Текст книги "Все сражения русской армии 1804‑1814. Россия против Наполеона"

Автор книги: Виктор Безотосный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Лицедейство на троне

Излишне говорить о специальной политической направленности этих военно‑дипломатических миссий сторон. Сегодня, ретроспективно, можно лишь утверждать, что дипломатический «театр» Александра I оказался более успешным, поскольку роли, сыгранные русскими, были убедительнее. Это был красивый демонстративный жест в адрес Европы, снимавший с российского императора ответственность за развязывание войны. Конечно же, сам Александр I в успех поездки Балашева не верил ни одну минуту. Отправляя своего генерал‑адъютанта к Наполеону, прямо заявил ему об этом: «Хотя, впрочем, между нами сказать, я и не ожидаю от сей присылки прекращения войны, но пусть же будет известно Европе и послужит новым доказательством, что начинаем ее не мы». Наполеон, конечно же, отклонив русское предложение, ответил: «Даже Бог не может сделать, чтобы не было того, что произошло» (212)

[Закрыть] . С практической точки зрения обе миссии, правда, были использованы для сбора разведывательных сведений о своем противнике (213)

[Закрыть] .

Александра I многие историки любят выставлять как мягкого, податливого и безвольного человека, на которого оказывали влияние самые различные силы и личности, особенно иностранцы: то либералы и гуманисты, то консерваторы и реакционеры, то англоманы, то франкофилы, то мистики. Не перечислить всех тех поименно, кто в исторической литературе завладевал его волей, навязывал какие‑либо идеи и принимал за него решения. Реальный пример – кто только не числился, по мнению историков, автором «настоящего» плана военных действий в 1812 г. В зависимости от ситуации и исторических реалий его рисуют то либералом, то консерватором, то мистиком, то холодным прагматиком. Возникает даже вопрос – как такой безвольный и слабый император, да еще легко поддающийся посторонним влияниям, смог достичь столь поразительных результатов и стать победителем Наполеона, одного из величайших полководцев в истории? Безусловно, исторической личности иногда благоприятствовало везение, ну, предположим, один раз, второй, но не все же время слепая удача приходила на выручку и играла на руку нашему герою. Везение же не бесконечно. А история – это не игра в рулетку, там по результатам в итоге всегда выигрывает заведение. Судьба не могла каждый раз подавать ему помощь, да еще в такой титанической и долговременной борьбе с безусловно талантливым противником. Наверно, что‑то зависело и от Александра I, и от его способностей и опыта, а не от случайных порывов. Внимательно изучая факты, лишний раз убеждаешься, что российский монарх умел упорно добиваться поставленных целей. На самом деле император был сознательным и активным борцом, умело пользовавшимся в разное время, в зависимости от складывавшейся ситуации, различными театральными масками, в том числе и маской смирения и безвольности. Скрытность и умение артистически играть выбранную роль всегда вводили в заблуждение современников. Когда было крайне необходимо, он проявлял твердость, отлично и бескомпромиссно умел доводить дело до конца. Об этом наглядно свидетельствуют хотя бы кампания 1812 г. и последующие события. Всегда слушал всех, а поступал так, как ему было нужно. Не случайно один из лучших биографов Александра I, великий князь Николай Михайлович дал ему следующую характеристику: «Умом Александр мог всегда похвастаться, и умом тонким и чутким. Кроме того, он имел дар особого чутья познавать скоро людей, играть на их слабостях и всегда подчинять своим требованиям» (214)

[Закрыть] .

Шаблонное и наивное противопоставление «доброго» Александра I кому‑либо и подчинение его каким‑то злым или прогрессивным силам не выдерживает критики. Чаще всего он успешно использовал эти силы в своих целях, в то же время старался отвести от себя всякую ответственность перед современниками и потомством. Ярчайшие примеры на персональном уровне – «молодые друзья», М.М. Сперанский, Н.П. Румянцев, А.С. Шишков, Ф.В. Ростопчин, М.Б. Барклай де Толли, М.И. Кутузов, А.А. Аракчеев. Можно привести и множество других примеров. Ближайшие сотрудники были для него лишь орудиями для выполнения поставленных государством задач. Что‑что, а Александр I очень даже прислушивался к общественному мнению и дорожил им, особенно в Европе. Ему ой как не безразлично было, что о нем думают и что говорят в общественных кругах. Ориентир в этом направлении у него работал очень четко.

Без всякого сомнения, российский император являлся наряду с Наполеоном главным действующим лицом в эпоху войны 1812 г. Александр I на политической сцене Европы проявил себя как отменный лицедей, и в этом качестве он мог успешно поспорить с самим Наполеоном (таким же талантливым «актером на троне»). Российский император любил театрально обставлять многие события. Например, начало военных действий в 1812 году. Значительное число мемуаристов оставили воспоминания, как он, застигнутый врасплох на балу в Закрете неожиданным известием о переходе французами р. Неман, вел себя спокойно и с достоинством. Сегодня в нашей историографии уже хорошо известно, что русская разведка заблаговременно узнала о точной дате начала войны и примерно указала возможные пункты форсирования Немана. Если об этом были осведомлены многие русские генералы (эти сведения фигурировали в предвоенной переписке), то уж Александр I, выполнявший тогда роль фактического главнокомандующего, не мог этого не знать. Но сам факт неожиданного и вероломного нападения необходимо было зафиксировать в общественном сознании. Можно предположить, что для этой цели как нельзя лучше подходил организованный генерал‑адъютантами императора (безусловно, с его согласия или по его подсказке) бал в имении Л.Л. Беннигсена в Закрете. Жизнь услужливо предоставляла правдоподобные декорации для подобного спектакля. Этот хорошо срежиссированный театральный акт (а их было много в жизни российского императора), затем отраженный в мемуарах, сыграл очень важную роль в дальнейших событиях. На эту театрализованную уловку Александра I даже попался хорошо информированный в русских делах Ж. де Местр. В июне 1812 г. он писал своему королю Виктору Эммануилу I: «Война началась к концу июня... а император (можете ли вы поверить сему, Ваше Величество?) еще ждал формального объявления войны по всем правилам старинных обычаев. Никто в этом отношении не хочет ни исправляться, ни научиться» (215)

[Закрыть] . А вот как, например, описала в своих воспоминаниях бал в Закрете графиня С. Шуазель‑Гуфье: «Кто бы подумал, при виде любезности и оживления, проявленных Александром, что он как раз во время бала получил весть, что французы перешли Неман и что их аванпосты находятся всего в десяти милях от Вильны! ...шесть месяцев спустя Александр говорил мне, как он страдал от необходимости проявлять веселость, от которой он был так далек. Как он умел владеть собой!» (216)

[Закрыть] . Этот театрализованный акт российского императора был рассчитан на усиление среди русского и европейского общественного мнения тезиса о том, что Россия стала жертвой, а Наполеон – агрессором (217)

[Закрыть] . И в 1812 г., и позже общественное мнение России и Европы оказалось на стороне Александра I. В плену его театрального таланта очутились и воззрения будущих историков. Все‑таки он являлся бесподобным политическим актером своего времени.

Глава 6 Военная подготовка и предвоенные планы сторон в 1812 г.

Гигантские приготовления Наполеона

С 1810 по 1812 г. две империи провели колоссальную подготовительную работу к решающему столкновению. Обе державы в течение этого периода осуществили огромный комплекс военных, политических и экономических мероприятий: формировались новые части и соединения, войска концентрировались к границам, создавались операционные линии, проводилась подготовка тыла, велось строительство инженерных сооружений и крепостей. Резко активизировали свою деятельность разведки сторон, началась «война перьев», вылившаяся вскоре в яростные пропагандистские кампании, продолжавшиеся и позднее (в 1813–1815 гг.).

Мнения большинства историков о подготовительных мероприятиях Франции можно свести к одному – ни к одной военной кампании Наполеон не готовился так долго, тщательно и продуманно, с учетом многих деталей (организационных и технических), как к русскому походу. По мнению А.И. Попова (с которым можно только согласиться), была проведена «гигантская подготовительная работа» (218)

[Закрыть] . В течение двух лет была подготовлена операционная линия в Германии, созданы огромные запасы продовольствия, фуража, амуниции, боеприпасов и вооружения, усилены наполеоновские гарнизоны прусских и польских крепостей, а главным складом и опорным пунктом Великой армии стал «вольный город» Данциг. Именно с целью защиты будущей коммуникационной линии и борьбы против нарушения континентальной блокады 1(13) декабря 1810 г. к французской империи были присоединены Ганзейские города и все побережье Северного моря, бывшие земли князей Рейнского союза, в числе которых было и Ольденбургское герцогство, владение немецких родственников царя (младшая ветвь Гольштейн‑Готторпского, т. е. российского императорского дома). Самим Наполеоном скрупулезно изучались карты и литература о России, а его штабными офицерами особый упор был сделан на собирание материалов о русских приграничных губерниях. Французский император очень скоро пришел к выводу, что для успешного завершения похода ему потребуется свыше полумиллиона войск, а скудные возможности редконаселенной России не смогут их прокормить. Именно этим можно объяснить масштабность его приготовлений и мобилизацию всех ресурсов французской империи и ее сателлитов, учитывая необходимость одновременно вести войну в Испании и держать войска для защиты континента.

С 1810 г. Наполеон стал осуществлять план усиления своих войск в Германии, «чтобы при первой же тревоге прийти на Вислу раньше русских», а уже за Эльбским обсервационным корпусом маршала Л.Н. Даву собрать «вчетверо больше». Три дивизии Даву, составляя костяк будущей армии (самый большой по численности 1‑й армейский корпус), пополнялись в течение двух лет путем непрерывного, незаметного прилива людей в уже существующие кадры. По мере наполнения из излишков личного состава создавались другие дивизии, так, из трех дивизий позднее было создано семь. Таким же образом были увеличены кавалерия, артиллерия, вспомогательные тыловые части, гарнизоны Данцига и крепостей на Одере. Кроме этого, Наполеон сконцентрировал две другие группы войск, предназначенных для будущей войны. Одну – в Голландии (Утрехтский и Булонский лагеря – в 1812 г. 2‑й и 3‑й корпуса маршалов Удино и Нея), другую – в Северной Италии (в 1812 г. – 4‑й корпус Э. Богарне). Для концентрации войск к русским границам Наполеон выбрал зимнее время, когда трудно вести боевые действия. В феврале 1812 г. 4‑й (итальянский) корпус, как самый отдаленный от театра предстоящей войны, выступил первым, перейдя Альпы и вступил в Баварию. Далее – 2‑й, 3‑й, 6‑й баварский, 7‑й саксонский (по мере приближения к Саксонии), 8‑й вестфальский корпуса продолжили движение через Германию на левом фланге Э. Богарне примерно в одну линию. Перемещение этих шести корпусов осуществлялось сначала к Эльбе, затем к Одеру и, наконец, к Висле. За ними следовала гвардия. Даву все это время всегда находился на один эшелон (или реку) впереди; его корпус служил прикрытием этого движения от возможного превентивного удара русской армии (219)

[Закрыть] .

Движение армейских колонн сопровождало более 200 тыс. животных, большое количество транспортных средств. Несмотря на значительные усилия по обеспечению системы снабжения войск, наличие обозов и заготовленных провиантских магазинов, трудности в этой сфере возникли еще задолго до начала войны. Сначала проход войск по районам Германии и достаточно бедной ресурсами Польши, а затем их концентрация и длительное нахождение у русских границ выявили огромные недостатки и нужду во всем необходимом. Солдаты страдали от скудного питания, конница от малого количества фуража, в районах войсковых сосредоточений дороговизна во всем была необычайно высокой, но иногда даже за большие деньги невозможно было купить необходимое. Резко стала падать дисциплина, стали учащаться случаи мародерства, происходило увеличение числа дезертиров. Еще до начала войны стали активно проявляться симптомы, с которыми армия Наполеона должна была напрямую столкнуться уже во время военных действий.

Формирование соединений Великой армии, предназначенной для войны с Россией, началось фактически в феврале 1811 г., а 3 марта 1812 г. Наполеон окончательно определил состав ее корпусов. Силы, которые должны были сконцентрироваться между Вислой и Одером, разделялись на три группировки: первая под непосредственным командованием самого императора (гвардия, 1‑й, 2‑й и 3‑й армейские корпуса, 1‑й и 2‑й корпуса кавалерийского резерва – около 220 тыс. человек), вторая группа под командованием его пасынка, ви‑це‑короля Италии Э. Богарне (4‑й и 6‑й армейские корпуса, 3‑й корпус кавалерийского резерва – всего 80 тыс. человек) и третья группа под командованием его младшего брата, вестфальского короля Жерома Бонапарта (5‑й, 7‑й и 8‑й армейские корпуса, 4‑й корпус кавалерийского резерва – около 80 тыс. человек.), на флангах должны были действовать австрийские (30 тыс. человек) и прусские (20 тыс. человек) войска.

В первую очередь вызывает вопрос выбор командующих группировками из числа близких родственников, хотя, возможно, Наполеон тем самым хотел избежать трений в среде маршалов, чей опыт и подготовка была выше, чем, например, у его младшего брата Жерома (можно сказать, вообще не было). Также нужно отметить, что сам Наполеон ни в одной предшествующей кампании никогда не командовал армией больше, чем в 200 тыс. человек. В 1812 г. управление такими огромными массами войск при несовершенстве средств связи требовало четкой координации и понимания задач со стороны командующих лиц.

Кроме того, нетрудно заметить и изменение личного состава Великой армии по сравнению с кампаниями 1805–1807 гг. Из французских частей, не считая кавалерии, ветеранами были укомплектованы лишь 1‑й армейский корпус и частично 4‑й армейский корпус. 2‑й и 3‑й корпуса состояли из новобранцев. В лучшем случае лишь половину численности Великой армии составляли природные французы (точных данных нет ни у кого), остальные части были укомплектованы немцами (разных государств), итальянцами, поляками, швейцарцами, испанцами, португальцами, бельгийцами, голландцами, австрийцами, хорватами, т. е. были рекрутированы из союзных и вассальных Франции европейских государств. Не армия, а передвижная «вавилонская башня». В целом недостаток качества должно было заменить количество. Эта разноплеменность и разнородность являлась главной слабой стороной Великой армии, хотя ее командный состав имел за своей спиной серьезную боевую школу и обладал огромным опытом ведения военных действий, а в целом солдаты (особенно французы и поляки) беззаветно верили своему императору. Можно только согласиться с мнением маститого ученого Д. Чандлера, что «в русскую кампанию получившие приказ на марш соединения составили величайшую армию, какой Европа не видела уже много столетий» (220)

[Закрыть] .

Подготовка России к войне

В отличие от Франции у России, как у крепостнического государства, мобилизационный потенциал был ограничен, но необходимо сказать, что власти смогли за предвоенный период извлечь максимум из возможного. Кроме того, из‑за политических обстоятельств до начала войны они не могли проводить широкомасштабные мероприятия, такие как, например, чрезвычайные наборы рекрут, созыв ополчения и т.п.

С 1810 г. подготовкой к войне стало заниматься военное министерство и занявший пост министра с января того же года генерал от инфантерии М.Б. Барклай де Толли, имевший богатый опыт боевой практики.

Подготовка к войне стала проводиться Барклаем по всем направлениям. Подготавливался будущий театр военных действий, проводились значительные мероприятия по обеспечению армии запасами продовольствия, фуража, амуниции, боеприпасами и оружием. В этот период произошло реформирование вооруженных сил. Стали применяться новые принципы обучения войск и создавались воинские резервы. Армия получила четкую организационную структуру. Она строилась на основе французских образцов и в некоторой степени превосходила их. Была усовершенствована дивизионная система – каждая пехотная дивизия (всего двадцать семь) состояла из четырех пехотных и двух егерских полков, каждая гренадерская – из шести гренадерских полков, два полка составляли бригаду, в каждую дивизию входила артиллерийская бригада (одна батарейная и две легкие артиллерийские роты). Не касаясь всех тонкостей (читатель это легко может узнать из специальной и энциклопедической литературы), укажем, что соотношение линейной и легкой пехоты было выдержано как 2 : 1. Это наиболее подходило для применения тактики колонн и рассыпного строя. Две дивизии составляли корпус, всего было организовано восемь номерных пехотных корпусов. Не считая гвардии, в полевой армии находилось 14 гренадерских, 96 пехотных, 4 морских и 50 егерских полков. Были созданы на постоянной основе дивизионные и корпусные штабы. Кавалерия также была организована в корпуса. Перед войной было создано четыре резервных кавалерийских корпуса (правда, больше напоминавших дивизии), каждый состоял из 5–6 кавалерийских полков (делились на бригады из двух полков) и конно‑артиллерийской роты. Помимо приданной дивизиям и корпусам артиллерийских бригад и рот, были сформированы десять резервных и четыре запасные артиллерийские бригады. Достаточно много внимания уделялось подготовке резервов. Они создавались как на основе запасных батальонов и эскадронов полков, так и рекрутскими депо. Отметим, что в отличие от наполеоновских войск армия в России являлась практически однонациональной (не зря ее называли русской), исключения составляли уланские полки, где много было поляков, и полки национальных формирований иррегулярных войск – башкиры, тептяри, мещаряки (мишари), калмыки, крымские татары.

Перед войной была упорядочена штабная служба, вернее, служба офицеров свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части (заменяла тогда Генеральный штаб). В предвоенный период она была реорганизована возглавлявшим ее генерал‑адъютантом П.М. Волконским исходя из французского опыта. Именно офицерами свиты в 1812 г. были в основном укомплектованы все штабные должности в армейских структурах. В значительной степени было модернизировано на современный лад полевое высшее управление. Перед войной был введен в действие очень важный документ, по которому выстраивалась вся штабная жизнь армии и взаимоотношения различных командиров разных уровней – Учреждение для управления Большой действующей армии, в том или ином виде повторявшее французскую систему управления Великой армии.

Театром военных действий на европейской территории России являлось огромное пространство от Немана и Западного Буга на Западе до Москвы на Востоке, от Риги на Севере до Луцка на Юге. В природно‑географическом плане оно разделялось на две части районом Полесья, изобиловавшим лесами и труднопроходимыми болотами. Главные события развернулись в северном регионе, где в первый период войны определились четыре основных операционных направления: Тильзит – Рига – С.‑Петербург; Ковно – Вильно – Полоцк – Витебск – Смоленск – Москва; Вильно – Минск – Смоленск – Москва и Белосток – Слоним – Бобруйск – Могилев – Смоленск – Москва. Естественными оборонительными линиями на этом участке являлись реки: Неман (его устье принадлежало Пруссии), Западная Двина (ее устье запирали Динамюндская и Рижская крепости, в среднем течении располагалась недостроенная Динабургская крепость), Днепр (в его верхнем течении) и Березина (на ней стояла Бобруйская крепость). Особое стратегическое значение в качестве узловых пунктов приобрели в 1812 г. Вильно, Минск, Борисов, Смоленск и Москва. Южный участок имел второстепенное значение, и там в течение 1812 г. оказались задействованы незначительные силы противников (главным опорным пунктом и тыловой базой российских войск на этом участке являлась Киевская крепость).

Барклай, как видно из его плана подготовки к войне, написанного в феврале 1810 г., предполагал развернуть активное строительство укреплений по всему периметру западных границ и создать оборонительную линию по рекам Западной Двины и Днепра (221)

[Закрыть] . Но из‑за нехватки денежных средств правительству пришлось резко ограничить широкую фортификационную подготовку будущего театра военных действий и сосредоточить внимание лишь на узловых пунктах – Риге, Динабурге, Дриссе, Бобруйске, Борисове и Киеве, где крепости могли послужить как опорные пункты для деятельности полевой армии. Но и то удалось лишь укрепить Рижскую и Киевскую цитадели, сыгравшие важную роль в сдерживании противника на флангах, а также построить и оснастить всем необходимым Бобруйскую крепость, которую наполеоновские войска так и не смогли взять в 1812 г. Динабург, Дриссу и Борисов по разным причинам русским пришлось оставить уже в начале кампании.

Численность вооруженных сил России к 1812 г. достигала примерно 620 тыс. человек. Из них на западной границе было сосредоточено около 210–220 тыс. человек, помимо двух резервных корпусов. К началу военных действий это был максимум, что могла себе позволить тогда Россия как государство. Против войск Наполеона было развернуто три армии. 1‑я Западная армия (примерно 120 тыс. человек, 1‑й, 2‑й, 3‑й, 4‑й, 5‑й, 6‑й пехотные, 1‑й, 2‑й и 3‑й резервные кавалерийские корпуса) под командованием генерала от инфантерии М.Б. Барклая де Толли находилась позади р. Немана в растянутом положении от Лиды до Россиен с штаб‑квартирой в Вильно. 2‑я Западная армия (примерно 45 тыс. человек, 7‑й, 8‑й пехотные и 4‑й резервный кавалерийский корпуса) во главе с генералом от инфантерии князем П.И. Багратионом занимала открытый промежуток между Неманом и Бугом, и штаб‑квартира располагалась в Волковыске. Созданная накануне войны (из резервных войск и путем отделения части 2‑й Западной армии) 3‑я Обсервационная армия в числе примерно 45 тыс. человек была поручена заботам генерала от кавалерии А.П. Тормасова, она находилась на Волыни и в Подолии (штаб‑квартира в Луцке) и была отделена от двух западных армий болотами р. Припять. Во второй линии за тремя армиями были сосредоточены два резервных корпуса у Торопца (под командованием генерал‑адъютанта Е.И. Меллера‑Закомельского) и у Мозыря (под командованием генерал‑лейтенанта Ф.Ф. Эртеля), а также под Ригой были стянуты резервные войска под командой генерал‑лейтенанта И.Н. Эссена.

Назначение главнокомандующих и подбор кандидатов на другие высшие военные посты всегда оставались прерогативой Александра I. И в этом вопросе он столкнулся с большими проблемами, поскольку после неудач русских войск император имел весьма критическое мнение о своем генералитете. «Екатерининских орлов» почти не оставалось, или они были безнадежно стары и дряхлы. Ситуация же диктовала необходимость вверить судьбу армии в руки молодых генералов. Первоначально войска на западной границе делились на две большие, примерно равные по численности армии. Точно известно, что командовать 2‑й Западной армией русский самодержец решил дать генералу от инфантерии Н.М. Каменскому, считавшемуся учеником А.В. Суворова и имевшему в обществе «победную репутацию». Но он скоропостижно умер, а «скамейка запасных» оставалась почти пустой. Поэтому на эту должность император вынужден был назначить в 1811 г. П.И. Багратиона, у которого лично с царем сложились не очень простые отношения (в первую очередь из‑за его романа с великой княжной Екатериной Павловной). Вероятно, главнокомандующим 1‑й Западной армии всегда планировался Барклай, но на этот пост он получил назначение лишь 19 марта 1812 г., 23 марта он выехал к войскам из Петербурга, а официально вступил в командование лишь 31 марта (222)

[Закрыть] . В мае 1812 г. срочно начала формироваться 3‑я Обсервационная армия, и ее возглавил один из старых генералов А.П. Тормасов, до этого вообще не воевавший с Наполеоном. Причем при формировании ее усилили за счет армии Багратиона. Фактически численность 2‑й Западной армии урезали вдвое, передав вдобавок еще 6‑й пехотный корпус генерала от инфантерии Д.С. Дохтурова в состав 1‑й Западной армии. Нетрудно заметить в этих назначениях и перемещениях личную предубежденность российского императора, который, правда, вынужден был считаться со старшинством генералов и их боевой репутацией. Причем он шел на большой риск. Полководческий опыт (но не боевой) Барклая и Багратиона все же можно назвать минимальным, а Тормасов, даже командуя на Кавказе, в последнее время занимал больше военно‑административные должности. Правда, на посты корпусного уровня в основном получили назначения генералы, имевшие богатый опыт и выдвинувшиеся в последних войнах против Наполеона – П.Х. Витгенштейн, К.Ф. Багговут, А.И. Остерман‑Толстой, Н.А. Тучков, Д.С. Дохтуров, Н.Н. Раевский, П.П. Пален и др. То же самое можно сказать и о командирах дивизионного уровня, среди которых имелось много молодых и перспективных генералов. Трудности возникли с замещением высшего штабного звена, в частности с подбором кандидатов – начальников армейских штабов, генерал‑квартирмейстеров и дежурных генералов, причем на эти должности из‑за кадрового голода вынуждены были назначать даже не генералов, а полковников.