Текст книги "Безумцы из Баальбека"

Автор книги: Виктор Строгальщиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Что случилось?

– Приезжай скорей, – повторила Нейла. – Умоляю.

Ужас в голосе был неподдельным. Связь прервалась. Малко приходилось бывать на площади Мучеников: бывший центр Бейрута, целиком разрушенный. Оттуда звонить невозможно. Ловушка чувствовалась за версту, но бросить девушку он не мог.

Канистра с бензином была готова. Ни одного такси. Вне себя от тревоги, Малко бросился бегом назад. Джослин спокойно покуривала.

– Можешь одолжить мне машину? – спросил ее Малко.

– С таким количеством бензина далеко не уедешь, – заметила женщина. – А что случилось?

– Мне надо на площадь Мучеников.

– В такой-то час?

– Да, меня там ждут.

Она нахмурилась.

– Кто это ждет?

– Агент.

Ливанка покачала головой.

– Не нравится мне все это. Место опасное. Садись, я подвезу.

– Лучше я отвезу тебя домой, а потом возьму твою машину, – предложил Малко.

– Не будь идиотом! Садись!

Вдруг она передумала.

– Нет, знаешь, садись за руль. А я спрячусь. Пусть думают, что ты один.

За восемь лет жизни в таком городе, как Бейрут, волей-неволей приобретешь кое-какие рефлексы. Малко не стал спорить: время поджимало. Джослин подсказывала ему дорогу в лабиринте улочек Западного Бейрута. До самого перекрестка Содеко, где стоял последний пост ливанской армии, дальше – разрушенный центр города. Начиная с площади Рияд Сольх – настоящий Апокалипсис. Они подъехали с южной стороны, через базар Абу Наср. Женщина тихонько скользнула на пол. Фары вырывали из темноты страшную картину: обломки разрушенных зданий, сорванные вывески, стены, продырявленные снарядами, зияющие дыры окон без стекол. Что удивительно, электричество работало. На древней площади Мучеников фонари ярко освещали искореженные, выпотрошенные дома и дырявые стены. Малко остановился возле памятника в центре площади, чудом оставшегося невредимым, выключил двигатель и опустил стекло.

Полная тишина.

Он огляделся и увидел маленький белый домик с колоннами и крыльцом, где раньше располагался комиссариат. Где же Нейла? Машина при ярком освещении представляла собой изумительную мишень. Раздался крик, показавшийся еще страшнее в тишине разрушенного квартала.

– Малко!

Голос женский, голос Нейлы. Кровь заледенела в жилах у Малко. Он доносился из полной обломков ямы рядом с белым зданием, где пролегала когда-то улица Эль Мутанаби. Второй, еще более ужасный крик, захлебнулся в бульканье.

Малко выскочил из машины.

– Не ходи туда! – завопила Джослин. – Не ходи!

Глава 16

Но Малко не слушал предостережений Джослин. Он мчался к тому месту, откуда раздавались крики. Выскочив из освещенного круга, с ходу вскочил на крыльцо. Здание представляло собой пустую оболочку из изъеденных пулями стен, полы провалились, за стропила цеплялись остатки красной черепицы. Сразу за колоннадой крыльца Малко различил распростертое внизу тело. Малко бросился к нему и, дотронувшись до волос, ощутил на руках что-то теплое и липкое.

– Нейла!

Юная шиитка не отвечала.

Малко схватил ее под руки, вытащил на свет, и его едва не вывернуло наизнанку. Девушке перерезали горло практически на его глазах, из обеих артерий фонтаном била кровь. Нейла умирала, и ничто не могло ее спасти. Ее мозг лишился подпитки, и она, к счастью, впала в забытье. Он осторожно опустил девушку на землю, присел рядом с ней на корточки, запустив одну руку в ее кудрявую шевелюру, и, сгорая от ярости и ненависти, осмотрелся. Те, кто совершил это ужасное злодеяние, должны были находиться совсем рядом: в развалинах комиссариата либо на улице Эль Мутанаби. Им хотелось, чтобы Малко, прежде чем умереть, увидел труп Нейлы.

Он взглянул в сторону машины, по-прежнему стоящей возле статуи. Они дожидались, чтобы Малко сел в нее, тогда он окажется весь на виду. Они-то знали, где он находится, а вот он о них ничего не знал. Единственное, на что он мог еще рассчитывать, это помощь спрятавшейся в автомобиле Джослин. Внезапно раздался короткий выстрел, а вслед за ним – мощный взрыв. "Мицубиси" превратилась в огненный шар и взорвалась с оглушительным шумом. Стреляли из РПГ-7. Малко почувствовал, как вдоль спины у него заструился холодный пот. Это конец. Что может он с револьвером, если у врага противотанковое оружие?

В две секунды он потерял двух своих лучших союзниц. И обе умерли по его вине.

Пришел и его черед. В этом богом забытом квартале никто не услышит взрыва. У него один шанс – добраться до южной стороны площади Мучеников и скрыться в поросших растительностью улочках бывших базаров. Но для этого придется пересечь освещенное пространство между крыльцом и памятником. Малко снял с предохранителя свой "магнум" и прыгнул.

Не пробежал он и нескольких метров, как за спиной раздалась автоматная очередь, и в цоколь памятника со злобным мяуканьем ударилась пуля. Впереди еще двадцать метров, ему не добежать. Вдруг из темноты рядом со статуей раздался крик:

– Малко, ложись!

Он плюхнулся на землю и, перекатываясь, заметил: в самом начале улицы Эль Мутанаби присел мужчина, нацеливая на него длинное дуло РПГ-7. А напротив Джослин, которую он считал погибшей, держала обеими руками кольт.

Раздались выстрелы, и мужчина упал набок, а его оружие взорвалось, образовав на другом конце площади сноп красного пламени.

Малко вскочил и за одну секунду преодолел десять метров, отделявшие его от Джослин. Она перезаряжала пистолет.

– Бежим? – сказала женщина. – Их несколько, я видела...

– А я думал, ты...

– Я выбралась из машины раньше. Ожидала чего-нибудь в этом роде...

Затрещала длинная автоматная очередь: стреляли со стороны комиссариата. Пули прошли над ними. Пользуясь статуей как прикрытием, они стали отступать.

Было в этой сцене что-то нереальное. Голая Джослин в норковой шубе с кольтом в руке и растрепанными волосами, красное пламя, продолжавшее вырываться из "мицубиси", которая пылала зловещим бенгальским огнем.

– Осторожнее, сейчас они пытаются обойти нас по развалинам, предупредила Джослин. – Проходы кругом есть. Лучше спрятаться в руинах кинотеатра "Риволи". Я тут каждый закуток знаю, в семьдесят шестом здесь располагались наши позиции.

Они снова побежали, стараясь держаться в тени деревьев, росших посреди площади, и тут заметили силуэт, двигавшийся в их направлении и стрелявший на ходу, прикрывая остальных бойцов. Внезапно послышался грохот со стороны улицы Абу Наср. И на площадь Мучеников выехал танк, а за ним – два джипа. Прожектор бронированной машины медленно прошелся по площади и поймал в фокус Малко и Джослин. Но тут же его вдребезги разнесло очередью. Пулемет танка медленно повернул дуло в ту сторону, откуда стреляли, и принялся поливать опасный сектор огнем, выщербив еще больше стены развалин...

Патруль открыл огонь изо всех стволов. Когда все стихло, Малко и Джослин поднялись с земли. Боевики растворились в руинах базара. Джослин Сабет как следует запахнула шубу и сунула в карман кольт.

– Нам повезло, – сказала она коротко.

Малко повернулся в сторону, где осталось лежать тело бедной Нейлы. Он сгорал от беспомощной ярости и бесполезных угрызений совести. Ливанские солдаты осторожно приблизились к ним, Джослин сказала несколько слов по-арабски, и они опустили оружие.

У Роберта Карвера под глазами висели мешки. Малко разбудил его среди ночи, и с тех пор он так и не заснул.

Ливанская армия прочесала площадь Мучеников, но это, разумеется, ничего не дало... Тело Нейлы присоединилось в морге к ста тысячам убитых в гражданской войне. Малко, измученный и исстрадавшийся, почти потерявший надежду, не видел, каким образом он мог бы выполнять задание дальше. Несмотря на просьбу, переданную Малко через Фаруха, Джони не объявлялся.

Ночное покушение доказывало, что из охотника Малко превратился в дичь. Полумрак, в который был погружен кабинет резидента, только усиливал ужасное настроение Малко. Оба молча пили противный переслащенный кофе, приготовленный секретаршей. И искали выход.

– Поскольку с самолетами мы пока ничего сделать не можем, – сказал Малко, – давайте хоть пока разберемся с мусоровозом.

– Я уже предупредил десантников и французов, – отозвался американец. Вся округа контролируется вертолетами.

– Может, нам ее поискать? – предложил Малко. – Так будет еще вернее.

Роберт Карвер поставил чашку на стол и задумался. Малко догадывался, что его беспокоит: никто никогда не разрешит ему послать отряд десантников в Шия. Резидент помолчал немного и поднялся.

– Вы совершенно правы! – сказал он. – Пошли к комиссару Киконасу, в службу безопасности.

По крайней мере, за делами забывается тревога.

В Музейном проезде жуткая пробка. Для того, чтобы попасть на нужную улицу, пришлось сделать большой крюк.

Серое четырехэтажное здание ливанской службы безопасности отделялось от проезжей части запретной зоной с колючей проволокой, амбразурами, бетонными блоками, блокгаузами. К ливанским часовым возле глухой стены того, что было когда-то музеем, прибавилась личная охрана Роберта Карвера. Тут прошли самые яростные сражения. За десять минут израильтяне потеряли четыре танка...

Комиссар Киконас оказался маленьким любезным человечком, одетым с иголочки. Он принял их в роскошном кабинете, где стены были обшиты светлым деревом, и угостил горьким кофе с кардамоном. Пока американец излагал суть вопроса, он с наслаждением несколько раз щелкнул пальцами.

– Чрезвычайно интересно! – заключил он. – Необходимо остановить террористов. Нам известно, что этот квартал – настоящее осиное гнездо. Но наша служба не имеет туда доступа. К тому же за Большой Бейрут отвечает Б-2... Повидайтесь с полковником Тариком. Он в штабе 8-ой бригады. Я ему позвоню.

– Не стоит, – сухо ответил Роберт Карвер. – Мы прекрасно знакомы.

Шоссе на Дамаск тянулось через Ярзе по холмам Баабды, квартала некогда элегантных вилл, изуродованных ныне снарядами Валида Джамблата. Роберт Карвер указал Малко на большое плоское здание, ощетинившееся антеннами, на самой вершине холма, справа от них:

– Министерство обороны, куда мы едем.

Они свернули с шоссе, преодолели дюжину военных постов, усиленных танками, раз двадцать показали пропуска. Чем ближе они подъезжали к зданию, тем напряженней становилась атмосфера... В доме, где располагалось министерство, не оказалось ни одного целого стекла.

Полковник Тарик принял их в крохотном кабинете, где оконный проем был закрыт прозрачным плексигласом и отделен от комнаты металлической картотекой со следами от осколков. В чайнике кипела вода, холод в помещении стоял сибирский. На походной койке валялись порнографические журналы, а рядом каска...

– Извините, что принимаю вас здесь, – сказал хозяин. – Сегодня утром в нас снова попал снаряд...

Чайник кипел вовсю. Он разлил кипящую жидкость по бокалам, а Роберт Карвер уже излагал свою просьбу. Ливанец поднял на него красивые черные глаза.

– Почему вы пришли ко мне? Разумеется, я могу дать вам отряд, чтобы уничтожить этот гараж. Но мне необходим приказ из президентского дворца. Нам запрещено проникать в шиитскую зону. Кроме случаев, когда приказ подписан самим президентом. Почти с полной уверенностью скажу, что вам не получить его подписи. Впрочем, если в он все же вознамерился вам помочь, ему пришлось бы отозвать 8-ую бригаду из Сук Эль Гарб, а это ослабило бы его военные позиции. (Он вздохнул.) Знаете, на прошлой неделе по расположению наших войск было выпущено пять тысяч снарядов в час на квадратный километр... Сирийцы стараются похоронить джамблатистов под артиллерийскими снарядами...

– Значит, ничего не поделаешь? – спросил Малко, уязвленный тем, что Нейла рисковала жизнью, как выяснилось, впустую.

Ливанский офицер с хитрой улыбкой пригладил усы.

– Здесь, в Ливане, всегда можно найти выход: надо заплатить агентам, чтобы они вели непрестанное наблюдение за гаражом, и перехватить мусоровоз, как только он покинет квартал. Я предупрежу посты вокруг Шия, чтобы они проявляли особую бдительность. Мы его остановим. Или...

Он не закончил фразы. Роберт Карвер не позволил ему замолчать:

– Или что?

Ливанец продолжил с обезоруживающей улыбкой:

– Недалеко находятся позиции ваших десантников. Вы могли бы осуществить превентивную операцию. Или атаковать с вертолетов. Или с помощью артиллерии...

Малко показалось, что резидент ЦРУ готов вцепиться в горло полковнику Тарику.

Хриплый голос по-арабски передал какое-то сообщение по переговорному устройству, лежавшему на письменном столе, и полковник Тарик, прижавшись к микрофону губами, ответил ему. Вошел молодой майор в больших очках и молча слушал их разговор. Роберт Карвер поднялся и бросил на Малко разочарованный взгляд. Тот тоже встал. Ситуация ясна. От ливанцев ждать нечего. Но когда они направились к двери, полковник Тарик окликнул их:

– Почему бы вам не обратиться к президенту? Он там недалеко от вас...

Роберт Карвер пробормотал что-то, к счастью, не слишком внятно. А в коридоре повернулся к Малко:

– Теперь видите, почему сами ливанцы называют службу внутренней безопасности службой внутренней бесполезности. Я был уверен, что этим кончится. Жандармерия, в которой служат и мусульмане, и христиане, с трудом поддерживает собственное внутреннее равновесие, ее никто не решается использовать. В глубине души они наверняка считают: одной машиной-бомбой больше, одной меньше – какая разница. Город и без того разрушен восьмилетней войной. Так что не о чем особенно беспокоиться.

Вестибюль был усыпан осколками. Часовые не сводили глаз с зеленой линии Шуфа, где располагалась артиллерия друзов. Малко с яростью поддел ногой пустую банку из-под пива.

– Раз так, я сам пойду посмотрю, что это за гараж такой, – сказал он. Хотя бы смерть Нейлы не будет бесполезной. А потом дадим телекс в центр.

– Вы с ума сошли! – запротестовал Роберт Карвер. – Они же вас знают. А я ничего не смогу сделать, как только вы попадете в этот квартал. Кроме того, главная наша цель – самолеты.

– Не идти же мне с лупой по их следу, – ответил Малко.

– В данный момент найти самолеты невозможно.

– То, что вы собираетесь сделать, просто идиотизм, – настаивал на своем американец.

Малко даже не стал отвечать ему. Так он был взбешен.

"Олдсмобиль" медленно проехал мимо почерневшего остова гостиницы "Святой Георгий", мимо "Фениции", тоже превращенной в пустой каркас. От порта осталась лишь куча щебня. Квартал, где раньше проживали армяне и бедные курды, просто больше не существовал, так же как кафе на сваях, куда старики-бейрутцы приходили выпить и заключить пари о чем угодно.

– Едем на площадь Мучеников, – сказал Малко.

Махмуд послушно свернул на заросшую травой улицу Заафаран и выехал на площадь Мучеников. Малко приказал остановить машину возле памятника. При солнечном свете развалины выглядели еще печальней. Он сделал несколько шагов к ступеням комиссариата. Дождь еще не совсем смыл кровь Нейлы. С болью в сердце посмотрел он на коричневое пятно, больше чем когда-либо преисполненный решимости довести дело до конца даже в одиночку.

Малко, с "нагрой" на плече, слился с толпой на улице Омара Беюма. Махмуд, предусмотрительно оставшийся за рулем "олдсмобиля", провожал его взглядом. Пропуск "Амала" по идее должен был обеспечить Малко безопасность. Между постами на улице и командным пунктом связи не было. Продавцы заняли товаром грязную проезжую часть, оставив для машин узкий проход. По плану, который составил для себя Малко, улица Мечети Хусейна должна быть третьей справа.

Если его задержат, он делает репортаж для своего радио.

Портреты с застывшей улыбкой бородатого имама Муссы Садра и Хомейни образовывали разноцветную мозаику, отчасти прикрывавшую серые зачуханные стены из бетона, плохо отделанные да еще изуродованные снарядами. Кое-где они перемежались с фотографиями "страдальцев" "Амала", отретушированных так, что они стали походить на великомучеников... Мысленно помолившись, Малко стал удаляться от белого танка итальянцев, стоявшего на перекрестке. Последний дружественный островок. Кроме них, он тут единственный иностранец. Почти на каждом шагу попадались теперь бойцы "Амала" с "Калашниковыми" на плече, которые подозрительно оглядывали прохожих. В толпе встречались женщины с закрытыми лицами, которые несли на головах корзины. Дождя, как ни странно, не было.

Мимо на полной скорости промчался "лендровер" с вооруженными людьми и обрызгал его до колен грязью. На минуту он остановился, чтобы отдышаться, возле портрета четырех боевиков "Амала", казненных израильтянами. Если лететь по воздуху, отсюда до "Коммодора" не больше пяти километров, но это уже другой мир. На плоских крышах повсюду дежурят возле крупнокалиберных пулеметов бойцы. В глубине двора он заметил едва замаскированный танк Т-52. Сделка "Амала" с палестинцами удалась, и квартал ломился от оружия.

Молодой парень чистил на балконе свой "Калашников", а рядом толстая женщина отжимала белье.

Малко повернул направо, на улицу Мечети Хусейна с полуразрушенными хибарами, которые еще держались, казалось, лишь благодаря портретам Хомейни, укрепленным на их фасадах. В этом квартале новым было только оружие.

Малко находился в таком напряжении, что вздрогнул, услышав за спиной пронзительный свист. Он обернулся и не поверил собственным глазам. Ему подавал сигнал маленький палестинец Фарух!

Малко подошел к нему.

– Что слу...

– Пошли быстрее, – перебил его мальчик. – Шеф хочет с тобой встретиться.

Малко последовал за ним. В десяти метрах стоял черный "мерседес". Фарух открыл дверь, и Малко заметил зеленую куртку Джони.

Он забрался в машину. Палестинец спокойно курил. Его вытаращенные глаза взглянули на Малко с восхищением и иронией.

– Приветствую вас. Вам надоело жить? Что вам тут нужно?

– А вам? Я вас искал.

– Знаю, – ответил Джони. – А я делал для вас кое-какую работу. И присматривал за вами. Не хотел назначать свидания заранее. А так мы можем поговорить, когда мне только захочется.

– Но почему здесь?

Палестинец наклонился вперед и показал рукой в конец улицы.

– Почему, спрашиваете?.. Видите "лендровер" вон там? Это люди Абу Насра. Они дожидаются вас.

Малко разглядел грузовик, а перед ним – бойца с РПГ-7 и снарядами к нему за поясом. У него кольнуло сердце. Палестинец молча смотрел на Малко.

– Вы в смертельной опасности, – сказал он, наконец. – Они собираются вас арестовать.

Глава 17

Малко словно окатило ледяной водой. Тем временем Фарух уже нырнул на переднее сиденье. И водитель "мерседеса" подал назад и свернул на улицу Омара Беюма. В тот же миг Малко заметил, как к "лендроверу" подбежал человек и стал что-то говорить сидевшим в нем боевикам. Джони заметил:

– Вовремя мы, однако...

Вместо того, чтобы повернуть на север, машина углубилась в переулки Шия.

– Куда это мы? – спросил Малко.

Джони криво усмехнулся.

– Отважиться на то, что вы хотели сделать! Обследовать в одиночку гараж возле мечети...

– Откуда вам известно...

– Я же сказал, что работал на вас, – ответил палестинец. – Правда, я был поосторожнее, потому что хочу остаться в живых. Мне удалось узнать, где находятся самолеты и что творится в этом гараже. Потому что, как выяснилось, самолеты и гараж связаны между собой...

Они прыгали на ухабах какого-то пустыря. Потом "мерседес" остановился у баррикады, состоявшей из перевернутого поперек дороги автобуса, засыпанного с одной стороны землей. Джони вышел из машины, Малко последовал его примеру. Они оказались в полностью разрушенном, необитаемом уголке Шия. Джони бросил на Малко оценивающий взгляд.

– Мы оба с вами потеряли дорогих нам людей. Я вам помогу. Только делайте то, что вам говорят. Мечеть Хусейна вон там. Здесь никто никогда не ходит, потому что дорога заминирована. Но Фарух проведет нас.

Они двинулись в путь, утопая в скользком месиве, под крупными каплями начавшегося вновь дождя. Через мгновенье вокруг был настоящий потоп. Последние прохожие тут же исчезли с улиц. Джони, мокрый, сгорбившийся, в зеленой куртке, сейчас больше чем когда-либо походил на огромное земноводное. Они петляли среди вскопанных снарядами садиков, рассыпавшихся, как карточные домики, зданий, каркасов автомобилей. Переулки густо заросли травой, скрывавшей порой смертоносный металл. Кое-где свисали сорванные вывески. Только бродячие кошки чувствовали себя прекрасно среди всеобщей разрухи.

Наконец Фарух остановился и указал на четырехэтажное бело-зеленое здание. Улица, которая вела к нему, была перегорожена железнодорожными рельсами. Возле них присел часовой, опустив на глаза капюшон и положив на колени свой "Калашников". Еще двое останавливали подъезжавшие машины, но на пешеходов внимания не обращали, считая, вероятно, что они менее опасны.

– Гараж прямо за этим домом, – сказал Фарух.

– К нему можно подойти? – спросил Малко.

Юный палестинец вопросительно взглянул на Джони, и тот кивнул.

– Пошли, – сказал Фарух.

Оставив Джони, они уже вдвоем сделали большой крюк по безлюдным полуразрушенным постройкам. Впрочем, кое-где семьи по-прежнему цеплялись за свое жилье, в окнах без стекол мелькали люди. Повсюду нищета, портреты Хомейни и эмблема "Амала". Надежда.

Они вышли к полуобвалившемуся дому. Фарух, а за ним и Малко стали карабкаться по бетонной крошке наверх, туда, где когда-то была крыша... Малко чуть не вскрикнул от омерзения: огромная крыса проскочила у него между ног. Добравшись на четвереньках до крыши, они поползли по мокрому ледяному бетону.

На другой стороне улицы Малко заметил площадку, ведущую к гаражу. Перед ним стоял с поднятым капотом серый "мерседес". Ворота гаража на минуту открылись, чтобы выпустить машину. Малко успел заметить внутри желтую мусорку, из тех, что ездят по Бейруту.

Ворота захлопнулись.

Значит, Нейла не ошиблась.

Но обрадоваться он не успел. Свирепый вопль заставил его вздрогнуть. С крыши четвертого от них дома кричал человек в военной форме, размахивая при этом руками. Боевик "Амала"! Фарух тихо выругался и прижался всем телом к крыше. И правильно сделал. Потому что боевик открыл огонь. Защелкали пули, во вес стороны полетели куски бетона. Фарух, стараясь не высовываться, перекатывался с боку на бок.

– Скорее! Скорее!

Малко осмелился выглянуть. Боевик перезаряжал оружие, продолжая вопить, как сирена. А по внешней лестнице уже карабкались еще двое. Малко и Фарух вмиг очутились внизу и, петляя, нырнули в лабиринт разрушенных переулков.

Джони ждал их возле "мерседеса". Фарух что-то протараторил по-арабски, они все втроем бросились в машину, и она с ходу рванула с места. Палестинец выглядел взволнованным, держался натянуто. Они выехали на оживленное шоссе. В тот же миг Фарух вскрикнул. Малко обернулся. Их догонял "лендровер", который они видели возле мечети, с вооруженными людьми. А за ним еще и грузовик.

Фарух наклонился, поднял с пола "Калашников" со складным прикладом и опустил стекло.

– Нам надо выбраться на дорогу между Бордж Эль-Бражнехом и лагерем десантников, – спокойно объяснил Джони. – Будем надеяться, обойдется без заграждений...

Гонка продолжалась в напряженной тишине. Потом раздались выстрелы. Пуля прошила заднее и переднее стекла "мерседеса". Если преследователи используют РПГ-7, им крышка. Старый "мерседес" то проваливался колесом в яму, то попадал в лужи грязи, едва уворачиваясь от прохожих. И вдруг над крышами домов Малко разглядел огромный американский флаг военного поста десантников, самого северного, располагавшегося на бывшей автосервисной станции. Джони тоже его увидел. Он что-то крикнул шоферу, тот свернул налево, потом тут же направо и выехал на более широкую дорогу. В двухстах метрах справа Малко видел теперь просторный Ямальский проспект и на нем – ливанский армейский пост и бункер десантников. Но дорогу к ним преграждали два "лендровера", окруженных боевиками "Амала".

Шофер затормозил и обернулся, ожидая приказа Джони. Тот посмотрел вокруг. Преследователи буквально наступали им на пятки. А перед ними находилось небольшое трехэтажное, очевидно, заброшенное здание. Джони повернулся к Малко:

– Дайте скорее Фаруху номер прямой связи с Карвером. Он попробует его предупредить. А мы пока укроемся здесь.

Пока Малко писал, его оглушил треск очереди, раздавшейся из машины. Фарух разрядил автомат по "лендроверу". Боевики повыскакивали из него и бросились врассыпную. А мальчишка скомкал бумажку Малко, по-кошачьи выпрыгнул из машины и исчез в развалинах.

Шофер швырнул Малко "Калашников" и несколько магазинов к нему. Джони тоже взял с пола автомат. И они, одновременно выскочив из машины, побежали зигзагами к дому. Сраженный пулей, шофер упал, а Малко и Джони добрались до здания. Палестинец показывал дорогу, бросившись к темной лестнице. Малко за ним. Они оказались в подвале, едва освещенном маленькими окошечками. Джони бросил на землю мешок с магазинами и вытер лоб.

– Здесь мы можем какое-то время продержаться, – сказал он. – Вход только один.

Они слышали крики преследователей, заполнивших первый этаж. Малко охватило неприятное ощущение, что он, как крыса, попался в западню. Джони подошел к лестнице и дал короткую очередь. Потом закурил и сел на пустой ящик.

– Остается надеяться, что господин Карвер окажется у себя в кабинете, сказал он.

И это очень мягко сказано...

Три машины, составлявшие эскорт Роберта Карвера, а впереди них ливанский мотоциклист выехали на Ямальский проспект. По дороге резидент ЦРУ вызвал генеральный штаб десантников. Звонок Фаруха застал его в тот момент, когда он уже собирался покинуть кабинет. С тех пор он успел позвонить в штаб Четвертой бригады ливанской армии, десантникам, в службу Б-2 и в президентский дворец.

На перекрестке Ямальского проспекта и проспекта Гобейри стоял ливанский танк с работающим двигателем, направив все свои стволы на одинокий трехэтажный домик. Прилегающие улицы били очищены от людей. Метров через сто дорогу преграждал еще один ливанский М-113. У перекрестка ждал приказа небольшой отряд десантников с двумя бронемашинами, ракетной установкой и взводом солдат с личным оружием. Роберт Карвер бегом бросился к ливанскому капитану, командовавшему операцией.

– Какова обстановка?

– Люди, которых вы ищете, похоже, в подвале. Все остальное здание занимают боевики "Амала". Сдаваться они отказываются.

– Нужно выбить их оттуда, пока они не добрались до наших, – приказал американец.

– Понимаю, – сказал ливанец. – Только это не просто. Они стреляют в нас из РПГ-7.

Карвер вслед за ним взглянул на здание. Слепой торец его выходил на пустырь. В стене возле ливанского поста было проделано четырехугольное отверстие. В нем показалась голова, и тут же раздалось несколько автоматных очередей. Полетели осколки бетона. В ответ несколько раз громыхнул "Калашников", и все стихло. А в двухстах метрах от них по Ямальскому проспекту как ни в чем не бывало катили автомобили.

Возле них просвистело несколько пуль. Ливанский офицер и американец спрятались под навесом торговца шашлыком. На углях шипело сразу двадцать вертелов. Снова застрекотал автомат. И Роберт Карвер вдруг решил, что пришло время действовать. Он стер со лба капли дождя, бросив еще раз взгляд на украшенный портретами Хомейни фасад осажденного здания.

– Послушайте, – сказал он. – В меня только что стреляли. И это в зоне, контролируемой вашей армией. Я требую, чтобы вы перешли в атаку. И положили конец этому безобразию. Таков приказ вашего генерального штаба.

Капитан не ответил. Он быстро сказал что-то по-арабски сержанту, тот бросился бежать, размахивая белым носовым платком, по пустынной улице и влетел в здание. Несколько мгновений спустя он показался вновь и вернулся к капитану. Тот обратился к Роберту Карверу:

– Они отказываются сдаваться!

– Ну так атакуйте! – приказал американец.

Ливанский офицер опустил голову.

– Мои бойцы – шииты. Они не хотят сражаться против братьев по вере.

– Прекрасно, – побледнев от гнева, произнес Роберт Карвер. – В здании находится гражданин Соединенных Штатов, и моя обязанность – обеспечить его безопасность. Я отдаю приказ десантникам сменить вас.

– Хорошее решение, – признал ливанец с видимым облегчением.

Лейтенант десантников только того и ждал. Краткое совещание с резидентом ЦРУ, и вот уже обе бронемашины со звездными флагами заняли боевые позиции.

Через тридцать секунд первый снаряд пробил чудовищную дыру в фасаде дома. В ответ раздались дружные залпы из автоматов и взрыв РПГ-7, едва не задевший установку М-113.

Новый взрыв из 106-миллиметровки заставил затрещать их барабанные перепонки. Десантники старались изо всех сил. Роберт Карвер, вне себя от волнения, смотрел на охваченное дымом здание. Смогут ли Малко и Джони выдержать? Конечно, они находились в подвале, но не было никакой уверенности, что он устоит перед таким напором.

Подошла новая группа десантников, вооруженная управляемыми снарядами оружием более точным, чем снаряды 106-миллиметровки. На здание снова посыпались ракеты. Мощный взрыв потряс улицу. Наверное, попали в склад оружия.

Поддерживаемая градом ракет и отдельными выстрелами, подоспела новая группа десантников, идущих в атаку. Взрывы продолжались безостановочно. Дым вырывался из всех окон окруженного здания. Глухие удары пулеметов М-16 дополняли общую какофонию. Еще через секунду весь левый угол здания как бы приподнялся и рухнул в облаке серой пыли, выбросив наружу несколько тел. С первого этажа продолжали вести стрельбу из "Калашниковых" и РПГ-7.

Ливийский капитан подбежал к Роберту Карверу и крикнул:

– Только бы они не успели предупредить джамблатистов!

Один из десантников приблизился, стреляя с невероятной скоростью из автомата. Новый взрыв стер в порошок несколько портретов Хомейни. Потом стрельба на время утихла. Подоспевшие десантники выпустили еще четыре ракеты по первому этажу, затем вступили в дело крупнокалиберные пулеметы.

Вдруг из окна первого этажа выскочило трое мужчин с "Калашниковыми" в руках. И все трое помчались, как бешеные, прямо на десантников, поливая их на ходу из автоматов. Но очень быстро они один за другим попадали, сраженные снарядами самых разных калибров. Что-то фантастическое. Ведь у них и четверти шанса не было, чтобы выжить. Белый, как полотно, ливанский офицер выдохнул:

– Это "Хезбола"...

"Безумцы Господа". Прямиком из Баальбека.

Наступила абсолютная тишина. Защитники дома были все до единого выведены из строя... Одна из стен с гулким грохотом рухнула, и десантники стали осторожно приближаться. Снова откуда ни возьмись появился продавец шашлыков, повылезли из укрытий гражданские лица, спасавшиеся от пуль и снарядов, быстро попрыгали в свои автомобили и понеслись подальше от этого места... Над домом кружили два вертолета ВВС США, бдительно следя за тем, чтобы никто не вышел из здания незамеченным. Роберт Кар-вер бежал к дому вместе с десантниками и кричал: