Текст книги "Роман с вампиром"
Автор книги: Вика Варлей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 47 страниц)
Глава 61
Через несколько дней весть о том, что она назначена на должность финансового директора одного из предприятий группы и теперь отвечает еще и за деревообрабатывающий завод, разнеслась если не по всем отделам их компании, то уж по всей бухгалтерии точно. Многие, поглядывая с любопытством на Вику, обсуждали между собой эту новость. Девушка не собиралась ничего скрывать и откровенно отвечала на частые вопросы, но ее не покидало чувство легкого раздражения, которое к концу дня становилось все сильнее. «Не рано ли поздравлять-то? Сначала дело надо сделать, а потом уже праздновать». Предстоящее ей испытание вызывало нервозность и все больше и больше тревоги. А получится ли? Там столько всего! Как сказал Димка – «черт ногу сломит!» Если она не справится, сколько кирпичей незамедлительно полетит ей в спину! Сколько охотников до сплетен развяжут свои языки! И кстати, Вадим ничего не сказал про оплату. Не собирается же он снова провернуть свежий воз обязанностей как еще одно из ее факультативных заданий, как в прошлый раз? Причем, бесплатных? На него не похоже. Хотя…
Дождавшись вечера, чтобы побеседовать на животрепещущую тему без посторонних глаз, она собралась с духом и неторопливо приблизилась к начальнице, одиноко сидевшей у окна и освещаемой лишь голубоватым лучом настольной лампы. «Не сладко тоже ей, наверное. Все одна, да одна. Пообщаться и то некогда, да и особо не с кем. Судя по всему, я единственная, кто подбадривает ее и поддерживает», – легкие мысли непроизвольно пронеслись шелестящим листву ласковым ветром.
Присев рядом и опершись подбородком на ладонь, без околичностей, Колесникова спросила:
– Вы не знаете сколько за учет на заводе получала Света?
Нина Константиновна приподняла машинально уголки рта, ненадолго задумалась, припоминая, потом уверенно заявила:
– Тысяч шестьдесят – не меньше! И это только Света, без мужа. В пересчете на сегодняшний день все восемьдесят.
«Ничего себе! А я сейчас получаю лишь тридцать! Хорошо меня Вадим ценит!»
Обратив внимание на то, как в изумлении и некоторой растерянности вытянулось лицо подчиненной, женщина не преминула с снисходительной ноткой выразить ответную мысль:
– А Вы что думали? Света с мужем на свою зарплату уже через полгода смогли трехкомнатную квартиру в хорошем районе приобрести. Правда, цены тогда на жилье были гораздо дешевле. Ее муж Петр и сейчас очень неплохо зарабатывает. В принципе, те, кто работает на заводе, (я имею в виду тех, кто ездит туда из города и живет там до выходных) – все получают на руки хорошие деньги. И Вы меньше не просите. Но потребовать свое нужно обязательно. Без этого не дадут. Вадим Сергеевич – мужчина очень солидный, серьезный бизнесмен, никогда не даст, если хорошо не попросят. «Просящему дается!»
Слова Строгой привели Вику в состояние легкого шока. Ничего, оказывается, не знает! Именно это, наверняка, имел в виду «император», когда на собеседовании говорил о том, что у руководства здесь «другой уровень зарплат»? Получается, она до сих пор подползающая? Несмотря на то, что пришла сюда уже и с образованием, и с опытом, и с рекомендациями. И многое уже успела сделать! И опыта у нее в два раза больше, чем у той же Светы. И сколько подползать будет – непонятно. Доказывать, что она на что-то способна и годна. Может, Вадиму просто выгодно такое положение вещей? «Просящему дается!» А если бы она не пошла просить? И почему, собственно, нужно просить? Опять в глаза заглядывать? Выклянчивать, словно милостыню? Добиваться персональной аудиенции. Да-а! Мило! Розовые очки, как мутная пелена медленно спадали с глаз, стекали мыльной раздражающей нежную кожу водой. Чувство возмущения, детской обиды на несправедливость этого мира заползали в душу… Неожиданно вспомнив о том, что нужно сообщить обязательно, она прервала повисшую в воздухе паузу:
– Может так случиться, что завтра уеду на завод. Не знаю точно когда, но если получится-то ближе к вечеру.
