Текст книги "Откровения Виктора Суворова"
Автор книги: Виктор Суворов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
– Суворовское училище давало среднее образование?
– Да. А для того, чтобы стать переводчиком, необходимо было сдать особый экзамен.
– Язык был немецкий?
– Да, язык был немецкий.
– А дальше, после училища?
– Следует сказать еще вот о чем. Деньги на Суворовские училища тогда тратились колоссальные. Это были действительно элитные учреждения. Вот посмотрите. В армии командир взвода – это лейтенант или старший лейтенант. Командир роты – капитан. В военных училищах и в учебных дивизиях взводный – это капитан, ротный – майор. Командир батальона – это уже подполковник. В Суворовском училище: рота – три взвода по 25 кадетов в начале обучения, 75 в роте, а перед завершением нас осталось 50. Командиры взводов в Суворовских училищах (как нигде более) – майоры, командир роты – подполковник. Заместители начальника училища – полковники. А сам батя – генерал-майор. В каждой роте кроме подполковника и трех майоров – еще четверо сверхсрочников – прапорщиков в современном понимании – старшина роты и три заместителя взводных. 75 кадетов, принятых в этом году, – первая рота. На следующий год она получала новый номер – вторая. И так до седьмой. Седьмая рота – самая уважаемая: выпускники. Шестая – предвыпускники. Когда мы, первогодки, встречали кадета пятой роты, то обязаны были его приветствовать: «Здравия желаю, товарищ предпредвыпускник!» Ребята были хорошие. А отношения… Каждый старший по году обучения считал всех младше себя своими рабами, а тот, кто постарше его, считал и его, и всех равных ему или ниже – своими рабами. И так далее… Но отношения эти были не хамскими, а аристократическими. Вассальная зависимость.
Жизненная школа была потрясающая. Тот, кто не мог жить в коллективе, тот вылетал. Дойти до седьмой роты – это что-то значило. И если ты подлец, мерзавец, сволочь, то ты до седьмой роты не дошел бы никогда!
Забили бы, к чертям! Порядки были очень жесткие… Но с 1960 года в Суворовские училища уже никого не принимали.
– Почему?
– В 1961 году началось их сокращение, и срок обучения свели к трем годам.
После 1960 года прекращается набор. Выпускная седьмая рота завершает обучение, уходит. Все поднимаются на ступеньку вверх, а первой роты больше нет. Ее не набирают. Как в школе без первого класса. На следующий год нет уже и второй роты. И тогда все училища сокращаются, расформировываются, кроме некоторого малого числа, а все роты – в полном составе вместе с командирами – переводятся в разные остающиеся училища. После этого в 1963 году в нашем училище осталось три роты – седьмая, шестая и пятая. И эти три роты отправляют в город Калинин, Воронежское училище было ликвидировано.
Одна рота была выпущена в 1964 году, мол рота – в 1965-м, и в следующем – последняя.
Я все это рассказываю потому, что отец мой попал под «хрущевское» сокращение 1959–1960 годов. Из армии его изгнали. Насчитали пенсию за все годы службы – 27 лет, и он пошел наниматься на работу. Нанялся администратором кинотеатра в г. Черкассы.
Недавно вышла очередная книжка, так там автор, полковник Анатолий Терещенко, пишет про меня, что «папочка устроил его в Суворовское училище». Думаю, мать твою иттить, в Суворовские училища принимали тогда очень и очень серьезно: проверяли и здоровье, и развитие, а военных было тогда как собак нерезаных, полковников и генералов. Так что какому-то майору «устроить» своего сына было совсем не просто!
Там еще есть, что я провалился в Суворовском училище Воронежа и мой «папочка» (автор так и пишет!) перевел меня в Калинин. Администратор кинотеатра в г. Черкассы, оказывается, может перевести сына в Калинин… И чтобы мне не было скучно, мой папочка перевел со мной еще три роты из Воронежа в Калинин. В полном составе! Гэбэ. Что с него возьмешь!
Дело вот в чем еще. В Московском военном округе было три Суворовских училища: Московское, Калининское и Воронежское. И на парад ходили так. Пешее прохождение закрывали три училища: Московское, после него – Воронежское или Калининское, ездили по очереди, и Ленинградское нахимовское (мы называли его курсантов «нахимозами»).
Когда еще существовало Воронежское суворовское училище, его кадеты ездили в Москву на первомайский парад, а на ноябрьский – Калининское. А когда Воронежское расформировали, то Калининское суворовское военное училище стало ездить в Москву и на майский, и на ноябрьский парады.
– И документально это подтверждалось?
– Да, конечно, выдавался документ о том, что я был участником парада, и так далее….
Эти парады – есть о чем вспомнить. На пересыльном пункте мы жили рядом с «нахимозами», между нами был маленький заборчик. Они себя называли «питонами». Мы – «кадеты».
– Это что, официально?
– Нет. Официально – суворовцы. Кстати, этот же полковник пишет, будто он бывший воспитанник этого Суворовского училища. Он и близко там не был, и не представляет себе, что это такое. Никаких воспитанников у нас не было. Воспитанники – это в полковом музвзводе. У нас официальное название – суворовец, а сами себя называли кадетами, за что начальство нас преследовало.
Так вот, парадная «коробка» – 200 человек. Когда я учился во второй роте, мы ходили на параде в Воронеже. Был тогда Воронежский военный округ, потом его ликвидировали и стал Московский. А старших кадетов возили на парад в Москву.
Подготовка к параду – месяц на месте, допустим в Воронеже. А на месяц вывозили в Москву. А там… Подъем, утренний осмотр, завтрак, потом вывозили на дватри, иногда на четыре часа на центральный аэродром, где подготовка шла. Там же и техника вся. И войск – видимо-невидимо. Завершали всегда три батальона: московский, наш и ленинградский «питонский». После этого возвращаемся.
Кстати, я находился на Красной площади, когда из Мавзолея выносили Сталина. Привезли нас ночью на последнюю тренировку к параду. Проводится она на Красной площади. Привезли, поставили задницами к Мавзолею. Стояли мы и все войска так, а потом нам сказали, чтобы мы ехали домой. Нам назначили целых три ночных тренировки, но одна из них оказалась холостой.
Каждый вечер нам крутили фильмы, хорошие фильмы. Приезжали к нам артисты, в том числе и высокого ранга. И на «Мосфильм» возили. То есть этот месяц во время подготовки к параду (я был на четырех парадах) давал очень большую духовную подпитку. Например, предлагали поездку на Новодевичье кладбище. Все мы заныли: кладбище, ну что там интересного? А наш взводный говорит, что, мол, съездите, ребята, не пожалеете. И не пожалели! Господи, сколько впечатлений! И могила Гоголя, и могила жены Сталина…
– Теперь давайте поговорим о военном училище. В «Освободителе» есть потрясающая глава про «губу», куда главный герой-курсант попадает. Что собой представляло в то время военное училище?
– Училище называлось Киевское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени Фрунзе. Находилось оно в Одессе.
– В Одессе?
– Да-да, в Одессе. Перед тем как я закончил училище в Калинине, вызвали меня в штаб. Сидят какие-то два дяденьки. А нам, оканчивающим училище, выдали списки, куда мы можем поступать. Мой выбор пал на Харьковское гвардейское танковое училище, которое по «Освободителям» и проходит.
Однако тут требуется отступление. Как видите, одно с другим в моем рассказе так «сцеплено», что трудно сохранить последовательность. Вернемся к хрущевскому сокращению. Когда Хрущев сократил армию и выгнал миллион двести тысяч человек, был разогнан кадровый состав. В армии постоянно нужно менять кадровый состав – кто-то отслужил, кому-то следует выходить на пенсию и т. д. Но возникли трудности из-за того, что никто в военные училища идти не желал. Непривлекательно было. Моего отца, например, сначала выгнали, как пса, потом только разобрались и насчитали ему пенсию.
Так вот, после хрущевских перетрясок в армию никто не хотел идти. Нужно было чем-то привлекать. И большинство военных училищ, в которых ранее учились всего три года, стали делать «высшими», вводя более-менее привлекательные направления – радиотехнические, артиллерийские и пр. А танковые переводили на новую ступень в последнюю очередь. Поэтому я так прикинул, что есть общевойсковые командные училища и танковые – большой разницы между ними не было. Правда, первое было высшим, а танковое – обыкновенным. Зачем же мне идти в обыкновенное? По книге я учусь в Харьковском гвардейском танковом.
Общевойсковые училища были – Московское, Ленинградское, Одесское, Новосибирское, Бакинское, Ташкентское. Одесское было несколько особое. И перед тем как выпускать из СВУ, меня вызвали в штаб. Какие у тебя выборы, говорят те самые двое в гражданском. Я отвечаю, что выбрал Московское или Ленинградское высшее общевойсковое командное училище. Они и говорят: «Мы тебе рекомендуем поступать в Одесское». Я говорю: «А что, разница есть какая-то?» Они говорят: «Да, есть разница». Я прикусил язычок, думая, раз советуют, значит, что-то в этом есть. Можно, конечно, спросить, а какая, мол, разница. Но раз не говорят… Они еще мне сказали, что училище переводится в Киев.
Перевод обусловлен был вот чем. Одесское общевойсковое командное училище было, скажем так, обыкновенным. Но в то же время оно находилось под патронажем Главного разведывательного управления. Это означает, что там были особые отношения. В Одесском училище был один факультет, на котором готовили террористов из Анголы и других стран, революционных бойцов. В 1965 году этот факультет разросся до того, что ему отдали все училище, а остальных – русских ребят, которые там учились, – перевели в Киев.
Почему в Киев? Это было вызвано тем, что в Киеве находилось ракетное училище. Никита Хрущев развернул огромное количество ракетных училищ, а их столько не потребовалось. Училище, которое находилось в Киеве, называлось ККТУ – Киевское командно-техническое училище. Носили ребята танковые эмблемы. В 1965 году ККТУ сделало последний выпуск. До него там же находилось Киевское объединенное училище самоходной артиллерии. Потом, где-то в начале 60-х годов, там развернули ракетное училище. Начальником училища был генерал-майор артиллерии Мухачев, один из основателей наших ракетных войск. Он везде проходит по истории наших ракетных войск. Часть командного состава осталась от ККТУ, остальных разогнали, учебные площади остались, и всех советских курсантов из Одессы перевели в Киев. В Киев училище переехало в 1965 году, летом, и я туда приехал поступать.
Так вот, Киевское училище, 2, 3, 4-й курсы – все были из Одессы. На стенках в туалете писали: «Лучше Одесса с триппером, чем Киев с каштанами».
Все такого рода училища были одинаковыми, но Московское было с уклоном на показуху. Если кого-то нужно было куда-то вести, показать, как у нас строевым шагом ходят, какие у нас казармы, то его ведут в Московское высшее ордена Ленина Краснознаменное общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР. Слава богу, я туда не попал. Ленинградское училище было с физическим уклоном. Там было все такое же, но очень сильно нажимали на спорт. Если нужно было показать, что, мол, вот у нас курсанты и в баскетбол, и в хоккей играют. И так далее.
А Киевское училище готовило разведчиков. Командиров разведывательных подразделений.
В каждой дивизии есть разведбат. В каждом танковом и мотострелковом полку, кроме того, – собственная разведрота. Все это – тактическал разведка. Вот в нее нас и готовили. После училища было три пути: командиром танкового, мотострелкового или разведывательного взвода. Все это смежные профессии. Одно без другого жить не может. И в ходе службы можно было с мотострелкового взвода попасть на разведывательную роту, а потом на танковый батальон и т. д.
Кадеты поступали сразу на второй курс. Семь лет кадетки вполне покрывали первый курс. А первый курс был в те времена запредельно зверским. Первый курс учился не в училище, а в учебной дивизии в Николаеве. В учебке тогда за полгода готовили сержантов. Так вот, курсанты первого курса в те годы носили солдатские погоны и проходили весь цикл подготовки сержантов в учебной дивизии. Через полгода солдатики получали лычки и уходили в войска, а курсанты-первогодки повторяли весь цикл обучения еще разок с самого начала, то есть они курс учебной дивизии проходили дважды. Только после этого получали погоны курсантов и продолжали учебу на втором курсе. И вот в их состав вливали кадетов. Получался батальон второго курса с примерно равным количеством кадетов и «мишек». Некоторым самым злым «мишкам» на втором курсе вешали лычки, и они командовали. Кадетам сержантских званий не давали. Знали, что кадет кадетами командовать не станет. У нас свои понятия. Дисциплина была не как в учебной дивизии, но и гуманизмом тоже не пахло. С нашим братом кадетом обращение было выработано еще при товарище Сталине. Рога обламывали быстро. Разница в том, что мы теперь были под присягой. Со всеми вытекающими. Некоторые наши кадеты первым делом решили с «мишками»-сержантами разобраться. Но уже через две недели троих наших судили трибуналом, дали по году дисбата, а дисбат в срок службы не входит. После того – оттяни полный срок рядовым в мотострелковых войсках. Один из них – Витя Пискунов – решил и в дисбате права качать. И загремел по зонам котелками.
Тот, кто хотел учиться, в общевойсковом командном училище мог получить весьма мощный заряд знаний. Я окончил это училище с отличием.
«Аквариум»
– Автобиографический роман «Аквариум», опубликованный впервые в 1991 году, – первая книга, которая принесла известность Виктору Суворову. Рассказ о ГРУ – совершенно таинственной советской военной разведке – привлек общее внимание и во многом предопределил будущее исторических книг Суворова. Когда был написан «Аквариум»?
– Я начал его писать сразу же, как только убежал. Это было в 1978 году.
– «Аквариум» был первой опубликованной книгой?
– Нет. Первая книга была «Рассказы освободителя» – об армии и о походе в Чехословакию. «Рассказы освободителя» вышли в 1981 году. Была еще книга «В Советской Армии». Она вышла на английском в 1982 году и никогда не публиковалась по-русски. В 1984 году вышла книга «Советская военная разведка», она тоже никогда не выходила по-русски. Потом появился «Аквариум» – в 1985 году на английском языке. А «Ледокол» никогда не издавался за рубежом по-русски. Не удавалось. Всевозможные «Посевы» уклонились от этого…
– В «Аквариуме» есть эффектный, производящий на всех бешеное впечатление пролог. Там главному герою показывают фильм о сжигании живьем полковника-перебежчика. Это все – с натуры?
– Такое вряд ли можно выдумать.
– А зачем это было надо?
– Сами подумайте, человека отправляют за границу на ответственнейшую самостоятельную и секретную работу, где, помимо прочего, приходится иметь дело с огромными деньгами. Как гарантировать его верность? Деньгами невозможно, не те зарплаты. Коммунистической идеологией? На это клюют только дураки, а дураков в разведку не берут. Любовью к Родине? Родину мы любили и прекрасно понимали, что с нею творят власти. Как раз любовь к Родине и могла толкнуть на самые решительные и неожиданные поступки. Оставалось запугать.
– А фильм был настоящий?
– Не знаю, но нам его показывали.
– Где вы учились?
– Я был сначала принят на третий факультет Военно-дипломатической академии ГРУ, но учился на первом. Собственно говоря, это учебное заведение имеет три названия. Несекретное – военная часть 35576. Секретное название – Военная академия Советской Армии. Оно обозначено у меня в дипломе. В документах с грифом «Совершенно секретно» употреблялось название Военно-дипломатическая академия Советской Армии.
Первые два факультета академии – это стратегическая разведка, работа за границей. Третий – это агентурная разведка, но не стратегическая, а оперативная.
– Что это означает – оперативная разведка?
– Центральное ГРУ занималось стратегической разведкой. Но, кроме того, было еще 16 военных округов, 4 флота и 4 группы войск. Двадцать четыре мощные военные структуры, каждая имела свой собственный штаб. В штабе первое управление планировало боевые действия, то есть будущую войну, а второе управление поставляло необходимые сведения. Над всеми стояло ГРУ – наверху, а под ним 24 РУ – разведуправления.
Каждое разведуправление имело различные силы и средства разведки. В каждом штабе взаимодействовали два механизма, две структуры – операторы и разведчики. Есть в штабах много других управлений и отделов, но операторы и разведчики – ядро любого штаба. Первые планируют, вторые – поставляют сведения.
Все округа имели разные виды разведок – авиационную, войсковую, радиотехническую, специальную (спецназ) и пр. Но в каждом округе была агентурная разведка. Кадры для них готовил третий факультет. Эта разведка была для работы за рубежом с территории СССР и дружественных ему стран.
Так, в ГСВГ – Группе советских войск в Германии – была своя агентурная разведка, направленная на работу в Западной Германии. Агентуру вербовали среди туристов, моряков, родственников жителей Восточной Германии и пр. Северная группа войск в Польше имела свою агентурную разведку, которая вербовала свою агентуру в Западной Германии, Дании и пр. В Центральной группе войск в Чехословакии была своя разведка и т. д.
С такими же задачами работали агентурные разведки всех округов. К примеру, Приволжский военный округ в случае войны формирует одну армию, которая направляется либо на Запад, в Германию, либо против Китая. А в мирное время разведуправление Приволжского военного округа добывает необходимые сведения, причем агентурная разведка у округа своя, пусть не с такими возможностями, как, например, у разведки группы войск в ГДР, но все же… Агентуру округ вербовал и имел «для себя» и на Западе, и на Востоке.
Итак, третий факультет – агентурная разведка оперативного уровня.
Оперативное искусство было впервые придумано в СССР в 30-х или даже раньше, в конце 20-х годов. Греки делили военное искусство на два уровня: стратегический и тактический. На холме, скажем, стоит полководец. И все, что он видит, – это тактический уровень. А все, что выходит за пределы его видения, – стратегический уровень.
Однако в самом начале XX века русские выявили нечто еще и иное, чем просто тактика и стратегия. В Мукденском сражении, например, обнаружено было, что на огромных территориях многодневные действия уже не подлежали тактическому анализу, великовато для тактики, но и до стратегии еще не «дотягивает». Тактика – это действие полка, дивизии. Россия жила своей жизнью, а война была где-то далеко, не сказывалась на жизни страны. То есть и стратегией это не назовешь.
Или Фолклендский конфликт Великобритании и Аргентины. К чему это отнести – к стратегии или тактике? Силы были задействованы большие, да еще и на другой части земного шара. Много для тактики, мало для стратегии. Потому возник промежуточный уровень – оперативное искусство.
Потому советское военное искусство было разделено на три уровня – тактика, оперативное искусство, стратегия. Разведка – это один из видов боевого обеспечения. Соответственно она делится на тактическую, оперативную и стратегическую.
Командные кадры для тактической и оперативной разведки готовили многие военные училища и военные академии: Военная академия им. Фрунзе, бронетанковая, связи и прочие. Этим же занималось и Киевское высшее общевойсковое командное училище им. Фрунзе, которое я в свое время окончил.
Но вот офицеров для агентурной оперативной разведки готовили только на третьем факультете Военной академии Советской Армии.
Итак, существует три уровня военной разведки: тактическая, оперативная и стратегическая. Я последовательно прошел все три уровня с самого низа до самого верха.
В Академии Советской Армии первый и второй факультеты готовили офицеров для стратегической агентурной разведки, третий факультет – для оперативной агентурной разведки. Оперативная агентурная разведка – это вербовка агентуры с территории СССР и дружественных стран. Оперативная разведка – это для армий, флотов, флотилий и фронтов. В мирное время – для военных округов… А стратегическая агентурная разведка вербовала свою агентуру по всему земному шару, прежде всего с территории супостата.
– А был еще четвертый факультет?
– На четвертом учились наши «братья младшие по классу». Непосредственно в академии находились только второй и третий факультеты.
На первом факультете, на котором я учился, и на четвертом все курсы были разнесены по всей Москве. Восточных немцев обучали отдельно от поляков, чехов и т. п. Поступаете на первый курс и учитесь на данной точке. На этом же месте учитесь на втором, третьем курсах. Где учатся остальные – вам не ведомо. К тому же второй курс не контактировал с первым, третий – со вторым и т. д., чтобы не было раскрытия неожиданностей обучения.
Обучение таит в себе множество сюрпризов. Лучше для обучающихся не знать, что их ждет на последующем курсе.
– Сколько было курсов?
– Три.
– В «Аквариуме» сказано, что вы учились пять лет.
– Правильно сказано. Основной курс академии – три года. Однако существует «предварительный», он же «проверочный» курс – один год. И «завершающий» – тоже один год, это уже после окончания, после выпускного вечера и получения диплома. Предварительный – не в Москве, а в одном из 24 разведывательных управлений штабов групп войск, военных округов и флотов, то есть в оперативной разведке. Через предварительный курс пропускали не всех, а примерно половину кандидатов в академию. Тех в основном, кто был молод и зелен. Я был самым молодым на курсе. Был лейтенантом. Через предварительный курс я прошел. Это год очень серьезной подготовки. Но это пока еще не академия, хотя я учился по ее программе и под ее контролем. Брали в академию капитанов, майоров, иногда и подполковников. Людей с большим военным и жизненным опытом через предварительный курс не пропускали.
Я, к примеру, работал в разведуправлении Приволжского военного округа. С одной стороны – это обычная служба. С другой – я кандидат в академию, о чем знали мои непосредственные начальники. У меня была очень жесткая индивидуальная программа обучения. После этого года спрос был совсем другим: ты работал год в оперативной разведке, многое узнал – отчитайся. После этого года могли вернуть в войска – ты нам не подходишь. Могли отправить на третий факультет, то есть на факультет оперативной разведки, или поднять выше на первый или второй, то есть на стратегический уровень. После предварительного курса я сдал экзамены, и меня приняли на самый главный факультет – первый, то есть на факультет стратегической агентурной разведки.
После завершения академии следует год окончательной подготовки. Это уже не академия, хотя учеба продолжается. Это окончательная шлифовка на рабочем месте. Те, кого посылают под журналистское прикрытие, получают место в крупной газете. Те, кого посылают под прикрытие гражданской авиации, получают работу в Аэрофлоте, и т. д. Они выполняют свои служебные обязанности, а по вечерам, выходным дням осваивают специфику агентурной работы в данных конкретных условиях. Заключительная шлифовка в принципе продолжается один год по сугубо индивидуальной программе. Человек работает год, а то и больше, приходит на работу «легендированным». Только после этого следует первый выход за рубеж. Однако никто не был гарантирован от внезапных перемен. После окончания первого или второго факультета можно снова попасть в оперативную разведку, если до стандартов стратегической не дотягиваешь.
Такого возвращают туда, откуда он пришел, то есть посылают в какой-нибудь округ.
Посылают тебя, например, в Закавказский военный округ. У него есть сопредельные страны, например Турция. И ты в оперативной разведке занимаешься вербовкой агентуры в Турции, находясь на территории Советского Союза. Кое-кто, окончив третий факультет, поднимался к нам. Такая ротация иногда бывала. Предварительный курс был обязателен не для всех, а примерно для половины.
После этого три курса обучения, потом давалось прикрытие, к примеру, тот же Аэрофлот. Конечно, это для тех, кто был еще до поступления в академию связан со стратегической авиацией и мог легко освоить все стороны работы в Аэрофлоте. Бывшему подводнику дают прикрытие – Морфлот. И так далее.
А кое-кто после третьего факультета поднимался к нам, в стратегическую разведку. Год заключительной шлифовки мог растянуться на несколько лет и даже на всю жизнь. Были хорошие ребята, которые вполне успешно работали в Центральном аппарате, но так ни разу и не были выпущены на самостоятельную охоту. Я отбыл в Женеву 24 октября 1974 года, то есть практически сразу после выпуска. меня отшлифовали быстро.
На третьем факультете нет ни предварительного, ни завершающего курса. Я сдавал экзамены на третий факультет. понятно, не имел представления о том, что это такое. Но мне после экзаменов предложили сначала еще год проработать в штабе округа. Сказали: после года работы в штабе с тебя будет другой спрос. Или мы тебя возьмем на 1-й или 2-й факультет или оставим на 3-м, как ты и был, забудем о годовой практике здесь же, или же ты пойдешь к чертовой матери. Иными словами, оставайся, как и есть, на третьем факультете, но есть возможность показать себя. Через год я сдал экзамены второй раз, и меня приняли на первый факультет.
Второй факультет готовил ребят в военные атташе. У второго и первого факультетов были почти одинаковые программы. Только те ребята в форме ходили, а мы – без формы. И работали на точках. А третий факультет ходил и в форме, и в гражданской одежде. Но их готовили для Советского Союза и «братских территорий», на которых они могли работать. Четвертый факультет готовил ребят из «братских» стран.
Первый факультет готовил добывающих офицеров и аналитиков, которые работают под прикрытием – различным, кроме военно-дипломатического прикрытия.
– Кроме военно-дипломатического? В смысле – кроме военных атташе?
– Да. Однако был, например, случай, когда половина моей группы готовилась на первом факультете, а пошли в военные атташе. Возникла необходимость, вот и послали. И наоборот, было и такое, что те, кто учился на втором факультете, посылались на работу под гражданским прикрытием. Прикрытия могли быть разными, военными или гражданскими, но работа – та же самая.
