Текст книги "Путь Искателя (СИ)"

Автор книги: Ветер Безналежный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Алексей продолжал безучастно взирать на всё это, будто бы зритель в театре.

А трагедия в исполнении людей, мертвецов и мутантов продолжалась с новой силой. Один из продолжавших вести огонь по наступающим зомби бойцов, со знаками отличия лейтенанта, выронил оружие и схватился за голову. Издав полный ужаса и отчаяния вопль, не переставая зажимать руками уши, он рванулся с места. Мгновения ещё живой, осмысленный огонь горел в глазах лейтенанта. А потом он потух. Руки человека, пару секунд спустя, повинуясь последнему приказу угасшего мозга, подняли брошенное оружие и приставили ствол к подбородку. Ещё тёплый палец нажал на спуск.

Человек умер, но его крик, пронизывающий душу насквозь, всё ещё звучал в ушах почти оглохшего Алексея. Звук выстрела едва проник сквозь новый источник шума. Пять или шесть колоссальных туш, каплеобразной формы, с могучими конечностями, в которых под грубой толстой кожей ходили стальные мышцы, проломили южную стену.  При всей своей внешней неуклюжести передвигались они довольно бодро, и от этой бодрой поступи земля дрожала, мелкие камешки на ней подпрыгивали, а по поверхности луж пошли широкие круги. Без всякого сомнения, эти создания являлись высшим звеном местной пищевой цепочки. Следом за ними шли ловкие безумцы-снорки, пользуясь прикрытием широченных спин гигантов. Снорки явно желали использовать остатки от трапезы титанов, думая укрыться от больно бьющих кусочков свинца.

В поредевшем стане бойцов спецназа послышались крики, люди перенесли огонь своих автоматов на колоссов. Алексей был уверен, умей те смеяться, они бы заливисто расхохотались. Оружие людей было для них укусами комара слону, лишь дразнящими игрушками. Однако гиганты смеяться не умели, а вот ускорить темп наступления вполне могли, что они и сделали. Неконтролируемый крик вырвался из глотки Алексея, начавшего стрелять в сторону тварей. Его не волновало, попадёт он в своих однополчан или в тварей, ему было важно стрелять, просто стрелять. Вспышки и отдача автомата были чем-то вроде успокоительного, способом отринуть ужасы и страдания. Автомат дёргался в руках окончательно оглохшего Алексея, поливая свинцом округу. Пули рассеивались, и лишь пару раз задели прыгающих снорков. Когда он затих, выпустив все тридцать пуль, Алексей тупо посмотрел на него, кинул на землю. Затем вновь поднял. Но теперь им овладело непреодолимое желание бежать куда-то, не оборачиваясь и не смотря под ноги, бежать не останавливаясь, бежать от страха и хаоса. Ноги сами понесли от места бойни, Алексей видел перед собой лишь поваленную стену. За спиной слышались предсмертные вопли, хруст ломаемых позвоночников и костей, довольный рёв мутантов, их смачное чавканье свежей плотью, последние выстрелы. Всё это смешалось в одну адскую симфонию, подстёгивающую беглеца. Алексей бежал, кричал, и снова бежал, не видя земли под ногами, чудом пару раз обошёл притаившиеся «Трамплины» и какие-то другие аномальные образования немыслимой природы. Несколько раз воздух рядом с бегущим будто бы вскипал, обдавая бока нестерпимым жаром. Что-то сухо трещало совсем близко, но Алексея гнали вперёд адские звуки, не желавшие покидать его вконец оглушённые уши, а точнее его воспалённый мозг, переполненный впечатлениями о трагедии, разыгравшейся пару минут назад. НЕЧТО гналось за ним, не желая выпускать из своих цепких смертоносных объятий, в которые уже попали бойцы групп специального назначения и исследователи. Это НЕЧТО было во всём, оно пропитывало собой всё вокруг, оно было в словно бы тянущихся за беглецом мёртвыми ветками деревьев и кустов, в чёрных птицах, начавших слетаться на место бойни, в звуках, запахах, внутри самого Алексея, в его обострившихся чувствах и мыслях, в каждой клеточке его организма, изнурённого до предела.

  Организм, сама его природа, отчаянно сопротивлялась вторжению извне, и это противоборство вызывало жуткие по силе судороги боли, проходившие по всему телу, по коже, мышцам и костям. Яростный крик исторгся из его глотки, из самых недр обожжённой  странным воздействием души.  Изображение затухало и вдруг резко погасло. Алексей рывком проснулся, вскочив с кровати.

Глава I.
Город-28.

Дневники сталкера.

Город-28, 2013 год, 6 Октября, около шести часов

Проснулся как всегда рывком, с льющимся холодным потом по спине и рукам. Опять был этот сон, мучающий меня вот уже два года. Всё повторилось – эта экспедиция, будь она трижды проклята, стены мёртвого завода, безумный бег и ходячие мертвецы, и всё это словно через жёлтую призму. Помню же, не участвовал я в ней, в те далёкие теперь дни бесцельно бродил по долине, прозванной сталкерами Тёмной. Совершенно справедливо, между прочем, прозванной.  Да и в армии вообще не служил никогда. И всё равно навязчивые сны. Бред. Тем не менее, от снов отходить надо, тем паче просыпаемся мы не в мечтах и воспоминаниях, а в часто суровой реальности, и ничего поделать с этим нельзя, как ты не старайся. Такие вот дела. Вставать с относительно мягкой постели жуть как не хотелось, а хотелось полежать ещё несколько сладких мгновений, продлив удовольствие хотя бы ненадолго. Что же, к реальности, так к реальности. За эти две недели, пока я отдыхал от Зоны, отлёживаясь в крохотном номере на втором этаже бара-гостиницы «Кровосос», в ней произошла масса вещей, причём самых неожиданных. Ну конечно, начать надо со сверхмощного Выброса, изменившего всё день назад. Выброс был сверхплановым, и предвестники его были слабыми, почти незаметными тут, в полукилометре от Периметра, то есть на Большой Земле, вне Зоны. Началось локальное светопреставление в полвторого, причём совершенно спокойно и относительно тихо.

  Небеса полностью закрыл мощнейший облачный слой, из-под которого задул сбивавший с ног ветер. Ветер был холодный, северный, и настроение он отнюдь не улучшал. Вышел я тогда подышать воздухом свежим, тоскливо посмотреть на север. Неприятностей ничего не предвещало, поскольку ветер в октябре месяце, пусть даже и сильный, не является чем-то сверхъестественным. Вот только собаки армейские, что на южном блокпосту обнюхивает проходящих в Город, завыли странно, громко и протяжно. А потом пришёл первый подземный толчок. Феноменально сильный, он едва не сбил меня с ног, повалив мордой в придорожную пыль. Настолько сильного толчка-предвестника я не чувствовал даже на старых армейских складах, когда пережидал в одной из полуразрушенных деревянных хибар заставший врасплох Выброс. Но склады и Город-28 даже сравнивать глупо – расстояние от центра Зоны совсем разное, да и склады уже глубокой Зоной считались. Короче, толчок меня огорошил. Когда я пришёл в себя, последовал новый, куда более мощный сравнительно первого, толчок, поваливший на землю не только меня, но и многих других людей, вышедших из баров и подпольных скупок, посмотреть что такое происходит. Толчки шли не переставая, с амплитудой в одну – две секунды. На земле валялись даже самые крепко стоящие на ногах, не сумевшие противостоять напору стихии. Толчки прекратились также резко, как и начались, просто пропав. Что будет дальше, я прекрасно представлял. Все потихоньку приходили в себя, стряхивая пыль с одежды. Ветер стих, и листья на деревьях прекратили трепыхаться, подчиняясь его могучей воли. Даже неистово лаявшие и рвавшиеся с цепей собаки угомонились, повиливая хвостами. Всё улеглось, вернувшись в исходное состояние. Только воздух стал какой-то чересчур наэлектризованный, лёгкое покалывание шло по всему телу, а волосы зашевелились во всех местах. Люди больше всего напоминали сейчас панков или ещё каких-то представителей субкультур со стоящими ирокезами. На мачте, на которой флаг пару минут назад неистово трепетал, а теперь поник, появились проблески холодного голубого свечения, особенно яркого на самой верхушке. Огни святого Эльма. В воздухе отчётливо запахло озоном. Буквально всё пронизывали заряды электричества.

И грянул гром. Грянул оглушительно, заставляя закрывать уши руками и пригибать головы свидетелей буйства природных сил. Мириады, неисчислимое множество молний сошлись в безумном танце в небесах, ставших ярко-алого цвета, будто их кто-то подпалил. Молнии рисовали замысловатые узоры, причудливо скрещивающиеся и переплетающиеся. Невольно чувствуешь себя полным ничтожеством, пустым местом, находясь рядом с разбушевавшейся стихией. Небо стало невыносимого багрового цвета, оно давило на сознание, словно говорило страшным голосом: «Беги не останавливаясь».

Всё задрожало, у людей и у всех предметов исчезли тени, а сами предметы стали одинакового багрово-серого цвета. Всё поплыло, раздваиваясь и становясь всё мутнее и мутнее. Удар! Мощный удар, словно ударили по голове чем-то тяжёлым, опрокинул меня в пыль, лишив последних чувств и ощущений.

  Именно таким мне запомнился этот Выброс, проявивший свою неистовую силу даже тут, за Периметром. Что было ближе к центру Зоны, а тем более в самом центре, сознание отказывалось даже представлять. Сообщество Зоны хранило гробовое молчание ровно день. А затем сталкерская сеть словно взорвалась. Казалось, что писали абсолютно все, и абсолютно обо всём. Были вопли отчаяния с призывами о помощи, странные сообщения о чём-то необычном, о внезапно одичавших мутантах, о том, что Зона словно бы поменяла кожу, изменившись до неузнаваемости. Непрерывным списком шли имена погибших. Даже по приблизительному подсчёту погибло более двух сотен сталкеров. Фигня какая-то творилась, совершенно непонятая. Но так уж человек устроен, что на всякую фигню, была бы она загадочная и необычная, его тянет словно муху на известную всем субстанцию. Меня же тянуло особенно сильно, просто непреодолимо. Имён в Зоне зря не дают, только за отличия и что-то необычное, а знали меня в среде сталкеров как Искателя. Но так, между делом, а если говорить по существу, то многие верят, что Зона оставляет своё зерно, кусок самой себя в душе человека, заставляя его возвращаться вновь.

Подумав ещё минуты две о всяческой лирике, усилием воли заставляю себя сесть на кровать. Окно тёмное, это видно сквозь тоненькие шторки. Обстановка в комнате убогая – кровать, столик один и стул допотопной эпохи. Лампочка, правда, была, вкрученная в стену, а рядом красовался белый запыленный выключатель. Ничего интересного. То, что окно тёмное, это хорошо. Солнце ещё не взошло, до рассвета около часа. Есть время, на всё есть время. Накинув незамысловатую одежду, висевшую на спинке кровати, покидаю комнату. В ближайшие три-четыре месяца она меня точно не увидит. Как и весь мир за Чертой, называемой Периметром. Сухое словечко, но для посвящённого оно нечто большее, чем барьер между чем-то и чем-то. Эта Черта. Именно так, с большой буквы.

  Лесенка небольшая, скрипучая. Вторая ступенька сверху прогнулась под чьим весом, надо быть осторожнее. В баре, находящемся на первом этаже, пусто, если не считать хозяина с вечно хмурым взглядом, спокойно натирающим стаканы. Настроение сегодня у него заметно лучше, так как вчера он устроил «славную попойку» по случаю приобретения какого-то редкого хабара. Ходок, его принёсший, получил отличную оплату – хватит на безбедную жизнь где-нибудь на террасе виллы на берегу Средиземного моря в окружении кипарисов и услужливой прислуги. Однако ушёл обратно, туда, за Черту. Будь на его месте я, не раздумывая, поступил бы точно так же. Почему – сам не знаю, пусть психологи разбираются, их работа это, в чужие мысли и намерения лазить. Услышите когда-нибудь о том, что сталкеры в Зону за наживой идут – плюньте говорящему в глаза, о сталкерстве он имеет такое же понятие, как абориген центральной Африки о биноме Ньютона. Хотя нет, некоторые выродки за Черту именно за этим прутся. Судьба их весьма незавидна, поскольку таких Зона распознаёт сразу и воздаёт им по деяниям – кому могилу безвестную, а кому – жалкое  житьё нахлебника в Приграничье. Как распознаёт – разговор отдельный. А вот что сталкер ищет за Периметром – уже личное дело самого сталкера.

  Бар явно не бедствовал. Полы и столики были чистые, на стене висел календарь с умиротворяющим видом альпийских лугов, старенькие часы на стене исправно тикали.

Полы хозяин мыть сам бы не стал, значит, кроме официанток держит и уборщицу.

  Самого хозяина звали Иваныч, опуская имя. Человек он был крутого нрава, коренастый, низкий, сорока лет, с небольшой залысиной. Глаза были бойкие, деловые, а взгляд их – цепкий, придирчивый. Основной доход Иванычу приносил не бар и не гостиница из семи маленьких номеров, а то, что находилось позади дверки с наклеенным на неё календариком. Святая святых Иваныча, места скупки. Желающий сбыть добытый потом и кровью хабар должен был назвать простенькое условное предложение, что-то вроде пароля. Затем перед ним открывалась дверка, хозяин впускал человека внутрь, а следом заходил и сам, не забывая заряженный картечью дробовик. Пережитки варварского воспитания, что сказать. Покупал добытые артефакты он у любого, причём за вполне приличную цену, а вот продавать продавал лишь продовольствие, детекторы, медикаменты, боеприпасы, бинокли, зажигалки и прочую мелочь. Оружие продавал лишь двум категориям лиц – постоянно приносившим хабар и хорошо зарекомендовавшим себя ходокам, и новичкам, которые в нормальном стволе остро нуждались, но толком в оружие и его специфики применения в Зоне не ведали.

Я ни к первой, ни ко второй категории  не относился, да и покупать у Иваныча ничего не собирался. Торговец это понимал и на меня как на потенциального клиента не глядел. Беспокойно посматриваю на часы. Мой работодатель придёт с минуты на минуту. В баре пока ещё пусто – ни посетителей, ни мелькающих официанток. Утро раннее, шесть часов утра. В горле сухо, со вчерашнего вечера ни капли во рту не было. Заодно и повод парой слов переброситься. Половицы в баре скрипучие, так что при всём желании к хозяину незамеченным  подобраться не получится.

–Утро доброе, Савелий Иванович. Водички не нальёте,– интонацию надо выдерживать, чтобы не опустить ни своего достоинства, ни оскорбить собеседника.

– Ещё бы минерализованной попросил. Или вина N-ного года из какой-нибудь Булони, – проворчал бармен, цедя в эмалированную кружку чистую воду. – Значит, сниматься решил?

«Проницательная сволочь. Всё-то ты понимаешь, да молчишь. Пока»

–Да, собираюсь. Засиделся у вас здесь, да и то в Зоне что-то странное творится, – тон при общении с такими типами должен быть максимально ровным, спокойным.

–Твоё право. Только нехорошее что-то творится, очень нехорошее. Опасность, большая.

–А когда было иначе? И что это ты о спасении моём задумался? Кстати, вот тебе квартплата. Спасибо, неплохой номер. Вид красивый.

–На Зону твою любимую,– ответил хозяин, забирая деньги и внимательно пересчитывая.

–Не бойся, не обману я тебя.

–Доверяй, но проверяй, да и деньги счёт и порядок любят,– в глазах его прочиталось умиление, когда он в очередной раз толстыми пальцами пересчитал купюры в пачке.

–Как хочешь,– пожал я плечами и присел за столиком. Посредник запаздывал.

«Плохо, время теряю»– бросаю очередной недовольный взгляд на тикающие часы.

Такая вот штука, часы эти. Сами не знают, что отмеряют каждым ходом своей стрелки жизнь всего человечества, переводя миг настоящий в миг исторический, который уже никогда не повторится. На часы можно смотреть бесконечно, любуясь их размеренному ходу и убаюкивающему тиканью.

За разглядыванием циферблата я проворонил миг, когда в помещении бара стало на одного человека больше. В заведение вошёл человек богатырского телосложения и такого же роста. «Вот такие медведей вручную валили» – почему-то пронеслась в голове странная мыслишка. Лицо у него светилось каким-то внутренним блеском, словно лицо ребёнка, получившего долгожданную игрушку. Вот только «ребёнок» был ростом с коломенскую версту и носил военную форму со звездой майора. Я отвернулся к нему спиной, сосредоточенно рассматривая увлекаемую ветром пыль за окном. Тем не менее, необычный гость явно желал поговорить со мной. Шум отодвигаемого стула был слишком ярким проявлением этого желания. Отказаться от такого приглашения не представлялось возможным. С обречённым видом поворачиваюсь к нему.

–Ну, здорово, товарищ сталкер, – протянул он здоровенную ручищу.

–Рад вас видеть, но не понимаю, почему вы меня сталкером называете, – искренне удивился я. Подписание контракта срывалось из-за принадлежности нанимателя к армейским структурам.

–Да бросьте вы комедию ломать. В таком плаще и в Городе. Совпадение? – майор широко улыбнулся, речь его прямо таки была пропитана наигранным добродушием.

–Никакое это не совпадение. Энтомолог я, бабочек приехал изучать.

–Ага, значит так. Ну и каких же вы бабочек изучаете, гражданин энтомолог? – было видно, что детина внутренне усмехнулся.

–Редкий вид один, только тут и обитает, – как ни в чём не бывало, продолжаю гнуть свою линию. Главное его убедить, что работать на него я не собираюсь.

У собеседника на этот счёт мнение было совершенно иное.

–Редкий вид? И откуда же энтомолог такой, без пропуска?

–Давайте к делу. Работать на вас я отказываюсь, понятно? – «непонятливость» его мне надоела. «Простой человек. Все мысли на лице написаны»

–Почему? Работа хорошо оплачиваемая, вы вряд ли откажетесь.

–А если откажусь? – презрительно смотрю в его голубые глаза.

–Ну, если Вы откажетесь, Николаев Алексей Дмитриевич, также известный как «Искатель», отправитесь узнать на вкус казённых харчей. Незаконное проникновение за Периметр, сбыть артефактов, опять же незаконный, убийства.… Продолжать? – лицо майора из простодушного стало жёстким и волевым.

–Шантажировать меня собираетесь? – откидываясь на спинку стула.

–Нет, просто предлагаю выбор. Выполнить контракт и получить кругленькую сумму, либо отправиться по этапу в места не столь отдалённые. У вас минута. Время пошло. – У вас доказательств нету. Никаких. Никаких,– отчеканил слово, чтобы дошло до него.                         – Ошибаетесь Искатель, ошибаетесь. Один раз Вы забыли отключить КПК и пересекли Периметр. Мы Вас запеленговали. Показания торговцев о сбыте артефактов – два. Доказать убийства мы не сможем, доказательства мутанты съели,– при этих словах майора малость покоробило, но вид у него был уверенный, в глазах загорелся какой-то азарт.

Нецензурно и мысленно играю и себя, и день, и бар, и этого майора проклятого.

–Выкладывайте суть, я подумаю, устало откидываюсь на спинку стула. Вроде бы такая мелочь – спинка стула, а иногда так нужна. Выслушать армейца всё равно стоит, поскольку бездумно соглашаться – что на убой идти. Уж лучше на зону отправиться, чем подписаться на  что-то сомнительно в Зоне.

–Вот и отлично,– удовлетворённо сказал майор, внутренне потирая руки. – Суть состоит в следующем. Вам наверняка известно что-нибудь о пропавшей в 2010 году экспедиции, хотя бы в общих чертах,– рассказ он повёл ровным тоном, будто бы и стычки не было.

–Да, но только в самых общих и расплывчатых, смешанных с легендами чертах. Рассказывайте, время не резиновое, до рассвета Черту пересечь надо, – неторопливость собеседника с погонами начинала бесить меня. Хотелось достать старый «Макаров», прихваченный утром с крохотного столика, взять его за ребристую рукоять и разукрасить довольное лицо майора, выпустив в него все восемь пуль, ждавшие своего часа.

–Черту? Периметр, что ли? – не сразу понял тот. – Ну, так вот, рассказывать начинаю, – торопливо произнёс он, с усмешкой посмотрев в моё лицо своими широкими и небесно-голубыми глазами. – Началось всё год назад, в 2010, когда на научный конгресс в Берлин съехались виднейшие умы человечества. Посвящён он был, как Вы могли бы догадаться, проблеме Зоны и её влиянию на окружающую среду. Уже не вспомнить, сколько докладов и выступлений было обнародовано в столице Германии в то время. Учёное сообщество было взбудоражено, так как Зона теоретически могла стать источником прорыва в фармакологии и медицине, в физике и химии. И вот, в последний, решающий день было выдвинуто следующее предложение – снарядить экспедицию вглубь Зоны, чтобы разобраться во всём, изучить её проявления и вообще происходящее внутри Периметра.

  На том и порешили. А спустя два месяца началась полномасштабная подготовка к экспедиции на секретной военной базе где-то на окраине Чернобыля. Спонсоры нашлись весьма быстро – фармакологические гиганты, корпорации, занимавшиеся разработкой электроники, да и что греха таить, и наше ведомство. Каждый желал урвать что-то своё с результатов и открытий, которых ожидали в большом количестве. Спонсорские деньжата лились полноводней Амазонки. К выбору экипировки и снаряжения организаторы подошли с пристальным вниманием, выбирая лучшие образцы. Закупили массу дорогого специального оборудования, прекрасные костюмы, чувствительнейшие датчики и детекторы, много другой современнейшей электроники, всего уже и не упомнить.

К Периметру слетались ведущие специалисты в областях физики, химии, биологии и экологии, как отечественные, так и зарубежные. Когда всё было согласовано с правительством Украины. Были выделены три отряда специального назначения, один из них состоял полностью из российских миротворцев, и придачу с ними два бронетранспортёра, усиленных для защиты от вредных излучений. Крупнейшие периодические издания отправили своих корреспондентов с целью осветить «уникальную по цели и по масштабам экспедицию внутрь загадочной Зоны Отчуждения»

  Спустя месяц всё и все были приведены в полную боевую готовность. Историческим утром 12 Сентября 2010 года экспедиция пересекла Периметр, или Черту как Вы его назвали. Погода была просто великолепной, всё благоприятствовало экспедиции, которая так удачно началась. Я тогда  работал в оперативном штабе и наравне со многими другими моими…как бы сказать… однополчанами, учёными. Новости поступали круглосуточно, и только хорошие. Группа продвигалась быстрым темпом, покрывая до 4 километров в сутки – они ведь всё наблюдали, записывали, измеряли. Лишь спустя два дня успех был малость омрачён гибелью одного из бойцов спецназа, попавшего в аномалию. Тогда подобной штуки не знали. Аномалия была гравитационного воздействия и несколько отличалась от изученного самым первым «Трамплина». Сейчас она называется «Воронка». Выходит, он своей гибелью помог науке, – майор остановился. Последнюю фразу он произнёс саркастически, и по тону было понятно, что в гибель ради науки он не верит. Глотнув воды, он продолжил прерванный рассказ. – Но его смерть не повлияла на ход экспедиции. Спустя неделю они без особых происшествий добрались до Города-32, конечной цели своего перехода. Вертолётом был доставлен лагерь мобильной лаборатории. Такой бункер с тонированными окошечками, да я думаю, Вы и сами знаете.

Разворачивание научных корпусов и организация обороны заняли ещё одну долгую неделю. Мало кто вне Зоны знал, что происходит за Периметром, а экспедиция должна была пролить хотя бы тонкий лучик света на мрак неизвестности. Поэтому новостей мы ожидали с громадным нетерпением, проклиная слишком медленную, по нашему мнению, стрелку часов, неумолимо отсчитывавшую секунды жизни. И, наконец, дождались.

Первые научные партии вышли под прикрытием бойцов охранения 27 Сентября, оставив за спиной надёжные, как нам тогда казалось, стены лагеря. Результаты проявились практически сразу. Была собрана масса информации о свойствах и интенсивности излучений, о химическом составе аномальных образований, стали известны примерные физические свойства некоторых аномалий. Энтузиазма была масса, учёные умы ушли в кипучую работу, собирая и анализируя факты. Лишь только одно вызывало беспокойство – странное излучение, которое приборы фиксировали, но упорно отказывались говорить о его происхождении. Излучение было загадкой, непонятной и странной.

   Прошла неделя, или чуть больше того, наполненная смыслом и азартом познания.

Мы были подобны детям, впервые увидевшим незнакомое место и начавшим его исследовать, пытаясь разобрать, что к чему.

Но потом начали происходить пугающие события. Сначала радисты заметили, что голоса слишком уж раздражённые, в них сквозила какая-то бессмысленная агрессия, а ведь большинство учёных было людьми глубоко порядочными и сдержанными. Особого значения этому не придали – ну подумаешь, страдают люди, отрезаны ведь они от всего остального мира, работа напряжённая, да и нервы не у всех из стали выплавлены.

Прошёл ещё один день, заметнее напряжённее и беспокойнее предыдущих двух недель, и из лагеря бесследно пропали два бойца из отряда специального назначения. Постовые ответили, что ночью видели лишь две неясные тени, покачивавшиеся и двигавшиеся в направлении разрушенного завода, того, что на холме там с незапамятных времён стоит.

Отправили отряд бойцов – не нашли даже и следа их, но вот с какими-то безумцами в обрывках и противогазах встретились. Те на них прямо из болотной воды выпрыгнули.

   Но следующая новость повергла нас в глубокий шок и заставила задуматься.

6 октября 2010 года, в полдень, их связист сбивчивыми фразами объяснил, что выдающийся физик, профессор Готенберг, покончил жизнь самоубийством, застрелившись из личного пистолета в  необыкновенно  возбуждённом состоянии.

Это был тем необычнее, что профессор имел славу тихого и чуткого человека, в Германии у него осталась жена и двое маленьких детей.

Следующие три невыносимых дня люди жаловались на подавленное состояние и постоянную головную боль, какую-то манию, им казалось, что за ними со стороны завода кто-то или что-то наблюдало. А 10 Октября мы получили паническое радиосообщение, ставшее последним, в котором связист, перекрывая выстрелы и дикие вопли, сообщил, что если помощь не явится, то лагерю и всей экспедиции придёт конец. Он ещё долго кричал, но уже только бессвязно умоляя о спасении. Затем раздался рёв, сдавленный крик и всё. Пустота и помехи в молчащем эфире. На военной базе за Периметром по тревоге были собраны две штурмовые группы из лучших отрядов, приведены в боевую готовность вертолеты с тяжёлым вооружением. Полёт так и не состоялся, из-за сильнейшего бурана, который накрыл не только Зону, но и всё Приграничье. Нам оставалось только кусать локти, ощущая своё полное бессилие перед сложившимися таким невыгодным для экспедиции обстоятельствами, да ждать, напряжённо вслушиваясь в трещащие помехи  пустого эфира. Все мы ждали хоть какой-нибудь новости, пусть даже и наихудшей.

  Сообщение было получено от двух сталкеров, которые нанялись проводниками экспедиции до Города-32. Сталкеры видели глухой ночью, как группа вооружённых и хорошо экипированных людей, ехавшая на армейском бронетранспортёре, попала в бандитскую засаду, где вся и полегла. Сами сталкеры пояснили, что приближаться к трупам и сожженному бронетранспортёру они не решились, так как по их словам, группа выехала из гиблого места. Военные немедленно послали два усиленных отряда спецназа, один пеший, а другой доставили на место действия вертолётом. Прибыли они уже на место побоища, на котором лежали трупы. Бронетранспортёр действительно был сожжён, предположительно выстрелом из одноразового ручного гранатомёта.

Судя по характеру расположения тел, бойцы всё же успели отреагировать на угрозу, спрыгнув с брони и открыв плотный огонь по напавшим бандитам. Но фактор неожиданности и численный перевес  сыграли решающую роль. Представьте себя на месте подвергшихся нападению. Пережив ад, творившийся на территории научной базы, в тёмное время суток, практически ночью, измотанные физически и душевно люди оказываются под плотным перекрёстным огнём. Бойцы успели приложить пятёрых мерзавцев – их тела, изрядно покусанные тамошним зверьём, нашли в кустах, где они засаду организовали. И всё же кто-то выжил – двоих учёных, оборванных, диких и напуганных нашли спрятавшимися в лесу, под каким-то стволом. Судьба одного из бойцов спецназа так и остаётся невыясненной – может, он отступил, может, был убит, а затем съеден, может, в плен его взяли, непонятно. А пока вернёмся к учёным. Языки у них заплетались, они не могли связно объяснить, что произошло. Больше всего они напоминали сбежавших пациентов психиатрической клиники. Вспышки беспричинной ярости, или наоборот, не проходившая днями тупая апатия. Что произошло, оставалось полнейшей загадкой. Лечение шло очень медленно и тяжело. Потребовались три месяца интенсивного лечения с применением гипноза и сильнодействующих препаратов, чтобы пострадавшие вернулись в адекватное состояние. Спустя месяц они полностью пришли в норму, вот только совершенно не помнили, что произошло там, в научном лагере. Мы отправили их по домам – одного в Мюнхен, а другого, нашего, в Москву.

Прошло ещё два месяца напряжённого сбора фактов, их детального и всестороннего анализа, прежде чем созданная комиссия пришла к выводу. Вывод был обескураживающий – причиной гибели экспедиции стало необычайно мощное психотропное излучения, которому подверглись участники злополучной миссии. При длительном воздействии оно разрушало психику человека, тот терял социальные навыки, становился замкнутым, агрессивным. К слову, свою агрессию они изливали либо на самих себя – как профессор Готенберг, другие же начинали атаковать своих коллег и однополчан. По лагерю прокатилась волна суицидов, а затем часть охраны устроила кровавую баню. На запах крови и выстрелов подоспели мутанты, закончившие начатое.

  Часть людей, сохранивших рассудок, попытались прорваться на бронетранспортере, но попали в засаду. Их дальнейшая судьба Вам известна. Кстати, группа специального назначения, шедшая пешим ходом, получила новое задание – осмотреть место трагедии. Спустя день последовало сообщение, что они достигли места назначения, а через десять минут пришло сообщение, в котором командир отряда доложил, что они атакованы группой существ, которых он назвал «нелюди». Затем связь прервалась, как позже выяснилось, навсегда. Вертолёты туда проникнуть, сталкеры пытались, но там слишком высок уровень аномальной активности, к тому же и зверушки шалят. Надеюсь, Вам ясна суть Вашего контракта, – майор передохнул, не сводя вопросительного взгляда.

– Куда уж яснее. Проникнуть на место гибели и выяснить, что произошло, – механически ответил я, обдумывая и усваивая полученную информацию. – Только почему именно я? В Приграничье сейчас несколько сотен, а то и тысяч сталкеров. Ну, допустим, около полусотни ветеранов, а ведь вы меня ветераном считаете, правда? – ответил я, обдумав и взвесив все «за» и «против». – Но ведь вы могли нанять наёмников, например.