Текст книги "Безумцы из Баальбека"

Автор книги: Виктор Строгальщиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Он подошел к окну и задернул плотные гардины, тоже зеленого цвета, потом зажег лампу и сел так, чтобы его лицо оставалось в тени.

– Это тоже не излишняя предосторожность, – сказал он. – Вот смотрите.

И подвинул Малко пепельницу, полную сплюснутых, потерявших форму пуль.

– Они стреляют из соседнего здания. Это все подобрано на этой неделе во дворе.

Радостное сообщение. Да и сам кабинет, утонувший в полумраке, не давал повода к веселью. Малко взглянул на карту Бейрута, висевшую на стене над мешками с песком. Она напоминала лоскутное одеяло, где лоскуты – районы, удерживаемые различными вооруженными группировками: на востоке христиане-катэбы, на западе и юге – всевозможные противники правительства: прогрессисты Валида Джамблета, пронассеровские стрелки, коммунистическая партия Ливана и, конечно, "Амал" – шиитские боевики, удерживающие южный пригород совместно с последними палестинцами, сконцентрировавшимися в Сабре и Шатиле.

Малко перевел взгляд с карты на полиэтиленовый мешок, запечатанный красным сургучом.

– Это личные вещи погибшего Джона Гиллермена, – пояснил Роберт Карвер. – Я собираюсь отослать их родным. Надеюсь, вы не суеверны.

Да уж, Бейрут – не место для подобных слабостей. Впрочем, в документах для внутреннего пользования обстановка в Ливане называлась "благоприятной". О войне немножко забыли. Резидент сверлил Малко взглядом. На этот раз, правда, Компания его не обманула, когда раздался звонок в замке Лицен. "Работенка паршивая, – сообщил ему резидент в Вене. – Вы вправе отказаться. Бейрут".

– Думаю, мне предстоит подхватить факел, выроненный Джоном?.. предположил Малко.

– ...Гиллерменом, – уточнил резидент. – От вас ничего не скроешь. Это был прекрасный, чрезвычайно милый человек, может, слишком доверчивый. А с этими негодяями нужно всегда быть готовым к худшему...

На улице раздался зловещий и отчетливый лязг гусениц, словно напоминая, что идет война.

– Покушение было подготовлено отлично, – заметил Малко.

– Да, у нас семеро погибших и четверо раненых, причем одному так и не смогли вынуть осколок из черепа, – мрачно признал Роберт Карвер. – Они сделали все, чтобы возле машины-бомбы оказалось как можно больше народу. И они добились этого.

– А что следствие?

Роберт Карвер скривился.

– Результаты будут лет через десять! Ливанская армия оцепила район и, как обычно, никого не задержала. Так что следствием предстоит заняться вам.

– Каким образом? – спросил удивленно Малко.

Роберт Карвер нагнулся, и его лицо попало в круг света.

– За "вольво", на которой скрылись террористы, ехала машина с двумя женщинами. Нам известны их имена. Некая госпожа Масбунжи с дочерью. Служба безопасности Ливана утверждает, что ни одна свидетельница не заметила номера "вольво". Сдается мне, их допрашивали не слишком настойчиво. Может, вы еще раз попробуете?

– Вероятнее всего, пустой номер, – заметил Малко.

– Не исключено, – признал американец, – но попробовать все же можно. Эти негодяи действуют так уверенно! Если они из Бордж Эль-Бражнеха в южном пригороде, то ни армия, ни полиция вмешиваться не будут. Это вотчина "Амала". Шииты поклялись, что ливанская армия никогда не ступит туда. А поскольку шестьдесят пять процентов солдат этой армии – шииты, то они просто не будут сражаться против своих братьев по вере.

– А военной разведки у ливанцев нет?

– Есть, почему же, так называемая служба Б-2. Хорошо работает, у нее много информаторов. Только политика парализует разведку. Когда взорвали наше посольство, они арестовали человек двенадцать, причем на следующий же день: они их просто знали, и им было давно известно, что что-то готовится. Но никто не отдал приказ предотвратить покушение.

– Так меня вызвали сюда, чтобы провести расследование?

– Не только. Но это первая ниточка, которая может привести нас к кое-чему поважнее. К тому, чем занимался погибший Джон Гиллермен.

– А почему именно я?

Роберт Карвер раскурил сигару и улыбнулся:

– Не скромничайте. Ваш послужной список говорит сам за себя. И, кроме того, в городе, где каждая стена украшена надписью "Смерть Соединенным Штатам!", тот факт, что вы не американец – большое достоинство. Верно?

Вдохновляющая идея.

Александра, вечная невеста Малко, была искренне обеспокоена, узнав, что он направляется в Бейрут. Это придало особую остроту их любовным играм. Запах смерти возбуждает. В венском аэропорту Малко даже показалось, что на глазах у молодой женщины слезы. И не от холода... Александра осталась дожидаться его в замке Лицен вместе с Элко Кризантемом, еще не оправившимся от своих пакистанских приключений. Разумеется, удобно иметь в Бейруте под рукой мусульманина, но поскольку Малко не знал характера своего задания, он не взял Элко с собой. Всегда можно вызвать его позже. Метрдотель-телохранитель всегда был рад вспомнить былую профессию и прикончить одного-другого бедолагу...

Роберт Карвер наблюдал за Малко. Над крышей пролетел с оглушительным ревом снаряд. Лицо американца снова спряталось в тень, и у Малко возникло неприятное чувство, словно он на допросе. Несколько секунд они молчали, потом Малко спросил:

– И чем же занимался Джон Гиллермен?

– Проверял информацию исключительной важности. Две недели назад в Дамаске приземлился военный самолет из Тегерана. На борту у него было человек пятьдесят, одного из которых опознал свидетель. Это некий Абу Насра, один из известнейших террористов. Остальные из "Хезбола" и "Безумцев Господа", фанатики аятоллы Хомейни. Все они через долину Бекаа, базу иранцев, вышли к Баальбеку. У нас есть все предпосылки считать, что группа готовит грандиозное покушение. Ваша задача – узнать, какое именно, и помешать им...

Глава 3

– И всего-то! – воскликнул Малко. – Да вы, как видно, считаете меня суперменом...

Роберт Карвер махнул сигарой.

– Не совсем. Мне нужен агент высочайшего класса, чувствующий обстановку и отлично владеющий своим ремеслом. Джон потому и умер, что его заставили делать то, в чем он не был специалистом. А ребята из службы Б-2 парализованы и не смогут ничего сделать.

– Прежде чем я до вас добрался, меня раз десять проверили, – заметил Малко. – Охрана отменная.

– Что и позволяет нам предотвратить девяносто процентов покушений. Но остается еще десять, самых опасных. И достаточно, чтобы всего одно из них удалось, как все двести конгрессменов навалятся на президента и вынудят его изменить политику. А мои функции в том и состоят, чтобы этого не допустить. Иначе я погиб. Как в прямом, так и в переносном смысле. Сам я носа не могу отсюда высунуть, меня слишком хорошо знают. Полковник Али Рифи, возглавляющий сирийскую службу безопасности, назначил за мою голову неплохую цену. И кроме того, я завален бумагами. Так что мне просто необходим такой агент, как вы. Если, конечно, вы согласитесь... Не стану скрывать: в подобном деле больше шансов получить пулю в лоб, чем орден на грудь.

Они помолчали. От глухого удара невдалеке задрожали стекла.

– Естественно, соглашусь, – произнес, наконец, Малко. – Не на экскурсию же я сюда явился.

– Вот и хорошо, – сказал с нескрываемым облегчением американец. – Вот и хорошо. В таком случае я вас ознакомлю с делом поподробнее. Несмотря на свою неопытность, Джон Гиллермен неплохо поработал. У него была назначена встреча с информатором, который должен был сообщить важные уточнения о готовящемся заговоре. Вероятно, их связь обнаружили и прервали. Вместо информатора явились другие лица...

– Вам известно, над чем конкретно он в данный момент работал?

– Частично. Как все новички, Джон старался придержать кое-что для себя. Ему и в голову не приходило, что можно погибнуть вот так, в двух шагах от кабинета. И потому в деле есть, конечно, пробелы. А точнее сказать, ниточки, один конец которых привязан к детонаторам.

– Что вы имеете в виду?

– Ни одну из связей Джона использовать нельзя.

– Почему?

Тяжелый вздох раздался из темноты, словно вздохнуло привидение.

– Когда убили Джона Гиллермена, у него был с собой весь список информаторов, – признался американец. – Грубейшее нарушение правил. И этот список попал в руки его убийцы...

– Бог ты мой! – воскликнул Малко.

Комментарии излишни.

– Первой вашей задачей поэтому, – продолжал Роберт Карвер, – будет предупредить израильского агента, на которого я вывел Джона. Он уезжал из Бейрута и вернется только завтра утром. Не думаю, что его фамилия значилась в списке Джона, но лучше соблюдать осторожность.

Снова повисло тревожное молчание. Чем дальше в лес, тем больше дров.

– И много у вас еще таких сюрпризов? – поинтересовался Малко.

– Нет, к счастью, нет. Тот, о котором я вам говорю, называет себя "полковником Джеком". Он уже три года держит маленький ювелирный магазинчик на улице Амра, рядом с "Эльдорадо". Сходите туда завтра утром и от моего имени расскажите ему всю правду.

– Не думаю, что он после этого будет склонен к сотрудничеству, заметил Малко.

– Догадываюсь, – ответил Роберт Карвер. – Кое-кто у нас все же остался. Моя личная агентура, куда Джон не внедрялся. Слава богу! Прежде всего, потенциальный информатор, которого я завербовал лично, – Нейла, очаровательная шиитка, хоть и шлюха. Я до поры до времени не использовал ее. Теперь пора этот канал активизировать. У нее есть выход на бойцов из "Амала" в южном пригороде. Подарите ей какую-нибудь тряпку от Ванессы, из модного магазина на улице Амра – и она ваша. Во всех отношениях.

– Не густо, – заметил Малко. – Думаю, чтобы восстановить вашу сеть, мне понадобится не одна неделя. Они десять раз все успеют взорвать.

– Понимаю, – согласился резидент. – Но это не все. То, что я вам сейчас скажу, сверхсекретно.

– Даже моя тень ничего не узнает, – поклялся Малко.

Роберт Карвер снова вынырнул из тени, явив собеседнику угловатое лицо и пронзительный взгляд.

– Я получил согласие руководства на использование канала, который ливанские христиане и израильтяне считают "нечистым": речь идет о палестинце, в прошлом противнике. Сейчас он среди умеренных... и склоняется на нашу сторону.

– В Ливане все так сложно, – заключил Малко.

Роберт Карвер шумно вздохнул:

– Вы совершенно правы! В теории-то как раз все прозрачно. Союзники израильтяне и христиане. Противники – сирийцы, иранцы и все оппозиционные ливанские группировки: прогрессисты, "Амал", коммунисты. Палестинцы разделились. "Радикалы" оказались в сирийском лагере, "умеренные" – Арафат в нашем. Но Сирия и Израиль заключили между собой секретное соглашение, потому что в одном их интересы сходятся абсолютно: в стремлении уничтожить палестинцев. А значит, некоторые из наших друзей стали их врагами. Вот почему сотрудничество с этим информатором должно сохраняться в строжайшей тайне.

– Как его зовут и чем он занимается?

– Назем Абдельхамид, в донесениях "Джони". В Бейруте он собирает разведданные для Ясира Арафата, с которым у нашей Компании есть секретный договор. Мы оказываем ему финансовую и политическую помощь, а он дает нам возможность пользоваться своей сетью, между прочим, лучшей в Ливане.

– Как я его найду?

– Оставьте записку в доме Шаманди, на улице Ибн Сины. В квартире номер четыре, на четвертом этаже. От моего имени. Сообщите ваш номер телефона в "Коммодоре".

– Но так я подставлю себя...

– Говорю же, он наш союзник, пусть даже в прошлом за ним и числились неблаговидные поступки.

Вот уж где банка с пауками! Малко попробовал мысленно отделить друзей от врагов. В Бейруте никакой уверенности в этом не могло быть.

– А фалангисты? – спросил он. – Мы ничего не можем из них вытянуть?

– О-ля-ля! – воскликнул американец. – С ними, как на минном поле... Они вовсю целуются с израильтянами и ничего от них не скрывают. А по многим пунктам израильские интересы здорово расходятся с нашими. В частности, по вопросу Палестины. Я как раз собирался вас предупредить: мне придется, я просто обязан связать вас с разведкой фалангистов. Им уже известно о вашем прибытии. К вам явится не лишенная привлекательности связная, Джослин Сабет, но доверяться ей не следует. Остановитесь на стадии целования ручки – и все будет хорошо. Эти христиане с одной стороны подпорчены израильтянами, с другой – их противниками... Смотрите, будьте как можно осторожней...

Информация, просто вызывающая прилив сил. Малко наматывал на ус тактику выживания в Бейруте.

– Ну, теперь я во всеоружии, – заявил он. – Остается только взять напрокат машину.

– Погодите! – остановил его американец. – Вы же не знаете города. Единственные, кому позволено бывать во всех зонах, это журналисты. Поэтому вы станете журналистом. Некой радиостанции Мериленда, где у нас есть друзья, ее название "Метро-медиа". В этом конверте вы найдете удостоверение и аккредитационные документы, а также выход на нужных людей.

По столу проехал большой желтый конверт.

– Мы и сами иногда берем машины с шоферами, – продолжал резидент. Один из них уже ждет вас в отеле: этот ливанец, Махмуд, работает на нас. Он мусульманин-суннит, но когда нужно, может стать шиитом. Очень хитрый. Дорогой. Он провезет вас в любую зону, знает всех на свете, умеет пробираться через посты. Ему часто приходится возить настоящих журналистов, а значит, внимания к себе вы не привлечете. Помимо шоферской зарплаты, он немного получает от меня ежемесячно как информатор. Так и налаживаются связи... Пусть даже он не оправдывает восьмой части того, что ему платят. Другие и вовсе сначала все докладывают палестинцам, сирийцам, фалангистам, "Амалу" и т. д.

Вот, оказывается, что называется профессиональной этикой.

– Вы не знаете арабского, а без этого и десяти шагов не сделаешь в зоне, контролируемой ливанской армией, – продолжал американец. – Махмуд будет для вас переводчиком... С такими документами, как ваши, не стоит пытаться пересекать границу Советского Союза, – так можно окончить свои дни в Воркуте... Но здесь вы свободно продержитесь с ними несколько дней. Уже два наших агента работали в Бейруте с таким прикрытием и вывернулись. Большинство тех, с кем вам предстоит иметь дело, совсем не знакомы с жизнью западного человека. Махмуд будет оказывать вам моральную поддержку... Он знает, что если вас разоблачат, самого его сочтут пособником, а в этом случае за его шкуру дорого не дашь. Для вас это лучшая гарантия. Однако чем меньше он знает, тем лучше.

– Вам известны какие-нибудь подробности о готовящемся заговоре?

– Почти ничего. Основные силы террористов находятся в Баальбеке, в сирийской зоне, а оперативная база – здесь, в Бейруте, вполне вероятно, в южном пригороде.

– Допустим, я выявлю их агентуру? – спросил Малко. – Что дальше?

Роберт Карвер поднялся и раздавил окурок в пепельнице, полной пуль.

– Там посмотрим. Думаю, мы получим разрешение на проведение подпольной акции по уничтожению. Или даже открытой. Все, что нужно для такой операции, у нас есть... Главное, не забудьте предупредить хломо.

– Простите, кого?

– Полковника Джека. Здесь израильтян зовут "хломо"...

Зазвонил телефон, резидент снял трубку, выслушал, повесил.

– Меня требует к себе посол. Опять с какой-нибудь чепухой. Надо идти. Часто видеться нам ни к чему. Если я вам очень понадоблюсь, у вас в досье есть два телефонных номера. Да, чуть не забыл...

Он нырнул в стол, вытащил из него сверток и протянул Малко. Увесистый, не меньше килограмма.

– Кольт "Питон-357 Магнум", – объяснил он. – Здесь он вам пригодится. Пожалуй, даже немного легковат... Не берите его с собой в сирийскую зону. Это может стоить вам жизни. Махмуд ждет вас в отеле, чтобы провести дорогой бойца, – увидите комедию с оформлением пропусков. Но прежде чем приступить к работе, запомните главное. Вы делаете репортаж для радио. В машине Махмуда лежит магнитофон "Награ". И беритесь за дело. Отыщите Абу Насра. Прежде, чем он сам вас найдет...

В кабинете появился призрак Джона Гиллермена.

Роберт Карвер крепко пожал Малко руку. Когда тот вышел наружу, сильный порыв ветра взлохматил ему голову. Над Бейрутом сеял мелкий дождик, такси же он поймал лишь в километре от Ямальской Купальни.

Едва Малко спросил в "Коммодоре" ключ, как к нему бросился высокий ливанец с залихватскими усами.

– Я Махмуд, – возвестил он.

На вид неглуп и остроумен. Малко договорился, когда они отправятся в турне по постам разных зон для выполнения формальностей. На заднем сиденье серого "олдсмобиля" Малко обнаружил "Нагру" в отличном состоянии. Махмуд подмигнул ему с видом заговорщика и бросил машину в водоворот улиц Западного Бейрута. Первая остановка: контрольный пункт Валида Джамблата, по кличке Валентин Бесхребетный.

Малко разложил на постели урожай. Шесть пропусков, – теперь он без особых хлопот сможет перемещаться по всему Бейруту. Пропуск ливанской армии для проезда после комендантского часа, пропуск фалангистов – для восточной зоны, Джамблата – если ему понадобится в Шуф, "Амала" – для южного пригорода, министерства информации – для посещения государственных учреждений, военно-морского десанта – чтобы попасть в их нору...

Махмуд оказался зубоскалом, дипломатом, расторопным и находчивым. Попав в пробку, он зычно взывал "Господи Иисусе!", что звучало несколько странно в устах мусульманина.

Малко провел несколько часов в беседах с чрезвычайно вежливыми убийцами, которые зачитали до дыр его аккредитационные документы. Командные пункты мало чем отличались друг от друга. Все они располагались в зачуханных домишках где-нибудь в густонаселенных районах и охранялись подозрительными, как старые девы, бойцами в гражданском с автоматами Калашникова наперевес или с РПГ-7. На каждом приходилось вести беседы, улыбаться, вручать фотографии и заверять улыбчивых убийц в горячей симпатии.

Махмуд был бесподобен. Называл он себя суннитом, но на редкость быстро находил общий язык и с шиитами, и с палестинцами. Похоже, он менял свои религиозные убеждения быстрее, чем хамелеон цвет кожи, они мало походили на чувства фанатика. Чем-то он напоминал Элко Кризантема. Автомобиль его, в меру чистый, все еще стоял у гостиницы. Малко взглянул на часы: четыре. До наступления комендантского часа он еще успеет провернуть пару дел.

Он спустился к Махмуду и попросил отвезти его в гостиницу "Святой Георгий".

– Да от нее ничего не осталось! – попробовал спорить шофер. – Кроме военного поста – ничего.

– Само место навевает на меня приятные воспоминания, – ответил Малко.

Они снова нырнули в поток. У кинотеатров стояли очереди. Последний сеанс начинался из-за комендантского часа в пять. Выехали на побережье. При виде обуглившегося остова самого красивого отеля Ближнего Востока у Малко сжалось сердце. Все подъезды к нему перегорожены, хотя разрушать там было все равно больше нечего. Здесь велись яростные многодневные бои. Малко вышел из машины и пошел пешком. Он оказался на центральной, некогда самой оживленной улице Бейрута. "Королевский погреб", очень модная дискотека, был закрыт уже несколько лет, магазины все разворочены и пусты. Он свернул налево, на улицу Ибн Сины, идущую вдоль моря. На перекрестке показался ливанский пост. За ним, между двумя пустырями, высился дом Шаманди. На балконах сушилось белье.

Малко вошел в подъезд, где пахло плесенью и прогорклым маслом. В коридорах играли дети. Он поднялся на четвертый этаж, нашел квартиру номер четыре и постучал.

Молодой бородач в джинсах, кроссовках и свитере приоткрыл дверь и настороженно осмотрел его.

– У меня записка для Джони, – произнес Малко. – Пусть позвонит по этому номеру.

И он сунул в руку собеседнику заранее приготовленную бумажку. Бородач взял ее и захлопнул дверь. Малко так и не понял, все ли он услышал.

Когда Малко вернулся, Махмуд поглощал шаурму, истекающую жиром, и запивал ее пепси. Он только что купил их у бродячего торговца.

– Едем на улицу Эль-Салам, – объявил Малко.

Она находилась на Ашрафехе. Малко решил начать расследование самостоятельно. Они двинулись к югу, минуя некогда самые оживленные центральные кварталы с их базарами и площадью Мучеников. Разрушенные здания уже поросли травой, она проглядывала сквозь слепые фасады, представлявшие собой нагромождение обломков, среди которых, как в сюрреалистической композиции, вдруг повисала ванна.

Они снова выехали на Кольцо, соединявшее восток города с западом. По сравнению с центральными районами, Ашрафех, где было разрушено всего несколько домов, выглядел почти роскошно. Ни тебе танков, ни солдат, ни мешков с песком. Вдоль улицы Эль-Салам стояли современные здания с просторными террасами и старые, немного обветшавшие особняки. Малко проверил адрес: Эль-Салам, 40, госпожа Масбунжи. Он нашел на почтовом ящике нужную фамилию.

Пятый этаж. Электричества, разумеется, не было... Значит, звонок не работает. Ему долго пришлось дубасить в дверь, прежде чем она открылась.

– Простите, я разговаривала по телефону. Кто вы?

Женщина оказалась высокой, с прекрасной фигурой, но очень странным лицом хищной птицы, таким рябым, словно в него угодил хороший заряд дроби. Близко посаженные глаза глядели живо. Каблуки делали ее еще выше.

– Госпожа Масбунжи?

– Да. Что вам угодно?

– Я журналист, – представился Малко. – Собираю материал по последнему покушению на американское посольство. Кажется, вы были свидетелем....

Женщина посмотрела на него с интересом, поколебалась, но потом распахнула дверь.

– Проходите, – пригласила она.

Квартира когда-то выглядела роскошно, но сейчас на белом мраморном полу почти совсем не осталось мебели. Они уселись на разных концах большого белого дивана, и госпожа Масбунжи закурила, закинув свои стройные ноги одна на другую. Жаль, конечно, что у нее такое лицо.

– Простите, – сказала женщина, – я переезжаю. Что вы хотите знать?

– Вы ведь видели машину террористов?

Она выпустила длинную струю дыма.

– Кто вам сказал?

– Репортеры. Это правда?

– Правда.

Разговаривала она спокойно, приятным голосом. Вдруг из соседней комнаты раздались звуки органа. Госпожа Масбунжи объяснила:

– Это муж. Он часто играет, музыка помогает ему расслабиться. Он хирург, но сейчас не работает. Их клиника разрушена...

– Госпожа Масбунжи, скажите, вы заметили номерной знак той машины?

Она улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами.

– Полиция, должно быть, ее уже обнаружила?

– Нет.

– А-а-а...

– А вы ее видели?

Она выпустила еще одно облако дыма. Невидимый орган продолжал играть "Жизнь в розовом цвете".

– Конечно, видела, – проговорила женщина. – И никогда этого не забуду.

– Можете рассказать, как все было?

Тишина, нарушаемая лишь органом. Птичьи глазки взглянули на Малко.

– Не знаю, кто вы, но это меня не волнует, – сказала она. – Забавно лишь, что вы первый, кто задал мне этот вопрос.

– А полиция?

– Нет. Да я бы с ними и не стала говорить. В полиции я не уверена. Но через три дня я уезжаю из Бейрута и никогда больше сюда не вернусь. Поэтому вам скажу. Надеюсь, это поможет хоть что-то сделать. – Она закрыла глаза и медленно произнесла: – 57396 Ливан.

Малко под внимательным взглядом собеседницы записал номер. Орган замолчал. Женщина поднялась и проводила его до двери.

– Успеха вам.

– Спасибо.

Значит, ливанцы даже не пытались отыскать серую машину. Было в Бейруте что-то прогнившее... Только он вышел из подъезда, как раздался глухой взрыв. Махмуд широко улыбнулся.

– Это в порту. Каждый вечер бомбят в это время. Мы не туда?

– Нет, на проспект Независимости.

Шофер бросил на него любопытный взгляд.

– К фалангистам?

– Да.

Надо побыстрее использовать полученную информацию. А заодно и познакомиться с союзницей Роберта Карвера – Джослин Сабет. Христианкой. Даже если "подпорченной", для того, что ему было нужно, сойдет.

Генеральный штаб фалангистов располагался в современном чистом здании, охраны заметно не было. Малко показал записку Роберта Карвера, и молодой человек тотчас же провел его в крохотную комнату, куда немедленно принесли кофе. От глухого рокота задрожали стекла. Где-то неподалеку приземлилась ракета "Град". Малко стал уже подремывать, когда дверь открылась, и молодой человек в галстуке знаком пригласил его следовать за собой. Он пропустил Малко вперед и шепнул ему на ухо:

– Вас примет руководитель службы безопасности...

Небольшой кабинет был завален папками. Молодая брюнетка, гладко причесанная на прямой пробор, с белоснежными зубами, подвижным лицом и блестящими глазами приблизилась к нему, протягивая руку:

– Здравствуйте, я Джослин Сабет.

Пожатие горячей руки было энергичным, как у мужчины.

– Очень приятно. Малко Линге.

– Садитесь. Роберт предупредил меня о вашем визите.

Оценивающий взгляд Малко вызвал всплеск ярости в темных зрачках, но потом на губах женщины заиграла ироничная улыбка.

– Здесь, у маронитов, женщины занимаются не только любовью, но и воюют. Я уже три года руковожу службой безопасности. На меня дважды покушались, а сестру мою убили с помощью заминированной машины. Часть моей семьи погибла под обломками дома, разрушенного снарядами джамблатистов. Такой рекомендации вам достаточно?

Малко почувствовал, что краснеет. Пламенность горьких слов выдавала повышенную чувствительность женщины. Такая цельная натура вряд ли способна вести двойную игру. Может быть, Роберт Карвер неверно ее оценивал? Джослин Сабет села напротив Малко, положила ногу на ногу, высоко оголив их, словно хотела подчеркнуть, что она еще и красивая женщина. Блузка ее была хорошо натянута в тех местах, где следует, да и вообще нельзя было не признать, что она очень привлекательна.

– Прекрасно, – сказал Малко. – Расскажите мне об Абу Насра.

Она без слов открыла ящик стола, порылась в нем, протянула ему фотографию и закурила так стремительно, что он не успел поднести огонь. Малко взглянул на снимок. Араб, пышные усы, коротко остриженный, нос перебит, небритый, сросшиеся брови, толстые губы. На вид лет тридцать.

– Снимок сделан в 1973 году, – предупредила Джослин Сабет. – С тех пор никому не удавалось его сфотографировать.

– Вы знаете, где он находится?

– Да. В Баальбеке.

– А в Бейруте бывает?

– По нашим сведениям, практически никогда. Израильтяне назначили за его голову высокую цену.

Она нервно затянулась, не сводя с Малко черных глаз.

– Что вам еще о нем известно? – спросил он.

Молодая фалангистка горько усмехнулась.

– Зачем вам? Хотите вступить с ним в бой?

– В принципе, да.

Она раздавила окурок в пепельнице.

– Браво! Надеюсь, вы не лжете. Американцы вечно полны благих намерений, но на этом все обычно и кончается. Если не считать того, что они подставляют себя под пули.

– Сейчас у меня нет больше времени, но я приглашаю вас на ужин, сказала Джослин Сабет. – У моих друзей будет веселая вечеринка. Потом мы сможем поговорить...

Малко вспомнил о предупреждении Роберта Карьера. Впрочем, светский ужин его ни к чему не обязывал. Джослин продолжала властным тоном:

– В восемь тридцать я буду ждать вас на углу улиц Амра и Садуль. После комендантского часа нас никто не увидит, так лучше. Если вы и в самом деле намерены отыскать Абу Насра, думаю, я смогу вам помочь.

У этой хрупкой женщины было больше энергии, чем у десятка мужчин.

– Могу я попросить вас уточнить кое-какую информацию? – спросил Малко. – Мне нужно знать владельца автомобиля с номером, который я сейчас продиктую.

– Давайте.

Она сделала пометку в блокноте и поднялась:

– Ответ получите вечером. Вы на машине?

– Да.

Она протянула руку.

– Тогда до вечера.

Махмуд и Малко снова оказались в Музейном проезде, на знаменитом перекрестке Смерти, как его стали называть после раздела Бейрута. Давка немыслимая. Желтая стена Еловой резиденции, а с другой стороны – пустые разрушенные здания. Концерт клаксонов не давал Малко расслабиться. Куда приведет его ниточка от "вольво"?

Глава 4

Под свист сумасшедшего попугая Малко пересек холл "Коммодора". На улице было безлюдно: наступил комендантский час. Восемь двадцать. Он пешком спустился по переулку к улице Амра. Тишина, так контрастировавшая с дневным оживлением, давила на него... Гулко раздавались шаги. В конце улицы Амра он заметил красную "мицубиси".

Она призывно мигнула фарами. Джослин Сабет прибыла вовремя. В тот же миг у него за спиной раздались быстрые шаги. Малко похолодел. Подарок Роберта Карвера, "Магнум-357", остался в гостинице. Вот именно так и подставляются. Он обернулся и увидел, что к нему кто-то бежит.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем он узнал женский силуэт в белом манто.

– Простите, я опоздала.

Мона, стюардесса! В синих туфлях, сильно накрашенная, рот чуть не фосфоресцирует в полутьме. Она, часто дыша, ухватилась за руку Малко.

– Хорошо, что ваш шофер заметил, как вы вышли. Куда направляетесь?

Малко мысленно обругал бдительного Махмуда. Духи Моны окутывали его нежным облаком. Вдруг пучок ослепительного света ударил в глаза. Фары красной машины. Мона зажмурилась.

– Патруль! – воскликнула молодая ливанка. – Пропуск у вас есть?

Ответить Малко не успел. Фары потухли, дверца красного автомобиля распахнулась. Джослин Сабет вышла и решительным шагом направилась к парочке. Мона на несколько секунд онемела от изумления, потом рассмеялась.

– Ах вот оно что! Эта зараза на пожарной машине уже успела вас захомутать.

Женщины, без сомнения, знали друг друга. Джослин Сабет подошла к ним, ослепительно улыбаясь, и бросилась с распростертыми объятиями к Моне.

– Как поживаешь, милая? Вернулась из Парижа?

– Да, вчера. Как я рада тебя видеть! – промурлыкала в ответ стюардесса. – Мы искали такси. Собираемся к Сержу.

– Надо же, и я тоже, – невозмутимо проговорила Джослин. – Заехала вот за своим другом Малко. Могу подвезти.

Помурлыкав еще немного, они уселись в красную "мицубиси". Мона устроилась на заднем сиденье, с сожалением оставив место рядом с водителем для Малко. Машина рванула по темным пустым улицам без красных сигналов светофора, без пешеходов. Она летела, как торпеда. В километре первый военный пост. В машине загорелся свет. Улыбка закутанному солдату. Тот махнул пропусками, и они полетели дальше.

Выехали на пустынное шоссе, вдоль которого стояли разрушенные черные и зловещие дома.

– Кольцо, – объяснила Джослин.

В конце шоссе – еще одно заграждение из старых шин и мешков с песком, за которыми прятались взвинченные солдаты. Еще четырежды останавливались они у постов, прежде чем добрались до узкой улочки. Из белого особняка доносились звуки поп-музыки.

– У них и свет есть, – заметил Малко.

Почти полное отсутствие освещения делало руины еще мрачнее, а атмосферу пустынных улиц еще более гнетущей.

Джослин указала куда-то рукой, и Малко увидел толстый черный кабель, тянувшийся поперек дороги.

– Выкручиваются, как могут, – объяснила ливанка. – Они питаются от соседней клиники, где есть своя станция. Серж умеет жить... Пошли.

Она властно взяла Малко за руку и повела по темной тропинке, петляющей среди деревьев сада. Мона в одиночестве ковыляла позади. Антрацитово-черный привратник, затянутый в белоснежную униформу, открыл перед ними дверь мраморного холла, отделанного под голливудскую виллу. Скинув норковую шубку, Джослин бросила сладострастный взгляд на Малко и сказала на ходу: