Текст книги "Охота Бешеного"

Автор книги: Виктор Доценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Это Жора, тот, что на кухне сегодня дежурит, – шепотом пояснил Андрей.

– Прошу, – кивнул Савелий. – Только представься, пожалуйста!

– Поподробнее?

– Естественно, – подтвердил Савелий и улыбнулся. Он догадался, что именно сейчас предложит Жора, поскольку заметил его перебинтованный палец.

– Георгий Мордвинцев. Тридцать четыре года. Полтора года в Афгане. Ранения хватал как блох, но, к счастью, все были легкими. Сейчас работаю в фирме «Герат», в отделе личной охраны. До Афгана служил в спецназе, поэтому владею обычным «спецназовским набором»: различными школами восточных единоборств, любыми видами оружия, хорошо знаю подрывное дело, люблю кашеварить… Что еще? – он пожал плечами.

– Языки?

– Только русский, – гордо сказал он и добавил: – Пока меня это устраивало.

– Ладно. Что хотел предложить?

– Я во время поединка видел момент травмы: распухло колено или нет, мне судить трудно – далековато сидел. Только не подумайте, что я не верю. Я верю! Но верю, как говорится, сердцем, а хотелось бы убедиться на деле, – сказал он, и вокруг послышался одобрительный гул.

– Понимаю. И что?

– Если коленка действительно опухла, значит, были какие-то внутренние повреждения, ну там… капилляры лопнули, сосуды разные…

– Хочешь сказать, что были какие-то физические повреждения?

– Вот именно. – Он улыбнулся. – А коль так, то вот! – Он поднял вверх указательный палец.

Савелий вспомнил чеховский рассказ «Хамелеон» – о том, как собака укусила за палец золотых дел мастера Хрюкина. Он с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться, – столь комично выглядел Жора. Видимо, не один он вспомнил.

– Вроде собак на базе нет… – с нарочитой задумчивостью проговорил Матросов, и все рассмеялись.

– А меня никто и не кусал! – Жора, казалось, собирался обидеться, но, раздумав, пояснил: – Это я порезался, когда лук чистил.

– Понял, – снова улыбнулся Савелий. – Георгий предлагает мне вылечить его палец, правильно?

– Абсолютно, – облегченно вздохнул Жора и победно оглядел присутствующих, словно ожидая их одобрения.

– Хорошо, я согласен, но только предупреждаю всех: не надо при любых пустячных ранках ко мне бежать. Развязывай свой палец!

– Сейчас тебе его оторвут, – хихикнул Константин.

– Ну и что? Зато болеть перестанет, – усмехнулся Георгий и стал решительно разматывать бинт.

Савелий прекрасно понимал, что сейчас от его успеха зависит очень многое: коллектив должен безоговорочно поверить своему учителю, наставнику, инструктору. В противном случае сколько бы ни тратилось времени на занятия, результат будет нулевой или минимальный. «Закрывать» раны гораздо сложнее, и Савелий внутренне начал настраиваться еще до того, как к нему подошел «пациент».

Порез оказался действительно глубоким, и Савелий поднял Жорину руку повыше, чтобы палец был виден всем.

– У кого есть желание проверить чистоту эксперимента? – с иронией спросил он.

– И так видно, – махнул рукой Матросов. – Колдуй, капитан!

Не обращая внимания на его насмешливый тон, Савелий на мгновение прикрыл глаза, зажал больной палец в своем кулаке и мысленно представил, как срастаются сосуды и капилляры, как постепенно уходит небольшое онемение, исчезает боль. Выражение лица «пациента» за эти несколько минут менялось несколько раз. Сначала насмешливое недоверие, потом чуть заметный страх – вдруг будет еще больнее? – потом любопытство и, наконец, восторг и недоумение…

– А ведь правда не болит! – воскликнул он, и, когда Савелий отпустил его руку, Жора уставился на свой палец, начал вертеть им и осматривать со всех сторон. – Не верю своим глазам! Чертовщина какая-то! Куда делся порез?

– Ты что, уже соскучился по нему? – Савелий вытер со лба выступивший пот. – Хочешь, обратно верну?

– Ну уж, дудки! – воскликнул Георгий и так быстро сунул руку в карман, словно боялся, что Савелий и впрямь сейчас вернет порез.

Все рассмеялись, но смех вышел каким-то натянутым.

– Ну что, теперь-то поверил? – спросил Воронов Константина.

– Как тут не поверишь? – серьезно ответил Константин. – Перед всеми даю слово: никогда больше не буду сомневаться в ваших словах, товарищ капитан.

– Мы вроде договорились на «ты», – напомнил Савелий.

– Извините, товарищ капитан, но я теперь, после того, что увидел, не смогу обращаться к вам на «ты». – Он говорил сконфуженно, но искренне.

– Как хочешь, – пожал плечами Савелий. – Ладно, позабавились немного, и достаточно. Займемся делом.

– Ничего себе, позабавились, – фыркнул Матросов, все еще находясь под впечатлением от увиденного.

– Согласен, неправильное слово подобрал. – Савелий прекрасно понимал состояние присутствующих, исключая Воронова, который видел кое-что покруче, но он не хотел слишком долго задерживаться на этом. – Скажем так: отвлеклись немного. Действительно, парни, займемся делом! Вот ты, к примеру. Матросов: давай познакомимся поближе!

– А что я? У меня все, как и у всех. Тридцать шесть лет, из них три отдал Афгану. Ранен не был. Бог миловал, а может, потому, что специально на амбразуры не прыгал, как мой тезка…

– Жалеешь, что ли? – в шутку бросил Константин.

– А что жалеть-то? – серьезно ответил Александр. – Конечно, тезка мой в памяти людской остался навечно. Но мне бы хотелось, чтобы обо мне помнили не как о герое, а как о надежном парне, с которым всегда было весело и легко. До армии выступал за «Динамо» в вольной борьбе и самбо, иногда закрывали мной и дыру в боксе по моему весу. В армии меня сразу отобрали в спецназ. В Афганистане определили в разведбатальон, службу закончил командиром взвода разведчиков, в чине старшего лейтенанта. В настоящее время возглавляю у Олега оперативную часть…

– Если не секрет, что заставило тебя согласиться на предложение майора Воронова? – в лоб спросил Савелий.

– Почему секрет? – скривился он. – Мне воздуху не хватает! Простора для мысли! – воскликнул он с таким азартом, что сразу же напомнил одного из киношных героев, который рвал на себе тельняшку и кричал: «Жора, плюнь за пазуху – морская душа не может жить без моря!». Потом спокойно добавил: – Опасностей захотелось.

– Хорошо, а языки?

– Немного говорю на фарси, английский знаю лучше. А еще могу объясняться с глухонемыми.

– Спасибо. Теперь ты, – кивнул Савелий на парня, сидевшего рядом с Матросовым.

Тот медленно поднялся, и оказалось, что росту в нем никак не меньше метра девяносто. Перехватив взгляд Савелия, он сразу же уточнил:

– Метр девяносто три. Иван Калуга, тридцать два года, год Афганистана, два тяжелых ранения…

– За год? – удивился Савелий.

– Нет, за три. Сразу же по призыву меня определили в Кремлевский полк, но потом в нем побывала какая-то шишка из ЦК, которая заявила: «Кремлевский полк особый, и в нем все должны быть одного роста!» Тогда меня сунули в морскую пехоту, там я тоже кому-то не понравился. Потом

– к воздушным десантникам, дольше всего у них был, там меня увидел Чурбанов и перевел к себе, а потом… – Он вдруг махнул рукой, видно, решив, что это никому неинтересно. – Языков не знаю, но выкрадывал их довольно часто. Старшина запаса, два ордена. Все, вроде бы… Сейчас тоже работаю в «Герате», заместителем Вишневецкого. Согласился потому, что, Олег сказал, я могу быть полезен в этом задании.

– Откуда такая уверенность? – удивился Савелий.

– Я Чечню очень хорошо знаю: детство там провел и потом бывал…

– А почему ты решил, что наше задание связано с Чечней? – спросил Савелий.

– Олег мне сказал, что я могу быть полезен, – спокойно, не моргнув глазом, повторил Иван Калуга.

– Ну, хорошо, садись.

Не дожидаясь вопроса Савелия, Костя Рокотов поднялся сам и быстро начал:

– Константин Рокотов, двадцать один год, служил в морской пехоте, Афганистан, как вы понимаете, не застал, зато повоевал в Чечне пару месяцев, обошлось без ранений, в прошлом году демобилизовался, работаю в «Герате», никаких подвигов пока не совершил и, если честно, очень хочу отправиться на ваше задание. – Все это он отчеканил без запинки, словно выучил наизусть, а потом уставился на Савелия.

– Послушай, Костя, зачем это тебе? – устало спросил Савелий. – Только, пожалуйста, не нужно говорить о романтике.

Услышав последнюю фразу, Рокотов заметно растерялся: очевидно, именно о романтике он и хотел сказать. Помолчав немного, пожал плечами.

– Выходит, теперь слово «романтика» как бы ругательное, так, что ли? – обиженно спросил Константин.

– Ну, почему ругательное? Просто когда об этом говорит человек твоего поколения, звучит не очень убедительно, – откровенно ответил Савелий.

– Моего? А разве ты сам не относишь себя к нашему поколению? Подумаешь, каких-то десять лет!

– Не каких-то, а ЦЕЛЫХ десять лет, – возразил Савелий. – А десять лет по нынешним временам – это целая жизнь.

– Может быть, для кого-то из МОЕГО поколения слово «романтика» ничего и не значит, но для меня оно не потеряло своего первоначального смысла! – упрямо произнес Костя. – Во всяком случае, объяснить чем-то другим свое желание отправиться на это задание я не могу.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – примирительно сказал Савелий, почувствовав, что Рокотов говорит искренне.

– Значит, я могу остаться? – Костя засиял от счастья.

– Скажи, а отец знает о твоем решении? – неожиданно спросил Савелий.

– При чем здесь отец? – недовольно буркнул Константин.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Нет, не знает. – Парень поморщился.

– Почему?

– Я решил ему сказать только в том случае, если меня окончательно утвердят для этого задания. Зачем заранее волновать?

– Выходит, ты не уверен, что тебя утвердят?

– А разве все остальные уверены? – ответил Рокотов вопросом на вопрос.

– Думаю, да. Ладно садись. И ты, наконец! – Савелий посмотрел на рыжего парня, сидевшего рядом с Константином.

Он оказался не слишком мощного телосложения, да и ростом лишь немного выше Савелия, однако было в нем что-то такое, что вызывало симпатию и доверие буквально с первого взгляда.

– Денис Кораблев, тридцать четыре года, три года Афганистана в войсках специального назначения, служил в отделе военного прокурора, приводил решение суда в исполнение. То есть был и палачом! – Последние слова он произнес с некоторым вызовом и тут же пояснил: – Это я сказал, чтобы предварить вопросы.

– Сколько раз? – уточнил Савелий, чувствуя, как симпатия к этому парню почему-то быстро улетучивается.

– Один. – Кораблев тяжело вздохнул и опустил голову.

– Тогда зачем вообще об этом заговорил?

– Да тошно мне до сих пор! – В его голосе звучал какой-то надрыв.

– В чем его обвиняли? Ну, того, которого ты…

– В измене Родине. Будто бы он рассказал «духам» о маршруте наших, и ребята погибли, попав в засаду.

– Почему «будто бы»? – спросил Савелий, хотя уже сам догадался, что того парня осудили напрасно.

– Оказалось, «духи» его подставили: пленный потом рассказал.

Кораблев чуть не плакал, и Савелию стало его жаль.

– Тебя это так мучает, что ты подумывал даже пустить себе пулю в лоб, да храбрости не хватило, так? И ты специально ищешь опасность, чтобы в ней забыться или погибнуть. Так? – Савелий беспощадно бросал ему в лицо правду, которой тот боялся. – Скажи, ты мог бы нарушить присягу?

– Нет! – твердо ответил он.

– Так почему же ты обвиняешь себя в его смерти? Ты где сейчас работаешь?

– В аналитическом отделе «Герата», – ответил он. – Еще до Афганистана я в Плехановском учился, а когда вернулся – закончил.

– Вот видишь, пользу людям приносишь, а сам испереживался. Мне кажется, у тебя в голове путаница! Ладно, потом об этом поговорим. Языки знаешь?

– В совершенстве – только английский. – Он словно бы извинялся, что не знает других языков. – Зато отлично владею ножом и вообще любым метательным оружием, даже камнем.

– Вот как? – улыбнулся Савелий. – Действительно любым?

– Любым. – Тот пожал плечами.

– Проверим. – Савелий незаметно сунул руку в карман, пошарил там и нащупал монету. Быстро вырвав руку из кармана, он бросил монету в Кораблева, и тот спокойно поймал ее.

– Это легко! – махнул рукой Денис.

– Так это еще не проверка, – успокоил его Савелий. – Так, прелюдия! Сможешь со своего места попасть… – Он оглянулся и вдруг хитро прищурился. – … вот в этот карман! – Он показал на нагрудный карман своего пиджака и слегка оттопырил его.

От Кораблева до него было метров шестьсемь, кармашек совсем небольшой, и монетка довольно легкая, что существенно усложняло задачу. Савелию просто захотелось отвлечь парня от тяжелых мыслей. Промахнется – ладно, попадет – получит положительные эмоции. Не успел он додумать, как Денис, взглянув на карман Савелия, небрежно взмахнул рукой. В первый момент Савелий решил, что тот шутит и бросать не собирается, но в следующее мгновение ощутил, как в его грудь легко стукнулась монетка, и краем глаза увидел, что она упала в карман.

– А ты действительно мастер! – восхищенно воскликнул Савелий.

– Да ну! – Денис вяло махнул рукой. – Ничего здесь сложного нет.

– Вряд ли кто с тобой согласится. Просто высший класс! Ладно, поручаю тебе подучить всех ребят метанию ножа.

– Постараюсь! – В его глазах зажегся огонек, и Савелий понял, что добился своего.

Поздно вечером, уже лежа в кровати, он перебирал в памяти кандидатов, пытаясь решить для самого себя, с кем из них отправиться во враждебную Чечню, чтобы достойно выполнить задание, не потеряв ни одного человека…

Какие разные собрались здесь люди! Разные, но всех их, кроме Константина, объединяло одно: каждый из них лицом к лицу уже встречался со смертью…

IV. Новый кандидат

Очнувшись, Теплягов с удивлением обнаружил, что лежит в своей кровати, и несколько минут пытался понять, как он здесь очутился и что с ним произошло. Вторая кровать была пустой: значит, его приятель Валентин либо на дежурстве, либо в комнате отдыха. Обычно они все делали вместе, а сейчас вдруг того нет рядом. Выходит, что-то произошло. Серый вдруг ощутил боль в затылке, прикоснулся к нему рукой и поморщился. Зато сразу же все вспомнил, и его буквально «замкнуло»: он обыскал комнату в поисках оружия, но ничего не нашел и подумал о тире.

– Посмотрим, какой ты смелый перед автоматом! – Теплягов даже не заметил, что говорит вслух.

В этот момент в комнату вошел Валентин.

– Как отдохнул? – участливо спросил он.

– Ты че, гад, издеваешься? – взревел Серый. – Тоже друг называется! Не мог поддержать, что ли?

– В чем поддержать? – Валентин неожиданно разозлился, скорее даже не на Теплягова, а на себя за то, что дал слабину и сам вычеркнул себя из списка претендентов. – Твою дурость, что ли? Ты же сам выпросил себе пиздюлей! – Он все повышал и повышал голос. – Думал: ага, маленький, слабенький, я его быстро сломаю… А мне этот парень нравится! Спокойненько взял и завалил такого быка. Да ты спасибо ему должен говорить, а не злиться на него.

– За что мне его благодарить? За то, что башку едва не развалил на части? За что? – Теплягов был несколько сбит с толку: он впервые видел обычно сдержанного, уравновешенного Валентина в таком состоянии.

– За что? Господи, да что ты дурочку ломаешь? Ты же все сам прекрасно понимаешь. Это ты другим можешь мозги парить, пытаясь доказать, какой ты крутой и смелый, но мы-то с тобой знаем, что ты до чертиков боишься смерти! Не дай Бог кому-то послушать, как ты во сне стонешь и мамочку зовешь! Тебе ж Серый, действительно лечиться нужно! Понимаешь, ты, дурья твоя голова? Ты думаешь, я сюда пришел, чтобы снова отправиться повоевать? Хватит, навоевался! Да за тобой я пошел! За тобой, чтобы тебя удержать от какой-нибудь глупости! Мы ж договорились: если я тебя о чем-то прошу – слушайся. А я сразу, едва только взглянул в его глаза, понял, что тебе не сдобровать. Этот капитан мне парня одного напомнил в Афгане. Ты ж знаешь, что вэдэвэшников за глаза Рэксами звали, так вот того парня все прямо так и звали: Рэкс, причем уважительно! С ним самые здоровые бугаи старались не связываться, а тоже был, вроде этого – щупленький, невзрачненький! – Валентин постепенно остыл и заговорил обычным тоном.

– И что же мне теперь делать? – растерянно спросил Серый: он был явно обескуражен, услышав правду, и не от кого-нибудь, а от лучшего Друга.

– Что делать, что делать… Жить! Просто жить, не стараясь лезть в герои.

– Почему ты никогда раньше не говорил о том, что я по ночам кричу?

– спросил Серый.

– А зачем? Что бы это изменило?

– Может, мне действительно нужно к психиатру сходить?

– Первая здравая Мысль у моего лучшего друга. – Валентин улыбнулся и подмигнул. – Видно, парню-то и правда нужно спасибо сказать – вправил он тебе мозги.

– Да, звезданул классно! – Теплягов усмехнулся, словно ребенок, который хвастается своим первым синяком. – Я даже и глазом моргнуть не успел, а этот шпындик как…

– Это точно, – перебил его Валентин. – Ну что, пойдем?

– Куда?

– Трегубенков попросил подменить его на воротах на часок.

– Так мы ж уже вроде отслужились…

– Тебе что, трудно напоследок хорошее дело для человека сделать? – с укором бросил Валентин.

– Да нет, я не к тому… – Серый неожиданно смутился, и Валентину даже показалось, что, может, капитан все-таки поставил ему мозги на место. – Как думаешь, Олег-то отпустит меня к психиатрам?

– Не только отпустит, но и порадуется за тебя, – искренне заверил Валентин.

Когда Теплягов позвонил Вишневецкому, все честно ему рассказал и спросил его по поводу психиатра, Олег с облегчением вздохнул.

– Решился наконец? Давно пора! Если хочешь, могу тебя свести с одним классным специалистом: он многим нашим мозги вправил.

– Не откажусь.

– Так ты говоришь, этот Бешеный сбил тебя с ног, а ты до сих пор не знаешь, как это произошло?! – спросил Олег.

– В том-то и дело, – откровенно признался Серый.

– Тебе, можно сказать, повезло.

– И ты туда же? – обиделся Теплягов.

– О чем ты?

– Валентин мне уже говорил, что я должен благодарить этого капитана за то, что он мне мозги вправил.

– Может, и вправил, но я о другом: я его с Афгана знаю. Недаром ему кличку дали – Бешеный. А Валентин как, решил остаться там?

– Валентин вернулся вместе со мной.

– Капитан отсеял?

– Нет, сам отказался. А когда ты меня с доктором сведешь? – напомнил Теплягов.

– Завтра и сведу: приходи в офис часам к трем, вместе и съездим. Годится?

– Конечно. Спасибо! Пока!

– Будь!

Олег положил трубку и покачал головой: у Савелия осталось восемь человек, а если не считать Рокотова, которого он наверняка отсеет, то семь. Воронов говорил, что им нужно две пятерки. Кого ж дать еще? Действительно, отобрал самых-самых, да и свою работу нельзя заваливать. Вишневецкий задумался и вдруг вспомнил Михаила Гадаева, которого Савелий знал по своей поездке в Швейцарию. Надо же, как он мог забыть о нем? Гадаев же чеченец. Кстати, один из немногих, кому он мог бы безоговорочно свою голову доверить. Олег быстро набрал номер.

– Мишу можно?

– Олег, это же я, – обиженно отозвался Гадаев.

– Не узнал – богатым будешь.

– Не возражаю. Ты по делу или так вспомнил?

– А что лучше? – усмехнулся Олег.

– А мне и так и так хорошо.

– Ты никуда не собираешься в ближайший месяц-другой?

– Вроде нет, а что?

– Пока ничего не могу сказать, а потом созвонимся.

– И все? – Михаил был явно несколько разочарован.

– А что еще?

– Ты сейчас занят?

– Через пять минут придет один мужик, решим с ним кое-какую задачку, и минут через тридцать я свободен. Что ты хочешь мне предложить?

– Да тут моя фирма по случаю откупила четверг в одной сауне… – Гадаев говорил как бы между прочим, прекрасно зная страсть Олега к парилке.

– Так сегодня же четверг! – воскликнул Олег, с легкостью попавшись в расставленные сети.

– Правда? – деланно удивился Михаил. – Ну, так что?

– Конечно же, да! Адрес? И во сколько?

– Так, слушай… – Михаил быстро продиктовал ему адрес; сауна, как оказалось, находилась совсем недалеко от офиса «Герата». – Приезжай сразу, как освободишься.

– Что брать с собой?

– Там все есть, – заверил Михаил.

– Все?

– Абсолютно! – Гадаев усмехнулся. – У вахтера будет пропуск на твое имя, а куда идти – покажут. Жду, до встречи!

Закончив быстро разговор с возможным партнером, Олег вызвал своего водителя и отправился в сауну, уже предвкушая удовольствие. По этому адресу находился какой-то научно-исследовательский институт. Вахтер, дюжий детина с пышными ворошиловскими усами, не торопясь взглянул в толстый журнал.

– Как, говорыты, вас зовуты? Вишневский? – с явным украинским акцентом спросил он.

– Нет, Виш-не-вец-кий, – по слогам произнес Олег.

– Ну, правильно, я и говорю: Вишневецкий! – Вахтер лукаво улыбнулся. – Пийдоти по тиму коридору, в самом конце спуститесь вниз по лестнице, а дальше учуете!

– А откуда вы знаете, куда мне нужно? – удивился Олег.

– А куда еще, если рабочий день вже ж закончился! – Он подмигнул.

– Там вже ждуть.

Олег пожал плечами, пошел по коридору, спустился по лестнице и сразу учуял специфический запах, который мог идти только из парилки. Он пошел на этот запах и вскоре уже входил в предбанник. На крючках висела одежда – судя по всему, народу было не очень много. Вишневецкий быстро разделся, снял с вешалки старую шляпу, нахлобучил ее на голову и подхватил из стопки, лежавшей на стуле, чистую простыню. Из предбанника вели две двери, но Олег не знал, куда идти, и открыл наобум. За дверью оказался туалет. Тогда он открыл другую и в первый момент ничего не увидел – было темно, а потом его ослепил внезапно вспыхнувший яркий свет.

– Ничего себе! Какой прибор у твоего приятеля! – восхищенно воскликнул тонкий женский голос, и тут же раздался смех.

Когда глаза немного привыкли к свету, Олег увидел огромный стол, заставленный различными яствами, а за столом сидели Михаил и две пухленькие девицы, закутанные по пояс в простыни.

– Предупреждать нужно, – усмехнулся Олег, потом скосил глаза на свой «прибор». – Всегото ничего осталось после травмы.

– Травмы? – ужаснулась девица с пышными светлыми волосами.

– Может, сначала хоть познакомимся? – предложил Олег.

– Это Марина, – указал Михаил на блондинку. – А черненькую Анютой зовут. Прошу любить и жаловать моего друга Олега Вишневецкого!

– По какому случаю банкет? – спросил Олег.

– По случаю моего рождения, – ответил Михаил.

– Стоп! Твой день рождения, я прекрасно помню, пятнадцатого мая. – Олег погрозил ему пальцем.

– Я о своем втором рождении. – Михаил был серьезен, и Олег тут же сообразил.

– Ты о ранении?

– Да, если бы не классный хирург, то мой последний вздох произошел бы на чужой земле Афгана. Но для того, чтобы у этого хирурга появился шанс, нужно было, чтобы вот этот парень вытащил меня на своем горбу с поля боя. – Гадаев встал, обнял Олега и протянул ему рюмку с водкой. – Спасибо, братишка! За тебя! – Он повернулся девушкам. – Как говорит наш вещий Олег, «по писяшке»!

– Ты же знаешь, я больше не пью, – напомнил Вишневецкий.

– А ты и не пей, пригуби и поставь взад. За тебя! – Михаил чокнулся с ним и опрокинул водку в рот, после чего закусил соленым огурчиком.

– Мы тоже за тебя пьем. – Блондинка встала, чмокнула Олега в щеку, прижавшись на мгновение пышной грудью, чокнулась с ним и медленно выпила.

– А мне можно? – с завистью спросила Анюта.

– Не можно, а нужно! – воскликнул Михаил.

У Анюты тоже были довольно пышные формы, но когда она встала, Олег поразился, какая у нее задница, которую не удалось спрятать даже под простыней. Перехватив его взгляд, Анюта повернулась вокруг и кокетливо спросила:

– Нравится?

– Очень, – с улыбкой ответил Олег.

– За вас! – Анюта подошла, обняла его за шею и смачно поцеловала в губы. – Вот так! – бросила она, затем чокнулась с ним и быстро выпила до дна.

Олег пригубил водку, поставил рюмку на стол, потом отпил прямо из бутылки боржоми.

– И все-таки что за травма была? – спросила Марина.

Олег рассмеялся.

– Это шутка! Анекдот есть такой: познакомилась девушка с парнем, а когда дело дошло до секса, она и говорит: «Боже, какой у вас огромный…», потом вдруг замолчала, наклонилась к его члену, а там написано: «При…» «А что было раньше написано? „Прибор“, что ли?» – спрашивает девица. «Нет, не „прибор“ и никакой не огромный! – говорит парень. – До травмы был огромный, а сейчас так себе… И написано было не „прибор“, а „Привет морякам балтийского флота!“ Да собака откусила, и осталось только три буквы».

– Откусила? Кошмар какой! – деланно ужаснулась Анюта и зябко повела плечами.

Михаил рассмеялся:

– А я не слышал этого анекдота! Ужас, ты хоть представляешь себе член, на котором уместилась бы такая фраза?

– Смотря как писать. И какими буквами, – совершенно серьезно ответила Анюта, и на этот раз рассмеялись все.

– Как пар? – спросил Олег.

– Отличный! – ответил Михаил.

– А веники?

– Перед парилкой замочены в тазике. Рядом, в бутылках, мята, эвкалипт…

– Отлично! Я пошел! – Олег встал и быстро открыл дверь, за которой обнаружил небольшой, три на два метра, бассейн, три душевых отсека и деревянную лавку. На лавке стояли тазик с вениками и бутылки с добавками.

Прихватив с собой обе бутылки, Олег вошел в парилку с тремя полками и с удовольствием отметил, что пар действительно отличный. Он брызнул из каждой бутылки на раскаленные камни, подождал, пока дух не распространится по всей парилке, после чего сразу же поднялся и сел на самую верхнюю полку. Мягкий запах эвкалипта и мяты отлично прочищал дыхательные пути. Дождавшись, когда пот обильно выступил по всему телу, Олег уже собрался выйти, как в этот момент в парилку зашла Марина.

– Не возражаете? – спросила она.

– А почему я должен возражать? – пожал плечами Олег.

– Такой страстный поцелуй получился у вас с Анютой, может, вы с ней хотите пообщаться?

– Какая разница, с кем париться?

– Тогда ложитесь! – Марина ловко расстелила на второй полке простыню.

Олег улыбнулся, но решил посмотреть, что будет дальше.

– Нет, сначала на живот!

Она легко, чуть касаясь, пробежалась пальчиками сперва по спине, потом по ягодицам, ногам и вернулась к шее. Ее пухлые пальцы были достаточно сильными, и массаж она делала довольно профессионально. Управившись с его мощной спиной, Марина принялась за ягодицы, и ее массаж стал больше смахивать на тайский. Она стала ласкать его ягодицы своим пышным бюстом, пробегаться по ним языком, слизывая выступивший пот… Не прошло и нескольких минут, как Олег возбудился, и Марина, почувствовав это, прошептала:

– Вот теперь на спину ложись!

От массажа Олега разморило. Он чувствовал себя отлично. Марина несколько секунд с восхищением смотрела на его член, потом сунула чтото себе в рот, наклонилась и ловко надела губами презерватив. Олег тихо застонал. Крепче сжав губами его член, Марина несколько раз скользнула ими вверх-вниз.

– Так хорошо? – спросила она чуть погодя. – Может, хочешь по-другому?

– Послушай, если честно, то я никак не хотел. Мне достаточно жены, которую я люблю. – Олег попытался отстранить ее.

– Вот чудак! Я и не пытаюсь занять ее место, просто хочу сделать тебе приятно. Разве тебе массаж не понравился? – Похоже, ее самолюбие было задето.

– Понравился, – признался Олег. – Но только массаж.

– Так и это – только массаж! Разве нет? – Марина хитро прищурилась, продолжая играть его членом.

Олег вздохнул.

– Ладно, заканчивай свой массаж.

Ей не нужно было повторять дважды: она тут же нависла над ним, расставив ноги, и аккуратно, очень медленно впустила его плоть в себя, словно опасаясь боли.

– Боже, какой он огромный, – прошептала она и повторила несколько раз: – Огромный! Огромный! – И с каждым словом опускалась ниже, вскрикивая то ли от боли, то ли от страсти, потом начала двигаться все быстрее и быстрее, пока наконец не добилась разрядки.

– Тебе было хорошо? – спросила Марина, вставая.

– Да как сказать… – усмехнулся Олег, скосив глаза на свой по-прежнему возбужденный член.

– Я знаю, ты не кончил, но у меня все там горит! Я тебе по-другому помогу.

В парилку, покачивая огромными ягодицами, вошла Анюта.

– Говорила же тебе: не спеши, дай сначала мне его потормошить! – ехидно заметила она.

Анюта подошла ближе и принялась массировать Олегу грудь. Ее движения были медленными и приятными. Она пощипала его соски, затем, схватив Марину за волосы, ткнула ее лицом в грудь Олега, а сама резко насадила себя на его член. Несмотря на колоссальный размер ее задницы, влагалище у нее было очень узким. В отличие от Марины, Анюта не спешила, стараясь продлить удовольствие. Марина в это время целовала его соски и ласкала низ живота; Олега так разобрало, что, казалось, он сейчас воспарит от охватившего его блаженства. Неожиданно Марина больно сжала зубами его сосок. Олег открыл глаза и увидел, что ее зад усердно обрабатывает Михаил. Девушки начали томно повизгивать, и вскоре к их взвизгиваниям добавился стон Михаила. Почему-то эти звуки, а может, их трогательная очередность, рассмешили Олега, и он с трудом сдержался, чтобы не сбить всем кайф. Сейчас ему хотелось только одного

– чтобы скорее наступил «момент истины». Вскоре это свершилось. Поток был таким мощным, что вознес бы Анюту вверх, если б не резиновое изделие. Почувствовав это, Анюта ускорила темп и с громким криком кончила.

Сразу за ней закричала Марина, и ее вопль подхватил Михаил. Это прозвучало так смешно, что Олег не выдержал и расхохотался.

– Вас бы на сцену выпустить – вот бы «бабок» срубили!

– А что, интересная мысль, – усмехнулся, тяжело дыша, Гадаев.

– Ничего не выйдет, – совершенно серьезно произнесла Анюта.

– Почему?

– Советами замучают!

На этот раз рассмеялись все. Выскочив из парилки, девушки бросились в бассейн, а мужчины встали под душ, после чего вернулись в комнату отдыха. Олег укоризненно заметил:

– Ты же знаешь, что я не любитель таких мероприятий.

– Иногда, для разнообразия, можно, – махнул рукой Михаил. – Тебе что, не понравились телки?

– Не в них дело. – Олег вдруг понял, что ничего не сможет доказать ему. – Ладно, оставим это.

– Как хочешь. Но ты мне скажи, Олежек: ты ж не просто так спрашивал о моей занятости?

– Я же сказал: немного подожди, потом все узнаешь, – недовольно поморщился Вишневецкий.

– Ну намекни хотя бы!

– Хорошо, но только дай слово, что сразу же забудешь до поры.

– А то ты меня не знаешь!

– Вполне возможно, что вскоре ты понадобишься нашему старому знакомому, – тихо произнес Олег.

– Саве… – начал Гадаев, но Олег тут же перебил его:

– Никаких имен!

– Извини. Понял.

Заметив, что Олег нисколько не шутил по поводу «телок», Михаил расплатился с ними и выпроводил, после чего приятели еще пару часов наслаждались паром…

* * *

Интуиция не подвела Олега: на следующий день ему позвонил Савелий.

– Привет, Олежек!

– Привет… – Вишневецкий сделал многозначительную паузу, давая понять, что не знает, как его называть, и Савелий подсказал:

– Ну вот, забываешь старых друзей? Сергей Мануйлов звонит.

– Господи, извини, Серега, совсем зашился! Как ты? Когда увидимся?