Текст книги "Роман с вампиром"
Автор книги: Вика Варлей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 47 страниц)
Глава 52
Через год Вика перешла на третий курс института. Работала. Свои деньги всегда зарабатывать приятно. И пусть с матерью пришлось повоевать за свободу кошелька – та никак не хотела отказываться от ее помощи. Настаивала на своем. Не брезговала никакой манипуляцией. Вика лишь удивлялась – как мама не понимает, что ей нужна своя жизнь? Это – ее деньги. И она сама решает, куда их тратить. Все долги выплачены. Все уже хорошо. Живи и радуйся. Васька учится. Занимается увлеченно спортом. С Лизой отношения тоже дружеские, доверительные. Чтобы она вообще бы делала без старшей сестры? Та была так добра и понимающе относилась ко всем ее проблемам и неприятностям. Видимо, неприятности с мужем сделали ее такой. Более сострадательной, что-ли? И та тоже пошла учиться, вышла на работу из декрета. Если бы не Лиза, Вика не знает, как пережила бы разрыв своих первых отношений с мужчиной и участившиеся конфликты с мамой. Появились в ее жизни и подруги. Хотя мать и сказала ей презрительно как-то раз: «У тебя даже подруг нет!» Разве она в этом была виновата? Появились. И совсем не такие, как в школе. Жизнь становилась все лучше. Все стабильнее. Все спокойнее. Она сама становилась все увереннее. Стала лучше одеваться. Ходить в кино, рестораны. Позволять себе все больше милых и приятных сердцу вещей. Было одно «но». Их семейный корабль все больше превращался из корабля, на котором когда-то шли кровавые сражения и баталии, в корабль с сильно накренившимся боком. И никакие усилия не могли исправить это. Мать, оставшись без мужской поддержки, часто впадала в панику или депрессию. Ей нужны стабильные серьезные отношения и Виктория понимала это. Уже приходила к мысли о том, что не поторопилась ли мать с разводом? Отец ее, как-никак, стабилизировал. Создавал целостность. Но, вспомнив позабывшиеся уже было «семейные радости», вздрагивала и отгоняла эту мысль прочь. Да и мать о такой возможности не заговаривала. Постоянно обвиняла мужа в том, что тот даже алиментов не платит! Разве не она сама этого хотела? Оставалось лишь одно – найти ей человека для жизни. Это превратилось в задачу номер один.
Глава 53
Прошел месяц. Оторвавшись от работы, финансовый директор устало потерла глаз и решила проветриться. Архив, стеклянная дверь и она на крыше. Глубоко вдохнула холодный воздух и зябко поежилась, плотнее закутываясь в накинутый на плечи шарф. Несмотря на разгар весны и солнце, холодно. Выходить на улицу без куртки явно не имело смысла. Но, не желая возвращаться, она спряталась от пронизывающего до самых костей ветра за одной из стен здания и прижалась спиной. Нагретая за день бетонная плита приняла ее замерзающее тело, быстрыми толчками разгоняя кровь по жилам и вызывая приятную дрожь. Порывистый ветер разметал локоны в разные стороны. Девушка наклонилась, пытаясь увидеть за краем крыши цветущие и благоухающие кусты зелени. Не вышло. Лишь вдалеке, пятнами и островками маячили высокие, колышущиеся от ветра деревья. Она прижалась опять к стене. Вокруг нее, заполняя почти весь горизонт, виднелись цветные, высокие и чуть поменьше, круглые, прямоугольные, квадратные из стекла, бетона, кирпича здания. Многие из них еще не достроены. Рядом с последними огромные башенные краны. Видны суетливо копошащиеся, словно муравьи, что– то кричащие друг другу и машущие руками люди. Строительная лихорадка, проявляющаяся вначале легкими толчками, одним– двумя новыми зданиями торговых центров на улице, на которые с любопытством глазели прохожие, вовсю набрала силу, поразила все вокруг, быстро, на глазах создавая свои новые необычные творения. Это разнообразие до неузнаваемости изменило привычный вид старых улиц. Деревянные дома, выстроенные еще в начале прошлого века, покореженные временем и природой, словно больные пенсионеры, безжалостно сносились. На их месте вместо гнилых бревен и прогнувшихся крыш оставались лишь зияющие могилы свежевырытых котлованов. Последние обносились забором, на заборе появлялась новая вывеска с указанием организации и телефона, позвонив по которому уже можно было купить офис, квартиру, или разместить внизу свой магазин. В городе крутились большие деньги.
