Текст книги "Зародыш мира. Начало"

Глава третья. Маатхи.

Кто-нибудь задумывался как шьют штаны? Лично я нет. Я сидел, смотрел на шкуру оленя и не знал с какой стороны подступиться к этой проблеме. Обернуть каждую ногу в шкуру? И что это даст? Одетые ноги и голую жопу? Как правильно сделать выкройку? Надеялся только на рунную магию, но первоначальному изделию хоть какую-то форму придать нужно. Или не нужно? Взял кусочек угля, и прямо по сырой шкуре написал – «Кожаные штаны Тора. Сохраняют чистоту тела. Неуничтожимые». М-да. Представление как обычно. Величественно и чарующе. На выходе… Непонятный бред из непонятного куска кожи. Могу сказать точно – кожа выделана отлично! Вопрос в том, что это не штаны. Это непонятые лоскутки, из неубиваемой кожи. Попробовал примерить – папуас племени мумба-юмба. Жаль олешку. Не, хотя бы мясо пригодится. Ну да и хрен с ним. Не получилось – буду в следующий раз думать, как сделать себе одежду. В конце концов изображу себе тунику или ещё чего из античного. Значит рунная магия сильна только тогда, когда сам принял участие в создании предмета. А так подошёл бы сейчас к скале, и написал на ней «Дворец Тора. Неразрушаемый, Неразграбляемый и тд.» но нет. Самому тоже что-то делать надо.

Ладно, найду ещё одну шкуру – сделаю себе штаны. Точно говорю! А сейчас, для разнообразия, пойду в грот, и наковыряю там золота. Сделаю себе тарелку с ложкой, что ли. Сказано – сделано. Пошёл за золотом. Другого металла у меня пока нет. Пока шёл, думал о странных вывертах судьбы. Опять вспомнил своих дочек. На самом деле было бы здорово, если бы они оказались здесь, с перспективой вечной жизни и абсолютной свободы. Одну сделал бы богиней любви, другую богиней жизни. А сам – типа Зевс местный. Сидю на олимпе, и всем указы раздаю. Кто, дескать, и чего должен мне принесть, и кто чего куда отнесть… Благодать. А ещё можно плевать на всех с горы. Так, чтобы не расслаблялись. Размечтался… Да, красиво жить не запретишь. Тем временем, я дополз до грота, и хотел было уже пройтись по знакомым и не очень лабиринтам, как меня остановило что-то необычное. Темноты я теперь не боялся, так как у меня уже было с десяток «лампочек», но вот свежее дерьмо на входе в грот меня ну очень заинтересовало.

Кому же это взбрело в голову насрать, прямо около моего солевого грота? Возле моего, можно сказать, золотого запаса, кто посмел насрать на мой Форт-Нокс? Пробовать и нюхать не буду, но на всякий случай призвал копьё, и уже вместе с ним мы пошли проверять, кто к нам пожаловал. Внутри грота всё было, как всегда, кроме клочков шерсти на сталагмитах, что было уже интересно. Начал присматриваться к обстановке. Пару раз нашёл ещё непонятную срань на полу грота. Какая-то тварь реально решила захватить мой золотой запас. Вон, территорию всю уже пометила». Так я шёл по направлению к солёному озеру, посматривая по сторонам и прислушиваясь. И вот, наконец, я увидел «ЭТО». Горный медведь. И этим всё сказано. Я понимал, что силы мои сейчас значительно выросли, но встреча с реальным хищником застала меня врасплох. Тут или у меня будут новые штаны, или у мишки новый обед. В реальности топтыгин мне представился эдакой меховой кучей, вперемешку с соломой, какими-то мелкими ветками, шерсть в разные стороны и удивительное амбре. Запах хищник, живущего в одной норе со своей добычей ни с чем нельзя перепутать, потому что въевшиеся в шерсть «ароматы» разят от него так, что если бы я мог почувствовать этот запах раньше, то обязательно бы срулил куда-нибудь подальше отсюда. На моё горе, где-то в глубине отрога, в котором я встретил любителя схарчить чего-то вкусненькое, в не зависимости от того, что это и хочет ли быть схарченым, скорее всего есть продух наружу, поэтому воздух неплохим потоком шёл от меня в сторону топтыжки, и мне не совсем понятно, почему он на меня не напал первым. Хотя скоро и это стало понятно. Их сиятельство изволили кушать. И кушать чего-то явно сильно «подошедшее», поэтому мой запах был менее отчётлив для него. А ещё, он сидел ко мне своей «филейной» частью. То есть развернув толстозада ко мне жопой, фортуна повернулась ко мне передом. Ясное дело – бежать нельзя, и не убежать сложно. Зловонная куча уже начала разворачиваться ко мне зубами и когтями, и скорее всего, он сейчас думал, что хрустик хотел поиметь его вкусняшку, поэтому нужно срочно поиметь хрустика и тоже сделать его вкусняшкой. На морде зверя прямо-таки читалось ликование. Значит придётся драться, ну или что-то типа того. Я призвал копьё, и недолго думая, упёр его хвостовиком в пол, пол был весь в щербинах, поэтому это оказалось не сложно. Хорошо ещё то, что в гроте мало места для манёвра, иначе вариантов развития событий было бы гораздо больше. Кидаться в штыковую атаку на здоровенного медведя я не горел желанием, во-первых, медведь мог меня сбить своей инерцией, а скорость и масса у него явно больше моей, а во-вторых реакция у мишки тоже не плохая, поэтому, если он сумеет отбить копьё лапами, а вероятность такого развития событий очень велика, то шанса на второй удар у меня уже не будет. Поэтому нужно обернуть силу топтыжки против него – за счёт скорости у него станет хуже реакция, а за счёт массы – инерция не позволит ему увернуться от моего копья. Меня смущал только размер перекладины, так как у обычной рогатины она гораздо длиннее, а моя перекладина – скорее больше гарда средневековой шпаги. Значит это будет решающая хватка схватка – если что-то пойдёт не так, то всё закончится. Это был неплохой опыт и замечательное продление жизни. Я мысленно приготовился к самому плохому, а рукам сильнее упёр копьё в пол пещеры… С начала всё шло по плану: с стоял, упёршись в пол, копьём, ногами и какой-то матерью, мишка весело бежал ко мне, дружелюбно открыв пасть, и радуя меня жёлтыми клыками, покрытыми слюнями и остатками того, что он там харчил, аккомпанементом битве были чудесные ароматы мишкиного обеда, мишкиной шубы, мишкиного дыхания, и пердячего пара, который я тоже, похоже, поддавал, в предвкушении, так сказать..

Удар был страшен… Мог бы сказать я, если бы не адамант. Копьё просто прошло сквозь шкуру, мышцы, кости, сухожилия и на какое-то время упёрлось рогатиной в мишкину шубу, а потом полезла дальше. Выручало копьё, чья длинна – почти два с половиной метра, позволяла мне пожить ещё немного. Вдруг топтыгин как-то дёрнулся, на мгновение застыл, а затем рухнул, как подкошенный. Не знаю, что произошло, то-ли я попал в позвоночный столб и мгновенно вырубил зверя, то-ли попал точно в сердце, что точно мне не известно. Ясно одно – с везением больше шутить не стоит. Если такой здоровый зверь залез в грот, и питается падалью, значит где-то рядом есть такой же, только моложе и сильнее. Странно также то, что молния в этот раз не приложила жертву. Скорее всего гора не может пропустить удар сверху. Значит для пещеры нужно что-то другое, может быть какая-нибудь огненная штука, хотя молния гораздо эффективнее. Я же не хочу потом ковыряться в обгоревших останках. Кстати, а что там Потапыч жрал?

У меня сегодня день открытий. Несомненно, мишки в случае голода и отчаяния могут жрать падаль, но в данном случае падалью был гуманоид. По некоторым частям не обглоданного тела можно было понять, что это как раз представитель тех самых неандертальцев. Сколько дней я не был в гроте? Есть такое ощущение, что медведь напал на свою жертву где-то в лесу, а затем притащил её в грот для того, чтобы спокойно сожрать. Вот только размер взрослого первочеловека достаточно большой для того, чтобы схарчить его за один раз. Поэтому, он и протух. Плохой сигнал. Дважды плохой. Трижды плохой. Во-первых – рядом живут мишки-людоеды, Во-вторых – по моему лесу бродят неандертальцы, В-третьих – где-то должен бродить молодой самец, здоровее и сильнее этого старого топтыгина.

Значит нужно ускоряться со стройкой. От медведя я думаю взять только шкуру, зубы и когти. Мало ли для чего это может пригодиться? К стати, свежевальным ножом, который я взял с собой для ковыряния золота, я вырезал один клык медведя (который был более целым, ибо у старых мишков клыки тупые и некрасивые) и обмотал его кусочком проволоки (золотой), которая осталась у меня после изготовления лампочек (одна сейчас валялась рядом), а свободный конец проволоки я примотал к одному из торчащих кусочком лягушачьего шнурка. Потом писалом, которое также таскал в сумке, нацарапал на клыке «Славная победа». Ни чего не хотел этим сделать, просто оставил метку на память, по, похоже, у копья были свои мысли на этот счёт, потому, что после радужного блеска, золото вдруг поплыло, обхватило клык с окровавленной стороны и прочно слилось со шнурком, как бы став его продолжением. Получился эдакий золото-костяной наконечник тёмно-зелёного шнурка. Копьё при этом мелко задрожало и несколько раз сверкнуло разноцветными отблесками. Попробуем изучить, что-же получилось:

«Копьё молодого бога.

Когда бог был молод, наг и беззащитен, он протянул руку в великую пустоту и взял оттуда копьё, ибо ему нужна была защита. Копьё взяло от камня абсолютную остроту, от лягушки эластичность и подвижность, от лесного ореха твёрдость и прочность. Копьё стало надёжным другом богу, и больше никогда его не покидало.

Когда руки молодого бога окрепли, он встретил старого Маатхи. И хотел Маатхи пожрать молодого бога, и стать великим и покорить весь мир. Но бог пронзил копьём его сердце и забрал силу Маатхи себе.

Улучшает координацию.

Помогает в защите.

Абсолютно острое, не тупится.

Обладает силой молнии.

Неразрушимо.

Принадлежит Тору.

Увеличивает силу и волю Бога во время битвы.

Всегда возвращается с своему хозяину».

Значит каждая серьёзная победа позволяет изменить свойства копья? А ведь у меня где-то были рога оленя. Может быть их тоже можно использовать? Ещё один момент нужно прояснить:

– Про, расскажи мне пожалуйста, кто такой Маатхи?

– Маатхи плод вашей фантазии, отображение злой стороны этого мира.

– Ты хочешь сказать, что я сам нафантазировал себе это чудо-юдо? – мне совершенно не понятен ход событий.

– Абсолютно верно. У людей должен быть не только образ хорошего и справедливого бога, но также и образ зла, которое нужно победить.

Значит я начинаю формировать пантеон богов. Только не понятно для чего мне это.

– Маатхи ещё может вернуться?

– Нет, Маатхи олицетворяет образ поверженного зла и возвеличивает имя победителя.

– А другие могут прийти?

– Обязательно, как только вы их придумаете.

– Так я не придумывал никого. – я был искренне возмущён происходящим.

– А против кого вы строите такой крепкий дом, и кого вы опасались изначально?

– Я всё понял, спасибо.

Значит Маатхи – это прообраз моих страхов. Маатхи убивает и пожирает людей, а добрый Тор убивает Маатхи, и тем самым спасает свой народ. Хорошая легенда.

– Про, а как можно создать миф? Для этого нужно рассказывать кому-то о моей битве?

– Нет, всё что вы делаете отображается на карте мироздания. Первобытные племена не знаю пока вашего имени, но уже веруют в доброго Бога, который защищает их от Маатхи.

– Интересно девки пляшут.

– Ты вот тут говоришь – всё, что я делаю. То есть люди научились ловить животных в ямы, разделывать, коптить, обрабатывать камень и делать посуду и бытовую утварь из золота?

– В зачаточном виде. Вместо золота люди научились плавить медь.

– Спасибо.

Так, значит, чем больше я всего сделаю, тем больше будут уметь люди.

– Про, а как люди получают сведения о знаниях и навыках?

– Во время молитв и жертвоприношений на ваших алтарях.

– А откуда местные люди взяли мои алтари? Я же их не видел ни разу?

– Вот когда люди получат Алтарь Бога, тогда им и будет откровение. А сейчас сведения аккумулируются в матрице мироздания.

– Теперь понятно. Спасибо.

– А что мне дают их жертвоприношения и молитвы?

– Жертвоприношения и молитвы обязывают вас обращать внимания на нужды ваших людей. А взамен вы получаете ценные ресурсы. В вашем случае это будет то, что вы укажете в системе.

– Прикольно, а как же реальность? Это же какая-то сказка получается? И возрождение невозможно, и всё нужно руками делать. За исключением рунной магии.

– Реальность также объективна для всех существ этого мира, но не для вас. Вы Бог этого мира. Точнее будете им. Это не сказка. И полученные ресурсы вам ещё нужно будет найти. Вы же сами понимаете, что в солевых гротах не бывает золота. А также горного хрусталя. Это поощрение системы за упорство и настойчивость. Возрождение для вас возможно, так как вы молодой бог, то срок возрождения ограничен сроком в сто лет. Чем больше у вас будет могущества, тем дольше срок возрождения. Боги создают свой мир своими руками. Рунная магия – это только ваше чудо. У других богов другие умения. – А почему срок возрождения такой большой?

– Потому, что для того, чтобы бог мог возродиться, паства должна его забыть. Чем больше величие бога, тем дольше он в памяти.

– Ещё один вопрос. Я недавно подумал о том, что неплохо было бы, если б мои дочери после смерти возродились в моём мире. Это как-то повлияет на их судьбу?

– Да. Ваше искренне желание отражено в матрице мироздания. Поэтому через шестьдесят три и семьдесят один год соответственно ваши дочери воссоединятся с вами в этом мире.

– Етить колотить….

Надо аккуратнее думать. А то мало ли о ком я ещё подумаю. И с алтарём лучше не тянуть. А сейчас я пособираю желтяки и пойду в каменоломню. Надо только тут прибрать.

Шкуру медведя с снял с помощью своего ножа, тонким лоскутом увязал её в тюк. Получился вонючий ком, килограмм сто весом. Мясо старого медведя я решил не использовать в пищу. Уж больно он был вонюч. Клыки мне больше были не нужны. Я себе взял только один коготь. Подумаю, что с ним можно сделать. Зловонная куча мяса в гроте меня тоже особенно не устраивала, поэтому я решил её закопать. А так как мишка был здоровенный, как бы не полтонны весом, то я не придумал ни чего лучше, как закопать его прямо тут, в гроте. Хотя закопать – это очень громко сказано. Скорее засыпать камнями. А так как камни тут были в основном покрыты тонкой плёнкой соли, то от гниения тоже неплохо смогут защитить мясо. Оно постепенно мумифицируется, и не будет создавать проблем. Только нужно было сходить за киркой на стройку. Ещё я решил избавиться от человеческого трупа. Меня не устраивала его зловонность, как и само наличие в гроте. Если мишку я не мог, да и не хотел ворочать, то с человеком гораздо проще. Поэтому я ухватил покрепче то, что когда-то было человеком, благо миша отъел от него всё самое тяжёлое, а именно внутренности и большую часть мяса с ног и жопы, то тащить было совсем не тяжело, и тем более не так противно. Вместе с моим новым приятелем мы спустились в лес, я пешком, а он волоком, и остановились на небольшой полянке. Здесь я оставил его охранять мишкину шкуру, а сам пошёл собирать хворост. Его мне было нужно много. Когда куча собралась достаточно большая, я выложил хворост в аккуратную пирамидку, проложил сверху створами побольше, а на верхушку пирамиды положил останки приятеля. Немного подумал, и сходил за головой мишки. Это было немного муторно – ходить по гроту, отрезать здоровенную, вонючую башку медведя, хорошо хоть я шкуру с неё не снял, и тащить её наружу. Голову медведя я положил в ноги останкам человека.

Около грота я нашёл какой-то чёрный плоский камень. Мне он показался очень подходящим для этого момента. Я положил камень перед медвежьей головой, также на верху пирамиды и нацарапал на нём: «Здесь нашёл всё последние пристанище неназваный сын человеческий. Но сон его будет спокоен, ибо отомщён он». Потом случилось странное – руны засветились, а камень от них начал разогреваться до тех пор, пока окружающий его хворост не вспыхнул. Потом очень быстро загорелась вся пирамида.

Я поспешил пойти по своим делам, так как запах горящего, тухлого мяса не вызывал ни каких приятных чувств. По дороге на стройку я о чём только не подумал. Сам тут только что появился, а уже сталкиваюсь с какими-то непонятными вещами, которые раньше мне бы и в голову не пришли. Зачем я похоронил этого недочеловека? Закопал бы его в одной яме с мишкой, да и ладно. Но нет. Какое-то с детства вбитое в голову уважение к роду человеческому, которое никому ещё не принесло большой пользы. Мне бы использовать этих неандертальцев к своему удовольствию, а я не могу. Мне хочется, чтобы даже здесь восторжествовала справедливость. Вот такой вот я непонятный идиот.

Сумку с золотом, ценными кристаллами и всякой мелочёвкой вроде травок, корешков семечек и тому подобной дрянью я кинул на кучу кирпича, а сам взял кирку, лопату, писало и пошёл в грот. Копьё я в этот раз оставил возле тела врага. Мне кажется, копью так хотелось. Работы мне предстояло ещё очень много.

Когда я пришёл в грот и нашёл тело, я обнаружил, что вся кровь уже впиталась, или что-то её впитало себя. Я подумал, что это хорошо, ведь я не поскользнусь на луже и расшибусь о камни. Киркой я начал ковырять пол возле одной из стен. Адамант легко справлялся с пористой породой, поэтому особых усилий я не испытывал. Когда яма была уже примерно по колено, а по площади в неё можно было бы запихнуть небольшой автомобиль, я начал перекатывать тушу в яму. В итоге она упала на спину, лапами кверху. Был отчётливо виден разрез от копья. Я не знаю, что на меня нашло, но я спустился в яму, и залез в рану рукой. Я лез всё глубже и глубже, пока не нащупал ещё тёплое сердце. Я крепко сжал его рукой и потянул наружу. Сердце с неохотой поддавалось, я думал, что вот уже оно выскользнет из пальцев, но тем не менее я выдернул его из теля, разорвав рану ещё больше. Сердце мишки было огромным, чуть ли не с коровье размером, а рана, проходящая сердце насквозь, ещё кровоточила. Сосуды свисали скрученными шлангами, от этого вид был ещё более мерзкий. Внезапно между моих лопаток похолодела, пятки стали мокрыми, я не мог себе поверить – сердце один раз сократилось, и снова замерло! А ведь этого не может быть! Ведь я отрезал голову от трупа, снял с него шкуру, и это было почти два часа назад! Я держал сердце дрожащими руками, и увидел, как оно сократилось ещё раз… А рана в сердце на долю миллиметра срослась. Не зная, что делать, я поднёс сердце к копью, чтобы разрезать его на куски, но тут копьё выгнулось и впилось в сердце своим наконечником, перекладина наконечника вытянулась, и как когтями обхватила сердце, а висящие концы шнурков впились в сердце как болотные пиявки. Я не мог оторвать руки от сердца, она как будто приросла н нему, я только сильнее сжимал пальцы. Краем глаза я видел, как труп мишки начал дёргать лапами, как будто пытался встать, но у него ничего не получалось. Видимо я очень правильно отрезал голову от медведя и сжёг её на костре, иначе я не знаю, что меня ожидало бы в пещере. Сердце медведя уменьшалось в размерах, с становилось всё твёрже, я как заговорённый сжимал его в руке, посматривая временами на тело в яме. Оно уже не дёргало лапами, а как-то растеклось, замерло, что больше соответствовало его состоянию, и вот, когда я, наконец, почувствовал, что могу отпустить руку – всё закончилось. Копьё снова выпрямилось, перекладина вернулась в своё прежнее состояние, а шнурки безвольно повисли вдоль древка. Только клык медведя покрылся красными прожилками, с мне казалось, что он стал немного светиться. Я разжал пальцы, и на моей ладони увидел крупный, с большую сливу размером, тёмно-бардовый, как венозная кровь камень. Я присмотрелся к нему: «Камень души Маатхи, накапливает энергию, и отдаёт её хозяину.» Хозяину? Что ж. Я взял писало, и начертил на камне: «Тор». Камень ярко вспыхнул, потом поменял свой цвет к мутного кровавого на прозрачный алый. Присмотрелся ещё раз: «Камень души Маатхи. Принадлежит Тору».

– Про, а что мне делать с камнем Души?

– Можете поместить его на оружие, тогда во время боя, в критический момент поверженная Душа усилит ваш удар. Или на броню, тогда Душа защитит вас от разящего удара.