Текст книги "Кукловод. Повелитель сердец. Сирота (СИ)"

Автор книги: Виктор Крыс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Гоби беги сюда!.. – С тем как применить «Эликсир маны» разобрался быстро. Не пришлось ничего пить или есть, чувства подсказали, что вскрыть бумажную упаковку и поднести к телефону извлечённую старую аккумуляторную батарейку достаточно. Сверкнула маленькая искра, и заряд батареи стал быстро восполняться. Подозвал поближе подносчика, высыпал ему почти весь имеющийся запас патронов, для себя оставил то, что в моих подсумках, а это 180 выстрелов как-никак! Затем стал воплощать маленький замысел. Вызвал еще три отряда стрелков, «съел» аккумулятор, призвал пулемёт на склон, и... пришло оповещение, «достигнут доступный лимит призыва: 21 боец»... И нигде прежде не было указаний, что такой предел есть! Но и то что сумел подготовить – ох неплохо. 16 стрелков, 2 пулемёта и подносчик. Эх, только второго «максимку» жать придётся – время поджимает.

– Пулемёт, сменить позицию. – Но реакции ноль. Похоже, заняв позицию и перекрыв сектор, двигаться они уже не будут. Но стрелки вот подвижны... Один отряд отряжаю прикрывать тыл, а три – взять на мушку всё так же скачущих на удалении кавалеристов, тех, что дерутся с товарищами.

– Огонь по команду! Целься!.. Пли!.. – Делал всё быстро, даже «подсветка» еще работала! Первый залп лёг так хорошо, что увлёкшиеся стрельбой, окутанные тяжелым дымным облаком пегасы перепугались! На секунду всего, но как красиво это было: все как один вздрогнули, такой залп прилетел, и тут же попытались зачем-то сбиться в кучу! Идиоты! Так мне проще вас побить! И пусть что стрелять придётся много... ХП у самого слабого противника превышает 500 сотен. И уровни не ниже 30го. Но мало-помалу я их покрошу! – Бойцы, целься! За-а-алпом... ПЛИ!..

Сдержать эту наполненную эйфорией команду я не успевал. Потому что не мог даже знать, что произойдёт в ту же секунду. Не мог знать! Между нами и группой кавалеристов, словно из-под земли выскочила... Брида.

– НЕТ! – Только и вырвалось из груди в тот же миг, как грянул стройный залп винтовок.

Брида неловко запнулась и припала на оба колена глядя в нашу сторону полными слёз глазами. На её лице застыла гримаса удивления и боли. Она не погибла, но пули попали её по ногам, и над её головой повисли иконки переломов. Я обрёк наставницу. Одним своим приказом – обрёк.

Всё растянулось, как в дурацком кино. Стрелки прекратили огонь, ведь я скомандовал. Сгруппировавшиеся кавалеристы развернулись в нашу сторону, офиер с ярким пером на кепи взмахнул руками, весь отряд окутало зеленоватое свечение. Они решительно двинули сюда. Рядом очень громко закричала Гобнейт. Её маленькие руки с какой-то чудовищной силой вцепились в моё плечо, толчок и вот девочка уже выскочила из укрытия.

Оцепенев смотрю на наставницу, понимая, что же я натворил.

«Простите»

Наш оговоренный язык жестов. Часть моих навыков. Брида очень печально улыбается, делая пасы руками.

«Это моя ошибка»

Лавина кавалеристов движется куда быстрее, чем бежит маленькая девочка. Вижу серебряный росчерк сабли за спиной орхас... Голова Бриды ре Ригвера отделяется от её плеч и подлетает вверх...

Рывок Гобнейт к оседающему телу матери обрывается столь же быстро. Конь подминает девочку и под копытами та падает, исчезая из поля зрения.

[1] Ирл. Святые Силы.

[2] Ирл. Ты прав.

Глава 18. Боль.

– ИВАН! FU-UO-O-OCO-O! [1] – Крик Латтео пробивается сквозь стук сердца бьющего в ушах. Кавалерия стремительно приближается, а стрелки мои замерли в ожидании.

– Беглым... огонь. – Выдавливаю из себя пытаясь собрать хоть какую-то крупицу желания что-то делать. Всё уже сделано, и результат получен... Зачем мы сюда попёрлись?!

– Уходим, скорее! Шевелись же! – Сатир подскакивает сзади и хватает за воротник. Через секунду уже бегу рядом с разведчиком так и тащащим меня за собой. Из отрога нахально выбегаем в основной овраг и сворачиваем в сторону реки. По нам отчего-то не стреляют. Я не могу собраться с мыслями, всё скачет с одного на другое. Только чужое принуждение сейчас движет вперёд. Отдаюсь этому ощущению как путеводному.

– Да очнись же, человек! Нас убьют! Дерись! – Удар по лицу злой, обидный. Вскидываюсь и вижу, как сатир опрокидывает выросшего прямо пред нами альва в чёрном мундире. Росчерк кинжала и пегас захлёбывается своей кровью толчками выходящей из разрезанного горла. Справа по склону вниз скатываются ещё двое. Стреляю, выходит скверно, противник даже не замечает этого, пуля ушла в молоко. А вот сатира они хотят грохнуть – стреляют по нему из револьверов. Сколько раз я уже поражался тому, как двигается этот козлоногий любитель холодного оружия. И в этот раз не подвёл. Прыгнул, перекатился, крутнулся на месте, всплеснул руками и вот уже двое альвов держатся за прилетевшие в их тела длинные клинки. Не погибли, но получили серьезные ранения, несовместимые с ведением боя. – Шевелись! К реке надо.

Соберись! Соберись! – кричал я мысленно самому себе. Назад ничего не вернуть, всё уж так как есть... Все сделали свой выбор...

И вновь побежали, даже не добили раненых. Время явно поджимает. Призванные стрелки гибли, их иконки исчезали, пропал и пулемёт. Кто-то из нападавших всё же был застрелен моими бойцами, было оповещение. Но я то и дело соскакивал мыслями на смерть Бриды и... Гобнейт жива?! Её иконка была цветной, и ХП оставалась треть.

– Малышка жива! Надо назад!

– Pazzo idiota! [2]– Вновь я получаю удар по лицу. – Сдохнешь, если вернёшься. Я свой долг обязан уплатить, и ты выживешь! Мне плевать на то, что будет дальше с теми, кто не входит в сделку... Andare! [3] – Вновь меня тащат вперёд как игрушку, и поделать с этим я ничего не могу. Очень уж силён сатир...

Ноги мои стали ватными от осознания всего происходящего. Из-за меня погибла Брида, наставница, и я оставил раненую девочку на растерзание альвийских фашистов... А тот, кого считали сильным другом оказался просто расчётливым ублюдком кому-то задолжавшим...

Вишенка на торте это я. Слабый, глупый и совершенно негодный ни на что я...

Бежим по оврагу, потом куда-то наверх по склону, и вроде снова вниз. Пахнет влагой и тиной. Рядом вода. Всё мельтешит пред глазами, сливается. Я хочу упасть и закрыть голову руками, но мне не дают.

–Да беги же ты! ДАВАЙ! Cazzo!.. – Крик сатира обрывается и следует могучий удар в спину. Чувствую, что оторвался от земли и лечу. В полёте меня крутит, замечаю, что лечу с высокого берега в воду, а наверху кавалеристы налетели на сатира. В воздухе мелькает нечто длинное с острым наконечником...

Удар! Над головой смыкается мутная толща воды, все тело ноет, болит. Болит и душа. Предчувствия беды сбылись. Ночной визитёр своим молчанием угрожал мне, и свою угрозу исполнил. Твари... Ненавижу...

Стрёкот сверчков и далёкое уханье неведомой птицы вернули меня в сознание. Подо мной сырой и холодный песок, перемешанный со склизкими растениями или водорослями. Пред глазами куча оповещений, которые вызывают лишь раздражение. Откинул их и приподнял голову. Сумерки, почти ночь. Света, считай, и нет, только красное небо на западе даёт примерное ощущение времени. Берег реки, довольно широкой, берега высокие, крутые, и место совсем незнакомое. Лежу ногами в воде, холод и голод берут за душу, накатывает осознание что случилось, и как я здесь оказался.

Что дальше? Как быть? Нет отряда, видимо все погибли. Брида, Гобнейт, Латтео. Все. Я один остался, и идти мне некуда. И незачем. Ради кого? В Поселении меня не ждут, с пустыми руками точно. В Окраину я один без товара не пойду, нет смысла, и никто меня не пустит, наверное. То, что я человек играет со мной злую шутку.

Что дальше?

Может, стоило умереть? А умер бы? Игра ведь, она даже дала мне понять, что я молодец, не уходил на возрождение. Умру и вернусь куда-то, наверное, в Поселение. И не будет мне вечного покоя, только вечное мучение раз за разом. Но они все ненастоящие, ведь так? Руками людей созданы. Цифры, нули и единицы, строчки кода, графические файлы и достижения искусственного интеллекта... Но почему же так больно сердцу?

Снедаемый тяжелыми мыслями, неспособный принять для себя глобального ответа на вопросы дальнейшего бытия я все же встал и, волоча ноги, побрел к склону берега. Если не будет мне смерти, то жить всё же надо хоть как-то. А зачем? Зачем жить найдем... Приглядев приемлемую промоину для ночлега, вызвал сапёров и приказал из неё сделать землянку, или просто нору, укрыть каким-нибудь мусором вход. Пока ждал как они сделают свою работу, поел не чувствуя вкуса каких-то консервов. Сапёры завершили работу, что-то даже сказали по этому поводу, но я уже заползал под груду веток и мокрой травы в эту тёмную берлогу. Уснул, стоило укрыться шинелью, моментально. Мозг был перегружен и требовал рестарта.

– Вот это мне и было нужно, Иван. На секунду показалось, что ты опять всё испортишь, но нет. Ты большой молодец. Таких данных нам и не хватало. Теперь мы пойдем дальше. Но, надеюсь, ты усвоил урок? Делай что должно, но не делай глупости. Они у тебя очень уж проблемные.

Голос звучал довольным, излишне довольным, мерзким от своей властной правоты. Я ненавидел этих незримых кукловодов. Владельцы игры сошли с ума. Породили жизнь, сами этого не понимают, и рушат её просто для удовольствия, исследований или иной чепухи. Я даже не уверен, что тут могут быть замешены деньги! Ну как на этом всём можно зарабатывать? Пускать игроков по подписке за деньги, что бы они смотрели на ультрареализм? Хотя это капитализм, прибыль оправдывает всё... Но это безумие. Мои друзья, товарищи погибли. Брида, Гобнейт, Латтео. Маленький мирок человека, только обретший небольшой смысл, вновь скукожился...

– Молчишь? Молчи. Это правильный подход. Тебе не стоит говорить лишнего. Теперь просто наслаждайся игрой, её великолепным миром, не ломай то, что хорошо и правильно работает. До новых встреч!

– Это моя ошибка...

Проснулся, услышав знакомый голос, не сразу понял что я и где я. Забытьё обратилось пустотой. Отдыха словно не было, разбитый, ненавидящий всех и вся, и себя в первую очередь, лежал на сырой земле, вспоминая вчерашний день. Прошлая ночь была знаком, сигналом, этот невидимый ублюдок всё подстроил! И я как марионетка сыграл свою проклятую партию, сведя в могилу друзей! Сыграл ему на руку...

В голове стучат молотки, тело наполняет слабость, та, что приходит в момент бессилия, ощущения борьбы против непреодолимой силы. Когда всё рушится, накатывает страшное осознание всего того что ты натворил, к чему это привело, и что исправить уже ничего невозможно.

Лежал так долго. Наверное, несколько часов. В голове среди прочих мыслей крутилась лишь одна: «Тебе надо всё закончить». Что именно заканчивать я не мог уловить. Дойти ли до Окраины и купить товары для Изгнанников? Найти вторую часть Сердца Леса? Спасти, если жива, Летицию? Остановить Богов Людей? Отомстить за гибель друзей? Или всё это? Или к дьяволу всё?! Хочу забыться глубоким сном, а проснувшись оказаться дома. И никогда не вспоминать об этом кошмаре...

Из убежища вылез, преодолевая на каждом шагу самого себя. Свою слабость и жалкое состояние. Привёл в порядок как мог форму и сапоги – много грязи, тины и воды после заплыва по реке. Сорвался вроде поесть немного, но выбросил вскрытую банку, подумав о том, как ел готовку Бриды. Метнулся то в одну сторону, потом в другую, захотел вылезти наверх по отвесной стене берега. Остановился, и чуть отдышавшись, попив воды, решил делать хоть что-то. Посмотрел карту, осознал, что меня снесло по течению на юг от места... От ужасного места... Посмотрел на юг, вниз по течению, и направился туда.

Шел, как казалось, весь день. Изредка видел зверьё и даже монстров, но мало кто хотел спускаться вниз к воде по склону, другие же пугались меня и убегали. Сокрытая от глаз в низине река вела меня почти по прямой линии куда-то вдаль. Голод всё же остановил меня, когда уже к закату я потерял последние силы и упал лицом в песок.

– Так нельзя, Иван...

По спине пробегает холодок. Брида мертва, а я её слышу. Я схожу с ума. Очень уж быстро это происходит...

– Нельзя... – Переворачиваюсь, желая посмотреть на источник голоса, и не нахожу. – Нельзя...

Меня одолевает чудовищный страх и ненависть. Я предатель, и не заслужил её снисхождения... Что-то в закоулках сознания кричит мне, что это неправда, и всему есть объяснение!

– НЕЛЬЗЯ!

Сознание выключается, не выдерживая чудовищной физической и психической перегрузки. Длилось это забытьё, похоже, совсем недолго. Ещё солнце не закатилось совсем, и части тела моего не глодают местные твари. Вновь взываю к сапёрам, и пока те возятся, достаю что-то съестное и не чувствуя вкуса ем, пытаясь вычленить разумное в потоке безумного внутри моей бренной черепушки.

Не бывает такого быстрого безумия. Наверное, не бывает.

Всему есть причина, на всё есть ответ. Заглядываю в свои характеристики и c ужасом обнаруживаю знакомую иконку: скрюченная фигурка гуманоида в чёрном кольце. И не одном, а в двух. «Тяжелое угнетение: 2 случайные характеристики получают временный штраф в 1 единицу сроком на 24 часа. Средняя форма угнетения вызывает слуховые и визуальные галлюцинации. Расход выносливости, гидрации и насыщения увеличен на 50%. Штраф восстановления здоровья, заряда батареи, порыва – 25%. Повышение эффективности воздействия страхом, бессилием, ослеплением, оглушением на +25%. Обновляется каждые 24 часа. Прогресс угнетения: 29 из 168»

Вот я и узнал, что же происходило с моими знакомыми. И сам в это окунулся с головой. Галлюцинации, куча штрафов, ухудшение характеристик, и через 6 дней будет ещё хуже... Что дальше?

– Так нельзя, Иван.Это моя ошибка... – Чуточку поодаль от меня на кочке сидит Брида. В своём привычном образе со шляпой сомбреро. Она смотрит на реку и даже не поворачивается.– Это моя ошибка.

– Но я же ранил тебя! Я погубил тебя! Тебя...

– Убили. – Женщина резко поворачивается. Шляпу сдувает порывом ветра, голова наставницы катится по песку мне под ноги, оставляя чёрный как смоль след.

Зажмурившись, закрываю голову руками и пытаюсь сжаться в плотный комок. Не видеть и не слышать! Не видеть этого и не слышать!

– ПРОСТИТЕ МЕНЯ!

Но в ответ тишина. Рядом никого нет. Нет тела, головы или шляпы, нет голосов, нет этого жестокого напоминания.

Что же мне делать?

Открываю глаза и получаю ответ.

– Отомсти. Покарай. Восстанови справедливость. – Гобнейт смотрит на меня полными ненависти глазами. Лицо в крови, волос частично нет, вместо них глубокая кровавая рытвина, стальной нагрудник вмят, правая рука раздроблена и висит неподвижно, а левая с кинжалом дагой указывает на меня. – УБЕЙ ИХ!

Пытаюсь отстраниться, и обнаруживаю, что вновь рядом никого нет. Я один. Совсем один.

Вновь взываю к сапёрам, вновь пока они роют, я ем и думаю. Долго и мучительно, ничего дельного так и не приходит в мою пустую голову. Только одно – вернуться к убежищу у Упавшего дерева. Просто там безопасно, может, что и придумаю...

С той ночи меня поглощает серость и пустота. Я существую, пытаюсь цепляться за жизнь, но без энтузиазма. Нашел путь от реки обратно к Большим Болотам. По пути мелькали оповещения, встречались монстры и звери, дрался, в основном призывая стрелков, карабин был неисправен – забился песком и грязью во время заплыва по реке. Добрался до Убежища за один световой день, который отнял у меня очень много сил. В пути слышал голоса Бриды и Гобнейт. Они по очереди каждый на свой лад что-то мне односложно говорили, иногда упрекали, иногда подбадривали. А я молчал. Не мог совладать с самой мыслью, что это не живые подруги, а моё сломанное сознание играет в безумную игру.

В Убежище просто лежал глядя в потолок. Вечерами выходил на свежий воздух смотреть в звёздное небо, ища забытое уже чувство умиротворения. Звёзды были холодны и тусклы, никакой таинственной свободы в них не было, как и иных эмоций. Вообще всё стало серым, пустым, безвкусным. Еда, солнце, зелень – ни в чём не было никакого смысла, ни капли. Мозг подсказывал, что эта депрессия своего рода дебафф, но основание его вполне реальное – такую утрату сложно недооценить. Я потерял единственную семью, что у меня была в этом мире. Заботливую мать, маленькую сестрёнку. Только сейчас я смог назвать всё своими именами, только сейчас всё чётко стояло на своих местах, и этого уже не было. День шёл за днём, сменялись штрафы на характеристики, слова призраков всё более острыми ножами резали меня лишая последних крох сил. Прилетело какое-то оповещение, кажется квест, но я и его отмёл. Я ходил к тайникам нашего отряда, но так ни разу не смог в них заглянуть, вернее свой я распотрошил, даже не заботился о возврате вещей на место. Брал что нужно, в основном еду и напитки в бутылках, и возвращался назад.

– Так нельзя... – Заладив старую песню призрак вернулась ко мне. – Они тебя ждут.

Знакомый мне образ Бриды посещал ночлег и сидел рядом. Никогда она не смотрела в эти моменты на меня. Только на выход. Впервые за несколько дней моя болезненная шиза сказала нечто новое. Кто-то меня, оказывается, ждёт в этом дерьмовом, безжалостном мире.

– Брида, ты умерла. Нет тебя. Ты плод моего воображения. – Устало переворачиваюсь на другой бок, что бы всё же взглянуть на собеседницу. Увиденное вызывает мурашки по спине. Брида сидела очень близко, её лицо очень близко, в глазах огни космоса, и взгляд осмысленный.

– Ты не предал нас. Не бросил. Нет твоей вины ни в чём. Но себя предаёшь… И их предаёшь. – Взгляд её устремляется куда-то в сторону выхода из древесного убежища.

– Кого их?

– Последних из людей. – Призрачная фигура растворяется в воздухе не оставляя и следа своего присутствия. Её слова наполняют меня странным чувством. Это тревога, но иная, такая словно я опаздываю на уходящий поезд, потому что забыл об этом, но мне напомнили. Я что-то упустил и даже моё безумие пытается достучаться.

Единственное где есть ответ это логи событий. Там какое-то время назад было сообщение выглядело важным.

Опыт, дебафф, роспуск отряда… Нашел.

Начат квест «Последние из людей» Ваши товарищи ждут помощи. Осталось времени: 5 часов 31 минута

И что все это может значить? Какое мне до этого дело? Нет в этом мире людей. А мои товарищи все в могилах. Даже без них – лежат просто с степи… Я один, совсем один… Никчемные квесты несут только одно – разочарование и обман. К чёрту их…

Ночь приносит в конечном итоге сон. Забытье перемежается с нарастающим чувством неправильности всего и вся. Из пустоты на меня смотрят. Совсем не так как в проклятое утро. Сейчас нет угрозы, тревоги. Печаль, разочарование, обида – кажется сейчас кто-то крикнет: «За что ты так с нами?» Но стоит тяжелая, гнетущая тишина. Взглядов много, я чувствую, что они вокруг, сотни, если не тысячи их. Сердце от этих чувств болит, и становится чудовищно стыдно. За слабость, за безволие, за предательство.

Просыпаюсь в слезах неспособный сдерживать всё что камнем лежит на сердце. Мне больно, одиноко… и ничего с этим не делаю. Упиваюсь болью. Никчёмный слабак! Не таким должен быть коммунист, не такой человек пройдёт дорогу сквозь беды и тяготы. Не такого человека встретили и приняли Брида и Гобнейт.

Сердце бьётся в горле, хочется вскочить, бежать, кричать и драться. Но тело ватное, тяжелое. Я сдался на волю этого проклятия под названием «Угнетение». Счётчик этой гадости отмеряет 160 из 168 часов. После будет точно еще хуже. Во имя павших я должен действовать.

Меня ждут товарищи, «Последние из людей» кто бы они ни были. Я пойду куда зовёт квест и…

Цифры отсчёта по квесту показывают ноль. Название сменилось: «Последний из людей».

«Ваши товарищи не дождались помощи. Связь утрачена.»

Полоска заряда батареи почернела и показывает 0 из 0 единиц. Блокнот опустел, а в трубке телефона – тишина, и никакого отклика на мои призывы.

Это моя плата за всё?..

[1] Итал. Огонь!

[2] Итал. Безумный идиот!

[3] Итал. Иди!

Глава 19. Последний из людей (часть 1)

Кулаки сжимаются от злости, и в ней нахожу нежданное утешение, злую силу. Мозги заработали так, словно я проснулся, вырвался из бесконечно долгого забытья. Нет, чудес не бывает, состояние не вернулось в норму, приходится даже шевелиться через силу, одолевая тяжесть в глубине души и сознания. Словно прижат грузом к земле, даже вздохнуть тяжело. Но желание бороться рождалось через гнев. Первым вопросом стал квест. Почему он не провален, а просто изменился? Меня отрезало от Связи, но квест же висит. Он был частью моего классового развития? Даёт понять, что всё плохо, но есть шанс? Значит, во что бы то ни стало надо двигать туда. Рискнуть и исправить случившееся. Хотя бы это исправить…

Бредовый гнев подпитывает меня. Я всё и вся ненавижу, и не могу указать пальцем ни на что конкретное. Просто ненависть. Себя ненавижу за это ещё сильнее, и это почему-то делает меня крепче. Жить не хочется, но очень хочется, что бы кто-то сдох прежде ем я склею ласты. Из убежища просто вылетел, чуть не разбившись на ровном месте – упал с высоты выхода в древесное жильё. Поранился немного, но от того стал только злее. Нахлынуло знакомое ощущение, что некогда даже напугало меня, а сейчас почудилось таким нужным, важным. Когда это было? И где? Думал попутно выгребая из тайников патроны и медикаменты. Кольнула мысль что я поступаю несвойственно своим принципам. Каким именно, вот бы припомнить?

Ведомый злостью и желанием убивать вскоре уже бежал, позабыв секундные сомнения. Быстро, не разбирая дороги, вперёд, только вперёд. Компас успешно подсказывает направление. Усталость гашу пучком свежих трав и водой, припоминаю, что некто важный учил разбираться в травах, вот я и следую этим наставлениям. Но кто это мне говорил?..

Мелькают знакомые места, полянка прижатая болотом, тут кто-то похоронен, могил много, чувство, словно я тут бывал. Припоминаю что где-то рядом нужное место – ныряю в подлесок, натыкаюсь на подгнившие останки волков и следы боя. Да-да! Тут, вот возле тех деревьев на взгорке. Шаг, ещё, мерцающая стена воздуха…

Переход в неизведанное длится считанные секунды.

Лесная дорога, воронка, погибшие красноармейцы… Знакомо, очень знакомо. Я же… Я же здесь нашел свой телефон!

Ноги подкашиваются, усталость пробивается через пелену гнева. Что со мной сейчас было, дьявол его подери?! Всё разом вернулось на свои места крича о моём откровенном безумии. И снова ненависть, и снова желание убивать!..

Стой, стой, стой Иван! Это же… Это же оно, «Смерть всем нелюдям», как тогда в башне. Зараза, откуда это? Нет, я ошибся. Рядом с угнетением иконка похожая на тот кровавый бафф, но иная. «Ненависть к врагам рода людского» иконка оскаленного лица со светящимися красным глазами вызывает неоднозначные ощущения и мысли. «Вы один дерётесь против проклятого мира и его презренных обитателей. Её зов слышен вами даже за пределами Храмов Погибшего Королевства. Она простила вас и готова принять в свои заботливые объятия и помочь»

Она это Благая Богиня, Bona Dea? О-о-о, твою же мать, и эта прилипчивая сука тут вмешивается. Ненавижу… Вот, опять ненавижу, на ровном месте! А Бриду с Гобнейт? Этих дур что сами себя под пули вышвырнули? Туда и дорога… Да твою мать! Это же Брида и малышка Гоби! Моя семья…

Стараясь отдышаться, полез за флягой с водой и несколькими листочками трав. Весь этот безумный бред, смесь депрессии и безудержной ярости, нужно смыть, отвлечь рассудок. Из огня да в полымя.

Тихо так, мирно. Но так-то быть не должно, уходя в прошлый раз, оставил далёких товарищей сражаться где-то в этих лесах. Прикрыл их тыл, сообщил о колонне и ушел ожидать новых сигналов. Он и пришёл, а я жалел себя как безвольную кучу дерьма, плохо мне, больно. Слабак и нытик. Кинься горлом на штык, и освободи мир от своих страдашек, придурок!..

Гнев раздражает, и всё в себе тоже раздражает, и мир этот бесит. Замкнутый круг. Ну, так пользуйся гневом – встань и иди, слышишь? Хватит жалости, фарш не прокрутить назад. Смерть остаётся смертью, а ты пока живой. Вперёд!

Квест так и не обновился, никаких новых вводных нет. Посему отправился дальше по лесной дороге, где по всей логике должны быть бойцы РККА. Мозг всё же подсказал правильный путь – идти по проводу, что всё так же лежал по обочине. Вспышка раздражения за тупость и уже бегу вперёд. Каких-то десять минут бега, и я вижу что-то отличное от леса и дороги. Подводы, мёртвые лошади, перевёрнутые ящики из-под снарядов и патронов. Очень много всего такого, дорога дальше просто забита. Где-то впереди что-то чадит, и дым заволакивает обзор метрах в ста от начала этого затора. Тыл какой-то части. Короткий осмотр – и я не нахожу погибших людей, только следы крови и бинты. Словно лед из крошек эти следы ведут меня в сторону с дороги, на малозаметную тропку. Уже сходя с дороги, обратил внимание, что одна подвода и погибшая лошадь мне знакомы – они приходят на мой призыв транспорта. Совершенно точно они... Обрыв Связи – потому что все погибли? Все до единого?.. «Последний из людей»... Нет уж! Найду! Исправлю! Или умру хотя бы здесь, с ними... Не оборачиваюсь, не на что там больше смотреть, и убегаю по найденной тропинке... Под ногами теперь попадаются и стреляные гильзы. Нашлась пробитая каска СШ-36, винтовка Мосина с расколотым прикладом и без затвора, пустая санитарная сумка. Деревья перекрывали обзор, что там впереди, шел, петляя по этой тропе, пока не учуял носом стойкий запах гари с кислинкой сгоревшей взрывчатки. Благо уже знал такой запах, спасибо гранатам коих метнул уже прилично.

И вот картина развернулась предо мной во всей её уродливой красе. За очередным кустом лес оборвался и обернулся полем. Полем смертной брани. Сотни, а может, и тысячи трупов застилают изрытый воронками простор. Солдаты разных рас в своих национальных униформах лежат изломанными, а кое-где и просто порванными фигурками. Альвы, цверги, орхас... Красные, синие и зелёные формы. Грязь и кровь. Медленно оцениваю зрелище, двигая взглядом слева направо. Слева вдалеке, у самой опушке леса вижу разбитые орудия, повозки, какие-то заграждения. Справа, где поле слегка идёт вверх, на превосходящей высоте рваная полоса заграждений из колючей проволоки. Там концентрация тел просто чудовищная, трупы образуют настоящую стену у проволочного заграждения. И есть там кое-что отличающееся от прежней гаммы цветов – пятна цвета хаки.

Шагнув вперёд оступаюсь, чуть не падая в воронку. Под ногами, сокрытое тонким слоем земли, лежит тело. Тоже в хаки. Перевернув погибшего красноармейца, обнаруживаю знакомое лицо – это возница с подводы.

Не может на мой призыв никто прийти, потому что погибли все. Связь прервалась, не с кем связываться. Или всё же нет? Там, за проволокой, кто-то всё же должен быть! Найду!

По краю поля мчусь к заграждениям, не знаю, как и почему обоз оказался на фланге, а не в тылу, но что есть, то есть. Усталость копится с каждым шагом, дышать тяжело, и вновь пришедшие нотки дыма пробивают на кашель. Ко всему прибавляется тяжелый, сладковатый, удушливый запах гниения. Тела лежат не первый день, тут и там гудят мухи и иной гнус прибывший поживиться...

И тишина. Ни криков, ни стонов, ни стрельбы, ни команд. Ничего! Все убили всех. Ну не может так быть... Не может!

Вдоль леса пройти не получилось – проволока тут целая, и тел тоже много. Свернул в поле, лавируя меж погибших альвов, тут их с края больше, впереди полно цвергов. Добрался до завала из тел у узкого прохода в проволоке. Несколько снарядов вывернули витки колючки и пешие стремились сюда как мотыльки на свет. По ту сторону вижу картину не особо лучше – тела лежат тонким слоем, но там есть люди. Красноармейцы встретили штыками прорвавшихся за линию заграждений. И там же остались, в последних объятиях смерти вместе с врагами.

Невольно вздрагиваю, застыл на месте, упершись взглядом в знакомый щит пулемёта Максим. Ствол направлен на меня. Нет, просто сюда направлен, а за ним – никого. Бруствер тут и там срыт близкими взрывами, кое-где торчат задранные в небо игольчатые штыки... Дальше, пробираюсь всё дальше, уже почти у линий окопов. Они простираются через всё поле ломаной линией и убегают, скрываясь из вида.

Тишину нарушает выстрел. Громкий, внезапный и направленный на меня. Удар в голову опрокидывает на землю и дарует незабываемые ощущения. Боль в шее, затылке, в глазах. Всё плывёт... Кто меня так? Звук был со стороны поля...

– Forwa-a-arts! – Громко, чётко разносится над землёй. Голосу вторят на знакомом рявкающем языке. Альвы и цверги. Перекатившись в сторону, на пару метров ползу, пытаясь сосредоточить взгляд на пулемёте. Его даже через слёзы видно. Каску сорвало, но голову не зацепило, просто хорошо ударило. Пара мгновений и вот, окоп.

И здесь смерть. Красноармейцев не очень много. Но и тут есть тела врагов. Времени на осмотр уже нет, позади живые враги. Ну-ка, Максим, покажи что можешь. С надеждой кидаюсь к станкачу, вижу, он заряжен, лента торчит из приёмника. Но зверь мёртв – кожух и казённик пробиты, пулемётчики погибли вместе со своим оружием от близкого разрыва. И вновь знакомые лица, именно они приходили на призыв пулемёта...

– ДА ВАШУ МАТЬ!.. – Гнев переполняет, даже боль притупляется. Ну как же так? Как всё это так обернулось-то?! Подымаюсь к брустверу и делаю пару выстрелов из карабина просто куда-то туда, в поле. Вспышка гнева отступает, не полностью, но здравость возвращается. Выдернув ленту из пулемёта, запихиваю её в короб, там еще много осталось, надо просто найти другой пулемёт. Пробираюсь вдоль линии окопа дальше, вокруг погибшие, а я живой. Квест не провален, потому что я живой. Последний. Меня сюда привела сама смерть: «Смотри, человек, ты последний, лишний, они уже умерли, давай и ты»

– Хрен тебе, сука. – Подхватил с бруствера целую каску, СШ-36, размер вроде подошел, не болтается и не жмёт. С ней подольше продержусь, побольше за собой утащу врагов. По брустверу стоило поднять голову, ударила пара пуль, но мне хватило времени осмотреться – заметил бегущих в красных мундирах альвов. – Ушастые уроды. Сейчас я вам... Сейча-а-ас...

Другую пулемётную позицию вскоре нашел. Земля перед пулемётом оплавлена, спеклась в стекло, а расчёт обожжен как огнемётом. Но пулемёт цел. Ленты нет, короба пустые лежат вокруг.

– Сейчас, сейчас... – Может, и не было у меня навыка обращения с пулемётом в игре, но в реальности-то я его отлично знал. Разбирал, собирал, чистил, даже стрелял не раз, пусть и холостыми патронами. – Держитесь, ушастые!

Максим благодарно принял ленту, дважды рукоятку взведения верх и вперёд. Глазастые оппоненты заприметили мои шевеления, щиток содрогнулся от попадания, второго... Рокот длинной очереди перекрыл все потуги меня достать. Стопор горизонтальной наводки ослабил, и начал поливать. Бегущих оказалось немного, пяток красномундирников, срезал на ять. Залёгших не достал, но стрелять по мне прекратили.