Текст книги "Операция «Призрак»"

Автор книги: Виктор Глумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

На стекло упала капля дождя. Но хватит ли времени одеться, добежать до поверхности?.. Недолго думая, Яр метнулся к рычагу и нажал красную кнопку. Сейчас по всему бункеру воет сирена и мигают алые лампы, сотни людей вскакивают с постелей и бегут на рабочие места. Подростки понуро бредут к динамо-машинам, подгоняемые старшими. Солдаты спешно надевают костюмы. Уровень опасности – алый. Это не просто дождь – грозовой осенний ливень, а значит – полчища голодных мутантов.

Вероятность того, что дождя не будет, существует, но она минимальна. Все равно Яру терять нечего, он уже всего лишился, кроме собственной жизни. А так у него появился шанс спасти бункер от нашествия, сохранить ветряки.

Снова налетел ветер. Казалось, что он поднимет будку и бросит о стену, Яр аж невольно пригнулся. Снова затрещало переговорное устройство.

– Прием, Яр! – заговорили взволнованно. – Это ты включил сигнал тревоги? Неужели…

В этот момент блеснула молния, а через несколько секунд донесся треск и грохот, словно небо раздирали на две части.

– Да! – прокричал Яр. – Грядет грозовой ливень, надо срочно все демонтировать.

Вспыхнуло электроосвещение по периметру стены, озаряя двор рассеянным светом, выхватывая фигуры мечущихся людей. Включил фары броневик, повалил дым из его трубы. Вторая капля разбилась о стекло. Еще немного, и хлынет ливень, тогда мутанты вылезут из воды и ломанутся сюда. Чтобы достичь поля с ловушками, им понадобится пять минут, чтобы преодолеть его… Это будет зависеть от их количества.

Распахнулись ворота в гараж, солдаты бросились к уже раскочегаренным паровикам. Ревя моторами, машины покатили к воротам. Специально обученные инженеры, рискуя жизнью, при сильном ветре полезли демонтировать большие ветряки.

Задымили трубы над теплицами – охранники готовили гудок, который мутантов на некоторое время останавливал. В предчувствии приключения сердце зачастило.

Третья капля. Четвертая, пятая… Началось. Мир затаился в ужасе, зары засели в убежищах, животные забились в щели и норы. Мутная вода закипела от ударяющихся капель и мутантов, ползущих на берег. Сотни тысяч тварей покинули среду обитания и, не в силах терпеть голод, бросились добывать пропитание. Разинутые пасти с капающей слюной, горящие алчным блеском глаза, руки с кривыми когтями. Горе тому, кто не успел спрятаться!

Впереди всех мутантов – бегуны, которые сейчас наименее опасны. Они первыми гибнут в ловушках. За ними – прыгуны, и опять куча трупов. А вот за ними – клыкари и крушители, которые уже видят ловушки и обходят их стороной. Взобраться на стену для них – плевое дело. И здесь начинают действовать дежурные, дергать за рычаги, которые опускают-поднимают «выкидухи». И получаса не проходит, как под стеной оразуется кровавое месиво из покалеченных тел.

Бывает такое, что мутанты прорываются во двор, где их расстреливают из дробовиков и луков, мечутся там, запертые, дохнут. Тогда двор полнится стонами умирающих и воплями раненых. Битва продолжается, пока идет дождь, изматывая обороняющихся и атакующих.

Иногда мутанты одерживают верх, и многие солдаты и охранники гибнут. Кто успевает, уходят в гараж, запирают ворота и спускаются в бункер. Хотя мутанты ни за что не пробьют ворота, в гараже все равно остается вооруженная дежурная группа.

При таком раскладе остается только ждать и слушать, как беснуются мутанты, стараются повалить столбы ветряков, крушат технику, ломятся в теплицы. Когда ливень заканчивается и мутанты отступают, люди снова выходят на поверхность, разгоняют одиночных тварей и пожинают урожай смерти.

И двор, и подступы к стене завалены трупами. Некоторые обглоданы до костей, и непонятно уже, где погибший солдат, а где мутант. Тучи воронья пируют на них, сбегается зверье, и только огнеметы помогают расчистить территорию.

