Текст книги "История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции"

Автор книги: Виктор Петелин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 92 страниц) [доступный отрывок для чтения: 33 страниц]

В октябре 1961 года на ХХII съезде КПСС А. Твардовский решил определить свою творческую позицию. Он долго колебался, выступать или отказаться, но борьба была непримиримой, официальная критика утомила своей предвзятостью. 20 октября 1961 года в «Новомирском дневнике. 1961—1966» А. Твардовский записал свои наблюдения от пребывания на съезде: «Впечатления – смесь истинно величественного, волнующего и вместе гнетущего, томительного… Краснословие и недоговорённость в докладах при сей их монументальной обстоятельности и сверхполноте. А выступать – не миновать, если уж сидеть здесь три недели. Окончательно ещё не решил, но чувствую, не миновать, иначе буду себя тиранить за трусость, лень, нерешительность» ( Твардовский А.Новомирский дневник. 1961—1966: В 2 т. М., 2009. С. 59). И тут же изложил тезисы своей будущей речи:

«1. Изображать ли жизнь, как она есть, или «приподнимать» её.

2. Каким должен бытьположительный герой (тогда возникает вопрос, каким долженбыть отрицательный).

3. Писать ли хорошо или похуже. В искусстве понятие «долженствования» несостоятельно. Мне не интересен роман, спектакль, если они сделаны по схеме долженствования» (Там же. С. 60). «В «Правде» речь моя занимает целую полосу – до чего дожил! Усталость, недосып и напряжение этих дней сменились чувством удовлетворения – долг выполнен – и некоторым тщеславным чувством. Впечатление от речи действительно большое и серьёзное». Речь А. Твардовского была напечатана в «Правде» 29 октября 1961 года.

На XXII съезде выступали М.А. Шолохов, Вс. А. Кочетов, но критике Отдел культуры ЦК КПСС в письме в Секретариат ЦК в декабре того же года подверг только речь А. Твардовского – за ошибочность и односторонность, подчеркнув, что главная линия развития литературы определяется не правдой, ничем не ограниченной и раскрывающей всю сложность действительности, а партийностью творчества ( АппаратЦК и культура. 1958—1964. Документы. М., 2003. С. 475—479).

В первом номере журнала «Новый мир» за 1962 год была опубликована статья А. Марьямова «Снаряжение в походе» на роман Вс. Кочетова «Секретарь обкома», в которой остро критиковались устаревшие принципы украшательства жизни.

А. Твардовский навестил в гостинице «Москва» Валентина Овечкина, оставшегося без глаза во время попытки самоубийства после серьёзного конфликта с Курским обкомом КПСС.

Примечателен был и второй номер «Нового мира» за 1962 год, в котором были напечатаны военная повесть «Один из нас» Василия Рослякова и повесть В. Каверина «Семь пар нечистых», роман Юрия Бондарева «Тишина» (№ 3—5). Василий Петрович Росляков сделал надпись на новомирском издании повести: «Дорогому мне человеку Александру Трифоновичу Твардовскому, с оглядкой на коего пишет нынче вся честная Россия, а не только мы, маленькие росляковы. 27.1.63».

В декабре 1961 года А. Твардовский получил рукопись повести «Щ-854» («Один день Ивана Денисовича»), подписанную псевдонимом, но вскоре всем стало известно, что написал повесть А.И. Солженицын. Повесть на запрещённую «лагерную» тему понравилась, наметили номер в журнале, А. Твардовский написал предисловие к повести, взяв на себя ответственность за публикацию неизвестного автора. Вскоре А. Твардовскому пришлось идти к В.С. Лебедеву, помощнику Н.С. Хрущёва, с просьбой прочитать повесть Солженицына и рекомендовать её Н.С. Хрущёву. А. Твардовский передал повесть К.И. Чуковскому, С.Я. Маршаку, К.Г. Паустовскому, К.М. Симонову с просьбой дать письменные отзывы. К.А. Федин и И.Г. Эренбург отказались дать отзыв о повести. Первые отклики от В.С. Лебедева: «талант баснословный», но «советская власть без коммунистов». Эти отклики не обрадовали А. Твардовского.

Как член Комитета по Ленинским и Государственным премиям, А. Твардовский принял участие в голосовании кандидатуры К.И. Чуковского за книгу «Мастерство Некрасова», выдержавшую к 1962 году четыре издания, зная о том, что в ЦК КПСС не рекомендовали давать ему премию. Машина в Барвиху за А. Твардовским не пришла, он добирался на электричке и проголосовал (см.: Чуковский К.И.Дневник 1930—1969. М., 1994. С. 310; АппаратЦК КПСС и культура. 1958—1964. С. 514).

А в это время В. Кочетов в интервью «Время больших надежд» говорил: «В 10-м номере мы опубликовали повесть Владимира Максимова «Жив человек». Повесть яркая, оригинальная по форме и острая, глубокая по содержанию. Открыли мы или не открыли новый талант в лице В. Максимов, и мы ли это сделали – пусть судят читатели. Но одно достоверно, что путь молодого писателя был нелёгким. С повестью «Жив человек» его выпроводили за порог не одной редакции. И не от избытка внимания к себе вынужден был молодой писатель пойти печататься в сборнике «Тарусские страницы» (Комсомольская правда. 1962. 16 ноября).

Так по двум руслам и шло обогащение великой русской литературы ХХ века.

В те дни, когда Н.С. Хрущёв говорил о построении коммунизма в 80-х годах ХХ века, 1 июня 1962 года, повысили цены на продукты, на мясо на 30 процентов, на масло на 25 процентов, и снизили заработную плату рабочим. Чуть ли не повсеместно проявилось недовольство рабочих. В книге Т. П. Бочаровой «Новочеркасск. Кровавый полдень» (Ростов н/Д, 2002) подробно рассказано о том, как возникла забастовка на Новочеркасском электровагоностроительном заводе имени Будённого, когда рабочие узнали о повышении цен на продукты и о снижении расценок в цехах завода. Сначала лишь немногие оставили свои станки, начальнику цеха не удалось уговорить их приступить к работе, директор завода бросил унизительные фразы в сторону рабочих, в сквере, рядом с заводом, собралась уже толпа в пятьсот человек. Забеспокоились в обкоме партии, прислали милицию, прибыли внутренние войска, прибыл генерал-полковник Плиев. Вскоре в Новочеркасске обсуждали создавшееся положение Ф.Р. Козлов, второе лицо в государстве, руководители партии и правительства А.И. Микоян, А.П. Кириленко, Д.С. Полянский, А.Н. Шелепин, Л.Ф. Ильичёв. Возобладала жёсткая точка зрения Ф.Р. Козлова о подавлении бунта силой. На следующий день, в субботу, рано утром у завода собрались огромная толпа рабочих, повсюду были военные, танки, к рабочим НЭВЗа присоединились рабочие электродного, Нефтемаша и других заводов. Автор приводит многочисленные свидетельства о растерянности политических властей и командующих войсками генералов. Активные события происходили в горкоме партии, в горкоме комсомола, в городском отделении милиции. Прозвучали одиночные выстрелы, появились первые убитые, потом по собравшейся толпе демонстрантов открыли огонь из автоматов, сначала холостыми, потом боевыми патронами, в итоге погибли 23 человека, 60 раненых. В ходе последующего следствия было установлено, что армия не принимала участия в подавлении демонстрации, приказ Ф. Козлова стрелять в демонстрантов выполнили части МВД и КГБ. Потом активные участники новочеркасских событий были осуждены, семеро из них были расстреляны по приговору суда, а десятки человек приговорены к различным срокам тюремного заключения.

Жестокость расправы с демонстрантами и осуждение самых активных деятелей этого бунта зависели от партийного и государственного руководства страной, Н.С. Хрущёв давал указания Ф. Козлову, а тот жёстко выполнял эти указания.

Но тот бунт в Новочеркасске словно не заметила художественная литература, многие об этих событиях знали, резко осуждали, но были безмолвны, настолько неумолимой была цензура сверху донизу. Вспомним и грозные предупреждения М. Шагинян на партийном собрании московских писателей: вот о чём нам надо писать.

А между тем Н.С. Хрущёв и весь правительственный аппарат работал над программой КПСС, принятой XXII съездом, на котором он выступил с докладом, призывавшим через 20 лет жить при коммунизме:

«Чаша коммунизма – это чаша изобилия, она всегда должна быть полна до краёв. Каждый должен вносить в неё свой вклад и каждый из неё черпать.

– Мы руководствуемся строго научными расчётами. А расчёты показывают, что за двадцать лет мы построим в основном коммунистическое общество».

В это время было решено навсегда покончить с культом Сталина, об этом писали Хрущёву Казакевич и Гроссман, на съезде предложили вынести тело Сталина из Мавзолея и похоронить его у стен Кремля. Это было сказано и сделано в октябре 1961 года, а события в Новочеркасске произошли в июне 1962 года.

И, несмотря на эти гибельные противоречия, в творческой среде продолжались споры, возникали разные мнения, появились новые художественные произведения, которые обозначили новое направление в искусстве. Хрущёв убедил членов Президиума ЦК КПСС в том, что в «Новом мире» надо печатать повесть «Один день Ивана Денисовича» А. Солженицына. И у творческой интеллигенции складывалось впечатление, что власти не будут «сечь, шельмовать, высмеивать», а будут помогать творческим работникам. Но практика показала другое: в ноябре вышла повесть А. Солженицына, а в декабре 1962 года Хрущёв, оказавшись в сопровождении своей свиты на художественной выставке в Манеже, резко отозвался о работах художников-модернистов, грубо говорил о работах Р. Фалька, Э. Белютина, Э. Неизвестного. Очевидец события Б. Жутовский писал в воспоминаниях: «Как только Хрущёв увидел работы Эрнста, он опять сорвался и начал свою идею о том, что ему бронзы на ракеты не хватает. И тогда на Эрнста с криком выскочил Шелепин: «Ты где бронзу взял? Ты у меня отсюда не уедешь!» На что Эрнст, человек неуправляемый, вытаращил чёрные глаза и, в упор глядя на Шелепина, сказал ему: «А ты на меня не ори! Это дело моей жизни. Давай пистолет, я сейчас здесь, на твоих глазах застрелюсь». Но и этим дело не окончилось. 8 марта 1963 года на встрече в Доме приёмов на Ленинских горах с творческой интеллигенцией азартный самодержец Н.С. Хрущёв не раз срывался в спорах с молодёжью. Особенно жёстко Хрущёв говорил о Вознесенском и Евтушенко, ставших наиболее популярными в определённой среде: «Предатель! Посредник наших врагов! Ты не член моей партии, господин Вознесенский! Ты не на партийной позиции. Для таких – самый жестокий мороз… Обожди ещё, мы тебя научим. Ишь ты какой Пастернак!.. Получайте паспорт и уезжайте к чёртовой бабушке. К чёртовой бабушке!»

В воспоминаниях А. Аджубей писал: «К 1963 году, когда идеологическая ситуация особенно обострилась, Хрущёв был «заведён» до предела. Ему всюду мерещились происки абстракционистов, обывательщина, мелкотравчатость. На его мироощущение явно давил внутренний цензор, заставлявший проверять себя: не слишком ли отпущены вожжи, не наступил ли тот самый грозный паводок? В нём жили два человека. Один осознавал, что необходима здравая терпимость, понимание позиции художника, предоставление ему возможности отражать реальную жизнь со всеми её действительными противоречиями. Другой считал, что имеет право на окрик, не желал ничего выслушивать, не принимал никаких возражений» ( Аджубей А.Те десять лет. М., 1991).

После всех этих бурных событий А. Твардовский не мог вновь предлагать свою доработанную поэму «Тёркин на том свете» (в 1954 году он был снят с поста главного редактора «Нового мира» за идейно-порочную и вредную линию, а «Тёркин на том свете» отвергнут), это было просто немыслимое дело. Стали остро критиковать за пессимизм и безысходность публикации журнала «Новый мир», воспоминания И. Эренбурга, «Вологодскую свадьбу» А. Яшина, путевые заметки В. Некрасова, «На полпути к Луне» В. Аксёнова, «Матрёнин двор» А. Солженицына, «Хочу быть честным» В. Войновича. Критический пафос Н.С. Хрущёва подхватил первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлович Павлов (1929—1995), – рупором его идей и наставлений была газета «Комсомольская правда», особенно это касается номера от 22 марта 1963 года. Оживились все проводники коммунистической идеологии и обрушились на главного редактора «Нового мира». Виктор Васильевич Полторацкий, в прошлом фронтовой журналист, главный редактор газеты «Литература и жизнь» (1958—1962), редактор отдела литературы «Известий» (1964—1967), написал острую статью «Матрёнин двор» и его окрестности» (Известия. 1963. 29 марта), в которой упрекнул А. Солженицына за узость его авторского взгляда: автор «не заметил в сегодняшней деревне черт нового времени».

После такой критики А. Твардовский спросил Л.Ф. Ильичёва, не пора ли ему уходить в отставку. Но Л.Ф. Ильичёв заверил его, что он может работать спокойно. А. Твардовский отложил свою поездку в Красноярск: 26—28 марта пройдёт IV пленум Правления Союза писателей СССР в Кремле, атака на «Новый мир» задумана именно к этому отчёту на пленуме. А. Твардовский не мог себе представить, чтобы кто-то смог, ни А. Кондратович, ни А. Дементьев, только он, лауреат Сталинской и Ленинской премий (полученной в 1961 году за поэму «За далью – даль»), защитить то, что было опубликовано за последние три года, в том числе и сочинения А. Солженицына. «Публикация повести «Один день Ивана Денисовича», – писал А. Твардовский накануне пленума в «Новомирском дневнике», – это удар неотвратимой силы одновременно и по «модернизму с абстракционизмом», и по той условной, «идейно выдержанной» «традиционности», которая до сих противопоставляла себя только «модернизму с абстракционизмом». Конечно же сегодняшний разговор об искусстве во всём его обострении, переборах и кособокости, так или иначе обязан своим происхождением «Ивану Денисовичу» – это несомненно, хотя разговор этот, по возможности, избегает упоминания источника» ( Твардовский А.Новомирский дневник. 1961—1966. С. 168—169). На пленуме А. Твардовский, выслушав критику журнала «Новый мир», промолчал. Только тогда, когда особенно яростно критиковал «Новый мир» главный редактор журнала «Дон» М. Соколов, старый большевик, автор историко-революционных пухлых романов, и требовал привлечь новомирцев к ответу за ошибки, А. Твардовский «непроизвольно рассмеялся», а за ним весь пленум. Этим смехом А. Твардовский сразу снял напряжение на пленуме. Другое заботило А. Твардовского – четвёртый номер «Нового мира» за 1963 год почти полностью запрещён цензурой: запрещён роман А. Камю «Чума», рассказы Е. Ржевской, Е. Габриловича, воспоминания И. Эренбурга, статья И. Виноградова об очерке Фёдора Абрамова «Вокруг да около» (Нева. 1963. № 1). А статья Ю. Буртина о А. Твардовском была изъята из пятого номера журнала «Дружба народов» потому, что все ожидали, что А. Твардовского снимут, а тут хвалебная статья. Этого нельзя допустить.

В «Новомирском дневнике» напечатаны письмо К. Воробьёва и стенограмма выступления В.А. Смирнова, главного редактора журнала «Дружба народов», на пленуме СП РСФСР 3 апреля 1963 года: 11 апреля 1963 года К.Д. Воробьёв писал А. Твардовскому: «В эти дни смуты и разврата в нашей литературе я испытывая глубокую потребность обратиться к Вам вот с этим письмом и сказать Вам великое спасибо за Вашу глубинную чистоту, мужество, заботу и тревогу о всех тех, кому дорога честь русского писателя и судьба Родины…»; В.А. Смирнов на пленуме удивлялся, «почему журнал «Новый мир» называется органом Союза писателей. Он не выражает линию Правления Союза писателей, почему же он называется его органом?.. Я понимаю, что, может быть, нам в нашей стране нужен такой журнал, как, извините, сточная труба для нечистот, чтобы что-то проходило туда. Но при чём тут Союз писателей?» ( Твардовский А.Новомирский дневник. 1961—1966. С. 174—177).

Н. Сергованцев напечатал в апреле 1963 года в журнале «Октябрь» критическую статью о повести «Один день Ивана Денисовича», что возмутило А. Твардовского: как понимать такую позицию, одобрил Хрущёв, одобрил Президиум, а нашёлся критик и напечатал такую столь критическую статью о выдающемся произведении? И с Твардовским бывало такое, что он безосновательно отвергал чужие мения.

Два выступления – два разных толкования задач развития русской литературы.

В это время А. Твардовский работал над своим интервью американскому корреспонденту Генри Шапиро, постоянно показывая текст Л.Ф. Ильичёву, который что-то одобрял, что-то отклонял. Л.Ф. Ильичёв просил выбросить упоминание очерка «Вологодская свадьба», его резко критиковали. Твардовский парировал: а у нас, в «Новом мире», десятки писем из Вологды, в которых одобряют очерк Яшина. Но их запретили давать. Ильичёв разрешил ему оставить «Вологодскую свадьбу», но сказать, что её критиковали в печати. Интервью А. Твардовского было опубликовано 12 мая 1963 года в газете «Правда», оно никогда, как свидетельствуют комментаторы, не перепечатывалось. Конечно, А. Твардовский говорил о важности принципов социалистического реализма и партийности в литературе, подчеркнул важность встречи писателей с партийными лидерами. Л.Ф. Ильичёв принимал участие в подготовке текста, вместе с тем Твардовский, вспоминая превосходную мысль Льва Толстого о том, что писатель должен быть ищущим, вредно думать, будто он всё нашёл и только поучает, назвал всех авторов журнала «Новый мир» последних лет, И. Эренбурга, А. Яшина, В. Некрасова, а повесть «Один день Ивана Денисовича» отнёс к «явлениям особо значительным и принципиальным», «всем своим художественным строем она утверждает непреходящее значение традиций правды в искусстве». «Новый мир» публикует писателей, ищущих правду действительности, на них нападают критики, но это их право.

Аркадий Райкин, К. Чуковский, многие писатели поддержали А. Твардовского, но 9 июня 1963 года Отдел культуры ЦК написал записку «О положении дел и настроениях в творческих союзах», где между прочим говорилось: «Разумеется, не со всеми положениями и оценками, содержащимися в интервью, можно согласиться, но несомненно, что в целом оно имеет положительное значение и для нашей, и для зарубежной интеллигенции» ( АппаратЦК КПСС и культура. 1958—1964. С. 634—638).

Но главная беда – поэма «Тёркин на том свете». Твардовский передал её В.С. Лебедеву, тот хвалит, но Н.С. Хрущёву читать поэму некогда, нет у него времени. И вдруг, неожиданно, А. Твардовского пригласили в Пицунду, где отдыхал Н.С. Хрущёв, и прочитать поэму иностранным и русским писателям. В присутствии гостей у Н.С. Хрущёва А. Твардовский прочитал поэму, А. Аджубей согласился её напечатать, и 17 августа 1963 года поэма была напечатана в московском выпуске «Известий», а 18 августа – пятимиллионным тиражом в газете «Известия». На чтении поэмы М.А. Шолохов сидел рядом с А. Твардовским и с одобрением слушал поэму.

А чуть ранее, 13 июня 1963 года, Твардовский попросил В. Лакшина поехать на совещание к председателю нового Комитета по кинематографии А.В. Романову, который произнёс речь, «ошеломившую» собравшихся: «Надо покончить с разнобоем в оценке фильмов. А то что происходит, товарищи? Открываешь одну газету, например «Труд», там дана одна оценка новому фильму. Смотрю другую газету, например «Литературную», – совсем другая оценка… Это дезориентрует зрителей, и с этим надо кончать… Общая оценка должна быть единой, расхождения возможны в частностях». «Когда я рассказывал Александру Трифоновичу и другим нашим о том, что услышал, изумление их было велико. Открыто говорится, что думать никому не следует, существует система – и амба! Это уже напоминает практику 1946—1948 гг.» ( Лакшин В.«Новый мир» во времена Хрущёва. Дневник и попутное (1953—1964). М., 1991. С. 133).

4 июля 1963 года «Известия» опубликовали письмо земляков Ф. Абрамову с критикой очерка «Вокруг да около». В архиве «Нового мира» хранилось письмо пяти председателей колхозов о действиях властей, разрушающих колхозное хозяйство: люди из деревень убегают, техника простаивает без запасных частей. «Больше вести так хозяйство невозможно» – это вывод письма. Твардовский распорядился послать это письмо А. Аджубею для равновесия с письмом против Ф. Абрамова со своей врезкой. Пусть подумает.

В начале августа 1963 года в Ленинграде состоялась конференция Европейского сообщества писателей о судьбах романа, в которой принимали участие и известные писатели России. Докладчики – Б. Рюриков и В. Новиченко. Европейские писатели доказывали, что роман как жанр исчезает, нужны какие-то другие формы, которые возникают в Европе, русские писатели возражали, особенно М. Шолохов, сказавший веские слова в пользу романа как объёмного и правдивого способа передать многогранную противоречивую жизнь общества. Выступали А. Твардовский, И. Эренбург…

В «Новом мире» ждал своей публикации роман М.А. Булгакова «Записки покойника», против публикации возражали цензура и Отдел культуры ЦК: «Это пасквиль, плевок и памфлет, оскорбление, нанесённое Художественному театру и системе Станиславского. Никакие резоны, что это юмористическое произведение, дружеский шарж, не помогают. Вёрстку передают в ЦК, Черноуцану» (Там же. С. 151). А. Твардовский ездил в цензуру и пробовал отстоять роман М. Булгакова, но цензура была непробиваема. После публикации в «Известиях» поэма А. Твардовского «Тёркин на том свете» вышла и в «Новом мире» (1963. № 8). Отношение к поэме разное: одни критики пишут положительные рецензии, другие отрицательные, «Знамя» во главе с Б. Сурковым считает, что это неудача А. Твардовского, писать о поэме журнал вообще не будет.

В статье «О различных мнениях и объективности критики» А. Сергеев, обозревая отклики на поэму читателей, положительно оценивает замысел поэмы и Тёркина, который ненавидит «всяческую дрянь» и имеет мужество бороться против «сильных культовских приверженцев» (Известия. 1963. 5 октября). Известный литературовед В.Н. Орлов высоко оценил поэму в статье «Вторая встреча с Тёркиным» (Литературная газета. 1963. 12 сентября). Не остался в долгу и журнал «Октябрь», выступив со статьёй «Тёркин против Тёркина» Дмитрия Старикова, высоко оценив «Тёркина» во время войны и по возможности снизив «Тёркина на том свете» (Октябрь. 1963. № 10). Вс. Кочетов в статье «Не всё так просто» резко критиковал «Новый мир» и А. Твардовского за противопоставление общечеловеческих ценностей ценностям социалистического реализма, намекая, что в общечеловеческих ценностях проглядывает и кулацкая идеология (Октябрь. 1963. № 11).

В это время Вс. Кочетов, после широкоизвестного романа «Журбины» (1952), издал романы «Братья Ершовы», «Чего же ты хочешь?».

31 августа 1963 года в «Литературной газете» Юрий Барабаш в статье «Что есть справедливость» выступил против рассказа А. Солженицына «Для пользы дела» (Новый мир. 1963. № 7). Мало того, 19 октября 1963 года «Литературная газета» в статье Н. Селиверстова «Сегодняшнее – как позавчерашнее» вновь обрушилась на этот рассказ.

И идеологические сотрудники ЦК КПСС не раз говорили А. Твардовскому и главным сотрудникам журнала, что линия журнала расходится с линией партии. Особенно в этом упорствовал Д. Поликарпов, в дружеской компании не раз говоривший, что Солженицын и Твардовский – это позор советской литературы. Чуть сдержаннее был Василий Иванович Снастин (1913—1976) – заместитель заведующего Идеологическим отделом (1962—1965).

11 февраля 1964 года в Московском отделении Союза писателей состоялось обсуждение журнальной критики за 1963 год. Многие критики обратили внимание на статью В. Лакшина «Иван Денисович, его друзья и недруги» (Новый мир. 1964. № 1). На этом совещании столкнулись сторонники «Нового мира» и сторонники «Октября». Предоставим слово В. Лакшину:

«Всё было разыграно как по нотам. Забыли все другие журналы и прочие статьи и целый вечер выли по-волчьи вокруг одной, посвящённой «Ивану Денисовичу».

Председательствовал Д. Ерёмин. Выступала фаланга кочетовцев – А. Дрёмов, В. Назаренко, С. Трегуб, И. Астахов, а потом ещё главные специалисты по лагерной теме – Б. Дьяков и генерал Тодорский. Это было самое неприятное – они говорили эмоционально, со слезой, что я оскорбил их, оскорбил всех коммунистов, оказавшихся в лагере. Тодорский начал забавно: «Я не знаю всех этих распрей «Октября» и «Нового мира», для меня это ссоры Монтекуки (!) и Капулетти». Но, разойдясь, говорил жёстко… Об Иване Денисовиче и таких, как он, за весь вечер никто и не вспомнил.

А. Дымшиц, заключая, говорил, что я холодными руками коснулся святой и трагической темы. И вообще всё обсуждение напоминало коллективный донос: я узнал, что я ревизионист, идеалист и одновременно напоминаю китайских догматиков… Это был, что я не сразу понял, хорошо срепетированный спектакль. Клака «Октября» вся была в зале и что-то выкрикивала с места, шумно аплодировала Дьякову и др.» ( Лакшин В.«Новый мир» во времена Хрущёва. С. 193). Но самое скверное было в том, что В. Лакшина почти никто не поддержал, подходили, жали руку Феликс Кузнецов, Эмиль Кардин. «Всё ждал, что кто-то выступит, хоть полслова доброго скажет. Напрасно» (Там же. С. 194). И снова возникает всё тот же вопрос – почему?

Журнал «Огонёк» (1964. Февраль. № 8) напомнил В. Лакшину на его упреки, что журнал не раз выступал в защиту А. Солженицына (см.: Кружков Н.// Огонёк. 1962. № 49; Макаров А.Там же. 1962. № 52;

Сучков Б.Там же. 1963. № 5), так что почтенный критик напрасно вводил в заблуждение читателей «Нового мира». Подвела итоги этому обсуждению в Московской писательской организации редакционная статья в «Литературной газете» (1964. 20 февраля): «Повесть «Один день Ивана Денисовича» дорога нам всем – не одному только В. Лакшину. Тем более нельзя превращать это произведение в предмет размежевания литераторов, нельзя делать из книги некий «феномен», выводить за пределы естественно развивающегося процесса, насильственно догматизируя и регламентируя всякую творческую мысль о данном произведении».

В апреле 1964 года в печати, на радио, на телевидении развернулись выступления о кандидатах на Ленинскую премию, среди них – известные писатели, а главное – Солженицын. Выступает как член Комитета А. Твардовский, на телевидении – В. Лакшин, но слова Н.С. Хрущёва о Солженицыне уже не имеют силы, многие почувствовали, что власть его тает. И перед самым голосованием Комитета 11 апреля 1964 года со статьёй «Высокая требовательность» выступила «Правда»; в статье, отдав должное таланту А. Солженицына, признавалось, ссылаясь на полученные письма читателей, что оценка повести А. Солженицына явно завышена и «эта справедливая поддержка никак не означает, что всё в повести безоговорочно хорошо, что она может служить высоким образцом, чуть ли не эталоном литературного творчества». Высшие круги власти, ЦК КПСС не рекомендовали Комитету давать А. Солженицыну Ленинскую премию, что и подтвердило голосование членов Комитета по Ленинским премиям.

В четвёртом-пятом номерах «Нового мира» за 1964 год были опубликованы повесть Ю. Бондарева «Двое», повесть «Хранитель древностей» Ю. Домбровского (№ 7—8), но с прозой в журнале становилось всё хуже и хуже. А. Твардовский, прочитав повесть Г. Бакланова, отказался её печатать: «Это кино»; отказал печатать воспоминания И.С. Соколова-Микитова, отказывал и другим авторам, но однажды, по воспоминаниям В. Лакшина, «пришёл с пачкой чужих стихов и просил «малую редколлегию» собраться у него в кабинете – послушать» ( Лакшин В.«Новый мир» во времена Хрущёва. С. 232). Стихи были настолько хороши, что А. Твардовский, читая их, завидовал некоторым строчкам, настолько образны и живописны. «Автор – некто Прасолов из Воронежа – осужден на четыре, кажется, года за то, что с похмелья разбил стекло на соседней веранде и закусил лежавшими там сырыми яйцами…» С увлечением читая стихотворение за стихотворением, Твардовский комически сердился на скептическое ворчанье Закса: «Не «ничего», а превосходно. Разве наши эстрадные мальчики так умеют писать? Тут культура видна, автор и Пушкина, и Тютчева знает, а пишет по-своему…» (Там же). Десять стихотворений Алексея Тимофеевича Прасолова были опубликованы в «Новом мире» в № 8 за 1964 год. Вскоре А. Прасолов издал книги «День и ночь» (1966), «Лирика» (1966), «Земля и зенит» (1968).

В шестом номере журнала «Новый мир» за 1964 год Е. Дорош опубликовал очерк «Дождь пополам с солнцем», продолжающий анализ событий, о которых писатель начал публиковать в «Новом мире» целую серию очерков: «Два дня в Райгороде» (1957. № 7), «Сухое лето» (1961. № 7), «Райгород в феврале» (1962. № 10). Тут же в газете «Сельская жизнь» появилась острая статья Л. Лебедева «Не видя солнца…», по поводу очерков Е. Дороша «Дождь пополам с солнцем» (1964. 7 ок тября).

Были и другие критики, которые спокойно и объективно оценили очерки Е. Дороша, в частности, можно назвать статью Ю. Буртина «Целеустремлённость правды» («Ефим Дорош и его «Деревенский дневник») (Вопросы литературы. 1965. № 2).

Причиной противоречивого отношения к очеркам Е. Дороша была «Записка» Идеологического отдела ЦК КПСС по сельскому хозяйству РСФСР об ошибочной публикации в журнале «Новый мир» очерка Е.Я. Дороша «Дождь пополам с солнцем» от 23 сентября 1964 года, в которой совершенно справедливо было сказано о недостатках в жизни современной деревни. В «Записке» говорилось о натурализме, грубом искажении действительности, о преувеличении некоторых отрицательных явлений. «Писатель, не желая замечать огромных перемен, – писали в «Записке», – происшедших в последние годы в жизни села, старательно изыскивает всё отрицательное в сельском хозяйстве, с нездоровым смакованием преподносит это читателю. Современник представлен в очерке ограниченным умственно и духовно обеднённым человеком, живущим узкопотребительскими интересами, мелкими страстишками. Показанные в очерке колхозы влачат жалкое существование, колхозники разоряются…» ( АппаратЦК КПСС и культура. 1958—1964. М., 2005. С. 768). «Записка», осуждающая очерк Е. Дороша, была написана при Н.С. Хрущёве, до октябрьского Пленума написана и отрицательная статья Л. Лебедева, а с назначением нового партийного руководства произошли и перемены в оценке очерка: статью Ю. Буртина из одиннадцатого номера «Вопросов литературы» сняли, а во втором номере журнала за 1965 год статью опубликовали. Такова была литературная борьба.

А. Солженицын не раз говорил, что он работает над романом, А. Твардовский поехал в Рязань, прочитал роман, понял, что надо его готовить к изданию. Прочитали и в редакции, и возникли опасения, что без помощи Н.С. Хрущёва напечатать его не дадут ни цензура, ни Идеологическая комиссия. А. Твардовский попросил почитать роман В.С. Лебедева, не раз помогавшего А. Твардовскому. Но на этот раз тот решительно отказался помогать: «А вам роман нравится, скажите откровенно?» – спросил в свою очередь Лебедев, – восстанавливает В. Лакшин недавний разговор. – «Я считаю, как и мои товарищи по редакции, что это вещь очень значительная», – отвечал Твардовский. «А я не советую вам эту рукопись даже кому-нибудь показывать, – заметил Лебедев. – Я прежде говорил Ильичёву, что Твардовский собирается мне дать кое-что почитать, и он заранее просил его познакомить, но я не сказал, что рукопись уже у меня».