355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Устинов » Политические тайны Второй мировой » Текст книги (страница 8)
Политические тайны Второй мировой
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 13:14

Текст книги "Политические тайны Второй мировой"


Автор книги: Виктор Устинов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

В плане «Барбаросса» в концентрированном виде отразилась абсолютизация опыта германского военного командования «молниеносных войн» против Польши и Франции, и полная уверенность в том, что война против СССР будет развиваться по такому же сценарию. План нападения на Советский Союз получил название «Барбаросса». Он был так назван в честь императора Священной Римской империи Фридриха I, прозванного «Красной бородой». В XII веке этот император участвовал в крестовом походе против мусульман, захвативших Святую землю. Как подчеркивала нацистская пропаганда, германская кампания против СССР имела похожий характер. Утверждалось, что Гитлер возглавит поход Третьего рейха против варварской большевистской империи, угрожающей европейской цивилизации. При этом нацистская печать никогда не сообщала читателям, что тот крестовый поход для Барбароссы закончился трагически [166] . Позабыли фашистские главари и предупреждение Мольтке-старшего: «Не смейте залезать в безбрежные просторы Восточной Европы, бойтесь силы сопротивления России». [167]

Чтобы скрыть подготовку к нападению на Советский Союз, штабы групп армий и армий все подготовительные работы проводили в прежних районах дислокации, и только в марте 1941 от этих штабов были высланы на восток рабочие группы с ограниченным составом. Они были размещены совместно с соответствующими штабами группы армий «В» и работали как бы в составе последних [168] . Переброску войск на восток планировалось осуществить постепенно, не увеличивая интенсивность железнодорожного движения, при этом вначале перебрасывались пехотные дивизии в районы западнее Кенигсберга, Варшавы, Тарнува. Подвижные соединения планировалось перевезти в самом конце стратегического сосредоточения войск Выдвижение войск к границе с СССР должно было произойти в последний момент и только в ночное время.

Сосредоточение огромного количества немецких войск для войны против СССР проводилось с большой осторожностью, и гитлеровцы совершали величайший в истории обманный маневр, пытаясь создать впечатление о готовившемся десанте в Англию, однако слухи о предстоящей войне с Советским Союзом быстро распространились среди немецкого населения и в армии. Бывший гитлеровский генерал Блюментрит писал о настроениях, царивших среди немецких офицеров весной 1941 года: «Среди офицеров чувствовалось какое-то беспокойство, неуверенность… Все карты и книги, касающиеся России, вскоре исчезли из книжных магазинов. Помню, на столе фельдмаршала Клюге в Варшаве всегда лежала кипа таких книг. Наполеоновская кампании 1812 года стала предметом особого изучения. С большим вниманием Клюге читал отчеты генерала Коленкура об этой кампании. В них раскрывались трудности ведения войны, и даже жизнь в России. Места боев Великой армии Наполеона были нанесены на наши карты. Мы знали, что вскоре пойдем по следам Наполеона. [169]

В первый период времени, примерно до апреля 1941 года, предписывалось по-прежнему поддерживать в общественном мнении неопределенность относительно немецких намерений и выдвигать на первый план предстоящее вторжение в Англию, распространяя слухи о новых средствах нападения и транспорта, а переброску войск в Восточную Пруссию и Польшу в это время рекомендовалось объяснять как замену частей между Западом и Востоком, или, в конце концов, как обеспечение прикрытия тыла германских войск со стороны России при вторжении в Англию. На следующем этапе, когда подготовку к нападению на Советский Союз уже было невозможно скрыть, ее предписывалось представлять как маскировочный маневр для отвлечения внимания Англии от последних приготовлений к вторжению на Британские острова. [170]

Подготовка к войне велась с широким размахом. Все генералы вермахта, связавшие свою судьбу с Гитлером, исступленно и самоотверженно работали над разработкой плана «Барбаросса», и с немецкой настойчивостью и педантизмом готовили войска к войне с русскими, нося в душе заносчивое предубеждение, что в мире нет такой силы, которая могла бы им противостоять. 3 февраля в Берхтесгадене Гитлер заслушал подробный доклад Браухича и Паулюса о ходе концентрации германских войск на Востоке и, одобрив его, заявил «Когда начнется операция «Барбаросса», мир затаит дыхание и не сделает никаких комментариев». [171]

