Текст книги "Золото наших предков (СИ)"

Автор книги: Виктор Дьяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

5

Жена пришла с работы взвинченная. Во-первых у неё был тяжёлый день – целых девять уроков, во-вторых, ввиду острого дефицита в школе педагогов способных «тянуть» класс, на неё собирались повесить второе классное руководство.

– Кто везёт на том и едут!– возмущалась Настя.

Присмиревшие муж и сын тихо поглощали обед опасаясь попасть "под горячую руку". Тем не менее её недовольство тут же обрушилось на Пашкова, как только он поведал о своей очередной неудаче в поисках работы:

– Ну и наплодили вас инженеров-технарей, как собак не резанных, а сейчас оказывается вы ни к какому делу не пригодны...!

– Ну так что же теперь, за что ни попадя хвататься, журналы эти дурацкие всучивать, или герболайф этот!?– с опаской огрызнулся в ответ Пашков.

– А как дальше жить...? Вон год уже прошёл, как в квартиру въехали, а гостей пригласить до сих пор стыдно. "Стенки" нет, диван старый продавленный... даже плафонов нет, вон лампочки голые так на проводах и болтаются!– начала заводиться Настя.

– Ну что же мне теперь... не знаю...? Подожди, я же недавно начал, ещё поищу,– продолжал отбиваться Пашков.

– Ищи... Только боюсь ничего толкового тебе не найти... Тут не газета, тут знакомства нужны. А у нас какие знакомства, всю жизнь с места на место скакали...

Как обычно к ночи Настя несколько остыла и уже в постели Пашков сообщил ей, что собирается позвонить в организацию, давшую объявление о наборе рабочих по демонтажу радиотехнического оборудования.

– Ты что уже и рабочим готов пойти?– недовольно отреагировала жена.– Не надо Серёж. Я ж это в сердцах накричала. Поищи ещё, может чего получше подвернётся.

– А что рабочим...? Между прочим, за этот демонтаж миллион обещают. Скорее всего там надо какие-нибудь детали из плат выпаивать. Тупая работа, но я ведь это умею, и если за миллион, то это весьма неплохо.

– Да миллион нам бы сейчас не помешал,– Настя вздохнула и повернувшись к мужу прижалась к нему.– Попробуй, но если не понравится, не мучайся, шут с ней с работой, слава Богу своя крыша над головой есть,– она уже совсем не сердилась, более того была настроена более чем доброжелательно...

Звонок в эту организацию поначалу напоминал предыдущие неудачные попытки устройства на работу. Пашкову предложили на следующий день к четырём часам вечера явиться в фирму на собеседование. Наученный горьким опытом предыдущих собеседований, он, возможно, и не пошёл бы, но офис фирмы располагался сравнительно недалеко от места жительства Пашкова в хорошо знакомом ему с детства районе. Он доехал на электричке до станции «Калитники», бывший «4-й километр», оттуда дошёл до кинотеатра «Рубин»... Офис был мал, ютился в торце здания бывшего детсада. Секретарша попросила Пашкова обождать и он остался в узком холле перед кабинетом, где проходило собеседование. Тут уже толкались несколько прочих «кандидатов».

– Извините, а что предстоит делать, наверное с паяльником работать?– успел вдогонку спросить секретаршу Пашков.

– Да нет... в основном молотком и зубилом,– пренебрежительно отозвалась та и удалилась.

Пашков поёжился – надежда на относительную "интеллигентность" предстоящей работы не оправдалась. Он присмотрелся к прочим ждущим собеседования и несколько воспрял. В основном это были люди не пролетарской внешности, а скорее такие же как он, оставшиеся без работы всевозможные инженеры и техники. Один солидный, лысый в очках, вообще сильно смахивал на секретного, почтовоящичного учёного со степенью. Поколебавшись Пашков всё же решил дождаться своей очереди...

В небольшой комнате за письменным столом сидел невзрачный человек с неспокойными руками, по возрасту примерно ровесник Пашкова. И этот человек, и офис произвели на Пашкова угнетающее впечатление. В отличие от внешне респектабельных организаций, снимающих целые залы, арендующих солидные помещения, чьи сотрудники излучали оптимизм и были одеты в дорогие костюмы... Эта фирма поражала обратным, внешней бедностью и унылым настроением сотрудников. Здесь не было дорогой офисной мебели, а обшарпанные ещё "советские" столы и стулья, и сотрудники... Секретарша не молода и не длиннонога, одета так себе, постоянно звонит домой, объясняя ребёнку, где у неё в холодильнике стоит суп, и заклиная быть осторожным с газом... Собеседование проводит тоже некий корявенький мужичок далеко не "новорусского" облика, одет в неэффектный свитер, лицо усталое, взгляд невесёлый...

– Паспорт и трудовую книжку,– поздоровавшись, сразу потребовал наниматель.

В паспорте он сразу посмотрел год рождения, потом прописку. В объявлении, данном в газету, говорилось что требуются лица до сорока лет с московской пропиской. Как ни странно, но наниматель не обратил внимания на то, что "кандидату" несколько больше сорока. Он взял в руки дубликат трудовой книжки.

– А почему дубликат, где подлинник?– последовал естественный вопрос.

– Видите ли... она у меня... в общем, я её куда-то сунул и не могу найти,– слегка смутившись соврал Пашков, ибо его трудовая лежала в отделе кадров завода, с которого он ещё официально не уволился.

Наниматель стал листать дубликат.

– Вы двадцать лет отслужили в армии?– в вопросе было и удивление и некое подобие радости, какая бывает при неожиданной приятной находке.

– Да, как видите,– Пашков кивнул на дубликат в руках нанимателя.

– В каком звании уволились?

– Майор... Служил на командных и инженерных должностях,– осознав, что нанимателю он чем-то интересен, Пашков почувствовал себя увереннее.

– Понятно. А в каких войсках служили... с радиотехникой были связаны?

– Да, конечно... я в ПВО служил.

– А я ведь тоже офицер в отставке. Связистом лямку тянул,– лицо нанимателя озарила широкая улыбка.– И что же вас на такую работу потянуло, неужто в Москве так плохо с трудоустройством отставников? Кстати, вы из армии давно уволились?

– С девяносто второго. Эти пять лет я на телевизионном заводе проработал.

– И как там платили,– с интересом спросил наниматель.

– Когда технологом работал, неважно, а как в регулировщики перешёл ничего, по миллиону выходило, правда не каждый месяц.

– Всего-то?– на лице нанимателя обозначилось разочарование.

– Учтите, это было полтора-два года назад,– заступился за "свой" завод Пашков.

– Ну да, если учесть сколько доллар стоил два года назад...– наниматель наморщил лоб вспоминая сколько тогда "весил" доллар.– Ладно, давайте знакомиться. Я Калина Пётр Иванович, заведующий производством вот этой фирмы, которая называется "Промтехнология". Мы занимаемся демонтажём всевозможной старой радиоаппаратуры с целью извлечения из них золотосодержащих деталей. В армии вам приходилось иметь дело с такими деталями?

– Совсем немного. Когда я был на должности старшего инженера службы вооружения, мне изредка приходилось заниматься отправкой списанных с нашей техники таких деталей.

– А на какой завод отправляли?

– В Ереван.

– Я так и думал. Сейчас он фактически стоит, сырья нет. Вон, по всем радиорынкам армяне радиодетали скупают и туда везут на переплавку. Мы тоже эти детали извлекаем и отправляем, только поближе, на подмосковный завод. Работа заключается в том, что с помощью подручных инструментов эти радиодетали, диоды, транзисторы, микросхемы и так далее надо выковыривать, или просто срубить с платы. Затем мы их отсортировываем и отправляем на завод.

– Подручные инструменты это что... зубило и молоток?

– Ну да... ещё кусачки, перфоратор.

– И что микросхемы прямо зубилом?– недоверчиво спросил Пашков.

– И зубилом тоже, но перфоратором удобнее и производительнее.

– Но как же... это же... ведь потом такая микросхема никуда не годится, она же нерабочая.

– А нам её работа без надобности, нам нужна лишь её золотосодержащие части, ножки и пластина,– с улыбкой пояснил Калина.

– А... ну тогда ясно,– несколько растерянно произнёс Пашков.

– Ну так как вы... не передумали? Работа конечно не фонтан, грязная, работа обычного работяги. Хотя у нас этим делом занимаются и люди с высшим образованием,– испытующе взглянув на "кандидата", Калина доверительно продолжил.– Может, что-нибудь более подходящее для себя найдёте?

– Не знаю...– Пашков явно колебался.– Вы знаете, я наверное всё-таки попробую.

– Ну-ну,– по-прежнему внимательно вглядываясь в собеседника произнёс Калина,– попробуйте... А вам складской деятельностью не приходилось заниматься?

Вопрос для Пашкова оказался совершенно неожиданным.

– Что... складской... а при чём здесь...? В общем было дело. В полку где я служил прапорщиков не хватало, и мне некоторое время приходилось отвечать за склад стрелкового вооружения и боеприпасов.

– Видите ли, возникла и меня тут идея... Ну ладно, это потом. А пока что оформлю вас рабочим в цех демонтажа. Сегодня у нас пятница... значит так, приходите в понедельник к девяти часам по адресу. Запишите... Это надо доехать до станции метро Авиомоторная, потом по улице... Там у проходной я вас буду ждать. При себе так же как и сейчас иметь паспорт и трудовую...

6

Всю субботу и воскресенье Пашков обсуждал с женой результаты последнего собеседования. У Насти перспектива становления мужа «рубщиком» радиодеталей энтузиазма не вызвала. Однако она получала за свои полторы ставки и классное руководство в школе лишь пятьсот тысяч. С пенсией Пашкова на семью получалось всего около девятисот тысяч. Удвоить семейный бюджет – это было заманчиво.

В понедельник Пашков явился по указанному адресу. То была проходная опытного завода при неком большом оборонном НИИ. Среди десятка прочих "кандидатов", собравшихся у проходной был и тот самый лысый в очках, похожий на учёного. Калина вышел к ним и пригласил всех в бюро пропусков. В помещении бюро он раздал листы бумаги и предложил всем написать краткую автобиографию. На это кто-то из кандидатов недовольно пробурчал:

– В разведку что ли принимаете?

– В разведку, не в разведку, а нам хотелось бы точнее знать кто к нам нанимается,– спокойно отреагировал Калина.

По мере написания автобиографий Калина тут же пробегал их глазами.

– Вы что же коренной москвич?– удивился Калина ознакомившись с автобиографией Пашкова.

– Да. А что здесь странного?

– Видите ли... чтобы москвич и пошёл служить офицером... это редкость... А жена и сын... Они у вас, что в Алма-Ате родились?

– Да я там служил одно время ну и... В общем, жена у меня алма-атинка.

– Надо же вот совпадение. Я ведь тоже большую часть службы в Алма-Ате прослужил и жена у меня тоже алма-атинка, и дети там же родились,– наниматель смотрел на Пашкова уже откровенно доброжелательно.

Калина собрал автобиографии и трудовые книжки и ушёл на территорию завода оформлять пропуска. Вернулся он где-то через полчаса. В его руках был только дубликат трудовой книжки Пашкова.

– Тут неувязка случилась. Для нас и этого документа достаточно, но мы арендуем производственные помещения на территории секретного НИИ. А у них строгий пропускной режим и потому никакие дубликаты они для выписывания пропусков не принимают, только подлинники. Вы можете принести подлинник трудовой? Если нет, то боюсь я ничем не смогу вам помочь,– в глазах Калины читалось искреннее сожаление.

Пашков сразу понял, что устроиться здесь, как они рассчитывали с женой, не увольняясь с прежнего места работы, никак не получится. Он не стал юлить и изворачиваться:

– Хорошо... Когда надо принести подлинник?

– Чем скорее, тем лучше.

– Послезавтра вас устроит?

– Конечно. Жду вас здесь же в это время в среду.

Вечером между супругами произошёл семейный совет, на котором после непродолжительных, но эмоциональных дебатов было решено, Пашкову с телевизионного завода увольняться и пытать счастья на новом месте.

Уволиться оказалось не так-то просто. На заводе на работу выходило только цеховое начальство и особо приближённые к администрации рабочие. С обходным Пашков пробегал полдня. По пустым огромным цехам гулко раздавалось эхо от шагов и с трудом верилось, что недавно здесь трудились тысячи людей, сновали автокары гружёные кинескопами и прочими телевизионными запчастями. Труднее всего оказалось уговорить поставить подпись в обходном библиотекаршу – Пашков забыл сдать одну книгу... Лишь после обеда он представил обходной со всеми подписями в отдел кадров, а взамен получил свою подлинную трудовую книжку.

В среду Пашков шёл на новую работу с некоторым страхом: а вдруг Калина не стал дожидаться и нашёл другого, а он уже окончательно рассчитался на старом месте. Но Калина ждал, и на этот раз всё обошлось без задержек. Взглянув на трудовую Калина понимающе усмехнулся:

– А говорили потеряли. Всё же яснее ясного – не хотели увольняться с прежнего места. Вот и запись увольнения от вчерашнего числа.

Когда пропуск был выписан, Пашков вслед за Калиной проследовал на территорию предприятия, где ему предстояло трудиться. Завод при НИИ отличался от обычного тем, что производственные корпуса здесь не составляли единого целого, а были разбросаны вперемешку с научно-исследовательскими зданиями. Петляя в этом "месиве", Калина вывел своего нового рабочего на длинный стандартный ангар вплотную примыкавший к исследовательской четырёхэтажке. Цех демонтажа размещался как раз в том конце ангара, которое "контачило" со зданием и представляло небольшое помещение уставленное железными столами с привинченными к ним тисками. Здесь трудились с десяток человек в спецовках.

– Вот, ещё одна душа явилась!– громко объявил Калина.

Рабочие безо всякого интереса отреагировали на Пашкова и вновь застучали молотками, в цеху вообще стоял жуткий грохот.

– Михалыч, ну-ка определи товарища на место, выдай инструмент, покажи что делать,– Калина обратился к бригадиру, невысокому средних лет человеку, орудующего кусачками над какой-то большой радиотехнической платой...

– Понял Иваныч... сейчас определим.

Пашкову дали молоток, зубило, рукавицы и показали как надо разбивать пластмассовый разъём, чтобы извлечь из него позолоченные контакты. Ему пояснили, что в этих контактах чешского производства содержится 0,8 % золота от общего веса.

Работа поначалу показалась нетяжёлой, но через час-полтора Пашков ощутил, что основательно натёр одну ладонь, так как опрометчиво не одел рукавицы. К тому же от постоянных физических усилий ему стало жарко. Эта работа сильно отличалась от того, чем ему приходилось заниматься на прежнем месте, где он регулировал и ремонтировал телевизионные блоки и тем более от его военно-инженерной деятельности. Во время обеденного перерыва рабочие-старожилы, а таковых оказалось примерно половина, стали расспрашивать поступивших недавно, причём превалировал один вопрос:

– Сколько вам обещали платить?

– По миллиону,– ответил тот самый лысый в очках.

– Что!?– "старики" дружно рассмеялись.– Здесь пока что и по девятьсот никто не получал.

Потом старожилы поведали какой в этой фирме бардак, какой жмот директор, и что единственно стоящий и чего-то делающий начальник здесь, это зав. производством. В конце рабочего дня в цеху появился Калина и стал собирать "лигатуру".Так назывались контакты извлечённые из разъёмов. Пашков сдал лигатуры значительно меньше чем остальные – он и работал меньше и ещё не приобрёл навыка.

Первый рабочий день на новом месте привёл Пашкова в уныние. Он вернулся домой настолько вымотанным, что даже жена его участливо спросила:

– Увольняться будешь?

– Не знаю... пока посмотрю. Дурная работа, да ещё говорят, что там не платят того что обещают...

7

Пашков работал, присматриваясь к своим новым коллегам. Как и предупреждал Калина среди работяг имелись люди и со средне-техническим, и с высшим образованием, был даже бывший заместитель начальника цеха. Однако из-за большой текучки кроме трёх-четырёх человек никто больше года здесь не работал. Один, правда, работал с 93-го года, с самого основания фирмы. Это и был экс зам. начальника цеха, некто Николай Карпов.

Где-то на третий день уволился первый из тех, кто проходил собеседование вместе с Пашковым, через неделю другой, через две недели из вновь принятых остались только Пашков и тот солидный с профессорской внешностью. Несмотря на лысину, очки и дородность "учёному" оказалось всего лишь тридцать пять лет, и раньше он работал обыкновенным техником, конечно же на одном из бесчисленных московских оборонных предприятий. Звали его Анатолий Фиренков. Анатолий оказался на редкость трудолюбивым и терпеливым. Довольно быстро он так приноровился к новой работе, так быстро и умело "стриг" транзисторы, "лущил" контакты из разъёмов, что по выработке опережал всех, в том числе и старожилов "демонтажного дела". Казалось, его такая работа совсем не утомляла и не раздражала. Пашков, увы, с большим трудом переносил этот тупой труд и, видя, как увольняются один за другим... он тоже морально уже был готов последовать их примеру. К этому его подвигало и то, что он часто резался острыми краями контактов и боялся получить заражение крови.

В то же время "старики" не очень напрягались и без ревности даже с усмешкой смотрели на ударный труд Фиренкова. Не реагировали они и на то, что Калина постоянно ставил его всем в пример, обещал поощрительную премию. Работая ни шатко ни валко, старые рабочие что-то втихаря собирали в карманы своих спецовок, какие-то детали с плат и уносили их после смены с собой. Пашков больше четверти века имел дело с радиотехникой, знал толк в радиодеталях... но не мог понять, зачем прячут в карман простые переменные резисторы, плоские зелёные конденсаторы. Вопрос повис в пространстве – зачем и для чего "коллеги" воруют эти детали. Желание узнать, а так же довольно хилая надежда на намёк Калины насчёт должности кладовщика, пока удерживали Пашкова на этой работе. В конце второй недели надежда, наконец, обрела вид осязаемой реальности. Калина вдруг вызвал его к себе в кабинет. Пашков прошёл на второй этаж административно-научного здания, что "сливалось" с ангаром цеха и не сразу нашёл кабинет шефа...

– Что же вы, две недели уже работаете, а где находится начальство не знаете?– пошутил Калина, когда Пашков наконец нашёл нужную комнату.

Зав. производством сидел за одним из двух расположенных рядом письменных столов. В большой светлой комнате из мебели ещё имелся шкаф, сейф и кушетка.

– Ну что Сергей Алексеевич... садитесь. Помните, я вам говорил тогда на собеседовании... насчёт кладовщика?– Калина откинулся на спинку стула и пытливо рассматривал Пашкова.

– Помню,– Пашков ответил необыкновенно тихо, так как у него вдруг пересохло в горле, а сердце учащённо забилось.

– Так вот, прежняя кладовщица... она уже давно на больничном. Я замучился работать за неё, да и складскую документацию вести надо, и вообще она меня не устраивает. Ты на нашем складе был?– Калина перешёл на ты, сразу давая понять, что назначает Пашкова он лично, и что между ними с этого момента устанавливаются особые отношения.

– Да... пару раз.

– Ну и как тебе там?

– Ничего... только там бы надо порядок навести, мусор убрать.

– Вот и наведёшь... Конечно сначала всё примешь по акту, подпишешь договор о материальной ответственности и вперёд. Твоя задача утром выдавать материал на переработку, по моей команде, а в конце рабочего дня забирать готовую продукцию. Ну ты уже поработал, знаешь что это такое. Движение сырья со склада и поступление готовой продукции на склад фиксируешь накладными. В конце каждого месяца будешь делать письменный отчёт работы склада. В нюансы вникнешь в ходе работы. Ну как согласен?– по тону вопроса Калина ничуть не сомневался в положительном ответе.

Пашков был слегка ошарашен:

– Да, конечно, согласен... Но как бы это... как насчёт шкурного интереса, то есть насчёт зарплаты?

– Тысячу двести в месяц, плюс триста за работу грузчика.

– Грузчика... какого грузчика?– не понял Пашков.

– Тут такое дело, кладовщица, она ведь баба и тяжести всякие, мешки там, ящики не таскала. Эту работу за те триста рублей бригадир Круглов выполнял. Но ты-то мужик, тебе грузчик зачем, сам справишься и триста рублей эти получать будешь,– пояснил Калина.

– Ах, вот оно что... понятно,– воодушевился Пашков.– А тысяча двести... это миллион двести?

– Ну конечно... Пора уже от миллионов этих отвыкать. После Нового Года деноминация будет, три нуля уберут. В общем, на днях эта больная должна наконец выйти. Произведём приём-сдачу и начинай работать...

Известие о том, что мужу предложили должность кладовщика в этой непонятной фирме произвела на Настю негативное воздействие, особенно необходимость принимать материальные ценности:

– Господи, Серёжа... может лучше отказаться? Ты же человек неопытный, не сумеешь как следует принять, потом не расплатишься... обманут тебя!

– Да кто обманет-то... эта баба, у которой я буду склад принимать? Она сама там не петрит. Бояться нечего, принимать буду по акту, что в наличии, то принимаю, чего нет, то не принимаю. В армии я за склад с автоматами, патронами и гранатами отвечал, и ничего, а здесь старые радиодетали всего-навсего,– успокаивал жену Пашков, однако сам спокойствия не испытывал.

– Ой не знаю... Там у тебя у склада часовой стоял, а здесь... Боюсь, как бы нам потом новую квартиру продавать не пришлось.

– Да брось, какую квартиру... Она же у нас не приватизирована.

– Когда влетишь на этом складе, они тебя и приватизировать и продать заставят. На улице окажемся,– Настя, больше всего опасавшаяся за крышу над головой, готова была расплакаться...

Разговор едва не окончился очередным семейным скандалом. Но постепенно уверения мужа, что фирма, кажется, достаточно надёжная, что его непосредственный начальник тоже бывший военный, а главное полуторамиллионная зарплата, в конце концов подействовали – скрепя сердце Надежда смирилась.

На самом деле Пашков, конечно, новой должности сильно побаивался, ибо род деятельности фирмы "Промтехнология" представлял смутно, а рабочие отзывались о руководстве в основном плохо. Одного из представителей высшего комсостава фирмы Пашкову уже приходилось лицезреть в цеху. Это был очень высокий худощавый молодой человек. То что пришёл начальник, а по новым временам один из хозяев, Пашков понял сразу. Потом ему пояснили, что это Ножкин, финансовый директор, второй человек в фирме. В глаза бросилось, как этот Ножкин прекрасно одет: дорогое, английской шерсти осеннее пальто, туфли... Этот молодой тип явно "корёжил" из себя "нового русского", из тех кто ещё не привык, не научился относиться к своему богатству спокойно, не выказывать, хотя бы внешне, своего презрения к тем, с кем ещё пять лет назад по социальному статусу был вровень, а то и ниже. На работяг Ножкин смотрел так, будто являлся потомственным графом или князем. После его ухода рабочие стали отпускать ему в след нелицеприятные фразы, а один усмехнувшись сказал:

– Плевал он на всех нас, хоть что говорите, а он гребёт по тридцать пять лимонов в месяц и не лысый.

У Пашкова аж дух захватило от услышанной цифры. Он, конечно, слышал о высоких заработках "новых русских", но не поверил, отнёс слова рабочего на счёт его неприязненного отношения к начальству.