Текст книги "Небесная Канцелярия 2"

Автор книги: Виктор Кукушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

10

Аня склонилась возле разбитой двери квартиры. Пыталась молотком вернуть на место торчащие в стороны щепки.

– Кирилл, нас ограбили! Я вызвала милицию, – сообщила Аня, увидев Кирилла, поднимающегося по лестнице, за ним шли полицейские.

– Теперь это уже «полиция», – усмехнулся Каркушин, и добавил: Это со мной!

Аня распахнула взгляд:

– Значит… соседка права?.. Она видела в глазок…

За дверью соседки что-то прошуршало, прогремело крышкой от кастрюли.

– Ограбить самого себя – в этом он весь! – появившись в проеме двери, резюмировала София Фёдоровна.

– Лишь часть всего, – грустно уточнил Кирилл. – Эта милиция по другому поводу.

Пауза. Сложная многосоставная пауза. Аня попыталась собрать эмоции. На лестнице снизу появился еще один наряд полиции.

– Шизофрения, – увидев второй наряд, заключила тёща.

11

На следующий день София Фёдоровна стала заботливой и внимательной, хлопотала на кухне, готовила в кружке напиток.

– Что это? – удивилась Аня.

– Отворотное зелье. Передай, когда захочет пить.

– И не подумаю.

– Возьми, говорю, – шепотом потребовала София Фёдоровна. – Зря что ли деньги платили. Я тут даже не только про женщин его беспокоюсь… чтоб от него отвадить… может, вообще, все несчастья от него… не только женщины… Если не поможет, тогда не знаю чего, – заключила София Фёдоровна и ушла в соседнюю комнату. Там стала ждать семейный совет, где без сомнений должны были признать её руководящую роль. Не дождавшись совета, ни какой-либо другой благодарности, намочила полотенце, легла на диван, демонстративно положила полотенце на лоб.

– Подписка о невыезде. Опять будешь дома сидеть? – спросила Аня, когда Кирилл зашёл на кухню.

– Не знаю, – пожал плечами Кирилл. – Я не виноват… Оказывал помощь случайной прохожей… В смысле не совсем случайной… то есть прохожей… Не успел убежать. Если меня осудят, будешь ждать?

– Только и делаю, что жду. Господи, что ж это такое?! всю жизнь чего-то ждем.

– Угол падения равен углу отражения.

– Когда жить-то начнем?.. Кирилл!..

– Может, адвоката хорошего нанять?.. Или обратиться в службу досудебного урегулирования? слышал, есть такая.

– На какие шиши? На мамину пенсию?

– А на что передачки носить будем? – вставила, наконец, свое слово София Фёдоровна.

В дверь постучали, на пороге стоял человек в штатском в сопровождении двух полицейских.

– Кирилл Карлович?.. Каркушин?..

– Да, а вы кто?

– Постановление на ваш арест!.. Чтоб с вами не случилось чего до заседания суда.

– А что с ним ещё может случиться? Нет, скажите, что с ним ещё может случиться, когда с ним уже всё случилось, – через проем двери сказала София Федоровна.

– Если я не захочу? – спросил Каркушин.

– Не в бирюльки играем. Сопротивление бесполезно, – сообщил незнакомец. – Зачем вам лишние проблемы? Так и будем стоять перед женщинами?

– Нас уже ничему не удивить, – сообщила София Федоровна.

– Зачитывайте мои права, – согласился Кирилл.

– Вы, действительно, этого хотите?.. – усмехнулся незнакомец. – Так хоть у вас надежда останется.

– В бумажках сейчас могут написать всё что угодно, – встала на сторону незнакомца теща. – И не подписывай там ничего!

– Что брать с собой? – спросил Кирилл.

– Можно ничего не брать. Шнурки и ремни отберут, всё остальное выдадут, – ответил незнакомец, и пояснил для женщин: Положение его безнадежно. Разбитая машина по доверенности принадлежит одному серьезному лицу при исполнении. Доказательная база серьезная!.. Права?.. У него даже автомобильных прав нет!

– Зачем тогда ему, этому вашему серьезному лицу, суды и скандалы? – выдохнула София Фёдоровна.

