Текст книги "Йога. Искусство коммуникации"

Автор книги: Виктор Бойко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 69 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Виктор Сергеевич Бойко
Йога: искусство коммуникации

Предисловие

Как много мы знаем и как мало понимаем.

Альберт Эйнштейн

Который год уже за тенью я гонюсь...

Светлана Кекова

Говорить о феномене индийской йоги на рубеже третьего тысячелетия, причём внятно и по существу, без каких-либо мистических либо религиозных «перекосов» – задача далеко не простая.

По мнению С.П. Капицы, в нашем веке у цивилизованной части человечества качественно усилился разрыв между душой и телом, отчего и возникло множество лжеучений и лжепророков, от Виктора Кривоногова с его «Белым братством» до «Новой хронологии» Анатолия Фоменко, которую в научных кругах окрестили «фоменкиадой».

Не миновало процесса распада связи времён и такое древнее явление как традиционная йога. Отмечу сразу, что под этим термином в данной книге подразумевается только практическая часть системы без обращения к её метафизическому обоснованию – философии санкхьи. Более того, чтобы внести ясность, исключив дальнейшие недоумения, хочу добавить: автора данной работы никогда не интересовала йога, как система спасения в том смысле, который придавали ей в прошлом (и придают до сих пор) бесчисленные религиозно-философские школы и системы как в самой Индии, так и за её пределами. Предмет рассмотрения здесь – исключительно и только технология традиционной йогической работы с телом и сознанием, изложенная когда-то Патанджали, со всеми вытекающими из неё для психосоматики последствиями и возможностями.

Когда Капица с горечью отмечает, что сегодня в России насчитывается около пятнадцати тысяч «информационных академиков», и если с претензиями экстрасенсов-одиночек ещё можно как-то бороться, хотя объединения этих психов вещь очень опасная, то это справедливо и в отношении ситуации с йогой, количество «учителей» которой (в том числе подобных же «академиков») превзошло всякие границы, как у Александра Галича: «Что ни год – лихолетье, что не враль – то Мессия...»

Работа, с которой я взял на себя смелость ознакомить тех, кто интересуется йогой, имеет, прежде всего, прикладной характер, хотя в процессе её создания удалось сформулировать ряд достаточно важных концептуальных моментов. Цель книги – до какой-то степени заполнить совершенно нестерпимый, на мой взгляд, вакуум понимания, сложившийся в России по отношению к этому древнеиндийскому феномену.

Прежде чем перейти непосредственно к изложению материала, необходимо в общих чертах определить для неподготовленного читателя рассматриваемый предмет.

Начнём с самого простого вопроса: кого можно считать йогом? Подходит ли под это определение человек, умеющий выполнять в совершенстве асаны, так называемые йогические позы? Видимо, нет, потому что при соответствующей спортивной подготовке (а порой даже и без неё) их внешнюю форму способен воспроизвести, предварительно разогревшись соответствующим образом, любой высококлассный гимнаст, акробат или циркач, работающий жанр «каучук». Сложность и эффективность воздействия асаны характеризуется не внешней видимой её формой, но психофизическими результатами, достигаемыми посредством её практики. Так же как ум призван для того, чтобы расширить возможности, предоставляемые мышцами (именно он решает те задачи, которые не поддаются грубой силе), так и специфическая работа с сознанием, но не исключительно с телом является центром тяжести практики асан и делает её максимально эффективной. Именно внутренней работой, но не предельным усложнением телесной акробатики достигаются наивысшие результаты и конечная цель йоги.

Говорят, что настоящий йог – это человек, способный разгрызать стекло, запивая проглатываемые осколки концентрированной соляной кислотой, либо спокойно спящий на утыканной гвоздями доске? Но подобным образом почтеннейшую публику издавна развлекали фокусники и непревзойдённые мастера иллюзиона, и не только индийского.

Тогда, быть может, йог это тот, кто имеет диплом с печатью, удостоверяющий успешное окончание одного из современных институтов йоги в самой Индии или красивые «корочки», выданные каким-нибудь из бесчисленных «гуру» или «академиков», наводнивших российский рынок эзотерики? Но при современном уровне полиграфии можно состряпать документ любой силы впечатления, но как проверить, кто реально стоит за этой бумажкой? Видимо, никакой диплом не может быть исчерпывающей гарантией или основанием для принадлежности к братству йогов, поскольку, как известно, бумага стерпит всё.