Имеющие к ним доступ наращивали обороты, вовлекая в воронку все новые и новые силы. Потом полученные прибыли делились и местные и неместные участники игры, почувствовав аппетит и азарт, соревнуясь друг с другом, вкладывали только что появившиеся остатки на счетах в новые проекты, стараясь опередить, выиграть в этой гонке.
Виктория чувствовала, как и сквозь ее тело, получившее свою долю строительной болезни, проходили невидимые волны возбуждения и суеты. От непрекращающегося гула и хождения соков рождались будоражащие изнутри ощущения, возникало желание участвовать в этом стремительно развивающемся процессе. О том, чего она хочет сама, как отдельная частица Вселенной, независимо от окружающего мира, девушка не задумывалась. Да и отношения с мужчинами имели для нее меньшую ценность, чем ее работа. Ее мужчины! Сашка на горизонте появится теперь вряд ли, она уже не уверена, что хочет этого. Ее связь с Вадимом вообще сложно назвать отношениями. Она иногда спала с ним, вот и все. Работодатель появлялся редко, один – два раза в месяц, колеся по всему миру, делая бизнес где-то между Москвой и Францией. Вот и сейчас, как ей известно, снова уехал в Москву, и несколько недель о нем нет ни слуху, ни духу. Вика несколько раз чихнула. «Не хватало еще заболеть!» Она медленно открыла дверь, ведущую в архив. На пороге встретилась раскрасневшаяся от быстрой ходьбы Катя:
– Виктория Алексеевна! Вас Вадим Сергеевич срочно ищет!
У финансового директора вытянулось лицо. Так он здесь?! Вечно появляется, словно снег на голову! Покой плавных, похожих один на другой дней рассыпался как горох от этой новости. И рассудительность куда-то исчезла. На лице заиграл румянец. Девушка поспешила к выходу.
Увидев ее, хозяин вскочил, чтобы поприветствовать. Она, стуча тонкими изящными шпильками и плавно покачивая бедрами, продефилировала к столу. Вадим жадно пожирал глазами ее стройную фигуру, обтянутую в темно – синие джинсы и черную шерстяную кофточку с короткими рукавами и воротником под горло. При любом движении впереди на кофте проявлялся рисунок, обнажая полоски кожи на груди. Тонкая талия сильно перетянута широким кожаным ремнем. Взглянув на своего босса, девушка почувствовала его радость и, пряча за опущенными ресницами такие же ответные чувства, опустилась на предложенный стул. Бросила на Ворона косой оценивающий взгляд. Новый светло-серый костюм сидит на нем отлично. Под пиджаком видна черная футболка, которая приятно контрастирует с загорелой кожей. Дорогая обувь начищена до блеска. Сила и мужская энергия, как всегда, бьют через край.
– Виктория Алексеевна!
– Давненько Вас не было.
– Да, замотался совсем, – произнес он, глядя при этом на ее грудь. – Кофточка у тебя ну очень красивая!
«А в том, что он бабник есть своя прелесть!»
– Как съездили? Как Москва?
– Москва как Москва. Нормально. Стоит. Строится. А что с ней будет? Устал очень. Дел по горло.
– А когда было по другому?
– Ну, да. Не спорю. Я тебя хотел попросить кое-что для меня сделать.
Вика, забыв о половых различиях, сосредоточилась. Вадим, как правило, говорил быстро, не повторяя два раза и ожидал от окружающих такой же быстрой реакции.
– Я получил предложение построить несколько торговых центров одновременно. Нужно, чтобы ты быстро составила примерную таблицу расходов на каждый из них, доход, прибыль и все такое. Как в той табличке, которую ты мне обычно приносишь. Поняла?
– Да, только мне нужны метражи, продажные цены, данные – есть ли там расселение, коммуникации.
– Я тебе всю информацию тут на листочке примерно прикинул. Сделаешь – мне покажешь.
– Хорошо. Когда это нужно?
– Чем раньше, тем лучше. Как сделаешь, опять поеду в Москву.
– Я пошла?
– Ну, иди, – разговаривая с ее грудью, промурлыкал Вадим.
Вика скрылась. На душе у нее пели птицы, ей и самой захотелось петь. Та работа, которую поручил хозяин, была особенно интересной. Намного больше, чем вся бухгалтерия вместе взятая. Вот бы все время такими расчетами заниматься! Но петь захотелось не только поэтому. Радостная, она включилась в работу, не замечая ничего вокруг. Вечером все было готово. Проверив данные еще раз, девушка передала распечатки Ворону и получила одобрительный кивок. Она ему нравится. Это видно. Да и кому она не нравится? И кто только ему не нравится!!! От последней мысли Вика резко помрачнела. Интересно, о чем он думает на самом деле? Что у него в голове? Как жаль, что не умеет читать чужие мысли!
Глава 54
Вадим, появившись как ураган, также быстро исчез. Оставив за собой душевное смятение и меланхоличную грусть. Когда снова появится – неизвестно. И о чем она думает? Права Нина Константиновна. Абсолютно права. Появится он и что? Что изменится? Нужно выбросить его из головы. Она на него просто работает. Пора занять мысли чем-то другим. Девушка вспомнила о том, что Зингерман Вадиму так и не позвонил. Надо бы его расшевелить, а то потом опять крайняя останется! Получит от шефа нагоняй! Упрекнет, что не довела дело до конца. Она набрала служебный номер аудитора и сразу попала по адресу:
– Геннадий Иосифович?
– Да, я слушаю, – по его сухому, полному открытой неприязни тону Вика поняла, что ее узнали.
– Добрый день. Звоню узнать по поводу тех данных, что высылала. У Вас есть какие-нибудь вопросы?
– Нет вопросов.
– Просто времени уже много прошло. Больше месяца, – на этих словах девушка сделала акцент, – и Вадим Сергеевич интересовался.
– Он сейчас в городе?
– Нет, в Москве.
– Я сам его наберу.
– Хорошо.
В трубке послышались короткие гудки.
«Вот урод! Трубку бросил! Даже не открывал файл – сразу видно!» Возникло желание, чтобы с нее это факультативное курирование сняли побыстрее. Чего-чего, а пересекаться с Геннадием Иосифовичем лишний раз не охота.
Как-то вечером Вика случайно встретила его в лифте. Она как раз выходила, собираясь дойти до банка и в дверях, нос к носу, столкнулась с аудитором. Сделав вид, что он ее не заметил, мужчина зашел в лифт. Неужели к Нине Константиновне? Она не говорила, что приглашала того для консультации. Хозяин центра тоже не объявлялся. Тогда почему он здесь? Внутри появился неприятный холодок.
Посетив банк, располагающийся на первом этаже центра, она заскочила в отдел нижнего белья. Ну и цены! Просто астрономические! Но как красиво! Когда она, наконец, свой кредит выплатит? Вдоволь налюбовавшись на разноцветные ажурные красоты заморских марок, девушка взглянула на часы и охнула. Строгая ее уже потеряла! Выходя из дверей лифта, вновь столкнулась с Зингерманом. Тот ей улыбнулся. «Плохая примета!» В этот момент кто-то схватил ее за локоть.
– Подожди! Не убегай! – прогремел над ухом голос Мухина. – Пойдем! – он кивнул в конец коридора. Теперь понятно, у кого был аудитор. Руки, почему-то, стали ледяные. Глубоко вздохнув, она постаралась овладеть своими эмоциями и побороть страх, взявшийся ниоткуда.
– У меня тут гости были! – без приветствия, сразу с места в карьер, начал Ворон.
Откуда он здесь? По пожарной лестнице на работу лазает, что ли? И злющий! Еле сдерживается, чтобы не сорваться с цепи. В его руках распечатанные файлы. Именно те, про которые Вика с усердием напомнила бывшему благодетелю. Только бы не вспылить!
– Что за говно ты прислала Зингерману? – Вадим швырнул таблицы в тот угол стола, куда она присела.
«Что его так разозлило?»
– Данные, которые он просил.
– Что это? – он ткнул в столбец пальцем.
Вика поджала губы и постаралась сосредоточиться, но получалось плохо.
– Где что?
– Вот это!! – уже кричал Вадим.
Девушка почувствовала себя полной идиоткой. Замолчала, потом неуверенно прочитала, проклиная скачущие перед глазами в разные стороны буквы.
– «Перечень оборудования». Я не понимаю, что не так?
– Что за таблицу ты составила?
– Какую он просил. Слово в слово.
– Читай!
– «Оборудование на балансе». «Оборудование на забалансе»…
– Что это такое, твой «забаланс»?
Девушка непонимающе уставилась на него, тряхнула головой.
– Есть балансовые счета, есть забалансовые. В чем ошибка?
– Почему у тебя почти все оборудование висит «на забалансе»?
– Потому, что на балансе его нет. Что смешного?
Внутри все задрожало от напряжения и обиды. Вадим сменил крик на откровенную издевку.
– Нет такого понятия!
– Ну, так принято говорить – баланс, забаланс. Это Вам Зингерман подсказал? – мелькнула молниеносная догадка.
– Да, а что?
Лавиной нарастающая ярость рвался наружу:
– Это все, что он увидел? Или все же взглянул на цифры?
– Нет. Сказал, что здесь не хватает спецтехники и автопарка. Ему не хватает этих данных для реорганизации завода.
«Пришел, задницу свою прикрыл и свалил. Да еще мне постарался насолить! Вот сволочь!»
Вика кипела от возмущения и глазами смогла застрелить бы любого.
– Он тут мне план мероприятий принес. Хочешь – посмотри, – неожиданно голос хозяина зазвучал абсолютно ровно и спокойно.
Она вновь, злясь на себя на то, что ничего не соображает, уставилась на своего патрона.
«Что это с ним? Значит, меня довел до белого каления и тут же успокоился. Мило!»
Девушка нервно дернула на себя скрепленные листы и стала читать:
«Определить рентабельные направления производства продукции и выявить нерентабельные, определить единицы оборудования, используемого в рентабельном производстве, определить единицы оборудования, используемого в нерентабельном производстве, создать комиссию по ликвидации неиспользуемого оборудования (продажа, аренда, сдача в металлолом и т. д), провести независимую оценку всего имущества…»
План, предложенный Зингерманом, представлял собой глобальную реорганизацию завода, но в нескольких словах заключался в следующем: оставить все, что нужно, что приносит прибыль, ликвидировать все, что не нужно, включая и оборудование и людей, здания и землю; поиск новых партнеров, смена системы оплаты труда, создание новой организации с оптимальным налогообложением, передача учета в руки специалистов аудиторской фирмы, создание документооборота. Напротив каждой позиции стояла сумма – стоимость услуг аудиторской компании. Увидев «итого», Вика аж присвистнула. Сколько, оказывается, это стоит! Она и не думала, что такая работа настолько дорогостоящая! Может, ей в аудиторы податься? Про автопарк здесь нет ни слова.
– Разве тех данных, которые я ему выслала, не достаточно, чтобы начать работу? И потом, инвентаризация проводилась только по оборудованию. Про остальное речи не было.
– Просто признай, что свою работу ты сделала плохо, – надавливая на каждое слово, произнес Вадим.
Она похолодела. В груди защемило от нестерпимой боли.
– Бизнес-планы ты тоже сделала отвратительно, – надавливая еще сильнее, продолжал он.
Вика почувствовала себя словно клоп, размазываемый по стенке. От обиды и возмущения все слова из головы вылетели. Да и говорить уже что-то смысла не имело. Гордость, как факел, вспыхнула ярким огнем и полыхнула на окружающих. Да пошли они все к такой-то матери! Вика часто-часто задышала, выдвинула вперед маленький подбородок и отшвырнула от себя бумаги. Вскочила с места, но все же буркнула, стараясь соблюсти субординацию:
– Можно мне выйти?
– Сядь, я сказал! – жесткий, угрожающий рык не оставлял выбора.
Сделав неимоверное усилие, она медленно опустилась. Положила руки на дрожащие колени. Устремила взгляд на чашку кофе, стоящую возле Вадима.
– Я еще не договорил! Я понимаю, что ты хочешь запустить эту чашку мне прям в башку и послать меня на хер, только у тебя не получится. Доделать свою работу тебе придется. Сейчас ты можешь встать и пойти в туалет. Поп… – придешь.
Вика пулей вылетела по направлению к туалету. Два фонтана выстрелили из глаз. Внутри одни дыры. Манекен после стрельбища и то, наверное, чувствует себя лучше.
Через пятнадцать минут она покорно скользнула в кабинет Вадима. С Мухиным, не обращая на нее внимания, хозяин беседовал о новых торговых центрах. Ни красные заплаканные глаза, ни упрямо выдвинутый подбородок, ни каменное выражение лица – ничего не вызвало больше колких реплик. Молча выслушав их беседу, вместе с Мухиным она ретировалась.
На следующий день опять к себе вызвал Вадим. Увидев, что тот в хорошем расположении духа, трясущаяся от страха девушка немного успокоилась. Второй такой день она не выдержит. И так тяжело скрывать свои настоящие чувства. Весело поговорив о пустяках, он ее отпустил. «Проверил, жива ли после вчерашнего!» Но ее состояние было больше похоже на состояние трупа. Абсолютно все равно, что доносилось извне – сил реагировать не осталось. Единственное, что глодало изнутри – это его фраза о том, что «бизнес-планы сделала отвратительно». Не может быть! Ведь несколько раз проверила! Этот факт не может не задевать ее профессиональную гордость. Колесникова набралась храбрости и спросила:
– Вы вчера отругали меня за таблицы для Москвы. Что там было не так? Давайте, я переделаю!
Вадим скорчил двусмысленную гримасу. Он явно затрудняется с ответом. Потом, поймав на себе настойчивый взгляд немигающих глаз, нехотя протянул:
– Да, все в порядке там было. Ничего переделывать не нужно.
Вику передернуло. Помрачнев, она вышла из кабинета вон.
Позже они встретились возле банка. Он шел сияющий, громко что-то обсуждая со следовавшей за ним по пятам группой. Заметив ее, остановился, поклонился в пояс, протянул: «Виктория Алексеевна!», и двинулся дальше, будто бы не замечая десятки прикованных к нему и к ней ошеломленных взглядов.
Глава 55
Вместе с Викой трудился бок о бок мужчина. В возрасте, но приятный, высокий, интеллигентный. Который не раз заглядывался на забегающую иногда в гости мать. Та, что и говорить, превратилась в такую красавицу! Сбросила вес, сменила прическу, вернее, сделала прическу. То, что было на ее голове раньше, не поддавалось определению. Утром стала приводить себя в порядок. Следить за собой. Одеваться. Перестала с безразличием относиться к тому, есть на колготках зацепки или нет. Ведь теперь ей приходилось конкурировать среди других женщин на мужчину. А мужчину она хотела. Это было своего рода стимулом. Стала нравиться себе сама и это было заметно. Брала пример с модно и стильно одевающейся Вики.
В их доме вскоре появился мужчина. Спокойный, разговорчивый. Много видел. Много путешествовал. Пообещал матери поехать вскоре отдохнуть. Делал комплименты. Ухаживал. Что и говорить, – вел себя очень галантно. И мать, радостная, счастливая, дала согласие на то, чтобы жить всем вместе. Вика старалась, как могла, чтобы их отношения склеились. Замечая с легким недоумением, что мама все чаще одергивает ее халатик и застегивает ей на груди пуговицы. Не может быть! Неужели она видит в ней, беззаветно преданной дочери, бесконечное количество раз доказывающей свою любовь и преданность, коварную соперницу? Глупости, ей просто показалось. Зачем задумываться о том, что неприятно? Хорошо, что этот сотрудник к ним переехал. Мама успокоилась. Жизнь потихоньку начала приходить в норму. В их доме появилась кожаная мебель, дорогие сервизы, хорошее вино… Но через месяц все закончилось. Мужчина съехал. Ничего не сказав на прощанье. Прихватив все свои щедрые подарки. Вика узнала об этом от матери, которая тут же в поисках поддержки прибежала к ней на работу. Но что она теперь могла сделать? Чем помочь? И почему он съехал без объявления войны? Что на него повлияло? Шум? Отсутствие покоя из-за Васьки? Или между ними что-то было не в порядке? Не может же она, в конце концов, залезть к ним в комнату и подсмотреть в чем проблема!
Время потекло крайне медленно. Казалось, в жизни ничего более ужасного, чем все эти мучительные дни еще не происходило. Хуже не придумаешь. Мать целыми днями выла, закатывала истерики, больше напоминая пациента психиатрической больницы. Или просто не хотела держать себя в руках? Чувство, что где-то глубоко в душе матери нравится это повышенное внимание, не раз посещало Вику. Не зря же так любит пожаловаться на свои болячки. «Неужели она правда сходит с ума?» – испуганно думала юная дочь, наблюдая за происходящим и с опаской поглядывая на брата – только бы на нем эти истерики никак не отразились! Может, Лиза чем-то поможет? Просто, больше не у кого просить помощи. Ей так тяжело! А смотреть на мать в таком виде страшно! Сестра, появившаяся по ее просьбе, несколько часов просидела на кухне вместе с ней, заглянула к мечущейся по постели и надрывно кашляющей матери и как-то отстраненно произнесла: «Вик, у меня свой ребенок есть. И проблем своих полно тоже». Лиза ушла. Виктория осталась совсем одна. Что же делать? Как привести мать в чувство? Выдернуть из этого ненормального состояния?
– Может, ремонт начнем? Кухню переделаем? Ванную? Я денег дам.
Мать, сквозь слезы, кивнула.
Месяц закончился в мгновенье ока. Вика, закрученная делами с ремонтом и работой, не сразу заметила, что мама посвежела, окрепла. Стала, наконец-то, улыбаться. А когда заметила – обрадовалась так, что ощутила себя на седьмом небе от счастья. Как хорошо-то! Наконец-то! Груз ответственности за младшего брата стал не таким тяжелым. Вика никогда бы не смогла бросить его.
– Ты в курсе, что она с этим твоим протеже опять встречается? – огорошила ее вскоре Лиза. – Поэтому и радостная такая. Я бы не сказала. Мне сил просто твоих жалко. И денег тоже. Подумай о себе, в конце концов.
Девушка присела на стул, чувствуя как все внутри разрывается от боли. Мать ее обманывает! Мило! Придя домой, она испытующе посмотрела той в лицо. Светится аж вся! Куда-то собирается! Красится! Ее духами надушилась. Сейчас она родную дочь использует и выкинет, как ненужную вещь! И когда мать относилась к ней по-другому? Не потребительски? И не помнит! Девушка молча наблюдала за матерью, лицемерно вздыхающей и играющей роль в слишком тяжелой для нее пьесе:
– Вся измучилась, сил нет! Пойду – воздухом подышу.
Мать ушла. «Почему она прямо не скажет, что помирилась? Неужели я была бы против?! Пусть делает, что хочет! Лишь бы была жива и здорова. Зачем она мне врет? Боится, что я перестану давать денег? Не закончу ремонт? Правильно, к очередному приезду любимого мужчины все должно быть красиво и с удобствами. За мой счет! Предательница!» Вика всхлипнула. Сколько раз она выслуживала материнскую любовь! Почти столько же, сколько та ее предавала. Она уже сбилась со счета, сколько раз это происходило. Чего удивляется? Ей абсолютно нельзя верить. Как перекати-поле. Человек, готовый всегда все обрубить и начать заново. Даже с близкими людьми.
На следующий день мать подошла с очередной просьбой:
– Давай, диван в зал еще купим. А то после того, как ваш папочка мебель вывез, сидеть не на чем. Телевизор смотреть хочется, как нормальные люди. Новый год скоро.
– Мам, я и так кучу денег уже потратила. На ремонт. Мне самой надо.
– Ну, если хочешь, можешь потом эту мебель себе после свадьбы забрать!
Вика замолчала, потом, после минутной паузы, возразила:
– Что от нее останется?
– Тебе жалко? Я же знаю, что у тебя деньги есть!
– Откуда?
– Ты – как твой отец! Вечно деньги припрячет, а детей без самого необходимого держит. Не стыдно?
– Это мне должно быть стыдно?! – взорвалась Вика и совсем неожиданно услышала:
– А ты знаешь, вообще, почему твой хваленый пенсионер съехал? Из-за тебя! Что ты ему про меня наговорила?
Вика, ошарашенная, уставилась во все глаза.
– Что вылупилась?
– Я тебя ненавижу!
– А я – тебя! Убирайся из моего дома! Двух хозяек здесь нет и не будет! Я – хозяйка! Я!
Через пять минут, собрав выброшенные на площадку вещи, Вика уселась на спортивную сумку и заплакала. Куда ей идти? Некуда! Абсолютно! И денег осталось совсем мало! На съемную квартиру не хватит! И для начала сколько нужно всего! Хоть на панель иди! Вдруг и правда придется? Она уже ничему не удивится. Кто ей может помочь? Парень, с которым она встречалась, обозвал бесприданницей и помогать явно не собирался. Судьба ей прям все всегда самой делать. К отцу? Просить? Невозможно! Куда?
Она позвонила. Лиза открыла дверь. Увидела заплаканную Вику с сумкой.
– Что случилось?
– Мама выгнала, – почему-то улыбаясь, в противовес щемящему чувству обиды внутри, ответила та.
– Проходи! – понимающе вздохнула Лиза.
Вика зашла в тамбур, захлопнула дверь. Как они все вместе поместятся? Сестра и так тут на птичьих правах! Как к этому отнесется свекровь? Муж?
Вика осталась. Приходя к сестре в дом лишь для того, чтобы переночевать и не мозолить одним своим видом чужим людям глаза. Лизин муж помог вскоре снять ей квартиру. Холодную. Старую. Неуютную. Без столов и стульев. Два часа до работы. Но для нее сейчас – это самое лучшее. Она переехала. А через несколько дней – заболела. Странно! Она вообще так редко болела. Раз в пятилетку. А тут – температура сорок! Вика лежала на постели не в силах спуститься на пол, добраться до туалета. А вдруг она умрет? Прямо сейчас? Сегодня? Когда ее найдут? Она недобро усмехнулась. Всем на нее наплевать! Особенно матери! А она ведь так старалась! Столько для нее делала! Жалела! А та выгнала ее из дома! Променяла ее на какие-то старые штаны! И за что? Так больно! Несправедливо! Всхлипывать от обиды уже не было сил. Не хотелось. Девушка медленно сползла на пол и, опершись на трясущиеся руки, прислонившись к дивану головой, которая куда-то уплывала, поползла. Метр. Два. Как, оказывается, трудно доползти бывает до телефона. И туалет там же. Не ходить же под себя! Она прислонилась опять головой к холодному ободранному косяку двери. Еще немного! Неожиданно увидела себя со стороны. Худую. Бледную. Дрожащую. В одном белье на полу. Что-то металлическое, резкое появилось в ее взгляде. С упрямой решительностью она поползла дальше. Ну и что, если даже она и шлепнется в обморок. Очнется! Девушка уже была возле телефонной трубки и набирала домашний номер сестры. Попросила привезти лекарства. Назойливые, злые мысли о том, что ей нужно во что бы то ни стало вернуться домой и потребовать свое, пусть даже через суд, вихрем кружились вокруг нее. Судиться с мамой! Та же планировала когда-то разменяться. Оставить ей брата. Вика иронично изогнула губы. Потом кашлянула и забралась обратно в постель. Обратный путь почему-то был намного короче. Может, она просто разозлилась? Судиться с матерью – сейчас она была на это способна. Готова! Чего ей терять?
Вечером приехала сестра. А через три дня совсем другой человек с тем же именем Вика появился вновь на работе.
