Текст книги "Высота Падения(СИ)"

Автор книги: Виктор Рощин-Щавинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 49 страниц)

Они встретились в ресторане, с экзотическим и немного глуповатым названием, «Голубая лошадь». Об этом Максима попросил сам Эдик. Заказали два комплексных обеда, минеральную водичку, кофе.

– Максим..., – начал разговор Эдик – у меня к тебе будет одно деловое предложение. Я думаю, оно взаимовыгодное для нас с тобой обоих.

– И что это за предложение...? – с определённым трудом пережевывая жестковатый шницель, спросил Максим.

– Да, в общем, то, на мой взгляд, довольно простое. Особенно для тебя с твоими организаторскими способностями. И оно заключается в следующем.... Ты же намереваешься купить у меня машину? Надеюсь, не передумал ещё? А я её, в данный момент, и сам тебе не прочь продать. Созрел, как говорится. И я её тебе продам. И даже значительно дешевле той цены, которую ты ранее готов был заплатить мне за машину.

Максим внимательно слушал Эдика и не перебивал его. Только чаще задвигал челюстями. Эдик продолжал....

– Но у меня есть одно условие, или даже скорее просьба, которую если ты выполнишь, то я продам тебе машину за следующую цену, гораздо меньшую, которая была прежде. Эдик назвал эту сумму.

Разница в цене была довольно ощутимая, и от этого у Максима даже немного участилось сердцебиение, и он чуть было не поперхнулся. Но он всё же продолжал, "умно" молчать и дожевывать свой злосчастный шницель.

– А просьба у меня к тебе такая.... Надо помочь моему брату, устроиться работать на автозаправочную станцию, простым бензозаправщиком. И всего делов-то...! Ты сможешь помочь мне в этом деле Максим? Что скажешь на это?

Максим лихорадочно соображал.

– Да пока ничего не скажу Эдик. Надо подумать, что и как, и кого, конкретно необходимо подключить к этому делу. Я, как ты сам понимаешь, не директор нефтебазы!

Максим сразу же, без особого труда, понял интерес братьев к бензозаправке, и какую выгоду они могут из этого извлечь для себя. Заправщики воровали государственный бензин безбожно. И об этом в принципе, впрочем, как и о многом другом воровстве, повсюду и везде, знали если не все, то подавляющее большинство руководства города, да и просто обычных людей. – "Но, как и каким образом, это дело может непосредственно касаться меня лично...? – рассуждал про себя Максим. – Я же не представитель правоохранительных органов, которые обязаны выявлять и пресекать подобные нарушения и злоупотребления! Я помогу ему устроиться на работу и всё...! А если он тоже станет воровать, что и будет, скорее всего, сделано, для того он туда и хочет попасть, то при чем тут я...!? Воровать то с ним я не собираюсь, а значит и отвечать за это, тоже не должен, да и в принципе, не обязан". – Максим, сейчас, а именно, в том случае, если он поможет брату Эдика устроиться на заправку, искал для себя, своей совести, более или менее веские и приемлемые оправдания. – "Но зато у меня будет свой и довольно приличный автомобиль, купленный по бросовой цене. По-моему игра стоит свеч и немалых...!".

И этот щекотливый вопрос, Максимом был решён в свою пользу, и в своих собственных, хотя как ты тут ни крути, всё же меркантильных, и в какой-то мере корыстных целях и интересах.

Он сейчас вполне сознательно не хотел думать о существенной разнице в цене на машину. Хотя именно это обстоятельство для него было главным и решающим. Но он делал вид, в том числе и для самого себя, что именно это обстоятельство, вроде, как и не есть тот самый главный, и всё определяющий довод, который, в общем-то, подталкивает и заставляет Максима, заняться этим всё же сомнительным по своей моральной и этической сути трудоустройством.

