Текст книги "Пушкин в жизни"
Автор книги: Викентий Вересаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 40 страниц)
Пушкин был обвенчан с Гончаровой в церкви Святого Вознесения. День его рождения был тоже в самый праздник Вознесения господня. Обстоятельство это он не приписывал одной случайности. Важнейшие события в его жизни, по собственному его признанию, все совпадали с днем Вознесения.
П. В. АННЕНКОВ. Материалы. 306.
Пушкин жил в Москве после свадьбы на Арбате в доме Хитровой во втором этаже. Этот дом сохранился до настоящего времени, теперь его номер 53; это двухэтажный дом, второй от угла Денежного переулка в сторону Арбатских ворот.
А. А. ЛАПИН. Книга воспоминаний о Пушкине. Изд. "Мир", 1931, стр. 13.
Н. Н. Пушкина сама сказала княгине Вяземской, что муж ее в первый же день брака, как встал с постели, так и не видал ее. К нему пришли приятели, с которыми он до того заговорился, что забыл про жену и пришел к ней только к обеду. Она очутилась одна в чужом доме и заливалась слезами.
П. И. БАРТЕНЕВ со слов кн. В. Ф. ВЯЗЕМСКОЙ. Рус Арх.. 1888, II, 307.
Вчера на бале у Щербининой встретил Пушкина. Он очень мне обрадовался. Свадьба его была 18-го, т. е. в прошлую среду. Он познакомил меня с своею женою, и я от нее без ума. Прелесть как хороша. Сегодня вечером еду к ним.
А. И. КОШЕЛЕВ – кн. В. Ф. ОДОЕВСКОМУ, из Москвы, 21 февр. 1831 г. Рус.
Стар., 1904, т. 118 стр. 206.
На Пушкина всклепали уже какие-то стишки на женитьбу: полагаю, что не мог он их написать неделю после венца; не помню их твердо, но вот а peu pres//почти дословно (фр.)// смысл:
Хочешь быть учтив – поклонись,
Хочешь поднять – нагнись;
Хочешь быть в раю – молись,
Хочешь быть в аду – женись!
как-то эдак1>. Он, кажется, очень ухаживает за молодою женою и напоминает при ней Вулкана с Венерою. А. Я. БУЛГАКОВ – К. Я. БУЛГАКОВУ, 23 февр. 1831 г. Рус. Арх., 1902, I, 54.
1>Ср. в черновых набросках "Египетских ночей". "Но главною неприятностью платится мой приятель: приписывание множества чужих сочинений, как-то... о женитьбе, в котором так остроумно сказано, что, коли хочешь быть умен – учись, коли хочешь быть в аду – женись". В. Е. Якушкин. Рукописи Пушкина, хранящ. в Румянцевском Музее. Рус. Стар., 1884, т. 44, стр. 533.
Я женат – и счастлив. Одно желание мое, – чтоб ничего в жизни моей не изменилось: лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился.
ПУШКИН – ПЛЕТНЕВУ, 24 февр. 1831 г., из Москвы.
Пушкин славный задал вчера бал. И он, и она прекрасно угощали гостей своих. Она прелестна, и они, как два голубка. Дай бог, чтобы всегда так продолжалось. Много все танцовали, и так как общество было небольшое, то я также потанцовал по просьбе прекрасной хозяйки, которая сама меня ангажировала, и по приказанию старика Юсупова: "и я бы танцовал, если бы у меня были силы", – говорил он. Ужин был славный; всем казалось странным, что у Пушкина, который жил все по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство. Мы уехали почти в три часа. Была вьюга и холод. А. Я. БУЛГАКОВ – К. Я. БУЛГАКОВУ, 28 февр. 1831 г. Рус. Арх., 1902, I, 56.
Веселья у нас очень много, балы и театр всякой день у всех, Пушкина автора свадьба была, и у них бал, и у Лазарева, и у общева жениха у Пашкова, катанья молодых. ВАРВ. БАРАНОВА – зятю своему П. С. и дочери ПРАСКОВЬЕ ШИШКИНЫМ, 28 февраля
1831 г., из Москвы. Из архива Евг. Ник. Опочинина (неизд.).
Молодые Пушкины, до переезда весною в Царское Село, жили со дня свадьбы во втором ярусе большого дома (Хитровой – Переп., II, 231) на Арбате, между церквами Николы в Плотниках и Св. Троицы. Отец позволил Пушкину заложить в Опекунском Совете Нижегородскую деревню. Из полученных денег (до 40 тыс.) он заплатил долги свои и, живучи около трех месяцев в Москве, до того истратился, что пришлось ему заложить у еврея Веера женины бриллианты, которые потом и не были выкуплены.
П. И. БАРТЕНЕВ со слов П. В. НАЩОКИНА, Рус. Арх., 1902, I, 56.
Теща Пушкина, заложив бриллианты и изумруды, предоставила их Пушкину с женой с тем, чтобы они их. выкупили. А г. Бартенев в "Рус. Арх." 1902 г. уверяет, будто их заложил сам Пушкин.
П. А. ЕФРЕМОВ. Соч. Пушкина, изд. 1903 г., т. VII, стр. 443.
Была я у них в Москве, стояли тогда у Смоленской божьей матери, каменный двухэтажный дом... Посмотри, говорит, Марья, вот моя жена! Вынесли мне это показать ее работу, шелком, надо быть, мелко-мелко, четвероугольчатое, вот как то окно.
МАРЬЯ ФЕДОРОВНА, крестьянка с-ца Захарова. Москвитянин, 1851, № 9 – 10,
стр. 32.
Марья с особенным чувством вспоминает о Пушкине, рассказывает о его доброте, о подарках ей, когда она прихаживала к нему в Москву.
С. П. ШЕВЫРЕВ. Л. Майков, 324.
Пушкин радовался, как ребенок, моему приезду, оставил меня обедать у себя и чрезвычайно мило познакомил меня со своею пригожею женою. Не воображайте однако же, чтоб это было что-нибудь необыкновенное. Пушкина -беленькая, чистенькая девочка с правильными чертами и лукавыми глазами, как у любой гризетки. Видно, что она неловка еще и неразвязна; а все-таки московщина отражается на ней довольно заметно. Что у ней нет вкуса, это было видно по безобразному ее наряду; что у нее нет ни опрятности, ни порядка, -о том свидетельствовали запачканные салфетки и скатерть и расстройство мебели и посуды. В. И. ТУМАНСКИЙ – С. Г. ТУМАНСКОЙ, из Орла, 16 марта 1831 г. Стихотворения
и письма. СПб., 1912, стр. 310.
Месяц, а может и больше, после его свадьбы, пошла я как-то утром к Иверской, а оттуда в город, по площади пробираюсь. Гляжу, богатейшая карета, новенькая, четвернею едет мне навстречу. Я было свернула в сторону, только слышу громко кто-то мне из кареты кричит: "Радость моя, Таня, здорово!" Обернулась я, а это Пушкин, окно спустил, высунулся в него сам и оттуда мне ручкой поцелуй посылает... А подле него красавица писаная – жена сидит, голубая на ней шуба бархатная, – глядит на меня, улыбается.
ЦЫГАНКА ТАНЯ (ТАТЬЯНА ДЕМЬЯНОВНА) в передаче Б. МАРКЕВИЧА. Соч. Б. М.
Маркевича, т. XI, стр. 136.
Наталья Ивановна была очень довольна. Она полюбила Пушкина, слушалась его. Он с нею обращался, как с ребенком. Может быть, она сознательнее и крепче любила его, чем сама жена. Но раз у них был крупный разговор, и Пушкин чуть не выгнал ее из дому. Она вздумала чересчур заботиться о спасении души своей дочери. У Пушкиных она никогда не жила.
Кн. Е. А. ДОЛГОРУКОВА по записи БАРТЕНЕВА. Рассказы о П-не, 64.
Хлопоты и затруднения этого месяца, который у нас не мог быть назван медовым, до сих пор мешали мне написать вам.
ПУШКИН – ЕЛ. МИХ. ХИТРОВО, 26 марта 1831 г., из Москвы. Письма Пушкина к
Хитрово, 18 (фр.).
В Москве остаться я никак не намерен; причины тому тебе известны, и каждый день новые прибывают. После Святой отправляюсь в Петербург. Знаешь ли что? мне мочи нет, хотелось бы к вам не доехать, а остановиться в Царск. Селе. Мысль благословенная! Лето и осень таким образом провел бы я в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний и тому подобных удобностей. А дома, вероятно, ныне там недороги; гусаров нет, двора нет – квартер пустых много. С тобою, душа моя, виделся бы всякую неделю, с Жук. также. Петербург под боком, жизнь дешевая, экипажа не нужно. Чего, кажется, лучше? Подумай об этом на досуге, да и перешли мне свое решение. Благодаря отца моего, который дал мне способ получить 38.000 р., я женился и обзавелся кой-как хозяйством, не входя в частные долги. На мою тещу и деда жены моей надеяться плохо, частью от того, что их дела расстроены, частью и от того, что на слова надеяться не должно. По крайней мере, с своей стороны я поступил честно и более нежели бескорыстно. Не хвалюсь и не жалуюсь, ибо женка моя – прелесть не по одной наружности, и не считаю пожертвованием того, что должен был я сделать.
ПУШКИН – П. А. ПЛЕТНЕВУ, 26 марта 1831 г., из Москвы.
Ради Бога найми мне фатерку в Царском Селе – нас будет: мы двое, 3 или 4 человека да 3 бабы. Фатерка чем дешевле, тем разумеется лучше, но ведь 200 рублей лишних нас не разорят. Садика нам не будет нужно, ибо под боком будет у нас садище, а нужна кухня, да сарай, вот и все.
ПУШКИН – П. А. ПЛЕТНЕВУ, первая половина апр. 1831 г., из Москвы.
(Во время польского восстания) Погодину явилась мысль написать о правах России на Литву и послать к Бенкендорфу. К апрелю 1831 года статья эта, под заглавием "Исторические размышления об отношениях Польши к России", была уже готова. Вместе с этим он написал разбор "Истории государства польского" Бандтке. В это время Пушкин еще находился в Москве. Когда он выслушал эти статьи, то пришел от них в восторг и сказал Погодину: "Никто так не тревожит души моей кроме вас", и сам прочел Погодину свои повести.
Н. П. БАРСУКОВ. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. третья, стр. 271.
Пушкин что-то замолк, женясь... Говорят, жена его красавица, и сумасброд так отзывается: я женился, чтобы иметь дома свою Мадонну!
П. М. де-РОБЕРТИ – Ф. Н. ГЛИНКЕ, 8 апр. 1831 года, из Москвы П-н и его
совр-ки, XVII – XVIII, 265.
С тех пор, как он женился, это совсем другой человек, – положительный, рассудительный, обожающий свою жену. Она достойна этой метаморфозы... Когда я встречаю его рядом с его прекрасною супругою, он мне невольно напоминает портрет того маленького животного, очень умного и смышленого, которое ты угадаешь без того, чтоб мне его назвать.
Е. Е. КАШКИНА – своей кузине П. А. ОСИПОВОЙ, 25 апр. 1831 г. П-н и его
совр-ки, I, 65 (фр.).
Пушкин не любил стоять рядом со своею женою и шутя говаривал, что ему подле нее быть унизительно: так мал был он в сравнении с нею ростом.
П. И. БАРТЕНЕВ со слов кн. В. Ф, ВЯЗЕМСКОЙ. Рус. Арх., 1888, II, 311.
5 мая 1831 года. К Пушкину, прочел ему "Петра" (новая трагедия Погодина). Хвалит, но не так живо, как "Марфу".
М. П. ПОГОДИН. Дневник. П-н и его совр-ки, XXIII – XXIV, 114.
Впоследствии Погодин вспоминал, что во время этого чтения Пушкин сделал ему следующую поправку. Расстрига-протопоп Иаков, осуждая действия Петра, говорит о захваченных им церковных деньгах:
И не избегнет кары он, в аду
Истлеет грешник. Всякая копейка
Церковная падет горячим углем
На голову его в последний день.
"Каплей, каплей", – воскликнул Пушкин, вскочив и потирая руки. Это была любимая его привычка, – так выражал он свое удовольствие, когда находил выражение более точное.
Н. П. БАРАКОВ. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. III, изд. 2, стр. 253.
Пушкин очень доволен (октавами Шевырева), но, решительно не любя Тасса, умоляет тебя приняться за Данта. "Мне надо написать к нему умное и большое письмо, – говорит он, – но кочевой я так не привык еще к оседлой жизни, что не знаю, как и когда приниматься за дело". М. П. ПОГОДИН – С. П. ШЕВЫРЕВУ, 11 мая 1831 г., из Москвы. Рус. Арх., 1882,
III, стр. 185.
Я был вынужден оставить Москву во избежание всяких дрязг, которые в конце концов могли бы нарушить более чем одно мое спокойствие; меня изображали моей жене, как человека ненавистного, жадного, презренного ростовщика; ей говорили: с вашей стороны глупо позволять мужу и т. п. Сознайтесь, что это значит проповедывать развод. Жена не может, сохраняя приличие, выслушивать, что ее муж – презренный человек, и обязанность моей жены подчиняться тому, что я себе позволяю. Не женщине в 18 лет управлять мужчиною 32 лет. Я представил доказательства терпения и деликатности; но, по-видимому, я только напрасно трудился. Я люблю собственное спокойствие и сумею его обеспечить. При моем отъезде из Москвы, вы не сочли нужным говорить со мною о делах; вы предпочли отшутиться насчет возможности развода или чего-нибудь в этом роде. ПУШКИН – Н. И. ГОНЧАРОВОЙ (теще), 26 июня 1831 г., из Царского Села (фр.).
Пушкин, получив из Опекунского Совета до 40 тыс., сыграл свадьбу и весною 1831 г., отъезжая в Петербург, уже нуждался в деньгах, так что Нащокин помогал ему в переговорах с закладчиком Веером.
П. И. БАРТЕНЕВ со слов П, В. НАЩОКИНА. Девятнадцатый век, I, 384.
Секретно. Живущий в Пречистенской части отставной чиновник 10 класса Александр Сергеев Пушкин вчерашнего числа получил из части свидетельство на выезд из Москвы в Санкт-Петербург вместе с женою своею, а как он состоит под секретным надзором, то я долгом поставляю представить о сем вашему высокоблагородию. Полицмейстер МИЛЛЕР в рапорте и. д. моск. обер-полицмейстера, 15 мая 1831 г.
Красн. Арх., т. 37, стр. 242.
Приехали мы благополучно в Демутов трактир и на днях отправляемся в Царское Село, где мой домик еще не меблирован.
ПУШКИН – П. В. НАЩОКИНУ, конец мая 1831 г., из Петербурга.
Я была очень счастлива свидеться с нашим общим другом. Я нахожу, что он много выиграл в умственном отношении и относительно разговора. Жена очень хороша и кажется безобидной. ЕЛ. МИХ. ХИТРОВО – кн. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ, 21 мая 1831 г. Собр. соч. кн. П.
П. Вяземского, 531.
Пушкин к нам приехал, к нашей большой радости. Я нахожу, что он в этот раз еще любезнее. Мне кажется, что я в уме его отмечаю серьезный отпечаток, который ему и подходящ. Жена его прекрасное создание, но это меланхолическое и тихое выражение похоже на предчувствие несчастия. Физиономия мужа и жены не предсказывают ни спокойствия, ни тихой радости в будущем: у Пушкина видны все порывы страстей; у жены вся меланхолия отречения от себя. Впрочем, я видела эту красивую женщину всего только один раз. Графиня Д. Ф. ФИКЕЛЬМОН – кн. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ, из Петербурга, 25 мая 1831
г. Соч. кн. П. П. Вяземского, 532.
В Петербурге Пушкин остановился, по обыкновению, в Демутовом трактире. Довольно долгое время употребил он на выбор и приискание себе дачи. Не желая тратить денег на временный наем квартиры в городе, он переехал с супругой своей в Царское Село из Демутова трактира.
П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 307.
Я живу в Царском Селе в доме Китаевой на большой дороге.
ПУШКИН – ВЯЗЕМСКОМУ, 1 июня 1831 г.
Летом 1831 г. Пушкин жил (в Царском) в доме Китаева. Китаев в 20 гг. был придворным лакеем; он умер в том же году, в котором Пушкин жил на его даче. Наследники Китаева впоследствии слегка расширили дом пристройками. Удалось установить, что этот дом принадлежит в настоящее время вдове д. с. с. Ивановой. Он находится на углу Колпинской и Кузминской ул. (Колпинская, 2). На противоположном углу теперь находится Святотроицкая санатория, а в 1831 г. дом этот, как теперь удалось установить, принадлежал семье Олениных (известного А. Н. Оленина)... С. Н. Вильгковскому недавно удалось найти в архиве царскосельского дворцового управления чертежи и рисунки дома Китаева до перестройки и после нее. Перестройка заключалась в том, что с обеих сторон фасад дома был увеличен на два окна, а четыре колонны в середине дома были заменены галереей; таким образом был испорчен типический "ампир" александровской эпохи. Но все эти перестройки не слишком нарушили общий наружный вид дома: сравнивая рисунок 30-х гг. с тем, что мы видим в настоящее время, сразу узнаешь "дом Китаева". Внутреннее расположение комнат осталось, разумеется, тоже прежним.
И.-P. Дом Пушкина в Царском Селе. Рус. Ведом., 1910, № 232.
Теперь кажется все уладил и стану жить потихоньку без тещи, без экипажа, следственно, без больших расходов и без сплетень.
ПУШКИН – П. В. НАЩОКИНУ, 1 июня 1831 г., из Царского Села.