Нина Константиновна с мягкой улыбкой потрепала ее руку и пожелала удачи.
Запасшись парой теплых вещей и сменой белья, финансовый директор ожидала, когда же за ней приедет обещанная машина. Успев привычно набросать свой «план добрых дел» и уложив документы в большую спортивную сумку возле стола. Может, позвонить аудитору? Нет! Зачем? Какой смысл? Все, что у того было – это те данные, которые она сама ему и высылала. И еще обида на нее. Судя по всему – очень сильная.
– Докажите им, – прогремела над ухом Валентина Александровна, когда Вика, кряхтя, вынырнула из под стола, – что Вы это можете! Наладьте там учет. А то… – она скривилась туда, где совсем недавно сидела возглавлявшая их отдел Света. Затем понизила голос до шепота, положила свою огромную грудь на стол, приблизившись тем самым к Вике, и продолжила, – тут некоторые пользуются авторитетом. Непонятно почему! Куда ни глянь – одни сплошные ошибки. Нина Константиновна – да! Специалист! Не то, что эта выскочка!
– Да я не собираюсь никому ничего доказывать. Неблагодарное это занятие. Если только себе!
Но внутри все же что-то шевельнулось и пропело: «Еще как собираешься! Себе-то что толку врать?» И заметила, что возмущенная ее равнодушно– спокойной репликой собеседница, сердито взглянув, больше не проронила ни слова.
«А ты рассчитывала, я начну вместе с тобой сейчас Светке кости перемывать?» Не испытывая особой любви, она также не испытывала к находящейся в декрете сослуживице и ненависти. И не понимала, отчего так злится Валентина Александровна. «Бог с ними. Сами разберутся», – решила про себя девушка. Мышь быстро щелкнула и экран погас, за ним настольная лампа. С визгом болонки из под стола выпрыгнула тяжелая сумка с вещами, и Вика устремилась к выходу – туда, где ее уже ждал переминающийся от нетерпения с ноги на ногу Жук.
Очутившись через долгие часы в гостинице, Колесникова с трудом, вслед за своим новым директором, поднялась по лестнице на второй этаж. В холле темно, хоть глаз выколи. Сделав шаг вперед, она обо что-то больно ударилась и жалобно вскрикнула.
– Осторожно! Сюда! – где– то совсем рядом раздался мужской голос.
Слава, как кошка ориентируясь в темноте, прошел в свою комнату, включил приглушенный свет, потом вернулся обратно, бросил сумку с ее вещами на пол возле одной из дверей, и зашептал:
– Тихонько. Все, наверное, спят уже. Вон твоя комната.
– Хорошо. Спокойной ночи, – донесся в ответ такой же шепот, затем раздался звук запираемой на ключ двери.
Чувствуя, как кружится голова после постоянной тряски, Колесникова, не умываясь, мгновенно стащила с себя всю одежду, кинула ее на кресло рядом с кроватью и, в чем мать родила, прыгнула в чистую постель. Вытянувшись в полный рост, она решила для себя, что счастье все-таки есть. И тут же исчезла в другом, полном сновидений мире.
Глава 62
Трагедию в жизни Володи долго ничего не предвещало. Все произошло слишком скоропалительно, неожиданно для всех. Родственники с изумлением узнали, что его жена Татьяна имеет продолжительные отношения не только с ним, но и с еще одним мужчиной. У того тоже семья. За долгое время их отношений дети выросли, как у Татьяны, так и у ее любовника. Наконец, появился шанс быть вместе. На предложения любовника уйти от мужа и создать семью с ним, женщина долго отказывалась, боясь остаться у разбитого корыта. Не зная, что ей делать, обратилась за помощью к ясновидящей Светлане.
Было предсказано, что ее судьба – остаться вскоре вдовой. И что муж ее будет похоронен за казенный счет. Татьяна не поняла, о котором из мужчин идет речь – с обоими ее связывали крепкие отношения. «Я на тебе не женюсь», – со смехом отреагировал любовник на этот неправдоподобный рассказ. «Мало ли чего, вдруг – правда!»
До Володи иногда доходили слухи о том, что жена возвращается домой поздно ночью, кто-то видел, как ее подвозили на машине, но только отмахивался от «доброжелательных» соседей, списывая пересуды и слухи на зависть. Он всегда гордился своей семьей, детьми. Но последнее время в поведении жены его стало что-то настораживать. Татьяна явно отдалилась от него, избегала встреч. Заявила, что независимо от его желания поедет с подругой отдыхать на теплоходе. Владимир сопротивляться не стал, но проводить до теплохода решил сам, оставаясь при этом незамеченным. Проследив за женой, увидел, что его Татьяна поднялась с чемоданом на палубу, а подруга осталась на берегу. Внутри все перевернулось, похолодело, от подозрений в измене словно парализовало, но он решил все выяснить до конца. Проследовав на подвернувшемся такси до следующей остановки теплохода, увидел на палубе свою жену. С другим. После этого обманутый муж вернулся домой, послав предварительно телеграмму о том, чтобы жена немедленно возвращалась – у нее на работе ЧП и стал ждать возвращения. Весь мир перевернулся: предательство супруги ранило его больше, значительнее, чем он когда– либо мог предположить. Все потеряло смысл. Володя понял, что его жизнь проходила в розовых очках. Он, который всегда был рад с издевкой пошутить о предполагаемых походах «налево» чужих жен с их мужьями и об их рогах, немало наслаждаясь замешательством и растерянностью, сам оказался рогоносцем.
В сознании сразу всплыло все, все мельчайшие детали, все еле уловимые сигналы; как, когда его жена отлучалась из дома, ее правдоподобные объяснения, задержки у подруг, нежелание сидеть дома, дорогие подарки. Он сходил с ума от ревности и бессилия изменить почти прожитую жизнь. Избив до полусмерти вернувшуюся супругу, выместил на ней всю свою ярость, сжигаемую его изнутри боль и растоптанное самолюбие. Татьяна, попав после побоев в больницу, домой возвращаться опасалась. Пожив какое-то время на чужих дачах, переехала в квартиру, купленную для нее любовником. Из дома ушла без самого необходимого, возвращаться туда даже за вещами было страшно. Дочери рассказали, что отец начал пить так, что на него нельзя без ужаса смотреть, а приезжавшие для поддержки родственники ничем помочь не могут, только лишний раз бередят его раненую гордость. За полгода крепкий, самолюбивый и уверенный в себе мужчина деградировал с устрашающей быстротой; он сильно похудел, подурнел, перестал следить за собой, его здоровье резко пошатнулось. Младшая дочь по ночам тревожно прислушивалась к его тяжелому и прерывистому дыханью: жив ли? Владимир превратился в дерево, срубленное под корень. Создавать новую полноценную семью, как он чувствовал, у него уже не было ни сил, ни желания; от детей он не видел ничего, кроме потребительского отношения. Не может не видеть, не ощущать того, что стал им в тягость, что родные дети с ним вынуждены жить и терпят его только ради денег. И как жгучая кислота, изнутри разъедала ядовитая мысль о том, что он – рогоносец, что все знают об этом. Смириться, забыть невозможно. Стало безразлично все, что с ним происходит. Каждый вечер, когда не было смен, он до потери сознания топил горе в бутылке, ненадолго забываясь, перебирая в памяти приятные и мучительные мгновения прошлого. Всплывали то жена, то маленькие дети. Очнувшись, он опять погружался в мрачную реальность. Его неожиданная, случайная смерть стала логическим концом, завершением, словно само Провидение вмешалось и позволило Владимиру уйти в другой, более светлый мир. Освободиться от страданий.
Как– то вечером, возвращаясь с работы, Володя встретил своего приятеля и разговорился. Вдруг, их обоих, остановившихся на перекрестке, сбила милицейская «Волга» с пьяным полковником за рулем. И обоих насмерть. Благодаря имеющимся в карманах документам, родственников нашли быстро, быстро же был опознан труп погибшего, быстро, с помощью того же полковника прошли похороны. Так Татьяна, как и было предсказано, стала вдовой. Шуточки, слышимые ранее между ней и Викиной мамой по этому поводу, прекратились.