Но Максим мечтал о машине. Мечтал и очень сильно хотел её иметь. И непременно серебристого цвета. Да так сильно, что это его желание, над всеми его сомнениями и колебаниями и всякой там порядочностью и совестью, взяло верх. Оно плотно уселось своим седалищем на всё и вся, свесило ножки, и ни на что не обращало внимания, и не хотело слезать с шеи Максима. Да и сам Максим, если быть честным до конца, против этого сидения непорядочности на его, довольно крепкой шее, особенно не возражал.... И даже, скорее всего наоборот. Максим, где-то, тихо радуясь про себя, что ему так ощутимо повезло, подчёркнуто равнодушно вслух произнёс: – "Хорошо Эдик, будем считать, что договорились... – сказал он. – Попробуем это устроить. Попробуем это дело решить. Может когда-нибудь и мою машину твой брат заправит бесплатно...? – закончил Максим, и почему-то слегка криво, ухмыльнулся.

– Нет проблем братан...! – сказал Эдик – и тоже растянулся в улыбке. Его лицо сейчас напоминало большой, круглый, маслянистый блин.

Они распрощались, и Максим на трамвае поехал в военкомат заступать на дежурство. Стрелки на часах показывали половина шестого вечера.

Надо было торопиться. Не хватало ещё опоздать на дежурство. За Максимом такое раньше никогда не водилось.

У Максима после разговора и сделки с Тучкиным, настроение было, почему-то не очень радостное, а вернее, просто, очень даже, гадливо-паршивое....

= = =

ГЛАВА – 33.

«НЕУДАЧНОЕ Дежурство МАКСИМА...».

На своё дежурство Максим не опоздал. Прибыл вовремя, минута в минуту, почти, как истинный ариец с нордическим характером, и с изрядно уже поднадоевшей многим, немецкой пунктуальностью.... Вся страна в который уже раз, по телевидению, смотрела многосерийный художественный фильм, «Семнадцать мгновений весны».

Максим заступил на дежурство.

Работники военкомата один за другим покидали свои рабочие места, закрывали и опечатывали свои кабинеты и сдавали их под охрану Максиму. Женщины, особенно молодые, старались, как можно быстрее убежать с работы, мужчины наоборот, никуда не торопились, как будто дома им делать было нечего. Наконец ушли и они. Максим остался в здании один.

Он сделал обход, проверил все оттиски печатей на опечатанных помещениях, затем занялся просмотром и изучением документов для дежурного по военкомату. Но это его занятие, было вскоре прервано. Кто-то позвонил в дверь. Максим посмотрел на часы. Было начало девятого вечера. «Кого это еще там несёт нелёгкая?» – подумал он. Максим нажал кнопку для внешней связи и спросил – «Кто там, я слушаю Вас!».

– Это я, Валя, техработник ваш.... Что, не узнали меня...!?– раздался знакомый и нежный голосок из динамика, установленного в дежурной комнате.

– "Тьфу ты, с этой машиной и Эдиком совсем забыл обо всём. Она же обещала прийти...!" – только сейчас Максим вспомнил о Валентине.

Он подошел к входной двери и открыл её. На пороге стояла она, Валентина....

– Ну, ты и даёшь сударыня...! Я вообще то думал, что ты так просто.... Поговорила и забыла. А ты возьми да и появись здесь! У тебя это, серьезно, или как...? Ну что, в самом деле, то, случилось Валя...?

– А мне можно войти...? – немного смущаясь, произнесла она.

– Ну конечно, конечно заходи красавица. Извини меня, растерялся немного. От неожиданности....

Валентина зашла, Максим закрыл двери. Они прошли в дежурную комнату, Максим сел на кушетку. Валя стояла, немного смущённо переминаясь с ноги на ногу, и теребила в руках кончик своей косынки повязанной у неё на шее.

– Ну, что всё-таки случилось...? – спросил Максим.

– Я пришла, что бы сказать Вам – Валя замялась, стараясь подобрать слова – Что я..., что Вы... мне... Что Вы мне очень нравитесь Максим, как не нравился никто и никогда. И я, я люблю Вас..., и хочу быть с Вами... – уже почти скороговоркой выпалила Валентина. Глаза её заблестели, и в них появились слезинки.

Максим таким неожиданным для него признанием был, мягко говоря, очень сильно озадачен. Даже смутился немного.....

