Текст книги "Высота Падения(СИ)"

Автор книги: Виктор Рощин-Щавинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)

Максим, шутливо-серьёзно пообещал им, что не забудет своё, уже ставшее родным Управление, и при случае, обязательно навестит своих коллег. Поговорив еще с ними минут пятнадцать, Максим раскланялся со всеми, и навсегда покинул их. После этого он зашёл и в другие отделы и службы и так же со всеми распрощался.

= = =

С Татьяной, естественно, Максим, как «истинный...» джентльмен, распростился отдельно.... В индивидуальном порядке. Он поблагодарил Таню за всё сразу...! И за интересную совместную общественную работу, а она была комсомольским вожаком в Управлении, и совместное время препровождение, и за ту радость, которую Татьяна дарила ему, теперь уже тогда, когда он сам этого хотел..., с тех самых пор, когда они в первый раз встретились в её кабинете.

И в тот момент, при их расставании, было видно, что Татьяна немного грустна и задумчива, и также было видно, что она вся, пребывала в каком-то определённом внутреннем напряжении, и, наверное, именно поэтому, заметно нервничала. По всей вероятности, Таня, это расставание с Максимом, как-то по-своему, по-женски, переживала.

А очень даже возможно, и это вовсе не исключается, что она просто жалела своё потерянное время, и напрасно потраченный труд. Ведь она, тоже на что-то надеялась. В лучшем случае, на своё возможное второе замужество, а в худшем, хотя бы на продолжительные отношения с Максимом. Но для неё, все эти надежды, вот таким неожиданным образом, в одночасье оборвались, рухнули.

Потом, уже в конце их совсем, скажем так, невесёлого разговора, она неожиданно для Максима, взяла его за рукав пиджака, и очень просто и тихо, но в то же время, довольно решительно сказала: – «Иди за мной Максим...! Но, только, прошу тебя, ничего не говори и не спрашивай ни о чём...!»

И наш Максим, молча и почти покорно, последовал за Татьяной....

Они спустились в самый низ Управления, в его подвал. В этом хозяйственном помещении хранились, разные ещё пока нужные и уже совсем ненужные никому вещи. Столы и стулья, старые диваны и кресла, какие-то неизвестные приборы, оборудование, и ещё всякая там всячина.

У Татьяны, здесь тоже была своя небольшая комнатка, в которой она так же хранила свои комсомольские атрибуты..., плакаты, знамёна, транспаранты и так далее. И в этой комнатке, стоял маленький диванчик, с непонятным для Максима, но очень красивым названием, – "канапе...".

И в этот последний раз их близости, у них всё было, почти точно так же, как и в первый раз, когда Максим и Татьяна, любили друг друга, у неё в кабинете. Без лишних слов. За исключением, только одного обстоятельства! Здесь, на этом, уже не совсем новом и загадочном «канапе», Максим нисколько не нервничал, и был абсолютно спокоен. Как танк в своём гараже.... Он знал, что сюда никто из посторонних не войдёт. И наверно поэтому, всю свою необузданную страсть, мощь, и энергию, Максим в этот раз, полностью отдал, подарил, нашей грустной и задумчивой Татьяне...!

В этот раз, он любил её, как никогда раньше. Без оглядки, на что-либо. Напропалую.... Старый диванчик, очень чувственно, как и Татьяна, постанывал и при этом, усиленно поскрипывал.... Максим любил Таню так, как будто это было, последний раз в его жизни. И в этот раз, оно, так действительно и было. Больше, у Максима с Татьяной, это уже, никогда не повторится.

Зато, после всей этой бесшабашной любви на стареньком "канапе", Татьяна заметно повеселела..., а Максим наоборот, отчего-то немного взгрустнул. Последний раз всё-таки...! Максиму искренне было жаль. Какая всё-таки у неё фигура, какое тело...!!! Мечта любого мужчины....