Что же является отличительным признаком настоящих йогов? Быть может, тот факт, что они, согласно распространённому мнению, никогда не едят мясо? Действительно, среди представителей некоторых религиозных индийских конфессий, например у джайнов, можно встретить йогов, являющихся абсолютными вегетарианцами, но в то же время ещё в далёком прошлом и вплоть до средины девятнадцатого века в Индии существовали шиваитские секты агхоров или агорапантхов, которые также называли себя йогами, употребляя при этом в пищу любое мясо, даже падаль, за исключением конины, поскольку для них равно являлось святым всё, что дано или взято богом Шивой.

Представитель одного из направлений современной модернизированной йоги, Паттабхи Джойс, говорит, ссылаясь на древние источники: «...Овощами не следует злоупотреблять. Как сказано в Аюрведической прамане: «Овощи умножают болезни». Так что употребление (одних только) овощей нежелательно для человека, занимающегося йогой» («Йога мала», с.40). Отсюда можно заключить, насколько далека от реальности обывательская болтовня о том, что вегетарианство является отличительной чертой настоящего йога.

Хорошо известны жизнь и судьба таких выдающихся представителей индийской духовности как Рамакришна, Вивекананда, Свами Шивананда и многих других, однако в разных странах Запада и в самой Индии обнаруживается сегодня несметное количество различного рода мошенников, широко рекламирующих свою «йогическую» принадлежность.

Так кто же такие, в конце концов, эти йоги, индийского либо западного происхождения, на какой основе можно признать истинность либо ложность пути тех, кто называет себя представителями этого древнего учения?

Очевидно, для этого применимы два критерия: следование практике в русле изначальной традиции, а также безусловная систематичность на этой основе, без какого-либо «нового истолкования». Универсальная технология йоги возникла в незапамятные времена, будучи основанной на единообразии и неизменности (в течение последней сотни тысяч лет) «устройства» человеческого тела и психики, будучи в дальнейшем многократно использована и присвоена бесчисленным множеством религиозных систем, школ, направлений и сект. Поэтому она предстаёт сегодня перед нами в виде широчайшего спектра абсолютно различных, на первый взгляд, учений и практик, смысл и направленность которых порой являются взаимоисключающими. Но при более углублённом изучении за всем этим поразительным разнообразием обнаруживается несомненное единство, которое и является главным предметом данного исследования.

С одной стороны, воздействие практической йоги охватывает все проявления, которыми занимаются сегодня многие отрасли современной науки о человеке, с другой – исторически сложилось так, что она же всегда «обслуживала» сферу религии и мистики. Фрагменты универсальной технологии обнаруживаются в аскетических практиках раннего христианства и мусульманских сект, и в то же время самую серьёзную подготовку на основе йоги получил в наше время индийский лётчик-космонавт Шарма. Психофизическими методами йоги весьма интересуются современная медицина и физиология, а также огромное количество людей во всём мире, интуитивно чувствующих, что с её помощью возможно кардинально улучшить качество своей жизни, в том числе и в её духовном аспекте, чему имеется бесчисленное множество разрозненных подтверждений. Но отсутствие целостной концепции и знающих специалистов тормозит осознанное и эффективное применение этой технологии самосовершенствования людьми, как Запада, так и Востока.

По сути дела классическая, традиционная йога есть не что иное, как алгоритм взаимодействия личности с той частью мощностей мозга, которая не представлена в сознании, а также – предварительно – с собственной физической оболочкой. Человек завоёвывает вселенную и глубины океана, проникает в структуру материи, создавая сложнейшие механизмы и системы управления, но совершенно бессилен и туп в познавательном плане по отношению к самому себе. Это вопиющее положение вещей позволяет исправить йога, познанная, понятая и освоенная человеком третьего тысячелетия.

Процесс организации условий для возникновения контакта личности с бессознательной частью психики, непременный этап которого – знание собственного тела и управление его состоянием, есть классическая йога, основы которой были изложены более двух тысячелетий назад.

Познакомимся вкратце с историей предмета. Традиционно считается, что первым систематизированным руководством по йоге, дошедшим до наших дней является составленный риши (мудрецом) Патанджали текст, называемый «Йога-сутра».

Подчеркну ещё раз, что религиозно-философская часть йоги в данной работе по возможности не затрагивается, о каких бы разновидностях или модификациях её не шла речь. Это сделано сознательно, поскольку практическая сторона или сама технология внутрипсихической коммуникации, именуемая йогой, намного древнее всех её позднейших теоретических обоснований. Поэтому термином «классическая йога» в данном случае обозначается непосредственный опыт, изложенный Патанджали, а не позднейшие его истолкования. Философия же классической йоги, непременно называемая в числе шести индийских даршан (ортодоксальных, то есть опирающихся на авторитет священного писания Вед – религиозно-философских текстов древней Индии), сегодня представляет интерес только для историков, но руководством к пониманию и действию быть не может.

В настоящее время истоки йоги однозначно не прослеживаются с желательной степенью достоверности, хотя при раскопках памятников высокоразвитой протоиндийской городской цивилизации Мохенджо-Даро и Хараппы (возраст которых аналогичен древности первых династий Древнего Египта, если не превосходит их) найдены неоспоримые свидетельства того, что асаны йоги тогда уже существовали, имея, по-видимому, ритуальное назначение. Если после дешифровки хараппской письменности этому будут получены подтверждения, то можно будет однозначно заключить, что йога зародилась на территории Индостана, среди его исконного населения.

После вторжения на территорию полуострова арийских племён появляются их первые письменные памятники – Веды. Если коренная культура Хараппы была уничтожена именно арийскими завоевателями, то за десять веков, прошедших от этого события до времени возникновения Вед, йога как её элемент была постепенно ассимилирована завоевателями. Уже в Ригведе можно встретить образ так называемого муни – святого мудреца-отшельника, который, правда, пока ещё слабо отождествляется с традиционным образом йогина. В более поздней Атхарваведе обнаруживаются описания необычных способностей некоторых мифических персонажей и отдельных фаз пранаямы, а также понятие «тапаса», мистического жара, который позднее займёт видное место в гораздо более поздних психотехниках тантризма и буддийских сект Тибета. Ведический тапас также осуществляется с помощью задержек дыхания, что соответствует дальнейшим тантрическим разработкам.

В более позднем развитии Вед – упанишадах (философских текстах выраженной религиозной окраски) обнаруживается множество конкретных практик духовно-мистического толка, йога начинает причудливо модифицироваться, возникают её неклассические формы, которые Мирча Элиаде метко окрестил йогическим барокко.

Впервые термин «йога» употребляют в техническом смысле «Тайттирия» и «Катха-упанишада», собственно с них и берёт начало общее направление развития рассматриваемого нами культурного феномена в его ведическом облике йоги брахманизма. Позднее появляется так называемая йога «бхакти», основанная на преданной и самозабвенной любви к Богу.

Техника йоги упанишад, в некоторых своих моментах, настолько напоминает классическую, что только слепой не заметит этого поразительного сходства, из которого следует, что и Патанджали, и брахманистские изыскания пользовались единым, гораздо более ранним источником информации.

«Мандукья-упанишада» соединяет уже известные приёмы с мантрой «ом» или «аум», откуда получает затем развитие так называемая «нада-йога» или «йога мистического звука» (в тантризме эта техника развилась настолько, что иногда его называют Мантраяной).

Интересен тот факт, что упанишады составлялись примерно в то же время, что и «Йога-сутра», следовательно, именно тогда древняя универсальная технология йоги впервые подверглась интерпретации, что дало толчок для её развития в самых разных направлениях.

В той же «Тайттирия-упанишаде» впервые приводится перечень состояний сознания и есть упоминание о так называемом «четвёртом состоянии» – турийя, – концепция которого станет впоследствии основой множества философско-религиозных спекуляций, а также интереснейших психотехник, получивших развитие в поздней Тантре.

