Текст книги "Странник"

Автор книги: Виктор Тюрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

ГЛАВА 5

Прошла неделя, а от 'комиссара' все никого не было. Я уже было начал надеяться, что обо мне забыли, как утро среды все изменило. Выйдя из подъезда, я сразу наткнулся на Гома, поджидающего меня. Сердце противно екнуло. 'Вот оно! Расплата! Что же они для меня придумали?!'. Увидев меня, тот сделал приглашающий жест рукой. Я подошел.

– Пойдем. С тобой хотят поговорить.

Спорить и возражать было бессмысленно, поэтому я покорно отправился вслед за шестеркой 'комиссара'.

Вначале со мной довольно долго беседовал плотный, коренастый мужчина в белом лабораторном халате. Впрочем, на беседу разговор походил мало, скорее всего, это был своеобразный тест на проверку знаний. Я сдал его, не напрягаясь, после чего тип ушел. Спустя пятнадцать минут явился еще один 'белый халат'. На этот раз это был худой, длинный, с изрядно потрепанным лицом, молодой парень. Поднявшись с ним этажом выше, я неожиданно оказался… в самой настоящей лаборатории. Стоило только мне ощутить знакомую атмосферу научно-исследовательской лаборатории, как у меня к горлу подкатил комок. Неужели мне предстоит здесь работать?! Я все еще не мог поверить своим глазам. Не успел я в душе поблагодарить провидение, как мой гид, чуть ли не силком, потащил меня дальше. На верхние этажи. В жилую зону, где как оказалось, я теперь буду жить. Увидев двухкомнатную квартиру, предназначенную для меня, я понял, что экзамен мною был сдан на 'отлично'.

Рабочий день у нас начинался в девять утра, а кончался в зависимости от количества и срочности работы. Каждый день я спускался с этажа, где жил, двумя пролетами ниже, и оказывался в исследовательском центре, часть которого занимала наша лаборатория. Работало нас в ней пятеро, включая нашего начальника, бывшего штаб – полковника инженерных войск, доктора наук, Педроса Гомеуса. В свое время он служил в штабе армии, на одной из центральных планет, пока не был обвинен в шпионаже. Своевременно предупрежденный, сумел бежать. Заметал следы до тех пор, пока не оказался здесь, на границе освоения космоса. Относился он к особой человеческой породе, к людям упрямым и ревнивым, не признающим поражений и ошибок. Всегда уверенный в своей правоте и непогрешимости, глухой к доводам рассудка, он иногда доводил меня до белого каления своими указаниями и наставлениями. Третьим и последним инженером в нашем коллективе был мой экзаменатор, бывший дипломированный специалист, которого неумеренная страсть к деньгам привела к воровству, а нежелание сидеть в тюрьме – сюда, на 'дно'. Остальные двое сотрудников были из самоучек. Простые незатейливые ребята, потрепанные жизнью и насквозь пропитанные пивом. В нашей лаборатории они играли роль техников, грузчиков и занимались много еще чем, где не требовались специальные знания и работа головы. Наша работа имела свою особую специфику. Работа над электронной отмычкой сменялась разработкой схем взлома систем безопасности, а усилитель сигнала для 'жучка' плавно перетекал в переделку чипов на статус – картах. Последняя работа случалась чаще всего.

Помимо нас, на этаже, работала нарколаборатория, оружейные мастерские и криминалистическая лаборатория. Начальником последней являлся уже знакомый мне 'Эксперт'. Люди, работавшие в исследовательском центре, в своем большинстве, являлись моими соседями по тридцать четвертому, жилому, этажу. На тридцать третьем этаже находилась автоматическая прачечная, магазин, бар – столовая. Также несколько гостевых квартир, своего рода гостиница. Все три этажа были замкнутым комплексом, в который никто не мог попасть, не имея специального допуска. Первые несколько дней я думал, что попал в подобие тюрьмы, и вся моя жизнь теперь будет ограничена тремя этажами, но как оказалось все намного лучше. В свое свободное время, я могу идти, куда пожелаю, только нужно поставить в известность охрану.

Я работал в лаборатории второй месяц, когда мне в голову пришла неплохая идея по поводу новой разработки. Поделился мыслями с начальником. Тот дал 'добро'. В процессе подготовки оказалось, что необходим прибор, которого в лаборатории не оказалось. Рассказал о проблеме шефу, и тут же услышал следующее: 'Не суши мне мозги, парень, а езжай в центр. Вот адрес. Там есть все и даже больше'. Вслед за этими словами на стол легла статус – карта на мое имя. Фальшивке я не удивился, ведь за столь короткое время моего пребывания здесь, только мною было перешито одиннадцать статус – чипов под чужое имя. Взяв карту в руки, приложил большой палец руки. Тут же на ней появились мои биометрические параметры: сетчатка глаз, оцифрованное изображение лица, анализ ДНК. Далее шло мое имя, но уже со статусом техника, работающего в фирме 'Адрона'.

Поднявшись по лестнице и пройдя сквозь широкие двери, инкрустированные узорами из цветного стекла, я попал в большой вестибюль с множеством людей, спешащих по своим делам. Несколько растерявшись, я стал искать глазами автомат – информатор, как меня неожиданно окликнули.

– Дэвид? – послышалось за моей спиной. Имя прозвучало негромко, с ноткой сомнения в голосе. Я медленно обернулся. 'О господи! Это же Фил!'.

Передо мной собственной персоной стоял друг юности Филеас Сквош. Я не мог поверить своим глазам. Наверно, так же, как и он. Восемь лет – достаточно большой срок, тем более что мы расстались, когда нам обоим не было и пятнадцати лет.

– Фил!

– Дэв!

Только после этой переклички, мы бросились друг к другу. С минуту стояли, сжимая друг друга в объятиях. Не знаю, насколько искренне была его радость, но я был точно на седьмом небе от счастья. Зачеркнувший свою судьбу статусом безработного, я старался как можно реже вспоминать свое прошлое, чтобы лишний раз не бередить душу. Только редкие электронные письма родителям и их ответы, были единственной ниточкой, связывающей меня с прошлым. И тут такая встреча! Фил напомнил мне бурную юность, радости и неудачи, родителей, все то, от чего я отказался, что теперь старался забыть. Вихрь воспоминаний пронесся в моей голове, взбудоражив меня еще больше.

– Ты как-то странно возбужден, – тут Фил подмигнул мне. – Ты случайно не сменил ориентацию, а Дэвид?!

В первый миг я не понял его, а потом рассмеялся. Весело, от души, как давно уже не смеялся. Не дав мне толком прийти в себя, друг юности, подхватив меня под локоть, уже тащил обратно к двери, но только я открыл рот для возражений, как мне было категорично заявлено: – Нашу встречу просто необходимо отметить! Не вздумай возражать! Я плачу!

Позже, я так и не смог толком вспомнить, куда мы шли и как оказались, за столиком этого тихого бара. Я был настолько взволнован встречей, что некоторое время воспринимал, из окружающего мира, только Фила. Меня захлестнула с головой гигантская волна воспоминаний, мыслей, чувств, все то, что копилось у меня в душе, ища выхода. И я не смог удержаться. Когда от бутылки осталась четверть, меня пробило на откровенность. В едином порыве я рассказал Филу все, что со мной произошло, правда, только в общих чертах. Закончив исповедь, я испытал облегчение и страх. Страх, что друг юности сейчас станет бывшим другом. Но вместо того чтобы встать и уйти, я услышал то, что никак не ожидал услышать: – Знаешь, Дэвид, я думаю, что судьба обошлась с тобой довольно подло, но, устроив нашу встречу, она, таким образом, решила извиниться перед тобой. Значит, так. Давай по последней. Потом ты идешь и забираешь свой… прибор, а я,… через неделю – полторы тебя найду. Обещаю! Поднимай! За нас, парень!

Мы выпили. Свою порцию водки я выпил как воду, не заметив ни крепости, ни вкуса. Его слова странным образом остудили мою голову, словно я сунул ее в ведро с ледяной водой. Обещание новой встречи – это надежда, а этот товар мне почему-то всегда доставался с браком.

'Встреча. Он что хочет мне помочь?! А может, просто размяк человек душой от лишней рюмки и пообещал сгоряча'.

– Послушай, Фил. Ты меня, наверно, неправильно понял. Я не просил вытаскивать меня из этой кучи дерьма. Просто захотелось поплакаться в жилетку. И все!

– Пусть будет так. Поплакался? Легче стало? Хорошо. Но ты не против новой встречи?

– Нет. Не против. Просто я не так свободен, как ты. Надеюсь, это ты понимаешь?

– Я всегда тебя понимал. Иначе бы мы с тобою так крепко не сдружились в юности. Не так ли, Дэв?!

Этот парень всегда умел настоять на своем, помня это, я только молча кивнул головой.

– Ну и хорошо! Организация встречи за мной, Дэв, а бутылка за тобой. Согласен с таким разделением обязанностей?

– О чем разговор, Фил.

'Может, снова удача повернулась ко мне лицом?'.

Думать я так думал, но верить до конца подобным мыслям боялся. И в то же время искорка надежды, тлевшая в моем сердце, никак не давала себя погасить. На исходе был десятый день, когда в лабораторию вошел мой шеф.

– Ко мне в кабинет! Живо!

Войдя в кабинет экс – полковника, я был готов ко многому, но то, что увидел….. Голова сразу стала пустой и звонкой. Впору было кричать: 'Ау! Есть тут кто-нибудь?!' – и слышать, как под сводами черепа гуляет звонкое эхо. И все потому, что в кабинете, помимо стоящего навытяжку у стены хозяина кабинета, сидело два человека. И как сидели. Спокойно. Расслаблено. Одним из них был 'комиссар' Станеску, а другим человеком был… Фил. Этого я никак не ожидал. Вообще-то я надеялся на нашу с ним встречу, но не здесь, в кабинете, и уж точно, не в компании с этим бандитом. Стоя в полной растерянности и не зная как себя держать в их присутствии, я выглядел в их глазах если не застенчивым дурачком, то кем-то на него похожим. Так я стоял, пока Фил не сказал: – Расслабься, Дэвид. Видишь, я слово свое сдержал, а как насчет тебя?! Где бутылка?!

– Сдержал. А я… я же не знал, – постепенно я начал приходить в себя. – Привет, Филеас. Здравствуйте,… 'комиссар'.

В ответ на приветствие я получил барственный кивок головой, после чего бандит сразу перешел к сути дела: – К нам обратились,…скажем,… уважаемые люди. Речь шла о тебе. Их просьба показалась нам достаточно убедительной, и мы решили помочь им. Итак, Дэвид Сакс, с этого момента, ты свободен от любых обязательств по отношению к нам.

Закончив, 'комиссар' резко встал, быстро пересек кабинет и исчез за дверью. Я проводил его растерянным взглядом. 'Свободен,… но как? А моя статус – карта? Она как?'.

Пока я стоял, путаясь в мыслях, Фил обратился к моему, уже бывшему, начальнику с просьбой: – Вы не могли бы оставить нас наедине? Минут на десять?

Тот, не слова не говоря, тут же покинул кабинет. Фил проводил его взглядом, после чего, развернувшись ко мне, весело подмигнул: – Парень, да ты, похоже, никак в себя не придешь. Думал, начнешь тут прыгать от радости, а ты…. Все удовольствие поломал. За это с тебя две бутылки! И не надейся, от расплаты не уйдешь! А теперь лови!

Я автоматически вскинул руку навстречу летящему в меня предмету и в следующую секунду ощутил фактуру пластика в своей ладони. Осторожно прижал большой палец к информационному сенсору, и после биометрических данных увидел строчку: 'Дэвид Сакс. Компания 'Норд'. Статус – инженер второго класса'. Но даже теперь я все еще не мог поверить тому, что произошло, только что, в этом кабинете.

Машина была отпущена, как только пересекла невидимую границу, отделяющую центральные районы города от его окраин. Мне хотелось сделать лично эти символичные шаги, запечатлеть их в памяти. На душе было легко и светло, как бывает, наверно, только в детстве. Голова слегка кружилась от 'воздуха свободы', создавая чувство легкого опьянения. Так мы шли некоторое время, пока Фил не посчитал, что я достаточно 'вкусил свободы', и предложил отведать нечто более существенное. Возражений не последовало. После долгого и извилистого путешествия по барам, наконец, мы оказались в ресторане при гостинице 'Виктория', куда меня, на первое время, определил на постой Фил. Здесь также было много хорошего вина и воспоминаний. Все-таки вина оказалось больше. Это стало понятно после пробуждения, когда я увидел, что лежу поперек кровати одетый, в рубашке и брюках. Часы показывали шесть утра. Только я начал раздеваться, чтобы нырнуть под одеяло и доспать свое, как вспомнил, что это мое первое утро на свободе. Сон как рукой сняло. Став у окна, долго смотрел, как просыпается город. Когда надоело, сел в кресло и стал вспоминать наиболее яркие фрагменты вчерашнего вечера, после чего мысли плавно перетекли на моего друга детства. Филеас Сквош. Он появился у нас неожиданно, в середине учебного года. Его отца перевели к нам каким-то начальником в федеральную администрацию района. Мы быстро сдружились, а за два года совместной учебы стали почти чуть ли не братьями. Фил был веселым и жизнерадостным парнем, жадным до жизни и развлечений. Пытался взять от жизни все, в чем я ему по мере сил усердно помогал. А через два года его семья уехала так же неожиданно, как и приехала. Мысли, перескочив с общих воспоминаний, снова закрутились вокруг Фила.

'Ничуть не изменился за эти годы. Такой же веселый и бесшабашный, – я посмотрел на часы. – Странно. Уже половина одиннадцатого. Понимаю, работа и все прочие дела, но мы вроде договаривались созвониться'.

Прождав еще полчаса, поинтересовался у администратора, нет ли чего-нибудь для меня. Оказалось, что есть. Электронное письмо.

– Читай! – тут же скомандовал я.

– Дэвид, привет. Надеюсь, твоя голова в порядке? Тогда слушай меня внимательно. Ты знаешь, в каком мире мы живем, поэтому сразу расставим акценты. Бесплатного сыра не бывает. Со временем мне понадобиться твоя помощь. В чем она будет состоять? Так сразу не скажу. Придет время – мы поговорим об этом, а пока о тебе. С компанией 'Норд' у меня неплохие отношения. Фирма маленькая, но крепко стоит на ногах. Ты зачислен в ее штат. С понедельника – на работу. К счету на твоей карточке я добавил триста кредитов. Этого тебе хватит прожить пару недель, до аванса. Теперь о твоем положении. Единственное что тут можно сказать: будь осторожен. Удачи тебе, Дэвид.

Несколько минут я стоял, переваривая послание. Не удивлялся, а именно – переваривал, как незнакомое блюдо, которое прежде никогда не ел. Вроде съедобно, а там…. видно будет. Стиль письма был явно не его. Мой приятель всегда был напористым и практичным парнем. Уже в юности он смотрел на жизнь со всеми ее проявлениями, как на своеобразный товар в оригинальной упаковке. 'Все и сразу!' – это был его девиз, и вряд ли время его изменило к лучшему. А тут это расплывчатое письмо… Что спрятано за этими строками? Или кто? Может Сквош только ширма? Попытки проанализировать письмо ничего не дали, а гадать было бессмысленно, после чего я плюнул и решил, что хуже, чем было, вряд ли будет. Значит, будем жить и радоваться тому, что уже есть!

ГЛАВА 6

Работа в компании 'Норд', на первых порах, была несложной и необременительной. Правда и зарплата инженера второго класса была небольшой. Триста пятьдесят кредитов в месяц, но после тех ничтожных заработков на 'дне', эти деньги показались мне настоящим богатством.

Рано утром уходил на работу и поздно возвращался. Мне было нужно, как можно быстрее, наверстать упущенное, вернуть свои рабочие навыки в кратчайшие сроки, поэтому нередко вечера я проводил за чтением специальной литературы. Одновременно я привыкал жить как нормальный человек, стараясь освободиться от вбитых в подсознание привычек и рефлексов 'дна'. Перестал автоматически садиться в незнакомом баре или кафе спиной к стене, прикрывая, таким образом, свою спину от возможного удара, и не напрягаться каждый раз при виде людей, возникающих из темноты, когда поздно вечером возвращался с работы. Так и жил, постепенно приходя в себя, пока как-то утром, придя на работу, не застал сидящего за моим рабочим местом своего босса, Стаса Ивацевича. Я мгновенно подобрался, готовый к проявлению недовольства, но тот, ни слова не говоря, просто ткнул пальцем в развернутый голографический экран у меня на столе, и я понял, речь идет о новом заказе. Сел, стал разбираться, одновременно Стас просветил меня, что суть не в самом заказе, а в контракте на год, который мы получаем, в случае успешного разрешения проблемы. Контракт на год от солидной компании являлся хорошей рекламой для фирмы нашего уровня. Теперь стал понятен ранний приход и взволнованность моего шефа. Обнадежив его тем, что постараюсь приложить максимум усилий, я кинулся в решение этой проблемы, словно в прорубь, с головой. К тому же я не без основания считал, что уже достаточно подготовлен и могу взять на себя решение задач, подобных этой. Три недели, без выходных, чуть ли по двенадцать часов в сутки я работал над проблемой и результат не замедлил себя ждать. Компания 'Фоник' не только заключила с нами контракт, но и осыпала нас дождем из кредитов. Желая закрепить успех, я предложил своему шефу, а через него компании 'Фоник', создать экспериментальную модель нашей разработки. Раньше подобными делами на 'Норде' не занимались, сдавая заказчику только теоретические выкладки, поэтому определенный риск имел место, но мы сумели снизить его до минимума. Успех превзошел все ожидания. Моя разработка даже нашла отклик на страницах одного научного журнала. Дальше последовали еще три работы, принесшие нашей компании дополнительную известность. А за неделю до рождества, мы узнали, что в ежегодном обзоре – рейтинге фирма 'Норд' перескочила с сорок девятого на тридцать второе место. Праздник получился двойным. На рождественские праздники я уехал к родителям. Радость от встречи перевесила тот неприятный осадок ото лжи, которой я потчевал своих близких, рассказывая о своей безоблачной жизни в городе.

Несмотря на мои успехи, на внешне кажущуюся устроенность жизнь, временами меня начинал мучить страх, что обман может раскрыться, но приступы становились все реже, по мере того, как я привыкал к полноценной жизни обычного гражданина. И чем больше чувствовал себя свободным и раскрепощенным, тем больше всего я стал желать. Это было подспудное желание наверстать все то, чего был лишен восемь месяцев, пока гнил на человеческой помойке. Появившаяся привычка ужинать в ресторанах, одежда из хороших магазинов, подарки девушкам, все это требовало денег. И как следствие, мне их стало не хватать, хотя на этом этапе жизни у меня был первый класс инженера, а оклад с надбавками и премиями составлял семьсот кредитов.

После наших успехов и умело поданной рекламы, клиенты все чаще стали обращаться к нам. Не все выходило гладко, были и неудачи, но успехов было значительно больше промахов, а значит, наша известность, а вместе с нею и рейтинг, росли. Так мы работали до определенного дня, пока не получили один заказ, на первый взгляд показавшийся нам несложным, но прошел почти месяц, пока нам удалось нащупать путь к решению проблемы. Последующие четыре недели мы лихорадочно искали само решение, и только когда срок исполнения контракта подходил к концу, мы пришли к выводу, что решения, нужного заказчику в природе не существует, зато есть альтернативный путь. По нему мы уже не пошли, так как детализация совершенно новой разработки потребовала бы от нас два, а то и три месяца, а срок исполнения заказа уже практически истек. Мы были готовы к всеобщему освистанию, как произошло чудо. Даже не одно, а сразу два. Заказчик сначала перевел нам деньги за проваленный заказ, а еще через два дня шеф вызвал меня в свой кабинет, где сообщил новости, касающиеся меня лично. Во-первых, настоящее лицо заказчика – это корпорация 'Роботс сервис инкорпорейт', а во-вторых, она приглашает меня перейти к ним на работу. Услышав подобное предложение, где стоял, я там и сел. И не от радости, а от сознания собственной глупости. Я ругал и клял себя, но было уже поздно.

Когда эту новость узнали мои коллеги, радостных поздравлений было ровно столько, сколько злой, матерной ругани, но касалась она не меня, кляли корпорацию. Все сознавали, что фирма достигла подобного успеха, в определенной степени, благодаря мне, если я уйду, то им придется удерживать отвоеванные позиции, доказывать свою состоятельность, только за счет своих голов. Никто не рассчитывал, что я останусь, прекрасно понимая, что отказаться от подобного предложения может только полный кретин. Я тоже делал вид, что ужасно рад, но в душе проклинал себя и свою светлую голову. Нет, чтобы притихнуть на время, брать среднюю работу, я пер вперед, показывая всем какой умный. И нарвался. Теперь меня ждет детальная и тщательная проверка службы безопасности корпорации. А там, как я слышал, дураков не держат. Если СБ раскопает мое прошлое…. И отказать нельзя. Никто не поймет, ведь от таких предложений не отказываются, о подобном мечтают, а если он не хочет, значит, с ним что-то не так. И тут мне проверки не избежать. Уволиться и уехать? А дальше что?! Я сутки метался, не находя себе места, пока не измучил себя настолько, что решил: будь, что будет! Судьбу по кривой не объедешь. Мое состояние, в ожидании ответа от корпорации, ничем не отличалось от состояния узника в ожидании приговора. Когда утром четвертого дня я получил официальное уведомление о принятии на работу, вместо беспредельной радости, ощутил только тупое облегчение.

– Все прошло хорошо. Господи! Все завершилось, – эти слова вырвались из меня, спустя некоторое время, когда я окончательно осознал, что все закончилось хорошо. А спустя полчаса, уже окончательно придя в себя, я считал плюсы моей новой работы и радовался, как ребенок. Тысяча двести кредитов в месяц. И это не предел. Если я поселюсь в районе, который контролирует корпорация, то получу двадцать процентов скидки за оплату квартиры. Бесплатное медицинское обслуживание в случае… Социальная страховка в размере…. В радостном возбуждении, я снова и снова перечитывал льготы и привилегии, предоставляемые корпорацией.

Я старался работать предельно четко и аккуратно, с полной самоотдачей, но задания становились все сложнее. Моего уровня знаний явно стало не хватать. Через месяц после окончания испытательного срока я был вызван к начальнику сектора. Я был бы не удивлен, если бы мне показали на дверь, но все оказалось не так плохо, даже более того, мне намекнули о возможных перспективах роста. Минус был только один. Не хватало специальных знаний, поэтому сразу было выставлено условие: если хочу остаться у них и работать дальше, то должен пройти курс и получить диплом специалиста по нейроволокну. Не раздумывая, дал свое согласие, а через полгода сдал экзамен аттестационной комиссии на 'отлично'. Уже на следующий день после аттестации я вышел на работу в должности ведущего инженера с окладом в две тысячи кредитов. Около года продолжалась моя почти идеальная жизнь, вплоть до сегодняшнего дня.

'Как было хорошо. Спокойно. Жил – не тужил. А работа, какая… Просто сказка'.

И тут меня словно ударило. Как я забыл! 'Зверь'! Хотя вспомнить о нем должен был сразу, ведь он являлся единственным вещественным доказательством моей преступной деятельности, в которой меня могла обвинить корпорация. Громкие слова, но, скорее всего, такую оценку дал бы обвинитель на суде моим действиям, если бы тот состоялся. Все началось с того, что нашей лаборатории предложили рассмотреть для практической разработки мономолекулярную нить. Химически она представляла собой цепочку атомов углерода, сцепленных между собой и представляющих единое целое. Нить настолько тонкая, что практически невидима, зато легко проходит сквозь любые молекулярные соединения, а если говорить по-простому, то может резать с одинаковой легкостью, как лист бумаги, так и ракетную сталь. Она всем хороша, за исключением одного минуса. В природе не было материала, который мог бы долго и надежно удерживать ее, рано или поздно, но крепежный материал разрезался самой нитью. Но исследования постоянно продолжались. И когда, наконец, химикам корпорации вроде бы удалось справиться с этой задачей, экспериментальный сплав передали нам для полного апробирования. После полутора месяцев исследований мы вплотную подошли к решению проблемы, и в последний момент нам объявляют, что тему у нас забирают. Без всякого объяснения причин. Моя докладная записка, как мера протеста, ничего не принесла мне, кроме жесткого разноса в кабинете у начальника. Чувство несправедливости по отношению к себе и к нашему труду в целом, дали мне силы и смелость пойти против правил установленных всемогущей корпорацией. В тайне ото всех, я начал работать на себя, параллельно моей основной деятельности. За это время я потерял два килограмма живого веса, сто раз проклял себя за безумную идею, заставившую меня идти по лезвию ножа, но в результате 'Зверь' все-таки появился на свет. Он был задуман и исполнен, как нож с выкидным лезвием. Форма ручки ножа представляла собой фигурку ящерицы и в целом смотрелась как грубовато сделанная детская игрушка, если конечно не считать его убийственно смертоносной начинки. Внутри ручки находилась свернутая в спираль мономолекулярную нить, длиною в десять сантиметров. Она выскакивала и пряталась из пасти ящерицы, откликаясь на голосовую команду 'Зверь – нож', настроенную на звуковой тембр моего голоса. Практически нить – лезвие можно увидеть только при специальном освещении, в обычном свете она была невидима, становясь от этого втрое опасней. По окончании работы у меня мелькнула мысль покаяться в своих грехах и отдать 'Зверя' корпорации, но стоило мне заглянуть в свой экземпляр контракта, и пройтись по пунктам, которые я нарушил за время своей 'нелегальной' работы, как она сразу пропала. Неделю я осторожно и скрупулезно уничтожал все, что могло иметь отношение к моей 'тайной' работе, затем месяц готовил операцию по выносу 'Зверя'. И только когда он оказался в специально оборудованном тайнике в моей квартире, наконец, я мог вздохнуть свободно.

'Неужели из-за него?! – вспыхнула запоздалая мысль. Но тут же погасла. – Не может быть. Нож у меня уже четыре месяца…. Столько времени выжидать…. Нет. Это не в правилах СБ'. Мысли, вытащив меня из воспоминаний, вернули к действительности.

'Не о том думаешь, парень. Надо думать о том, что тебя ожидает, когда твоя двойная жизнь выйдет наружу! Как я понимаю, сначала установят слежку. Определят круг знакомых. Обыщут квартиру. Что еще…. Эх! Не спросил у Фей, когда было затребовано мое досье. Скорее всего, сегодня, но начать разрабатывать меня могли и раньше. Накинем еще сутки. Насколько плотно служба безопасности взялась за меня? Счет может идти на сутки, а может и на часы. Черт! Все так и бросить?! Бежать?! Будь оно все проклято!'.

Мне до жути не хотелось верить, что для меня все кончено. Не хотелось и все! Но мое фальшивое прошлое, словно камень на шее, тянул меня ко дну.

'Никому не мешаю. Тихо живу. За что мне все это?! – легкий приступ истерики встряхнул меня, вывел из расслабленного состояния, вернул логичность и жесткость мыслям. – Не время расслабляться! Ты, Дэвид, давно уже не мальчик, которого пинками, как нашкодившего щенка, выгнали из университета. Изменилась жизнь, изменились ценности. Теперь меня так просто не возьмешь'.

Став снова самим собой, я приступил к обдумыванию своих последующих практических передвижений и действий, с учетом возможной слежки.

'Немного гуляю для маскировки. Потом иду домой. В тайнике забираю три тысячи кредитов и 'Зверя'. Как знал, что рано или поздно пригодятся. Но что делать с пятью тысячами на счету? Всю сумму снять, наверно, не получиться. Привлеку излишнее внимание, а может, даже спровоцирую свой арест. А вот тысячи полторы будет в самый раз. Теперь делаем вид довольного жизнью человека… и пойдем'.

С легкой улыбкой на лице, а сам внутренне сжавшись, как пружина, я вышел из бара. Лениво посмотрел по сторонам, как бы решая, куда лучше пойти, затем, словно решившись, двинулся к ближайшей стоянке такси, стараясь выдерживать прогулочный шаг. Мне все время хотелось обернуться, но я сдерживал себя. Правда, с большим трудом.