– Валя...! Дорогая! Ну, что ты такое говоришь...!? Я тебя знаю чуть больше месяца. Всего то ничего! И ты меня тоже. Я думаю этого не достаточно, чтобы делать такие серьёзные заявления. Да и потом Валюша, я человек то уже женатый. Как мы можем быть вместе, и как всё это, ты себе представляешь...? Я лично этого сделать, ну никак не могу.

– Я не претендую на место вашей жены, нет. И понимаю, что здесь я безнадёжно опоздала. Я хочу сказать другое, хотя и сама до конца не понимаю, что со мной происходит. Мне скоро исполнится двадцать лет, и со мной такого никогда не было...! Меня действительно неудержимо тянет к Вам. Сразу, с того момента, когда я увидела Вас. Ну, или почти сразу. Тянет просто, как к магниту....

– Где-то я уже слышал подобное сравнение... – вспоминал про себя Максим. А вслух сказал следующее.

– Может как раз потому, что тебе именно двадцать, а скажем не пятьдесят или шестьдесят, тебя и тянет..., а я просто случайно оказался под рукой, и дело вовсе не во мне...!?

– Нет, нет...! И, пожалуйста, не перебивайте меня, я чувствую, что и сама собьюсь. Ведь я даже не просто хочу быть с Вами, я очень, и это правда, извините меня, хотела бы иметь от Вас ребёнка, который был бы похожий на Вас...!

– Ну и ну...! Ну и дела! С корабля..., прямо на бал...! Вот так сразу, «хочу ребёнка и всё тут», вроде я просто-напросто штатный бык-производитель...! – соображал Максим, ещё больше очумевший от очередной просьбы Валентины.

В связи с последними словами Валентины в голове Максима пронеслась одна история, или вернее один случай, который произошел с ним несколько месяцев назад, здесь же в военкомате, когда он был ещё лейтенантом. Максим этот случай, почему-то запомнил. Как впрочем, и многое другое из своей жизни.

Когда Максим служил ещё во втором отделении, он занимался так же и оформлением личных дел на кандидатов в суворовские военные училища страны. Встречался с ребятами с их родителями, беседовал с ними. В этот год желающих стать суворовцами, набралось человек двенадцать, пятнадцать.

Как-то их собрали вместе с родителями, и лично военком проводил с ними собеседование. Ребята такой категории, как правило, на порядок выше своих сверстников. По уровню своего развития, по интеллекту и также по другим характеризующим параметрам, которые говорят в их пользу. Они примерно ведут себя в школе и на улице, воспитаны, хорошо учатся. И, как правило, очень гордятся тем, что именно они, поступают в суворовские училища. Ребята по мальчишески стараются быть серьёзными, хотят выглядеть взрослыми, весомыми. На вопросы военкома стремились отвечать серьёзно и, как им, наверное, казалось в тот момент, основательно. И, как это принято, на вопрос, кем бы они хотели стать в этой жизни, ребята отвечали, что хотели бы стать космонавтами, генералами и другими большими руководителями. Их ответы, все присутствующие всегда выслушивали с довольно показным, серьёзным видом, хотя у большинства в глазах или уголках губ таилась определённая, иногда плохо скрываемая усмешка.

И в этот раз, когда на вопрос военкома, на кого бы они хотели быть похожи, все ожидали, что опять услышат громкие имена из числа героев и руководства, один из будущих суворовцев сделав шаг вперёд и пальцем вытянутой руки показав на Максима, и немного смущаясь, сказал: – "Я хочу быть похожим на него... ".

В тот момент Максиму стало как-то даже неловко, не по себе. И он видел, ощущал, определённое неудобство, едва уловимое смущение и среди офицеров, которые присутствовали здесь и были повыше его и чином и рангом и должностью.

И вот сейчас, после такого неожиданного признания Вали, Максим видел какое-то определённое сходство с тем случаем, когда совсем недавно его почти так же выбрал мальчишка, в общем, то далеко не взрослый и не опытный в жизни человек. Что же ими ( мальчиком и девушкой ) обоими двигало..., что ими такими разными руководило в этот момент...? Ими как будто двигало одно и то же, и что-то общее для них обоих. Каждый из них по-своему, искренне тянулся к Максиму. Один хотел быть похожим на него внешне, другая ни много, ни мало, хотела от него родить ребёнка и тоже похожего именно на него, Максима.

– А может и правда во мне есть, что-то такое эдакое...? – как-то очень игриво подумал Максим. – И я сам об этом просто не догадываюсь и ничего такого не замечаю...?! Но, тогда, если я этого не могу уразуметь, выходит я просто дурак!? Хотя этот вопрос, по всей видимости, тоже спорный. Не хотелось бы им быть.... Но в этом будем разбираться чуть попозже. Сейчас, надо полагать не время. Сейчас надо, наверное, всё-таки, что-то делать с Валентиной...? И не стоит об этом много думать!? Ведь я же её сюда силком не тащил, она сама пришла и вполне с определённой целью! Почему это я вдруг, должен отказывать ей в её просьбе? Неужели только лишь потому, что она просто неопытная девчонка, или еще по какой-то другой причине? Надо всегда, в этой жизни, оставаться «джентльменом»...! Даме в её просьбе отказывать никак нельзя... Тем более в такой...! То, что, как она говорит, хочет ребенка от меня..., это одно..., и это мне малоинтересно, а вот то, что её можно хорошенько «отлюбить» прямо сейчас, это уже совсем другое дело, и куда более любопытнее и познавательнее..., чем другие....

– Валя, ты сама-то уверена, что ты правильно поступаешь и действительно этого хочешь...? – спросил Максим больше для самого себя, чем для неё, и больше для очистки своей собственной совести. Что б впоследствии не особенно переживать и мучиться по этому поводу.

Она, глядя Максиму прямо в глаза, подошла к нему, и немного стесняясь, но довольно решительно обвила его шею руками, тихо прошептала: – "Да...! Я этого хочу. Сама. И очень.... Обнимите меня, пожалуйста, и покрепче...".

Максим теперь, отбросив уже всякие сомнения, которые еще до сих пор немного терзали его, с удовольствием повиновался ей выполняя её просьбу. Он прижал её к себе, целуя её мягкие, горячие губы. Обе руки, почему-то сами, быстро скользнули на место, которое находится чуть ниже окончания спины.... Оно было округлым, упругим, очень привлекательным и волнующим. Впрочем, как и всё остальное тоже...!

У Максима, где-то в районе солнечного сплетения, пробежал приятный холодок, чуть опустился вниз, там весь напрягся и приготовился к прыжку....

– "А какое в принципе, моё свинячье дело...!? – поставил он точку, в каких-то своих, но отчего-то уже довольно слабых сомнениях, которые его ещё немного терзали: – Наше дело не рожать, сунул, вынул и..., – бежать! И голову, что на плечах, напрягать здесь совсем не обязательно...!"

Он взял Валентину за руку и повёл её в архивную комнату, где хранились личные дела офицеров запаса. – "Надо же...!" – думал Максим – "Сейчас, наша Валентина в этой самой архивной комнате, попадёт в мой личный, любовный архив...", – архив, в котором хранились его воспоминания обо всех женщинах, которых он успел отлюбить за свою жизнь и которых он ещё пока помнил.

Максим раздел Валентину. Она стыдливо прикрывалась руками. Целуя и лаская её, Максим уложил Валентину на кушетку, лёг сверху, и попытался войти в неё, в её прекрасное, молодое тело. Но оказалось, что не тут то было.... Он вдруг почувствовал, едва уловимое, телесное, специфическое сопротивление со стороны Валентины, его дрожащему от нетерпения «другу...». – "Неужто опломбирована...?! – как-то нервно промелькнуло в голове Максима, и откуда-то в мыслях у него возникло слово «евнух»... – «И этот самый „евнух...“, даже сейчас, добросовестно стоял на страже...!?». Стойкий Блюститель нравственности и «высокой морали», четко выполнял свою основную задачу, и он пока, что, вокруг всё и вся контролировал..., по охране целомудрия и «природопорядка...». Да..., «подружка...» действительно, оказалась до сих пор ещё, никем не тронута....