– А скандалов не будет, всё сделают тихо. Но вашему… кормильцу… кирдык!

Аня потеряла дар речи.

– «Сиделец» какой-то… получается… а не кормилец, – сказала София Федоровна.

– Это та девушка – «серьезное лицо»? – поинтересовался Кирилл.

– Дочь?.. чиновника? – попробовала угадать София Федоровна.

Незнакомец скривился в лице.

– Поэтому и огласки не будет! А права? Там у него прав будет больше! Больше даже чем здесь! Здесь он, можно сказать, совсем бесправен, – осмотрев женщин, добавил незнакомец. – А что хотите? Все мы находимся под защитой государства. Точнее под его опекой.

– Вот тебе и «другая женщина»! Накаркала колдунья, – опустила руки София Федоровна. – Будем подачки носить «кормильцу».

– Передачки.

– Что?..

12

Перед покосившимися железными воротами Сада садовник беседовал с приехавшими чиновниками. Те выгружались из машины Канцелярии. В стороне за чиновниками наблюдали дети.

– Как машина? не слишком капризничает после командировки? – поинтересовался садовник.

– Поуспокоилась, – ответили чиновники. – Сначала требовала зеркало заднего вида поставить, потом окна затенить, потом ремни безопасности врезать. Потом, когда всем оснастили, успокоилась. Правила только свои завела.

– Знакомо, – улыбнулся садовник. – А попробуй согласись с её правилами, только подпись поставь, начнет права качать.

– Не без этого, – подтвердили чиновники.

– На курорт, значит, к нам? Зачастили.

– Новый начальник щедр стал! Опасается, что ль чего? Хорошо хоть, не в отстойник. Странный он какой-то.

– Свято место пусто не бывает… к сожалению, к великому сожалению, – вздохнул садовник. – Лучше б, если нет того, кому оно предназначено, свято место оставалось пусто… Чего это я?.. Ах да, это я о своем.

– Проклятое место тоже пусто не бывает, – донеслось со строны чиновников. – Это тоже так, к слову.

– Не те времена, не те, – кивнул чиновник. – Как-то всё… ненасыщенно, что ли, без сбоев!

– Сбоев и не должно быть, – возразил другой чиновник. – Процесс идет, контора пишет, конвейер работает, всех принимают, отправляют дальше по этапу… Чего в сторожке зря свет жжешь? Или там есть кто?

– Кому там быть? Забыл выключить, – ответил садовник, но почему-то смутился.

Чиновники с чемоданами стали уходить в сторону гостевого домика.

– Да будет свет, сказал электрик и перерезал провода. Ха-ха.

– Да, новая метла по-новому метет.

– Были бы кости, мясо нарастет.

– Костей предостаточно.

– Не стоит пока спешить с выводами.

Свет в сторожке погас как-то сам собой, никто кроме садовника на это не обратил внимания.

Глава третья

1

Прежний секретарь, ставший по совместительству советником нового начальника Канцелярии, помявшись, сказал:

– Пришел сигнал… Каркушина, которого отправили обратно, помните?..

– Кто ж не помнит? – скривился начальник.

– Так вот… как и предполагали… не изменил своего поведения.

– И что? Он и не мог изменить своего поведения. Дураку было ясно.

– Велика вероятность, лишат свободы, посадят в тюрьму.

– Куда?

– Это у них так клетки называют, полная изоляция, ущемление прав и свобод. Частично уже изолировали… Непонятно, правда, зачем им права и свободы, если идут на преступления?

– Лишат свободы, значит, заслужил, – сказал новый начальник.

– Мы его оправдали, значит, дали возможность исправиться, вернули, можно сказать, к исходной точке, а они… игнорируют все наши скрытые установки… Обидно.

– Потому и игнорируют, что скрытые, – ответил начальник.

– Чайник, – вздохнул советник.

– Утюг, – уточнил начальник.

– Горяч, – согласился советник.

– Отморозок, – подтвердил начальник.

– Получается, они там нас ни во что не ставят?.. Мы его отпустили, дали, значит, шанс, а они наш шанс у него отбирают. И не у него одного. У многих местных чиновников тоже отбирают. Доходят слухи.

– Мы им тоже давали шанс? – спросил новый начальник.

