Текст книги "Близняшки от босса. Сердце пополам (СИ)"

Автор книги: Вероника Лесневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но я наивно верила в чудо. Ждала, что доченьки-близняшки осчастливят нашу семейную жизнь, сблизят нас с мужем.

Не срослось ничего…

– А мать что? – уточняет папа, а я молчу и краснею. – Поучает и морали читает? – догадывается сам. – Понятно. Как же ты с ребенком одна… – тянет задумчиво. – Я денег тебе пришлю. Сам приехать не могу пока. Надо тур откатать.

– Нет, все в порядке! Я на работу устроилась хорошую. А с Риткой Злата поможет, подруга моя. Ни в чем не отказывает никогда. Выкрутимся, – вздыхаю.

В этот момент папу окликают. Видео опять вздрагивает.

– Так, у нас остановка возле «домика счастья», – сообщает он на двух языках, и я смеюсь вместе с туристами в его автобусе, потому что знаю: папа так туалет называет. – Прослежу, чтобы никто не потерялся, – продолжает хохмить. – Звони, как нужно что будет. Или просто пообщаться. Не стесняйся просить помощи, – серьезно говорит. Я киваю и обрываю связь.

Ставлю будильник, мысленно прокладываю сложный утренний маршрут. Но долго не могу уснуть, потому что переживаю, ведь на восемь назначена очень важная встреча. Первая, которую организовала Шторму я. И пройти она должна идеально!

Надеюсь, не произойдет никаких форс-мажоров…

Глава 12

На следующее утро

Снежана

– Ну, где же вы, Вадим Дмитриевич! – в сердцах шиплю на потухший дисплей.

Провожу по нему пальцем и, наверное, в сотый раз вызываю нужный контакт. Обреченно слушаю гудки.

– У меня совершенно нет времени на экскурсии, – доносится из коридора грубый, зло вибрирующий голос.

– Ну что вы, – по-доброму отзывается второй. – Роман Редиванович столько интересного нам показал и рассказал.

Нервно хмыкаю, сжимая телефон в руке. Когда я утром не застала Шторма на рабочем месте, то в панике обратилась за помощью к его заместителю. И вот уже минут двадцать Роман вместо совещания водит гостей по отделам медиахолдинга. Якобы знакомит с возможностями компании. А на самом деле выигрывает время.

Я знала, что «экскурсия» не может длиться вечно, но все равно я не готова встретиться лицом к лицу с недовольным конкурентом Шторма.

Шаги приближаются – и вскоре распахивается дверь в приемную. Продолжая мысленно ругать Вадима, я набираю больше воздуха в легкие и медленно оборачиваюсь.

– Марк Альбертович, – обращаюсь к Туманову и, скрипнув зубами, цепляю на лицо милую улыбку. – Андрей Сергеевич, – перевожу взор на заместителя министра информации Иванова, за чье внимание, собственно, и собираются бороться сегодня Шторм и Туманов. Вот только мой босс, кажется, уже проигрывает. Еще до начала встречи.

Жестом приглашаю гостей в зал совещаний, который находится напротив кабинета босса и связан с ним общей приемной. Иванов заходит первым, а Туманов, оценив меня прищуренным взглядом, важно следует за ним.

– Где Шторм? – шикает на меня Роман Редиванович, беря под локоть и останавливая на пороге.

– Задерживается, – бросаю дежурную фразу.

– Мне-то можешь правду сказать, – укоризненно говорит.

– Я не знаю, – шепчу виновато, хотя оправдываться босс должен!

– Ты напомнила ему о встрече?

– Конечно. Вчера сказала. Он еще возмутился, почему так рано, но согласился, – выпаливаю все как на духу.

Ловлю на себе задумчивый взгляд Романа. И мы вдвоем вздыхаем одновременно. Как по команде.

– Опаздывает Вадим Дмитриевич? – ехидно тянет Туманов, развалившись в кресле. – Какое неуважение.

Несмотря на бурю внутри, я принимаю невозмутимое выражение лица и готовлюсь врать не краснея. Интересно, за ложь во благо меня Шторм не оштрафует?

– Доброе утро, меня зовут Снежана Валерьевна – и я его личный ассистент. Хочу заранее попросить прощения. Я работаю здесь второй день, и из-за меня произошла накладка в графике, – бодро выпаливаю, пока Роман давится кашлем. – Вадим Дмитриевич вынужден был срочно выехать… – делаю паузу, пока шестеренки бешено в мозгу крутятся, – …в детский дом, – на этих словах Роман, прыснув смехом, выходит из кабинета. Предатель! – Медиахолдинг планирует оказать информационную и иную поддержку детдому, помочь воспитанникам, – сглатываю нервно, но внутренне ликую, наблюдая, как вытягивается лицо Туманова.

– Благотворительность? Похвально, – довольно улыбается Иванов.

Закусываю губу и мысленно галочку ставлю – не забыть рассказать об этом Шторму. Чтобы он в курсе был своей… рабочей поездки.

– Давайте я вам пока чай или кофе принесу? – заполняю тишину.

Туманов, все еще не отошедший от шока, отрицательно головой качает.

– Если не затруднит, воды без газа. Жарковато у вас, – ослабляет галстук замминистра информации.

– Конечно, – отзываюсь. – И включу кондиционер, – нахожу пульт и щелкаю на кнопку.

Стоит мне направиться к выходу, как Туманов решает воспользоваться ситуацией и взять Иванова в оборот.

– Чтобы не терять время, я мог бы представить потенциал своего холдинга, – нагло заявляет он.

– Совещание начнется, когда соберутся все его участники, – осекает замминистра. – Не путайте, Марк Альбертович, вы с Вадимом Дмитриевичем не конкуренты, а это не конкурс. Для нашего государственного проекта необходимы оба холдинга. У вас мощная пиар-база и отлично налажена реклама, у Шторма есть выход на международный уровень. Вы будете работать в связке, – постановляет он, и я выдыхаю.

Все-таки Вадим ему нужен. И значит, Иванов дождется его приезда.

– Блондиночка, забыл имя, – щелкает пальцами Марк Альбертович, и от его обращения у меня зубы сводит.

– Снежана Валерьевна, – оглянувшись, цежу я сквозь пластиковую улыбку.

– Пожалуй, принеси мне кофе. Эспрессо и стакан холодной воды, – делает заказ, словно я бариста со стажем.

Однако я киваю. И спешу покинуть зал. В приемной сталкиваюсь с Романом, который все это время был за дверью и слышал разговор.

– Мда, не повезло тебе с говнюком, – тянет он тихо.

– Извините, а вы сейчас кого именно имеете ввиду? – уточняю, разозлившись на опаздывающего Вадима.

– На данный момент этого, – с насмешкой кивает на Туманова. – Но ты верно подметила. Шторм тоже тот еще… кхм… – хихикаем оба. – О, Лиза! – выкрикивает через открытую дверь в коридор.

Поворачиваюсь и вижу ту самую дамочку, что хамила мне в первый день. Киваю в знак приветствия, но она игнорирует.

– Лиза, гостей обслужи, – неожиданно приказывает Роман.

– В смысле, я же начальник отдела… – рот распахивает она.

– В экстренной ситуации мы все переходим в разряд прислуги. Ты не исключение. Давай-давай, кофе, воду. Неси, – взмахивает руками. И Лиза послушно бредет в сторону бытового помещения, которое служит чем-то вроде кухни для сотрудников.

В приемной ей, видимо, хозяйничать запрещено. И это меня радует. Хоть я недолго в компании, но уже ревностно отношусь к своему рабочему месту.

– Но, Роман Редиванович, – проводив Лизу взглядом, недоуменно зову его я.

– Я вернусь к ним. Буду следить, чтобы Туманов ничего не выкинул, – чеканит строго. – А ты звони Шторму. Из-под земли его достань, оттряхни и приведи! – не может без шуток. Весь в своего босса. – Давай, Снежана, я в тебя верю.

Хлопает меня по плечу, как старого друга, и скрывается в зале совещаний, плотно закрыв за собой дверь.

Направляюсь к своему креслу, по пути лихорадочно тыча в контакт Шторма, будто дыру пробуравить хочу. Все те же долгие гудки – и нет ответа.

– Ой, – сипло всхлипываю я, когда чувствую, как кто-то хватает меня сзади за талию. И молча заталкивает в кабинет босса.

Моя попытка сопротивления заканчивается тем, что меня лишь сильнее впечатывают в крепкий торс. Чувствую его жар спиной – и сама мгновенно вспыхиваю. Мужская ладонь ползет на живот, обхватывает крепче, чтобы я не вырвалась.

Свободной рукой нахал с грохотом захлопывает за нами дверь.

– Вы что себе позволяете? – рявкаю я, поборов первый шок. – Отпустите немедленно.

В ответ – ноль реакции. Хватка не ослабляется, а наоборот становится сильнее. Разозлившись, приподнимаю ногу и со всей силой врезаюсь каблуком в носок мужского ботинка. Закрепляю эффект, ударив еще раз.

– Да тише ты, не дерись, – рычит знакомый голос. – Мне помощь твоя нужна.

Так и застываю, упираясь пяткой в мягкий кожаный ботинок. Покачнувшись, теряю равновесие, но ощущаю себя будто окруженной коконом, который не позволяет упасть.

Осознание, КТО стоит позади меня, приходит постепенно и сковывает разум.

– Вадим Дмитриевич, – ахаю ошеломленно и прокручиваюсь в его руках. – О помощи не так просят, – фырчу, уткнувшись носом в его грудь.

Поднимаю взгляд, но не вижу лица, а упираюсь в шарф, которым плотно обернуты шея и подбородок босса. Не сказала бы, что на улице настолько холодно. Впрочем, я так спешила утром к Злате, а потом на работу, что даже внимания на погоду не обратила – мне было жарко от беготни.

– А что случилось? – нахмурившись, тяну руку к шарфу босса.

Стоит лишь кончиками пальцев коснуться натуральной шерстяной ткани, как она бьет током, словно мстит за своего хозяина. Отдергиваю ладонь, а Шторм покашливает и отходит от меня.

Быстрыми шагами направляется к своему столу, нервными рывками разматывает шарф, запуская его в кресло, с непонятной ненавистью скидывает куртку.

Каждое движение пропитано раздражением. От скорости и злости, с которыми Шторм носится по кабинету, кажется, даже воздух вокруг наэлектризован. Босс полностью оправдывает свою фамилию. Боюсь, как бы меня его вихрем не закрутило и не разорвало, разнося по ветру.

– Вадим Дмитриевич, у нас более или менее все под контролем, – успокаиваю его я, уверенная, что он из-за почти сорванной встречи злится. – Туманов и Иванов ждут вас в зале совещаний…

– Подождут, – грубо прерывает меня босс.

Испуганно взмахиваю ресницами, но при этом рискую сделать пару шагов к бушующему Шторму.

– Я пыталась вам напомнить, но дозвониться не смогла, – твердо говорю в свое оправдание.

Я все утро как на иголках, а он винить меня вздумал в своем же опоздании? Готовлюсь защищаться, но ровно до того момента, как слышу ответ Вадима.

– Аля решила, что будильник нам с утра не нужен, – хрипло бросает он, но в тоне больше нет ярости. – И выбросила куда-то телефон. Я так и не нашел его, всю комнату перерыл.

– Дочь? – улыбаюсь я.

Каким бы взрывоопасным и непредсказуемым боссом ни был Шторм, но в роли отца он становится невероятно уютным и домашним. Настолько, что я не могу вернуть себе серьезное выражение лица.

И уж точно не готова к тому, что я вижу, когда Вадим наконец поворачивается ко мне.

– Ой, – опять выдаю я и прыскаю смехом, прикрыв рот ладонью.

Шторм по-прежнему суров и чересчур строг. Руки сложены в карманы, мышцы напряжены, мощная грудь мерно вздымается, плечи расправлены. Идеально выглаженная рубашка застегнута на все пуговицы, под горло, что непривычно для небрежного босса, который предпочитает более свободный стиль.

При этом взгляд Вадима властный и гордый. Он должен пугать, подчинять, но…

Все меркнет, когда я останавливаюсь на приподнятом с вызовом подбородке. Потому что грубая, шероховатая кожа вся испещрена разноцветными штрихами. Они нанесены хаотично, где-то ярко, будто «художник» надавил с силой, где-то слабее, потому что мазнул случайно. Несколько полосок коснулись щек, но практически незаметно, словно не удалось дотянуться. Большинство – спускаются вниз по горлу.

Делаю вывод, что главный «удар искусства» пришелся на подбородок и спрятанную под рубашкой шею. Именно поэтому Шторм обернулся шарфом.

В какой-то момент понимаю, что я бесцеремонно рассматриваю своего босса и хихикаю глуповато. Никак совладать с эмоциями не могу! Но он сам виноват. К такому нужно было меня подготовить!

Вадим на миг отводит взгляд в сторону, вздыхает тяжело. Разочарованно качает головой. И молчит, будто ждет, пока я в себя приду.

– Тоже дочка постаралась? – догадываюсь я.

Заодно мне удается задобрить босса. При упоминании малышки он мгновенно смягчается.

– Да, Аля проснулась раньше, ей для этого не нужен был будильник. И скоротала время, пока я спал, – развернувшись к свету, демонстрирует почерканное лицо во всей красе. – Сама она еще «красивее», – закатывает глаза. – Ее сейчас няня отмывает. А мне пришлось сразу сюда лететь. Из-за этого… Туманова, – опять хмурится.

Но, учитывая его «боевой раскрас», выглядит злой босс весьма комично.

– С ними Роман Редиванович сейчас, – сдерживаясь из последних сил, стараюсь говорить деловито. – Я напишу ему смс, чтобы еще время потянул. Хотя он и так их отвлекает с восьми утра, – быстро вбиваю текст в телефоне и отправляю заместителю босса.

Резко поднимаю глаза на Шторма и понимаю, что совершила роковую ошибку. Сдавленный смех предательски вырывается из груди, а я тщетно пытаюсь скрыть его под кашлем. Но босса провести не так легко.

– Еще один смешок, и я точно тебя оштрафую, – грозит Шторм.

– Извините, Вадим Дмитриевич, – проглатываю комок, что щекочет горло, и смахиваю выступившие слезы. – А намного? – все-таки опять улыбаюсь. – Чтобы знать. Может, оно того стоит.

Шторм простреливает меня разрядом молний, но тут же теплеет.

– Так, ну, хватит, – расслабившись, хохочет босс, и я следую его примеру. – Ты знаешь, чем это можно смыть?

– Честно говоря, не сталкивалась еще, – отсмеявшись, признаюсь серьезно. – Я не покупаю дочери фломастеры. Рано им еще, – имею ввиду обеих малышек, ведь они одного возраста. Почему-то так тепло и приятно говорить о наших дочках обобщенно, что даже сердце ускоряет свой бег. – Если на то пошло, лучше восковые карандаши. Они безопасны и для детей, и для окружающей среды, – заключаю я.

Губу закусываю, понимая, что не следовало босса поучать. Однако он не спорит.

– Да я выброшу их вместе с дурацкой драценой, – рявкает Вадим, а я мрачнею, вспоминая растения, которые могут быть опасны. И драцена в этом списке. Но слова босса успокаивают. – На свалку отправлю все фломастеры, все горшки. К чертям, – он непроизвольно рукой по подбородку порисованному проводит. – И Лену туда же, – одними губами добавляет, совсем не слышно, но я улавливаю. Однако делаю вид, что не поняла: меня его отношения с женой никак не касаются. – Так ты мне поможешь?

Шторм не приказывает. Наоборот. Чуть ли не просит. И я не могу оставить босса в беде.

– Я попробую, – выдыхаю протяжно.

Подумав пару секунд, бегу в приемную за сумкой. Нахожу косметичку. Вернувшись в кабинет, лихорадочно пересматриваю ее содержимое. Вываливаю на стол.

– Так, есть у меня пара идей, – хмыкаю я.

Тянусь за стулом, чтобы подвинуть ближе…

– Не таскай тяжести, – перехватывает его босс за спинку, а сам жестом указывает мне сесть в его кресло.

Помедлив, все-таки слушаюсь. Готовлю все необходимое для «спасения босса», беру ватный диск, но рука так и зависает в воздухе.

Потому что Вадим садится напротив, облокотившись о край стола, и подается вперед ко мне. Настолько близко, что я слышу его сбивчивое дыхание, и срываюсь в карамельную бездну чертовски родных глаз.

Глава 13

Вадим

Какое же тупое утро! Мало того, что проснулся не от сигнала будильника, а от настойчивых звонков няни в дверь. Так еще и первое, что увидел, открыв глаза, так это хитрую, довольную моську Альки. Я, конечно, рад лицезреть дочурку в любое время суток, но не с фломастерами в руках и не измалеванную разноцветными полосками!

Лены к этому времени дома уже не было – поехала в парфюмерный какие-то баночки и скляночки фотографировать для рекламных постов. Стоит отдать должное, жена к работе всегда относилась ответственно. Я видел, что для нее журналистика и творчество – это смысл бытия. Поэтому я без зазрения совести передал ей управление телеканалом, хоть злые языки и шептались за спиной. И Лена оправдала мое доверие. Трудилась на совесть. Уверен, проработала бы вплоть до декрета, если бы состояние здоровья позволило. Но из «Шторм Медиа» жена плавно перекочевала в клинику на сохранение…

Жаль, что в семье на нее так же положится, как в компании, не удалось. Долгожданная, выстраданная дочь не стала ее «любимым проектом». И уж тем более смыслом жизни.

Все-таки отправлю Лену на работу к чертям собачьим! Пусть делом займется… Ведь все равно в любой ситуации она выбирает НЕ ребенка, и это жутко меня напрягает. В то время, как я готов наплевать на бизнес моего отца каждый раз, когда становится вопрос о дочери.

Вот и сейчас. Вместо того, чтобы бросить все – и умчаться на важную встречу, я ношусь по комнате с малышкой на руках. Не отпускаю ее ни на миг, чтобы еще чего-то не натворила.

И лишь когда передаю Алю растерянной няне, я переключаюсь на работу. Собираюсь, как метеор, ведь время не на моей стороне. Тороплюсь дико. И бешусь, когда меня зачем-то окликает няня.

Оборачиваюсь на пороге и хмуро смотрю на нее.

– Вадим Дмитриевич, вам бы тоже умыться, – вкрадчиво говорит она, подбрасывая капризную Алю на руках – дочь не довольна тем, что я ухожу.

– Что? – не сразу понимаю и подхожу к зеркалу. – Мать твою…

Настенные часы, стилизованные под старину, бьют ровно восемь раз. Напоминают, что я уже опоздал и действовать нужно оперативно. Вздохнув, чмокаю дочь на прощание, хотя следовало бы шлепнуть ее по попке, в которой явно при рождении шило забыли. Но я лишь улыбаюсь и качаю головой с укором. Аля морщит личико и звонко хохочет надо мной. Мелкая хулиганка!

Вздохнув тяжело, оборачиваюсь шарфом, пытаясь максимально скрыть «шедевр» Шторм-младшей.

Покинув дом, скрываюсь от посторонних глаз в собственном автомобиле, подняв стекла. Хочу позвонить Роману, предупредить об опоздании, но вспоминаю, что так и не нашел телефон. Нервно бью по рулю, вжимаю педаль газа в пол, посылая далеко и надолго сигналящих мне автомобилистов.

Понятия не имею, что буду делать со своим «раскрасом». У меня одна надежда – на Снежану. Все-таки у нее дома такая же годовалая проказница, а в «мамском» арсенале должны быть способы устранения последствий разного рода детских шалостей.

Да и только Снежане я смогу открыть столь… щепетильные подробности моего «доброго утра». Лишь она поймет. Сложно объяснить, но почему-то я ей доверяю. Женщине, которую знаю всего несколько дней.

Выбрасываю из головы странные мысли, а из души – неуместные эмоции.

В конце концов, помощница она или как! Я ей зарплату плачу. Весьма достойную. Вот пусть и «помогает».

Черт!

* * *

Некоторое время спустя . Вадим

С опаской кошусь на содержимое женской косметички. Помимо непонятных тюбиков, футляров и флаконов, там, кажется, еще и колющие, режущие предметы поблескивают.

Ухмыляюсь, но все-таки сажусь напротив Снежаны, а она замирает на мгновение и смотрит на меня растерянно, дыхание затаив. Словно в мраморную статую обращается. Такая же бледная, холодная, но… красивая. Не двигается – и только тонкими пальчиками ватный диск сжимает.

– Да ты вооружена и опасна, – хмыкаю я, пытаясь разрядить обстановку.

Киваю на металлическую пилочку и щипчики, что валяются на столе среди ярких, разноцветных женских штучек. Ей-богу, дамы – те же дети. Алька фломастерами балуется, а Снежана – тенями и помадами. Они бы нашли общий язык.

Хотя о чем это я!

Откашливаюсь нервно, заставляя себя отодвинуться, и помощница вновь оживает. Берет один из тюбиков и подрагивающей рукой выдавливает белую массу на ватный диск. Пахнет приятно – уже хороший знак. Впрочем, как и вся Снежана. От нее тянется легкий, ненавязчивый шлейф. Благородный, без агрессивной резкости или приторной сладости. Наверняка она выбирает слабые духи, чтобы не раздражать дочку. Заботливая…

– Это что? – разрываю тишину, чтобы мысли дурные в голову не лезли.

– Крем для рук, – тихо отзывается Снежана и почему-то в глаза мне избегает смотреть. Это немного настораживает. – Сначала попробуем нанести его и подержать пару минут. Крем должен размягчить кожу, чтобы легче было убрать следы. Наверное, – виновато плечами пожимает, а я лишь киваю, готовый на все, что будет делать со мной эта женщина. Клоуном я на встречу идти и Туманова радовать не хочется. – Потом мицелляркой потрем, – споткнувшись о мой вопросительный взгляд, поясняет: – То есть жидкостью для снятия макияжа. Если все-таки что-то останется, можно припудрить или тоналкой покрыть.

– Без третьего этапа обойдемся, – недовольно бурчу я.

– Вам не кажется, что вы не в том положении, чтобы диктовать условия? – пытается выдержать серьезный тон, а сама улыбается.

Насмехается надо мной опять, нахалка! Совсем страх потеряла. Кто в доме босс, в конце концов? Тьху, то есть в компании…

– Снежана, – чуть повышаю голос.

– Извините, – сглатывает она, стирая с лица ухмылку, и руку ко мне протягивает. – Вадим, не могли бы вы… – пальчиком тычет в ворот рубашки. – Чтобы я не испачкала… У вас ведь вся шея в «росписях»? – опять уголки губ вверх приподнимает.

Небрежным движением расстегиваю пуговицы чуть ли не до середины. Усаживаюсь удобнее, готовясь к «процедуре». Но Снежана медлит. Опускает взгляд на обнаженный торс.

– Ожоги? – изучает светлые пятна на моей груди, отличающиеся от основного оттенка кожи.

– Угу, – отмахиваюсь. – В детстве скатерть со стола стащил. Вместе с тарелкой горячей каши. Мама только сварила и оставила остывать.

– Поэтому теперь вы сами даже чай холодный пьете? Чтобы с дочкой подобное не повторилось? – догадывается сразу.

Лену долго приучать пришлось к «новым порядкам» после рождения Али. Хотя, казалось бы, все просто: никакого кипятка рядом с дочкой.

– Мне-то на себя плевать, – хмыкаю я, пока помощница бровки сводит и вздыхает тяжело. – Но Аля – девочка. Не могу допустить, чтобы у нее внешность была испорчена по моей вине.

– Ясно, – сипло лепечет Снежана. – Я за Риткой тоже слежу, переживаю безумно, – признается вдруг.

Закусив губу изнутри, приближается практически вплотную, проводит ватой с кремом по моему подбородку, спускается ниже. Почти не дышит.

Прищурившись, наблюдаю за помощницей. Могу поспорить, что она ватный диск использует исключительно для того, чтобы не касаться меня. И в моменты, когда подушечки пальцев соскакивают и случайно проскальзывают по коже, Снежана отдергивает руку, словно ее электрическим разрядом шарахнуло. Собравшись, продолжает наносит жирный крем.

Я мог бы отшутиться, но в данный момент, рядом со Снежаной – мне почему-то совсем не смешно.

Наоборот.

Серьезно. Важно. Правильно.

Будто вот так все и должно быть.

Плавно скольжу взглядом по ее красивому лицу, смущенному и слегка подпорченному толстым слоем макияжа. Потому что под ним… свидетельство «любви» ее мужа.

Как же так, девочка? Зачем ты вляпалась в эти больные отношения?

Я видел подобных жертв, когда по молодости готовил цикл материалов на эту тему. Забитые, несчастные, потерянные.

Их истории были для меня журналистскими проектами. Чем страшнее рассказ, тем интереснее статья. Да, вот так цинично.

Я испытывал противоречивые эмоции. Сочувствие и злость боролись за пальму первенства. Я жалел женщин и в то же время не понимал, почему они терпели. Многие после анонимного интервью возвращались к своим мужьям. Стокгольмский синдром какой-то. Чем больше я наблюдал, тем безучастнее становился.

Со Снежаной иначе. Глядя на нее, хочется рвать и грызть всех вокруг. Хотя права у меня такого нет. Не моя женщина. Чужая. Принадлежит мужику, который ее не ценит и… бьет.

С силой сжимаю рукой край стола, о который облокотился, вбираю тот самый легкий аромат Снежаны, ловлю ее лихорадочное дыхание и виноватую улыбку.

И меня коротит.

Я вдруг понимаю, что если она приблизится еще хотя бы на миллиметр, то я сделаю то, за что буду считать себя потом последним козлом.

Но ключевое слово «потом»…