Глава 63
В дверь постучали. Вика с трудом открыла слипшиеся от слез и не смытой туши глаза. Ее лицо яростно требовало срочного применения воды, куска мыла и крема. Да и вообще, не мешало бы принять душ. Она поднесла запястье к глазам: половина седьмого! Все, наверное, уже завтракают! И как она в таком виде пройдет мимо кучки мужчин в ванную, спрашивается? Какого черта не завела будильник пораньше?
Девушка перекатилась на один бок, достала из сумки халат. Поджав губы, оценила степень его мятости. Да, утюг тут был бы кстати! Одевшись, посмотрела на себя в зеркало, стянула волосы в высокий хвост и выглянула в приоткрытое окно. Хорошо то как!
В это ранее утро природа еще только просыпалась. Придавая всему сущему размытые, неясные очертания, из-за горизонта показался край солнца. Роса бархатной влагой нежно укутала окрестности: крыши домов, еще сонные, не тронутые уснувшим ветром деревья, согнувшуюся под непосильной тяжестью сочную зелень, придавала этому утру дивный, ни с чем не сравнимый по своей прелести вид. Все замерло. Не слышно ни души. Только тяжелые капли, отскакивая от погруженных в теплую желтоватую дымку окон, да несмелые, едва различимые жужжания пчел и шорох мотыльков, нарушали звенящую тишину. Воздух, наполненный благоуханиями полевых цветов, недавно скошенной травы, легкой свежести, дрожал, добавляя всему этому великолепию трепетную ноту. Первые солнечные лучи потянулись из– за перистого облака, будто сотканного из лепестков роз и серебряных нитей. Коснулись сонной земли. И в это неуловимое мгновенье, словно по взмаху волшебной палочки, все проснулось и ярким фейерверком вспыхнуло! Хоровые птичьи трели, тявканье собак, жужжанье пчел и верещанье прозрачных стрекоз – все слилось в один нарастающий гул. Природа очнулась и бойко занялась своими привычными делами. Вика еще шире открыла окно и глубоко вздохнула: благодать-то какая!
Из коридора донесся негромкий приглушенный мужской разговор, поскрипывающие и постанывающие звуки половиц, разбуженных чьими-то шагами и отодвигаемыми стульями. Пора! Чувствуя себя, словно заново рожденной, она подскочила к двери, мелькнула в холле, оставив за собой ухом «доброе утро» и скрылась в ванной.
Позавтракав, вместе с Дмитрием направилась на завод, зная, что Жук со своим заместителем уже ушли. Приблизившись к проходной, девушка почувствовала в животе легкий холодок. Как ее примут? Одно дело – раньше, когда приезжала на раз. Потрудилась, посмеялась и уехала. Но теперь она стала финансовым директором еще и этого предприятия со всеми вытекающими последствиями. И Слава – ее новым шефом, как и Мухин. Не запутаться бы в директорах! Получится ли у нее наладить отношения со своим новым боссом, с сотрудниками, коих здесь великое множество? В строительной фирме вышло далеко не сразу. И собирается ли директор сегодня представить ее в качестве одного из руководителей? А то Мухин даже и не вспомнил об этом!
Стараясь выбросить все терзающие сомнения из головы, она взяла себя в руки и решила, что сейчас главное – вникнуть в работу, а для этого ей нужен лишь холодный рассудок и время. А времени у нее не так много. Ну и ладно! Дима – программист по образованию – и то разобрался. Неужели она не сможет? Интересно, а бухгалтерию предупредили, что едет новая начальница? Увидит ли она опять сотканную из предубеждения и страхов стенку между ней и ее подчиненными, выстроенную в целях самозащиты? Скорее всего!
Вика поднялась на второй этаж, завернула в бухгалтерию, поздоровалась. Ничего не изменилось. Те же ощущения тепла и покоя. Вот только женщины, сидящие за компьютерами, засуетились, привстали.
– Наш новый финансовый директор, – как всегда с иронией, пропел Дмитрий.