Воображение Яра нарисовало бегущих мутантов. В старые времена точно так же летела стая саранчи, сжирая на своем пути всю зелень. Сейчас мутанты съели бы саранчу.

Налетел ветер, затарахтел будкой так, что Яру показалось, она сейчас улетит. Это, конечно же, иллюзия: рычаг находится в стене теплицы, к которой прикручена жесть и фанера. Уж теплица-то, вросшая в бетон, никуда не денется.

Через стекло Яр видел, что инженера, спускающего на веревке лопасти с трехметрового столба, шатает и он едва держится. Второй тоже пока держался. Внизу суетились охранники и солдаты. Ворота в гараж заперли, оставили лишь дверь в рост человека, круглую, тоже бронированную.

Только бы инженеры успели разобрать ветряки и охранники – довести давление в баках до уровня, достаточного для того, чтобы подать гудок!

Следующие десять минут были самыми длинными в жизни Яра. Один инженер сумел демонтировать ветряк и спустить лопасти, второй упал, и вместо него полез солдат. Дождь лил стеной и, когда дул ветер, будто плеть, бил наискось. Он шуршал, грохотал, хлюпал, и в шуме тонули вопли мутов, пронзенных пиками.

Яр давно не помнил таких ливней. Да что говорить, он не так часто бывал на поверхности, как охранники теплиц или солдаты. Он покосился на людей, ползающих по крыше видной ему теплицы и запирающих ставни. Наверняка многие сегодня получат заражение, потому что одевались в спешке и у них не было времени, чтобы проверить костюм.

Если полчаса назад его клонило в сон, он зевал, то теперь в крови бурлил адреналин, усталость как рукой сняло, и Яр шагнул вперед, положил ладонь на рычаг, готовый в любой момент опустить его, чтобы выстрелили из стен смертоносные лезвия и сразу же спрятались. И так до тех пор, пока не устанет рука.

Раздался гудок – низкий, протяжный, плотный звук прижимал к земле, вызывал желание заткнуть уши. Чистым было проще: из-за резинового герметичного костюма они плохо слышали, и гудок не вредил им так, как мутантам и зарам.

Небо еще раз перечеркнула молния, и на стене Яр увидел первого проникшего мутанта, озаренного ее светом, который намеревался спрыгнуть во двор. Гадство, инженер же еще не закончил со вторым ветряком! Чертов дождь начался так внезапно!

Яр опустил рычаг, но мутанту, прыгнувшему на асфальтовую площадку, это не повредило. Зато, наверное, покалечило тех, что лезли по стене. Но ничего, недолго проклятая тварь прыгала. Мут ступил на сенсор ловушки, и его пронзили выскользнувшие из земли пики. Прыгун, один из наиболее безобидных мутов. Лучше бы крушитель напоролся.

Теперь Яр методично опускал и поднимал рычаг, представляя, как растет куча покалеченных мутов по ту сторону стены. Еще не рассвело, из-за ливня видимость стремится к нулю, лучникам и снайперам будет тяжело.

Взревел гудок с другой стороны. Так вам, выродки! Получите! Еще два прыгуна нашли смерть на пиках. Одного подстрелили. Потом муты повалили толпой, и Яр сбился со счету. Рука устала опускать-поднимать довольно тяжелый рычаг, но приходилось работать, вторую-то Юля полоснула ножом.

Сколько прошло времени, он не знал. Может, пять минут, может, полчаса. Двор наполнялся мутами, которые метались от стены к стене, будто резиновые мячи. Почти все ловушки были деактивированы, возле стены вырос лес пик с нанизанным на них извивающимися телами.

– Все отходим! – прохрипели из динамиков. – Прием, как слышно? Отходим. Через пять минут дверь в гараж будет закрыта.

– Вас слышу, – отозвался Яр, дернул рычаг в последний раз и зашагал к выходу из будки, осторожно распахнул дверцу, выставил перед собой мачете. Сверкнула молния, отражаясь от лезвия, и мутанты, погибающие на пиках, отбросили сплошную уродливую тень. Дождь хлестал, заливая лицевой щиток. Дунул ветер, и струи воды полетели чуть ли не горизонтально. Яр глянул на соседнюю будку, откуда шагал силуэт сержанта, и тоже направился к спасению – распахнутой двери в гараж. Но вторая будка сложилась карточным домиком, ураган подхватил лист жести, как перо, и швырнул в Яра.

Если бы он не отреагировал вовремя и не прижался к стене, его разрезало бы пополам, как мутанта, который не успел пригнуться и сейчас дергался в агонии.

Выдохнув облегченно, Яр поднял руку, чтоб протереть лицевой щиток, и заметил, что на стекло капнуло красным. Что это?.. Как?! Он посмотрел на правую руку: резина костюма была разрезана чуть выше предплечья и немного – на груди. Удар листа жести прошел по касательной и не повредил мышцы. Мозг заработал с лихорадочной быстротой.

Яр будто уменьшился, проник в свое тело, увидел красные и синие трубы сосудов, кровь, состоящую из красных и белых клеток, а между ними – оранжевые, скрученные спиралями существа – вирусы. С каждым ударом сердца их все больше поступало в организм, они разносились кровью, оседали в тканях, встраивались в клетки и начинали плодиться.

Двадцать пять минут – ему осталось жить ровно столько. Яр не особо боялся смерти, а вот превратиться в безумную тварь – боялся. А если он не мутирует сразу? Если успеет пожить хотя бы год нормальной жизнью, ощущать запахи, не бояться разгерметизации?

Он может сойтись с зарами из известного ему поселения, наладить контакт и помогать спартанцам, как другие следопыты. Если сейчас побежит в бункер, его убьют свои. Да и нечего теперь ему там делать, это словно намек, что он свое отработал. Жизнь выбраковала его еще вчера, а сегодня просто завершила процесс. Ты мне не нужен. В утиль!

Мысль показалась ему несправедливой, решив жить дальше, Яр завертел головой. Взгляд остановился на паровом танке, и Яр метнулся к нему, пригибаясь, с трудом распахнул люк, залез в кабину и заперся изнутри. Да, муты повредят клапан, но пролезть внутрь не смогут. А дальше…

Что делать дальше, Яр пока не знал. Первоочередная задача – выжить, пока это ему удавалось. Мало того, он словно ощутил себя настоящим, почувствовал истинные человеческие эмоции, подстегивающий азарт погони, клацанье челюстей смерти за спиной. Да будет так! Он не пригодился анклаву как полноправный член общества, значит, послужит шпионом.

Когда захлопнулся люк, воцарилась абсолютная темнота, ведь щитки на лобовых стеклах машины были закрыты. Только сейчас до Яра дошло, что он залез в танк другого анклава, потому что у спартанских не было лобовых стекол, имелась узкая обзорная щель спереди, бойницы по бокам и перископ.

Тарабанил дождь по броне. Хлоп – прыгнул на крышу мутант, ударил в люк. Сюда он точно не пролезет. Если ими руководит Взрослый, они повредят трубы и клапан, и придется переделывать топливную систему, а на это уйдет дня четыре, а то и целая неделя. Только бы они не догадались отогнуть щитки, закрывающие лобовые стекла!

Яр слышал, что муты не так яростно реагируют на зараженных, не могут их учуять или унюхать. Зары не вызывают у них такой лютой ненависти и интересуют только как еда. Если он будет сидеть тихо, муты просто разломают танк, убедятся, что гастрономической ценности он не представляет, и успокоятся.

Второй удар в люк. Перекрывая грохот дождя, мутант зарычал. На броню запрыгнули его соплеменники, принялись долбить чем-то трубу. Ясно, значит, все-таки Взрослый среди них есть, сами бы они так быстро не догадались, что именно надо крушить в первую очередь.

Сквозь грохот изредка доносились выстрелы, которые звучали все реже. Чистые сейчас бежали в гараж, чтобы потом по лестнице спуститься в бункер. Значит, откладывается поход в логово Призрака.

В кочегарке грохнул камень – мутанты долбили трубу кто чем мог. Теперь, видимо, решили забросать камнями. Яр пригнулся, нащупал дверь дверь в кочегарку, запер на засов.

Интересно, сколько прошло времени с момента заражения? Десять минут? Двадцать? Может, муты им не интересуются только потому, что он вот-вот превратится в их собрата?

Яр прислушался к чувствам: все по-прежнему. Стянул противогаз, затем – резиновый капюшон, обтягивающий голову. Грохот капель зазвучал зловещей музыкой, в такт которой муты пытались раскачать трубу. Наконец он почувствовал, что порез на груди саднит, и задумался о том, что будет, когда дождь кончится и чистые разгонят мутантов.

Гости придут проверять свой танк, откроют люк, а тут – человек в синем комбинезоне простого солдата, с разгерметизацией. По Уставу его полагается пристрелить на месте. Чужие сделают это с радостью, свои – без раздумий. Если попадется кто знакомый, есть небольшой шанс, что Яру сохранят жизнь, он ведь был следопытом, умеет общаться с зарами и мог бы еще послужить анклаву в роли шпиона.

То есть шансы выжить минимальны. Выбраться незамеченным со двора не получится: сначала помешают мутанты, потом – свои, Яр скорее сам умрет, чем убьет кого-то из спартанцев. И вообще, странно, чего он так цепляется за жизнь? Еще утром думал, что проще подохнуть, чем влачить существование в общей комнате. И тут на тебе, жизнелюбие прорезалось…

Дождь все хлестал. Труба скрежетала, но пока держалась. Яр сидел на лавке в полной черноте и думал, что от судорог он не умер и в мутанта не превратился, значит, будет жить, а значит, отсюда надо выбираться, осталось придумать как.

Порез на груди слишком большой, разгерметизацию никак не скроешь, доступа к целым костюмам у него нет… Или все-таки есть? Что, если чужаки привезли костюмы с собой? Неплохо бы обыскать танк, но это лучше сделать, когда рассветет. Допустим, костюм найдется. Но чужаков не было на поверхности, все они сидели в бункере.

Но ведь рядовые спартанцы об этом не знают. Можно соврать, что он забыл в танке что-то важное и побежал забирать, но не успел обратно. Не успел, и все тут. На люк запрыгнул мутант, пока Яр отстреливался, их набился целый двор, пришлось затаиться. Допустим, солдат попадется ну очень тупой, поверит и… И что? Конечно же, поведет в бункер, где Яра усыпят навсегда.

Как сделать, чтобы солдат повел к воротам и открыл их? Да никак. Раздеть гражданина Спарты, обрекая его на смерть, Яр не посмеет. Одно дело заров пачками валить, другое – своих. Он ведь не зар, а цивилизованный человек и не покроет свое имя позором.

Надо придумать что-то другое. Например, не избавляться от этого костюма, а перебинтовать грудь, сказать, что ребра сломаны, крушитель ударил, чтобы они не так болели при дыхании, пришлось их обездвижить. Если солдат поверит, то все равно Яра доставят в бункер и убьют. Открыть ворота ему не удастся, перелезть через стену…

А правда, что, если перелезть через стену?.. Если попытаться сделать это утром, мутанты догонят и съедят. Иначе его просто пристрелят свои. Он помассировал висок, стимулируя извилины, но новые мысли на ум не приходили.

Из-за щитков через лобовые стекла стал пробиваться серый свет. Мутанты разломали трубу и проникли в кочегарку, ухали и толклись там. Яр замер. Если муты услышат его, то выломают дверь минут за двадцать.

Дождь тарабанил по металлу все реже, все отчетливей было слышно мутов. Глаза слипались от недосыпа, но спать Яр не рисковал: а вдруг он дернется во сне и громыхнет, привлекая внимание мутов? Лучше потерпеть.

Время тянулось медленно, как нити расплавленного сахара. Спина ныла от напряжения, ломило поясницу, зато коленка успокоилась. Когда наступило утро и в темноте прорезались очертания предметов, муты в кочегарке затихли – то ли уснули, то ли ушли оттуда.

Значит, есть надежда, что скоро дождь закончится, придут чистые, и прощай, новая жизнь! Он осторожно поднялся, на цыпочках шагнул к двери в кочегарку, прислушался. Обычно муты очень шумные, даже когда спят, они хрюкают, сопят, храпят. Значит, они ушли оттуда, и можно обыскать танк на предмет наличия костюмов из резинокольчуги.

Ничего такого Яр не нашел. Гости даже оружие забрали с собой. Яр снова сел на лавку, провел по лицу ладонями. Надо же, как непривычно! Он втянул воздух ноздрями. Казалось, что он плотный, насыщенный множеством запахов. У мокрого ржавеющего железа запах кислый. Влажная резинокольчуга, оказывается, воняет. Снаружи тянуло свежестью, влажной травой.

Захотелось вылезти и взглянуть на мир без лицевого щитка противогаза. Наверняка небо синее, чем казалось раньше. Делать этого Яр, конечно же, не стал, потому что снаружи шлепали по воде, порыкивая, мутанты, доносилось чавканье, хруст костей и вороний клекот.

В ближайшее время никто не станет выходить на поверхность, надо чтобы лужи высохли, тогда часть мутантов уйдет к водоемам, а часть ослабнет, и их проще будет выбить со двора, а после…

После! Точно, вот оно, решение! Нужно дождаться момента, когда чистые почти полностью истребят мутов, раздеться догола, вылезти и вываляться в грязи. Пусть подумают, что он – еще один дохлый мутант. Опасный план, но только так можно оказаться за воротами. Когда перебьют всех мутов, охранники вынесут тела со двора и закопают, чтоб зверье не собиралось.

Валяться с дохлыми мутами – то еще удовольствие, но это единственный способ остаться в живых. «И сдалась тебе такая жизнь? – прорезался внутренний голос. – Прячься, как крыса, бойся, что вот-вот мутируешь. Ради кого жить? Ты – оторванный лист, в тебе столько же смысла». Яр отмахнулся от мыслей, свобода пьянила его, кружила голову. Никаких обязательств перед анклавом, никакого режима.

«Ты даже оружие с собой взять не сможешь», – сказал с укоризной внутренний голос и замолчал. Вскоре заметно потеплело, значит, взошло солнце. Мутанты в кочегарку больше не возвращались, клекот птиц усилился. Изредка доносились крики, рычание, визг мутов, дерущихся за еду. Видимо, они пожирали мертвых собратьев.

Яр немного успокоился и лег на лавку, заставляя себя поспать хотя бы немного, но в крови бурлил адреналин и он не чувствовал себя уставшим. Как ему удалось заснуть, Яр не заметил. Вскочил от грохота выстрела. Сразу же бахнул второй дробовик.

Яр распахнул дверь в кочегарку. Помещение мутанты раскурочили, трубу не оторвали, но погнули так, что она уперлась в дверь, и Яру пришлось просачиваться боком. В нос ударил приторный запах бойни и мутантских экскрементов. Свет падал полумесяцем на пол – возле изогнутой трубы была огромная дыра, человек вполне может пролезть.

Вскоре выстрелы слились в сплошную канонаду. Ухнул огнемет. Донесся крик:

– Разворачиваем фланги! К воротам, гони их к воротам!

Неужели откроют? Действительно, почему бы и нет? Яр подтянулся, вытолкнул себя в дыру, вылез наполовину и посмотрел в сторону гаража, который был в двадцати метрах от танка. Оттуда двигался строй черных щитов. Мутанты шипели, пятились, бросали в людей камни, самые отчаянные кидались на щиты и гибли от пуль. Когда они пытались атаковать группой, солдаты чуть расступались, из-за щитов высовывали огнемет и поливали тварей огнем. Одному прыгуну удалось перескочить через щиты, он заверещал, замелькали лезвия мачете, и спустя полминуты все было кончено.

Мутанты, которых было не так уж много, штук сто, все равно продолжали нападать, те, что были ближе к стене, жрали трупы своих сородичей. Постепенно люди оттесняли их к воротам. Подбегали новые солдаты, становились в строй, и он разворачивался. Предположительно было два строя: один двигался к воротам, второй – к противоположной стене, где солдаты планировали добить мутов. Еще немного, и чистые дотянут до парового танка! Надо подождать, пока они отойдут дальше, раздеться… Взгляд нашел огромную лужу возле второго танка с развороченной задней частью. Спасало, что она немного подсохла, грязь была вязкой, густой.

А ведь правда, изображая труп, оружие с собой не возьмешь, даже мачете. Разве что патроны засунешь в… Яр расхохотался. Выглянул в последний раз и принялся спешно раздеваться. Сбросил пропахший потом костюм, потом накинул его: после дождя заметно похолодало. Разбинтовал порезанную руку, осмотрел глубокую рану, которая только начала рубцеваться.

Снаружи заухали, заверещали мутанты. Яр приник к металлу и услышал их клокочущее дыхание, шлепки босых ног. Следом, чеканя шаг, шли солдаты и охранники – черная стена движущихся щитов. Какой-то мутант затопал в кочегарке. Потом заверещал, что-то хрустнуло, и крик оборвался хрипом. Солдаты протопали дальше. Когда их шаги стихли, Яр снова выглянул, осмотрел усеянный трупами двор. Солдаты были повернуты спиной к Яру и в буквальном смысле шагали по трупам, которые дергались под их ногами.

На дозорной вышке уже устраивался дежурный, устанавливал огнемет, целя в кружащихся над полем боя ворон. Так, надо поторопиться. Яр разделся, вылез на броню, метнулся вниз, под железное брюхо танка, вляпался в кровь беременной мутантки, разрубленной от ключицы до пупка. Встал на четвереньки и, превозмогая отвращение, сунул руки в красную лужу, размазал кровь по лицу, рукам, животу, пополз к луже и принялся мазать себя грязью. Надо все тело испачкать. Мутанты похожи на людей, но покрыты пухом. Хорошо, на груди волосы растут, а остальные места…

Он ровным слоем нанес бурую жижу на волосы. Прическа его выдавала. У мутантов были длинные спутанные патлы, и короткая стрижка могла насторожить солдат. Ничего, вдруг он недавно был человеком? Не будут они его разглядывать.

Грянул выстрел, ухнул огнемет, заорали мутанты, и Яр лег ничком на асфальт возле лужи. Ну и холод! Если чистые в течение часа не начнут уборку, он тут околеет и придется отказаться от плана.

Между тем вопли мутантов стихли, только вороны клекотали над головой. Снова ухнул огнемет. Яр не видел пламени, но почувствовал жар. А потом завоняло горелым, и с неба посыпались дымящиеся птичьи тушки. Одна шлепнулась в лужу, обдав Яра брызгами.

– У меня чисто! – прокричали с дозорной вышки.

– Северо-запад – чисто!

– Юго-запад – чисто!

– Юго-восток – чисто! – крикнули издали.

Значит, мутов выбили, ворон разогнали, и скоро начнется уборка.

– Рассредоточиться! Прочесать каждый метр, проверить машины! – распорядились знакомым властным голосом. – Приступить!

Сотни ног затопали по асфальту, захлюпали по воде и грязи. Донеслись обрывки фраз, чей-то смех. Танки стояли в ряд, десять штук, с северной стороны гаража, из них два – чужих. Столько же паровиков было по другую сторону гаража. Яр лежал между танками гостей, ближе к стене и теплице. Ворота были метрах в ста, Яр открыл глаза и еще раз увидел пики с нанизанными телами мутов. Самки, самцы, подращенные детеныши…

Чистые в резинокольчугах – безликие твари с дробовиками, которые, казалось, не имели с людьми ничего общего, – рассредоточились. Они переступали через дохлых мутов и добивали раненых. Яр закрыл глаза. Надо дышать часто-часто, мелко, чтобы ребра не двигались.

Было жутко холодно. А что, если волосы на руках встанут дыбом, по коже побегут мурашки? С этим бороться бесполезно.

Чистый приближался грузно, шумно. Яр затаил дыхание. Чистый переступил через него, заглянул в развороченную заднюю часть танка, пнул разрубленную мутантку и пошел дальше. Вроде пронесло, но выдыхать еще рано.

Проверка закончилась быстро, солдаты отчитались, что живых мутантов не осталось, и главный распорядился:

– Солдаты – свободны все, кроме первой бригады. Охранники тоже свободны. Возвращайтесь в бункер. Кто не влезет в фильтрационную, ждите своей очереди в гараже. Приступить!

Чистые зашуршали, забегали. Что-то грохнуло, заскрежетало. Ненадолго воцарилась тишина, нарушаемая лишь далеким клекотом ворон и стонами не добитых за стеной мутантов. Яр в буквальном смысле купался в крови. На той стороне лужи на животе лежал здоровенный мутант с мускулистыми руками-лапами. Пасть разинута, будто он собрался жрать землю, глазенки маленькие, близко посаженные, нос картошкой, часть черепа срезана мачете – от темечка к правой брови наискосок. Труп свежий, и его мозга не успели отведать вороны.

Вскоре на площади опять засуетились. Логично было бы сейчас появиться похоронной бригаде. Всего бригада насчитывала двадцать человек, их функции не были до конца ясны. По идее, захоронением останков могли заниматься и охранники. Поскольку могильщики пользовались некоторыми привилегиями и о себе рассказывали пространно, о них ходили разные слухи. Яр – один из немногих, кто посмотрит на могильщиков в деле.

Пока повернуться и посмотреть, что делают спартанцы, он не мог, лежал себе, взирал на мутанта со снесенным черепом, на пики с телами, на ворота. Хоть глаза закрывай! От мутанта со вскрытым черепом в лужу потекла струйка крови, образуя в месте притока черное пятно с рваными краями.

Яр напряг слух: топали ноги, что-то скрипело. К воротам прошли могильщики, расчищая себе проход широкими плоскими лопатами. Следом за ними шагали два охранника с дробовиками и ранцами огнеметов за спиной. Открыли дверь в воротах, выглянули, кивнули кому-то позади. На выход направились трое могильщиков. Первый толкал перед собой деревянную трехколесную тележку с полуметровыми бортами, второй и третий за руки-ноги поднимали мутантов, бросали на тележку, откуда торчали руки, ноги, свешивались головы.

Когда она наполнялась, ее выкатывали за ворота и там опустошали. На расстоянии метра в три катили следующую тележку, затем – еще одну. Было ясно одно: могильщики сортировали тела, всматривались в месиво.

– Вон, смотри, целый!

– Ага, давай его!

Вытащили из-под завалов труп самки, положили его поверх переполненной тележки. Почему именно ее? Или они поднимают только самок? Нет, вон и самец… Картина была фантастической и ужасающей.

Работа у могильщиков двигалась медленно, и Яр начал замерзать. Еще немного, и трясти начнет. Что же они так ползают?

Проход освобождали методично. Сначала вывезли все целые трупы, потом начали грузить всех подряд, и дело пошло быстрее. Наблюдая за могильщиками, Яр отметил, что с тачками работают пятнадцать человек, пять команд. Где, интересно, остальные?

Снаружи? Но что они там делают? Скоро его тоже вывезут, и он все узнает.

Самое время подумать, что он будет делать снаружи. Для этого желательно бы вспомнить все строения, возвышенности, за которыми можно спрятаться. Спартанцы сровняли с землей все, кроме одноэтажной бетонной постройки без окон и дверей, что была в десятке метров от ворот. Ценности она не представляла никакой, как склад ее нельзя использовать – слишком уж здание ненадежно.

До Яра очередь дошла минут через пятнадцать. Он закрыл глаза, услышав шаги.

– Этого давай, тощего. И того, здоровенного.

Могильщики схватили Яра за руки и ноги. Ему думалось, что они обязательно почувствуют, что он теплый, живой. Но из-за толстых резиновых перчаток чистые не заметили этого, подняли его. Темнота качнулась, и Яр шлепнулся на трупы. Они были упругими и холодными, будто резиновыми, и пахли землей. Еще минуту назад он боялся, что попадет на самое дно, его завалят телами и он задохнется. Приоткрыв глаз, Яр понял, что ему повезло, он на самом верху тачки, его голова свешивалась и касалась щекой пушистой спины мутанта. Когда сверху бросили здоровяка, что валялся рядом, у Яра чуть глаза не выскочили и хребет не хрустнул. Щекой он впечатался в спину трупа.

Рядом свесилась башка оскаленного мута, закрывая обзор. Кровь уже свернулась и не текла из разрубленной головы. Толкнули тачку – башка мута мотнулась, Яр крякнул и прикусил язык. Но чистые слышали хуже из-за костюмов и не обратили внимания на звук.

– До ночи возиться придется, слишком много их.

– Старший сказал, немного сами вывезем на склады, чтоб было кого свежевать. Пока будем работать, солдаты остальных за ворота сгрузят.

– Ты видел, сколько их снаружи?! – воскликнул третий могильщик, и Яр удивился восхищению в его голосе. – Сотни! Тысячи! Жалко, протухнут, не успеем всех обработать.

Яр похолодел еще больше, волосы встали дыбом. Свежевать трупы мутантов? Что вообще значит – свежевать? Раньше он встречал это слово в книгах. Вроде оно означало разделывать, потрошить убитое животное. Но зачем это делать с мутантами?

Или тупой могильщик не понимает, что говорит, ему просто нравится слово?

Тачку вывезли за ворота. Могильщики шагали позади, и Яр смотрел вперед сквозь тень ресниц. Недалеко от полуразваленного бетонного склада, откуда валил густой дым, впереди идущая похоронная бригада сваливала тела мутов с тачки. Когда чистые с пустой тачкой прошли рядом, Яр закрыл глаза и долго не открывал их. Наконец могильщики остановились. Яр представил огромную кучу трупов…

Тачку перевернули, и Яр шлепнулся на лежащего вверху мутанта, вслепую перекатился через него, прижал раненую руку – аж звездочки перед глазами закружились, – сверху посыпались муты, прижали его к земле, не давая вздохнуть. Но вес распределился равномерно, и Яр смекнул, что сможет освободиться. Порез на руке больше не болел, ныла грудная клетка.

Заскрипела, удаляясь, тачка. Теперь надо осмотреться и подумать, что делать дальше. Он открыл глаза и вздохнул с облегчением: обзорность была отличная. Яр лежал с краю и видел ворота, удаляющихся могильщиков, обглоданные собратьями скелеты мутантов, сваленные отдельной кучей.

Отсюда до ворот и стены – больше ста метров. Если он потихоньку начнет выползать из-под трупов, никто этого не заметит. Затем лучше спрятаться за складами и уже оттуда бежать дальше. Пересечь поле с ловушками, добраться до пустых пятиэтажных домов, поискать там одежду.

Только сейчас он осознал безрассудность своего поступка и чуть не взвыл от отчаяния. Допустим, он доберется до пятиэтажек, а дальше? Он голый и безоружный! Дома там по большей части выгорели во время многих пожаров, значит, одежда или сгорела, или сгнила, не говоря об оружии. Его ждет смерть. Или быстрая, но мучительная от зубов мутантов, или медленная от переохлаждения. Проще сразу себя убить!

Яр скрипнул зубами. Ну уж нет! Он ввязался в эту игру и пройдет путь до конца. Ветер переменился, и дым повернул в сторону Яра. Примерно так воняет, когда повариха роняет волос на раскаленную поверхность печи. Только волос было много. Они что там, сжигают мутантов? Делать им больше нечего?

Сбросив с себя мута, Яр пополз, посекундно замирая, к краю кучи, чтоб обогнуть ее. Он не сводил глаз с ворот, куда ушли одни могильщики, а другие только переступали порог. Не привлекая внимания, ему удалось переползти на ту сторону кучи, где тела скрывали его от могильщиков. Все также, лежа на животе, он поднял голову и заметил у входа на склад могильщика с дробовиком. От кучи до человека было метров десять. Ага, внутри еще один… И не могильщик, а солдат. Следопыт, суда по лиловым нашивкам. Интересно, кто это?

Раньше Яр различал людей в костюмах, узнавал их по жестам, движениям, комплекции. Теперь, когда оказался по другую сторону выживания, утратил эту способность. В нем ширилась, росла злость на чистых, огромная, как грозовая туча. Даже в юности он не испытывал настолько сильных эмоций. Неужели это заражение так его изменило?

Из помещения вышел могильщик с пустой тележкой, позвал помощника, и вдвоем они стали грузить туда тела. Наполнили ее, покатили в помещение. Хрясь! Хрясь! Хрясь! Звук был, будто кто-то работал топором. Донесся голос: