Текст книги "РОК или Один день Олега Русанова"

Автор книги: Виктор Серов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

За два месяца до этих событий Олег, вопреки совету Петровича, приступил к защите двух дагестанских парней, обвиняемых в убийстве офицера ФСБ. Дело выглядело далеко не однозначным, поскольку инцидент произошел вечером в кафе. В результате банальной ссоры вспыхнула драка, которая и привела к смерти одного из ее участников. Поэтому квалификация деяния как «умышленное убийство» вызывала большое сомнение. Кроме того, родители фигурантов предлагали адвокату солидные деньги, которые тогдашнему новоселу были совсем не лишними. Однако позже следствие вскрыло новые обстоятельства, которые заключались в том, что фээсбэшник хорошо был «знаком» с родственниками обвиняемых со времен дагестанских событий двухтысячного года. В результате Русанов оказался в крайне двусмысленном положении. В этот момент к делу подключился тесть. Он же впоследствии и выступал в суде. В результате статья не была переквалифицирована, и убийцы получили по заслугам. А через два дня после этого и произошла трагедия…

Уже тогда в отношениях супругов возник некий надлом. Жена больше стала пропадать в своем салоне и почти каждый день навещала мать, которая окончательно переселилась в загородный дом. Два года назад по инициативе Ирины единственный сын Русановых уехал на учебу в Англию. Артем, как и его отец, не очень этого хотел, но мама на поездке настояла. Тем более, в Лондоне пятнадцатилетнего племянника сразу же стал опекать проживающий там брат Ирины. После отъезда сына семья и вовсе приобрела лишь номинальный характер. Супруги сутками не виделись, вроде бы находясь в одной, хотя и огромной, квартире. Олег уже и не помнил, когда у них с Ириной в последний раз случалась близость. Он подозревал, что у нее уже давно имеет место своя личная жизнь, да и сам старался не пропускать симпатизирующих ему женщин. Однако при встрече жене был всегда рад, а та в этом плане тоже отвечала ему взаимностью.

Ирина действительно находилась дома, а конкретно – на кухне. Не нужно было быть слишком наблюдательным, чтобы заметить ее чрезмерную нервозность.

– Какой божественный запах! – улыбнулся Русанов, поцеловав жену. – Я учуял его еще в Марфино и, как голодный пес, примчался к источнику. Что случилось, Ириш?

– Не знаю, – дрогнувшим голосом ответила жена, прильнув к Олегу. – Позвонила маме, Артемке. Вроде все нормально. Вот приехала домой и, только собралась набрать тебя, как ты тут как тут. Олег, у меня душа не на месте. Какое-то дурное предчувствие.

– Успокойся, родная, – Русанов, как в прежние времена, нежно погладил густые волосы Ирины. – Какое предчувствие? Это просто смена погоды. В машине по радио сказали, что завтра в Москве будет дождь. К тому же ты устала. Это заметно. Твой салон тебя скоро окончательно угробит. Скажу по секрету – предела совершенству нет. Помнится, к твоим мастерам запись была за неделю. А теперь, я думаю, за месяц, не меньше. Так?

– Точно. Как ты догадался?

– Не догадался, а вычислил. Ты же знаешь мою первую и самую любимую профессию?

– Начинается… опять двадцать пять. Садись лучше за стол, пока у тебя не случился голодный обморок…

Прибыв спустя полтора часа к парковому кафе, он безошибочно идентифицировал Лазарева. Тот сидел на террасе и интенсивно жевал, вонзив пронзительный взгляд в вошедшего адвоката. Русанова никак не пугала встреча с подобным одиозным персонажем. Напротив, он не сомневался в том, что этот контакт очков больше добавит ему, нежели оппоненту. Уверенности ему добавляло приподнятое настроение, обусловленное не только деликатесами Ирины, но и главным обстоятельством: он успел-таки качественно и с удовольствием отдать уже подзабытый супружеский долг.

– А говорят, что адвокаты славятся своей пунктуальностью, – продемонстрировал хорошо поставленный голос Лазарев. – Когда же мы с вами будем решать вопросы, если мое время на принятие пищи уже вышло? А, Олег Константинович? Ладно, расслабьтесь и присаживайтесь. Вот меню. Закажите себе что-нибудь.

– Спасибо, я недавно пообедал, – опускаясь на стул, буркнул Олег.