Максим замер, и от сильного перевозбуждения, у него потихоньку начало темнеть в глазах. Теперь он всё окончательно понял....

Он кое-как, немного приподнялся над Валентиной и почему-то, боясь получить этот уже ожидаемый и очевидный для него ответ, спросил: – «Валя, ты что, девчонка еще что ли...!?»

– Да Максим..., я ещё девственница – смущённо пролепетала Валентина.

Максим, через силу, с большим трудом заставляя себя сделать это нелёгкое дело, начал медленно сползать с Валентины, как сползает перекипевший кисель со стенок алюминиевой кастрюли.... Проделывая это далеко не лёгкое «сползание», он и сам не знал и не мог объяснить себе, почему он так поступает....

– "Да, на этот раз, мой архив не пополнится новым объектом любви..." – толи с сожалением, толи с каким-то облегчением думал Максим.

– Надо предупреждать красавица...! – с раздражением и даже долей злости, сквозь зубы процедил Максим. – Всё встаём и одеваемся. Свадьбы не будет... – закончил он коротко.

Валентина подавленно молчала. Она чувствовала себя, почему-то очень и очень виноватой....

Напряжение и сумятица в голове у Максима вызванные таким неожиданным, любовно-житейским кульбитом, начали понемногу проходить, и в мыслях, наконец-то, наступила некая ясность. Мозг более или менее, чётко заработал. – В общем, так дорогая...! «Кина», а заодно и свадьбы, как я уже сказал, не будет. «кинщик», хотя и вполне здоров, но всё таки заболел.... Пошёл на больничный. Вынужденно. До поры, до времени. «Он», не хам, не пошляк, и уж тем более не разбойник с большой дороги.... А вот когда ты выйдешь замуж, определишься так сказать со своей девичьей проблемой, он сразу же выздоровеет.... И если желание у тебя к тому времени не пропадёт, вот тогда и приходи, милости прошу, мы продолжим общение на эту щекотливо-нравственную тему. Чем смогу, тем, как говорится, помогу....

А сейчас, что бы чего-нибудь не натворить лишнего, мы просто пожелаем, друг другу всего хорошего, и скажем друг другу, до свидания.

Максим проводил расстроенную Валентину и пошёл додежуривать до конца, своё не совсем удачное дежурство.

Уже ночью, лёжа в гордом одиночестве на кушетке в дежурной комнате, Максим пытался разобраться и понять, как он, "докатился" до такой жизни, и что же это всё значит...? Что заставило его, вот так, за здорово живёшь, отпустить молодую девушку, которая пришла к нему сама, как говорится по доброй воле и на всё согласная. И даже на ребёнка...! Что же такое случилось!? Что это за бардак и пионерское слюнтяйство...? Откуда у тебя взялось это дешевое пижонство? Что с тобой стало Максим...!? Куда же подевалась твоя бесшабашная настойчивость в этих делах, и вся твоя, бескомпромиссная, безудержная, сексуальная прыть...!?

Но сколько он не мучился и не думал над этим вопросом, никакого решения, или хотя бы просто вразумительного ответа в этот раз, Максим так и не нашёл.

Может, всё это произошло потому, что после всего случившегося, у него плохо работала голова...?

= = =

И что, наверное, самое интересное и удивительное во всей этой истории, так это то, что ответ на свой исконно женский вопрос, нашла сама, наша незадачливая и обиженная когда-то Максимом..., но видимо очень настойчивая в достижении своих целей в этой жизни Валентина. Без чьей-либо подсказки и посторонней помощи. И вот каким образом и способом...!?

Прошло месяца три, четыре, или чуть больше. Никто их не подсчитывал. Максим об этом случае, то есть о том, что произошло у него с Валентиной на дежурстве, уже и забыл. Других забот было предостаточно.

И каково же было его удивление и даже можно сказать изумление, когда однажды, выйдя из военкомата по своим служебным делам, он увидел идущую ему навстречу Валентину.