= = =

С Инной, Максим договорился, что после того, как он будет знать, где он будет служить, в каком месте, и будет иметь какое-то место проживания, он сообщит ей все подробности. В письме или по телефону. У Инны скоро должны были наступить каникулы в институте, и она планировала приехать к нему. Намерения у неё в отношении Максима были серьёзные, она хотела выйти за него замуж. Она была к этому целиком и полностью готова, хотя он предложения такого рода вслух Инне пока ещё не сделал. Всё, как-то подразумевалось само собой разумеющимся.

Кроме этого, ещё одна мысль не давала Максиму покоя. Он беспокоился по поводу её состояния здоровья, и каким образом всё это, может отразиться на учебе Инны в институте. Но об этом чуть позже.... А сейчас, он думал о предстоящей поездке. И поскольку Максим не любил вокзальные проводы, он с трудом, но все-таки уговорил Инну не приходить на автовокзал и не провожать его. Он ещё не совсем забыл недавние, грустные проводы Риты, и довольно печальный конец их короткому знакомству.

Придя к себе, домой, Максим рассчитался с комендантом своего холостяцкого жилья Эммой Сергеевной, на лице которой ещё можно было отыскать следы былой красоты, вежливо распрощался и с ней и, подхватив свой маленький чемодан и спортивную сумку со своими немудрёными пожитками, отправился на городской автовокзал.

Максим ехал в троллейбусе и через стекло смотрел на улицы Ростова. Ему сейчас было грустно и даже где-то, как той собаке, которую выгнали из дома на улицу, довольно тоскливо. Он уже хорошо знал Ростов, был в его разных, даже отдалённых уголках, не говоря уже о своих привычных и любимых местах, в какой-то степени сроднился с ними и искренне полюбил их. Теперь приходилось всё это покидать. И он понимал, что это надолго, если не навсегда. В голове у него промелькнула пословица, или просто народное высказывание – «Если ты умер, то это надолго, а если ты идиот..., то, – навсегда...!» – К чему и на кой ляд, она мне пришла в голову?" – подумал он. Максиму действительно по настоящему было жаль расставаться и покидать этот красивый город. А тем более, и, скорее всего, действительно навсегда... – Тьфу ты...! – ругнулся он про себя – «Опять всякая ерунда в голову лезет. От тюрьмы и от сумы, никогда не зарекайся. В жизни всякое бывает, может быть еще, и вернусь сюда...».

Приехав на автовокзал, Максим разыскал свой автобус, зашёл в него и, найдя своё место, постарался удобно устроиться возле окна. Автобус был почти наполовину не заполненный пассажирами, или наполовину пустой, кому как нравится, что вполне устраивало Максима, да и заодно, наверное, и водителя автобуса, поскольку можно было сажать сколько угодно «левых» пассажиров. А это его дополнительный, никем не учтённый и не предусмотренный заработок, который нередко бывал, если конечно везло, побольше основного оклада, предусмотренного по штатному расписанию.

Автобус тронулся, и Максим погрузился в себя, в свои мысли.

Ехали уже около двух часов. Наступил вечер....

На одной из остановок зашли новые пассажиры и к Максиму, рядом с ним, на свободное место, подсела девушка. В автобусе было тоже довольно темно, и Максим очень смутно, как в густом тумане видел лицо этой новой пассажирки. Скорее, он больше его ощущал, чем видел. Зато голос у неё оказался нежным и бархатистым, как журчанье горного ручейка.

Перед тем, как сесть рядом с Максимом голосок прожурчал...: – «Молодой человек...!? Рядом с Вами место не занято? Свободно...? Тогда я здесь присяду. Не возражаете? Спасибо...!»

= = =

ГЛАВА – 20.

«ДОВЕРЧИВАЯ...» МЫ ЕДЕМ, ЕДЕМ, ЕДЕМ..., в ДАЛЁКИЕ КРАЯ...!

КРАЙВОЕНКОМАТ.

И вот эти самые, что ни наесть обычные слова, произнесённые ночной, таинственной незнакомкой, были началом удивительной, можно сказать, просто невероятной, и даже в какой-то мере, сногсшибательной истории, которая произошла с Максимом в автобусе, пока он ехал в незнакомый ему, город Ставрополь.