Он с удивлением зафиксировал беспрецедентный случай: впервые встретившись, два взрослых незнакомых человека начали разговор без приветствия и, тем более, без представления.

– Неужели и чаю со мной не попьете?

– Чаю, пожалуй, попью. Но лучше – кофе, – уже громче произнес Русанов, с интересом рассматривая визави.

Это был крупный мужчина лет сорока пяти-пятидесяти. Его сверлящий взгляд говорил о пытливости и некоем пренебрежении к оппоненту. В качестве последнего, справедливо подумал Олег, мог быть любой другой человек. Местное обслуживание поразило Русанова: буквально через несколько секунд перед ним стояла чашка «капучино», а Лазарев, закрыв глаза, наслаждался ароматом черного, как смола, чая.

– Ну-с, Олег… Константинович, перейдем к делу. Вначале коротко о себе. Ваш покорный слуга, как известно, не самый бедный человек в этой стране. Даже в Форбсе пару раз засветился. Мне уже почти полтос, дорогой. Всю жизнь, сколько себя помню, за чем-нибудь гонялся. Вначале за оценками в журнале, потом за оценками окружающих. А последние лет двадцать – за деньгами. И вот, наконец, думаю, пора сделать что-нибудь такое для души, чтобы осталось… чтобы люди помнили. Можно было бы, конечно, построить храм. Да я, кстати сказать, и построил. Точнее, жертвовал на строительство… в ближнем Подмосковье. Но моя цель, как бы цинично это ни звучало – создать что-либо полезное в практическом смысле этого слова. И, наконец, я придумал. По делам бизнеса, да и не только, часто посещаю Юго-Восточную Азию. В основном, Китай. Со временем я проникся культурой этого народа. Даже, где-то в глубине души, стал буддистом. Самое же большое мое потрясение – китайская нетрадиционная медицина. Да и не только китайская. В других странах региона кудесники тоже… такое вытворяют! Вы не знакомы с этим явлением?

– Только в общих чертах. Где-то читал, что там присутствует значительная доля шарлатанства.

– Об этом не надо читать! Это надо видеть и чувствовать! Может быть, как и везде в мире, там тоже есть определенный процент шарлатанов, но я с подобными представителями не встречался. Однако встречался с другими, которые быстро и эффективно избавили меня от некоторых болячек. Не буду вам называть имена известных в стране людей, которых они тоже исцелили.

Олег вдруг обратил внимание, что с лицом бизнесмена произошла некая метаморфоза: оно приобрело благостное выражение, а неожиданно подобревшие глаза поднялись в облачное московское небо. Но в следующий момент все вернулось на круги своя. Его взгляд вновь сфокусировался и остановился точно на переносице Русанова:

– Два последних года жизни я посвятил новому проекту. Практически решил все вопросы с кадрами и оборудованием. Естественно, позаботился и о месторасположении Панацеи – так я назвал свое детище. Когда пресловутое здание на МКАДе было еще в проекте, был заключен договор о намерении приобретения мной двух его этажей. На первом этаже я планировал разместить собственно клинику, бассейн и ресторан. На втором – гостиницу для клиентов и персонала, а также массажный тайский салон.

– Вы заключили договор раньше Ивлева? – удивился Русанов.

– Намного. Ваш Ивлев претендовал уже на готовые помещения. У меня же договор был в то время, когда на том месте еще стояли бывшие военные склады.

– И что произошло, Борис Григорьевич? Почему же вы не судились?

– Слава аллаху, вы помните мои имя и отчество. Хозяин фирмы-застройщика, с которым я имел дело, внезапно продал свою долю какому-то малозначащему компаньону и уехал за границу. Тот сразу же под надуманным предлогом расторг наш договор. Суд был, но я его проиграл.

– У вас уникальная душа, Борис Григорьевич, – впервые за беседу улыбнулся Олег. – В глубине находится буддист, на ее поверхности, как я понял, располагается христианин, а благодарите в итоге аллаха…

– Что касается аллаха, то, вы поняли…

– Да, я понял. Зачем же вы меня позвали, Борис Григорьевич? Не на исповедь же?

– Я позвал вас, чтобы попросить у вас помощи.

– Помощи? В чем?

– В возвращении моей собственности… помогите, Олег Константинович.

– Как вы себе это представляете? Отказаться от защиты клиента? Тем более, точно зная, что он абсолютно не виновен в том, что ему вменяют… Борис Григорьевич, неужели вы не можете найти альтернативный вариант? Со своими возможностями.

– Не могу и не хочу. Там ведь все построено и спланировано для Панацеи. Да и место хорошее. Я туда в свое время привозил китайского волшебника, которому все понравилось. Когда я рассказал свою историю вашему коллеге Савицкому, он проникся и пошел мне навстречу.

– Чем тут проникаться? Вы же подставили моего клиента и убили ни в чем не повинного человека…

– Да бог с вами. Одну секунду, – Лазарев привстал и махнул кому-то рукой. – Небольшая формальность, Олег Константинович. Встаньте, пожалуйста.

Через мгновение рядом с Русановым возник рослый цивильно одетый молодой человек. В руках он держал известное в определенных кругах устройство под названием «антижук».

– Игорек сейчас попытается выяснить, сможем ли мы продолжить нашу с вами приватную беседу, – произнес Лазарев и кивнул охраннику.

Тот, произведя определенные манипуляции с прибором, попросил у Русанова мобильник. Внимательно осмотрев, он вернул его хозяину, кивнул в ответ и удалился.

– На встречу с одиноким и безоружным адвокатом вы прибыли в сопровождении хорошо обученной экипированной армии? – ухмыльнулся Олег.

Оглянувшись, он увидел еще двоих, похожих на Игоря, парней. Далее, на парковке, маячили еще двое. На фоне огромного черного джипа они смотрелись очень даже торжественно. Неожиданно Русанов подскочил, будто его ударило током: сомнений быть не могло – это был тот самый внедорожник с Рублевского шоссе. Сквозь ажурную решетку изгороди даже просматривались два из трех нулей на его номерном знаке.

– Что случилось, Олег Константинович? Вас напугала моя охрана? Так они нормальные адекватные ребята…

– Не знаю, как насчет ребят, но ваш автомобиль на меня сегодня точно нагнал страху. Утром он чуть было не спровоцировал аварию на Рублевке. Ну ладно я. А Савицкого за что? Он же к тому времени уже был вашим человеком. Тем более что мы ехали на его автомобиле.

– Что-то я не совсем понимаю, о чем идет речь. О каком автомобиле вы говорите?

– Вот о том гигантском черном джипе.

– Ну, вы даете! – засмеялся Лазарев. – Опять вы меня удивили. Моя охрана действительно ездит на черном джипе. Только на другом. Он стоит прямо напротив них – Мерседес Гелентваген. Вы же говорите о том, который находится дальше. Это же монстр какой-то. А может просто бутафория?

Бизнесмен опять подозвал Игоря и велел ему выяснить все, что можно, о данном автомобиле и его хозяине. В следующий момент на глазах Русанова разыгралось целое представление. Четверо молодых рослых мужчин бегом проследовали к пресловутому джипу. Вначале они, отчаянно жестикулируя, обсудили его номера, а затем принялись детально обследовать кузов, в том числе пытаясь рассмотреть салон сквозь дочерна тонированные стекла. Вдруг один из них принялся дергать ручку водительской двери и что-то выкрикивать. От террасы до джипа было не менее пятидесяти метров, однако Олег вздрогнул от рева его запускающегося двигателя. Внедорожник резко стартовал со стоянки, едва не задев охранников, которые тут же запрыгнули в свой автомобиль и рванули за беглецом. Лазарев достал телефон и коротко скомандовал:

– Игорь, отставить! Возвращайтесь!

– Ну что, убедились? – буркнул он, тяжело взглянув на Русанова. – Смею предположить, что это была обыкновенная московская шпана на тривиальном самопале. Эти современные тюнинги порой доходят до абсурда. Забудем о нем, но вспомним вашего лучшего адвоката Максима Савицкого, не отказавшего мне в помощи. Конечно же, за документы, которые он мне предоставил, я заплатил…

– И сколько же?

– Это предсказуемый вопрос, который вытекает из русской ментальности. Вы, получается, тоже не исключение. Отвечаю: Савицкий получил сумму, которую сам и озвучил. Она равняется его доходу от адвокатской деятельности за последние три года. Это он так прикинул. Вам же я готов заплатить… допустим, за пять лет вашей неутомимой работы.

– За какие заслуги?

– Ваша задача, Олег Константинович, вообще упрощается. Вы получите, в общем-то, нехилые деньги за то, что просто ничего не будете делать. Скажете завтра на суде, что пропал главный документ защиты и… умоете руки. Договорились? Деньги у меня с собой. Могу отдать налом или отправить на указанный вами счет. Собственно, исход суда без показаний и личного присутствия засранца Калугина все равно предрешен.

– Борис Григорьевич, скажу честно, вы производите впечатление интеллигентного, разбирающегося в людях, человека. В связи с этим у меня есть два вопроса. Где вы прячете другую личность, цель которой оправдывает любые средства, в том числе, и убийство? Это был первый вопрос. И второй: какие у вас имеются основания считать меня продажным адвокатом?

После значительной паузы Лазарев произнес:

– Если вы думаете, что я непосредственно отдавал приказ об исполнении пресловутой ресторанной акции, либо, не дай бог, сам ее разрабатывал, то ошибаетесь. Своему бывшему начальнику охраны я поставил задачу дискредитировать договор между Ивлевым и, как его, Марчуком, кажется. Откуда я мог знать, что фантазии моего главного охранника выльются в такой чудовищный финал? Я его выгнал, а перед этим еще и наказал. Однако, что сделано, то сделано. Я не стал посыпать голову пеплом и решил мягко выйти из ситуации. Поэтому и встретился с Савицким. Он пошел на контакт. Вы, судя по всему, нет. Я вас предупреждал, что у меня есть предложения, которые полезней вам, нежели мне. Так оно и есть. При одном и том же исходе завтрашнего судебного заседания вы можете стать намного богаче… либо не стать. Выбор, похоже, вы сделали в пользу очень честного, но не очень зажиточного адвоката.

– Почему вы думаете, что исход суда однозначен?

– Потому что вам нечего противопоставить стороне обвинения.

– А Калугин? – удивленно спросил Русанов, внимательно наблюдая за реакцией оппонента.

– Калугин… Калугина нет, – не очень уверенно ответил Лазарев.

– Что, тоже случайно убили?

– Думайте, что хотите. Спрашиваю в последний раз: принимаете мое предложение?

– Нет.

– Тогда, до свидания, – Лазарев резко встал, бросил на стол пятитысячную купюру и удалился.

Из Москвы Олег выезжал окружными путями. Он опять направился в сторону Марфино, периодически ныряя в переулки. Несколько раз пришлось останавливаться и выходить из машины. Лишь на кольцевой дороге он окончательно убедился, что его не преследуют ни черные джипы, ни какие-либо другие автомобили. Вопреки ожиданию, внешняя сторона МКАДа изобиловала пробками. Поэтому на Минское шоссе он выехал лишь в восьмом часу вечера.

Если бы Русанов попал в Одинцово во время рабочего дня, то имеющейся информации вполне хватило бы для определения точного адреса тещи Калугина. Нужно было просто посетить местный РОВД и выяснить местонахождение Солнцевых на Солнечной улице. Однако в столь поздний час вряд ли какой-либо дежурный занялся бы просьбой московского адвоката. Поэтому Олег попробовал решить вопрос самостоятельно и вскоре навигатор вывел его на Т-образный перекресток, где и начиналась искомая улица. Скорее это можно было назвать переулком с небольшим количеством многоэтажных зданий, перемежающихся нежилыми строениями. До наступления темноты времени было достаточно, чтобы получить необходимую информацию, не заходя в помещения. Русанов справедливо полагал, что такая солнечная фамилия является настолько редкой в стране, что в маленьком городке первый же встречный может помочь найти ее обладателя.

Однако через полчаса после начала опроса пешеходов и «отдыхающих» во дворах граждан ему уже так не казалось. Он обследовал четную сторону улицы и половину нечетной, но никто из жителей не знал жильцов с подобной фамилией. Оставались неохваченными всего две пятиэтажки, когда Русанов, остановившись рядом с ватагой ребятишек, услышал зычный женский голос:

– Наташа, домой!

– Подсолнух, ты проиграла – тебя позвали первой, – тут же откликнулся рыжий мальчуган, бросая палку, подобно копью, в круглое дупло тополя. – Завтра покупаешь колу.

Обернувшись, Олег увидел пышную молодую женщину на балконе третьего этажа дома, со двора которого он только что вышел. Старушки, сидящие возле одного из его подъездов, утверждали, что фамилию Солнцев никогда не слышали.

– Мам, сейчас иду! – крикнула белобрысая девчонка, продолжая странную игру, которую эти дети, наверное, сами и придумали.

Русанов подумал, что, если перед ним действительно дочь Калугина, то в сложившихся обстоятельствах этот факт можно было назвать несказанным везением.

– Сейчас бабушка выйдет с ремнем! – еще громче предупредила мама, после чего Наташа вприпрыжку помчалась к своему подъезду.

За ней последовал и Русанов. Подождав несколько минут, он нажал на звонок квартиры, за дверью которой девочка и скрылась.

– Кто там? – раздался тот самый женский голос.

– Моя фамилия Русанов. Я адвокат из Москвы. Мне крайне необходимо с вами поговорить, – Олег вытащил удостоверение и поднял его на уровень дверного глазка.

Замок щелкнул и дверь открылась. Женщина, высунувшись на площадку, с ног до головы осмотрела гостя:

– Ну, говорите.

– Извините, как вас зовут?

– Меня? Людмила.

– Очень приятно, – улыбнулся Русанов, окинув взглядом двери соседей. – А меня Олег… Олег Константинович. Людмила, может быть, я войду?

Он не стал издалека выяснять родственную принадлежность свидетеля, а, войдя вслед за хозяйкой на маленькую кухоньку, сразу сказал:

– Вы, наверное, уже поняли, что я пришел по поводу вашего мужа. Мне обязательно нужно с ним встретиться. Это важно не только мне, но и ему.

Людмила долго и недоверчиво смотрела на Олега, а потом еще раз попросила показать удостоверение.

– Бюро «Русанов и партнеры», – прочитала она. – Так вы начальник?

– Можно сказать и так.

– А тот адвокат… он тоже из вашего бюро… был? Максим.

– Да, Максим Савицкий работает у меня.

– А почему он сам не приехал?

– Он женился и уехал в отпуск. Поэтому делом, в котором ваш муж проходит свидетелем, занимаюсь я.

– Хороший парень. Он вовремя предупредил Колю. Дня через два после этого, забирая некоторые вещи из московской квартиры, я обнаружила там следы пребывания посторонних людей. Они явно что-то искали. А от компьютера остались только монитор и клавиатура.

– Почему вы не вызвали полицию?

– Адвокат сказал Коле, чтобы он хотя бы месяц сидел тихо. Поэтому мы подумали…

– Когда Савицкий предупредил вашего мужа?

– Неделю назад. А разве вы не знаете?

– Знаю, – соврал Русанов. – Просто хотел уточнить. Возникли некоторые непредвиденные обстоятельства, поэтому нужно кое-что уточнить, а кое-что и скорректировать.

Олег с удовлетворением отметил, что остатки совести все же заставили Савицкого предупредить свидетеля об опасности. Скорее всего, он же посоветовал тому сменить СИМ-карту или телефон целиком.

– Николай здесь? – неожиданно для самого себя спросил Русанов.

– Да… нет, он не в квартире. Здесь со мной мама и Наташка. Коля… в деревне.

– Как туда проехать?

– Ну… Олег Константинович, знаете… я бы вам сама показала…, – протянула Людмила.

– Десять тысяч хватит? – догадался Олег.

– Ну…

– Пятнадцать, больше с собой нет…

– Да, давайте.

Так называемая деревня находилась совсем рядом. От патриархального наименования в данном населенном пункте остались лишь несколько старых домишек, в одном из которых и прятался от врагов Калугин. В остальном же Глазынино можно было назвать типичным элитным московским поселком. Хижина, рядом с которой притормозил Русанов, принадлежала ныне здравствующему родному отцу Людмилы Солнцеву Алексею Сергеевичу. Квартира же в Одинцово была собственностью ее покойного отчима, поэтому соседям и не была знакома искомая фамилия. Обо всем этом по дороге поведала Русанову его алчная пассажирка.

Гостей вышел встречать пожилой, не очень опрятно одетый человек. Он был уже навеселе, а когда увидел бутылку «путинки», которую Русанов на всякий случай держал в бардачке, сделался вообще счастливым.

– Проходите в дом, молодой человек, мы гостям всегда рады. Правда, угощать нечем, потому что недавно с зятем отужинали.

Олег не стал заходить в избушку, попросив хозяина позвать Калугина. Сергеич, как представился Солнцев, забрал спиртное и удалился «…за Коляном». Тот вышел не сразу, изрядно помятый, но все же довольно уверенно стоявший на ногах. Увидев жену, он осклабился, растопырил руки, и направился в ее сторону. Людмила, будучи раза в два крупнее мужа, взяла его за плечи и развернула в сторону Русанова. Калугин, практически не меняя темпа, двинулся к адвокату.

– Коля, – протянул он руку.

– Олег, – ответил Русанов, понимая, что десятиминутная пауза понадобилась родственникам для опустошения его презента. – Я адвокат, коллега Максима Савицкого. Мне нужно с тобой поговорить. С глазу на глаз.

– Какие проблемы? Поговорить, так поговорить. А где Максим?

– Он уехал. Женился и уехал в отпуск, – Олег взял собеседника за локоть и отвел в сторону.

– Молодец. Он меня предупредил о лазаревских опричниках. Я думал, что это туфта, а моя ездила на квартиру и доложила, что они там уже были. Максим предупредил, чтобы я не высовывался месяц, а то и больше. Еще он сказал, что суда не будет, и я больше не понадоблюсь. Я, помнится, спросил насчет оставшихся денег, а он со смехом мне посоветовал думать не о деньгах, а о собственной заднице. А ты, Олег, может быть, деньги привез?

– По поводу денег, Коля, не волнуйся. Договор остается в силе, – Русанов заметил, как при этом озарилось лицо собеседника. – Суд состоится завтра. Ты на нем обязательно должен выступить. После этого обвиняемый неизбежно будет освобожден, и ты сразу получишь свои деньги.

– Ну, вот это другое дело! А лазаревские меня не подстрелят? До суда или после него?

– До суда мы с тобой этого не допустим, а после в этом уже не будет никакого смысла.

– А как не допустим?

– Я тебя возьму с собой, переночуешь у меня, а завтра сразу поедем в суд. Начало заседания в десять утра.

– Ну… не знаю…, – затянул знакомую песню Калугин.

– Половину оставшейся суммы ты получишь прямо перед судом.

– Это уже радует. А сейчас?

– У меня с собой нет денег. Те, что были, пришлось отдать твоей жене…

– Вот бляха муха! А сколько?

– Неважно. Они никак не повлияют на твой гонорар. Ну, что, поехали?

Калугин не заставил себя долго уговаривать. Посетовав на кожаную обивку в Лексусе, он, тем не менее, резво запрыгнул на заднее сиденье, удобно устроился и тут же… уснул. Олег едва ли не впервые в жизни столкнулся с подобным феноменом: ни неровности дороги, ни зычный голос жены, ни остановки не потревожили богатырский сон пассажира. При прощании Людмила охарактеризовала данное явление одной фразой: «Беззаботная скотина с рождения».

В Москву Русанов въезжал уже при включенных фонарях. Богатый на события день изрядно его утомил, да и сладко храпящий и сопящий Калугин тоже не способствовал активному бодрствованию. Поэтому Олег сделал громче радио, где на его любимой волне известный политический обозреватель рассказывал о готовящемся саммите «большой двадцатки». Часы показывали без малого одиннадцать, когда окружающая действительность начала меняться. Русанов потряс головой и, убедившись в том, что на самом деле не засыпает, снизил скорость и осмотрелся. Даже для этого времени суток на Можайском шоссе было на удивление мало транспорта.

Впереди показался регулируемый перекресток, светофор переключился на зеленый свет и… Олег опешил: с боковой улицы на запрещающий сигнал светофора «летел» тот самый черный внедорожник. С каждой секундой все объекты за стеклом, в том числе и сам джип, приобретали все большую плавность. Несмотря на это, попытки Русанова уйти от столкновения не приводили к желаемому результату. Странный автомобиль медленно, но уверенно приближался.

В какой-то момент движение остановилось вообще, и Олег погрузился в состояние, похожее на сон и явь одновременно. Перед глазами замелькали картинки из далекого прошлого, но с несколько изменившимся «сценарием». В начале адвокатской деятельности он все же поддался уговору коллеги из Московской палаты и вступил в одну из политических партий. После этого, вопреки мнению жены и тестя, последовал вынужденный уход из бюро, бесконечные заседания, выборы, поездки, полеты и… вся страна как на ладони. Потрясающий вид из космоса вернул Русанова в реальность. Он повернул голову. Совсем рядом на черном фоне зияло светлое пятно зловещего знака – «Р 000 ОК». Голос диктора, как и храп Калугина, стали протяжными и невнятными, а после фразы: «Президент считает, что Кабинету министров нужно…» мир со страшным грохотом провалился…