– Местным чиновникам? Не давали. У них свои шансы. Полный набор шансов по другой юрисдикции.

– Ну вот по другой юрисдикции пусть и отбирают.

– Всё бы так, но… Тюрьма там – это не наш отстойник, где всё во благо, происходит очищение и обнуление. Тюрьма там скользкая дорожка прямо к нам!.. Чиновников-то зачем они отправляют в тюрьму?.. пачками… чтоб потом к нам?..

Новый начальник Небесной Канцелярии резко изменился в лице.

– У нас своих хватает. Кто отправляет?

– Они же и отправляют. Чиновники.

– Чиновники чиновников? Заговор какой-то.

– Неизвестно что за изменения произошли в них со времен первородного греха? И чего от них теперь здесь можно ожидать?!

– Задачка, – согласился новый начальник. – Надо б наших чиновников назвать как-то по-другому. Для начала.

– Модераторами, – предложил советниками.

– Не слишком узко?

Советник развёл руками и пожал плечами.

– Пусть будут модераторами, – согласился начальник. – Значит на роду написано. Уже не спутаем, потом, может, ещё как зашифруем. Сообщи всем… А с Каркушиным решу лично.

В отличие от прежнего начальника новому начальнику не хотелось принимать решение с помощью монетки. Поэтому он нашёл другой способ: закрыл глаза, вытянул указательные пальцы обеих рук перед собой, повращал руками и медленно направил пальцы навстречу друг к другу.

2

Кирилл совершал попытку за попыткой выбраться из темной комнаты. Измотался, ослаб, ударился коленом о ножку стола или стула, что-то сшиб, сам грохнулся на пол, повалив за собой что-то из мебели. Нащупал дверь, попытался открыть, не подошёл ключ, возможно, это была и не та дверь, не дверь комнаты, а комод или шкаф. Стал шарить ладошками по стене в поисках выключателя.

«Сложно найти выключатель в темной комнате, тем более, если его нет!» – прозвучал голос Ани и тут же сверху отвалилась створка небольшого подвального оконца и капнул свет.

Двери открывались только у шкафов. В шкафах сразу же всё рушилось, поднималась пыль. Попадались скелеты или отдельные кости.

Кирилл захотел в туалет. В отличие от выключателя туалет подвернулся сразу, стоило про него подумать. Осмотрелся, зашел внутрь – пусто, нет унитаза, вообще ничего нет, чистый цементный пол. Вернулся к входу, проверил надписи. Буквы на месте: «М» и «Ж». Ещё раз открыл дверцу с буквой «М» – чистый пол, нет унитаза! Перевёл дыхание, собрался с мыслями вышел из кабинки, подошел к дверце с буквой «Ж», прислушался, осторожно взялся за ручку, так же осторожно открыл – нет унитаза!.. Пошарил ладонью по тому месту, где должен быть унитаз.

– Зацементировали!.. Они что, решили, я питаюсь манной небесной?.. – лицо Кирилла покрылось капельками пота.

Прозвенели ключи, раздался стук о дверь, Кирилл открыл глаза. Первое, что увидел – унитаз в углу камеры.

– Я что, спал в туалете? – едва слышно прошептал он.

В открытое окошечко поставили железную миску.

– Завтрак, – сообщили за дверью. – Каша. Манная.

3

Возле гаражей у дома Каркушина проходил следственный эксперимент без Каркушина. Полицейский с любительской видеокамерой, подполковник милиции, полный чиновник Сергей Михайлович и представитель обвинения опрашивали Веру и её сожителя Миколу.

– Значит, в дурдоме был? – покачал головой Микола. – Слышь, Вера, я всегда говорил, знакомство с ним до добра не доведет!

– Расскажите подробнее про тот день.

– Когда его голодного борщом кормили? – спросила Вера.

– Нет, когда увидели его возле гаражей, – уточнил подполковник. – Думаете, они хотели взломать гараж и угнать машину. Но угнать машину не получилось. И тогда они решили взломать квартиру.

– Чего ж они тогда тут крутились? – согласился Микола. – Кто-то их спугнул.

– Может, Каркушин и спугнул? – предположила Вера.

– Ага. И тогда решили взломать квартиру Каркушиных. Не вяжется. Давайте уточним. Каркушин был с ними?

– Был, но… может, лично у него никакого злого умысла не было? – предположила Вера.

– Она всех защищает! – улыбнулся чиновнику Микола. – Через окно выглядело очень подозрительно.

– Может, лица, приметы какие вспомните? – спросил чиновник.

– Какие лица? Далеко было, – вздохнул Микола.

– Не местные, – подтвердила Вера.

– Бомжи, скорее всего! – предположил Микола, и чиновнику, понимая, что тот самый главный: Вот здесь, возле этого гаража и крутились. Попробуйте бомжей опросить!..

– Мы пока вас опрашиваем! А что, много бомжей?

– Никак нет, – ответил подполковник, сверкнув взглядом в сторону Миколы. – Отслеживаем.

– Я человек семейный. Мало что знаю. Своя рубашка, как говорится, ближе к телу, – вздохнул Микола.

– Закрыто! – подергав замок, констатировал полицейский.

– Нужно брать постановление на обыск, чтоб зайти и произвести осмотр, – сказал представитель обвинения.

– Я сам «постановление на обыск» и пятое десятое… – отрезал чиновник и гневно полицейскому с камерой: Меня-то зачем снимать?

– Подчистим потом, – заверил подполковник.

– Себя потом будешь подчищать.

– Взламывать будем?

– А гараж-то пустой! – разочаровал всех Микола, отогнув широкую полосу резины, за которой была щель.

– Угнали! – схватилась за грудь Вера. – Ещё одну угнали!

– Банда угонщиков! – с удовлетворением констатировал чиновнику подполковник полиции. – Это потянет на… на…

– Да ни, какое на… одна паутина в гараже. Столько паутины, веревки можно вить, – в очередной раз разочаровал всех Микола. – Там машины отродясь не было. Там и людей-то, наверное, не было, лет сто, со времен майдана. Хотите сами побачить?

Перед отъездом представитель обвинения с чиновником ещё раз подошли к Миколе с Верой.

– Значит, выступите на суде свидетелями?

– Куда ж деваться?.. – вздохнул Микола.

– Есть еще свидетели? – поинтересовался чиновник у полицейских.

– А надо?..

– Не будем мы с Миколой выступать против Кирилла даже свидетелем! – заявила Вера. – Мы вам всё и так рассказали.

4

Дверь камеры предварительного заключения распахнулась.

– Вставай, пошли, – сообщил охранник. – Вещи оставь. Чего зазря таскать туда-сюда?

Проведя по коридору, Каркушина посадили в машину с решетками, напротив сел охранник.

– Бесплатно. И с водителем, – вздохнул Кирилл.

– И с личной охраной, – с иронией добавил охранник.

– Я свободный человек?.. Я пока ещё свободный человек? – осторожно поинтересовался Кирилл.

– Любой человек свободный, – отстраненно ответил полицейский и после паузы добавил: Пока не угрожает обществу.

– Я угрожаю обществу? – поинтересовался Кирилл.

Полицейский пожал плечами:

– Мне-то откуда знать. Нам не докладывают. Возможно.

– А кто решает – угрожаю или нет?

– Суд. Вы что, ребенок?

– Я – ученый!

– Понятно. В науке, значит, разбираетесь, в жизни – нет, – развел руками охранник.

– Я ученый в своей области! На другое мне всегда было жалко времени! – сказал Кирилл.

– Скоро времени у вас будет достаточно, – сообщил охранник.

5

В зал суда Каркушина затащили волоком.

– Я свободный человек?! Свободный?.. или нет? Что происходит?.. – возмущенно прокричал Кирилл, когда его запихнули за решетку. – Зачем всё это? Посадили в аквариум, чтоб выловить потом на сковородку? И вы туда же. Нельзя мне… Вы ж загоняете людей в тупик… в рамки…

– Распустились, вот и загоняем, – прокомментировал сопровождавший полицейский.

– Он что, с луны свалился? – удивилась одна из судей.

– Рамки, между прочим, сделали из обезьяны человека, – добавила другая.

– Давайте уж быстрее кончать! Итак, Кирилл Карлович! Вы обвиняетесь в попытке угона автомобиля, в порче чужого имущества и в сопротивлении полицейским!..

– Кусается, – подтвердил полицейский.

6

Новый начальник Небесной Канцелярии в нетерпении кружил по кабинету, вовлекая в свою орбиту советника.

– Не наломать бы дров! Вдруг пойдет что не так? Это у нас здесь всё устойчиво, и трава растет…

– Главное подход. Наш подход, наши принципы изначально чище, – заверил советник.

– Чище чего?

– Чище всего.

– Выяснили причину, по которой чиновников сажают в тюрьму?

– На месте и выясним. С Каркушиным всё выяснилось. Там есть один местный чиновник. Он виноват!

– Чиновник виноват? Абсурд какой-то.

– Вот и они так же считают… что Каркушин виноват. Предполагаю, чиновник действовал в личных корыстных интересах.

– Чтоб чиновник и в личных корыстных интересах?

– Сам удивляюсь. Возможно, что-то напутали. На месте и выясним.

– Где их носит?..

Секретарь выглянул в окно, во дворе никого.

– По какому принципу подбирали? – поинтересовался начальник.

– У двоих есть уже опыт, их в первую очередь. Троих по принципу жребия, исключён любой субъективный фактор.

– Там, кажется, ещё кто-то был в первую поездку?

– Был. Садовник? Бывший отлученный от дел. Любимчик бывшего, он-то его и отлучил от дел. Неустойчив. Не может работать в команде. Слишком судьбоносная миссия.

– Кто сказал, что миссия будет на нем?.. – возразил начальник.

В кабинет начальника вошла пятерка избранных: трое из инкубатора, и двое, вернувших Каркушина в свое время – юный чиновник с особыми полномочиями и полный чиновник, которого особых полномочий лишили. Инкубаторские, начинающие новый цикл были похожи – с одинаковыми улыбками, одинаковыми прическами, почти одинаковыми чертами лица, соглашались на всё тоже одинаково.

– Дам вам имена, – осмотрев прибывших, сообщил начальник. – Там так принято. Хотя мне лучше и без имен, всё равно забываю. Вам троим, инкубаторским – Саша, Сережа, Семён. Запомните и не перепутайте! Правильно, Семён, можно ещё и записать. Ну, а вы двое, помоложе пусть будет Клим, а ты будешь Константин. Напомните, кто из вас в прошлую командировку был старшим? – руки протянули оба. – Ясно. Один из вас был незаслуженно отстранен предыдущим начальством. На этот раз вы все становитесь старшими советниками и всем даются особые полномочия! Чего скупиться на должности? Готовьте дырки для звездочек. Там ваши звездочки всё равно никто не заметит.

Начальник Канцелярии задумался, подошел к скелетам доисторических животных, спросил у советника:

– Не знаешь, как называется увлечение, когда чучело делают?

– Таксидермист, – сообщил советник. – Но для чучела нужно иметь шкуры, а не кости.

– Были бы кости… – вздохнул начальник. – Возможно, вы не самые талантливые, не самые способные и не самые лучшие. Любой мог бы оказаться на вашем месте, но оказались вы, поэтому все лавры достанутся вам, раз уж вас назначили. Что ты там постоянно записываешь? – поинтересовался начальник у Семена.

– Все, что узнаю, записываю, – смутился тот. – Всё новое записываю. Веду дневник.

– «Веду дневник», – проворчал Константин. – Всё записывает. Для него почти всё – новое. Больше внимания уделяет дневнику, чем остальному, – Константин попытался заглянуть в дневник.

– Всё тайное когда-нибудь станет явным, – улыбнулся на его движение советник. – Творческая личность! Бывает и среди инкубаторских. Небольшой процент. Значит, нужно. От него может быть неожиданная польза!

– Перед отправкой с вами будет проведен инструктаж, – сообщил начальник. – Ничего нового, скорей всего, не узнаете, но хоть что-то.

7

Судебное заседание продолжалось.

– Этот ваш Каркушин не просто вор, он еще и вредитель! – заключил обвинитель.

– Протестую! Сейчас не тридцатые годы! – заявил протест государственный защитник.

– Протест принят! Сейчас еще только эээ… десятые! Продолжайте! – согласилась судья.

– Так вот, обвиняемый поднял руку на имущество существа более слабого, не способного дать сдачи! Нельзя покушаться на имущество слабых.

– Протестую! – заявил государственный защитник. – Нельзя основывать обвинение на показаниях одного полицейского, пусть даже и при исполнении?

– Один полицейский за двух свидетелей. Протест отклонен, – ответила судья. – Продолжайте!

– Не должно быть даже намека на попирание чьих-либо прав! – воодушевился обвинитель. – Посмотрите на это… беззащитное существо. Все её крики, угрозы, мольбы о помощи – от беззащитности! Разве эти сжатые от отчаяния маленькие кулачки могут говорить о чём-то другом? Так ведут себя только дети, безобидные, беззащитные. И что делает Каркушин? Он сначала пытается отобрать у ребенка машинку, а потом на её же глазах эту игрушку разбивает. Каркушин совершает преступление не только в отношении подзащитной, ребёнка, но и в отношении того, кто сделал ей этот подарок!.. Все растерянности в смятении. Растоптаны чувства, попраны… попрано всё. Попраны законы, ваша честь! И в этом плане ему нет оправдания! Чтоб другим неповадно было, в назидание… в общем, по полной… Иначе не поймут.

– Почему я должен выступать «в назидание для других», своего рода сакральной жертвой? Крайним хотите назначить? – возмутился Каркушин. – И вообще, не так всё было.

– Подсудимый, вам слово не давали, – перебила судья. – Что скажет защита?

– Не стоит заурядный случай возводить в ранг «попрания прав». Не нужно из моего подзащитного делать культ. Самый заурядный случай, самый заурядный обвиняемый.

– Попросил бы без оскорблений. Среднестатистический, заурядный, – умеете вы все мотивировать. Куда я попал? – возмутился Каркушин.

– Подсудимый, вам слово не давали, – осадила судья. – Подведем итог. Свидетели утверждают, Каркушин был за рулем во время аварии. Налицо попытка угона. При отягчающих обстоятельствах. С алкогольным опьянением за рулем. Семь лет минимум. Подсудимый, разбирает любопытство узнать – зачем?

– Не помню. Девушка понравилась, поначалу… – растерявшись, предположил Каркушин.

– Девушка или машина? – уточнил обвинитель.

– И то и другое, – выкрикнули из зала.

– Не помню, не в себе был, – встретившись взглядами с женой и тёщей, вздохнул Кирилл.

– Колдунья попутала… со своей куклой и зеркалом… В тот момент всё и случилось. Не надо было к ней ходить, – прошептала София Федоровна.

– У него что, раздвоение личности? – удивилась судья.

– Настаиваю на психиатрическом обследовании!.. – схватившись за спасательную палочку, выкрикнул защитник. – Прежде чем выдвигать обвинение на семь лет необходимо убедиться, что обвиняемый психически дееспособен.

– Не надо! Не надо никаких обследований! – взмолился Кирилл. – Не хочу больше в психушку!

– Что значит «не хочу больше»?! Вы что, там уже были?! – удивилась судья.

– Да!.. то есть…

– Что?! Заседание откладывается! – заключила судья.

– Чем больше живу, тем больше поражаюсь! – передернуло Софию Федоровну. – Когда это он успел?..

– Я, мам, уже ничему не поражаюсь! – сообщила Аня.

– Как я тебя понимаю!

– Что значит «откладывается»? – закрутила головой потерпевшая. – Я не могу себе позволить!.. прохлаждаться здесь с вами… Моё время слишком дорого, чтобы тратить на этого алкоголика! Вы же обещали!.. Вам мало платят?

– Кто ж знал про психушку? – развел руками представитель обвинения. – Против психушки наше право бессильно.

– А я?.. Значит, психам всё можно, а мне?.. моя машина…

– Надо ещё определить, что он псих.

– Кто будет определять?

– Комиссия, специальная. Могу вас успокоить, неизвестно, что лучше. Он сначала попадет в тюремное отделение дурдома!.. Его судьба больше от него не зависит.

– Она и так от него не зависит!.. От кого зависит?

– Я и говорю… От нас. Только от нас! И от спецкомиссии.

– Он не выйдет оттуда!..