В другом выступлении Гитлер открыто заявил: «Если мы хотим создать нашу великую Германскую империю, мы должны, прежде всего, вытеснить и истребить славянские народы – русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов… Для выполнения этой цели я не поколеблюсь ни одной секунды принять на свою совесть смерть двух или трех миллионов немцев…» [172]

В период подготовки к операции «Барбаросса» среди нацистских функционеров появился термин «Vernichtungskrieg» – «война на уничтожение» – под которым подразумевалось полное уничтожение коммунистической организации в Советском Союзе и физическое истребление всех евреев, проживавших там. Согласно нацистской идеологии, Советский Союз представлял собой «жидо-большевистское государство», где коммунистический режим находился под полным контролем и влиянием евреев [173] . Другие документы более подробно раскрывают кровавые методы истребления и порабощения покоренных народов, к которым германские империалисты готовили армию и немецкий народ. 12 декабря 1940 г. Гиммлер приказал начать обучение полицейских для службы в колониях Оккупированные страны, в первую очередь Польша, уже были использованы в качестве опытного поля для осуществления этой колониальной политики в Европе. Но если зимой 1940/41 г. гитлеровцы еще не решались открыто назвать колониями эти новые территории, то спустя полгода Геринг писал, что «все вновь оккупированные территории на востоке будут эксплуатироваться как колонии и при помощи колониальных методов». Еще более цинично эти цели германского империализма были сформулированы в известной «Памятке» солдатам вермахта, которой они должны были руководствоваться в войне против Советского Союза и других стран. «Ни одна мировая сила, – говорилось в ней, – не устоит перед германским напором. Мы поставим на колени весь мир. Германия – абсолютный хозяин мира. Ты будешь решать судьбы Англии, России, Америки. Ты, германец, как подобает германцу, уничтожай все живое, сопротивляющееся на твоем пути… Завтра перед тобой на коленях будет стоять весь мир». [174]

Большая роль в осуществлении кровавых преступлений против человечества принадлежала министерству внутренних дел фашистской Германии, возглавлявшемуся Фриком. Именно это министерство, тесно сотрудничавшее с СС, руководило созданием концентрационных лагерей, направляло террористическую деятельность гестапо, подготавливало и проводило в жизнь самые жестокие акции фашистского режима. Именно Фрик и Гиммлер летом 1940 года подготовили и издали чудовищный закон об уничтожении душевнобольных и престарелых. После издания этого закона производилось систематическое умерщвление бесполезных для германской военной машины людей: душевнобольных, калек, престарелых и иностранных рабочих, которые не могли больше работать. Для осуществления этой акции было создано так называемое «Имперское общество лечебных и попечительских заведений». Одновременно в различных частях Германии были подготовлены для массового уничтожения людей лечебницы, попечительские заведения, которые получили наименование «заведений эвтаназии» (легкой смерти). В них были смонтированы газовые установки и печи для сжигания трупов. Эти газовые камеры имели внешний вид ванных или душевых. Под такие «заведения эвтаназии» были переоборудованы лечебницы в Гартгейме, близ Линца, в Зоннейштейне, близ Пармы, в Графенеке, в Вюртемберге, в Бранденбурге и Хадамаре. После умерщвления «бесполезных едоков» в душегубках, их родственникам сообщалось, что они умерли естественной смертью. В этих лечебницах и домах призрения было убито только в 1940—1941 гг. 275 тысяч немцев и иностранных рабочих [175] . Наиболее потрясающим примером подобного рода убийств является знаменитое Хадамарское дело. 13 августа 1941 года епископ города Лимбурга написал имперскому министру юстиции о том, что «примерно в восьми километрах от Лимбурга, в маленьком городке Хадамаре, на холме, который расположен выше города, имеется учреждение, которое прежде использовалось для различных целей, а в последнее время оно используется как лечебница. Это учреждение было отремонтировано и оборудовано как место, в котором, по единодушному мнению, примерно с февраля 1941 г., систематически совершается «лишение жизни людей с целью милосердия». И далее: «Несколько раз в неделю в Хадамар прибывают автобусы, на которых привозят эти жертвы в большом количестве. Школьники, которые живут поблизости, уже знают эти автомашины и говорят: «Снова едет этот автомобиль смерти». После прибытия этих автомобилей, граждане Хадамара видят дым, который поднимается из трубы, и в зависимости от направления ветра до них доносится ужасный смрад. [176]

Гитлеровская пропаганда прибегала к запугиванию населения страны и пыталась убедить немецкий народ, что единственным выходом для него является победоносная война и что в случае поражения Германию ждет новый Версаль. «Эта растленная гитлеровская демагогия, а также успехи фашистских армий в начальный период войны и коррумпирование большей части населения страны за счет ограбления других народов, позволяли гитлеровскому режиму все крепче привязывать немецкий народ к фашистской военной колеснице вопреки его коренным интересам» [177] . Усиливалась роль полиции и террористического аппарата гитлеровской диктатуры как внутри Германии, так и в оккупированных государствах. Увеличивались войска СС, и их количество было доведено до 35 дивизий. Гестапо стало спешно сколачивать из числа уголовных элементов различные «украинские», «русские», и «прибалтийские» фашистские легионы, которые проходили военную подготовку и предназначались для проведения карательных мероприятий на оккупированных территориях.

Авторы плана «Барбаросса» определили задачи группам армий «Север», «Центр» и «Юг» на глубину одной стратегической операции до рубежа Днепр – Западная Двина. Группа армий «Центр» должна была наступать «особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее и раздробить силы советских войск в Белоруссии». Затем ей предписывалось передать часть подвижных войск группе армий «Север» для полного уничтожения советских войск в Прибалтике и захвата Ленинграда. Только после проведения этих операций группа армий «Центр» должна была возобновить наступление на Москву. Раздельное ведение наступления двумя группами армий на Ленинград и Москву разрешалось только в случае «неожиданно быстрого развала русской силы сопротивления». Перед группой армий «Юг» была поставлена задача «посредством концентрических ударов, имея основные силы на флангах, полностью уничтожить находящиеся на Украине русские войска западнее Днепра». [178]

В качестве общей стратегической цели войны в плане «Барбаросса» значилось: «Победить Советскую Россию в результате быстрой кампании». Ближайшей целью ставилось: глубоко выброшенными вперед «танковыми клиньями» уничтожить всю массу советских войск, находящихся в западной приграничной полосе Советского Союза, не допустив отхода ее боеспособных соединений в глубь страны, при этом захватить все советские военно-морские базы на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, и тем самым лишить советский флот на Балтике возможности продолжать борьбу [179] . Исключительное значение придавалось захвату Москвы, что, по мнению немцев, должно было положить конец войне на Восточном фронте. Конечной целью операции по плану «Барбаросса» являлось стремительное продвижение немецких войск на линию: Архангельск – Горький – р. Волга, чтобы иметь возможность, если это будет необходимо, уничтожить воздушными силами «последний индустриальный район русских в Уральских горах».

В директиве подчеркивалось важное значение для победоносного завершения Восточного похода быстрейшего захвата Москвы и Донецкого бассейна. Однако вопрос о взаимодействии групп армий «Центр» и «Юг» при развитии наступления от Днепра не рассматривался. Авторы директивы самонадеянно полагали, что последующие действия немецких войск будут носить характер «преследования» остатков разгромленного противника и им без особого труда удастся выйти на линию Волги, где они создадут «заградительный барьер против Азиатской России».

Таким образом, основная стратегическая цель немецкого военного плана – уничтожение одним ударом военной мощи Советского государства – цель, навеянная шлиффеновской дефективной теорией о возможности осуществления «Канн» стратегического масштаба, была нереальной. Помимо невозможности вообще поймать в гигантский «котел» многомиллионную армию, само соотношение сил, говорило о вздорности такого замысла. А какие еще стратегические преимущества надеялись получить главари вермахта по сравнению с Красной Армией?

Стало известно, что ставка делалась на временные факторы и на авантюризм в стратегических методах. Вероломство и внезапность нападения расценивались Гитлером и Генштабом как решающий стратегический фактор для победы в войне. Внезапность удара, по мнению немцев, должна была обеспечить полный срыв мобилизации вооруженных сил в Советском Союзе, что могло привести к невозможности создания стратегического фронта. Именно внезапность первых ударов в сочетании с их силой, по мнению немецко-фашистских руководителей, должны были обеспечить широкий размах и высокие темпы последующего почти беспрепятственного продвижения немецких войск в глубь советской территории.

Верховное командование и Генеральный штаб придавали исключительное значение скрытности проведения всех подготовительных мероприятий, имеющих хоть какое-то отношение к готовящейся войне на Востоке. Во всех документах эта мысль проведена отчетливо. «Из-за огласки наших приготовлений, – указывалось в плане «Барбаросса», – могут возникнуть тяжелейшие политические и военные последствия» [180] . Сам Гитлер на всех совещаниях неоднократно повторял, что концентрация германских сил для операции «Барбаросса» должна маскироваться подготовкой нападения на Англию, а также проведением операции «Марита» по захвату Югославии и Греции.

Стратегические планы Гитлера строились на политических и военно-экономических соображениях, без опоры на которые нельзя начинать войну. Это был в первую очередь захват Ленинграда, который он рассматривал как колыбель большевизма и который должен был принести ему устойчивую связь с финнами, и господство над Прибалтикой. Одновременно должна была вестись операция по овладению источниками сырья на Украине и угольными ресурсами Донбасса, а затем нефтяными промыслами Кавказа.

Готовясь к нападению на Советский Союз, фашистская Германия была более чем когда-либо обеспечена топливными и сырьевыми ресурсами. Добыча угля в Германии вместе с подвластными ей странами достигала 400—410 млн. т. Это в два с лишним раза превышало добычу угля в Германии накануне Первой мировой войны, и было равно производству угля в США в 1939 году (401,9 млн. т). Развязав войну, фашистская Германия захватила и подчинила себе людские и материальные ресурсы почти всей Европы. Страны, входившие в гитлеровскую коалицию и оккупированные Германией, в общей сложности насчитывали до 290 млн. человек населения [181] . По обеспеченностью нефтью Германия также оказалась в гораздо более благоприятном положении, чем в Первую мировую войну. Общее количество поставок нефти в Германию в предвоенные годы достигало 7—8 млн. т., что покрывало годовую потребность страны в жидком топливе. В начале Второй мировой войны запасы нефти в Германии равнялись 6—7 млн. т, а после изъятия нефти из оккупированных стран, они выросли до 10—11 млн. т.

Сталелитейная промышленность, которой располагала гитлеровская Германия, давала 42—44 млн. τ в год, а это было всего на одну треть меньше производства сталелитейной промышленности США и в 3—3,5 раза больше той мощности, с какой Германия вступала в Первую мировую войну. Гитлеровской Германии удалось создать и значительные запасы важнейших стратегических материалов, необходимых для ведения войны: алюминия, магния, цинка, марганца, каучука. Одним из важнейших элементов экономического потенциала является производственная мощность всей промышленности. К началу Второй мировой войны промышленность собственно Германии давала 11—12 процентов мировой промышленной продукции, а вместе с оккупационными странами —18—20 процентов. [182]

Но при ведении большой войны немецкая индустрия в высокой степени зависела от импорта. Так, за счет импорта покрывалось 99% потребности бокситов, 95% никеля, 90% олова, 80% каустика, 70% меди, 50% свинца, 45% железа и 26% цинка. Поэтому в одной из своих речей Гитлер говорил, что «единственный выход… лежит в приобретении достаточно большого жизненного пространства. Для решения германского вопроса может только путь насилия» [183] . 22 августа 1939 года, выступая перед высшим командным составом, Гитлер еще раз указал на необходимость завоеваний: «Наше экономическое положение является настолько тяжелым, что мы еще можем продержаться лишь несколько лет… Нам ничего не остается другого, мы должны действовать». [184]

Экономические цели в войне оставались главными. «Надо завоевать то, в чем мы нуждаемся и чего у нас нет. Нашей целью должно быть – завоевание всех областей, имеющих для нас особый военно-экономический интерес». Именно так Гитлер обрисовал министру вооружений Ф. Тодту политику фашистской Германии в предстоящей войне. Геринг смотрел еще дальше «Если Германия выиграет войну, то она станет величайшей державой в мире, она будет господствовать на мировых рынках. Германия обогатится. Ради этой цели стоит рисковать». [185]

Нещадной эксплуатации были подвергнуты экономика и промышленность оккупированных фашистской Германией стран. Захватив Австрию, германские монополии присвоили себе до 60% ее промышленности. После оккупации Чехословакии германские монополии захватили контроль над экономикой страны, поставив ее на службу германскому милитаризму. Для фашистской Германии большой интерес представляла ее металлургическая и военная промышленность. По производству стали в 1937 году (2 314 тыс. тонн) Чехословакия относилась к важнейшим производителям металла в Европе [186] . Продукция военной промышленности Чехословакии была хорошо известна за пределами страны. Ее военные заводы являлись самыми лучшими в Европе. Только производственная мощность авиационной промышленности достигала 1500 самолетов в год. В целом военная промышленность Чехословакии была рассчитана на снабжение армии в 40—45 дивизий, общей численностью до 1,5 млн. человек В руки германских милитаристов попало целиком все вооружение и запасы 30 чехословацких дивизий, в том числе материальная часть трех бронетанковых дивизий, оснащенных по тому времени наиболее совершенными танками.

После оккупации Польши немецкие концерны захватили 294 крупных, 9 тысяч средних и 76 тысяч мелких польских промышленных предприятий, а также 9120 крупных и 112 тысяч мелких торговых фирм [187] . В оккупированных европейских странах гитлеровские войска захватили в 1940 году в качестве трофеев большое количество разнообразной техники: почти все вооружение 6 норвежских, 10 голландских, 22 бельгийских, 12 английских и 92 французских дивизий. В одной только Франции агрессоры захватили 3 тысячи самолетов и 4 930 танков (включая и транспортеры для боеприпасов) [188] . За счет французских автомашин германское командование к моменту нападения на Советский Союз, обеспечило автотранспортом 88 пехотных дивизий, 3 моторизованных и одну танковую дивизию [189] . Германскими железными дорогами было конфисковано 4 260 голландских, бельгийских и французских локомотивов и 140 тысяч товарных вагонов. [190]Золотой фонд и все казначейские и ценные бумаги оккупированых стран были обращены на пользу Германии, а в Дании, Голландии, Норвегии, Бельгии и Франции был налажен выпуск бумажных денег, подконтрольныхрейху и одновременно были наложены большие контрибуции. За один год оккупации, с 25 июня 1940 года по 25 июня 1941 года только одни оккупационные платежи Франции немецким оккупантам составили сумму в 70—75 млн. немецких марок, или в пересчете на франки 14 150 млн. французских франков. Эта сумма в 1,7 раза превышала сумму репараций, уплаченную Германией Франции более чем за пятилетний период (с 2 сентября 1924 по 17 мая 1930 года). Общая сумма средств, полученных фашистской Германией в 1940 году под видом возмещения оккупационных расходов, квартирных и транспортных средств с Франции, Голландии, Бельгии, Дании, Норвегии, Польского генерал-губернаторства, протекторатов Чехии и Моравии, Греции, Сербии и Хорватии, составило 9486 млн. немецких марок. [191]

В 1941 году сумма средств, полученных с оккупированных стран, стала возрастать, и, кроме того, все союзные государства Третьего рейха под видом помощи – так называемого «вклада для борьбы с Советской Россией» – перечисляли фашистской Германии крупные денежные средства. Италия, Финляндия, Румыния, Венгрия и Болгария предоставили в 1941 году для немецкой армии средств на сумму 230 млн. германских марок Таким образом, общая сумма средств, полученная Германией с оккупированных ею стран и союзных государств в 1940 и 1941 годах составила 22 905 млн. германских марок Все эти средства были затрачены на финансирование подготовки войны с Советским Союзом. На гитлеровскую Германию работала военная промышленность Швеции, Португалии, Испании и Турции. Так, союз владельцев верфей Швеции дал обязательство построить для Германии в течение 1941 – 194 2 годов новых судов общим водоизмещение 114 400 тонн. [192]

Гитлеровцы заготовили огромные запасы вооружений, и им казалось, что в мире нет такой силы, которая может противостоять их могуществу и их устремлению к мировому господству. В большой тревоге за свое будущее жили народы Великобритании и США, а их правительства с напряженным вниманием следили за нарастанием угрозы новой большой войны, отказываясь от военного союза с Советским государством и со страхом думая о том, что может их ожидать, если Гитлер одержит победу над русскими. Ведь фашистская Германия задолго до войны перевела свою экономику на венное производство, скрытно провела мобилизацию, и задолго до нападения сосредоточила свои войска вблизи границы СССР, и развернула их в соответствии со стратегическим и оперативным построением. Вера в «молниеносную» победу над Красной Армией была настолько твердой, что нацистское руководство отбрасывает всякие колебания в отношении войны против Советского Союза. Несомненно, в результате успехов на Западе, немецко-фашистские вооруженные силы приобрели боевой опыт и стали намного сильнее. Значительно усилились экономический и военный потенциалы Германии в целом, она могла поставить себе на службе экономику почти всей Европы и в качестве рабочей силы использовать миллионы иностранных рабочих. В результате против Советского Союза, лицом к лицу встал коварный, беспринципный и очень сильный враг, руки которого после побед на Западе были полностью развязаны. Мало того, это был враг, встречавший тайную поддержку во влиятельных кругах формально воевавшей с ним Англии и не вступавших еще в войну США, где были сильны прогерманские позиции в правящем классе. Бурная вспышка шовинизма в Германии под влиянием легких побед давала уверенность гитлеровцам в том, что немцы охотно пойдут на войну против СССР. Все это вскружило прусской военщине голову настолько, что все частные возражения против немедленной войны на Востоке были окончательно отброшены. У всех прусских генералов, стоявших во главе вермахта, сохранилось пренебрежительное отношение к боеспособности русской армии, заложенное в них еще со времен Первой мировой войны, участником которой все они были, и такое мнение у них с годами никак не поменялось. «Все мы жили под гипнозом, что Россия осталась такой же слабой, какой она была до 1917 года, а может быть, стала еще слабее», – вспоминали генералы, плененные советскими войсками под Сталинградом. Никто из высшего руководства нацистской Германии не захотел глубоко вникнуть в политико-экономические преобразования, проводившиеся в Советском Союзе, в то время как они коренным образом изменили весь облик страны. Из отсталой страны, какой являлась царская Россия в правление Николая II, советское государство за очень короткий исторический срок превратилось в могучую индустриальную державу, которой под силу было выпускать самое современное для того времени вооружение, и которая имела все необходимые предпосылки для их массового производства. Власть и народ молодого советского государства успешно созидали великие промышленные стройки, росла экономическая и военная мощь страны, а все население страны, особенно молодое, гордилось своим участием в индустриализации, одновременно преобразовывавшей уклад страны и открывавшей им большие перспективы в будущем. Германским руководством совсем не была осмыслен и тот факт, что новый общественный строй явил и такой феномен, как советский человек, обладающий высокими нравственными качествами и занимающий ответственную гражданскую позицию в деле защите тех ценностей, которые принесла советская власть. А этих ценностей было очень много: равенство всех перед законом, и социальное равенство в обществе, которое достигалось простыми человеческими устремлениями – трудом и знаниями – доступным для всех и поощряемое властью и всеми общественными структурами. Образование было не просто бесплатное – оно было обязательным для всей молодежи и при равенстве прав и возможностей, первенство всегда отдавалось тому, кто стремился глубже овладеть знаниями. Бесплатная медицина, практически бесплатный отдых в профсоюзных и молодежных здравницах и копеечная оплата за проезд в общественном транспорте делали жителей Советской страны горячими приверженцами социализма, у которого было притягательное человеческое лицо. Молодежь Советского Союза гордилась своей страной, и готова была ее защищать, что и проявилось в годы войны.

В Советском Союзе очень умело велась пропаганда достижений социалистического строя, а так как во всех структурах партийной и советской власти, образовании и искусстве было много евреев, всегда отличавшихся мастерством в пропаганде передовых идей, то масштабы этой работы были впечатляющими. Молодые люди Советской страны при нападении фашистской Германии проявили такой патриотизм и такую жертвенность в защите социалистических идей, что это не могло остаться незамеченным врагом. В первых донесениях командующих групп армий и в дневниковых записях начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерала Гальдера отмечалась необычная самоотверженность советских солдат при исполнении своего воинского долга и сквозила тревога за исход каждого боя.

В плане «Барбаросса» был сконцентрирован весь опыт Генерального штаба Германии за время его существования. В нем наиболее выпукло выражена авантюристическая сущность германской стратегической мысли. Гитлер и германское военное руководство были твердо уверены в возможности молниеносного разгрома вооруженных сил Советского Союза: они были убеждены, что поражение войск Красной Армии, расположенных в Прибалтике, Белоруссии и на Украине, обязательно приведет к быстрому выигрышу всей войны. Все операции на востоке немцы рассчитывали закончить до наступления зимы. Именно эту насквозь авантюрную цель и поставили перед вермахтом его руководители Кейтель и Браухич, планируя полное уничтожение кадровых вооруженных сил СССР к западу от Днепра и в Прибалтике и оккупацию нашей страны вплоть до линии Архангельск – Волга – Каспий в течение 1,5—2 месяцев.

На совещании в ставке Гитлера 3 февраля 1941 года по плану «Барбаросса», Гальдер и Кейтель, при оценке возможного соотношения фашистских и советских военных сил, сделали вывод, что общее количественное превосходство в живой силе и технике будет на стороне СССР, но качественное превосходство, по их расчетам, будет в пользу германской армии. Согласно сведениям германской разведки, в начале 1941 года в составе Вооруженных Сил СССР имелось 12—14 тыс. боевых самолетов, 10 тыс. танков (без учебных), 180 соединений масштаба дивизии. К середине июня 1941 года число расчетных дивизий в СССР, по немецким данным, достигли 240, 195 из которых располагались в западных районах страны и с началом войны могли быть использованы против войск Германии и их сателлитов. Командование вермахта учитывало опыт всех своих предшествующих кампаний во Второй мировой войне. К примеру, успех в военных действиях против англо-французской коалиции в мае-июне 1940 года был достигнут в результате качественного превосходства немецких войск над противником, ведь по количеству войск и вооружений западные союзники не уступали Германии, а кое в чем даже превосходили. В Восточном походе планировалось достичь более высокой степени качественного превосходства немецко-фашистских войск и одновременно увеличить их численность.

Достижению качественного превосходства над Красной Армией, имевшей больше самолетов, чем вермахт, могли послужить, по мнению немецкого командования, более совершенная материальная часть ВВС Германии, насыщение войск зенитными средствами и налаживание тесного взаимодействия между авиацией и сухопутными войсками. К началу 1941 года был увеличен выпуск самолетов, хорошо зарекомендовавших себя в ходе Западной кампании, осуществлена их модификация. Большое внимание уделялось подготовке ВВС к нанесению ударов по советским аэродромам, для чего были расширены возможности ведения воздушной разведки. Из 3664 боевых самолетов, выделенных германским командованием для обеспечения операции «Барбаросса», 623 (т. е. 17 проц. общего числа) были разведывательными [193] . Этот показатель в несколько раз превышал аналогичный, характеризующий советские ВВС.

Невольно возникает вопрос сумело ли военное руководство СССР правильно оценить особенности подготовки вермахта к войне с советскими вооруженными силами? Развитие событий в начальный период Великой Отечественной войны показывает, что в Наркомате обороны эта проблема не обсуждалась и там, в основном, занимались подсчетом количества дивизий, других средств вооруженной борьбы немцев, но не анализом их качественного превосходства над советскими дивизиями.

Сделав упор на качественное совершенствование своих вооруженных сил, германское военно-политическое руководство сумело использовать все имевшиеся перед войной в его распоряжении ресурсы и время более эффективно, чем советское. Руководство СССР, несмотря на то, что с ноября 1940 года неизбежность войны с Германией стала вполне очевидной, продолжало проводить прежний курс на увеличение численности вооруженных сил, количества оружия и военной техники. Даже в феврале 1941 года правительство СССР, по предложению начальника Генерального штаба Красной Армии Г. Жукова, приняло план расширения сухопутных войск еще почти на сто дивизий, хотя более целесообразно в той обстановке было бы доукомплектовать, перевести на штаты военного времени имевшиеся двести с лишним дивизий и повысить их боеспособность.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю