Текст книги "Рогоносец (СИ)"

Автор книги: Виктор Перестукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

   – Вот вам и мегафауна! А-а-а!

   – А я читал про следы снежного человека в горах, нашли эти следы, на одном склоне четкие, человеческие, потом они же продолжаются на другом склоне горы, уже размытые, огромные, как у снежного человека. Оказалось, просто другой склон был под солнцем, следы подтаяли, вот и вся разгадка.

   – И к чему ты это все рассказываешь, академик?

   – К тому, что эти следы, те же кошачьи, могли каким-то образом увеличиться от естественных причин, пусть даже нам непонятных.

   – Ага, кошачьи увеличились, а человеческие, те, что рядом, нет? Логично ты объяснил, не подкопаешься.

   – А кто сказал, что это недавние следы, они могут быть очень древними. Ведь находят же следы динозавров. Те окаменевшие, да, а эти были в вечной мерзлоте, и вытаяли недавно.

   – А ты что об этом думаешь? – Внезапно обращается ко мне мужик с каменным топором.

   – Я думаю, что нравится вам это или нет, сейчас не утро, а вечер, и самое время разводить из этих кизяков костры. Спички есть?

   – Спички нам не положены, но огонь добыть не проблема. Денис, у тебя лучше получалось.

   – Я сделаю лучок, а ты подгони деревяшки.

   Я ни минуты не верил, что им удастся развести костер в такую погоду, но фестивальщики посрамили мое неверие в их первобытную состоятельность. Несколько минут ушло на то, чтобы зажать меж двух деревяшек палочку, а еще через минуту из под раскручиваемой лучком палки пошел дым. Промокший навоз разгорался с трудом, но вскоре ветер погнал по тундре клочья густого сизого дыма.

   Нормально, не такие уж они беспомощные, пора и мне укладываться спатеньки, дальше по берегу как раз были подходящие деревца. Часть народа бесцельно слонялась по тундре, два шедших передо мною мужика остановились возле большой лужи.

   – Говорю тебе, большая! Килограмм на пять!

   – Вон она! Сам вижу! Как она сюда попала, интересно? Осталась после разлива реки?

   Пусть ловят, у меня еще на час неотложных дел. И пока я свои неотложные дела делал, в голове обрабатывались открытия последних часов. Мегафауна. Теперь стали понятны и невероятные физические кондиции Киша. Взрослый шимпанзе при той же массе тела втрое сильнее обычного человека. Профессиональные спортсмены, тренируясь несколько лет, добиваются тех же результатов, то есть, утраивают мышечную силу. А местным дикарям и тренироваться не нужно, за них естественный отбор работает, они от рождения так же сильны, ловки и выносливы, как шимпанзе, или как цивилизованные олимпийские чемпионы. Понятно, что и мальчик Киш легко заткнет за пояс любого нетренированного взрослого, типа меня, у которого тысячи поколения эволюции развивали мозг в ущерб телу. А теперь по прихоти судьбы я вместе с фестивальщиками попал на первобытный стадион, и мне придется соревноваться с местными спортсменами в их условиях. Ну и «кто победит в опасной этой гонке?»

   Насколько все же утро приятнее вечера! И отдохнул, и согрелся, и есть не хочется.

   Был у меня в Бабурино сосед, имевший чудесную привычку при каждой встрече приветствовать меня словами:

   – Что ж это с погодой-то творится?!

   Дождь, снег, мороз, солнце, жара – всегда одно и тоже, вместо «здравствуйте», возмущенно разводит руки:

   – Что ж это с погодой-то творится?!

   Слыша это присловье очередной раз, я представлял себе древнего старика на облаке, в исступлении рвущего клочья из седой бороды со словами:

   – Да какую же тебе погоду сделать, чтобы ты хоть раз в жизни был доволен?!

   Я, в отличие от ворчливого соседа, на погоду внимания не обращал никогда, она меня всегда устраивала. Может, он просто был гораздо ближе к природе, опять же, у него в огороде картошка, а у меня газон. Сейчас-то, в этих бесконечных походах по тундре, я начинаю его понимать, и мне самому захотелось хорошей погоды. Выглядываю «на улицу» – по-моему, терпимо, ветер умеренный, дождя нет.

   Выбираюсь, повязываю на голову кроличью накидку, раннее утро, а фестивальщиков уже нет, ну и правильно, я бы на их месте тоже не залеживался. Куда пошли, зачем, сами-то хоть для себя они решили, о чем они думают? Только костер слабо дымится на месте их ночлега, да песец крутится, принюхиваясь.

   Триффид? Да, слегка прихрамывает, это он. Но почему он ушел за нами, бросив кучи мяса? Согнали другие падальщики, или соплеменники нашли тела разведчиков? Я тут расслабился, а меня, может быть, уже вовсю разыскивает карательная экспедиция, а ушли мы недалеко, километров на десять, от силы двенадцать. И Киш так и не появился, а я еще радовался доброму утру.

   Из прутьев и глины спальной корзины сделать горшок для углей. А углей-то и нет, от навоза одна зола, пересыпанная искрами. Нагребу, что есть, добавлю наломанных прутьев, пусть тлеют, буду время от времени останавливаться и раздувать, чтобы совсем не потухло.

   Иду мимо лужи, высматриваю вчерашнюю рыбу, ага, есть, они ее так и не выловили, может и не пробовали толком. И что делать, замутить воду и попробовать зачерпнуть корзиной, благо, не до конца разломал? Не знаю, лужа не глубокая, но большая, тут задолбаешься черпать.

   Подстрелить из лука?

   У меня же есть рога, лук все равно надо делать, почему не сейчас? Оглядываю местность на предмет появления нежелательных гостей, никого. Пустые предосторожности, конечно, если я их увижу, то уже не уйду...

   Итак, рога. Луки делают из рога, только ведь не чисто из рога, роговые заготовки наклеивают на основу из другого материала, чаще из дерева. А чтобы лук целиком из рога...он, наверное, слишком жесткий для этого. Попробовать согнуть, упираю в землю, нажимаю коленом посередине основного ствола, не тут-то было, рог подается слабо, к тому же перекручиваясь, и концы пружинят вразнобой. Если соединить оба рога в один, то длинный лук согнуть будет легче. Где моя волосяная веревочка? Выплетаю два куска, из одного потом сделаю тетиву, а вторым прикручиваю рога друг к другу. Теперь почти двухметровый лук гнется немного легче, и сгибается равномерно, но все равно придется скоблить, ломаю булыжник, зернистым сколом начинаю шкурить рог, время от времени снова пытаясь согнуть, выявляя проблемные места и добиваясь равномерной упругости. Часа через два возни признаю результат приемлемым.

   Натягиваю лук, получается туже, чем мне хотелось бы, вот для Киша был бы в самый раз, ничего, или он вернется, а если что, можно и еще поскоблить.

   Со стрелами тоже возни немало, стволик сухостойной лиственницы расщепляю осколками костей, вбивая их камнем параллельно друг другу. И еще несколько раз, пока не получаю, кроме отходов, пятнадцать угловатых, но прямых лучин длиной сантиметров семьдесят. Наконечников у меня четыре штуки, использую их, остальные пока просто заостряю, а вот перьев нет совсем, пока так. Колчан бы еще, но это уже роскошь.

   Ну, сезон охоты на подводноживущую дичь открыт! Подхожу к луже, рыба мишень труднее зайца, но дистанция пять метров, как раз для начинающего лучника. Высматриваю добычу, и обнаруживаю, что кроме одной очень крупной, ходит в воде еще одна, почти такая же, и стайка мелочи.

   Плюх! Плюх! Плюх! Стрелы одна за другой, почти без брызг, уходят в воду. Первой удается проткнуть совсем мелкую рыбешку, случайно. Затем большую, и наконец, одиннадцатой стрелой ее меньшую подругу. Разуваюсь, лезу в лужу, вода почти по пах, вылавливаю добычу и стрелы. Время сильно за полдень, не грех бы пообедать, но рассиживаться некогда, надо догонять фестивальщиков.

   Стандартный совет заблудившимся, идти вниз по течению реки, чтобы выйти к людям, он, в целом правильный, однако есть несколько тонкостей, сильно затрудняющих его применение.

   Во-первых, река не течет прямо, и движение по берегу сильно удлиняет путь.

   Во-вторых, у каждой реки есть притоки, наиболее широкие в месте впадения.

   И, в-третьих, берега реки часто сильно заболочены, а кроме того, лес на берегу особенно густой, и продираться сквозь него приятного мало.

   Моя тундровая речка до сих пор была лишена этих недостатков, текла она довольно прямо, притоки были мелкими, а берега сухими. Небольшая растительность же меня только радовала.

   Но все хорошее когда-нибудь кончается, кончилась и моя удобная спутница, неожиданно сама впав в текущую с запада на восток крупную реку. И мало того, что направление ее течения совсем не совпадало с моим движением, так еще и берег реки представлял собой широкое и топкое болото. Не мшистый брусничный или клюквенный кочковник, по которому порой приятно прогуляться, а черные разливы грязной жижи с редкими низкими островками.

   Фестивальщики, наверное, пошли на восток по краю болота. Точно, дымок, решили, что на сегодня хватит путешествий, немного же они прошли. Подойду ближе, и тоже буду располагаться на ночлег. Вот здесь, в трехстах метрах от их костра, место удобное, дежурный лесок, есть и елочки, и ивняк, и сухостойная осинка на костер.

   Времени до вечера еще много, пока коптился ужин, засел за стрелы, кости на наконечники я подобрал днем в тундре, перьев было маловато, но не все сразу, когда-нибудь и до этого дойдет. Закончив с этим, я подвязывал пучок стрел к луку, когда заметил приближение ко мне делегации фестивальщиков в составе предводительницы и ее голопузого оруженосца.

   – Что ж это с погодой-то творится?! – Приветствует меня жирдяй, этой фразой напрочь выбивая все вразумительные мысли из моей головы. Не дождавшись ответа, пытается шутить, – что так далеко расположился, нехорошо отрываться от коллектива.

   Да чтобы с коллективом рыбой не делиться.

   – Меньше народа – больше кислорода.

   – Вкусно у тебя пахнет, аж желудок сводит, – хвалит мою коптильню атаманша. Жаль, Алексей не может оценить запаха, ему насморком нос забило.

   У меня у самого желудок сводит, безо всякого нюханья. А то, что Алексей сопливит, совсем неудивительно, он еще неплохо держится, сутки голышом. Один знакомый толстяк говорил мне, что когда худеет, начинает мерзнуть. Этого тоже спасает толстый слой жира, но надолго ли.

   – А тебя как зовут? – Спрашиваю, пытаясь придать взгляду нахальство, а голосу небрежность, но внезапно хриплю. Детский сад натуральный, сейчас еще покраснею.

   – Дарина. – С легкой насмешкой отвечает атаманша, заметила, коза мое смущение.

   – Смотрите, к нам люди идут! Вроде наших, только совсем голые..., – вмешался в неловкую для меня ситуацию Алексей.

   – С дубинками?! – Идут эти голые люди не к нам, а к костру фестивальщиков, и деталей мне отсюда не разглядеть.

   – Да, палки в руках, – подтвердила Дарина, – ты их знаешь?

   Еще бы не знать.

   – Уходите! Бегите! Бегите! – Ору изо всех сил, так, что Дарина и Алексей от неожиданности приседают.

   Никакого видимого воздействия на потенциальные жертвы мое предупреждение не возымело, никто никуда не побежал. Но мне на это наплевать, счет пошел на секунды, зря и кричал, только внимание нудистов на себя обратил раньше времени. Сейчас они сметут фестивальщиков, и займутся моей драгоценной особой.

   Бросаюсь бежать по краю болота, и останавливаюсь, так не уйти, бесполезно. Тогда куда, в болото? Да, на островок, заодно в воде и со следа собью, мелькает в голове нелепая мысль. С первого шага проваливаюсь по колено, со второго по пояс. Сверху жижа жиже, внизу гуща гуще, а дно вязкое, но твердое, это не трясина. «Задняя» нога застряла, выдергиваю ее и оставляю сапог, поворачиваюсь, чтобы найти его, и теряю второй. Черт с ними, не до сапог, голову бы спасти. Еще шаг, теперь увяз по грудь, от холода перехватывает дыхание. Нет, здесь не пройти, впереди черная вода, никакого просвета, с трудом выбираюсь назад.

   От костра доносятся дикие крики, мельком смотрю туда, голодранцы врезались в группу фестивальщиков, нападающих не больше, но сопротивления они не встречают, два копья и топор против десятка дубин не играют, да и на драку их жертвы не настраивались. Фестивальщики разбегаются в разные стороны, убийцы гоняются за ними по тундре, быстро настигая и забивая.

   – Стреляй в них! Стреляй, Рогоносец! – Алексей бежит навстречу смерти, а Дарина осталась и протягивает мне лук со стрелами. Машинально хватаю его, а сам высматриваю путь к облюбованному мной островку. Там вот, где из воды поднимаются метелки травы, должно быть мельче, и возможно получится пройти. Бегу туда, сразу наступаю ногой в носке на острый камень, раня стопу, а через два шага травмирую и вторую ногу. Хромая на обе, ковыляю к мелководью.

   – Подожди меня, Рогоносец, стой!

   Снова вхожу в воду, да, здесь лишь чуть выше колена, но ноги вязнут в донном иле, каждую приходится выдирать с трудом, и от этих усилий выбиваешься из сил. Шлепаю по направлению к островку, трава кончается, дно идет под уклон, а до островка еще не близко.

   – Не бросай меня, Рогоносец, подожди! – Умоляет сзади рыдающая Дарина.

   Останавливаюсь на миг, чтобы перевести дух и оглядываюсь. Она уже проскочила почти половину мелководья, и крики ее не пропадают понапрасну, дикари, разобравшиеся с фестивальщиками, теперь обращают внимание на нас, а двое уже бегут к берегу.

   Бесполезно, все зря, догонят, убьют, съедят!

   Бросаюсь в воду, отделяющую меня от островка, жижа снова по грудь, выдергиваю из ила одну ногу, забрасываю вперед, наступаю на нее, нащупываю твердое дно, переношу тяжесть с задней ноги на переднюю, выдергиваю заднюю. Еще шаг, еще, еще...

   Неужели прошел? Дно вверх, из последних сил переставляя ноги, выбираюсь из воды на островок.

   – Стреляй, Рогоносец, стреляй в них!

   Из чего стрелять, дура?! А, лук! Развязываю пучок стрел, трясущимися от усталости или нервов руками подбираю одну из рассыпавшихся, накладываю, поднимаю лук. С берега в болото, поднимая фонтаны брызг, с ревом и воплями толпой бросились отставшие злодеи, двое из первыми устремившихся в погоню быстро приближаются к Дарине, уже прошедшей большую часть глубокой грязи, до нее не больше десятка метров. Уроды тоже вязнут в жиже, но первобытная мощь позволяет им справляться с преодолением препятствия быстрее и легче. Натягиваю лук..., и ослабляю натяжение, Дарина оказалась на одной линии с преследователями. В ту же секунду самый шустрый поравнялся с ней, я обмер, но занесенная дубина так и осталась над головой бандита, ублюдок столкнул ее с дороги в сторону, и она с головой скрылась в грязной воде.

   Ф-фух!

   Стрела попала второму уроду прямо в лоб, и, пробив насквозь голову, застряла оперением. Тот медленно завалился назад, а в качестве компенсации сбоку от него вынырнула перемазанная болотным дерьмом голова отплевывающейся Дарины.

   Как это стрела пробила лобовую кость, а потом еще и затылочную, с костяным-то наконечником? И почему я попал заднему в лицо, целясь переднему в грудь, то есть выше, чем хотел, если при непроизвольном рывке лука стрела должна уходить вниз и влево? Удивляться было некогда, я поднял вторую стрелу. Спокойно. Не дергай лук. Натяни точно до наконечника.

   Ф-фух!

   Стрела пробила середину груди, дикарь упал вперед, лицом вниз, не дойдя до меня семи шагов. Теперь уже Дарина оттолкнула мешающее ей тело с дороги, а тем временем и основная масса наших врагов – семь человек – пройдя мелкую жижу, добралась до глубокой.

   Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!

   Стрелы одна за другой уходили навстречу приближающимся злодеям, расстояние около двадцати метров было для меня относительно большим, но и цель была крупной, уроды шли толпой, промахнуться было трудно. Шестью стрелами я завалил четверых нападавших, двое легли на поверхность болота без движения, а пара других билась в грязной жиже, не в состоянии ни продолжить движение ко мне, ни вернуться назад. Оставшиеся на ногах злодеи остановились, один вдруг швырнул в меня дубину, я пригнулся, пытаясь увернуться, но не угадал, дубина, зацепив лук, скользнула по плечу, а тонкий конец чиркнул по голове. Удар не был сильным, но мне с моей вчерашней контузией многого было не нужно. Голова отозвалась на мимолетное прикосновение тяжелым гулом, я, не устояв, сел.

   – Ухм! Сьхо! – Оценили удачное попадание злодеи, я поспешно встал на ноги, и поднял лук. Этой демонстрации дееспособности было достаточно, чтобы окончательно переломить настроение бандитов и заставить их отступить. В глазах слегка плыло, я сконцентрировался и посмотрел на лук, чтобы оценить возможные повреждения, все было в порядке.

   Ф-фух! Ф-фух! Ф-фух!

   Стрелы летели теперь уже в спины уходящим головорезам, отпускать их не хотелось, не нужны они мне в тихой и мирной тундре. Бандиты вышли из глубокой жижи, и шлепали по мелкой, фигуры теперь были видны почти в полный рост, расстояние увеличилось незначительно и росло медленно, мишени уходили строго от меня – условия стрельбы идеальные, и двое из убегавших свалились почти сразу. А третьего, и последнего члена банды зацепить не получалось никак, промах за промахом, стрела за стрелой, злодей уходил, как заговоренный, пока, наконец не выскочил на сухой берег, а у меня не вышли боеприпасы.

   – Тьфу ты, ушел! – Сплевываю с досады.

   – Ты чего плюешься, что я тебе сделала! – Размазывая грязь по загрунтованному лицу, огрызается сидящая рядом Дарина, о существовании которой я успел забыть. Интересно, что презентованную куртку она где-то потеряла, и сейчас одета только в то, что было на ней изначально. Эту одежду даже топиком и шортами назвать нельзя, скорее, бикини, так узки две кожаные полоски. Впрочем, сейчас она покрыта таким слоем грязи, что кожи не видно совсем, во всяком случае, какого цвета ее волосы, понять невозможно.

   – Да я на себя злюсь, что не попал..., – несколько смущенно пояснил я.

   – Злишься на себя, а плюешь на меня, – продолжает ворчать вождиха уничтоженного племени, – а так, ты попал. В спину, выше поясницы.

   В спину? Удивительно! Вот только злодей на стрелу в спине не реагирует, идет, как будто... а нет, остановился... лег... точно, попал, вот теперь полный комплект, раненые в болоте уже тоже успокоились.

   Вконец обессиленный, сажусь на землю, и тут же, преодолевая себя поднимаюсь. Да, досталось мне сегодня прилично, и страх перед дикарями, и убийство девяти человек, и чисто физически бродить по вязкой грязи задолбался, да еще все это на вчерашние переживания и травмы. Но сидеть лучше у костра, развесив сушиться мокрую и грязную одежду, поэтому теперь надо выбираться со спасительного островка и снова лезть в ледяную грязную жижу.

   – Не бросай меня, Рогоносец! – Снова канючит сзади Дарина, теперь уже без надрыва и отчаяния в голосе. Ползи за мной, коза, кто тебя держит.

   Добравшись до первого трупа, переворачиваю его на спину, и выдергиваю из груди стрелу. Наконечник, конечно, остается в теле, но лучше ремонтировать старую стрелу, чем делать новую. Пробираюсь к следующему мертвецу, оглядываюсь на ползущую следом Дарину, как-то она отреагирует на покойника? Никак, просто проходит рядом, никаких волнений и трепыханий, ну и ладненько.

   На берег выбираемся вместе, я попутно собирал стрелы, из трупов и из воды, те, что прошли мимо цели, и Дарина поэтому почти не отставала.

   А куртку она, оказывается, здесь бросала. Подбирает и закутывается.

   – Я пойду, посмотрю, есть ли среди наших живые, а ты здесь оставайся, – скомандовал я, не желая травмировать психику девушки видом знакомых мертвецов.

   – И ты не ходи, живых там нет, я видела, как их эти дикари дубинами мочили. А если кто жив, и при смерти, ты ничем не поможешь, ты же не медик.

   У меня у самого не было большого желания осматривать трупы, и, правду сказать шел я туда не в надежде обнаружить выживших и помочь им, права была Дарина, сомнений в профессионализме первобытных убийц у меня тоже не было, и оказать случайно недобитым квалифицированную медицинскую помощь я не мог. У меня были куда более низменные, чисто меркантильные причины, я просто хотел собрать одежду с трупов, и присутствие при этом Дарины было совсем не обязательным.

   – Все равно надо посмотреть.

   – Тогда и я с тобой.

   – Сиди, говорю, здесь, не хватало мне твоих истерик при виде мертвых друзей.

   – Да никакие они мне не друзья, просто знакомые, я их всех увидела в первый раз вчера утром. А одна я не останусь, я боюсь.

   – Ну, пошли, что с тобой делать. Да, что хотел спросить, там, на Пещерном фестивале вас много было, где все остальные, не знаешь?

   – Ну, многие пошли вперед, другие остались и должны были прийти позже. А с нами, кроме этих, была еще группа человек в двадцать, мы заблудились вместе, а потом они пошли в сторону от нас. Смотри, Алексей совсем как живой, только лужа крови под затылком.

   За разговорами мы подошли к отдельно лежащему толстому другу Дарины. Он так и не успел добежать до места основной бойни, бандиты перехватили его еще на подходе. На нем и вправду не было видимых повреждений, но перекошенное в неестественной гримасе лицо выдавало отсутствие жизни в этом большом теле.

   – Как ты думаешь, ничего такого, если снять с него штаны? У меня в этой тундре постоянно ноги мерзнут.

   А я-то переживал, как она отнесется к ограблению трупов. Нормально отнеслась, и даже сама проявила инициативу, отлично, одной проблемой меньше. Правда, на эти именно штаны я сам положил глаз, насколько я заметил, они единственные длинные в группе, остальные шорты, ну да ладно, лучше так, чем если бы Дарина устраивала мне сцены по поводу недопустимости осквернения тел.

   – Я думаю, что в создавшихся условиях мы должны не разбрасываться материальными ценностями, а наоборот, по максимуму использовать все доступные ресурсы.

   – Тогда ты не мог бы их снять, тебе как мужчине, это удобнее сделать.

   – Конечно, сейчас.