных выстрелов слился в равномерный гул, похожий на барабанную дробь огромных барабанов.

Ярька прижался спиной к стене рубки, уклоняясь от огненных стрел, приготовил оба вертяка, намереваясь помочь отряду Вилфрида. Те, судя по уверенным действиям, в помощи не нуждались. Опытные рубаки не зря терпели жару и духоту тропической ночи в доспехах, сейчас они были неуязвимы для атакующих туземцев. Удары копий и дубинок, редких бронзовых топоров воины профессионально ловили на щит, не получая даже царапин. Зато остро отточенные клинки мечей легко входили в тела врагов, вспарывали животы, прикрытые слабой защитой из нескольких слоёв ткани, полосовали обнажённые руки и ноги аборигенов. Крови на палубу за считанные мгновения вылилось так много, что падавшие горящие стрелы гасли в ней, а босые воины врагов поскальзывались, попадая под удары воинов Вилфрида, работавших, как кузнецы в мастерской, спокойно и методично.

Из задних рядов нападающих воинов усилилась стрельба зажигательными стрелами, тушением которых занялись моряки, ожидавшие подобное. За считанные минуты скотты и пикты уничтожили всех врагов, забравшихся на корабли, и занялись тушением горящих стрел. Дальше сражение перешло в привычное для славян русло, избиение врага пушечным огнём на расстоянии. После десятка выстрелов по ближним плотам, где к этому времени не осталось никого живого, орудия перенесли огонь на привычное расстояние, от полусотни до ста пятидесяти метров. Туземные воины практически не имели доспехов, потому даже за двести метров попадание картечью наносило ощутимый урон, если не смертельный, то ранение точно.

Адмирал словно оцепенел, наблюдая в полусумраке рассвета, как избиваемые картечью аборигены на плотах пытаются скрыться от пушечного огня. Десяток плотов пытался уйти из бухты в сторону океана, на каждом оставалось до двадцати воинов, с ними можно не торопиться. Немного рассветёт, и пара кораблей добьёт их, отправившись на вольную охоту. А почти двадцать плотов, на которых спаслись бегством до тысячи воинов, направлялись к берегу, в том числе городским причалам.

– Адмирал, надо высаживаться прямо сейчас, пока они не ушли, – подошёл Вилфрид, – дай нам пять пушек и полсотни воинов.

К этому времени рассвело уже достаточно, чтобы на кораблях флотилии рассмотрели поднятые флажки. Два корабля, стоявшие мористее, начали лавировать к выходу из бухты, легко догоняя десяток плотов. Остальные парусники спускали на воду шлюпки, куда осторожно укладывали по одному орудию с корабля, с припасами. Едва моряки в лодках взялись за вёсла, как корабли двинулись к причалам своим ходом, намереваясь поддержать высадку своих воинов пушечным огнём. Прозрачная вода бухты позволяла просматривать дно без всякого измерения, потому корабли приблизились к берегу на двадцать-тридцать метров. Разворачиваясь бортами вдоль берега, корабли приступили к методичной бомбардировке набережной, откуда не успели убраться сбежавшие вражеские воины. Затем огонь перенесли вглубь города, уже ядрами крушили береговые постройки.

Теперь не шла речь о беглом огне, и пушкари внимательно выбирали цели среди самых богатых строений прибрежной части города. Пожалуй, впервые славянские пушкари получили возможность практиковаться в боевых условиях по ведению огня снарядами. До этого большая часть сражений решалась исключительно картечью. Потому и не упустили пушкари тренировки в боевых условиях, ни разу не выпадавшие до сих пор. Пока они занимались расстрелом городка, десантная команда Вилфрида в полсотни воинов, пять пушек и, на всякий случай, десяток моряков с вертяками, высадилась на берег. Цель движения была присмотрена ещё накануне, богатое строение в центральной части города. Туда и направились моряки, двигаясь без боя. Артиллерийский обстрел деморализовал местное население, затаившееся в руинах и воинов города, оставивших на береговой линии до трёхсот убитых и раненых.

Моряки почти беспрепятственно продвигались вверх по улице, изредка отражая нападения разрозненных отрядов туземных воинов. После нескольких выстрелов из орудий в упор нападения прекратились, дав возможность добраться до дворца правителя за полчаса. Уже при подходе к зданию стало понятно, что глава города бежал, бросив свой дворец без охраны.

– Да, это не Ченоко, – с усмешкой проговорил Вилфрид, рассматривая богатое убранство внутренних покоев здания, – такие вожди позволят нам захватить всю страну.

Двухэтажный дворец насчитывал до полусотни комнат и несколько строений во дворе. Обыскивая его, моряки в пяти больших помещениях обнаружили запертыми полсотни девушек, заявивших, что все они жёны и наложницы сбежавшего правителя города. На предложение убираться домой никто не сдвинулся с места, объясняя, что вернуться в семью они не могут. Родственники, опасаясь мести правителя, сами перережут девушкам горло, либо выгонят на улицу. Вилфрид отправил с ними одного моряка, подвернувшего ногу, чтобы погрузить на корабли, уже прекратившие обстрел города. Ещё в двух покоях нашли связанных девушек и юношей, предназначенных для отправки в соседний город. Девушек дарили правителю города, парнишек жрецам. Этих тоже отправили на корабли, оставив подробные разбирательства на потом.

Удалось захватить пятерых слуг-мужчин, допросами которых занялся лично Вилфрид. На пропавших кораблях служили немало его приятелей, и скотт не собирался бросать их в беде. Либо спасти, либо отомстить, да так, чтобы никто не смел трогать славянских моряков даже пальцем. За пятнадцатилетнюю жизнь наёмника Вилфрид и его приятели научились довольно быстро, хоть и грубо, развязывать языки пленникам. Тем более что интересовал воинов на этот раз не стандартный вопрос обогащения, а поиск захваченных моряков. В том, что их захватили, сомнений после сегодняшнего сражения не было. Оставались опасения, что парней казнили, но их вскоре развеял слуга бежавшего правителя города, рассказавший историю пленения моряков. Проверив его показания у других пленников, бойцы Вилфрида установили, что ещё две недели назад всех захваченных моряков, более ста пятидесяти человек, отправили в столицу государства, что расположена в трёх днях пути от побережья.

Корабли при захвате сильно пострадали, один даже взорвался от пожара. Их отбуксировали с помощью плотов в устье реки, недалеко от бухты. Едва услышав эти сведения, Вилфрид направился со своим десятком к адмиралу, обсудить предстоящие действия. Город к этому времени уже не подавал признаков сопротивления, десантные группы привычно сгоняли пленников на центральную площадь, не забывая проверить содержимое захваченных домов. Моряки сразу заметили отличие в поведении горожан, живущих в большой стране, под сильной центральной властью, и жителей Цатля, привыкших надеяться лишь на себя и свои силы. Подданные майя равнодушно выполняли команды захватчиков, без всяких попыток сопротивления, это было типичное поведение людей, для которых центральная власть страшнее любой другой. Жизнь горожан так бесцеремонно и жёстко контролировалась правителем и жрецами, что нападение врагов и захват города воспринимался своеобразными каникулами. Как школьники радуются болезни учителя, отменившей контрольную работу, так и горожане не скрывали радости, узнав, что захватчики освобождают их от налогов в городскую казну и ежемесячной подати.

Кое-какой порядок пытались удержать жрецы, уверенные в своей неприкосновенности. От этих заблуждений их быстро отучил десяток пиктов, собравший всех служителей культа под замок в одном из надворных строений дворца правителя. Там Вилфрид организовал опорную базу оккупантов, установил пушки на стенах и возле ворот. Теперь при контратаке воинов майя, при возможном подкреплении из соседних городов, бывший дворец мог служить хорошей защитой. Выстроенный на холме посреди города, обнесённый стеной из каменных плит, дворец изначально планировался небольшой крепостью. Вполне возможно, славяне надолго бы задержались, штурмуя его, если бы не трусость правителя, бросившего такой опорный пункт без сопротивления. Впрочем, ничего реального противопоставить оружию чужаков он не мог.

После получения данных о спрятанных кораблях адмирал немедленно отправил в устье реки три корабля для конвоирования парусников обратно, в порт. С ними отправились до половины моряков оставшихся в бухте судов. К этому времени пытавшиеся бежать на плотах в сторону моря воины майя были разбиты и частично пленены. Всего пленников набралось до полутысячи, практически все раненые. Их заперли под охраной в уцелевших портовых складах, где моряки обнаружили часть снятого с кораблей груза и оборудования, включая два десятка орудий, доспехи, мечи, вертяки и припасы к ним. Находка давала возможность вооружить всех десятников вертяками, практически удвоить боезапас орудий и личного оружия. Большую часть вертяков Ярька придержал для возвращения пленным морякам, в освобождении которых не сомневался.

– Надо завтра же выступать к столице, туда увезли пленных моряков, – потребовал Вилфрид на вечернем совещании, рассказав о результатах допросов слуг правителя города, – до неё три дня пути по неплохой дороге, не сравнить с сельвой возле Цатля. Дайте мне десять пушек и сотню воинов, никакой город не устоит перед нами.

– На чём ты повезёшь пушки и припасы, здесь нет лошадей и повозок. Все грузы возят вьюками, – поинтересовался осторожный Ларс.

– Я уже продумал, лафеты для перевозки пушек у нас есть, припасы понесут носильщики, они же повезут лафеты вместо коней. Стрелки и воины свои припасы понесут сами, чем больше мы сможем найти носильщиков, тем быстрее достигнем столицы майя, – Вилфрид покосился на Ярилу, сторонника самых быстрых действий в любых ситуациях, многих выселковцев к этому приучил Сергей, – от беглецов из города мы отстанем на полдня или день. Нормальную оборону они организовать не успеют, такой наглости от нас не ждут. Самое вероятное, будут собирать войско для возвращения города. По количеству судов майя знают примерную нашу численность и вряд ли догадаются о нашем нападении. Я бы на их месте ни за что не подумал о подобной наглости.

– Как ты представляешь спасение наших парней? – скрипнул зубами Глот, у него было немало друзей среди захваченных моряков, – пока вы будете штурмовать столицу, их могут успеть казнить или перевезти в другой город.

– У меня есть план столицы, составленный со слов пленников, – развернул на столе бумагу десятник, – вот здесь дорога от побережья, здесь дворец верховного вождя майя, с этой стороны тюрьма. В ней, скорее всего, содержат наших парней. Когда основная часть наших воинов с пушками начнёт наступление прямо от дороги, я сам, со своим десятком и одним орудием, проберусь в столицу с севера. К северной дороге ближе всего тюрьма, на неё мы и нападём, когда вся городская стража будет биться с основной группой.

– А если их там нет, – хмуро спросил скептичный Глот, – что делать будешь?

– Сразу допрошу сторожей, дальше буду решать на месте, – также хмуро ответил Вилфрид, переживавший за своих земляков не меньше других.

Ярьке понравился план скотта, лишь малое количество пушек смущало. Если майя накинутся, как здесь, несколькими тысячами воинов, десять пушек не спасут. Он слышал рассказы участников сражения при Гастингсе, когда рыцари едва не прорвали оборону сотни пушек, потому не так оптимистично верил в силу орудий. Однако спасать ребят надо, без риска это не удастся. Каждый час промедления мог оказаться смертельным для пленных моряков.

– Вилфрид, твои парни умеют стрелять из вертяков? – обратился адмирал к десятнику, и, после утвердительного кивка, продолжил: – Я предлагаю следующее. Ты поведёшь на освобождение наших парней два десятка самых опытных воинов, каждый пусть возьмёт по вертяку с патронами и два запасных меча. С вами пойдут два расчёта пушкарей, – Ярька обвёл взглядом остальных командиров, – когда наши парни будут освобождены, раздадите им оружие. Дальше действуйте по обстановке, будет хорошо, если сможете ударить в спину воинам майя, что будут сражаться с нами. Если не сможете, дайте знать, что всех освободили. С основным отрядом пойду я сам, но пушек возьмём втрое больше. Сейчас все кормщики отправляйтесь на корабли, организуйте к утру тридцать два расчёта пушкарей со своими орудиями. Припасы возьмём из расчёта двадцать выстрелов на пушку, два из них с ядрами.

– Вы, – адмирал повернулся к десятникам, – к утру организуйте своих парней, вооружите дополнительно, как я сказал, мечи и вертяки возьмёте у Ларса. Мы на его корабль всё перевезли. Приступайте.

Сам Ярила вместе с Вилфридом занялся набором носильщиков, которых потребуется не одна сотня. Даже если пушки покатят сами пушкари, что на выложенной каменными плитами дороге несложно. Припасы, из расчёта три выстрела на человека, потребуют не менее двухсот носильщиков, учитывая, что те ещё понесут сухой паёк для себя. Попытка набрать носильщиков обещанием высокой платы провалилась сразу, работать на чужаков, под угрозой наказания властей, никто из майя не хотел, боялись. Тогда пришлось действовать принуждением, из домов забирали всех горожан, женщин с детьми отводили в склад под охрану, а мужчинам предлагался выбор. Либо поработать носильщиком, либо немедленная казнь, сначала мужчины, потом всей семьи. При побеге казнь семьи обязательно. К утру две сотни носильщиков со своей едой стояли у ворот бывшего дворца правителя.

Ярька с Вилфридом едва успели прикорнуть уже под утро, часа на три, не больше. Сборы в путь не затянулись, до наступления жары почти четыреста человек тронулись в путь по дороге, вымощенной каменными плитами. Носильщики пытались взять привычный неторопливый темп движения, но горевшие нетерпением моряки двигались почти вдвое быстрее, боясь опоздать. Местные дороги оказались весьма привлекательными, каменное покрытие в полтора метра шириной позволяло двигаться со скоростью до пяти вёрст в час, как прикинул Ярька. Неожиданностью стали ступеньки посреди дороги, обезоружившие европейцев лишним доказательством полного отсутствия гужевого транспорта у майя.