И эта история, случившаяся с ним, в очередной, и уже который раз, заставила Максима задуматься и рассуждать на так называемую "женскую" тему. Что такое женщина...? Какие у неё запросы и потребности? Чего она хочет понять, достичь и добиться в этой жизни? Какова цена её любви и верности...? И есть ли она вообще в природе эта самая женская верность, и как трудно или наоборот легко, этих женщин завоёвывать...? И есть ли на самом деле в действительности, эта самая необходимость их завоёвывать? Может это, просто людская выдумка...? Причём очень неудачная, глупая и где-то даже печальная выдумка...! Просто подходи и бери То, что само просится в твои руки.... Всё это так доступно, аж до противности. Но ведь нет же ничего нового в этом мире. И всё это, когда-то, уже раньше было...!

– Девушка, Вы случайно не в Ставрополь едете...? – спросил Максим этот «ручеёк...», после того, как она устроилась в кресле рядом с ним.

– Да, в Ставрополь, я там живу. А что...!?

– Я тоже еду в Ставрополь. Никогда не был в Вашем городе. Еду в крайвоенкомат. Кстати, не знаете, где он находится, и как и чем туда можно добраться от автовокзала?

– Крайвоенкомат...? Да это недалеко от моего дома, в двух кварталах от него. И Вам не нужно ехать на автовокзал. Он находится почти на краю города. Оттуда в центр города сложно добираться, особенно в ночное время. Этот автобус проходит совсем недалеко от Вашего военкомата. Я Вам подскажу, где нужно попросить водителя, чтобы он остановился. Я там, кстати, тоже буду выходить. Мне оттуда совсем недалеко до дома, да и Вам тоже. Я живу по пути к Вашему крайвоенкомату.

– Вот и прекрасно! Спасибо. Мне очень повезло. Будем добираться вдвоём. Всё веселее...! – почему-то вдруг неожиданно для себя зачастил Максим, и продолжил свой словесный забег... – Вы студентка, или постоянно живёте в Ставрополе...?

– Я и студентка, и постоянно живу в городе. На улице 8-марта. Я там родилась. А учусь в политехническом, на третьем курсе... – почти, что с гордостью доложила девушка.

– А я еду на новое место службы. Я военный, лейтенант... – ещё как-то непривычно для себя, отрекомендовался Максим. На нём сейчас был надет спортивный костюм.

– Да...!? Если честно, мне всегда нравились военные. Они такие серьёзные, строгие, всегда такие подтянутые и обходительные. Не то, что гражданские парни. Все какие-то расхлябанные, грубые, неотёсанные. И приставучие, как репей или банный лист. Аж тошнит. А корчат всегда из себя крутых, да деловых. Особенно те, которые приехали в большой город с периферии.

– Ну не все, такие уж плохие...? Есть, наверное, всё-таки и хорошие, нормальные ребята? Я кстати, тоже, если так можно сказать, с периферии.

– Может и есть где-то, на Урале, к примеру, или еще дальше. Только у нас, их, что-то не особенно заметно. Даже в нашем институте. Попрятались наверно, как партизаны в лесу. Хотя войны то вроде нет...! Из пушек не палят и "ура", не кричат...! – она негромко засмеялась, своей, как ей самой показалось удачной шутке и тонкому сравнению, и добавила. – А о Вас нельзя сказать, что Вы из провинции. По крайней мере, по внешнему виду. А как раз наоборот. Вполне современный, интеллигентный, и что очень даже немаловажно, симпатичный молодой человек.

Они разговорились. Без умолку болтали оба. Девушка без какой-либо натянутости, очень непринуждённо, свободно и как-то по-особому доверительно, рассказывала совсем незнакомому человеку, а именно Максиму о каких-то эпизодах своей жизни. Это в какой-то степени даже подкупало. Максим про себя вначале окрестил её "доверчивым ручейком", а немного спустя называл просто, "Доверчивая...".

Они поболтали еще немного. Потихоньку их стало клонить в сон. Максим заснул точно. Сколько он спал, неизвестно.

От очередного толчка на дорожной выбоине он проснулся, открыл глаза и понял, что его голова, лежавшая вначале, видимо у неё на плече, сползла на её грудь. Она этого, конечно, не могла не заметить. Но девушка глубокомысленно хранила молчание, и никаких мер по освобождению, пусть даже от случайного поползновения на свою девичью грудь, не предпринимала.

Было темно, и она не могла видеть, что Максим проснулся. Максим не выдавал себя, и продолжал искусственно, но так же добросовестно спать.

Его рука как бы случайно, во сне легла на её ногу. Спустя немного времени, также случайно скользнула между её ног. Ноги были гладкие, мягкие, тёплые. Максим немного подождал.... С её стороны не было никакой реакции. Но Максим почувствовал, что она вся замерла, и внутренне напряглась.

На очередной ухабине его руку толкнуло дальше, вглубь, к основанию ног, туда, где они сходятся. Она как будто умерла. Хотя по температуре между ног, такое предположение, а тем более утверждение было бы, по меньшей мере, нелепостью. Но всё равно, никакого движения с её стороны. Хотя Максим уже понял, что она догадалась, что он не спит. А скорее всего..., незнакомка, сама ничего не хотела менять. Ей самой хотелось игры..., приключения, ей хотелось не совсем обычной, экзотической ласки. Ночь, автобус, дорога.... Редкое мерцание дорожных огней. Несмотря ни на что, это тоже интересно, это тоже экзотика. Пусть хоть и не Канарские острова, не Лазурный берег, но всё же...!

Ближайшие пассажиры сидели от них через сидение и дальше. Было темно. Им никто не мешал. Ими никто не интересовался. Автобус во всю ревел мотором и тарахтел, как несмазанная телега. Случай...! Почему бы сейчас ни воспользоваться им, и таким, ну прямо скажем, благоприятным стечением, случайно возникших, дорожных обстоятельств...?

– Орёл или решка...? – гадал про себя Максим. – Чёт или нечет...? – барабанными палочками отстукивал кто-то в его голове.

Вначале Максим, через её тонкие, шёлковые трусики, осторожно гладил то местечко, где сходятся её ноги, слегка и нежно касаясь определённых чувствительных точек, о месте нахождения которых он был уже хорошо осведомлён. А немного погодя, и само это, когда-то для него, очень «таинственное...» место, непосредственно.... Девушка с силой, дрожью в теле, почти судорожно, то сжимала, то разжимала ноги, и «доверчиво», прерывисто дышала.

Ей сейчас было хорошо.... Максим это чувствовал своей кожей. Но она, явно хотела, чтобы ей было еще лучше. Нет предела совершенству...! И нам всегда чего-то не хватает. И "доверчивой..." сейчас тоже не хватало. Ей точно, сто процентов, не хватало, ещё большей ласки. Только она, видимо стеснялась об этом попросить Максима вслух. Она была доверчивая, но стеснительная. Ей надо было это пообещать. Хотя бы про себя, но так, чтобы она это поняла.

Точно так, как обещал нам об этом, но только во всеуслышание, один из «больших...» государственных деятелей..., «баянист-оптимист» по фамилии ВиктОр Черномыслин.

Он произнёс, свой очередной, крылатый и бессмертный перл: – "Никогда такого не было – и вдруг опять...! – после чего продолжил изрекать горькую для нас правду-матку. – "Мы никогда не говорили Вам, – имелся в виду народ, – Что Вы будете жить хорошо...! Мы всегда говорили вам, что Вы будете жить, ещё лучше...!" – ну а если к этому немного добавить и развить данное высказывание, а самое главное, перевести его на доступный пока ещё нам, родной, русский язык, то мы получим следующее: – "Вы, глупое, неотёсанное, плебейское большинство, жили, живёте и всегда будете жить, всего лишь только лучше, лучше и лучше...! (и даже это произойдёт только в том случае, если вы будете покладисты и послушны...) Но Вы, никогда не будете жить, просто хорошо. Мы же "умное" и "избранное..." (неизвестно кем, но это сейчас не столь важно...) меньшинство, лучше жить никогда не будем (поскольку лучше, уже просто некуда...) по той простой причине, что мы жили, живём и намерены всегда жить, только хорошо...! Хау...! Я всё сказал...!"

А Вы мой дорогой читатель, всё успели запомнить, или на худой конец, хотя бы записать в блокнотик этот перевод...!? Его лучше всего, всегда иметь под рукой....

Какой же всё-таки это потрясающий, калейдоскопический идиотизм, или просто неприкрытая человеческая глупость. И этот новоиспечённый "цицерон...", до сих пор почему-то, не привлечён ни к какой-либо ответственности! Даже к "административной...!" И в то же время, одновременно с этим, сейчас это была очень забавная и анекдотичная аналогия, которую можно было провести с нашим, автобусным приключением. Жизнь, народ, автобус, дорога, любовь...!

– По-моему пришло время действовать более решительно... – соображал Максим – А то наша "доверчивая" ночная незнакомка, может потерять ко мне всякое доверие и предрасположенность. А это допустить в данный момент, было бы с моей стороны, очень большой глупостью....

Он осторожно, и в тоже время мягко, но довольно настойчиво, стал снимать с неё трусики. Никакого, даже лёгкого сопротивления она не оказывала. И Максиму сейчас даже показалось, что она хотела, чтобы он действовал чуть попроворнее и побыстрее. Она, как и раньше, всё также хранила глубокое молчание, как будто соблюдала требования клятвы "омерта", и продолжала всё также "доверчиво", но и одновременно с этим, почему-то, прерывисто дышать.

Уже обладая определённым, и надо сказать уже немалым опытом, по одновременному освобождению от мешающей в таких щекотливых делах одежды, Максим спустил с себя спортивные брюки и сам немного, как бы съехал с сидения вниз. Он находился в полулежащем положении. Подняв ей, платье повыше, он усадил её на себя, вернее прямо на своего друга, горячего, и дрожащего от нетерпения, как хороший скакун перед очередным забегом на ипподроме, и крепко обхватил её руками за талию. Она сидела к нему лицом. Ноги её находились по бокам, если так можно сказать, его ног. Но это было в начале. Они там находились недолго....

Со вкусом и плотно устроившись на нём, и всё больше входя в сам процесс происходящего, в его завораживающую и отнимающую разум действительность, она согнула ноги в коленях и поставила их на край кресла Максима. Затем, ухватившись за спинку этого кресла, она, с потрясающим задором, с каким-то убийственным азартом игрока, и даже неистовостью, начала совершать возвратно-поступательные движения, чередуя их, видимо для получения более острых и сладострастных ощущений, с обыкновенным круговым полувращением, своей такой, сексуально-очаровательной попкой. Наверное, вспомнила институтские лекции по теоретической механике и очень успешно применила их на практике. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Влево, вправо. Вверх, вниз. Ну и так далее.... Сами знаете как.... И так до тех пор, пока приглушённо не застонала, судорожно вздрагивая всем телом, словно тонущий океанский лайнер, перед своим последним, гибельным погружением в морскую пучину, и после этого, вся, как-то обмякла.... При всём при этом, она не издала, за исключением лёгкого и приятного стона, ни единого звука. Ну, просто поразительная выдержка...!

Максим кстати тоже, всё это время, был нем, как рыба об асфальт. Хотя сдерживать себя в такие моменты, когда всё рвётся наружу, очень и очень даже непросто....

Впрочем, что об этом рассказывать. Вы об этом наверняка, сами знаете. Азбука.... Аз, буки, веди. Так ведь...!?

А народ, находящийся в автобусе ничего такого, эдакого, и не заметил. Народ в это время просто спал. Или, по меньшей мере, ближайшие от них пассажиры. И ещё.... До сих пор Максиму, так и ни разу, не удалось хорошо рассмотреть лица своей, такой очень милой и такой очень сладкой, в интимном деле соседки. Всё также было темно.

Уже в Ставрополе, выйдя вместе из автобуса, они по незнакомой для Максима улице направились в сторону её дома и крайвоенкомата. «Доверчивая» показывала куда идти. Много говорили по дороге. Особенно она. Болтала без остановки. И всё также свободно, непосредственно и самое, что удивительное, всё также доверительно. Поразительная доверчивость и последовательность...! И эта её доверчивость опять почему-то подкупала Максима. Как бы обволакивала его сознание и лишала какой-то сосредоточенности в мыслях.

Она отчего-то не захотела, чтобы Максим проводил её до самого дома. Сказала, что дом рядом, и она дойдёт сама. Максим не настаивал. Они нежно распрощались на перекрёстке.

Максим зашагал к крайвоенкомату. И только сейчас он вспомнил и подумал о том, что не узнал у неё номер телефона, и не спросил домашний адрес.

Более того, он даже не узнал, как её зовут! Ну и дела...! С такой кургузой информацией, её и в политехническом институте, разыскать, даже при большом желании, будет довольно затруднительно. Да и стоит ли вообще искать то её? Тем более, что институт, это единственное, что он о ней знал.

Максим, усмехнувшись, подумал о том, что при дневном свете, он вряд ли бы узнал "Доверчивую". Более или хотя бы менее, но он так и не разглядел её лица. Когда они шли, было уже поздно, и улицы не освещались. Темнота сыграла с ним злую шутку. Значит, оказывается, эта самая темнота не всегда является другом молодёжи! Это иногда, надо и полезно помнить...!

– Ну и наваждение...! – подумал Максим. – Никогда такого не было. Склероз у меня уже, что ли...? Как у того старого, богатого графа, который женился на молоденькой, но очень бедной девушке. Вроде еще рано. А может всё, что ни делается, делается к лучшему, и ничего менять не надо? И искать её тоже не нужно? Как есть, так и есть. Как идёт, так идёт, и это очень даже, вполне логично. Мы просто запомним этот доверчивый подарок, с улицы 8-е марта, а потом, через какое то время, забудем её навсегда – подвёл Максим итог всему произошедшему с ним, и зашагал быстрее....

= = =

На звонок Максима в дверь крайвоенкомата, вышел дежурный капитан. Вернее не вышел, а как-то довольно нелепо и смешно стоя на цыпочках, выглядывал из-за стеклянной двери.

– Кто такой, чего нужно...? – не очень любезно спросил он. Видно Максим разбудил его своим ночным звонком.

Максим чётко доложил, что, мол, такой-то и такой, прибыл в распоряжение крайвоенкома, для прохождения дальнейшей службы.

– А...! Ну, давай, заходи. Мы тебя еще вчера ждали. Вещи, форма с собой? – Максим утвердительно кивнул в ответ... – Хорошо – констатировал капитан.

– Давай сейчас в офицерскую гостиницу и бай-бай до 6-00. Утром приведешь себя в порядок, и на приём к генералу. За напутствием. Он у нас старик строгий. Так что будь готов. Ну, вот пока и всё. Гуд бай лейтенант....

Капитан приказал своему помощнику отвести Максима в гостиницу.

Помощник проводил его, показал кровать и удалился. Наверное, досыпать...!

Максим разделся, пошёл в умывальную комнату, умылся холодной водой. Почувствовал приятную свежесть....

Затем он лег на кровать, с силой вытянулся до приятной боли во всём теле, полностью расслабился, и вдруг начал стремительно проваливаться куда-то. И это что-то, было зовущим, тёплым, мягким и сладким.

Перед тем как окончательно заснуть, в его голове пронеслась последняя, очень лёгкая и очень приятная мысль, которую он запомнил в этот день, и которая как бы убаюкивая его, пела ему, нежную колыбельную песню.

Она, тихим, ласковым, завораживающим голоском шептала ему на ухо: – "Какая хорошая штука, Жизнь! И как прекрасен этот мир, посмотри...!" – После этого, Максим, уже больше ничего не видел и не слышал. Он крепко и мирно спал.

В этой суетной и уже не всегда лёгкой и понятной жизни, ему ещё пока, снились красивые, розовые сны. Будет ли так и дальше? Ведь Жизнь так не постоянна, так переменчива и так непредсказуема....

= = =

Часть третья.

«СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ». (Служба. Женитьба. Поиск Себя. Ошибки Максима...)

Лучше пить нам вино и красавиц любить...!

И её и себя, до краёв напоить...!

И не думать о том, что уж было, иль будет...!

Ни мгновенья у Жизни, тебе, – не купить....

Максим.

= = =

ГЛАВА – 21.

«БЕСЕДА с ГЕНЕРАЛОМ – ШУТНИКОМ...».

В семь часов утра Максим проснулся. Ещё минут пять, почти не шевелясь, продолжал лежать в кровати. С неохотой выходил из сладкого состояния сна. Затем резко встал, сделал небольшую физическую разминку, и пошел в умывальную комнату. Когда вернулся в свой номер, аккуратно заправил кровать, начал одеваться.

Уже одетый по всей форме, посмотрел на часы. Время было без десяти восемь. К крайвоенкому на приём нужно было идти к девяти часам утра. У Максима в запасе было ещё вполне достаточно времени.

Выйдя во двор, он спросил у местного солдатика, который белой краской делал разметки на плацу, есть ли у них столовая, и если таковая имеется, то где она находится. Оказалось, ему никуда не надо было идти. Офицерская столовая находилась рядом, прямо на территории крайвоенкомата.

Не спеша позавтракав, Максим вышел из столовой, и поскольку время в запасе еще оставалось, чтобы просто как-то убить его, стал рассматривать всё, что попадалось на глаза. Здание, гаражи, строевой плац, незнакомых людей, снующих по своим служебным делам с важным и многозначительным видом. Всё вокруг было чисто и опрятно. Везде была видна подчеркнутая армейская аккуратность, всё было по казённому чисто выметено, выкрашено, ровно и деловито.

Без пяти минут девять Максим уже находился в приёмной краевого военного комиссара Ставропольского края. Немного волновался. Всё-таки впервые в жизни, он не только так близко увидит "живого" генерала, но и будет с ним разговаривать. Пусть в основном, ему, скорее всего, придётся просто отвечать на вопросы, которые ему будут задавать, но всё-таки сам факт предстоявшей беседы, уже впечатлял.

У Максима к генералу вопросы почему-то отсутствовали. Не было ни одного. А жаль...! Задал бы...!

В приёмной почти никого не было. Одна уже не молодая женщина, которая сидела на стуле и три офицера. Они стояли, хотя стульев свободных было много, и о чём-то тихо беседовали.

Максим, глядя на них, так же остался стоять. Садиться не решился. Да и форму мять не хотелось.

Ждать пришлось недолго.

У секретаря раздался внутренний телефонный звонок. Она молча выслушала, что ей говорили по телефону, положила трубку и спросила, глядя, почему-то именно на Максима. – Это Вы прибыли из Ростова...? Заходите, генерал ждёт Вас.

Максим постучал, открыл дверь и вошел в кабинет.

– Разрешите войти товарищ генерал...?

– Входи, входи лейтенант. Да я вижу ты просто орёл! По крайней мере, по внешнему виду. Проходи поближе к столу и присаживайся. Побеседуем с тобой. Зовут то тебя как...!?

– Лейтенант...– начал браво докладывать Максим, но закончить не успел, его перебил генерал.

– Я спрашиваю как твоё имя уважаемый...? Просто имя. Не нужно представляться по всей форме.

– Максим..., товарищ генерал...! – Максим вскочил из-за стола и вытянулся.

– Да не кричи ты так сильно...! В ушах звенит. И не подскакивай всякий раз, по поводу и без повода. Устав есть устав, его уважай и люби. Но старайся никогда не быть простым солдафоном. Всегда думай, а уж потом действуй. Уяснил...? Так, что сиди спокойно и говори нормально. Ты, наверное, полагаешь, что если генерал уже далеко не молод, так обязательно должен плохо слышать...?! Ничего подобного дорогой. Слышу я так же хорошо, как впрочем, и вижу. Запомни это хорошенько...!

Так значит, Максим говоришь...? Хорошее имя, редкое. Вернее, не так уж часто встречается в наше время. И самое главное, имя то твоё – военное..., уразумел сынок...?

Максим, стараясь, это делать незаметно, изучал кабинет и его хозяина.

Прямо перед ним, за большим тёмным, полированным столом, сидел уже пожилой, но, по всей видимости, еще вполне крепкий, седовласый мужчина в генеральской форме. Небольшие серые глаза, в которых отражалось понимание, спокойствие и многолетний жизненный опыт, смотрели на Максима изучающе – внимательно, и с какой-то грустной добротой. Но и в тоже время с едва уловимой, но всё же заметной насмешкой. Густые, седые, с лёгким оттенком синевы волосы, аккуратно зачесаны назад. Крупный нос, чуть длинноватый и загнутый, как у горного орла, но ни сколько не портящий его лицо, и немалый, довольно красивый рот с немного тонкими губами, как бы завершал достаточно колоритный портрет этого человека.

В общем, за столом сидел яркий представитель, как у нас говорят, национального меньшинства. Генерал был родом из небольшой республики Северная Осетия. Сыном немногочисленного, но очень гостеприимного и очень гордого, кавказского народа.

Он был участником Великой Отечественной войны. Максим, немного позже узнает, что во время войны, этот седой генерал, а тогдашний курсант военного училища, в буквальном смысле слова спас знамя училища. Он вынес знамя на себе, обмотав им своё тело, под шинелью курсанта. На карту была поставлена его жизнь. Остался жив. Храбро воевал....

После войны, он был избран почетным гражданином города Орджоникидзе. Каждому воздается, по его труду и заслугам....

– Ну, рассказывай... – сказал генерал – Где учился, работал, где родился и жил, и где готов служить? И, пожалуй, самое главное, как ты собираешься служить?

Максим заметил своё личное дело, которое лежало у него на столе, и подумал: – "А ведь про меня, этот симпатичный дядя в генеральских погонах многое знает, но хочет выслушать и знать обо мне всё, от меня самого. Интересно ему, наверное!? Может, чего-нибудь наболтаю, приукрашу, привру. Он хочет меня понять без всяких посредников. Действительно очень интересно.... Другими словами, он просто хочет вычислить, и как говориться прокачать меня. Пустая затея товарищ генерал и трата времени. Мы не из болтунов, да и скрывать-то нам особенно нечего. И, тем не менее, сам то он, не считает, что попусту теряет время. А его, этого лишнего времени, у генерала, наверное, не так уж и много!".

Генерал нравился Максиму. Причем с первых минут. Нравился и своей гордой кавказской осанкой, и какой-то подкупающей степенностью в движениях, жестах, и своим как казалось Максиму, умением разговаривать, вести непринуждённую беседу. В разговоре не было напряжения, а тем более, характерного для многих военных, грубого армейского напора. И это, в разговоре генерала, с молодым лейтенантом, на данный момент, ничего собой серьёзного и достойного его внимания не представлявшим! Но при этом, беседуя с ним, Максим не чувствовал себя уж совсем каким-то незначащим пигмеем, и не ощущал на себе веса и давления золотых генеральских погон. На вопросы он старался отвечать кратко и внятно, без лишних и ненужных слов, но в тоже время довольно полно и обстоятельно.

Пройдёт какое-то время, и Максим только тогда, поймёт и по настоящему оценит все деловые и душевные качества этого незаурядного человека. Это действительно был командир, который по настоящему, не на словах, а на самом деле заботился о своих подчиненных, как заботится о своих детях отец, проявляя к их личной судьбе, неподдельный, живой интерес и принимая в ней самое активное и непосредственное участие.

Для Максима в жизни, он так и остался, и отцом и командиром.

Беседа с генералом подходила к её завершению.

– Ну, хорошо орёл...! – подвёл итог беседе крайвоенком – Хоть ты и родился на Урале, а не на Кавказе, но всё равно чувствуется, что орёл. На Урале они тоже рождаются.... Думаю, что я не ошибся в тебе.

Так, что не подкачай дорогой, и не подведи свою малую Родину. Ну и поскольку ты сказал, что готов служить там, где командование посчитает нужным, то мы, то есть это самое командование, и направит тебя туда..., – он сделал небольшую, но очень многозначительную паузу, и хитро прищурив глаза, через эти щелочки внимательно глядя на Максима, медленно, растягивая слова, закончил свою мысль – "Где Макар телят не пас. Слышал о таких местах...? А!? Кстати, как ты к ним относишься...?"