Речка Устья. Стихотворный рассказ об одной русской местности

Текст добавлен: 24 сентября 2016, 07:31

Текст книги "Речка Устья. Стихотворный рассказ об одной русской местности"

Автор книги: Виктор Федорчук

Жанры:

Биографии и мемуары

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Назад к карточке книги

Скорей же иди. Для забавы господ

Певца пригласи в наши залы» –

Слуге своенравно промолвил король. –

«Да, кстати, просить ты его соизволь,

Чтоб спел эту песню с начала».

«Приветствую вас, благородных господ,

И вас, о прекрасные дамы!

Какой пред собою я зрю небосвод,

Какими усыпан звездАми,

Какая здесь роскошь, величье и свет!..

Но... очи, закройтесь: времени нет

Ласкать эту роскошь глазами».

Свой взор опустил седовласый певец,

Ударил в струну звуковую.

И дамы и воины с биеньем сердец

Прослушали песню простую.

Король был доволен; за этот напев,

К себе старику подойти повелев,

Он цепь протянул золотую.

«Не надо дарить мне богатых даров:

Цепочку получит пусть воин,

Который копьем поражает врагов,

А я же ее недостоин;

Иль канцлеру дайте за верность его,

Хоть много подарков златых у него,

Но будет и этим доволен.

Я вольные песни задаром пою,

Как птица поет над землею.

Лишь звуки, что в сердце своем создаю,

Наградой мне служат большою.

Но если позволишь, просил бы о том,

Чтоб дали мне кубок с янтарным вином,

С блестящей, как злато, струею».

К устам своим звонкий поднес он бокал

С напитком – о... полным услады!

«Я счастья бы этому дому желал,

Где кубок – частица награды.

И коль повезет вам не только в вине,

Я скромно прошу вспоминать обо мне.

А большего мне и не надо».

Часть третья

МЕСТНОСТЬ

РЕКА

Начало Устьи – ближе к Заозерью.

Я не был там, а потому другим поверю,

Что начинается она в болоте топяном,

Как водится, невидным ручейком.

Потом бежит она по вязкой пойме,

Вернее, не бежит – идет, ползет:

А чтó ей

Бежать? Куда, зачем? И знает ли она,

Что впереди грядёт большая глубина?

Но если бы она и знала:

Рекою двигает не устье, а начало.

Верст впереди у речки много.

Ее течение еще до Слободы

Пересекает в Губино дорога,

Здесь мост, бетонные столбы...

А дальше по течению – там наши

Уже знакомые края, потом,

Пройдя тот берег, где Егора дом,

Река течет туда, где больше пашни

И деревень, и сел –

За Троицкое (куда когда-то Вассиан пришел)...

Потом деревни отступают

От низких берегов реки.

Она всё ширится, еще не зная,

Что волны Вексы родственной близки.

И вот близ города Ростова

Река (от места «Три воды»)

Течет уже как часть иного

Потока, и ее следы

Скрывает Волга...

–

У реки глаза омутувые,

Заблестеть от солнца готовые,

А ресницы и брови – пышные,

Камышом да осокой колышутся.

Лишь зимой холодной да снежною

Омута – как будто ослепшие.

Но реке не во вред снега кашица,

Слепота ее – только кажется.

–

Твои воды всё те же, лишь берега

Изменяют их вкус. И станет ли горше

Вкус напитка, который так трудно испортить?

Он готовился долго – века и века.

Унесешь ли ты память домов и полей,

Всё, что с нами случилось, прочь, до самого моря,

Или каждая радость и каждое горе

Здесь останутся вместе с травою твоей?

Если так, то осока, камыш да тростник

Заскрипят, захрустят от скопившейся соли,

Потому что несчастий все-таки больше,

И тогда – твой засохнет язык.

А когда ты умолкнешь даже весной,

Собирая весь снег, что в округе скопился,

Это значит, что наш новодел отразился

На тебе,

И ты стала иной.

–

Плотва обнюхивает воздух с интересом,

От носа рыбьего идут круги.

Она всё ждет, когда из поднебесья

Добыча свалится на зеркало реки.

Да, были времена, когда и мы ловили

Здесь всех и всё, что и без нас растет.

Но ловим и теперь, хотя почти забыли,

Как добывали белку, находили мед.

