Месть

Текст добавлен: 21 октября 2016, 23:54

Текст книги " Месть"

Автор книги: Весса Блюменбаум

Жанр:

Поэзия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Это мое место! – запротестовал наконец Артем и попытался согнать с кресла потучневшую тварь, но холодная когтистая лапа преградила ему путь, а чешуйчатая морда расплылась в омерзительной ухмылке.

– Ты почему мой указ не выполняешь? – неожиданно спросил Бедняжка, – не уважаешь меня?

У Артема пересохло в горле.

– Какой указ

– А вон там висит! – и огромный, острый, как нож, коготь указал в сторону двери, – не видел, что ли?

Ошеломленный Артем прочитал:

УКАЗ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА ИМПЕРАТОРА БЕДНЯЖКИ ПЕРВОГО

Смерд Артем, входя в покои Его Величества, обязан петь или танцевать (в зависимости от того, что пожелает Его Величество).

– Танцуй! – прогремел властный голос, – Танго!

Артему пришлось повиноваться воле «Его Величества». Вскоре он уже не мог входить в дом и выходить оттуда, не спросив разрешения Бедняжки.

А тот теперь хозяйничал не только в доме своего благодетеля (этот дом он давно считал своим), но и на улице. Он без всякого стеснения ломал соседские заборы, топтал огороды, поедал домашних животных. Люди, всегда относившиеся к Артему с уважением, теперь проклинали его.

– Вырастил дракона на нашу погибель!.., – повторяли они сквозь слезы, глядя на кровавые кости, оставшиеся от их коров и лошадей, – этак и до нас доберется чудище проклятое!..

Обвиняя Артема, они были правы. Маленькая безобидная ящерка не превратилась бы в кровожадного монстра ростом с автобус, если бы Артем не исполнял любую его прихоть, даже самую нелепую, если бы не баловал бесконечными подарками и не прощал самых дерзких и отвратительных поступков. Самое ничтожное пресмыкающееся, если потакать ему во всем, неминуемо превращается в дракона. Так произошло и с Бедняжкой.

А когда один за другим стали пропадать люди, в городе началась настоящая паника. За считанные дни в нем не осталось ни одной живой души, кроме Артема и его чудовищного подопечного.

– Есть хочу! – громоподобным басом нудил дракон, – Гони поросенка молочного! На худой конец, свиную тушенку!

– Так нет ничего, Бедняжка!

Но как объяснить это огромному голодному дракону, который давно забыл о существовании слова «нет»? Монстр ничего не желал слышать. «Хочу» – и точка. А остальное ему трын-трава.

Сейчас он хотел есть, и напрасно Артем, обыскавший все вокруг в поисках хоть какой-то еды, убеждал его, что в городе нет ни одного куска мяса, ни одной крошки хлеба, не говоря уже о поросятах и консервах.

– В таком случае, – произнес Бедняжка, как-то странно глядя на Артема, – я съем тебя.

Так пожрал дракон взрастившую его добродетель.

2014

ВЛАСТЬ БЕЗОБРАЗНОГО

Существовала некогда страна, равных которой не было в мире. Она была так прекрасна и могущественна, что ею восхищались даже враги. Ей принадлежали огромные плодородные земли, в недрах которых было без счета самоцветных камней и других богатств. С невероятной быстротой росли ее города, строились заводы и фабрики, паровозы и пароходы. Сады ее цвели так пышно, что вся страна походила на исполинский цветок. Розовые кусты росли на каждой улице, в каждом дворе. Она так и называлась – Страна Благоухающих Роз. Но самым ценным ее богатством были люди: удивительно красивые, умные и талантливые. Природа, создавая их, не скупилась.

Понятно, что из такой страны не хочется уезжать даже на время, и молодой артист, собираясь на гастроли в дальние страны, грустил.

– Не расстраивайся, Юрджин, – утешала его невеста Максина, – ты же уезжаешь не навечно. Ты вернешься, а мы будем ждать тебя так, как еще никогда не ждали!

Они поцеловались на прощание, и Юрджин уехал. Если бы он знал, какая беда надвигается на его процветающую Родину!..

Дело в том, что не все жители Страны Благоухающих Роз желали своему государству добра. Были и те, кто его ненавидел. Они не имели никаких достоинств и, кичась недостатками, смотрели на свою Родину так, как смотрит на красоту уродство. Таких было немного, но ощущение собственного меньшинства озлобляло их больше. Несколько лет назад они основали собственную партию, названную Партией Безобразного. Возглавила Партию женщина, которую все называли Госпожой Мерзостью. Эта женщина первой заявила о равенстве прекрасного и безобразного, и некоторые из тех, кто не был членом Партии, с ней согласились.

– В самом деле, что плохого в безобразном? – вопрошали ее сторонники, – Равенство – мудрое решение!

– Равенство – это, конечно, хорошо, – отвечали противники, – но не кажется ли вам, что Госпожа Мерзость под равноправием подразумевает собственную власть?

После этого сторонники безобразного переходили на площадную брань и, не стесняясь в выражениях, начинали упрекать оппонентов во всем, в чем только могли. И если бы их злоба ограничивалась только криками и угрозами! Вскоре члены Партии Безобразного перешли от слов к действию.

Король Страны Благоухающих Роз не хотел применять силу, а потому щадил людей, которые не щадили никого. Партия Безобразного, чувствуя свою безнаказанность, наглела все больше и, в конце концов, дорвалась до власти. Король был жесточайше казнен, и Госпожа Мерзость объявила себя новой правительницей Страны Благоухающих Роз.

На следующее утро всех жителей столицы согнали на главную площадь. Растерянные, перепуганные люди не узнавали своего города: улицы утопали в грязи, повсюду висели черные транспаранты, на которых громадными буквами было написано:

ДОЛОЙ ПЕРЕЖИТКИ ПРОШЛОГО!

УРОДСТВО – ЭТО КРАСОТА!

НЕДОСТАТОК – ЭТО ДОСТОИНСТВО!

УЩЕРБНОСТЬ – ЭТО СОВЕРШЕНСТВО!

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЛАСТЬ БЕЗОБРАЗНОГО!

С транспарантами соседствовали драные холсты, щедро заляпанные грязью – типичные образцы нового искусства, а над городом гремела песня: хор визгливых, как у разозленных кошек, голосов на все лады восхвалял новую власть. От кошмарного ора люди едва не падали в обморок, но это никого не волновало – именно такая музыка приходилась по вкусу самопровозглашенной правительнице.

Госпожа Мерзость высокомерно поприветствовала народ с балкона бывшего королевского дворца.

– Отныне, – провизжала она, – я ваша королева! Вам надлежит неукоснительно исполнять любую мою волю! Отныне вся власть в моей стране принадлежит Безобразному!

– Ура! – восторженно завопили партийцы, – Да здравствует Власть Безобразного! Да здравствует Королева Мерзость!

– Отныне, – продолжала Госпожа Мерзость, – моя страна не может называться Страной Благоухающих Роз. Я переименовываю ее в Страну Зловонных Канав!

По толпе пронесся недоуменный шепот:

– Каких канав? Здесь нет ни одной канавы!

Госпожа Мерзость, привыкшая подслушивать, обладала удивительным слухом.

– Будет! – заверила она народ, и безобразное лицо ее расплылось в самодовольной ухмылке, – Повелеваю сегодня же уничтожить все розовые кусты и на их месте вырыть канавы! С этого дня вводится всеобщая трудовая повинность! За саботаж – смерть! С этой минуты вводится смертная казнь! Беспощадный террор во имя полной победы Безобразного!

В неволе и медведь запляшет: несчастный народ со слезами на глазах вырубал розовые кусты, которые были гордостью страны на протяжении многих веков.

– Живее! Шевелитесь, ленивые твари! – покрикивали полупьяные солдаты, специально приставленные наблюдать за работой, – Шевелитесь, кому говорят!

Вскоре вместо привычного аромата роз всю страну наполнило невыносимое зловоние. Государство, прежде утопавшее в зелени и цветах, теперь утопало в грязи и всевозможных отбросах. Деревья, приносившие восхитительные плоды, теперь стояли, как черные призраки, протягивая к небу голые ветви. Прекрасное уничтожалось, безобразное насаждалось. Красивые, уютные домики рушились, на их месте возводились уродливые лачуги, продуваемые всеми ветрами. Нарядную, качественную одежду теперь могли позволить себе лишь члены Партии Безобразного: остальных обязали переодеться в нищенские лохмотья, и как можно скорее. Но это было еще не все. Никто не должен был в чем-либо превосходить Госпожу Мерзость: за ослушание полагалась смерть. Умные должны были прикидываться дураками, талантливые – бездарными, а красивым надлежало замазывать лица грязью. Жизнь прекрасного, одаренного народа превратилась в зловонный ад, бездарные и уродливые, напротив, не знали отказа ни в чем. Госпожа Мерзость и ее приспешники были убеждены, что все обязаны считаться с их безобразной внешностью, жалким подобием ума и баснословными амбициями, но сами считаться ни с кем и ни с чем не желали. Без устали кутили они в королевских дворцах, наряжались в самые роскошные платья, катались на конфискованных у «неугодных» автомобилях. Государственная казна пустела с устрашающей быстротой, но это не пугало новых хозяев страны: они систематически переправляли золотой запас за границу, да и свой карман не забывали. Когда же гулять стало не на что, Госпожа Мерзость повелела крестьянам отдавать государству весь хлеб без остатка. В стране начался голод, но Партию Безобразного это не интересовало. Куда больше волновал ее вопрос о переименовании городов, улиц и площадей: так, например, улица Счастья стала называться улицей Безобразия, улица Свободы – улицей Террора, а площадь Величия – площадью Королевы Мерзости. Людям приказали забыть, кем они были раньше.

Королевская пропаганда яростно и неутомимо внушала им, что до прихода к власти Партии Безобразия их вовсе не существовало. Понятно, что многих такое положение дел не устаивало, и они собрались было бежать в другие страны, но Партия Безобразного позаботилась и об этом: границы некогда свободного государства теперь охранялись так, что даже мышь бы не проскользнула. Госпожа Мерзость прекрасно понимала, что удержать людей в ее власти возможно только пулеметчиками, рядами колючей проволоки и свирепыми овчарками.

Людей лишили самых элементарных прав, зато вши, тараканы, дождевые черви, к которым Госпожа Мерзость питала симпатию, поскольку они были безобразны, получили специальный паек и право размножаться в неограниченных количествах. Особыми привилегиями пользовались клопы – благодаря своему специфичному запаху, которым восторгалась Госпожа Мерзость. Каждый человек, увидев на дороге клопа или червяка, обязан был ему поклониться и затем уступить дорогу. Фактически власть в государстве захватили черви и тараканы! За тем, как соблюдаются их права, неусыпно следила специально созданная полиция.

Народ пробовал было сопротивляться, но Госпожа Мерзость послала в «проблемные» районы своих самых отъявленных головорезов, и с тех пор во всей огромной стране никто и заикнуться не смел о том, чтобы вернуть отнятую свободу.

Но ненавидеть алчных гегемонов не перестали. Ни жесточайший террор, ни хлебная карточка, ни непосильная работа – ничто не могло убить в людях стремление к свободе и счастью. Шепотом пели запрещенные песни, вместе и порознь вспоминали счастливое прошлое и грезили о счастливом будущем. Госпожа Мерзость узнала об этом и мобилизовала всех своих шпионов и провокаторов. Страну захлестнула волна доносов.

Девушке Максине приходилось в Стране Зловонных Канав чуть ли не хуже всех: она была на редкость красива, умна и талантлива, а такие были костью в горле новой власти. Поскольку девушка была не по годам мудра, к ней тайком приходили за советом соседи – даже старики отдавали должное ее необыкновенному уму.