– Подготовка на первом и втором факультетах чем-то отличалась?
– В принципе, нет. Так, отдельные мелкие вещи… Допустим, в самом начале разрабатывалась тема «Добывание разведывательных сведений с использованием легальных возможностей». И мы едем на завод им. Лихачева. Едем в гражданской одежде, потом (после 6–7 часов шатания на заводе под придуманными «названиями» – архитекторы или еще кто) возвращаемся и пишем отчет с описанием предприятия. Через две недели нужно сдать сочинение под названием «Что я видел на заводе». И описать все, что видел, – где у них водоснабжение, кто у них директор, каким образом можно взорвать цеха… Как завод можно использовать в военной ситуации. У нас же любое предприятие с военным уклоном.
А у тех, кто учился на втором факультете, было посещение войсковой части. Отвезли их в Таманскую дивизию, там они шатались несколько часов, описали, какие там заборы, какой дурак командир и так далее. Что-то иное, но в принципе – то же самое. Разделение на первый и второй факультеты было, в общем, искусственное.
Моим личным прикрытием была чистая дипломатия. Для тех, кто оканчивал второй факультет, прикрытием были военные атташаты. За границу посылали на работу военными атташе. Ну, тут все свои, все друг друга знают. Потому что все из одного и того же места – из нашей академии.
– То есть фактически военные атташе – это гэрэушники?
– Не столько фактически, сколько стопроцентно! Не существует другой организации, готовящей военных атташе и руководящей их работой. Только ГРУ.
У меня было прикрытие – международные организации ООН в Женеве. Постоянное представительство СССР при отделении ООН в Женеве – гражданское прикрытие. Там было множество международных организаций: Международная организация труда, Международная организация здравоохранения, Международная электротехническая комиссия, Международная метеорологическая организация…
После учебы мне сообщили, что будет подготовка в МИДе. Подготовка шла три дня. Мне сказали: зачем терять целый год? Где МИД? На Смоленской площади. Прекрасно. Кто министр иностранных дел? Товарищ Громыко. Прекрасно. И хватит. Бери чемодан – и вперед! Так у меня получилось всего четыре года, а не пять лет.
Обычно на это уходит один год. Вот почему я написал в «Аквариуме» о пяти годах, а может растянуться и на большее время. Бывает, тебя готовят, готовят, а выхода тебе нет. Готовят, к примеру, журналистом в Великобританию, а место твое еще не освободилось. И приходится ждать.
Поскольку я был в стратегической разведке, моим прикрытием была чистая дипломатия. Если направляют в военные атташе, то стажируются обычно в Отделе внешних сношений Минобороны.
Каждое управление ГРУ, а их было 12, имело свои направления. У меня было третье направление Первого управления Второго главного управления Генерального штаба. Второе главное управление – это ГРУ ГШ. Первое управление ГРУ – это агентурная разведка против Европы. Третье направление Первого управления – Франция, Швейцария и Бенилюкс.
Второе главное управление Генерального штаба, т. е. ГРУ ГШ, поставляет информацию. Оно состоит из управлений, руководимых генерал-лейтенантами. Управления состоят из направлений. Кроме того, были отдельные направления, которые не входили в Управления, а подчинялись прямо начальнику ГРУ. Во главе направлений стоят генерал-майоры. Четыре первых Управления ГРУ – добывающие.
1-е направление ГРУ – очень мощное. Командовал им генерал-майор Борис Михайлович Александров. Ему подчинялись все, кто окончил академию и готовился к выходу за рубеж. Все выпускники академии, готовые ехать за рубеж, «кантовались» в этом направлении. Если ты, например, вернулся из-за рубежа и для тебя не оказалось места в штате ГРУ, то ты «оседал» в 1-м направлении и работал по своему прежнему прикрытию. К примеру, я при возвращении продолжал бы работать в МИДе, но подчинялся генералу Александрову. Но при этом требовали бы и разведывательной работы. Мне повезло – я «болтался» всего три дня.
– Итак, вы приехали на работу в Женеву. В какой степени «Аквариум» автобиографичен?
– Полностью, за исключением конкретных фактов. Вся тактика работы там описана полностью, стопроцентно. Все мои чувства – полностью. Психология работы, приемы и пр. – полностью. Нигде не соврал. Но я исказил места, имена и даты.