Зато готовы мы идти за урожаем

Грибов и ягод, лес не свой рубить,

В реке ничейной рыбу половить,

Везде – не сея, не сажая,

Как будто жить нам года два,

Как будто мы – плотва.

–

Мост через Устью – деревянный.

Когда построен?.. Как сказать? –

Он строится все время, непрестанно,

И разрушается опять.

Кто разрушает? Нет, не время,

Не происки зловредных чужаков.

Нет, это – люди из деревни:

Водители безумных тракторов,

Грузовиков и... любопытные: их силы

Воистину безбрежны, а мечта –

Узнать, как крепко держатся перила

И как сквозь доски бедного настила

Войти во внутренности этого моста,

Проверить все проемы и разъемы,

Там что-то расшатать и выбросить долой,

Что поддается – превратить в обломки,

Тем насладиться и пойти домой,

Попутно посмотрев еще, как будет биться в речке

Среди травы доска с колесно-тракторной насечкой.

–

А вот что говорит сама река –

Негромко, ненапористо (пока):

«Я – лицо твое, край мой росистый,

Посмотри на меня, – на себя:

Если ты здоровый и чистый,

Значит, буду такой и я.

Не грязните ручьи да колодцы,

И низины лесов и полей.

Я хочу быть чистой, холодный,

Чтобы радовать ваших детей.

Если цвет у ручьев, как вощины,

То в меня будут травы лезть.

Травы водные – это морщины,

Это старость моя и болезнь.

Не бросайте в воду осколков

Грязных дел, доходящих до дна.

Как добавить прозрачности Волге,

Если Устья будет мутна?

Не смертельны мои болезни,

Но и нет былой чистоты.

Не заводов – навоза железо

Ржавеет в толще воды.

Край мой милый, как жизнь обернется?

Не хочу быть, как старый ров.

За леченье никто не берется,

Нет еще для меня докторов».

–

Ты весною полней – от снегов, не дождей,

А снега – с берегов долины твоей.

Пусть снега твои воды промоют,

И разлив, словно взрыв, из тебя унесет

Весь тот сор, что скопился за лето, за год,

Но не стал еще, Устья, тобою.

То, что здесь с берегов доставалось волнам,

Часто было чужим и самим берегам,

И тебя склоняло к измене.

Да и ты слишком вяло работала, знать,

Коль теперь тебя, Устья, почти не узнать.

Ты сама зарастаешь от лени.

Вот и пусть этот мальчик – весенний разлив,

Твои старые воды другими промыв,

Вместе с грязью наносной умчится,

Вкус же древней воды – сохранится.

–

Твой путь известен в этом мире –

К реке большой,

Где ты окажешься и шире,

И чуть иной.

Твоя извечная дорога –

Прочь от оков:

Всё дальше, дальше от истока

И берегов,

Туда, где воля безгранична,

Где Русь – вдали,

Где воздух станет другом личным

Взамен земли,

Где нет препятствий для теченья,

Везде – вода...

Течь вниз – реки предназначенье,

Потом – куда?

И от избытка воли слезной

Ты будешь грызть

Землей навязанное лоно,

Ты станешь горькой и соленой,

Как чья-то жизнь.

А если вдруг ты обернешься

И вверх пойдешь,

К истоку, может быть, вернешься,

Но лишь – как дождь.

УРОЖАЙ

1. Здешний климат

Местность наша такая холмистая,

Словно мускулы у борца.

Кровь ее – это воды струистые,

Родники же – ее сердца.

Ну а нервы – дороги небыстрые

И висячие провода.

Приближают они неблизкие

И селения, и города.

У земли здесь дыханье обычное,

Дышит пашней она да листвой.

И заботы ее – привычные,

Как в деревне над Устьей-рекой.

А глаза – как цветки цикория,

А душа легка, как пыльца.

Улетела она до моря бы,

Да всё ждет (от кого?) письмеца.

–

Суров ли климат в эстьиных местах?

С Россией прочей здесь заметно сходство:

Зима длинна, как русская езда,

Еще длиннее – прошлые уродства;

Зато здесь ночь бывает коротка,

И для страды здесь времени довольно –

Паши да сей, да собирай, пока

В руках есть сила и в груди не больно.

Описывая климат здешний,

Ты не пропустишь лес, как глаз ни закрывай.

В нем дуб растет, и в нем дает орешник

Раз в десять лет обильный урожай.

Хоть у природы здесь не бедный вид

(Она о том плодами говорит),

Но всё же в климате – какая это новость? –

Легко заметить лишнюю суровость.

Она несет движению души

Приказы: то – «Спеши!», то – «Не спеши!»

Как угадать: безвременный мороз

Убьет ли на полях горох, овес?

А там, где семена легли густой строкою,

Не выпреет ли рожь озимая зимою?

А теплой осенью – каков размер потерь,

Когда ест всходы травожадный червь?

А в лето красное, дождливою порой

Не зарастет ли рожь метлистою травой?

Вдруг пропадет зерно, как непутевый сын,

Как вспыхнувший от молнии овин?

Еще ненастья были посерьезней,

Когда единоличник ли, колхозник

Подумывал пожить своею головой, –

Какой тогда здесь раздавался вой!?

Да, злее те погодные напасти,

Которые идут не от небесной власти,

А от владетелей пищалей и казны

Уезда, города, страны.

Мороз не зимний – бич полей и грядок,

А бич души – той жизни распорядок,

Когда не верит опытный крестьянин,

Что он – земли своей хозяин.

Отступление о русском климате

То – лихие дожди, то – ветра,

То безводье и солнце слепое,

Темно-красные вечера

После дня бесполезного боя.

Как успеть вызреть плодам

В этом климате окаянном?!

Здесь всегда было сытно не нам,

А высоким, как пальмы, бурьянам.

Здесь колеблется климат души

От неласковых туч над нами.

Может, собственный хвост распушить

И зарыться в него с ушами?

Непогоды чужой – не признать,

Не вникать в верховые порядки,

Климат собственный создавать

На своих плодородных грядках.

2. Поля

Под ветром чуть колеблясь,

Цветут равнины льна.

Зачем спустилась с неба

Его голубизна?

Неужто чудо это

Затем нам суждено,

Чтоб только быть одетым

В льняное волокно?

Неужто труд на поле

Не может больше дать:

Не семя льна всего лишь,

А – жизнь,

Где в равной доле

Краса и благодать?

–

Я помню поля со льном...

Видать, это было давно.

И что-то стал мало заметен ячмень,

Всё больше картошки вокруг деревень.

Поля красивы, будто цветник,

Но я к сорнякам еще не привык.

От этого – грустно, ненастно,

Будто получена весть,

Что где-то случилось несчастье.

Да это – оно и есть.

–

Пока мы не полюбим это поле,

И этот лес, и эти облака,

Мы будем жить по-прежнему в неволе,

А жизнь иная будет далека.

Пока поля – для цветников и свалок,

Для радости упорных сорняков,

То значит: в душах мусора немало,

Посеять доброе там будет нелегко.

Когда мы Устью старую уважим

И выловим ненужное гнилье,

Тогда очистим и природу нашу,

И сердце неопрятное свое.

–

Под полог леса, как врагу,

Трудней пробиться сорняку,

Чем на пустую сечу.

Так вот и нам пора опять

Своим соседям помогать,

Не говоря, что – нечем.

Кто нам поможет, если мы –

Уже не узники тюрьмы –

Не соберем здесь силы

Всё делать, как Иван, Егор

И все, кто здесь с давнишних пор

Трудолюбиво жили?

Кто здесь поможет обрести

Нам единение в пути

(Пророков-то не видно)?

Конечно – реки и поля,

Вся наша общая земля,

И – за себя обида.

–

Коль будет интерес кому пахать и сеять,

Тогда, быть может, славно заживем.

Но надо дать, кто хочет – жить со всеми,

Кто хочет – каждый при своем.

–

Тебя вскормило поле, русский город,

И у тебя немало сыновей,

Вернее, внуков, правнуков,

Которых

Вновь тянет жить на супесях полей.

Они готовы к полю, но не знают

Когда заборы старые снесут.

Они – как уток перелетных стая,

Увидевшая озеро внизу:

Какие заросли, какое мелководье,

Какой просторный и богатый вид!

Но хищных птиц вокруг еще довольно,

Да и ружейный ствол из тростников торчит.

–

У дороги – цикорий.

Что о травке сказать?

Да, полезен в нем корень,

Но прекрасны – глаза.

Эта неба частица,

Ясность Божеских глаз –

Надо ж чуду случиться! –

Оказалась у нас.

Значит, всё же мы чем-то

Приглянулись Тому,

Кто нам дал эту землю,

Ну а мы что – Ему?..

Он не просит оплаты

За старанья свои,

Лишь ответного взгляда

Ждет от поля и сада –

От цветущей земли.

–

Когда весной потянет от земли

Тем запахом, что зелени душистей,

Тогда понятно каждому: пришли

Дела для настоящей жизни.

Когда затихнет вод весенних звук,

И теплых дней становится всё больше,

Кому-то золотой – из чудной сказки – плуг

Достанется,

И пахарь выйдет в поле.

Он плугом тем преобразит наш край:

С землею разговаривать умея,

Он соберет обильный урожай,

Но поле, вспаханное им, не обеднеет.

А люди, вспомнив старую мечту,

Почувствуют в руках живое тело плуга,

И дел крестьянских мощь и красоту

Увидят друг у друга.

Отступление о сельской хозяйке

Топи же печь, не глядя на погоду,

И создавай свой непохожий хлеб,

Пирог с начинкой собственной породы,

И сочно-пышный солнечный омлет.

Пускай часы идут и не присядут:

Тепло в избе, до смерти далеко,

Ребенок спит, и не остынет зá день

В печи твоей густое молоко.

НА ГОРЕ

Я стою над равниной пятнистой

На высоком холме меж полей.

Как же в мире просторно и чисто!

Как немного в том мире людей!

Под ногой нет запекшейся глины,

Здесь земля, словно детство, легка.

Я смотрю на пустые равнины

И туда, где за ними река.

Всё леса да поля без народа –

Будто мы сюда не дошли.

Как возможна здесь несвобода,

Если столько свободной земли?!

Колокольни вдали – точно звезды,

Млечный путь – дома деревень.

Вся земля сверху кажется пестрой:

Там от каждого облака тень.

Как безмерно вокруг пространство,

Где я был и где не бывал!

Вижу – дом: там скромно убранство,

Дальше – дым: там горела Москва.

Вот Ростов, церквями полный

(Слышен колокол чудный – «Сысóй»).

Здесь бывали княгиня Ольга

И сам князь Владимир Святой.

А поближе ко мне – Устьи берег

И обитель: «Борис и Глеб»;

Для нее место выбрал Сергий

Там, где раньше теснился лес.

Говорят, что здесь недалёко

Жил когда-то силач Святогор...

Эх, какой же тут воздух легкий

И почти средиземный простор!

Надо мной глаза небосвода

Всё синей от бровей облаков...

Как возможна вокруг несвобода,

Если видится так далеко?!

Не смущаясь близостью неба

К деревенской дороге в грязи,

Говорю: этот воздух целебный

Может каждого – преобразить.

Кто бы стал сейчас сомневаться

В том, что мир человека высок,

Если б мог до вершины подняться?..

Мне вдруг кажется, что я смог.

И поэтому я беззаботно

Свой последний вопрос задаю:

Как возможна вокруг несвобода,

Если я здесь – свободный – стою?!

Я свободен?

Или беспечен

Из-за близости к облакам?..

Но пора уж к деревне у речки

Все ответы, наверное, там.

НАГРАДА

Я спускаюсь с горы к нашей Устье.

Час-другой – я уже в Слободе.

Что сказать при прощании грустном

Всем, живущим при этой воде?

Здесь привольно для сердца, для дружбы,

Но вопросы про жизнь – велики:

Нам река – нужна?

Земля нужна?

Что нам нужно?

А мы-то нужны – для реки?

Эх, собрат мой по жизни и смерти,

Я не вправе учить-укорять:

Я кручусь в другой круговерти,

Но нам вместе жить-помирать.

За тобой не страна, а семейство;

Помоги – и семье, и реке,

И всему, что вокруг, невдалеке,

А на помощь чужих – не надейся.

Ты надейся – на доброе имя,

На свой добротный дом,

На поле, вспаханное руками своими,

На детей, играющих под окном,

На Бога, спасающего от ненависти и пожара,

На время, когда отдыхать недосуг,

На воскресенье земли после пара,

На верность соседских рук,

На достоинство (не на гордость),

На то, что ты и есть

Живой, настоящий корень

Всего, что будет здесь,

И на старую русскую местность,

Что досталась на все времена

От людей, нам уже неизвестных,

В ненадежное наше наследство...

Посмотри, как прекрасна она!

Всё окрестное – наша награда.

Но за что? Дано ли понять?

А пока не поймем, нам не надо,

Не надо

На неволю и бедность пенять.

…Что ж, прощайте. Уехать не рвусь я,

Но приходится. Вот и вокзал.

Я вернусь еще к местности русской

Возле речки по имени Устья,

Но меня город Питер позвал.

2000-2002, 2006–2007]

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА К ОТДЕЛЬНЫМ ГЛАВАМ

Окрестности

Устья– река в Ярославской области; настоящее название – Устье(в старину означало «рыбное угодье»).

Слобода(в прошлом – Плохова Слобода) – деревня, Троицкое– село; расположены на р. Устье в 30 км к югу от Углича (Ильинская волость).

Соседи

Сашаи Петрович– персонажи, прототипы которых не говорили именно тех слов, которые им приписал автор; однако они могли бы сказать нечто подобное.

Вшивая горка– слухи о ней связаны с грибными местами в окрестностях д. Слобода. Держилово, Монáрево– деревни к югу от Слободы; Дубняки– покинутая деревня.

Дом

«Живущий... несравним»– слова из стихотворения О. Мандельштама.

Егор Кузнецов– житель д. Слобода, Анна – его жена.

Курышино– деревня к северо-западу от Слободы.

Новинá– небеленая холстина.

Заозерье– торговое село по дороге из Углича в Сергиев Посад и Переславль-Залесский (юго-западнее Слободы).

Ильинское– село на дороге из Углича в Ростов, волостной центр.

Мироновская колбаса– производство колбасы в с. Ильинском наладил в 20-х годах С.С. Миронов.

Каблуково(в старину – Клобуково) – деревня к юго-востоку от Слободы.

Мятежный поход

Старухин, Львов– участники реальных событий (так называемых «кулацких мятежей» 1918–1919 гг.), о которых в пересказах стариков многие помнят до сих пор.

Нагорье– крупное село по дороге из Углича и с. Ильинского в Сергиев Посад и Переславль-Залесский.

Катырева яма

Чернова Ольга– молодая женщина из д. Вальцево; жила в д. Иванцево, потом в с. Улейма, где и погибла в 1997 г. (самоубийство).

Катырева Анна– скотница, утопившаяся в р. Устье в 30-х годах. По ее фамилии назван один из омутов.

Троицкое

Вассиан(1439–1509) – основатель Рябовской пэстыни, которая, как показал В.А. Буряков, находилась на месте нынешнего с. Троицкого. Главное отступление автора от опубликованных жизнеописаний Вассиана состоит в том, что в действительности Вассиану помогли основать пэстынь и построить церковь его родственники и местные бояре. Душевные движения и взгляды Вассиана являются вымыслом автора.

Паисий– основатель и игумен Покровского монастыря на Волге под Угличем, учитель Вассиана.

Князь Андрей(Васильевич) – князь Угличский (Андрей Большой, Горяй), брат великого князя Ивана III.

Князь Иван(Васильевич) – Иван III, великий князь Московский.

Улейма– село, где находится Николо-Улейминский монастырь (недалеко от Углича, по Ростовской дороге).

Звениха– речка, приток р. Устье.

Тóни – места рыбной ловли.

Жигимонт– польский король Сигизмунд.

«Ужас видений был лишь одному»– видение о судьбе Углича было ниспослано, согласно летописи, иноку Никольского монастыря.

«О, Угличская земля!..»– использованы фрагменты угличской летописи

Бастыльник– растение, вид василька; почти не поедается скотом.

Бобыли– бедные крестьяне, не владеющие землей.

Хвостатая звезда– комета, появившаяся в 1619 г. (упоминается, например, в «Летописи о многих мятежах...», 1771).

ЕвдокияКоролева (Козлова) – жительница с. Троицкого, организатор сбора средств, которые обеспечили сохранение церкви.

Тимофей(Лазариков) – житель д. Высоково, священник Троицкой церкви в 1930–1945 гг.

Друг

Друг– Трусов Леонид (Лев) Николаевич (1935–1963), внук Егора Кузнецова; учился в Лесотехнической академии, после ее окончания работал в лесоустроительной экспедиции. Охотничьи впечатления, использованные в данной главе, получены от совместных походов с Л. Трусовым и Э. Кобаком.

Институтв старинном парке – Лесотехническая академия в Ленинграде (Петербурге), в прошлом – Лесной институт.

Лисино– пос. Лисино-Корпус, где находится база Лесотехнической академии для прохождения летней практики студентов; Охотничий дворец– здание, которое использовалось при царских охотах, позднее ‑ как студенческое общежитие; церковь– храм во имя Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня (дворец и церковь построены при Александре II архитектором Н.Л. Бенуа); клички лошадей– надписи на стене, сделанные готическим шрифтом немцами во время войны, когда в церкви была конюшня.

Что есть глупей охоты– речь идет о любительской (спортивной), а не о промысловой охоте.

Двоюродная сестра– Людмила Кузнецова, внучка Егора Кузнецова; женский фотоснимок– ее фотопортрет в деревенском доме (д. Слобода).

Губино– деревня к югу от Слободы.

Мария– старшая дочь Егора Кузнецова, Григорий– ее муж.

Река

Петрищево– деревня, расположенная напротив Слободы, на другом берегу р. Устье.

Поля

«Каждый при своем»– девиз на государственных межевых столбах, поставленных на хуторах и отрубах во время столыпинской реформы.

На горе

Княгиня Ольга, князь Владимир, Святогор– сведения о достопримечательностях территории в районе г. Ростова и р. Устье приводились в литературе неоднократно, в том числе А.А. Титовым в книге «Ростовский уезд Ярославской губернии» (1885); первоисточники – летопись, находившаяся в хранилище П.В. Хлебникова и выписки их нее А.Я. Артынова.

«Борис и Глеб»– Борисоглебский монастырь, основанный ростовскими монахами Федором и Павлом; по преданию, место для него выбрал Сергий Радонежский в 1363 г. на берегу р. Устье.

Рисунок на обложке– сделан по фотографии 1950-х годов (автор фото –

Л.Н. Трусов).

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая . НА БЕРЕГУ

ОКРЕСТНОСТИ

1.У реки

2. В лесу

Отступление о орябине

СОСЕДИ

1. Саша

Отступление о русском мате

2. Слух о вшивой горке

3. Разговоры с Петровичем

Часть вторая . ТЕЧЕНИЕ

ДОМ

1. Изба

2. Исход

Отступление об ожидании Иного

3. После Егора

МЯТЕЖНЫЙ ПОХОД

Отступление о целине

КАТЫРЕВА ЯМА

Отступление о русских женщинах

ТРОИЦКОЕ

1. Преподобный

2. Разорение

Отступление о русском снеге

3. Отпор

Отступление о сеятеле

4. Церковь

ДРУГ

1. Охота

2. Дорога на Губино

Отступление о певце

Часть третья МЕСТНОСТЬ

РЕКА

УРОЖАЙ

1. Здешний климат

Отступление о русском климате

2. Поля

Отступление о сельской хозяйке

НА ГОРЕ

НАГРАДА

Примечания автора к отдельным главам

Ф33 Федорчук В.Н.Речка Устья. Стихотворный рассказ об одной русской местности /2-е изд. – СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2008. – с.

Книга представляет собой лирические зарисовки людей и природы Угличского края (местности около р. Устье в Ярославской области). Некоторые главы касаются событий, происходивших здесь в XV, XII и XX веках. Многое из написанного характерно для любой сельской местности центральной России.

Во втором издании (первое издание 2003 г.) сделаны исправления редакционного характера и незначительные сокращения.

ISBN ББК 84.Р7

Литературно-художественное издание

Виктор Николаевич Федорчук

РЕЧКА УСТЬЯ

Стихотворный рассказ об одной русской местности

Редактор И. А. Сергеева

Художник М. Л. Кузнецова

Корректор М.Г. Крашенникова

Оригинал-макет Н.А. Маятиной

Подписано в печать …... Бумага офсетная №1. Формат 60х90 1/16.

Гарнитура Ариал. Усл. печ. л. .Тираж 100 экз. Зак. № .