Текст книги "Сокровища Чёрного Монаха"

Автор книги: Виктор Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

глава десятая

С риском для жизни

Мы с Маркизом успели прийти в летнюю кафешку на Пречистенке заранее. Ни монаха Андрея, ни бригадира еще не было. Мы выбрали себе столик за кустами, взяли по бутылке "Кока-колы" и цедили ее из высоких стаканчиков через соломинки.

– Разве так пьют "Кока-колу?! – вскрикнул Колька, и к нам обернулись все, кто сидел неподалеку.

– Ты можешь хотя бы здесь помолчать? – разозлился я, потому что всеобщее внимание меня уже стало утомлять. – Мы просто сидим, пьем воду, и если ты будешь молчать, или хотя бы разговаривать как нормальные люди, нас никто и не заметит.

Колька что-то недовольно пробурчал, но все же притих, к тому же к стойке подошел бригадир, переодетый в белую рубашку, светлый серый костюм и бежевые сандалии. Как бы в подтверждение моих слов он оглядел кафе, взгляд его скользнул по нам и, не остановившись, проследовал дальше. Он взял два стакана томатного сока, два гамбургера, обильно политых кетчупом, и уселся к нам спиной.

– Вот везуха! – восторженно потер я ладони. – Ты главное – не ори, и мы все услышим, они на нас внимания не обратят, мало ли мальчишек летом по городу болтается?

Бригадир медленно жевал гамбургер, мелкими глотками отпивая сок, при этом вид у него был такой, словно пил он смертельный яд и знал об этом, но другого выхода у него не было.

Черный Монах подошел с опозданием. Одет он был на этот раз по форме: то есть, в рясе и с шапочкой на голове, волосы распущены по плечам.

– Ты чего вырядился? – недовольно проворчал бригадир, ловя любопытные взгляды посетителей на живописного монаха в полном одеянии, который как ни в чем не бывало потягивал "Фанту" прямо из горлышка.

– На службу вызвали, – нехотя отозвался Александр. – Давай быстренько. Ты скажи, ты с покупателем встречался? Когда он картинки брать будет?

– Встретился я с покупателем, – поморщился бригадир. – Все он берет. Только с деньгами жмотится. Торгуется, гад, капиталист проклятый...

– Ты бы ему сказал, что я и так рискую, и классный товар мы ему почти за бесценок продаем. Он-то наверняка не себе берет, под заказ работает, для коллекционера. Стал бы он за так возить... Ты ему скажи...

– Надоел он мне, – вздохнул бригадир, – Он на завтра встречу назначил, сам с ним и договаривайся, у меня уже сил нет. А так клиент готов купить товар.

– Сам, сам, – заворчал монах. – Все сам. Ладно, когда и где завтра встреча?

– Возле метро "Проспект мира", в кафе-мороженое "Белый медведь", в пятнадцать часов. И не опаздывай, он скоро уезжает. Я тоже приду, он тебя в лицо не знает, да и вместе уломать его легче будет.

Маркиз так напряженно слушал, так старательно вытягивал шею, что задел локтем стакан тонкого стекла и тот с веселым звоном разлетелся на мелкие кусочки у нас под ногами.

Посетители разом обернулись на нас, а бригадир проворчал:

– Где-то я этих мальчишек видел...

Маркиз тут же вскочил из-за стола и стал протискиваться к выходу, но пройти нужно было рядом со столиком подозреваемых. Маркиз тщательно отворачивал лицо, но когда протискивался мимо бригадира, тот поймал его за рукав и, притянув к себе, сказал:

– Это не вы случайно сегодня в монастыре бегали?

– Нет! – хором, не сговариваясь, ответили мы. – Это другие мальчики!

– А мы в "казаки-разбойники" играем! – заорал Маркиз и рванул в сторону, заорав мне:

– Догоняй! Я – разбойник!

При этом он зацепился за легкий столик, "Фанта" пролилась на рясу монаху, а томатный сок и гамбургер с кетчупом полетели на колени одетого в светлый костюм бригадира. Тот от ярости зарычал так, что прохожие на другой стороне улицы вздрогнули и остановились.

Мы с Колькой отбежали и спрятались за кустами.

– Ну, что делать будем? – толкнул я локтем Маркиза.

– Они наверняка домой пойдут, костюмы менять, давай за ними проследим, надо же знать, где кто живет.

– Ладно, – согласился я, но, вспомнив отчаянный вопль бригадира, добавил. – Только я за Черным Монахом пойду.

– А мне все равно, – беспечно махнул Колька. – Давай. Встретимся у меня возле дома...

Мне не повезло. Монах Александр, видимо, очень спешил, и домой переодеваться не пошел, а отправился прямиком в стоявшую в переулке возле Остоженки церковь. Я проводил его до дверей и ушел разочарованный.

Маркиз пришел довольный, оказалось, что бригадир живет рядом, в одном из переулков, в старом доме. Маркиз не только подъезд запомнил, но и заметил, в какую квартиру зашел бригадир.

– Завтра мы все про них узнаем! – орал он, заходя в квартиру.

При звуке его голоса дремавший на диване Василий сорвался с места и бросился под кровать.

– Совсем кот дикий стал! – орал Колька. – Вот вернем картину в музей, я займусь его воспитанием!

– Ты лучше своим воспитанием займись, – посоветовал я. – А в "Белый медведь" нам с тобой завтра нельзя. Теперь они сразу нас узнают. Даже если мы в негров нарядимся.

– И что же делать?!

– Нужно послать кого-то другого.

– Я знаю кого! – заорал Маркиз. – Мы Аленку пошлем. Она будет кушать мороженое и уж ее-то они ни в чем не заподозрят.

– А если с ней что случится? – забеспокоился я.

– Да что с ней может случиться?! – возмутился Маркиз. – Посидит, поест мороженое, послушает и уйдет!

– В кафе, наверное, мороженое дорогое, – задумался я. – А у меня всего пять рублей осталось.

– До завтра найдем денег! – заорал Маркиз.

Но денег мы так и не нашли. Можно было попросить у деда, но тогда пришлось бы объяснить, зачем нам деньги. А как объяснить?

Время шло, мы обзвонили всех знакомых, но никого из ребят как назло не было дома. Кто-то сидел на даче, кто-то гонял во дворе.

– Давай возьмем у твоего деда! – воскликнул в отчаянии Маркиз. Потом отдадим! А когда картину вернем, все расскажем, и он нас простит и поймет.

Я посмотрел на часы, было два, до встречи в кафе оставался час.

– Давай возьмем! – махнул я в отчаянии рукой.

Я понимал, что мы поступаем скверно, но другого выхода не было. Не могли же мы упустить картину!

Найти деньги в квартире деда было проще простого. Он их никогда не прятал, деньги лежали в верхнем ящике письменного стола. Мы долго внушали Аленке, что она должна делать, вернее, что она ничего не должна делать. Просто кушать мороженое и внимательно слушать, что говорят дяди, которых мы ей покажем.

– Я буду шпионом? – спросила догадливая Аленка.

– Да, – переглянувшись, подтвердили мы.

Аленка с важностью согласилась, и мы отправились в кафе. Маркиз заглянул в кафе через окошко и показал Аленке сидевшего за столиком бригадира, на этот раз в черном, не по погоде, костюме.

– Сядешь рядом с этим дядей, за соседний столик, – инструктировал я Аленку. – К нему подойдут еще двое или трое. Слушай и запоминай все, о чем они будут говорить. Уйдешь, когда уйдут все эти дяди. Ясно? Если тебя спросят, почему ты одна в кафе, скажи, что мама пошла в большой магазин напротив, а тебе велела ждать и есть мороженое.

Аленка серьезно покивала и вошла внутрь.

А мы остались томиться на улице. Вскоре в кафе быстрым шагом вошел Черный Монах, опять одетый в джинсовый костюм.

Ждали мы долго. Очень нам хотелось взглянуть на заказчика, но мы боялись спугнуть заговорщиков и терпеливо дожидались в стороне, укрывшись за газетным киоском. ТЫ НАПИСАЛ – НЕ ЗАКАЗЧИКА, А ИНОСТРАНЦА. Но ПОКА НИГДЕ НЕ СКАЗАНО, ЧТО ПОКУПАТЕЛЬ – ИНОСТРАНЕЦ. ТОЛЬКО "КАПИТАЛИСТ ПРОКЛЯТЫЙ", А ЭТО МОЖНО И НЕ ПОНЯТЬ. ПУСТЬ, НАПРИМЕР, ОБСУДЯТ, ЧТО РАЗ КАПИТАЛИСТОМ ОБОЗВАЛИ, ЗНАЧИТ, ИНОСТРАНЕЦ. ЕСЛИ БУДЕШЬ ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ, СКАЖИ, ЧТО В КАФЕ РЕБЯТА НЕ ЗАМЕТИЛИ ИЗ ВХОДИВШИХ НИКОГО ПОХОЖЕГО НА ИНОСТРАНЦА, и ВООБЩЕ, НЕ ВЕРИТСЯ, ЧТО ОНИ НЕ ПОДГЛЯДЕЛИ, КТО КЛИЕНТ.

Бригадир и монах сидели в кафе целую вечность. Часа два. Мы с Маркизом извелись. Особенно я, очень волновался за Аленку.

Бригадир и Черный Монах покинули кафе с небольшим интервалом, а Аленка все не шла. Я подождал еще немного и решительно зашагал к двери.

Аленка сидела за столиком и лениво ковырялась в вазочке с подтаявшим мороженым. Я помахал ей рукой, она встала из-за столика и странной походкой пошла к выходу.

Мы с Колькой тут же утащили ее за киоск.

– Ну, что там? О чем они говорили? – забросали мы сестренку вопросами.

– У меня голова болит, – почему-то шепотом сказала Аленка. – И горло.

И тут же раскашлялась.

– Побежали скорей домой, чай пить! – заорал Маркиз. – Она простудилась! Наверняка мороженым объелась!

Мы заспешили в метро. Алена пыталась говорить шепотом, но голос у нее пропадал, мы только и разобрали, что завтра иностранец покупает картины у бригадира, фамилия которого Дорофеев. Неправильно. У монаха он покупал, значит, это монаха фамилия такая?

Мы пытались выспросить еще хоть что-то, но каждая попытка Алены что-то сказать заканчивалась приступом кашля.

Придя домой, мы тут же напоили Аленку горячим чаем с малиной, но это не помогло. У нее подскочила температура, лицо горело, горло было ужасно красным, она капризничала, и ничего не говорила.

Мы бегали вокруг нее, пока не пришел дед. Он сунул Аленке градусник и вызвал врача, который сразу установил, что у нее сильная ангина, и отправил Аленку в больницу. Дед поехал с ней.

Вернувшись из больницы, он посмотрел на наши виноватые физиономии и спросил в упор:

– Ну, рассказывайте, что натворили?

Мы с Маркизом переглянулись, вздохнули и выложили все, как есть...

глава одиннадцатая

"Обойдемся без милиции"

– Да, братцы мои, – сердито почесал бровь дед, – наворочали вы дел, как на танке проехали. Видите, до чего доводит самоуправство? Сестру в больницу загнали, до воровства докатились...

Он смотрел на нас укоризненно, даже, как мне показалось, брезгливо. Я почувствовал, что стремительно и густо краснею. Наклонив голову, я скосился на Кольку. Маркиз испытывал похожие чувства. Он тоже опустил голову, но все же собрался с духом и проворчал:

– Мы же хотели как лучше. Мы же для всех старались. Кто-то сказал, что цель оправдывает средства.

– Это иезуиты так говорили, – быстро и зло отреагировал дед. – А Достоевский, например, говорил, что ничто в мире не стоит слезы ребенка.

Мы молчали. Только тяжело сопели носами. И что нам было сказать? Молчание прервал дед.

– Ладно, что толку носами шмыгать? Нужно что-то делать. Давайте обедать, а потом расскажете, что узнали, и будем думать. Тоже мне, сыскари.

Обед прошел молча. После еды мы с Колькой без споров убрали со стола и вымыли посуду.

– Ну, выкладывайте, – лаконично скомандовал дед, устроившись с чашкой кофе в кресле.

Я только рот открыл, а Неукротимый Маркиз уже орал на всю квартиру, повествуя о наших приключениях. О том, как мы наблюдали за Черным Монахом Александром, как он встречался с бригадиром реставраторов из фирмы "Лад", как они договаривались о встрече с иностранцем в кафе, как засекли нас с Колькой, и пришлось отправлять в кафе Аленку, а она по глупости объелась мороженым и только успела сказать, что завтра заказчик покупает картину у Черного Монаха. СОКРАТИТЬ В КНИЖНОМ ВАРИАНТЕ, ОНИ ЖЕ ЧИТАЮТ БЕЗ СОКРАЩЕНИЙ, НЕ НАДО ПОВТОРЯТЬ.

– В какое время приедет иностранец? Куда? Как он выглядит? – спросил дед. – На чем он приезжал в кафе?

– Мы не видели, на чем он подъезжал и как выглядел, – вздохнул я. Он, наверное, был уже в кафе. Мы с Колькой побоялись в окна подсматривать, нас бригадир с Черным Монахом могли узнать. ОНИ ЖЕ УКАЗЫВАЛИ НА Монаха АЛЕНКЕ, И ОН СИДЕЛ ЗА СТОЛИКОМ ОДИН. Спугнуть их побоялись. И уходили они без иностранца, поэтому мы и Аленку не сразу забрали, ждали. А встретятся они у бригадира.

– А где этот ваш бригадир живет, знаете? – безнадежно вздохнул дед.

– Конечно! – выкрикнул Маркиз. – Мы за ним следили!

– Ну что ж, – дед почесал бровь ОПЯТЬ?. – Придется завтра караулить покупателя. Вот задали вы мне задачку!

– Может быть, ты, дедушка, позвонишь в милицию? – осторожно спросил я.

– И что я им расскажу? – развел руками дед. – Что завтра какой-то иностранец будет покупать у некоего монаха какую-то картину?

– Почему какую-то?! – хором выкрикнули мы с Колькой. – "Бобыля" он будет покупать!

– Да что вы говорите? – хитро прищурился дед. – Они вам сами об этом сказали?

Мы с Маркизом переглянулись и нехотя покачали головами.

– Мы сами слышали, как бригадир говорил монаху, что есть покупатель, с которым нужно встретиться в кафе. Он говорил, что покупатель готов купить картину, нужно договориться о цене.

– А кто сказал, что эта самая картина – "Бобыль"? – нетерпеливо переспросил настырный дед.

– Никто, – вздохнул я, понимая, куда клонит дедушка. – При нас они картину не называли, даже говорили "клиент готов купить товар".

– Ну вот, – развел руками дедушка. – Сами видите. Что же мы скажем милиции? Приезжайте, обыщите чужую квартиру, там хотят продать какую-то "вещь". А если они речь идет о какой-то их собственной картине? Или вообще о чем-то другом? Вы же даже не уверены, что у них покупают именно картину. С такими уликами никакой прокурор разрешение на обыск не даст...

– Но они же продадут "Бобыля" иностранцу! – воскликнул я.

– А ты видел у них эту самую картину? – насупился дед. – Ну вот и помалкивай. Пока своими глазами не увидим краденое, мы не имеем права их в чем-то обвинять.

– Значит, в милицию мы звонить не будем? – упавшим голосом спросил Колька.

– Обойдемся без милиции, – решительно поднялся с кресла дед. – Что-то мне здесь самому не нравится. Попробуем завтра понаблюдать за квартирой. А там видно будет. Только смотрите! Без меня ни шага, ни звука!

Дедушка заставил нас подробно рассказать, где живет бригадир, потом ушел. Вернулся только к вечеру. Оказалось, он успел съездить к Аленке в больницу, отвез ей сока. В палату его не пустили, но он видел ее в окошко. Потом дедушка побывать возле дома, где жил бригадир и составил подробнейший план подъезда, самого дома и всех проходных дворов вокруг него. Весь оставшийся день он строго втолковывал нам с Колькой, что нужно делать, и, главное, чего ни в коем случае делать не нужно. Вечером он заперся в другой комнате и долго куда-то звонил.

На следующее утро дедушка поднял нас рано, заставил одеться понаряднее, зачем-то повесил на шею Кольке фотоаппарат, и мы отправились к дому бригадира.

Перед уходом он еще раз предупредил нас:

– Учтите! Мы не в "казаки-разбойники" играть идем! Мы только наблюдаем и больше ничего. Без моей команды – ни звука, ни шороха. Ясно?

Мы так старательно закивали, что у меня даже шея заболела. Дедушка недоверчиво хмыкнул, но промолчал. Перед тем, как запереть дверь, дедушка потрогал рукой косяк.

– А почему ты всегда, когда уходишь, косяк трогаешь? – спросил я.

Дедушка заворчал что-то неразборчивое, завозился с ключом и только выйдя на улицу, смущенно пояснил:

– Мы, сыскари, народ немножко суеверный. У нас у каждого свои приметы есть. У кого-то пиджак счастливый, кто-то через порог с правой ноги шагает. А я вот косяк трогаю, вроде как, чтобы домой вернуться. Глупости это, конечно.