В русле брахманизма затем создаются тексты «Йога-упанишад», из которых основными считаются всего девять (подробно – по списку литературы в работе Мартынова Б.В.). В одной из них, а именно в «Йогататтва-упанишаде» впервые названы и перечислены четыре основных разновидности йоги: мантра, лайя, хатха и раджа, причём две ступени классической йоги асана и пранаяма выделены в отдельное направление. Эта классификация сохранилась до наших дней, и в свою очередь стала считаться традиционной.

В «Йога-упанишадах» обнаруживается и первое описание особой физиологии, которая в дальнейшем станет основой учения тантризма и, являясь исключительно интересным феноменом, до сих пор вызывает нездоровый ажиотаж среди просвещённых умов нашего века.

Всем известно, что, когда человек здоров, работа его внутренних органов не проявляется в ощущениях, внутренняя «кухня» психики также не воспринимаема сознанием, если нет перегрузок либо внутренней коммуникационной патологии. Не так давно были определены так называемые зоны Захарьина-Геда – проекции внутренних органов на поверхность тела человека, в этих областях при нарушении физиологической деятельности органов и систем возникают различные, вполне определённые ощущения. На этом отчасти основан эффект древнекитайских методов иглоукалывания и прижигания – «чжень-цзю» терапии. Но можно вспомнить, что если прижигание поверхностно, то воздействие иглами осуществляется порой при достаточно большой глубине уколов, иными словами активные области располагаются в объёме организма, а не только на его поверхности.

При определённых манипуляциях с организмом во время практики йоги, когда сосредоточенное внимание нацелено на внутренний объём тела или на фиксированные его области, в силу новизны происходящего начинает улавливаться ряд нервных процессов, отклоняющихся от своего обычного течения, которые разворачиваются в теле и психике только при данном виде деятельности – йогическом самонаблюдении. Поскольку «устройство» физиологического механизма стандартно, эти новые «рисунки» ощущений и состояния, им соответствующие, также остаются типовыми, хотя и необычными для тех, кто впервые это испытывает. Локализация новых ощущений происходит в областях, прилегающих к железам эндокринной системы, что, в свою очередь, влияя на них, порождает вторичные стандартные эффекты психофизических переживаний. Когда субъект прекращает специфические действия с дыханием и телом либо выходит из медитации, обычное состояние сознания восстанавливается. Изменение структуры психофизиологических процессов, вызванное воздействием на них направленного внимания (стандартная проблема для физики частиц: наличие наблюдателя влияет на происходящие события, их развитие и результаты) исчезает, всё приходит в норму и никакие исследования не обнаруживают наличия тех реальных физиологических структур в организме, которые могут «отвечать» за их проявление, необыкновенное для повседневного опыта.

Именно этот феномен послужил причиной возникновения неуловимой мистической физиологии, материальный субстрат которой уже больше века безуспешно пытается обнаружить наука. Будучи многократно воспроизведены, осознаны и изучены йогинами, типовые формы этих «тонких» процессов, часть которых может быть представлена в сознании даже визуально, – у тех, кто обладает образным мышлением, – легли в основу системы представлений «чакр» и «нади», а также описаний разворачивающихся в них изменений состояния психосоматики. Наиболее известной такой системой является классификация, изложенная калькуттским судьёй Артуром Авалоном в работе «Змеиная сила». На самом деле в различных тантрических текстах даётся различное число чакр, так же как и последовательность этапов пробуждения Кундалини. В некоторых источниках утверждается, что Кундалини возможно активизировать при воздействии на любой чакре, и последовательность её движения снизу вверх, как это показано в «Змеиной силе», вовсе не обязательна.

Тибетская медицина, базирующаяся на философии буддизма, считает, что физическое тело человека есть симбиоз «тонкого» и «грубого» тел, тонкое состоит из семидесяти двух тысяч иллюзорных (исчезающих в момент смерти, когда сознание покидает тело) сосудов. По ним циркулирует шесть видов сознания, а также носители жизненного начала – красные и белые частицы. Образовалась эта система при разветвлении правого и левого главных каналов, и там, где они пересекаются с третьим, центральным, образуются чакры. Позднейшие тексты говорят уже о наличии и третьего, «сверхтонкого» тела, которое является небольшим овальным образованием в центре сердечной чакры и содержит сверхтонкое, просветлённое сознание. Через три дня после физической смерти человека это образование вбирает в себя всё сознание, циркулировавшее по упомянутой выше системе сосудов вместе с «частицами», и покидает тело, переходя в состояние «бардо», находясь в котором, за сорок девять дней находит нового носителя.

Элиаде пишет, что при поднятии Кундалини «...переживания, о которых идёт речь, являются трансфизиологическими, что все эти «центры» (чакры) представляют собой йогические состояния...». Или: «Вены» и «центры», упомянутые в трактатах, относятся, прежде всего, к таким состояниям, которые можно воплотить лишь на уровне сверхобычного углубления ощущений тела.» (Уместно вспомнить такой, например факт, что применение одного и того же типа наркоза для женщин, подвергающихся операции кесарева сечения, после отключения у них сознания вызывает галлюцинации практически идентичного содержания и последовательности. У людей, переживших клиническую смерть, часто возникает переживание необратимого всасывания в огромную трубу либо тоннель, изображённый ещё на картинах Босха. В обоих приведённых случаях отклоняющиеся от нормы процессы психосоматики, а также их проявление в человеческом сознании оказываются типовыми, что послужило причиной и основанием для возникновения мистической физиологии.)

Известно, что тантрики делятся на два класса: верящих в единение Шивы и Шакти – они пытаются пробудить Кундалини с помощью чисто духовных практик, и тех, кто достигает этого с помощью внешних средств, то есть жёсткой практики йоги. Опасным является и тот, и другой путь, поскольку быстрота достижения целей посредством йоги, какими бы они не были, всегда обратно пропорциональна возможности сохранения здоровья и самой жизни.

Мистическая физиология упанишад и Тантры за последние сто с небольшим лет подверглась бесцеремонной теософской вивисекции, чакры теософ Ледбитер окрестил «энергетическими вихрями» или «воронками», традиционная средневековая символика безбожно перетолковывается. На самом деле цель тантрической садханы (пути развития) – объединение в одном теле двух полярных принципов, это уже некий вариант перелицовки классической йоги, измышления же нашего времени на эту тему представляют собой полную профанацию и худший вид суеверия.

Возвращаясь к историческим видоизменениям классической йоги, отметим, что как на протяжении всего ведического периода индийской истории, так и после него терминология йоги и её мировоззренческая направленность произвольно видоизменялись известными философскими школами, а также бесчисленными аскетами, магами йогинами-одиночками в силу личного разумения – это были сугубо арийские интерпретации.

По мере того, как с течением времени местные аборигенные культы стали смешиваться с представлениями Вед и набирать силу, как бы «переваривая» религиозные представления пришельцев, возник собственно индуизм. К ведическому пантеону 6ыли причислены доарийские боги и жрецы, служащие этим богам, были возведены в брахманское сословие. Вместо Брахмы главным божеством становится Шива (в переводе с санскрита буквально «сивый», «седой»).

Знаменитый древнеиндийский эпос «Махабхарата» ставит знак тождества между Брахманом упанишад и Вишну (а также Кришной как его земным воплощением) и обращён к народным массам. Йога «Махабхараты», данная в её шестой, известнейшей книге, называемой «Бхагавадгита» (буквально «Песня Бхагавата», Кришны) и книге седьмой, «Мокшадхарме» («Основе освобождения»), коренным образом отличается от йоги Патанджали по своей этической и социальной направленности. Основной упор в «Гите» делается не на личное спасение путём ухода от мира и непрекращающейся практики йоги, но на достижение уравновешенности и на этой основе – искусства в повседневных действиях.

Йогин не должен покидать мир, напротив – он должен жить в самой гуще социума, не уклоняясь ни от чего, единственное условие спасения заключается в систематической практике йоги и непривязанности к плодам своих действий. «Йога – это равновесие» – вот определение «Гиты», она исключает из понятия «йогин» представителей «чистого созерцания», мотивируя это тем, что способность к последнему не определяет ещё нравственной установки человека.

Идеалом становится не погруженный в самадхи аскет, но активная, живая, не засушенная созерцанием личность, которая способна переживать чужую боль как свою. Именно такая интерпретация сделала и саму «Гиту», и её йогу необыкновенно популярными в индийском обществе того времени, и представление о том, что только бескорыстная деятельность, в том числе и йога, ведёт к освобождению, сохранилось до наших дней. Следующая линия видоизменения – буддизм. Если Будда и отверг впоследствии учение двух своих учителей йоги, то лишь потому, что превзошёл их в этом деле, – так утверждает легенда. Буддизм не отрицает йогу, он видоизменил и дополнил её классическую технологию, и в дальнейшем появилась его собственная специфическая йога. Способы спасения, которым учил Татхагата (один из эпитетов Будды переводится «так приходящий» или «так уходящий», причём оба значения равносильны), целиком основаны на йогической технологии, причём до такой степени, что известнейший учёный Ф.И. Щербатской вообще определял буддизм как йогу. При этом буддисты равно отвергали как учение Вед, так и традиционную психотехнику в различном философском «оформлении», а также её разнообразные исторические варианты.

Своё, быть может, самое существенное, преломление йога получила в тантризме, который объединил в себе массовые народные культы, и, начиная примерно с шестого века нашей эры, занял ведущие позиции в индуизме и буддизме, особенно тибетском, получившим название «Ваджраяны» или «алмазной колесницы». Буддийские Тантры делятся на четыре класса, два последних из них считаются наивысшими и относятся к чисто йогическим способам познания истины. В тантризме впервые за всю историю Индии главенствующее положение в пантеоне занимает Великая богиня и её различные ипостаси, что говорит о победе мировоззрения доарийских культов туземных племён.

Тантризм утверждал, что в эпоху тёмных времён Кали-юги все предыдущие традиции, включая Веды, неадекватно обеспечивали освобождение, которое можно достичь только превращением в йогический ритуал самых обычных действий повседневной жизни (в чём можно увидеть непосредственную аналогию с тотальностью буддийской випассаны), включая сексуальные. «Калачакра-тантра» (тантра «Колеса времени») утверждает, что Будда в ответ на вопрос некого царя поведал ему, что Вселенная содержится в теле каждого живущего человека, и отверг традиционные принципы аскетизма. Более того, в тексте, например, «Джнянасиддхи» (с.1, шл.15) прямо заявлялось, что «теми же действиями, из-за которых смертные гниют в аду на протяжении собственных обращений, йогин освобождается». Иными словам, и принципы Тантры (в рассматриваемом примере – буддийской, что не имеет особого значения, поскольку буддизм ассимилировал и йогу) сводятся к следующим основным постулатам:

– освобождение не зависит от умерщвления плоти и отказа от мирских соблазнов;

– оно может быть достигнуто очень быстро, в течение одной жизни;

– признание женского энергетического начала необходимым и ведущим компонентом психотехник (откуда и возникло понятие силы Кундалини);

– разработка теории Дхьяни-будд и сложной системы соответствующих им элементов;

– снятие любых ограничений на еду и питье.

Классическая йога подверглась в Тантре дальнейшему изменению, став более изощрённой, поскольку тантрики, нащупывая соответствия между Космосом и телом, глубоко вникали в функциональное строение последнего, а также в связь между ним и психикой. Было разработано множество интереснейших психотехник, и возникла новая разновидность – крийя-йога, непревзойдённо представленная в публикациях коллектива Бихарской школы, которую до 1983 года возглавлял Свами Сатьянанда.

Тантризм утверждает, что совершенство может быть достигнуто только в «божественном теле», и для этого обычное человеческое тело нужно как можно дольше сохранять в состоянии первозданного здоровья. «Хеваджра-тантра» заявляет, что без абсолютно здорового тела нельзя достичь блаженства.

Наиболее известные средневековые комментарии по хатха-йоге также написаны в русле Тантры, упрощённым языком, понятным для широких масс, – это широко известные «Шива» и «Гхеранда-самхита», а также «Хатхайогапрадипика» Сватмарамы Сури. Известно, что Сватмарама жил в пятнадцатом веке, а Гхеранда был вишнуитом (вайшнавом) из Бенгалии. «Шива-самхита» описывает вариант тантрической йоги, окрашенной философией Веданты (что видно также на примере «Атмабодхи» Шанкары).

Ещё до этих текстов, в двенадцатом веке, возникла йога, приписываемая некому Горакхнатху, составившему компендиум (сжатое, тезисное изложение) по хатха-йоге, называемый «Горакша-шатака». Если чисто тантрическая садхана (практическое следование учению) подразумевает непременное поднятие Кундалини (что обычно представляет собой ментальную практику, в отличие от непосредственных ритуалов тантриков «левой руки»), то йогическая секта натхов объявила Хатха-йогу своей религией. Натхи и сахаджа-вайшнавы объединяли многие тысячи сект «народной йоги», и это движение до сих пор существует в Индии в образе йогов-канпхатов («кан» – ухо, «пхата» – расщеплять, – отличительным признаком йогинов этой секты являются огромные серьги).

В некоторых из таких сект йога деградировала донельзя, что можно видеть на примере шиваитских аскетов. Немыслимые разновидности трансформированной йоги возникали в тибетских тантрических обществах, например удивительный обряд «чход» – ритуал предоставления йогом своей ментальной сущности для пожирания её демонами.

Гималайские аскеты с помощью определённых психотехник работали с «внутренним теплом», которое называлось «тумо», были и так называемые «беговые» йоги. В Тибете йогическая традиция попала под воздействие религии местных сект, и это породило множество её модификаций, самыми интересными из которых являются «шесть доктрин» Наропы.

Если в классической йоге освобождение достигалось посредством самадхи, то тантризм (с помощью собственных вариантов психотехники) предоставлял возможность своим адептам достичь состояния «дживанмукти» – «освобождённого при жизни» без всякого аскетического ухода от неё.

Итак, даже самый общий и поверхностный анализ истории развития йоги в Индии и окружающих её странах, в том числе исторически подвергнувшихся влиянию буддизма, позволяет увидеть, что практические методы йоги, изложенные в работе Патанджали, – это явление, существовавшее прежде любых религий и философских систем, как сказал поэт, «...древней Китая или Греции, древней искусства и эротики...», йога в своём изначальном виде – это то, что было до всего этого. Быть может, её корни уходят в историю загадочных исчезнувших цивилизаций долины Инда, письменность которой до сих пор не прочитана, хотя присутствие феномена йоги в этой культуре неоспоримо.

В Японии буддизм трансформировался в философию и практику дзэн. После завоевания значительной части Индии мусульманами в результате культурной диффузии возникли не только такие шедевры как Тадж-Махал, но и «мусульманская йога», которую практиковали суфии.

Вначале йогов-мусульман называли факирами, чтобы отличать их от йогов-индуистов, буддистов и последователей Патанджали, затем этим словом окрестили фокусников и чародеев, в основном йогов-одиночек, которые зарабатывали себе на пропитание демонстрацией «чудес», в том числе и телесных. Хотя на Западе понятия «факир» и «йогин» иногда смешивают, это не совсем правомерно, поскольку разница между ними примерно такая, как между странствующими монахами-аскетами и бродячими акробатами в городах средневековой Европы.

Ещё более сильное различие сохраняется сегодня в Индии между йогами и «садху» – «божьими людьми», многие из которых прикидываются йогинами. На самом деле садху – это аналог нищих и побирушек, когда-то скитавшихся по России, выпрашивая подаяние «Христа ради». Джавахарлал Неру называл садху паразитами и антиобщественным явлением. По мнению исследователей, подавляющее большинство садху, выдающих себя за йогов, – шарлатаны.

Сегодня в самой Индии и за её пределами существует огромное количество центров, школ и даже ашрамов йоги, в том числе и в Европе. Как сказал когда-то известный гуру Дхирендра Брахмачари: «Йога завоёвывает мир в бескровной битве».

Почти все эти структуры (а на Западе вообще без какого-либо исключения) являются коммерческими предприятиями и предлагают выхолощенную «йогу», перелицованную под ментальность современного обывателя. Пример одного из таких образований – международная корпорация Айенгар-йоги. О некоторых видах «суперсовременных» школ, в том числе и возникших на пространстве бывшего Советского Союза, будет вкратце упомянуто в различных главах этой книги. И пусть не покажется кому-то обидной точка зрения на них автора, просто я так вижу (как говорят обычно художники).