Колесникова, подтверждая сказанное кивком головы, улыбнулась, пытаясь сгладить нервозность, затем направилась в отделенный стеклянной перегородкой кабинет. Это помещение предназначалось для главного бухгалтера и несколько лет назад на этом месте восседала Света. Девушка посмотрела на обшарпанные деревянные столы, вплотную приставленные друг к другу, с перекошенными, не закрывающимися дверцами тумб, заваленные кучей исчерканных листов, перемежающихся с документами. Ни первое, ни второе ее не смутило. Она и не такое видела. Но от того, что возможно в этой свалке есть какие-то нужные, важные документы, внутри беспокойно кольнуло. Мужики! Никакого порядка! Как тут можно что-то понять? У нее зачесались руки и сами собой потянулись разобраться на столе, но, остановив себя, она спросила:
– Какой из этих двух столов – мой?
– Какой хочешь!
– Я сюда сяду, – указала Вика головой.
– Вы, наверное, Вика Лексевна, купите себе сюда новую мебель? – приветливо, картавя ее имя на деревенский манер, спросила бухгалтер, вошедшая в их теперь с Дмитрием общий закуток. Это была невысокая, хрупкая, рыжеволосая женщина лет сорока. Выражение ее лица чем-то напоминало выражение лица ребенка.
«Кажется, ее зовут Аня и она занимается банком». Девушка уловила в голосе женщины легкую ноту подобострастия и уголок ее рта возмущенно пополз вниз.
«Этого мне еще не хватало!»
– Да, нет. Пока не собираюсь.
– Эти столы, по-моему, с какого склада как временный вариант принесли.
– Все временное – самое постоянное, – отшутилась Вика. – Еще неизвестно, есть ли у завода для этого деньги!
Мужчина внимательно посмотрел на свою молодую начальницу, а та, в свою очередь, выразительно посмотрела на свой заваленный стол.
– Я сейчас уберу. Сваливай все сюда!
Она руками, как бульдозер, подвинула все, что было на ее столе и засмеялась:
– Чистую тряпку найдем?
– Дверь напротив бухгалтерии.
Девушка устремилась туда, куда ее отправили и попала в маленькое, темное, забитое банками и ведрами помещение. Увидев то, что искала, схватила тряпку, намочила ее в раковине и вернулась обратно. Затем тщательно стерла пыль со своего стола и стула.
– Я хотел разобрать, да все никак, времени не хватает.
– Ничего страшного. Ты давай, разбирай! Параллельно будешь мне рассказывать, сколько у нас фирм, как называются, чем занимаются, схемы работы и так далее. А я – записывать.
– Грамотно, – кивнул Дима.
Несколько часов главный бухгалтер, почти без остановки, прерываясь лишь на звонки, поступающие на его сотовый телефон, рассказывал о предприятии, отвечал на ее вопросы и объяснял что к чему. Его голос, непривычный к таким длительным нагрузкам, захрипел.
Пожалев собеседника, Вика выразительно подняла одну бровь и предложила:
– Может, кофе?
Довольный возможностью отдохнуть, мужчина тут же исчез на кухне, сооруженной тут же, в бухгалтерии. Из-за перегородки донеслось:
– За тобой поухаживать?
– Ага!
– Тебе с сахаром?
– Да, два куска.
Пользуясь, наступившей паузой, бухгалтера, одна за другой, стали подходить к Вике и задавать вопросы:
«Вы знаете, у нас до сих пор нет учетной политики, а мне нужно цены ехать на топливо согласовывать – без этого не примут», «У нас на машинах нет спидометров. Бензин списываем, как придется», «Расчеты с покупателями почему-то в программе никак не сходятся», «А куда относить расходы на отопление поселка?»…
Колесникова, все это время наблюдающая за своими новыми подчиненными, прекрасно видела, что женщины, выбитые из привычной колеи ее присутствием, стараются прийти в себя, заняться своей обычной работой, но получалось плохо. Рассказывая о накопившихся проблемах, они интуитивно ставили своей целью не столько услышать ответы на вопросы, сколько старались узнать, чего ждать, понять, что она за человек. Девушка постаралась их успокоить:
– Пока все остается, как было. Работайте – как работали. Пока не разберусь, все равно ничего менять не буду. Думаю, долго разбираться не придется и я смогу вскоре ответить на все ваши вопросы. А пока – вот, есть главный бухгалтер. Все вопросы к нему. Единственное, что я попрошу – это доделать инвентаризацию. По основным средствам мы все сделали, а вот по остаткам на складах ничего не знаю.
– У нас материалами и продукцией Марина занимается, – произнес Дима и указал на одного из бухгалтеров.
– Да, я – отозвалась чуть полная женщина приятной внешности. – Но там все в порядке, я постоянно с кладовщиками сверки делаю.
– Давайте, завтра еще раз все обойдем, посмотрим что есть?
– Конечно, – с готовностью ответила та. – Завтра как раз суббота – на заводе народа будет немного. А сегодня вечером я все подготовлю.
«Суббота! Точно!»
– У вас завтра планов никаких нет? Я бы еще кого-нибудь из бухгалтеров с собой взяла.
Марина отрицательно мотнула головой.
– Я пойду, – спокойно и уверенно ответила на предложение финансового директора невысокая, коренастая женщина лет сорока пяти – Галина.
– Договорились. Может, попозже, часов в десять, когда выспитесь?
– Да, ну, уж лучше пораньше, – хором, переглянувшись, ответили бухгалтера. – Давайте так же к восьми. Раньше начнем – раньше закончим. Надо еще, кстати, кладовщиков предупредить, а то без ключей останемся.
В этот момент в бухгалтерию ворвался, словно вихрь, Слава Жук и деловито выпалил:
– Ты занята? Знакомиться пойдешь? Я всех начальников цехов собрал. А то скоро обед!
Девушка, стараясь скрыть охватившую ее дрожь, устремилась за директором и через несколько секунд очутилась в большой, сравнимой по площади с бухгалтерией комнате, но более солидной, мужской, обитой также деревом, с развешанными на стенах грамотами и письменными благодарностями. На стульях, расставленных параллельно огромному, в полкомнаты столу, сидели руководители подразделений: мужчины, в основном старшего или пенсионного возраста, в спецовках, кепках, серых рабочих халатах. При ее появлении громкий гул и гомон стих, она тут же попала под перекрестный огонь больше десятка пытливых глаз, скользящих по ее скуластому лицу и стройной фигурке.
Директор, не обращая ни на что внимания, сделал несколько замечаний сидевшим у входа мужчинам, и, получив от них возмущенные реплики, с вкраплениями нецензурной лексики, прикрикнул:
– Давай, уже, кончай здесь материться! Потом посмотрел на Вику и важно произнес:
– Наш новый финансовый директор, зовут Виктория Алексеевна. Прошу любить и жаловать!
Она же сквозь непроницаемые лица присутствующих судорожно пыталась понять, что за ними скрывается, какие мысли? Вдруг представила себя со стороны – отдельно от них, молодая, интересная, стоящая рядом с самоуверенным, таким же молодым Вячеславом.
«Скажут, сопляков каких-то из города понабрали, – промелькнуло в голове. – Ну, ничего, еще не вечер!»
Наступила пауза, в течение которой она кожей вбирала сверлящие взгляды. Стало понятно, что ей нужно тоже что-то сказать. Вика набрала в грудь побольше воздуха.
– Вадим Сергеевич попросил меня курировать этот завод. Наладить учет. Но я к вам не на постоянную работу. Буду появляться наездами – в городе на мне еще несколько строительных фирм. В производстве я раньше работала и сюда приезжаю не в первый раз, кто-то наверняка видел меня в цехах, когда проводилась инвентаризация. К сожалению, я вас всех не знаю по имени – отчеству, но надеюсь, в процессе работы мы с вами со всеми познакомимся. Сейчас у меня в планах знакомство с производством и дальнейшая инвентаризация, которая начнется завтра. Вопросы, если есть, мне задавать в настоящее время бесполезно, поскольку у меня у самой вопросов больше, чем ответов. Предприятие крупное, изучать придется много. Надеюсь на Вашу помощь и понимание.
Выдав экспромтом эту речь, Колесникова перевела дух и, извинившись, вернулась в бухгалтерию. Усевшись на свое новое место, она почувствовала, как ноги зашлись в мелкой, противной дрожи.
– Обедать поедешь? – подошел к ней с очередной порцией кофе Дима.
«Дима и кофе – слова однокоренные!»
– Поеду. Ты сегодня допоздна, как всегда?
Мужчина, сунул сигарету в рот и похлопал себя по карману в поисках зажигалки.
– Я раньше одиннадцати отсюда обычно не ухожу. Днем дергают все, кому не лень. А вечером, когда разойдутся – только тогда и работать можно. Спокойнее. И то, не знаешь, за что хвататься, не то за отчеты, не то за программу или кабель.
– Хорошо. Я тоже собираюсь. А что у нас на обед?
– Я заказал администратору щи, да котлеты с картошкой. Сегодня Анька – она хорошо готовит.
– Отлично! Правда, у меня сейчас аппетит весь куда-то исчез.
– Ничего, нагуляешь.
Они расселись по машинам и через пять минут очутились за общим обеденным столом, наблюдая за проворными движениями обслуживающей их девушки.
– А почем удовольствие? – спросила директора Вика, кивнув на стол.
Тот отмахнулся: «Не морочь себе голову». Расставив на столе тарелки с горячим, администратор скрылась за дверью.
– Блин! Опять майонез забыла, – недовольно буркнул себе под нос Слава и тут же крикнул:
– Анна!
– Инна! – громко хохотнул сидевший напротив Вики Петр, – он же Светин муж.
Девушка на несколько долгих секунд вцепилась в него взглядом, затем, откинувшись на спинку стула задалась вопросом: и чего ее предшественница в нем нашла? Среднего роста, средней внешности, толстый, с большим, сильно выпирающим вперед животом и мальчишеской болтливостью. Несмотря на то, что пробило двенадцать, уже успел несколько раз плотно приложиться к рюмке. Жук, заметив это, нахмурился.
«Значит, свое дело знает, раз держат», – ответила она себе на свой же молчаливый вопрос.
Одновременно пережевывая обильно намазанным майонезом кусок ржаного хлеба, директор произнес:
– У меня тут столько проблем, которые я никак, с того дня, как здесь начал работать, решить не могу!
«Начинается! И этот туда же!»
Вячеслав продолжал:
– Я до сих пор не знаю во что обходится фанера, которой мы торгуем. Отталкиваемся от среднерыночных цен по области. По ним все и продаем. А что зарабатываем и зарабатываем ли, один х… знает. Извини. Вот этот кадр, – он ткнул пальцем в сторону коммерческого директора, – всю зиму продавал фанеру со скидкой. И еще больше скинуть просит. Правильно, у него зарплата от оборота, а не от наценки капает! Ему чем дешевле, тем лучше, а мне наоборот! И обосновать, почему я не хочу уступать, я не могу, потому как ни черта не понимаю. Мне нужно, чтобы ты посчитала себестоимость каждого вида продукции. Реальную. Я сам не раз пробовал. С Диманом считали не одну ночь, с Вадимом считали, – так ничего и не насчитали. Мне это позарез нужно.
– Посчитаем, только не все сразу.
– Кстати, может ты не в курсе, что тут испанцы свои цены на нашу продукцию устанавливают. Помнишь, один мудак прошлый раз вместе с вами приезжал?
Вика кивнула.
– Мы с ним договорились о том, что цены со следующего месяца на десять процентов повышаем. Чего мне это стоило! Я ему с пеной у рта доказывал что почем, и что продаем щиты задаром. Мне нужен человек, который ему грамотно, на пальцах, если что, разложит ту же себестоимость. А то я один тут, как идиот, упираюсь. Может, нам вообще нет смысла что-то экспортировать, лишь лес переводим!
Она снова кивнула.
– Ты еще подумай по деньгам, – продолжал он, – у нас на заводе вечно денег не хватает. Как зарплата – так геморрой! Специально деньги под нее приходится копить. Фонд оплаты труда, – он многозначительно поднял указательный палец, – третья часть всей выручки и это без налогов. А про налоги я вообще молчу. Задушили. Может, нам какую-нибудь новую фирму создать? Ну, как говорится, «для оптимизации налогообложения»?
– Пока ничего создавать не надо. Когда вникну в работу – тогда и будем рассуждать.
– Только быстрее давай, – предупредил Жук, – у меня тоже вопросов больше, чем ответов.
«Да, не расслабишься! Всем надо все и сразу. Так не бывает!» Словно бетонная плита упала на ее худые плечи. Она пошевелилась, словно пытаясь высвободиться от возложенных на нее указаний, и, упрямо пытаясь тупым ножом отрезать себе кусок котлеты, упрямо же решила: «Сначала то, что я запланировала, остальное – по ходу пьесы».
Стемнело. Дневная жара спала, уступая место приятной вечерней прохладе. Вика подошла к большому, сверкающему чистотой окну и, с трудом приоткрыв его, выглянула наружу. Прямо перед входом разбит небольшой, радующий глаз летними красками садик, смягчая грубые неуклюжие углы здания. Справа, довольно далеко, виднеются трубы котельной, такой же древней, как и все вокруг. Сладкоголосая птичья парочка поет где-то совсем близко друг другу любовные песни; слышно было, как по дороге проехал мотоцикл, за ним несколько машин, звуки играющей музыки слабым эхом доносятся до ушей.
Все давно разошлись. Остались вдвоем с Димой. Как она ему благодарна за невозмутимое спокойствие и молчаливую поддержку! Его присутствие, немного ироничное, немного колкое, не тяготило ее, было приятным, придавало уверенности и сил. Вносило стабильность в ее реальность. Он тихо садился недалеко от нее в уголок и так же тихо работал, исчезая время от времени за перегородкой, чтобы вернуться оттуда с неизменной чашкой кофе. Иногда подходил и, рассуждая как бы сам с собой, объяснял ту проблему, которую ему предстоит решить. Ее мысли, не затуманенные никакими эмоциональными всплесками, страхами или обидами, плавно и чисто, словно ручьи, текли в поисках решения, и, словно выход из лабиринта, находили ясный, прямой ответ.
Они часто спорили, но совсем не так, как ей доводилось делать это с Вадимом. Их спокойные приятельские подтрунивания и сомнения в мнениях и высказываниях друг другу лишь заставляли глубже вникать в суть проблемы, со всех сторон ее просматривать, подкреплять свои слова нормами закона и обсуждать, кто и как эти нормы понимает. Затем Дмитрий вновь садился за компьютер и погружался в работу.
Девушка внимательно рассматривала те записи, которые делала со слов главного бухгалтера еще утром. Все понятно и в то же время ничего не понятно. С чего начать? Она открыла бухгалтерскую программу одной фирмы, затем второй, потом третей. Просмотрела обороты каждой. Поставщиков. Покупателей. Продукцию. Материалы. Сколько здесь материалов! Бумаги не хватит распечатывать! Она открыла счета, на которых собираются затраты: услуги мастерской, услуги котельной, общецеховые затраты… Казалось, цифры возникали из воздуха.
– Дим, – позвала Вика, – я здесь ничего не понимаю. Ты расходов по котельной откуда столько набрал? Тут одна цифра вылетает и все, не могу найти, откуда ноги растут.
– И не поймешь!
– Это еще почему?
– Здесь все в свернутом виде. Программа сама все рассчитывает.
– Да, но откуда берет то? У тебя алгоритм там какой-то прописан?
– Ну, да, только все равно не поймешь.
– Не темни!
– Знаешь, у нас целая проблема тогда с этой котельной была. Это как бы отдельное хозяйство, которое оказывает услуги другим производствам, самому себе, и еще продает тепло на сторону. Котлы, которые находятся в котельной, ремонтируются рабочими нашей же мастерской, получается, что тепло потребляет мастерская, и мастерская же одновременно оказывает услуги котельной. Потом, наш транспортный цех возит для котельной щепу. Сколько стоит щепа – непонятно, часть идет как отходы производства, если не хватает – докупается, сколько стоят услуги транспорта – тоже непонятно, потому что транспортный цех тоже обогревается котельной, ремонтируется, потребляет электроэнергию и т. п.