Как-то раз кто-то обратился к девушке:

– Максина, Госпожа Мерзость отняла у нас все: нашу свободу и счастье, наши дома и поля, наши сады и цветы. Но ей показалось, что этого мало, и она отняла у нас нашу одежду, заставив носить отрепья, отняла наши песни и танцы, заменив их отвратительным воем и тошнотворным кривлянием. Она отняла у нас даже наши лица, приказав мазать их зловонной жижей. У нас больше нечего отнимать, и мы больше ни в чем не превосходим Госпожу Мерзость. Скажи, Максина, почему же она продолжает лютовать?

Максина улыбнулась в ответ:

– Госпожа Мерзость ненавидит нас, потому что понимает: даже порабощенные, ограбленные, одетые в рванье и перемазанные грязью – мы все равно остаемся лучше ее, живущей во дворце и одетой в шелк и бархат.

Найдись среди слушателей девушки хоть один доносчик – и ее бы непременно казнили, но Максина могла похвастаться порядочностью своих соседей, потому и доверяла им.

Но беда пришла с другой стороны: однажды Максина, переходя улицу, случайно раздавила клопа. Раздавленное насекомое издавало такую невыносимую вонь, что на место происшествия мигом примчались четыре дюжих полицейских. Максину арестовали и посадили в темницу. При обыске в ее лачуге обнаружили карикатуры на партийных чиновников и саму Госпожу Мерзость, а также портреты любимого Юрджина – писаного красавца. Естественно, после всего этого девушку ожидала смертная казнь.

В тот самый день вернулся Юрджин. Он растерянно смотрел вокруг и не узнавал своей страны. Зловоние, к которому он еще не успел привыкнуть, мешало дышать. Улицы были пустынны – ни одной живой души вокруг, словно страшная эпидемия постигла процветающее государство. В глаза бросился гигантский транспарант:

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВЛАСТЬ БЕЗОБРАЗНОГО!

Вдруг Юрджин увидел человека, одетого в отрепья. Лицо того было измазано грязью.

– Юрджин?! – изумленным шепотом спросил человек.

Юноша узнал в нем своего соседа. Сосед обнял его и вкратце

рассказал, что произошло в стране.

– А Максина где?!

– Арестована. Сегодня ее казнят. Ты не спасешь ни ее, ни нас. Беги отсюда, пока нет поблизости солдат королевы!

Но Юрджин не побежал. В его голове зазвучали слова Максины: «Ты вернешься, а мы будем ждать тебя так, как еще никогда не ждали!»

Он вернулся, и страна действительно ждет его, как никогда не ждала. Он со всех ног помчался на площадь Королевы Мерзости. Но что он, безоружный, может сделать против вооруженных до зубов солдат?

Казнь Максины решили сделать публичной – чтоб другим неповадно было клопов давить да Госпожу Мерзость бранить. Народ снова согнали на главную площадь, посреди которой высилась большая куча хвороста. После вывели связанную девушку.

– Признаешь ли ты себя виновной? – спросил судья.

– Я виновна лишь в том, – ответила Максина, – что не кланяюсь безобразному.

Ее слова привели судью в ярость.

– Сжечь! – рявкнул он, – Смерть охальнице!

– Смерть! Смерть! – воодушевленно подхватили столпившиеся вокруг королевские прихвостни.

Что мог сделать несчастный Юрджин, у которого не было даже перочинного ножа, против массы королевских солдат, вооруженных до зубов? В отчаянии он запел. Запел гимн той страны, которой уже не было, но которая все еще жила и процветала в его сердце. Его сильный, звонкий, молодой голос пел о великолепных городах и садах, о чудесных цветах и спелых плодах, о необыкновенных, перед сказочной красотой которых меркло все вышеперечисленное. Песня лилась над толпой, рождая надежду в душе народа и звериный ужас в сердцах его поработителей. На мгновение у всех перед глазами возникла та самая страна, о которой пел Юрджин. На измазанных грязью лицах людей, давно отвыкших улыбаться, стали появляться слабые улыбки.

