Текст книги "Призраки прошлого (СИ)"

Автор книги: Вероника Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 17

Она увидела это. То, что крутилось в моей голове на протяжении всех тех долгих минут, что мы провели в этом гадасном месте. Улыбалась, смотрела так, словно в жизни больше ничего не надо. Боль сковала моё сердце, воспоминания лихорадочно забились в голове, снова давая знать, что не все забыто. Семья. Дрожащими руками я тянулся к тому, чтобы хоть кого-то назвать так, но все время эта ниточка ускользала из них.

Когда я увидел в этих прелестных карих глазах панику и жалость, я понял, что она ворвалась в мой разум и увидела то, что таилось от всего мира долгие годы. И меня, словно с цепи сорвало. Сжав настолько больно её плечи, пытаясь донести до неё, что это было неприемлемо, я совсем не обратил внимание на то, что происходило за спиной Айрин. Гнев перполнил чашу и он чуть ли не вылился за её границы. Пока два выстрела не рассеяли повысшее напряжение и мне стало ясно, что делать дальше.

Агент Смит наставил пистолет на девушку, мы встретились глазами и всё, что я мог сделать, только спасти Айрин. Тогда, мне было совершенно непонятно, почему политика Рея изменилась. Ценой своей жизни во, чтобы не стало, я желал, чтобы Айрин сделала то, что обещала. Скорее, это даже будет к лучшему, если я умру. Поскольку больше никто не сможет так просто проникнуть в её сердце и предать.

Секунда первая, вторая и третья. Она стояла так, словно её мир рухнул, а на плечи свалился камень весом с сотню тонн. И я бы хотел его снять с неё, но не мог. Даже, когда она колотила мою грудную клетку своими маленькими кулачками, мог лишь созерцать это и терпеть, пока Айрин не станет легче.

Я сошёл с ума!

Я не должен был влюбляться. Не должен был находиться рядом с ней. Она не заслуживает того, чтобы с ней так поступили. Поэтому, я выбрал смерть, но она упертая и, похоже, совсем не хотела меня отпускать.

Мы сошли с ума вместе.

Я блуждал в своём сне. А она где-то на яву печалились из-за такого, как я. Ненавижу себя и то, что с собой сделал. Ради неё, мне лучше никогда не просыпаться вновь.

"Линкольн, пожалуйста, надеюсь, что не пожалею об этом. Надеюсь услышать, что ты

все ещё тот мальчик, которого увидела в твоей голове".

Она ошибалась. Тот мальчик умер давным давно и труп его сожен до тла. Возвращаться обратно, только вредить ей, и с этим мой разум согласился.

– Мы теряем его, срочно принести первую отрицательную!

Где-то на задворках моего разума я слышал всё, что происходит вокруг, но ничего не чувствовал.

Я не заслужил этой жизни. Не должен смотреть на то, как Айрин разочаровываться во мне. Ей лучше будет перетерпеть все с Арией, которая всегда была права на счёт моей персоны. "Феникс" – моя жизнь, которую я и так предал. Это предательство затронет не только мою жизнь, а жизнь тех, кто рядом находится со мной. Поэтому, все, что могу это дать шанс на спасение. Остальное, будет не важно.

Но, видимо, кто-то распорядилася по-другому.

"Вернись ко мне Линкольн. Прошу".

***

Сидеть и ждать. Кто придумал этих два глупых глагола? Как можно просто это делать, когда прошло семь часов неизвестности, а врачи так и ничего не сказали? Чтение мыслей ничем не помогало, а размышления о том, что с моими родителями сделали, заставляло вжаться в спинку стула, пытаясь отогнать от себя дурные мысли.

Улыбки. Слова. Объятия. Все это проносилось с молниеносной скоростью перед глазами. И только лишь адреналин все ещё держал меня в сознании. Мне нельзя было терять рассудок сейчас. Слова Линкольна о том, что в больнице опасно, укоренились в голове настолько, что каждого человека я пыталась проверить мысленно, не агент ли он.

Я сжала переносицу пальцами, пытаясь унять головную боль, которая эхом пульсоравала по всей голове, разносся частички боли по всем конечностям. Когда я опустила взгляд на руки, которые до сих пор дрожали, как у заядлого алкоголика, поняла, что кровь на пальцах успела впиться в них и расползтись противными пятнами до запястья.

– Может тебе что-то купить?

Голос, который вынул меня из картинок прошлого. Я посмотрела на Арию и улыбнулась, насколько мне позволяло состояние. Чувство усталости, голода и не реальной злости, единственное, что деражло меня на грани потери сознания.

– Кофе, – спокойно сказала я, хотя родители всегда мне запрещали пить этот напиток. Мне, кончено, хотелось попросить чего покрепче, но законы страны таковы, что нельзя.

– Хорошо, я скоро приду, если что ты знаешь, как со мной связаться.

Кивнув ей, Ария ушла оставив меня наедине с мыслями. Хотя до этого, она особо тоже ничем не помогала. Всё, что я о ней знала, практически ничего по сравнению с человеком, который лежал на операционном столе.

"Как так? Как могло произойти такое?".

Это касалось всего. Две недели пронселись перед моими глазами. Воспоминания о прошлом, моем и Линкольна. Сердце начало ныть.

Я их больше не увижу? Никогда? Даже похоронить не смогу? По щекам потекли слезы. Раньше я никогда не думала о их смерти. Не таким образом и явно не так быстро. Всё в жизни настолько непредсказуемо, что нельзя понять, что будет завтра, но… Мысли хаотично крутились в голове, и думать ни о чем, кроме последних счастливых мгновений я не могла.

"Мама. Мамочка, прошу скажи, что-нибудь".

Желания и пустые надежды разбились о скалы реальности. Слезы катились, стекая по щекам вниз и падая на белую плитку.

– Держи.

Перед носом появился белый стаканчик с надписью "coffee" и запах, словно туда бросили раскаленные угли, но несмотря на это, горький и терпкий привкус показался мне сладким мёдом.

– Спасибо, – поблагодарила, когда Ария уже успела сесть рядом, а я отпила немного.

– Это ещё не все.

Она протянула несколько батончиков и пончик. Я лишь кинула косой взгляд и не захотела ничего брать. Но, Ария настояла на своём и, чтобы не раздражать её все же взяла еду. Мне не просто не хотелось кушать, меня тошнило только от одного упоминания о каких-то блюдах. Как можно спокойно сидеть здесь? Думать и ждать? Когда их больше нет? Нет папы, нет мамы! Как такое могло произойти?

– Знаешь, – начала разговор Ария, пока я потихоньку пила кофе и пыталась утопить в горечи свои мысли, – потерять родителей очень сложно.

– Ты знаешь, что это такое? – Мои глаза бегло посмотрели на её лицо, а после снова вернулись к чёрной жиже. Тяжёлый вдох и выдох.

– Да, Айрин, прекрасно знаю, ещё хуже, когда эти родители становятся для тебя мёртвыми при жизни, – её голос слегка дрогнул, но после снова стал тихим и холодным. Между ними с Линкольном было слишком много общего. Тайны, секреты, погони и этот остраненный взгляд с примесью грусти внутри.

– Так… Мои бабушка и дедушка ещё живы? – попыталась вникнуть в разговор, хотя думать сейчас совсем не хотелось.

– Нет, – коротко ответила она. – Если бы они остались живы, боюсь, сейчас ты уже находилась в их руках, как марионетка.

– И все же, – почему-то именно в этот момент мне захотелось задать самый главный вопрос, который мучал меня на протяжении всего времени, – зачем "Феникс" отдал меня на попичительство чужим людям? Когда мог сразу же ставить на мне опыты? Или чего им там надо?

– Не все так просто, Айрин. Ты многого не знаешь и это слишком долго рассказывать.

– Так скажи мне это! – не унималась я, зачем столько секретов, когда толку от них нет? – Хватит делать вид, что вы с Линкольном вездесущие, а я дурочка, которая ничего не понимает!

– Не здесь и не сейчас, – протороторила она и тяжело вздохнула. Ария слегка прикрыла глаза, но потом с теплотой посмотрели в мои, а на лице появилась улыбка. – Обещаю, как только мы отсюда уйдём, я все тебе расскажу.

– Хочешь заманить меня таким образом?