Она, подойдя к Максиму почти вплотную, и видимо всё-таки немного волнуясь и стесняясь, но всё же достаточно твёрдо и решительно глядя Максиму прямо в глаза, сказала: – "Здравствуй Максим! Я два дня назад вышла замуж. И вот я здесь. Я пришла к тебе..., и дело теперь за тобой...."

= = =

ГЛАВА – 34.

«СОТРУДНИЧЕСТВА» с ГАИ Не ПОЛУЧИЛОСЬ..., но МАКСИМ «ВЫЛЕЗ» на Трибуну...."

Большая часть руководства города, уже знала Максима. Знала этого старшего лейтенанта, как принципиального, грамотного и целеустремлённого офицера, способного заставить практически любого начальника в городе, выполнять требования, предъявляемые к автотранспорту, к его боеготовности. Ну и, в общем-то, в какой-то степени и его требования, то есть требования самого Максима. И к нему, в настоящее время, эти самые руководители, относились с осторожностью, опаской и определённым уважением.... Как же всё это произошло...? Как Максим умудрился добиться этого...!?

Об этом сейчас и пойдёт рассказ...

Казарян, всё не переставал удивлять Максима, своими очередными сюрпризами....

Одним из них, была его любовница, молодая директриса одного довольно большого продовольственного магазина. Звали её, Клара Захаровна. Что их связывало, для Максима было полной загадкой. Симпатичная и довольно умная Клара, и мягко говоря, несимпатичный тугодум Артур. У неё, они вместе с Казаряном, частенько находили приют, и как говорится, нередко зависали после рабочего дня. Здесь их никто не видел, не слышал, и чем они занимались там, никто не знал. А своё, уже ставшее довольно частым употребление спиртного, они старались, по мере возможности, нигде не афишировать. В этот вечер, они так же сидели у Клары.

Максим готовился к этой встрече, и он был готов к её проведению, очень даже основательно....

– Артур... – начал Максим – ты меня извини, но я буду бороться против тебя и твоих методов проведения техосмотра на предприятиях города. Мы с тобой работаем вместе, как напарники и призваны решать одну и ту же задачу. Но это решение, мы видим с тобой совершенно по-разному. Меня это не совсем устраивает. Вернее, совсем не устраивает. И чтобы не получилось, что я как бы ударю тебя мешком по голове исподтишка, что, на мой взгляд, будет не совсем порядочно, я тебе сейчас прямо, глядя в глаза, говорю, что я буду с тобой бороться, вполне открыто..., всеми доступными и вполне законными методами и способами.

Казарян замер с не откупоренной бутылкой водки в руках, и с удивлением посмотрел на Максима. Немного помолчал.... Наверное, соображал, что к чему. Наконец, он всё и до конца понял..., всё то, о чём сейчас ему говорил Максим.

– Максим, ты что упал, или съел чего-то...!? С кем это ты собираешься бороться!? А...!? Ну, с кем дорогой!? Бред, какой-то...! Тебе будет намного легче и к тому же безопаснее, бороться с ветряными мельницами, чем со мной и такими, как я. – Максим с удивлением отметил для себя тот факт, что Артур знаком с Дон Кихотом, и что очень даже возможно, он с ним на короткой ноге, или даже они закадычные дружбаны... – И потом: – продолжал Артур... – Я не вижу никакой причины для этой твоей борьбы Максим. Где она...? Да хоть бы и была, всё равно разницы никакой нет.... Да если ты хочешь знать, здесь дорогой ты мой, очень многое зависит от меня, и не только в этом городе, но и в крае. Да! Да...! Я и край кормлю, вернее определённое начальство там. И они с радостью берут этот корм из моих рук, как впрочем, и из других рук тоже. Да не оскудеет рука дающего! Слыхал, небось...? Я, и такие как я, вне опасности, вне зоны досягаемости. Они всегда защитят меня, и не дадут в обиду. Я им нужен Максим. Ты понимаешь это...? Что ты можешь сделать, ну что...!? Несёшь ты действительно, какую– то ахинею Максим. Даже не интересно. Давай-ка, лучше выпьем, Аника – воин...!

Он, наконец, открыл бутылку и налил по полному гранёному стакану водки. Наверное, от досады на Максима....

– Давай поехали Максим.... И чего это тебе неймётся...? Мы же нормально с тобой живём, у нас многое есть, нас уважают и даже боятся. По крайней мере, меня.... А кое-кто даже любит... – он повёл глазами в сторону Клары – Хотя я подозреваю, что любят тоже за деньги. Так какого рожна нам еще надо...? Какие такие звёзды с небес...!? И зачем нам ссориться, тем более, что ты ничего этим не добьешься, а только набьёшь себе шишки. Дорогой Максим, не надо пыжиться напрасно...! Не надо. Послушай совет "старого", мудрого армянина....

– Артур, я всё же тебя предупредил, и от этого я не отступлю. А ты думай что хочешь, и поступай, как знаешь!

Максим залпом выпил водку.

– Ну, как тебе угодно дорогой. Дело твоё. Я тоже всё сказал....

Артур так же осушил свой стакан.

= = =

Максим понимал, что изменить, что-то, действительно будет довольно трудно, если это вообще возможно. Казарян и такие как он, крепко стояли на ногах связанные круговой порукой, которая, как уже начал понимать Максим, прочно уживалась почти везде, во всех властных структурах управления городом, да и видимо всей страной. Одни кормили других и при этом не забывали о себе. Другие жрали с их рук и не забывали о тех, кто их кормит, лезли вперёд по головам, всё выше и выше стараясь тащить за собой тех, кто их подпитывает и подкармливает, нужных и верных им людей.

Но у Максима всё же для разрешения этого довольно сложного вопроса, была одна идея....Которую он очень обстоятельно уже давно обдумывал . Она была связана с «СЗ» исполкома. Суженное заседание исполкома, это, как думал Максим, очень серьёзная зацепка и она может оказаться хорошим рычагом, для изменения сложившейся ситуации. «СЗ», можно было использовать, как хорошую, полновесную дубинку, даже просто в воспитательных целях. На нём могли присутствовать только первый секретарь горкома партии, предисполкома, начальник милиции города, начальник Гражданской Обороны и Городской военный комиссар. И эти люди, в соответствии с правами и обязанностями возложенными на них, могли, должны и обязаны были решать, все вопросы, связанные с мобилизационной готовностью всех служб города, в том числе и транспорта.

Максим понимал, что материал для «СЗ» должен быть подготовлен таким образом, что бы никто, даже первое лицо в городе, при желании, не могло спустить всё это дело на тормозах. И Максим такой материал, нужно отдать ему должное, мастерски подготовил. Когда он попал на стол главы города, тот понял, что если по этому решению «суженного заседания», лично им, к немалому количеству руководителей предприятий, среди которых были и его хорошие друзья и товарищи, не будут приняты конкретные меры, то очень даже возможно, что эти самые конкретные меры в ближайшее время, будут приняты уже к нему самому, непосредственно. То есть, к самому руководителю города.... Шутить с обороноспособностью, было никак нельзя, и никому позволено быть не могло. Очень опасно.... Появились опасения, страх. А страх перед наказанием – великое дело...!

В материалах «СЗ» говорилось о том, что вопросы мобилизационной направленности в городе решаются руководителями очень слабо или не решаются вовсе. И эта слабая подготовка, предназначенного автотранспорта в городе, очень грамотно увязывалась с обороноспособностью не только города, но и всего нашего великого, и пока ещё могучего государства. В итоге получалось так, что город, а именно его руководство, сознательно или нет, но, тем не менее, негативно влияет на состояние обороноспособности, и подрывает её не только в масштабах одного города, но и в масштабах всей страны в целом, то бишь, нашей любимой Родины.

И именно поэтому, глава города, скорее всего, был просто вынужден..., по материалам «СЗ» подготовленным Максимом, принимать вполне конкретные решения и действенные меры ко всем нерадивым товарищам.... Несмотря на то, что немало руководителей и довольно высокого ранга, близкие главе города лично, проходили в материалах «СЗ», как злостные нарушители. И которые ни больше, ни меньше, а именно, как «преступно халатно» относились к выполнению своих обязанностей, повлекшие за собой, не иначе, как тотальный подрыв обороноспособности всего города. Поэтому, вынужденно или нет, с желанием или без него, но меры руководством к безответственным директорам и начальникам, были приняты далеко не шуточные. И многие руководители предприятий были довольно строго наказаны, вплоть до снятия отдельных, с их прибыльных должностей. Такого в городе ещё не было.... По крайней мере, очень давно....

Решение «СЗ», как человеку, принимавшему самое непосредственное участие во вскрытии всех недостатков в мобилизационной готовности города, было поручено довести до руководителей этого же самого города, Максиму.

Так Максим впервые попал на большую городскую трибуну....

Он, на дне руководителя, на котором присутствовало около пятисот директоров, командиров и начальников различных предприятий и организаций города, зачитал и довёл до их сведения, решение "СЗ" исполкома. Резонанс был действительно оглушительный! Просто ошеломляющий! Из уст Максима городское начальство получало то, что и заслуживало на тот момент. Многие естественно получали кнуты, кое-кто получил и пряники. Для разнообразия.... Они хорошо запомнили его. На будущее.... С этого дня, Максим стал узнаваемым в городе.

Но его фамилию, к большому сожалению, для Максима, запомнили не только руководители. Её запомнил так же и сам глава города, которому именно Максим, в общем, то принёс определённые неприятности и сложности в его уверенную, устроенную и очень сытую жизнь. И это обстоятельство в будущем отразится на судьбе Максима.

А пока, наряду со многими руководителями, понёс вполне заслуженное наказание и Артур Казарян. Ему задержали присвоение очередного звания, отменили вручение уже запланированной награды, и ко всему прочему очень строго погрозили пальцем, как бы предупреждая в последний раз, что если будешь продолжать безобразничать, уволим к чёртовой матери. Вот так...! Ни больше, ни меньше. Артур Арменович был очень и очень раздосадован, сильно разгневан, ну, и как большой оптимист, в меру расстроен....

После всего этого, в один из вечеров, после работы Максим и Казарян, вновь сидели в магазине у Клары.

Артур опять налил по полному стакану.

– Ты знаешь, Максим, я даже не знаю, что тебе и сказать...!? Конечно, ты больно ударил меня. Но я на тебя не в обиде. Нет.... Вернее, я и не должен на тебя обижаться. Ты меня честно и откровенно предупредил, а я этого не понял. Я был уверен, что ты ничего не сможешь сделать и всё это пустая болтовня с твоей стороны. Я просто недооценил тебя. И это скорее моя, а не твоя вина Максим. Но ты всё же, очень здорово шандарахнул меня по голове. Так, что аж в глазах потемнело....

Артур выпил содержимое своего стакана, опустил глаза вниз и немного наклонил голову. Но Максим успел заметить, что в его глазах блеснули слёзы. Уверенный в себе, в своей полной безнаказанности, хитрый и мудрый армянин, плакал.

– Может это не он плачет, а водка...? – подумал с каким-то сожалением, и даже какой-то жалостью к Артуру Максим – А может и действительно обида. Кто его знает...? Не выдержал парень. Но это уже не моё дело. Я его, из-за угла не бил... – вроде, как бы, оправдываясь перед самим собой, и успокаивая себя этим, думал Максим.

После всего случившегося, работники Госавтоинспекции, начиная с начальника и кончая рядовыми, сотрудниками, относились к Максиму с определённым уважением и даже почтением, и ничем, никогда больше ему не докучали. Не хотели, или просто побаивались связываться с ним. Трудно сказать.... Но Максим после всего этого, без каких-либо проблем, более полутора лет, ездил на личном автомобиле, купленного у Эдика Тучкина, не имея государственных номеров и техпаспорта.... И за всё это время никто даже и не заикнулся о том, что Максиму надо бы, как и всем прочим гражданам, оформить все необходимые документы на машину, не говоря уже о чём-то большем.