Мой брат и его жена проведут лето в Царском Селе... Они в восхищении друг от друга; моя невестка – очень очаровательная, хорошенькая, красивая и остроумная, к тому же и очень славная. О. С. ПАВЛИЩЕВА (сестра П-на) – мужу, 4 июня 1831 г. П-н и его совр-ки, XV,
67 (фр.).
Мы здесь живем тихо и весело, будто в глуши деревенской; насилу до нас и вести доходят.
ПУШКИН – П. В. НАЩОКИНУ, 11 июня 1831 г., из Царского Села.
В 1831 г., когда Пушкин, женившись, проводил лето в Царском Селе, он посетил лицей. Никогда не забуду восторга, с которым мы его приняли.. Как всегда водилось, когда приезжал кто-нибудь из наших "дедов", мы его окружали всем курсом и гурьбой провожали по всему лицею. Обращение его с нами было совершенно простое, как со старыми знакомыми; на каждый вопрос он отвечал приветливо, с участием расспрашивал о нашем быте, показывал нам свою бывшую комнату и передавал подробности о памятных ему местах. После мы не раз встречали его гуляющим в царскосельском саду, то с женою, то с Жуковским.
Я. К. ГРОТ. П-н, его лицейские товарищи и наставники, 45.
Княгиня Вера Фед. Вяземская рассказывала, как в первые месяцы супружеской жизни напугал Пушкин молодую жену свою, ушедши гулять и возвратившись домой только на третьи сутки: оказалось, что он встретился с дворцовыми ламповщиками, которые отвозили из Царского Села на починку в Петербург подсвечники и лампы, разговорился с ними и добрался до Петербурга, где и заночевал.
П. И. БАРТЕНЕВ. Рус. Арх., 1899, III, 616.
В 1831 г. один знакомый встретил Пушкина в Петербурге на улице задумчивого и озабоченного. – "Что с вами?" "Все читаю газеты". – "Так что же?" – "Да разве вы не понимаете, что теперешние обстоятельства чуть ли не так же важны, как в 1812 году?" – отвечал Пушкин,
П. И. БАРТЕНЕВ. Девятнадцатый век, I, 386.
Здесь холера, т. е. в П. Б_ а Царское Село оцеплено. Жду дороговизны, и скупость наследственная и благоприобретенная во мне тревожится. О делах жены моей не имею никаких известий, и дедушка и теща отмалчиваются, и рады, что бог послал их Ташеньке муженька такого смирного.
ПУШКИН – П. В. НАЩОКИНУ, вторая половина июня 1831 г., из Царского Села.
Холера прижала нас, и в Ц. Селе оказалась дороговизна. Я здесь без экипажа и без пирожного, а деньги все-таки уходят. Вообрази, что со дня нашего отъезда я выпил одну только бутылку шампанского, и ту не вдруг. Жена тебе очень кланяется. – Шитье ее для тебя остановилось за неимением черного шелка. Все холера виновата.
ПУШКИН – П. В. НАЩОКИНУ, 26 июня 1831 г., из Царского Села.
Отец мой горюет у меня в соседстве, в Павловском; вообще довольно скучно.
ПУШКИН – кн. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ, 3 июля 1831 года, из Царского Села.
Моя невестка очаровательна, она заслуживала бы иметь мужем более милого парня, чем Александр, который, при всем уважении моем к его шедеврам, стал раздражителен, как беременная женщина; он написал мне письмо такое нахальное и глупое, что пусть меня похоронят живою, если оно когда-нибудь дойдет до потомства, хотя, по-видимому, он питал эту надежду, судя по старанию, которое он приложил к тому, чтоб письмо до меня дошло. О. С. ПАВЛИЩЕВА (сестра поэта) – мужу своему Н. И. ПАВЛИЩЕВУ, 9 июля 1831
г. П-н и его совр-ки, XV, 76 (фр.).
В роде бояр Пушкиных с незапамятных времен хранилась металлическая ладанка с довольно грубо гравированным на ней всевидящим оком и наглухо заключенной в ней частицей ризы господней. Она – обязательное достояние старшего сына, и ему вменяется в обязанность 10 июля, в день праздника положения ризы, служить перед этой святыней молебен. Пушкин всю свою жизнь это исполнял и завещал жене соблюдать то же самое, а когда наступит время, вручить ее старшему сыну, взяв с него обещание никогда не уклоняться от семейного обета. А. П. АРАПОВА (дочь Н. Н. ПУШКИНОЙ-ЛАНСКОЙ от второго брака). Воспоминания.
Новое Время, 1908, № 11425.
Двор приехал, и Царское Село закипело и превратилось в столицу.
ПУШКИН – П. А. ПЛЕТНЕВУ, вторая половина июля 1831 г., из Царского Села.
Я все к тебе собираюсь, да боюсь карантинов. Ныне никак нельзя, пускаясь в дорогу, быть уверенным во времени проезда. Вместо трехдневной езды того и гляди что высидишь три недели в карантине; шутка! В Царском Селе все тихо; но около такая каша, что боже упаси. Нынче осенью займусь литературой, а зимой зароюсь в архивы, куда вход дозволен мне царем. Царь со мною очень милостив и любезен. Того и гляди, попаду во временщики.
ПУШКИН – П. В. НАЩОКИНУ, 21 июля 1831 г., из Царского Села.
(22 июля 1831 г.). – Весь двор в восторге от Наташи, императрица хочет, чтобы она к ней явилась, и назначит день, когда надо будет прийти.
(25 – 26 июля). – Император и императрица встретили Наташу с Александром, они остановились поговорить с ними, и императрица сказала Наташе, что она очень рада с нею познакомиться, и тысячу других милых и любезных вещей. И вот она теперь принуждена, совсем того не желая, появиться при дворе. Н. О. ПУШКИНА – О. С. ПАВЛИЩЕВОЙ, из Павловска. Литер. Наследство, т. 16 -
18, стр. 778 – 779.
В. Д. Комовский 16 октября 1931 г. пишет, что государь велел Пушкину написать историю Петра Великого и рассказывает по этому поводу даже, как это случилось. Пушкин встретился с государем в царскосельском саду и на предложенный вопрос: "почему он не служит?" отвечал: – "Я готов, но кроме литературной службы не знаю никакой". Тогда государь приказал ему сослужить службу – написать историю Петра Великого.
Д. Н. САДОВНИКОВ. Отзывы о Пушкине. Ист. Вестн., 1883, № 12,553.
Опять хандришь! Эй, смотри: хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу. Дельвиг умер, Молчанов умер, погоди – умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата; мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья, дочь у тебя будет рости, вырастет невестой, мы будем старые хрычи, жены наши – старые хрычовки, а детки будут славные, молодые, веселые ребята, мальчики станут повесничать, а девчонки -сентиментальничать, а нам и любо. Вздор, душа моя; не хандри – холера на днях пройдет, были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы. Кстати скажу тебе новость (но да останется это, по многим причинам, между нами): Царь взял меня на службу, но не в канцелярскую или придворную, или военную -нет, он дал мне жалование, открыл мне архивы, с тем, чтобы я рылся там и ничего не делал. Это очень мило с его стороны, не правда ли? Он сказал Puisque il est marie et qu'il n'est pas riche, il faut faire aller sa marmite (так как он женат и не богат, то нужно позаботиться, чтоб у него была каша в горшке). Ей богу, он очень со мною мил.
ПУШКИН – П. А. Плетневу, 22 июля 1831 г., из Царского Села.
В Царскосельском саду, около самого спуска без ступеней, было в том году излюбленное царскосельскою публикою местечко, что-то вроде каменной террасы, обставленной чугунными стульями, куда по вечерам тамошний beau monde//высший свет (фр.).// собирался посидеть и послушать музыку. В один прекрасный день на этой террасе собралось так много народу, что даже не достало стульев двум пожилым дамам. Я, как девочка вежливая, приученная всегда услуживать старшим, сейчас же сбегала в сад, захватила там еще такие два стула и подала их барыням. Папенька (гр. Ф. П. Толстой) с Пушкиным в это время стояли недалеко от террасы и о чем-то разговаривали. Вдруг А. Серг. схватил отца моего за руку и громко воскликнул; – "Граф, видели вы, что девочка сделала?" – "Что она сделала?" – "Да вот такие два чугунные стула подхватила, как два перышка, и отнесла на террасу". Папенька позвал меня и представил Пушкину; я ему сделала книксен и с удивлением стала смотреть на страшной длины ногти на его мизинцах. – "Очень приятно познакомиться, барышня, – крепко пожимая мне руку, смеясь, сказал Ал. Серг-ч: – а который вам год?" – Тринадцать, – ответила я. – "Удивительно!" И они оба с папенькой начали взвешивать на руке тяжелые чугунные стулья, потом заставили меня еще раз поднять их. – "Удивительно!" – повторил Пушкин. – Такая сила мужчине в пору. Поздравляю вас, граф, это у вас растет Илья-Муромец".
М. Ф. КАМЕНСКАЯ. Воспоминания. Истор. Вестн., 1894, июль, 40.
По-моему, неоцененный бюст Пушкина вылеплен юным скульптором Теребеневым, тем самым, который впоследствии изукрасил Эрмитаж своими кариатидами и статуями великих художников. Теребенев как-то особенно поймал в этом бюсте тип и выражение лица Пушкина; он точно такой, каким я его помню в Царском Селе во время нашего с ним первого знакомства.
М. Ф. КАМЕНСКАЯ. Воспоминания. Ист. Вестн. 1894, X, 54.
Летом 1831 г. в Царском Селе многие ходили нарочно смотреть на Пушкина, как он гулял под руку с женою, обыкновенно около озера. Она бывала в белом платье, в круглой шляпе, и на плечах свитая по-тогдашнему красная шаль.
АРК. ОС. РОССЕТ. Рус. Арх., 1882, I, 245.
Пушкин мой сосед, и мы видаемся с ним часто. Женка его очень милое творение, И он с нею мне весьма нравится. Я более и более за него радуюсь тому, что он женат, И душа, и жизнь, и поэзия в выигрыше.
В. А. ЖУКОВСКИЙ – П. А. ВЯЗЕМСКОМУ и А. И. ТУРГЕНЕВУ, в конце июля -
начале августа, из Царского Села. Письма Жуковского к А. И. Тургеневу. М_
1895, стр. 256.
Когда мы жили в Царском Селе, Пушкин каждое утро ходил купаться, после чая ложился у себя в комнате и начинал писать1>. По утрам я заходила к нему. Жена его так уж и знала, что я не к ней иду. – "Ведь ты не ко мне, а к мужу пришла, ну, и пойди к нему". – Конечно, не к тебе, а к мужу. Пошли узнать, можно ли войти. – "Можно". С мокрыми, курчавыми волосами лежит, бывало, Пушкин в коричневом сюртуке на диване. На полу вокруг книги, у него в руках карандаш. – "А я вам приготовил кой-что прочесть", – говорит. -"Ну, читайте". Пушкин начинал читать (в это время он сочинял все сказки), Я делала ему замечания, он отмечал и был очень доволен. Читал стихи он плохо. Жена его ревновала ко мне. Сколько раз я ей говорила: – "Что ты ревнуешь ко мне? Право, мне все равны: и Жуковский, и Пушкин, и Плетнев, – разве ты не видишь, что ни я не влюблена в него, ни он в меня". – "Я это хорошо вижу, – говорит, – да мне досадно, что ему с тобой весело, а со мной он зевает".
Когда сердце бьется от радости, то, по словам Пушкина оно:
То так,
То пятак,
То денежка!
Этими словами он хотел выразить биение и тревогу сердца.
Раз я созналась Пушкину, что мало читаю. Он мне говорит: -"Послушайте, скажу и я вам по секрету, что я читать терпеть не могу, многого не читал, о чем говорю. Чужой ум меня стесняет". А. О. СМИРНОВА по записи Я. П. ПОЛОНСКОГО. Гол. Минувшего, 1917, № 11, 155.
1>В журнале очевидная опечатка: потеть.
Пушкин жил в доме Китаева, придворного камер-фурьера. В столовой красный диван, обитый кретоном, два кресла, шесть стульев, овальный стол и ломберный, накрываемый для обеда. Хотя летом у нас бывал придворный обед, довольно хороший, я все же любила обедать у Пушкиных. У них подавали зеленый суп с крутыми яйцами, рубленые большие котлеты со шпинатом или щавелем и на десерт варенье из белого крыжовника.
А. О. СМИРНОВА. Автобиография, 328.
Наталья Николаевна сидела обыкновенно за книгою внизу. Пушкина кабинет был наверху, и он тотчас нас зазывал к себе. Кабинет поэта был в порядке. На большом круглом столе, перед диваном, находились бумаги и тетради, часто несшитые, простая чернильница и перья; на столике графин с водой, лед и банка с кружевниковым вареньем, его любимым. (Он привык в Кишиневе к дульчецам.) Волоса его обыкновенно еще были мокры после утренней ванны и вились на висках; книги лежали на полу и на всех полках. В этой простой комнате, без гардин, была невыносимая жара; но он это любил, сидел в сюртуке, без галстуха. Тут он писал, ходил по комнате, пил воду, болтал с нами, выходил на балкон и прибирал всякую чепуху насчет своей соседки графини Ламберт. Иногда читал нам отрывки своих сказок и очень серьезно спрашивал нашего мнения. Он восхищался заглавием одной: "Поп – толоконный лоб и служитель его Балда". "Это так дома можно, – говорил он, – а ведь цензура не пропустит!" Он говорил часто: "Ваша критика, мои милые, лучше всех; вы просто говорите: этот стих нехорош, мне не нравится". Вечером, в 5 или 6 часов, он с женой ходил гулять вокруг озера или я заезжала на дрожках за его женою; иногда и он садился на перекладину верхом, и тогда был необыкновенно весел и забавен. У него была неистощимая mobilite de l'esprit (подвижность ума). В семь часов Жуковский с Пушкиным заходили ко мне; если случалось, что меня дома нет, я их заставала в комфортабельной беседе с моими девушками. – "Марья Савельевна у вас аристократка; а Саша друг мой, из Архангельска, чистая демократка. Никого ни в грош не ставит". Они заливались смехом, когда она Пушкину говорила: – "Да что мне, что вы стихи пишете, – дело самое пустое! Вот Василий Андреевич (Жуковский) гораздо почтеннее вас". – "А вот за то, Саша, я тебе напишу стихи, что ты так умно рассуждаешь". И точно, он ей раз принес стихи, в которых говорилось, что
Архангельская Саша
Живет у другой Саши.
Стихи были довольно длинны и пропали у нее (стр. 1877 – 1878).
Когда разговорились о Шатобриане, помню, он говорил: из всего, что он написал, только одна вещь понравилась мне. Хотите, я вам ее напишу в ваш альбом?. "Если бы я мог еще верить в счастье, я бы искал его в монотонности житейских привычек" (стр. 1882).
А. О. СМИРНОВА (РОССЕТ). Воспоминания, Рус. Арх., 1871.
Пушкин мне сказал:
– Придворные лакеи прозвали ее "фрейлинка Россет". Я с нею и с женой катались в парных дрожках, которые называли ботиками. Я сидел на перекладных и пел им песню, божусь тебе, не моего сочинения;
Царь наш немец русский...
Царствует он где же?
Всякий день в манеже.
Школы все – в казармы.
Судьи все – жандармы.
А Закревский, баба,
Управляет в Або,
А другая баба
Начальником штаба.
(Стих. К. Рылеева.)
И эти стихи не мои:
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена.
Н. Д. КИСЕЛЕВ по записи А. О. СМИРНОВОЙ. Смирнова. Автобиография. 208.
Пушкин был ревнив и страстно любил жену свою, что нисколько, однако, не мешало ему иногда скучать в ее присутствии. Она его не понимала и, конечно, светские успехи его ставила выше литературных. Раз А. О. Смирнова посетила его на даче, – в то время, как он писал свои сказки. По ее словам, Пушкин любил писать карандашом, лежа на диване и каждый исписанный им лист опуская па пол. Раз у ней зашла речь с Пушкиным об его стихотворении: "Подъезжая под Ижоры". – "Мне это стихотворение не нравится, – сказала ему Смирнова, -оно выступает как бы подбоченившись". Пушкину это понравилось, и он много смеялся. Когда затем Смирнова сошла вниз к жене его, Наталья Николаевна сказала ей: "Вот какая ты счастливая, – я тебе завидую. Когда ты приходишь к моему мужу, он весел и смеется, а при мне зевает".
Я. П. ПОЛОНСКИЙ. Кое-что о Пушкине. Cosmopolis, 1898, март, 201.
Раз, когда Пушкин читал моей матери стихотворение, которое она должна была в тот же вечер передать государю, жена Пушкина воскликнула: "Господи, до чего ты мне надоел со своими стихами, Пушкин!" Он сделал вид, что не понял, и отвечал: "извини, этих ты не знаешь: я не читал их при тебе". -"Эти ли, другие ли, все равно. Ты вообще надоел мне своими стихами". Несколько смущенный, поэт сказал моей матери, которая кусала себе губы от вмешательства: "Натали еще совсем ребенок. У нее невозможная откровенность малых ребят". Он передал стихи моей матери, не дочитав их, и переменил разговор. В Царскосельском театре затевался спектакль, и мать моя сообщила Пушкиной, что она получит приглашение. Это привело ее в лучшее настроение, и она сказала моей матери: – "Пожалуйста, продолжайте чтение. Я вижу, что ему этого очень хочется. А я пойду посмотрю мои платья. Вы зайдите ко мне потом, чтоб сказать, что мне лучше надеть для спектакля?"