– Может быть, может быть.

Еще долгих два часа мы сидели не разговаривая. Ария не спрашивала меня ни о чем. Совсем. Словно уже давно знала обо мне всё. Даже, если бы она спрашивала меня о чем-то кроме "угу" и "да", не смогла бы вытащить. Всё мои мысли, все мои чувства сейчас не здесь. Я сдерживалась из последних сил, чтобы не рвать на себе волосы и не громко рыдать. Это больница, истерические припадки на виду у пациентов не лучшая идея.

Наконец, Линкольна на каталке повезли в палату, а врач подошёл к нам. На его лице, словно огромными буквами было написано – все плохо. И, наверно, если бы не Ария и ещё доля интереса к тому, что он скажет, мне бы понадобилось присесть или даже прилечь.

– Миссис… – Доктор запнулся и посмотрел на мою биологическую мать.

– Миссис Блэк, – спокойно ответила она, но в её взгляде скользнула доля сомнения, только вот почему?

– Миссис Блэк, могу я узнать, кем вам приходиться этот молодой человек? – Он изучащее посмотрел на Арию.

– Линкольн сын моей сводной сестры, – легко соврала она, словно всегда так делала.

– Хорошо. Он получил огнестрельное ранение об этом мы должны сообщить в определённые органы, скорее всего, вашей дочери придётся дать показания и объяснить, что произошло.

– На нас напали грабители с оружием, мой кузен пытался меня защитить, и… – я не смогла удержаться от слез, поскольку картинки пробегали перед глазами, словно это произошло три секунды назад. Ария приобняла меня.

– Так что с ним? – задала она вопрос вместо меня, как будто ей было до него дело.

– Повреждение лёгкого, ему повезло, что мы смогли остановить кровотечение без перелевиная. Ближайшие сутки будут самыми тяжёлыми, поскольку он потерял слишком много крови. Сейчас он находится на аппарате ИВЛ*, поскольку дышать самостоятельно пока не может.

– Когда он проснётся? – нашла в себе силы спросить сквозь слёзы.

– Пока неизвестно, – обречённо сказал врач.

И внутри все сжалось от осознания того, что происходит на самом деле. Вот здесь меня уже ничего не могло удержать на ногах. Но все же, последняя моя просьба развеялась во мраке и мысленно пыталась найти точку опоры где-то там, в этом чёрном полотне, которое пятном расползлось по белой плитке.

"Останься в живых! Не смей умерать!".

***

Сколько себя помню, часто мне отдавали приказы. Отец, который все время посвятил армии и из-за этого стал жестоким тираном. Рей, который просто жил приказами и отдавал их всем, поскольку быть главой организации, значит брать руководство и отвественость за то, что делают другие. Но, этот милый приказ в лице Айрин заставил меня улыбнуться и понять, что, может быть, я все ещё нужен на этой грешной земле.

Чувство пропасти. Темнота вокруг и невообразимое спокойствие внутри. Такого, я не ощущал давно. Все её детские годы пронеслись у меня перед глазами, словно сам находился там. Но, разве может этот человек хотеть, чтобы такой, как я был рядом?

Эмоции. Глупые эмоции, которые взяли вверх надо мной и теперь проявились во всей красе. И, если раньше я ненавидел приказы, сейчас по-другому поступить не мог. Если умру ещё и я, Айрин никогда себе этого не простит. Поэтому такой роскоши себе позволить я не мог. Но, ей нужно было уяснить, что я не тот, кто будет защищать её от всех проблем мира или спасать всех остальных от угрозы. И, что от меня стоит бежать настолько далеко, чтобы никто и никогда не нашёл твою душу. Все, кто был дорог мне давно ушли из жизни и не из-за несчастных случаев, как думали многие. Всему был виной я. И, если Айрин умрёт или с ней что-то случится, всё это станет ещё одним пунктом в списке ненависти к себе. Я должен её защитить. Пусть это будет единственное, что я сделаю правильно.

Глава 18

Я открыла глаза, надеясь увидить перед собой Арию, но вместо этого мимо меня пронёсся маленький мальчик, лет пяти. Осмотревшись по сторонам, я поняла, что нахожусь в просторной и очень уютной кухне. Явно здесь постаралась женская рука. Всё чисто, аккуратно, а на столе стоят три тарелки и приборы для них.

Внезапно, я слышу шум за дверью и пытаюсь пойти в ту сторону, но маленькая ручка хватает за мою и останавливает. Мои глаза осматривать бледное лицо мальчика, настороженные голубые глаза, которые смотрят прямо в мои. Одними губами он что-то шепчет, но я не слышу. Тогда решив присесть на одно колено, я прислушалась.

– Не надо, – еле-еле проговорил он. – Мама и папа будут сейчас ругаться.

На его лице не было и тени сомнения. Словно это уже был стандарт поведения, и он, чтобы никому не мешать оставался здесь, в уютной и красивой кухне. А там, происходило то, что пугало не только ребёнка, а и меня.

– Останься со мной, пожалуйста.

Я не могла отказать малышу. Поэтому усадила его на один из трех стульев и села напротив. Его черты лица казались такими знакомими, но почему-то не могла совместить их ни с кем… Словно эта ниточка выскальзовала из моих рук, пытаясь заглушить все воспоминания.

– Джон, перестань! – слышались крики за дверью.

– Хватит мне указывать, дурная ты стерва! Закрой свою рот иначе пострадает твой ненаглядный ребёнок!

Я резко прикрыла руками уши мальчика и повернулась в сторону двери, чтобы все услышать. Почему? Почему они ссорятся? Послышались громкие всхлипы.

– Это и твой ребёнок! – выкрикнула женщина, а я лишь, мысленно с ней согласилась.

– Что за ерунду ты несёшь?! Я все знаю, Адалин! Ты изменила мне пять лет назад и родилось вот это!

– Ты не нормальный! Кроме тебя, у меня никого не было! – возразила та. Я понятие не имела правда ли это, но в такой ситуации…

– А как же наш садовник Элмор? Эти ваши взгляды? Я помню, как вы друг с другом шепатлись! И когда я уехал снова, ты с ним спала! Перестань ныть, я тебя прошу!

– Как ты можешь такое говорить?

– Так, я не хочу ничего слышать, забирай свои манатки и уходи вон!

– Куда я пойду с ребёнком на ночь глядя? Ты, что ненормальный?

– А кто сказал, что ты его забираешь? Он останется здесь…

Дальше я не слышала абсолютно ничего. Только тихие всхлыпы малыша рядом. Поэтому я решила его обнять. Мне стало его так жалко, что словами не передать. Мои родители никогда не ссорились при мне. Я знала, что между ними что-то не так, когда мама почти что игнорировала папу. Но не крики и не выяснение чей я ребёнок уж точно не было обыденным распорядком дня в моей семье. А теперь, мне становилось не по себе от того, что родными они мне и не были, но тем не менее, вели себя намного лучше родителей этого мальчика. Почему?

– Адалин, я все сказал, вон из моего дома! И, чтобы ноги твоей здесь не было…

– Останься, останься со мной.

Мальчик посмотрел на меня и ухватился за мой рукав. Жалость внутри сдавила сердце и не дала так просто уйти от него. Я понятие не имела увидят ли меня его родители и, что будет потом, но оставлять одного не хотелось.

– Кончено.

Улыбка улетела в пустота, а тёплое прикосновение развеялось, словно его и не было.

Время будто перемотали вперёд и вот, предо мной мной оказалась широкая дорога с двумя полосами. По бокам лишь высокие деревья. Внезапно, я оказалась внутри какой-то машины, мчавшейся, казалось бы, со скоростью молнии.

– Пристегнись, Марипоса*, – быстро мне кинул парень лет тринадцати, что я послушно выполнила. – Ты ни капли не изменилась за эти годы.

– Ты тот мальчик, – с радостью ответила я.

– Многое изменилось, Марипоса, но знаешь, сейчас мне некогда с тобой говорить.

Я услышала, как позади нас громко орут сирены. Повернув голову назад и увидев несколько полицейских машин, мой взгляд вернулся на беловолосого паренька, называющем меня странным именем…

– Это не имя, Марипоса – это бабочка на испанском, – вдруг проговорил он. – И да, я умею читать мысли.

– Ладно, хорошо, – попыталась успокоиться я и ещё раз взглянула на парня. – Как тебя зовут?

– Разве ты не знаешь? – видимо не хотел сдаваться он.

В голове крутилась одно единственное имя ускользающее куда-то в тёмные уголки моего сознания. Кто он? Я знала! Знала и принимала его таким, даже не удивилась, что читает мысли, но вспомнить имя не могла.

– Ты угнал машину? – решила не показывать своего замешательства перевев тему на более насущную проблему.

– Да, – спокойно ответил тот. – Но не волнуйся, мы не попадемся.

Его искренняя мальчишеская улыбка привела меня в замешательство. Да, что с ним, не так? И с каких пор, он может читать мои мысли?

– С тех самым, как ты дала мне на это позволения, Марипоса.

В этот момент мне казалось, что даже мои сокровенные мечты написаны на моем лице. Когда это я дала это разрешение? Обернувшись назад, чтобы не думать сейчас ни о чем, я начала паниковать.

Что я сейчас знаю? Я в чьей-то голове. Этот кто-то такой же, как и я и совершенно ненанормальный! Плюс ко всему, он ещё и подросток, которому до получения прав минимум три, года! Что я вообще забыла здесь?

– Четыре, – спокойно проговорил парень, – и не знаю. Ты ведь в моей голове, а не я в твоей. Но, нам пора, копы сейчас прижмут нам зад, а я бы не хотел, чтобы моё лицо увидели. – Захихикал тот. – Давно я так не равзлекался!

Он начал резко тормозить. Схватил бумажный пакет лежавший на бордачке, а после взял меня за руку. Секунда, вторая и меня накрыла волна гнева. Да кто он такой? Сумасшествие не иначе.

– Я принёс то, что ты сказал, – без капли задоронки проговорил мальчик.

– Ох, Лин, как же я тобой доволен! Ты же моё чудо!

В проходе нарисовался мужчина и прошёл к нам. По-видимому меня он не мог видеть, поскольку прошёл к парню, схватил пакет, вытащил оттуда бутылку спиртного и ушёл откуда взялся. Но, вонище от алкоголя разнеслось по всему маленькому пространству.

– Марипоса, ты ведь не уйдёшь, как в прошлый раз?

– Меня зовут не Марипоса! – не выдержала я. – А Ай…

Не успела я договорить, как очутилась в совершенно другом месте. Что вообще происходит? Почему, как только я пытаюсь узнать его имя или сказать о своём, мир вдруг меняется?

Серые стены, потолок и даже пол под ногами. Что это за маленькое нежилое пространство? В углу клубком скрутился какой-то силует. Я подошла поближе. Голубые глаза с тревогой посмотрели в мои и мне стало не по себе.

– Марипоса, беги, – сказал тот и зажал руками уши. – Они убили их! Убили всех! Всех кого я знал! Папу, продавца на улице, всех, кто знал о моих способностях.

Тихие всхлыпы, которые едва ли было слышно. А я лишь могла смотреть сверху вниз и пытаться понять, что произошло. Ему уже не двенадцать, лет четырнадцать? Почему все так изменилось? Что с ним произошло?

– Лин, – вспомнив, как называл его отец, я опустилась на землю и села около него.

Снова. Снова этот мальчик доводит меня до потрясения. Что с ним сделала жизнь?

Пронзительный обидчивый синий взгляд глубоко запал в мою душу, а после он снова вернулся к его коленям. Слезы застыли на его ресницах, это единственное, что могла рассмотреть, прежде, чем он снова ушёл в себя.

– Лин, послушай, – мне и самой было сложно говорить, ведь вспомнив о родителях, сердце трепетно начало биться в груди напоминания о том, что случилось. – Люди, уходят от нас. Но… – Слова не связывались в уме и уж точно, не могли соединиться во что-то разумное, а потому, единственное, что могла обнять этого паршивца и пытаться успокоить.

– Марипоса, – тихо выдохнул они, – зачем ты это делаешь?

– Просто так.

Единственное, что я могла сказать в данную секунду. Я медленно водила рукой по его волосам, ощущая как короткие пряди проходят между пальцами. А его руки где-то болтаются внизу. Еле сдерживаю себя от слез, я отсранилась и попыталась сказать то, что могло бы ему помочь.

– Линкольн, – назвала его полное имя, вспоминая, что было на самом деле. – Ты не виноват в том, что произошло с тобой. Не вини себя. Цени те моменты, которые приносят тебе радость и продолжай бороться. Ведь жизнь – это битва. Битва за каждый вдох и выдох. Только сейчас, я поняла, почему родители пожертвовали собой, ради меня. Спасибо, Линкольн ты очень мне помог.

– Не уходи, – снова эта просьба, снова я не могу отказать, – не уходи, Айрин.

– Прости, – набралась все же смелости и встала, – возвращайся ко мне, хорошо? Я буду ждать.

***

Яркий свет ударил мне в глаза, настолько яркий, что хотелось немедленно закрыть веки и больше никогда не открывать. Что за изверг придумал светить фонариком на таком близком расстоянии от глаза? Тысячи вопросов полетели со всех сторон. Кажется и от докторов, и от полицейских. Но, не было самого главного источника шума, который заставил меня проснуться. Айрин.

Теперь, она почти все знает. Знает о том, как ушла моя мать и, каким жалким стал отец. О том, что, что "Феникс" сделал "ради" меня. То, что очерняло мою душу, кидало её на дно колодца и топтало ногами мои чувства, пока от них не осталось и следа.

"Марипоса, значит? – услышал я недовольный стон. – Не думала, что ты знаешь испанский…".

"Эс реалменте?* А как же моё любимое прощание, Марипоса? Тебе оно ни о чем не говорит?".

"М-да, кто-то о нем забыл… Но, не важно, прошу, больше так меня не пугай! Я ведь совершенно не привыкла спасать людей, когда они в отключке с пулей в груди".

Я слышал, как, Айрин злиться и мне не особо хотелось находиться где-то вблизи. Сейчас меня больше всего радовало, что напротив стоит врач, где-то там полицейские и "Феникс" не достал нас.

"Грациас, Айрин. Ло сиенте".

"Я уже поняла, что ты умеешь болтать на другом языке. Хватит этим кичится. Что ты сказал, после спасибо?".

"Прости меня. Кстати, а ты где?".

"Не поверишь, лежу на койке в приёмом отделении. И все из-за тебя, воришка".

Мне льстило то, что Айрин меня так называла, но отдернув себя и подумав о том, что будет для неё лучше, я понял, что позволять себе излишние эмоции не совсем хорошо.

"Слушай, я же должна была сказать тебе, что говорить копам. В общем, ты мой кузен, и когда грабители напали на меня, ты меня защитил. В итоге, не пойми, как ты схватил ту пулю, можешь напридумавать, что хочешь. Я сказала, что ничего не видела", – постепенно рассказывала липовую историю Айрин, а я все больше гордился ею. Да уж, сложно придумать что-то более правдободно и менее опасное для меня.

"И лица нападавших я не видел, ибо лампа на улице внезапно потухла?".

"Как ты догадался? Я сказала почти тоже самое?".

"Тебе, ещё многому учиться, – с радостью ответил я. – Что ж пора мысленно возвращаться к тем, кто тыкает в меня непонятными приборами и задает сотню вопросов".

"Не волнуйся, скоро к ним присоединюсь и я. Кстати, нам будет, что обсудить", – последнее предложение Айрин сказала без былого энтузиазма, словно именно об этом, она, как раз таки говорить и не хотела. Естественно меня это насторожило, но тем не менее, я попытался думать о хорошем. Я все ещё жив, у меня есть план и надеялся, что все не пойдёт коту под хвост.

Вопросы наконец закончились. Врачи рассказали о моем состоянии, которое вполне устраивало. Чего ещё можно ожидать после двух дней в прострации и пулевого ранения? Полиция мне поверила, в итоге, в палате остался только я и еще три пациента, которых видеть мне совершенно не хотелось.

В двери постучали и на лице сама по себе появилась улыбка. Внутри загорелось пламенное желание увидеть, наконец, Айрин, а не просто слышать её голос. И вот, она само спокойствие, заходит и начинает что-то говорить, вроде, как даже ругаться, но меня это все больше и больше веселит. Не помню, когда в последний раз был настолько счастлив. Да, может, скоро мне и придётся отпусть её, чтобы дать шанс на жизнь, но тем не менее, сейчас мне хотелось просто этим наслаждаться.

– Ты чего на меня так смотришь? – её голос слегка дрогнул, а щеки порозовели.

– Ничего, почти, – соврал, конечно же я. – Не помню, что разришал лезть в мою голову.

– Прости, это получилось само собой… – начала нелепо оправдываться девушка, напустив на себя совсем невинный вид.

Айрин отшла, наконец, от двери и села на стул, пытаясь скрыть свою вину и смущение. Она видела и знает о моем прошлом, и я понятие не имел, что это означает для меня. В этой жизни, только один человек знал обо мне все и, назвать его, тем, кто хочет помочь, не мог. Что будет делать Айрин с этими знаниями, оставалось загадкой.

– Ладно, не бери в голову, – спокойно отвечаю, когда осознаю, что та совсем забилась в тот несчастный угол, который находится недалеко от меня.

Её карие глаза внезапно бросают беглый взгляд по мне, видимо, совсем не веря тому, что я сказал.

– Правда, – попытался улыбнуться я, хотя видимо, вышло криво.

– Линкольн, я… Ну, как бы это сказать. – Её глаза блуждали по палате пытаясь зацепиться за что-то взглядом. – Мне очень жаль и… Но, похоже к нам присоединится Ария.

Я чувствовал, что девушка не сказала того, что на самом деле крутилась в её голове. Она, словно пыталась удалиться от темы моего прошлого. И, может Айрин и сама не подозревала, но от этого только мне становилось спокойнее. Я не хотел вспоминать былое. В мои планы, никогда не входило говорить об отце или о том злосчастное дне, когда продавец оказался знаком со мной. Или, что я был менее равнодушен к несчастью людей вокруг меня. Почему? Почему я не могу быть хладнокровным, как это делает всегда он?

В комнате появилась Ария. Встала возле дочери и слабо мне улыбнулась. Не уверен, что это предназначалось мне, но после её слов сомнений не осталось:

– Спасибо, что спас мою дочь, – внезапно проговорила она. Её правая рука легла на плечо девушки и я тежяло вздохнул. Сдались мне её благодарности.

– Я сделал это не потому что был должен, а потому что захотел сам, миссис Блэйк, – показал ей все свое раздражение. Она, вроде как, пыталась сделать тоже самое. Ей определённо не нравилось, что я в курсе тех событий о которых Айрин лучше не знать. И тем не менее, рассказывать сам об этом, естественно я не хотел, это будет уже слишком.

– Неважно, Айрин пойдёт со мной, ты ведь не против? – Её светло-карие глаза заблестели то ли ярости, то ли от ожидания моего ответа. Она думает, что я все ещё на стороне "Феникса", но кажется, я уже больше ни на чьей стороне.

– Я не пойду с тобой, – внезапно влезла в разгор Айрин.

– Нет, Айрин, она права, – не дал ей договорить я. – Тебе со мной опасно. Да и куда мы пойдём?

– А как же то убежище? – Её глаза заблестели от слез.

"Я доверяю тебе больше, Линкольн, я не хочу идти с ней".

Прсле этих слов, моё сердце начало биться быстрее. Доверие? Разве оно существовало для меня? Такого попросту не могло быть! И сейчас, самое главное не это, а глаза, которые выдавали все эмоции.

– Прости, Айрин. Но сое ен кьен пьедос конфиер**. – Я не мог смотреть ей в глаза и поэтому отвернулся в сторону окна, где виднелось чёрнильное небо. Ария не знала испанский, в этом я был уверен, но то, что это была правда, связывала мои руки.

– Если ты так хочешь, – разочаровано проговорила она. Это к лучшему. Я должен её отпустить, чтобы она могла продолжать дышать. Иначе, призраки прошлого, которые создали её родители, скоро догонят Айрин.

______________

*Es realmente (Эс реалменте) – Неужели?

**No soy en quien puedes confiar (Но сое ен кьен пьедос конфиер) – Я не тот кому можно доверять.