Текст книги "Надежды, разочарования, мечты…"

Автор книги: Виктор Тихонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

НЕУДАЧА

Победы нашей сборной следовали одна за другой. После успеха в Кубке вызова, после чемпионата мира 1979 года мы успели выиграть без особых затруднений и турнир на приз «Руде право», и традиционный предновогодний турнир «Известий».

Мы мчались на полной скорости к победе на Олимпийских играх. Казалось, что ничто не может помешать нам выиграть эти главные старты четырехлетия, тем более что наши традиционно трудные соперники хоккеисты Чехословакии, как вскоре выяснилось, подготовились к Играм неважно и выступили за океаном значительно ниже своих возможностей. Неожиданно слабое выступление было расценено в Чехословакии как провал. И в самом деле, впервые хоккеисты этой страны не попали в финальную часть турнира, где и разыгрывались олимпийские медали.

Все, кажется, сулило нам победу, все обещало успех, и абсолютно все были уверены в нашей победе, но, увы, сборная СССР оступилась.

Разумеется, серебряные медали – заманчивое достижение для многих спортсменов и многих команд, но только не для сборной Советского Союза по хоккею. Наши цели были очевидны: команда призвана была выиграть пятую Олимпиаду подряд, этой победы ждали, на нее рассчитывали, ее планировали все, и оттого итоги выступления команды были признаны неудовлетворительными. Надо ли напоминать, что это было первое поражение наших хоккеистов на Белых олимпиадах за последние 20 лет.

Должен признать, что прежде всего вину за эту неудачу несут тренеры команды. И в первую очередь я.

Можно выделить несколько обстоятельств, пагубно сказавшихся на нашей подготовке к Играм и на выступлениях команды в Лейк-Плэсиде. Некоторые ошибки были на моей, и только на моей, совести. О них – немного дальше. А пока о том, что было не совсем в моей власти, не во власти тренеров главной нашей команды.

Наверное, все любители спорта знают, что в последние годы костяк сборной составляли хоккеисты ЦСКА и столичного «Динамо». Армейцы – главный источник пополнения национальной команды, динамовцы тоже направляют в сборную немало игроков. Именно поэтому казалось мне разумным, что во главе сборной были поставлены старшие тренеры этих двух московских команд. Мы работаем в полном контакте с Владимиром Владимировичем Юрзиновым, и нам, не скрою, помогало в работе то обстоятельство, что 17–18 хоккеистов находились под нашим постоянным контролем, тренировались с нами на протяжении всего сезона, поскольку один из нас изо дня в день работал с армейцами, а другой – с хоккеистами московского «Динамо».

В сборной 10–12, а то и 15 игроков ЦСКА, динамовцы же были представлены в 1979 году в сборной вратарем Владимиром Мышкиным, защитниками Василием Первухиным, Валерием Васильевым и Зинетулой Билялетдиновым и тремя нападающими – братьями Александром и Владимиром Голиковыми и Александром Мальцевым. Рассказывая о первых двух чемпионатах мира, на которых сборной руководили мы с Юрзиновым, я подчеркивал, какую большую роль сыграли в наших успехах динамовцы.

Но вот закончился сезон, завершился очередной чемпионат страны, «Динамо» заняло второе место, и Владимира Владимировича Юрзинова с работы сняли.

Разумеется, я не имею права вмешиваться в дела клуба, конкурирующего с нами, нет у меня, понятно, никаких оснований рассчитывать на то, что соперники прислушаются к советам и рекомендациям моим, да и не чувствую себя вправе поучать кого-либо, но не могу не заметить, что такие меры, как правило, успеха команде не приносят. Так случилось и в этот раз: в следующем сезоне динамовцы снова отстали от ЦСКА. А затем отступили и дальше. Начиная с весны 1981 года, уже не только ЦСКА, но и «Спартак» опережали «Динамо», и три сезона подряд после ухода Юрзинова динамовцы не могли вернуться на второе место в нашем хоккее. Напомню, кстати, что в мае 1983 года московское «Динамо» набрало 66 очков, в то время как армейцы – 81. Чемпион опередил третьего призера на 15 очков, забросив при этом на сто с лишним шайб больше.

Юрзинова сменил Виталий Семенович Давыдов. Но и его год с небольшим спустя освободили от должности старшего тренера. На его место назначили Владимира Борисовича Киселева. Однако спустя какое-то время и он был заменен: на его место пригласили Игоря Николаевича Тузика.

Решение о замене тренера в ведущем клубе должно было неизбежно задеть и сборную страны. Но об этом руководители общества не подумали.

И вот в сборную пришли вроде бы те же самые хоккеисты «Динамо», что выступали в национальной команде в прошлом сезоне в матчах Кубка вызова и на чемпионате мира. Однако это, в сущности, были уже другие хоккеисты. Обиженные, капризные и, главное, плохо подготовленные. А объяснялась плохая подготовка команды прежде всего, как я считаю, тем, что команда отказалась от принципов работы, принятых при Юрзинове.

Снижение потенциальных возможностей игроков «Динамо» было очевидным: и функциональный, и игровой уровень оказались явно недостаточны. Динамовцы, приглашенные в сборную страны, плохо сыграли в турнире «Руде право», команда не слишком хорошо выступала в чемпионате страны, а результаты турне, которое совершило «Динамо» на рубеже Нового года по Северной Америке, оказались просто катастрофическими. Но когда армейцы и динамовцы вернулись в январе из-за океана домой, времени на переформирование сборной уже не оставалось: в отличие от чемпионатов мира, проходящих в апреле-мае, Олимпийские игры проводятся в начале февраля.

Здесь мы подходим ко второй ошибке. В допущенном просчете был виноват и я. Дело в том, что накануне Нового года наши ведущие хоккеисты поехали за океан, разбившись на две команды. Единой сборной на этот раз не было: ее игроки разошлись по разным командам.

G клубами Национальной хоккейной лиги соперничали ЦСКА и «Динамо», причем хоккеисты ЦСКА пригласили с собой тройку из горьковского «Торпедо», в которой были объединены Владимир Ковин, Михаил Варнаков и Александр Скворцов, кандидаты в сборную страны, а с динамовцами поехали игроки других клубов, которых мы тоже хотели проверить как кандидатов в сборную.

Сыграли мы за океаном неудачно. Особенно, как я уже говорил, плохо выступили динамовцы. Если судить только по спортивным меркам, то у армейцев все вроде бы было в порядке. Команда выиграла три матча из пяти, но… Но ведь не за победами в товарищеских матчах ехали мы за океан. Мы ехали готовиться к Олимпийским играм, и вот с этой точки зрения визит оказался малопродуктивным.

В первую очередь потому, что я не сделал очевидных, более того, необходимых выводов. Мне, пожалуй, не хватило решительности.

Матчи в Монреале и особенно в Буффало показали, что наши ветераны, прошедшие свой «пик» или достигшие его – согласен с любой формулой, – напряженную серию матчей или напряженный турнир, где матчи следуют друг за другом каждый день или через день, выдержать уже не могут. Играть в таком режиме им не по силам. В этой серии поединков с клубами НХЛ наша первая тройка проиграла свои микроматчи, в том числе команде в городе Буффало со счетом 0:4.

Канадская печать много писала о возрасте нашей «парадной» тройки: в начале 1980 года им, вместе взятым, было уже больше… 100 лет.

В той поездке Петров и его партнеры выступали неудачно, игра не клеилась. Наблюдения эти огорчили меня. Огорчены итогами выступлений были и сами хоккеисты – и Борис Михайлов, и Владимир Петров, и Валерий Харламов, хотя все трое полагали, что, когда придет час решающих матчей, они сыграют на пределе собственных возможностей и снова подтвердят свой класс. Я попытался убедить неразлучных друзей в том, что целесообразнее – это будет отвечать интересам и команды, и их личным – одного из трех, например Бориса, или Валерия, или даже Володю, перевести в другое звено, а на его место поставить молодого хоккеиста. Я напоминал своим лидерам, что однажды они уже разлучались. Было это, кстати, тоже на Олимпийских играх, в 1972 году, в Саппоро, и команда оказалась там первой, и все трое получили по первой золотой олимпийской медали. Там Харламов играл вместе с более опытными Анатолием Фирсовым и Владимиром Викуловым, а с Петровым и Михайловым выступал Юрий Блинов, хоккеист ЦСКА, который был моложе знаменитых мастеров. Тренер ЦСКА и сборной страны Анатолий Владимирович Тарасов считал это решение исключительно удачным.

Но экскурс в историю не убедил наших лидеров. Они мне в ответ напомнили другое важнейшее соревнование того года – чемпионат мира, где они опять были разлучены и где наша команда впервые после девяти побед подряд на чемпионатах мира, уступила мировую корону хоккеистам Чехословакии.

Чем руководствовался я, начиная разговор с ведущими мастерами?

Канадское турне напомнило мне прямо и настоятельно, что нельзя больше откладывать то, что запланировано было еще года два назад, – реконструкцию знаменитой тройки. Мне хотелось ввести в звено свежие силы и тем самым, во-первых, продлить хоккейный век больших спортсменов, а во-вторых, максимально полно использовать в интересах команды их богатейший опыт.

Журналисты, да и тренеры не раз подчеркивали, что эта тройка представляет собой громадную силу именно как единое целое. Это было, несомненно, так. Но Михайлов, Петров и Харламов были сильны и как три первоклассных мастера. Каждый и сам по себе мог творить чудеса. Рядом с ними мог бы сыграть с очевидной пользой для команды хоккеист любого таланта и любого масштаба.

Но три друга настаивали на том, что они хотят выступить на Олимпийских играх вместе, говорили, что это, может быть, их последний турнир такого уровня, и просили меня дать им возможность еще хоть раз сыграть в одной тропке. Первое звено команду не подводило.

Я не был согласен, что сходить Борис, Владимир и Валерий должны одновременно, но в споре с ними у меня не хватало одного аргумента: они и вправду на чемпионатах мира играли, как правило, отлично, не давая поводов для критики. И особенно хорошо тройка выступила на последнем перед Играми чемпионате мира, в 1979 году. Да, у них случались в сезоне срывы, в частности, в некоторых матчах чемпионата страны, в международных турнирах, но вот в главном…

И я уступил настоятельным просьбам знаменитых мастеров.

И потому считаю, что только один виноват в том, что первая тройка дала нашей сборной в Лейк-Плэсиде меньше, чем могла, меньше, чем ждали от нее тренеры, команда, болельщики. В матчах с финнами и канадцами Петров и его партнеры не забили ни одного гола. Впрочем, этого можно было ожидать: силы замечательных мастеров не беспредельны, а опекали наших лидеров соперники так же внимательно, как и прежде. Не хватило сил им и на решающий матч – с американцами: в этот день Борис, Владимир и Валерий тоже не сумели забросить ни одной шайбы.

Так команда была наказана за то, что ее тренер не проявил достаточной твердости в претворении в жизнь своих принципов в формировании сборной в целом и отдельных ее звеньев. Надо было, конечно же, в январе, перед выездом за океан, действовать решительно, заменить некоторых игроков, иначе сформировать первую тройку.

И еще один мой просчет.

В матче с командой США, ключевом, как оказалось, матче, я заменил Владислава Третьяка. Да, он ошибался в тот день, допустил грубый промах на последней секунде первого периода матча, но, зная Владислава, я не имел права спешить. Своим решением я, конечно же, очень обидел вратаря. Обидел недоверием, излишне критической оценкой его действий. Пожалуй, мой жест был продиктован впечатлениями минуты. Спустя некоторое время, выступая с Владимиром Юрзиновым на страницах «Советского спорта», мы подчеркнули, что нам, тренерам, трех игроков «даже и упрекнуть не за что, если говорить об отношении к играм, к подготовке. Мы имеем в виду Скворцова, Старикова и Третьяка».

Владислав так хотел поддержать товарищей, так хотел выручить команду, что этот психологический груз даже для него оказался чрезмерным.

Все мне советовали тогда менять Третьяка, и я, к сожалению, послушался этих советов. Конечно, было рискованно оставлять его в игре после досаднейшей ошибки – такой промах может кого угодно вывести из равновесия, но риск был бы оправдан: у этого замечательного спортсмена невероятная сила воли.

Потом я извинился перед вратарем, и последующая наша совместная работа не дает, кажется, нам поводов для взаимного неудовольствия. Третьяк снова и снова выручал и ЦСКА, и сборную страны.

Я получил тогда горький урок.

Олимпийский турнир складывался необычно. И не только для нашей команды, которая считалась основным претендентом на победу.

Напомню, что все сборные были разбиты тогда на две подгруппы – «красную» и «голубую». В «красную» попали команды Канады, Финляндии, Польши, Голландии, Японии и СССР. В «голубую» – Чехословакии, Швеции, США, ФРГ, Норвегии и Румынии.

В первом туре мы выиграли у японцев – 16:0, а команда Швеции сыграла вничью с американцами – 2:2. Сенсация произошла в нашей подгруппе: финны уступили команде Польши – 4:5.

Во втором туре неожиданное поражение потерпели хоккеисты Чехословакии, они проиграли сборной США – 3:7. Наши хоккеисты выиграли у команды Голландии – 17:4. Первые свои шайбы забросил Владимир Крутов (до поездки в Лейк-Плэсид Володя провел в составе сборной всего два матча и забил один гол).

Нетрудным оказался для нашей команды и третий матч – у сборной Польши мы выиграли – 8:1. В трех встречах забит 41 гол, пропущено всего 5 шайб. Казалось бы, все идет по плану.

Но начинается матч четвертый – с финнами, с теми самыми финнами, которые несколько дней назад проиграли польской команде, и сборная СССР неузнаваема. До 55-й минуты матча впереди наши соперники. Лишь за 5 минут до конца Крутов сравнивает счет, а на 57-й минуте Мальцев и Михайлов приносят нам победу.

Следующий поединок – с канадцами. Им отступать уже некуда: они проиграли финнам. И снова наша команда почти весь матч отыгрывается. На 44-й минуте счет ничейный -4:4. Окончательный итог – 6:4 в пользу сборной СССР.

Итак, в финал выходят команды СССР (10 очков) и Финляндии (6) из «красной» подгруппы, Швеции и США (по 7 очков) – из «голубой». В борьбе за олимпийские медали не участвуют ни канадцы, ни наши чехословацкие друзья. Но в финальном турнире учитываются только те очки, которые набраны против команд, попавших в финал. Стало быть, у нас 2 очка, у американцев и шведов – по одному, а у финнов – ноль.

В финале сборная СССР проводит два матча – сначала с командой США, затем – со шведами.

Матч с хозяевами Игр.

Наверное, нужно напомнить о политической обстановке, сложившейся в ту пору в США. Атмосфера враждебности по отношению к советским спортсменам, нападки на нашу страну в связи с оказанием помощи революционному Афганистану не могли не нервировать хоккеистов. Они осознавали свою ответственность, очень старались, но тем не менее единственное поражение от команды США, которую буквально накануне Игр мы легко (10:3) переиграли, лишило нас надежд на первое место. И хотя в заключительном матче сборная СССР уверенно выиграла у шведов (9:2), этот наш успех уже ничего не менял.

В Лейк-Плэсиде мы проиграли американцам с разницей в одну шайбу – 3:4. Но именно Этот единственный гол во многом, с точки зрения части общественности, перечеркнул не только наши надежды, но и прежние достижения сборной.

В первую очередь досталось, понятно, мне.

Выступая в конце сезона в «Советской России» Анатолий Владимирович Тарасов снова усомнился в возможностях тренеров сборной СССР. Он подчеркнул, что «наши тренеры по руководству игрой уступали многим иностранным коллегам. Матч – не стихия, а логическое продолжение учебно-тренировочного процесса, лишь с одной важной особенностью – наличием противника, который все делает, чтобы лишить твою команду успеха».

Уступали многим коллегам… Не одному-двум, но многим…

Перед турниром в Лейк-Плэсиде все вроде бы было правильно – и методы работы, и подход к игрокам, к тренировкам. Не раз писалось, что соперники перенимают у нас опыт, принципы тренировок и игры. Теперь же все бралось под сомнение.

Такой подход к оценке работы большого коллектива, добившегося перед этим несомненных успехов, не кажется мне правильным и тем более полезным. Какими бы важными и желанными ни были победы, как бы ни сыграли сборная или клуб, всегда надо искать и позитивные, и негативные стороны выступления команды, тщательно анализировать игру, определять направления дальнейшей работы в частности и принципов, перспектив развития хоккея в целом.

Так же, признаюсь, осторожно встретил я и восторги, которые выпали на долю хоккеистов и тренеров сборной год спустя, когда мы выиграли чемпионат мира, а потом и Кубок Канады. То, что простительно восторженным болельщикам, не к лицу специалистам, истинным знатокам спорта.

Хотел бы, чтобы читатель, не слишком искушенный в хоккее, поверил мне, что и после неудачи в Лейк-Плэсиде, и после вызвавшей всеобщее восхищение победы в Кубке Канады я одинаково трезво анализировал итоги турниров, разбирал их тщательно, детально, скрупулезно. Самое интересное для меня и в том, и в другом случае оставалось неизменным – определить новые направления развития нашей игры, найти новые формы работы, чтобы неуклонно следовать курсом, который был проложен той нашей хоккейной командой, которая под руководством Чернышева и Тарасова, добившись девяти побед кряду, создала вполне определенное, славное для нас соотношение сил на международной арене. Стало быть, наше призвание, наш долг – постоянно хотя бы на полшага опережать своих соперников.

Думаю, и нынешний состав сборной СССР, сохраняя верность лучшим традициям старших, вносит свой вклад в укрепление престижа советской школы хоккея. Именно молодые спортсмены, мастера нового призыва смогли справиться с той задачей, о решении которой мечтали их старшие товарищи. Поколение Сергея Капустина и Сергея Макарова, Вячеслава Фетисова и Василия Первухина, Владимира Крутова и Алексея Касатонова, выигравшее Кубок вызова и Кубок Канады, произвело решительную переоценку ценностей в современном хоккее. И если два десятка лет назад сборная Александра Альметова и Вячеслава Старшинова, играя с молодежной командой «Монреаль Канадиенс», усиленной, правда, знаменитым «старичком» вратарем Жаком Плантом и еще пятью взрослыми игроками, уступила дублерам знаменитого клуба НХЛ-1:2, то сегодня и сборная звезд Национальной хоккейной лиги дважды, в решающих, самых престижных матчах, обыграна вчерашними нашими юниорами.

Но работа впереди снова немалая. После побед на чемпионатах мира в 1981-м, потом в 1982-м, затем в 1983 году мы каждый раз начинали все сначала. Ибо если мы довольствуемся уже достигнутым, если творческая мысль тренеров и игроков находится в состоянии застоя, то нас быстро обойдут.

Мы призваны быть людьми беспокойными, может быть, для кого-то даже неудобными, постоянно чем-то досаждающими, портящими настроение. И после победы, громкой, счастливой победы я не хочу, не могу утверждать, что все у нас в порядке.

Чемпионом, как известно, навсегда не становятся. Свое положение в иерархии хоккея мы должны подтверждать и доказывать ежегодно. И потому ежегодно призваны начинать все заново. С самого начала.

КРУГ ЗАБОТ

Управление игрой

Тренер постоянно находится в цейтноте. У него недостаточно времени на тщательное обдумывание решений. Он в постоянной спешке.

А в спешке трудно избежать ошибок. Даже многоопытные шахматные гроссмейстеры далеко не всегда избегают в цейтнотной горячке неверных ходов.

Есть много специалистов, прекрасно разбирающихся во всем, что касается хоккея (говорю об этом без малейшего намека на иронию). Они знают, как надо тренироваться, какой состав ставить на матч, как формировать звенья, в каком порядке выпускать их на лед. Эти специалисты точно знают, кто прошел свой пик, с кем пора команде расставаться. Знают, почему и как надо переходить на новую методику тренировок, как изменить тактические схемы игры, какую избрать тактику на сегодняшний матч, а какую – на завтрашний. Одним словом, они знают все, но не могут добиться успеха только по одной причине – у них недостает времени принять верное решение, а оттого недостает и решимости сделать то, что кажется им разумным, перспективным, единственно правильным.

Но и это не главное. Еще важнее другое – ответственность, неизбежно связанная с принятием решения, с выбором.

Одно дело – смотреть со стороны за тем, что происходит в команде, в игре, высказывать полезные, правильные рекомендации и совсем, поверьте, другое – принять решение, если на тебя вместе с этим решением возлагается вся громадная ответственность за судьбу коллектива, за судьбу дела.

Управление игрой, управление командой – это не только умение организовать тренировки, каждый раз интересные для твоих подопечных, не только умение послать на лед в нужный момент нужных игроков. Это и отношения с игроками. С каждым в отдельности и со всем коллективом в целом. Управление игрой, командой – это и отношения с руководством клуба, ведомства. Это, наконец (но не в последнюю очередь), умение проводить в жизнь свои решения. И сиюминутные, даже сиюсекундные, касающиеся этого матча или этого игрового эпизода. И общие, принципиальные, намеченные на перспективу, – может быть, на долгие годы.

А времени нет. И не будет.

Сижу подчас на трибуне, вижу, что мой коллега неправильно ведет матч, не вовремя, с моей точки зрения, меняет хоккеистов, передерживает на скамье запасных то или иное звено. Имея в составе пять полноценных и, более того, едва ли не равноценных пятерок, решает обойтись только тремя (четвертая пятерка появилась на льду, когда сравнять счет было уже очень трудно, если возможно вообще). Вижу очевидные, с моей точки зрения, промахи, но… не тороплюсь делать выводы.

Знаменитая формула «я бы на его месте» в хоккее для тренера не действительна. На «его» месте – просто, на «своем» – неизмеримо сложнее. И сколько я видел тренеров, которые действительно квалифицированно, со знанием дела разбирали ситуацию на поле, в команде, но сами тем не менее, получив команду, действовать столь безошибочно и решительно, как рекомендовали они это коллегам, не могли. Не хватило времени. Не хватило характера.

Владимир Юрзинов, зная меня хорошо, все еще удивляется порой:

– Ну и решительный же ты, сразу отрезал… У тренера, который стоит за бортом, время спрессовано. Он в вечном цейтноте, даже в том матче, когда команда его выигрывает. Ибо и та игра, в которой его команда побеждает вроде бы без труда, стоит немалых усилий и игрокам, и тренерам, ведь и в этом случае тренер не имеет права допустить хотя бы малейшую ошибку. Он призван замечать все нюансы в действиях своих подопечных, чтобы фиксировать просчет, промах, чтобы эти ошибки не повторились завтра, когда соперник будет сильнее и матч труднее.

Наблюдая за игрой со стороны, ты не скован временем, ты можешь спокойно разобраться в том, что происходит на льду, что верно, а что нет. А тому, кто у площадки, лишь секунды отведены для размышления, для принятия решения, и это решение должно быть и правильным по сути, и понятным всем игрокам.

Вспоминаю один игровой эпизод, которому был свидетелем. Тренер дал команду своим хоккеистам, играющим с одним «лишним», смениться. Тренер в общем был прав: его хоккеисты устали. Но в это время шайба была у них, они атаковали в дальней зоне, и форварды, естественно, не услышали распоряжения тренера. Один из нападающих откинул шайбу назад, к границам зоны, но своего защитника там не оказалось: он, услышав команду, поехал меняться. Капитан в пылу схватки, разгоряченный очередной неудачей, что-то зло выкрикнул, и тренер правильно, на мой взгляд, не отреагировал на этот выкрик. Оба были в той ситуации не правы. И тренер, неверно выбравший момент для замены своих игроков, и капитан, не имеющий права грубить тренеру. Но все началось с промашки спортивного наставника, и потому он поступил разумно, отложив разбор ситуации и выяснение отношений до окончания матча.

Тренер мгновенно принимает решение – иногда верное, а иногда и ошибочное. Иной раз и вовсе не принимает никакого решения: не успевает, а потом выясняется, что это – к добру.

Как мы принимаем решения? Каждый по-своему.

Порой – не просчитав все до конца, но сообразуясь с обстановкой, с интуицией. А эта интуитивная оценка не всегда понятна игрокам, да и самому тренеру потом долго приходится разбираться в том, что произошло: порой и он не может объяснить, почему принял это правильное, как оказалось, решение.

А интуиции у одного тренера больше, у другого – меньше, она основана и на природном даре, и на опыте, и на знании хоккея.

Интуиция важна необычайно. И как убеждает меня практика, на чутье, интуицию полагаться необходимо. Если что-то тебе подсказывает поступить так, а не иначе, поступай, даже если не можешь вразумительно объяснить мотивов своего решения.

Вспоминаю трудный матч в Риге, сыгранный осенью 1981 года. Наши ворота защищал Александр Тыжных, вратарь одаренный, интересный, надежный дублер Третьяка. Но в тот день мне не хотелось выставлять его на игру. Сказал об этом Моисееву. Юрий Иванович задал резонный вопрос: «А почему? Ведь его очередь играть». Аргументов у меня не было. Тыжных нас не подводил. Играет надежно, и претензий к нему нет. Послушался совета Юрия Ивановича.

Саша в том матче пропустил семь голов.

И смех, и грех. Но не винить же в этом Моисеева.

Было предчувствие – надо было себе верить.

Но вернемся к разговору о цейтноте, в который постоянно попадает тренер хоккейной команды.

Эта ситуация постоянной нехватки времени касается не только 60 минут, отпущенных на проведение матча, но и организации тренировочного процесса, всей работы в команде. Многие тренеры могут составить прекрасные, всесторонне продуманные планы, выполнение которых подведет хоккеистов к пику формы в нужный момент, но вот выполнить эти планы значительно труднее: не хватает времени, упорства, настойчивости. Не хватает характера, силы воли, чтобы добиться своего.

Для выполнения перспективного плана, определяющего жизнь команды на долгие годы, надо быть не только внутренне глубоко убежденным в его правильности, но и работать систематически, постоянно, творчески. Надо уметь требовать выполнения этого плана. Требовать… Наверное, это самое непростое в работе тренера.

Но что означает для тренера требование неукоснительного выполнения намеченных планов? Не создаются ли при такой требовательности ситуации, которые могут вести к конфликтам? Вряд ли открою секрет, если напомню, что далеко не всегда и далеко не все игроки единодушны в своем желании точно и систематически выполнять все требования, предъявляемые тренером.

Так снова возникает вопрос о дисциплине. Так снова возникают поводы для взаимного недовольства.

В качестве наглядного примера расскажу о своих несложившихся взаимоотношениях с Александром Гусевым и некоторыми другими хоккеистами.