Он еще больше засмущался, и понесся вперед, заложив руки за спину. Мы едва успевали за ним.

В подъезде бригадира мы поднялись на третий этаж и устроились на подоконнике в лестничном пролете. Как раз над нужной квартирой. Дедушка расстелил газетку, разложил бутерброды, и мы поняли, зачем он заставил нас одеться нарядно.

Жильцы, спускавшиеся по лестнице, при виде двух нарядных мальчишек с фотоаппаратом должны были думать, что мы – туристы, нагулялись по Москве и забежали в подъезд перекусить.

Впрочем, предосторожности были излишними. Дом словно вымер. Мы промаялись в подъезде часа два, но ни одна дверь не открылась. Колька от скуки налег на бутерброды, которые стали так стремительно исчезать, что дедушка вмешался:

– Ты бы, брат, пореже, что ли, заглатывал. А то всю нашу конспирацию уничтожишь.

– Что же мне теперь – голодной смертью скончаться?! – выкрикнул Колька.

На наше счастье крикнул он с набитым ртом, поэтому вопль получился приглушенным, но я все же дал ему тычка в бок, а дедушка сердито погрозил пальцем.

– Ты, дружок, стой спокойно, – проворчал он. – И не ори. Слышишь, как здесь тихо? Не забывай, каждый громкий звук в квартире слышно. А нам еще стоять и стоять здесь.

– И долго? – жалобно скривился Неукротимый Маркиз, который терпеть не мог бездействия.

– Это ты у них спроси, – дедушка показал пальцем вниз, на квартиру бригадира. – Сколько нужно, столько и будем стоять. Иногда сутками в засаде сидят. А вот воды ты зря столько выпил, здесь туалетов нет, а на улицу я тебя не выпущу.

– А я уже хочу! – испугался Колька. – Что же мне делать?

– Что, что, – передразнил его дедушка. – Беги наверх, посмотри, может там чердак есть. Только на цыпочках!

Колька кивнул и крадучись, по стенке, пошел вверх по лестнице. Не прошло и двух минут, как внизу хлопнула дверь, и кто-то стал быстро подниматься. Я сунулся было к перилам, чтобы заглянуть вниз, но дедушка перехватил меня за плечо и оттащил назад.

Шаги замерли под нами, раздался приглушенный звонок, загремели запоры, и дверь открылась.

– Господин Дорофээф тут живет? – спросил мягкий баритон с акцентом.

– Тут, тут, – прогудел Черный Монах. – Проходите, не стойте.

Дверь прикрылась.

– Не заперли, – прошептал я.

Дедушка, который тоже напряженно вслушивался, кивнул. Он тихо спустился, сделав мне знак оставаться на месте. Я свесился через перила. Дед приник ухом к шели. Потом огляделся и осторожно потянул дверь на себя. Она без звука приоткрылась, и дедушка проскользнул внутрь.

Я постоял с минуту и на цыпочках скатился вниз. Дверь так и осталась незапертой, и я шагнул в темноту. Тут же натолкнулся на дедушку, который бесшумно стукнул меня по затылку за самоуправство.

Мы с дедушкой стояли в прихожей, в комнату вела еще одна дверь, тоже чуть-чуть приоткрытая, и дедушка, затаив дыхание, вслушивался в доносившиеся оттуда голоса. Я из-за его спины ничего не слышал.

Время тянулось бесконечно, я устал стоять и стал шарить по стене, собираясь сесть на корточки. Рукой я натолкнулся на что-то мягкое и потянул, и тут на меня сверху что-то обрушилось. Я испугался и вскрикнул. Дверь в комнату распахнулась, на пороге стоял высокий монах Александр в джинсовом костюме, с волосами, собранными на затылке в хвост.

Я сбросил упавшее на меня пыльное пальто. Дедушка молча отстранил Александра и вошел в комнату. Я последовал за ним.

В комнате было совсем пусто. На стенах свеженькие обои, посреди комнаты круглый стол, накрытый неряшливой скатертью, на которой стояла большая черная сумка. Сумка была открыта, и из нее выглядывала доска. У меня в висках застучало и во рту пересохло: вот она – картина!

Перед столом стояли бригадир и невысокий, пожилой, круглолицый мужчина, очень мне знакомый, только я никак не мог вспомнить, где его видел.

Мужчина задернул на сумке молнию, а бригадир потянулся к лежавшим на столе долларам.

– Я попросил бы вас, господа, ничего на столе не трогать, – сухо сказал дедушка.

Бригадир удивленно вскинул брови, помедлил, но все же деньги не взял, только прикрыл их газетой.

– У нас, кажется, гости? – спросил он, вопросительно глядя на монаха.

– Я не знаю, откуда они взялись, – поспешил ответить тот.

– Господа, – прервал их дедушка. – У нас всего одна просьба: покажите нам картину, которая лежит в сумке, и мы уйдем.

– Почему я должен показывать моя сумка? – возмутился иностранец. Что тут произошло?

– А не пошел бы ты, дедушка, из чужой квартиры? – двинулся в нашу сторону бригадир.

Дедушка ничего не успел ответить, потому что за его спиной распахнулись двери, и в комнату вошли три милиционера во главе с Колькой.

– Вот они, которые картину украли! – заорал Маркиз, указывая на недоумевающих бригадира, монаха Александра и иностранца.

– Я протестую! – возмутился иностранец. – Я куплял картина! Это законно!

Он возмущенно обернулся к продавцам.

– Вы меня обмануль?! Вы украль, вы не сам писаль картина?!

От волнения он искажал слова еще больше.

Милиционеры переглянулись, и один из них попросил:

– Граждане, давайте успокоимся. Сейчас разберемся. Покажите картину.

Иностранец расстегнул сумку и выложил на стол... четыре новенькие иконы, написанные на досках...

Мы долго извинялись, особенно дедушка. Милиционеры тоже извинились и ушли, мы понуро поплелись следом. Откуда мы могли знать, что Александр иконописец и изредка пишет иконы на заказ, для иностранцев, что нарушением закона не является, хотя по его службе, послушанию, делать это ему не положено.

Глава двенадцатая

"Плохой" дом

– Ну, братцы-кролики! – возмущенно повертел головой дед, как только мы вышли на улицу. – Это надо, же в такую авантюру меня втянули! И я, старый дурак, тоже хорош – поверил...

– Они нас обманули, – засопел носом Колька. – Здесь что-то нечисто, это плохой дом...

– Да что ты говоришь? – возмутился дед. – Теперь дом плох. И чем же?

– Я поднялся на пятый этаж, а там все двери настежь открыты. Я заглянул – квартиры се пустые, брошенные, в них никто не живет. Зашел в туалет – ни воды, ни света...

– Ты серьезно говоришь? – нахмурился дед.

– Конечно! – заорал Колька, к нему вернулся голос.

– Пошли, – скомандовал дед, разворачиваясь к злополучному дому.

Мы поднялись на пятый этаж. Все оказалось именно так, как говорил Колька: квартиры были давно покинуты жильцами, всюду царило запустение. Обои на стенах висели клочьями, полы почти всюду вскрыты, в одной из квартир стоял камин, украшенный отбитыми изразцами. Ни в одной из квартир не было ни воды, ни света.

Более того, квартиры ниже были так же покинуты, только двери кто-то старательно прикрыл.

Но самый главный сюрприз ожидал нас на том этаже, куда мы вломились в квартиру, в поисках картины. Дверь в квартиру была распахнута настежь. Дед сделал нам знак оставаться на месте, а сам решительно шагнул в открытую дверь.

Мы с Колькой остались на площадке и стояли, вытянув шеи, прислушиваясь к происходящему в квартире.

– Что за черт! – воскликнул откуда-то из глубин комнат дед.

Мы рванулись в квартиру. Дед стоял возле открытой двери во вторую комнату. Я заглянул ему через плечо и увидел комнату с оборванными обоями и развороченным полом.

– Это фиктивная квартира, – вздохнул дед. – Нас провели.

– Какая квартира? – переспросил я.

– Фальшивая, – пояснил дед. – Эти прохиндеи нашли брошенный дом, сделали в одной из комнат косметический ремонт, а в другую комнату даже дверь не открывали.

– А зачем?! – выкрикнул Колька.

– Наверное, не хотели свой настоящий адрес показывать иностранцу, проворчал дед.

– Значит..., – начал я.

Но дед меня сердито перебил:

– Ничего это не значит. Александр монах, ему торговать иконами запрещено, он мог опасаться. У них с этим строго. Одним словом, как бы то ни было, вы больше никуда свои курносые носы не суйте. Поверьте, без вас есть кому картину искать. Поняли меня, горе-сыщики?

Что нам оставалось? Мы уныло покивали в ответ. Дед велел нам идти домой, а сам куда-то заспешил.

Мы с Маркизом плелись домой.

– Но ведь они что-то скрывают! – выкрикнул Маркиз.

– Наверное, – согласился я. – Зачем бы им тогда такое кино с квартирой устраивать? А что делать?

– Нужно продолжать следить за ними! – заявил Колька.

Я задумался. Конечно, дед запретил нам что-то делать. Но нельзя же ничего не делать! Я согласно кивнул.

– Только, Маркиз, без маскарада, – предупредил я приятеля.

– Как скажешь! – завопил он, радуясь, что я согласился продолжить слежку.

Но радовался он рано. Мы просидели в кустах во дворе Зачатьевского монастыря три дня, но ни Черный Монах, ни бригадир не появлялись. На четвертый день из разговоров реставраторов мы узнали, что бригадир неожиданно уволился.

Не знаю, как у меня, а у Маркиза физиономия вытянулась, как Останкинская телебашня. Наверное, у меня лицо было не лучше. Оборвалась последняя ниточка. Где теперь искать бригадира и Черного Монаха? Мы дежурили и у церкви, в которую Александр ходил, и в Зачатьевском монастыре, но никто из них не приходил. Все было ясно – они испугались и спрятались.

Как ни странно, но именно исчезновение наших подозреваемых воодушевило Маркиза.

– На воре и шапка горит! – заявил он. – Значит, не зря мы за ними следили!

– Может, и не зря, согласился я. – Да только что толку? Где мы теперь их искать будем?

– А знаешь что, пошли к Святу! – проорал Маркиз. – Черный Монах к нему в гости приходил, Свят наверняка знает, где он живет!

– Точно! – заорал я, наверное, заразился от Кольки.

Мы подхватились и почти бегом рванули к Святу.

Но радовались мы напрасно: Свят не знал, где живет монах Александр. Он даже не помнил, кто их познакомил. Широкая душа, Свят принимал в доме всех, кого приводили его друзья – художники и реставраторы. В его доме собирались иконописцы, артисты, коллекционеры, писатели, монахи, даже бомжи. Одни появлялись и пропадали, другие, как Александр, иногда заглядывали, но запомнить кто и откуда появился в его доме Свят не мог. Слишком широко были распахнуты его двери.

– А зачем вам Александр нужен? – спросил Свят. – Если что-то отреставрировать, это ко мне, я вам за так сделаю. Александр, он бесплатно делать не будет. Да и реставратор он неважный. Вот иконы он знатно пишет. Новодел у него качественный получается.

– Что такое "новодел"? – вспомнив, что уже слышал это слово, спросил я.

– Видишь ли, – подбирая слова промычал Свят. – Есть антиквар, это старинные предметы, подлинные работы старых мастеров, старые вещи. А есть новодел, работы сделанные сегодня, но под старину.

– Это как матрешки на Арбате?! – проявил знания Колька.

– Что-то вроде, только матрешки с Арбата это даже не новодел, это кич, дурной вкус. А новодел может быть очень талантливый и вполне самостоятельный. Например, иконопись. И сегодня есть, например, иконописцы, работы которых по настоящему талантливы. Есть много мастеров, возрождающих традиции старых мастеров. Например, гончары, мебельщики. Есть устоявшиеся народные промыслы: Палехская лаковая роспись, Дымковская игрушка, Жостовские подносы. Много всего, талантами наша Россия богата...

– А иностранцам новодел интересен? – спросил я.

– Смотря какой и каким иностранцам, – пробасил Свят. – Среди них есть и настоящие коллекционеры, те ищут работы только по настоящему талантливых мастеров, а есть обычный турист, так тому подавай матрешек с Арбата.

Свят посмотрел на часы и заторопился:

– Если вам интересно, я потом объясню. А сейчас мне некогда, я на выставку опаздываю, меня пригласили на открытие.

– Что за выставка? – из вежливости спросил я.

– В клубе кладоискателей выставка "Московские клады".

– Шутишь?! – гаркнул Колька.

– Почему шучу? – удивился Свят. – Хотите, пойдем со мной, сами увидите.

– А разве есть такой клуб? – не поверил я.

– Конечно, есть, – уверенно ответил реставратор. – И клады настоящие находят. Сами увидите.

Глава тринадцатая

Клуб кладоискателей

Выставка разместилась в четырех залах знакомого нам музея частных коллекций. По дороге туда Свят рассказал нам кое-что о клубе. Оказалось, что он объединяет энтузиастов, которые обследуют старые дома, подвалы. Отыскивают в старинных книгах и рукописях упоминания о всевозможных кладах.

– И находят клады?! – задохнулся от волнения Маркиз.

– Находят, – кивнул Свят. – Вот идет Сергей, он как раз член клуба, я вас познакомлю, он вам лучше расскажет.

Свят окликнул идущего впереди полного мужчину лет сорока, одетого в джинсовый костюм. Он представил нам его и сказал:

– Сережа, вот эти молодые люди в некотором роде твои юные коллеги, тоже изыскатели. Они даже один клад нашли, портрет Пугачева, кажется, прижизненный...

– Не может быть! – встрепенулся Сергей. – Это нонсенс, это все равно, что обнаружить экземпляр прижизненного издания "Путешествия из Петербурга в Москву"!

– И все же, кажется, это оказалось возможным. Впрочем, картина пока у знакомых экспертов, так что о подробностях не выспрашивай, после, клянусь, сами все расскажем. А ты пока расскажи ребятам, как вы клады ищете.

– Конечно! – поджал пухлый подбородок Сергей. – Я вам расскажи, а вы меня "завтраками" накормите. Скажите хотя бы, где нашли портрет?

– Извини, Сережа, не могу, – развел огорченно руками Свят.

– Ладно, понимаю, вздохнул кладоискатель. – Только слово – мне первому расскажете. Лады?

– Конечно! Клянусь! – радостно заулыбался не любивший приносить никому огорчений Свят.

– Ну, смотри, – погрозил пухлым пальцем Сергей и без перехода обратился к нам: – Вы, ребята, если не заболели кладоискательством, лучше бросайте, пока не поздно. Иначе будете такими же несчастными людьми, как я.

– Чем же ты так несчастен? – хмыкнул Свят.

– Никто мне не верит! – театрально воздел руки Сергей. – Вы посмотрите на меня, ребята, никакой личной жизни, даже машины нет, пешком хожу. В наше время кладоискательство одни разорения приносит, если, конечно, это не черное кладоискательство...

– А в чем разница? – спросил я.

– Мы, если что-то исторически ценное находим, сдаем государству, за процент, а черные кладоискатели на себя работают, часто на заказ старые квартиры обдирают: лепнину сбивают, кованые решетки, даже ручки медные. И клады, если что находят, стараются налево сдать. Трудно с ними конкурировать – у них и оборудование новейшее и за сведения они платить могут.

– Какие же клады в Москве найти можно? – полюбопытствовал Колька.

– Множество, – удивился вопросу кладоискатель. – Придешь на выставку, сам увидишь. Только на территории Кремля столько кладов нашли – прорва. И в старых домах много чего. Купчики денежки прятать любили, простой люд, эти больше в погребах, а купчики на чердаках – там чаще бумажные деньги находят. В революцию дворяне многое прятали в тайниках, вот там действительно ценные вещи, только это большая редкость...

– Почему? – встрял Маркиз.

– Почти все особняки дворянские кладоискателям известны, так что где могли, там все обшарили. Если только тайники ненайденные, вот для этого и нужны сведения: письма, дневники. Все денег требует. А где их брать?...

Мы с Маркизом готовы были высыпать на голову кладоискателя гору вопросов, но на его счастье, мы пришли к музею и он поспешил с нами распрощаться, увидев группу знакомых.

Свят тоже направился к знакомым реставраторам, а мы с Колькой пошли по залам. Поначалу клады разочаровали нас. Под стеклом лежали черные или позеленевшие от времени монеты, ветхие бумажные деньги, большие, как простыни. Какие-то ржавые украшения, никакого блеска серебра и золота, никаких россыпей драгоценных камней.

Возле одной из витрин одновременно с нами остановился Сергей. Он словно подслушал наши разочарованные мысли и сказал:

– Представляете, ребята, все эти деньги и предметы свидетели веков. Вот эти вот украшения, возможно, носила на шее пра-пра-прабабка кого-то из вас. На эти вот монеты ваши предки, возможно, покупали резную колыбель вашим прародителям. Представляете?