– Юрджин! – крикнула Максина, и руку палача, собиравшегося хлестнуть ее бичом, уверенно остановила чья-то сильная, покрытая мозолями рука.

– Юрджин! Юрджин! – один за другим стали раздаваться радостные голоса. Кто-то начал робко подпевать, и с каждой секундой таких людей становилось все больше, а их голоса звучали все громче и увереннее. Солдаты Госпожи Мерзости словно одеревенели и лишь глупо хлопали глазами. Никто и предположить не смел, что однажды чья-то дерзкая красота бросит вызов твердо обосновавшемуся на этой земле Безобразному, что чей-то молодой голос и прекрасная песня напомнят обобранным до нитки, порабощенным людям об их человеческом достоинстве, о памяти, с которыми так яростно боролась Власть Безобразного. И ведь почти победила же! Но песня заставил людей вспомнить другую, светлую жизнь, когда они не были скотами – бесправными и безгласными существами, зависящими лишь от воли взгромоздившихся на их шеи властителей. Народ вспомнил времена, когда не нужно было скрывать своих достоинств и восхищаться безобразным.

Измученные жесточайшей диктатурой люди на радостях бросились обниматься и целоваться. Они не могли скрыть своей радости при виде того, как тает на глазах диктатура Госпожи Мерзости. Все ниже оседала потерявшая свою власть королева на землю, все быстрее текли по ее телу потоки зловонной грязи, и, наконец, от нее осталась только большая черная лужа. Та же участь постигла и ее всех членов Партии Безобразного.

Юрджин перерезал на Максине веревки. Обессиленная, измученная девушка без чувств упала в его объятия. В эту минуту выглянуло солнце, и люди увидели окружающую их грязь. Они видели ее и раньше, видели каждый день и настолько привыкли к ней, что перестали замечать. Они приучались смотреть на нее, как на снег или опавшую листву, но сейчас их глаза отказались мириться и с отвратительным зрелищем, и с мерзостным смрадом, к которому их также заставили привыкнуть.

– Надо немедленно все это убрать! – предложил кто-то, и все охотно его поддержали.

При Госпоже Мерзости люди не покладая рук работали от рассвета до заката и, конечно, смертельно уставали. Рабский, непосильный труд был ненавистен каждому человеку. Но сегодня все охотно взялись за лопаты и принялись очищать свою страну от наследия Госпожи Мерзости. Нелегко было восстановить Страну Благоухающих Роз, но сильному, трудолюбивому, искренне любящему свою землю народу это удалось. Лучше прежнего зажила Страна Благоухающих Роз, а королем и королевой ее справедливо назначили Юрджина и Максину.

В день своей коронации Юрджин произнес перед рукоплещущей, восторженной толпой такую речь:

– Страна моя! Я клянусь любить тебя так, как любил всегда, клянусь править тобой честно, мудро и справедливо. Но ответь мне, народ мой: за что бы ты проклял меня? Чего бы ты не простил мне никогда?

И тысячи голосов слились в один:

– Возвращения Власти Безобразного!

2014

купальщики

Бывают в жизни случаи, о которых после вспоминаешь со стыдом, но не без удовольствия. Именно такой случай произошел несколько лет назад со мной, когда я проводила на даче летние каникулы.

Прибегает ко мне моя подруга Олеся и кричит, забыв поздороваться:

– Бежим скорее на реку! Там такое!..

Судя по ее растрепанным волосам, раскрасневшемуся лицу и возбужденному голосу в нашей реке, наверно, нашли клад или поймали русалку с русальчатами. Я попыталась высказать эти свои предположения, но подруга и отмахнулась только.

– Лучше! – заговорщицки подмигнула она мне, – Там Борька с Юркой без всякой одежды плещутся! Ты бинокль возьми, а то не увидишь ничего!

Борька с Юркой! Без всякой одежды! Я, дрожа от волнения, схватила родительский бинокль, в поисках которого пришлось перевернуть весь дом, и мы, обгоняя друг друга, побежали на реку.

На берегу нашим глазам предстала картина, достойная кисти лучших живописцев мира: величественная река искрится радужными огнями, как брильянт в короне императора, а в реке этой плещутся двое юношей ослепительной красоты.

Впрочем, это мне тогда так показалось. Ни Юра, ни Боря красавцами не были. Юра – еще куда ни шло, а Боря. Но дело не в этом.

Я даже зажмурилась. Может, я уже в раю и сейчас вижу купающихся ангелов? На грешную землю меня вернул хруст ветки, на которую я нечаянно наступила, и испуганный шепот подруги:

– Тише ты! Если нас увидят – пиши пропало!

Рядом с нами стояло старое дерево, и мне в голову пришла идея на него забраться.

– Так лучше видно будет! – сказала я Олесе.

Та не возражала.

Мы залезли на дерево и, по очереди вооружаясь биноклем, стали наблюдать за купальщиками. Вот бинокль в моих руках. В эти минуты я была так благодарна подруге, что даже простила зажиленную у меня помаду цвета бордо. Юноши весело плескались в теплой воде и, конечно, не догадывались, что за ними кто-то следит, прищелкивая от восторга языком и причмокивая губами. Тут подруга стала рвать у меня бинокль.

– Посмотрела – дай другим посмотреть!

Я с величайшей неохотой отдала, и вот уже она, забыв обо всем на свете, то краснея, то бледнея смотрит то, чего на вечере в сельском клубе не покажут.

– Обалдеть! – вырвалось у нее, – Хороши, черти!..

Разве после таких слов я могла сидеть спокойно и ждать, когда она отдаст мне мой бинокль?! Я вырвала его из ее вспотевших рук и, не обращая внимания на ее возмущенные крики, приставила к глазам, переводя попеременно то на Борю, то на Юру, про себя отмечая, какие парни худенькие и белокожие – сразу видно: городские! Вдруг подо мной раздался предательский хруст. Чертов сук! Дерево-то старое, насквозь гнилое!.. Затем – еще, громче раза в три. Купальщики обернулись.

– Кажется, запахло жареным! – и мою подругу с дерева как ветром сдуло, а проклятый сук, хрустнув в последний раз, надломился, и я, выронив бинокль в растущие под деревом кусты, повисла между небом и землей. Висеть – страшно и прыгать – страшно.

– Снимите меня!..

Юра и Боря тут же выскочили из реки и, в чем были, кинулись меня выручать. Признаюсь, что это был самый эротический момент в моей жизни: меня, перепуганную юную любопытницу снимали с дерева два обнаженных парня, и с прекрасно сложенных молодых тел стекали струи воды! Только сняли – тут и сук окончательно отломился. А юноши застыдились.

– Ты что на дереве-то делала? – спросил Юра, краснея и неловко прикрываясь ладошкой.

«Да можете не прикрываться: мы с Олесей все уже видели!» – подумала я, а вслух сказала:

– Я там. загорать собиралась.

Купальщики недоверчиво посмотрели на меня.

– На дереве?

– Да. Ближе к солнцу.

Так я и не поняла, поверили мне они или нет.

Я потом все кусты обшарила в поисках бинокля, но так и не нашла. Да черт с ним, с биноклем! Главное – у меня на всю жизнь воспоминания остались!

2014

рассказ о том, как Василий Краснотачанкин песню сочинял

Василий Жучкин много лет был водовозом и на большее никогда не рассчитывал. Скорее всего, он бы умер от пьянства или был бы убит в пьяной кабацкой драке, но свершилась Великая Октябрьская революция, и у Василия появилась блестящая возможность начать новую жизнь. А именно: вступить в Партию, стать поэтом и прославлять новую власть, давшую ему такой шанс! Стихов Жучкин сроду не писал, а те рифмованные дразнилки, которые он сочинял в обиду конопатым девчонкам, не напечатали бы даже в самой завалящей газетенке. Но разве дело в стихах?

Для начала нужно придумать себе хорошее имя. Василий Жучкин! Ну ладно, имя еще ничего, но фамилия!.. Разве она подходит большевистскому гению?! Василий стал перебирать в голове все возможные варианты, и даже составил небольшой план:

Пункт первый.

Фамилия обязательно должна содержать слово «красный», ведь к власти пришли красные, «Красно. Красно. А дальше как?» – лихорадочно думал Василий. Ходя по комнате взад и вперед, он случайно заглянул в конфискованное у буржуазии зеркало. «Красноносов!» – подсказало оно, но Василий почувствовал, что это не то. «Краснодевкин?» – тоже не то!.. Так и не разобравшись, что же будет в его новой фамилии «красным», Василий приступил во второму пункту своей задачи.

Пункт второй.

В фамилии должно быть что-нибудь боевое. Сабля там или шашка. Маузер или пулемет. А всего лучше – тачанка! Она большая, и слава о ней великая! Решено! Отныне он будет именоваться Василием Краснотачанкиным!

Вступил Василий Краснотачанкин в Союз писателей и получил заказ написать стихи к новой песне. А стихов, как уже говорилось, Краснотачанкин-Жучкин отродясь не писал. Но Партия сказала: «Надо!», и пришлось ответить «Есть!» – тем более что хотелось есть.

«Что делать? – в панике думал Краснотачанкин и уже начинал жалеть о том, что записался в поэты, но тут ему вспомнилась незамысловатая деревенская песенка:

Эх, пошла со мной гулять

Девка красная!

Я назавтра к ней опять —

Дело ясное!

Но сказал ее отец:

«Ты не балуй, молодец!

Ты мне дочку не срами —

В жены ягодку возьми!»

Я в ответ: «Хоть дочка ваша —

Девка красная,

Не женюсь я на Параше —

Дело ясное!»

Взял Василий лист хорошей бумаги и красными чернилами крупно вывел по середине:

ВАСИЛИЙ КРАСНОТАЧАНКИН

КРАСНОАРМЕЙСКАЯ

Дальше, сопя, он принялся за свое «творчество». Конечный результат песни выглядел так:

Эх, пошла в бою гулять

Шашка красная,

Вражьи головы рубать —

Дело ясное!

Прилетела пуля-дура:

Меня ранил сам Махно,

Или, может быть, Петлюра,

Впрочем, это – все равно.

Без особого труда

Шашка красная

Дорубала их тогда —

Дело ясное!

Всем понравилась песня: и самому Василию Краснотачанкину, и его жене, и детям, и Партии, щедро наградившей его за нее, и народу. Впрочем, народ никто не спрашивал: пойте, что пишет для вас товарищ Краснотачанкин и чему учит вас Партия!

2014

РОДНИК

– Расстреливать тоже надо уметь. Пнул бы его под зад, когда стрелял – и никакой кровяки, поверь моему опыту! Сделал бы, как я тебя учил – и время тратить зазря не пришлось бы! Чистоплюй. Ну ладно, пришли уже. Вот тебе вода.

Трое молодых людей в кожанках остановились возле журчащего родника.

– Кажись, тот самый, – не то задумчиво, не то насмешливо произнес один из них – невысокий чернявый юноша с россыпью мелких кудряшек на голове.

– Что – «тот самый»? – прогнусавил стоящий рядом белобрысый рябой детина.

– Легенда в этих местах есть. Якобы злой человек, умывшийся водой из этого родника, в тот же самый миг окаменевает.

– Так то злой! – фыркнул белобрысый, – А нам-то чего бояться? Нам бояться нечего! – он огромными ладонями зачерпнул воды и принялся энергично растирать рябое лицо.

Чернявый тотчас последовал его примеру.

– Эй, рыжий! – крикнули они третьему, – Иди к нам!

Рыжий долговязый парень почему-то медлил, хотя именно из-

за него они и пришли сюда. Ему нужно было смыть кровь с кожанки: кровь офицера, расстрелянного им час назад. Офицер знал, что пришел его последний час, но своим невозмутимым спокойствием вызывал в душе чекиста нечто вроде уважения. Рыжий без всякого удовольствия выстрелил приговоренному в голову, забыв даже то, чему учил более циничный товарищ.

Убитый белогвардеец лежал на грязном полу, за стеной белобрысый и чернявый расправлялись с его женой и ребенком, а рыжий вдруг испытал крайне неприятное чувство – это было чувство вины. Именно оно не давало ему сейчас подойти к роднику и смыть кровь своей жертвы.

– Эй, ты! Иди сюда! Или в предрассудки поверил?

Рыжий посмотрел, как весело и беззаботно, со смехом и шуточками, его товарищи разбрызгивают воду, и подошел. Зачерпнул воды. Он не верил в предрассудки, но никогда в жизни не чувствовал себя так гадко, как сегодня. Расстрелянный офицер не шел из головы.

– Устал я. Тяжелый был день, так и с ума сковырнуться можно! – белобрысый мрачно сплюнул в родник, – Эй, рыжий! Отмылся?

Тишина послужила ему ответом. Чекисты обернулись. Их товарища не было. На его месте стоял камень.

2014

сказка о ненависти

Женя, Максим и Костя были совсем не плохими людьми. Они были людьми хорошими. Самый крупный их недостаток заключался в том, что любили они допоздна посидеть на лавочке во дворе, пошутить, посмеяться. Так было и в тот вечер.

Парни сидели во дворе и строили планы на следующие выходные, как вдруг к ним подошел незнакомый человек – маленького роста и неказистый на вид. Ничего особенного в тот человеке не было, но он так сочувственно смотрел на ребят, что тем сделалось не по себе.

– Вы чего, гражданин?

– Да ничего, ребята, ничего, – поспешно ответил человек, – да вы не бойтесь, я вам плохого не сделаю! Наоборот, я здесь для того, чтобы вам помочь.

– Помочь?

– Да! Я не могу без боли смотреть на ту несправедливость, которая вас окружает! Ведь вы могли бы жить значительно лучше!

– Да мы и так неплохо живем.

– Это вам так кажется! Вы просто не знаете лучшей жизни! Фиолетовые люди не дают вам ее узнать!

– Какие еще фиолетовые? Гражданин, вы лишнего не пили сегодня?

– Люди в фиолетовой одежде, – невозмутимо пояснил человек, – в фиолетовых куртках или брюках, с фиолетовыми бантами и бусами. Эти люди – ваши враги!

– С какой стати? Не все ли равно, во что человек одет? У нас полно друзей, которые носят фиолетовые вещи.

– А моя невеста, – влез в разговор Женя, – недавно купила фиолетовое платье, которое ей очень идет!

– Эти люди только прикидываются вашими друзьями, чтобы потом окончательно поработить вас. Они втираются к вам в доверие, изображают любовь и преданность, но не верьте им!

По лицам юношей впервые пробежала тень сомнения: было что-то в словах этого человека, в его голосе и взгляде, чего они объяснить не могли, но что мгновенного заставило их напрячься.

– Эти люди погубят вас! Они уже принесли вам немало вреда, вытянули из вас немало денег и сил – так не дайте им окончательно овладеть вашими судьбами!

– А ведь верно, – проговорил тут Костя, – Лешка, носящий фиолетовую куртку, до сих пор мне долг не вернул!

– Он как раз сегодня искал тебя, чтоб вернуть! – сказал Женя, но незнакомец перебил его:

– Он бы непременно попросил у тебя что-нибудь еще! Этот Лешка твой друг?

– Да, – ответил Костя неуверенно.

– Запомните раз и навсегда: среди фиолетовых людей нет ваших друзей! Нет и не может быть! Отныне вы должны испытывать к ним лишь одно чувство – ненависть! Ненависть, ненависть и еще раз ненависть! Только она укажет вам путь в другую – лучшую – жизнь! Поднимайтесь же и пойте со мной Песнь Ненависти!

Незнакомец запел, и ребята подхватили нестройным хором. Всем троим показалось, что они и раньше знали слова Песни Ненависти. Слова были простые: