Текст книги "Удачный сосед (СИ)"
Автор книги: Вероника Франко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Глава 15
Арина
– Мы? – недоверчиво переспрашиваю.
– Да, Ариш, мы. После возвращения в Питер, я хотел бы продолжить наши отношения.
– То есть в городе у тебя никого нет? – пытливо всматриваюсь в лицо Кирилла.
– Думаешь, я сплю с тобой здесь, а в Питере меня ждёт другая женщина? – голос Громова звучит ровно. В нём нет ни сарказма, ни раздражения.
– Не знаю… Для мужчин такое поведение норма.
– Ариш, такое поведение – норма для мудаков. Извини за грубое слово, – всё также спокойно парирует сосед.
– Просто я не могу поверить, что успешный, красивый мужчина – одинок.
– До приезда сюда у меня была женщина, с которой я жил два года. Но она некрасиво повела себя по отношению ко мне. Мы расстались.
– Понятно. Пойдём готовить ужин, – сворачиваю щекотливую тему. Ничего не хочу знать о предыдущей избраннице Громова. Чувствую, что сравнение будет не в мою пользу. Наверняка, она какая-нибудь умопомрачительная худая красотка.
Пока я режу овощи для салата, рассматриваю старые фотографии, которые висят на выцветших от времени стенах. Кирилл подходит сзади и обнимает меня. Поворачиваю голову, улыбаюсь, с удовольствием вдохнув аромат мужского одеколона, смешанного с запахом дыма. Громов коротко целует уголок моего рта.
– Расскажи, кто эти люди, – прошу хозяина дома.
– Это – Инна, – показывает Кирилл на красивую молодую женщину, одетую по моде семидесятых. – Моя тётя была научным руководителем одного из отделов Эрмитажа. Здесь она с мужем, – показывает на другой снимок начала девяностых. – А это – я.
– Ты?! – смотрю на улыбающегося мальчика с серьёзным взглядом в пионерском галстуке.
– Ага. Комсомольцем я стать так и не успел. Советский Союз развалился.
– А вон тот паренёк – твой брат?
– Мой двоюродный брат, сын Инны. Он умер в двадцать лет от передоза. Муж тётки не пережил эту трагедию. Через несколько месяцев скончался от инфаркта. Кто бы мог подумать, что у идеальной интеллигентной семьи будет такой конец? – задумчиво произносит Кирилл.
– Да… Много хороших людей отправились на тот свет из-за наркоты.
– Знаешь, Серёжка с детства обожал самолёты и небо. Ходил в кружок авиамоделизма. Был просто одержим идеей стать лётчиком. Но не прошёл отбор по здоровью в лётное училище. Крушение мечты всей жизни его очень подкосило.
– А ты всегда мечтал стать адвокатом?
– Нет, пришёл к этой мысли в десятом классе. Понял, что профессия юриста будет очень востребована в ближайшие годы, и не прогадал.
– Надо же, каким осознанным подростком ты был, – глажу Кирилла по плечу.
– Пришлось рано повзрослеть, – грустно улыбается Громов. – Отец ушёл от нас с мамой, как только узнал о её неизлечимой болезни. Мне было тринадцать. С тех пор папу я больше не видел и не пытался с ним контактировать, расценив его поступок как предательство. А мать сгорела за несколько месяцев. Так я оказался в семье Инны. Она поддерживала меня в меру своих возможностей, но денег всегда не хватало. С четырнадцати лет я подрабатывал грузчиком, таскал кирпичи на стройках и точно знал, что если не выгрызу себе место под солнцем, то закончу жизнь на дне Финского залива или в какой-нибудь питерской подворотне.
– Надо же… – бормочу растерянно. – Никогда бы не подумала, что тебе пришлось пережить такое. Ты производишь впечатление человека, у которого всегда всё было прекрасно и безоблачно.
– Ариш, помнишь фразу Аль Пачино из фильма «Рекрут»? «Всё не то, чем кажется». Ну, хватит воспоминаний. Пойдём шашлык жарить, – Кирилл игриво чмокает меня в кончик носа.
Мы ужинаем восхитительно-нежным куриным филе. Оно покрыто тонкой золотистой корочкой и пропитано запахом костра. Основное блюдо оттеняет красное вино с насыщенным фруктовым вкусом. Громов предлагает десерт, когда мы перемещаемся из-за стола на диван.
Очень быстро клубничное мороженое отходит на второй план. Жаркие поцелуи Кирилла и возбуждающие ласки делают меня смелой. Распаляют не только тело, но и мозг. Через ткань штанов глажу твёрдый член Громова, несильно сжимаю его. Сползаю на пол и встаю на колени около дивана.
Кирилл внимательно наблюдает за мной, ждёт, что последует дальше. Оттягиваю резинку его штанов и нижнего белья, достаю красивое мужское естество. Каменный, чуть изогнутый по направлению к животу, ствол восхищает своей формой и мощью. Впервые мне не стыдно рассматривать орган мужчины при ярком освещении.
Растираю пальцем прозрачную каплю, выступившую на массивной головке. Обхватив рукой основание члена, прикасаюсь губами к горячей солоноватой вершине. Кирилл шумно выдыхает и прикрывает глаза, откидываясь на спинку дивана.
Провожу кончиком языка по всей длине члена, снова возвращаюсь к головке. Медленно очерчиваю её контур и вбираю в рот мужское естество. Дыхание Громова становиться тяжёлым. Он кладёт мне на голову руку и гладит по волосам. Чем быстрее я скольжу плотным кольцом губ по члену, тем больше он разбухает. Чувствую, как пальцы Кирилла сильнее стягивают волосы на моём затылке.
– Тебе не нравится? – выпускаю влажный орган изо рта, поднимая глаза на соседа.
– Нравится. Очень, – рвано шепчет он. Его кадык нервно дёргается, глаза застилает поволока похоти.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, насаживаюсь на член ртом так глубоко, что головка упирается в глотку. Кирилл издаёт приглушённое рычание. Его реакция куражит меня до мурашек. Никогда прежде я не испытывала такого удовольствия от минета.
Между ног разгорается натуральный пожар. Набухшие соски трутся о кружево лифчика, причиняя сладкую боль. Так хочется, чтобы Громов сейчас сдавил их пальцами. Снова смотрю на него. Наши взгляды встречаются.
Не разрывая зрительного контакта с мужчиной, интенсивнее работаю ртом. Губы немеют, дыхания не хватает. В какой-то момент Кирилл пытается отстраниться, потому что мы оба чувствуем, что его оргазм уже на подходе. Протестующе мычу и сильнее впиваюсь свободной рукой в мужское бедро. Хочу Громова до конца. Хочу, чтобы он кончил именно так.
Он соглашается по умолчанию и принимается сам вбиваться мне в рот. На пару минут теряю контроль над ситуацией. А потом горячая струя семени ударяет в горло. Кирилл, не убирая ладони с моей головы, смотрит, как я глотаю его сперму.
– Ты вкусный, – говорю первое, что приходит на ум, когда поднимаюсь с колен.
Слабая улыбка появляется на губах Громова, который сидит в лёгкой прострации.
Мы перемещаемся в спальню. Лежим на кровати, обнявшись. Я понимаю, что мужчине нужна пауза, чтобы восстановить силы. Это происходит достаточно быстро. Кирилл начинает неторопливо поглаживать моё тело. Повторяет руками его изгибы. Избавляет меня от одежды, после чего раздевается сам. Второй раз за вечер вожделение стремительной инъекцией вливается в кровь. Насыщает все органы, пульсирует в каждом капилляре.
Пальцы Громова раздвигают сочащиеся влагой половые губы. Он нарочито медленно растирает клитор, одновременно играя языком с затвердевшими сосками. Я кусаю губы и нетерпеливо ёрзаю на простынях. Шире раздвигаю бёдра, мечтая о большем, чем приятные ласки. И Кирилл даёт мне это. Проталкивает сначала один, а затем второй палец внутрь лона.
Тихонько постанываю, крепче прижимаясь к мужскому телу. Мои стоны переходят в короткий крик, едва Громов нажимает на особую точку на передней стенке влагалища. Внизу живота искрит, а мышцы лона непроизвольно сжимаются, плотнее обхватывая пальцы.
Кирилл вынимает их и проводит по моим губам. Толкает в рот, заставляя облизать. Это так порочно и развратно, но до одури возбуждающе.
– А ты, Ариш, вкусная? – хриплым голосом спрашивает Громов. – По мне, так очень, – он набрасывается на мой рот своим. Врывается языком внутрь. Сильно сжимает груди ладонями.
От животного желания, накрывшего с головой, как цунами, скребу ногтями по каменным плечам Кирилла. Выгибаюсь на постели. Сама удивляюсь своим акробатическим этюдам. Громов резко переворачивается на спину и усаживает меня сверху. В очередной раз ловлю себя на мысли, насколько сильный этот мужчина.
Опускаюсь на жёсткий член. Впервые чувствую его в себе без презерватива. И это совсем иные ощущения. Более красочные, острые, совершенно запредельные.
Пока я скольжу вверх-вниз по тугому стволу, так идеально входящему в сырое лоно, Кирилл дразнит мои соски, сдавливает их, подкручивает. Упираюсь руками в мужской пресс. Он напрягается, превращаясь в стальную пластину, свитую из мышц.
Каждый раз, как головка члена проходится по стенкам влагалища, проминая наиболее чувствительные участки, внутри будто загорается новогодняя гирлянда. Она вспыхивает особенно ярко, когда член задевает матку.
Громов дотрагивается до пульсирующего клитора. Теребит его, зажав между пальцами. От разрывающих эмоций зажмуриваю глаза и запрокидываю голову назад.
– Кирилл! – гортанный крик бьёт по ушным перепонкам. Этот звук происходит не из горла, а откуда-то из недр души.
– Кончай, Арина! Кончай, моя девочка! – он толкает меня к себе на грудь, подхватывает под ягодицы и резко и глубоко вбивается в пылающее лоно. За считанные секунды я достигаю апогея экстаза.
Спазмы внизу живота и в промежности никак не прекращаются. Это просто оргазм в оргазме какой-то! Голова кружится, а нервы по всему телу коротят. Ноги колет иголочками. Я вся влажная от пота и не в состоянии пошевелиться.
Кирилл приподнимает моё тело и аккуратно выходит с хлюпающим звуком. Молча ставит меня на четвереньки на край кровати.
– Ноги шире, – произносит мягко, но настойчиво.
Громов гладит мою всё ещё возбуждённую плоть. Перебирает пальцами скользкие складки. Надавливает рукой на поясницу, заставляя прогнуться. В следующий момент он врывается членом внутрь до самого основания. От внезапного мощного толчка я громко всхлипываю. Сладкий стон наслаждения смешивается с вскриком от лёгкой боли.
А дальше начинается то, что я не могла представить себе даже в самых порнографических мечтах. Удерживая за бока, Кирилл жёстко и ритмично таранит меня. Он не сдерживается, полностью отдавшись во власть первобытной похоти.
Первый раз за все тридцать два года понимаю, что такое, когда тебя по-настоящему имеет мужчина. Оказывается, до этого момента были просто детские шалости. А сейчас, именно с этой минуты, я перестала принадлежать себе. И это мне охренеть как нравится!
Словно в подтверждение данной мысли, Громов собирает рукой в хвост мои рассыпавшиеся по спине волосы. Сильно тянет на себя, от чего голова сама собой запрокидывается назад. При этом темпа мужчина не сбавляет. Чётко двигает тазом, вдалбливаясь под самый корень. От такого беспощадного проникновения внутри все органы бьёт током. Особенно достаётся бедному влагалищу. В нём происходит электрическое замыкание, по степени напряжения сравнимое со взрывом в трансформаторе.
Я могу только зарываться лицом в простыни и стонать. Горячий металл затапливает грудную клетку, подобно раскалённой лаве неумолимо течёт вниз. Каждый толчок члена ускоряет этот процесс. Чувствую стремительное приближение оргазма. Но это невозможно, ведь я же кончила не далее, как десять минут назад. Наверное, новый угол проникновения даёт такие обманчивые ощущения.
Анализ происходящего приходится отложить на потом. Головка члена несколько раз подряд ударяет в одну и ту же точку, от чего в мозгу происходит взрыв. Лоно пульсирует, как ненормальное. Перед глазами скачут бешеные молнии. Второй оргазм буквально уничтожает моё существо, разметав всё внутри.
Кирилл успевает подхватить меня, когда я уже готова рухнуть на кровать. Свободной рукой он сминает грудь, не прекращая вдалбливаться сзади. Приглушённым рыком Громов как бы предупреждает, что близок к кульминации. Сделав ещё пару мощных выпадов, он выдёргивает член и кончает мне на поясницу.
Я нахожусь в полном ауте. Секс с Кириллом самый невероятный, самый улётный, самый охренительный за всю мою жизнь.
***
– Ариш, мне завтра на работу надо выходить, поэтому вечером я уеду, – шепчет Громов, когда за окнами светает.
Пошли вторые сутки нашего сексуального угара. К счастью для меня, Римма почему-то задержалась в городе, поэтому я вылезала из постели соседа только, чтобы сходить в туалет или поесть.
– Хорошо, – реагирую скупо, а у самой в горле появляется комок. Вот и всё. Конец, прекрасной сказки.
– Я вернусь за тобой в следующие выходные, чтобы отвезти в Питер. Договорились?
– Угу, – боюсь сказать хоть что-то членораздельное. Слёзы душат против всякой логики. Сейчас Кирилл со мной, лежит рядом, обнимает, но кто знает, как будет дальше? Очень хочу верить, что Громов действительно приедет, что наша история продолжится. Однако интуитивно чувствую: мне так не повезёт. Никогда не везло с мужчинами, почему же сейчас это должно измениться?
***
Неделя пролетает в мучительном ожидании. Чем ближе выходные, тем больше становлюсь рассеянной. Напряжение достигает максимума в субботу вечером и прорывается неконтролируемым потоком слёз. Прячусь в своей комнате, чтобы Римма не увидела, как я рыдаю. А в воскресенье утром окончательно понимаю: Кирилл не приедет. Интуиция меня не подвела.
Глава 16
Кирилл
Первые дни на работе после отпуска выдаются бешеными. А потом и вовсе всё катится по наклонной. Один из адвокатов в московском филиале моего бюро попадает в больницу с аппендицитом. Мне приходится срочно уехать в столицу, чтобы заменить Груздева на заседании суда. Мы вместе начинали работать по этому делу, поэтому я единственный, кто был способен подменить коллегу с наименьшей потерей времени на изучение документов.
В Москве тоже всё складывается далеко не гладко. Понимаю, что задержусь здесь как минимум на неделю, а то и на две. Выполнить обещание, данное Арине, никак не получится. Хочу позвонить девушке и предупредить её об этом. И тут меня окатывает ледяной волной: я не знаю номера телефона соседки. *лядь!
Мы не обменивались номерами, потому что на даче в этом не было необходимости. К тому же, Арина утопила свой сотовый в озере. Я был уверен, что приеду за ней в выходные и даже не подумал подстраховаться и записать на всякий случай телефон Риммы. Чёрт! Какая дурацкая ситуация!!
Дальше становится только хуже. Внезапно осознаю, что ничего не знаю про Арину. Совсем ничего! Ни фамилию, ни адрес в Питере, ни номер школы, в которой девушка работает. Как так вышло? Почему я не удосужился спросить хоть что-нибудь? Для человека, который в силу профессии должен быть до зубного скрежета скрупулёзен к деталям, я поступил, как полный профан. Вот так расслабился на отдыхе! Злюсь на себя за собственный идиотизм.
Сидя в баре гостиницы, мысленно ищу какую-нибудь зацепку, напряжённо прокручиваю в голове все разговоры с Ариной и Риммой в надежде вспомнить что-то, что позволит найти сведения о соседках по даче и таким образом откопать номер телефона хоть одной из них. Бесполезно. В наших беседах не фигурировало ни одно название. Арина – учительница биологии в школе. Искать её в Интернете – это как иголку в стоге сена. Римма – бывшая актриса театра. Какого? Хрен знает. Так, соседка ещё упоминала о сестре. Валерия, кажется. Актриса, но тоже без фамилии. С*ка! Да как же я так влип!
– Привет! – раздаётся над ухом мелодичный женский голос.
Около меня за барную стойку садится девушка лет двадцати пяти. Внешность у неё идеальная. Всё по последней моде – макияж, волосы, ресницы, пухлые губы. Фигурка тоже ничего, вполне себе. Молча киваю неизвестной мадемуазели.
– У Вас что-то случилось? Я могу помочь? – обольстительно улыбается красотка.
– Нет. Спасибо.
– Меня Мария зовут. Можно, просто Маша, – она откидывает назад длинную прядь светлых волос.
Подмечаю, что девушка не заказывает себе никакого напитка. Ждёт, что я предложу ей выпить. Так бы и было пару недель назад. А потом мы бы поднялись ко мне в номер, и я бы удовольствием снял напряжение с этим ухоженным телом. Но после встречи с Ариной подобные приключения на одну ночь перестали меня интересовать.
Я хочу увидеть свою девочку. Простую, не накрашенную, с неидеальной фигурой, в недорогом хлопковом сарафане. Хочу обнять её, прикоснуться к полной груди, вдохнуть ягодно-фруктовый запах кожи, зарыться пальцами в длинные шелковистые волосы.
Сейчас, на контрасте с холёной столичной штучкой, Арина кажется мне как никогда родной и близкой. Рядом с ней я испытывал настолько яркие эмоции, что все прочие женщины превратились в бледные тени, жалкую пародию, не способную дать ничего, кроме механической разрядки. А мне она не нужна. Потому что теперь я хочу видеть жадный блеск в зелёных глазах той, что искренне и без остатка дарила себя, отдавалась душой. С Ариной я словно оживал.
Забираю недопитый стакан с виски и ухожу на кресло в лобби. Мысленно говорю чаровнице: «Извини, милая, но сегодня тебе придётся поискать кого-то ещё».
Через десять дней возвращаюсь в Питер. В квартире меня ждёт неприятный сюрприз.
– Кирюша, дорогой, я так соскучилась! – из зала в прихожую, покачивая бёдрами, выплывает Лара.
– Что ты здесь делаешь? – окидываю хмурым взглядом бывшую любовницу.
– Как что? Я здесь живу! – смеётся Лариса.
– Уже нет. Я тебе месяц назад всё сказал по телефону.
– Ну полно! Неужели ты всё ещё дуешься на меня? – медовым голосом заливает женщина.
– Лар, я не дуюсь, не злюсь и вообще ничего к тебе не чувствую. Собирай свои вещи, если ты до сих пор этого не сделала, и уходи.
– Я не уйду! – решительно заявляет Лариса.
– Что значит «не уйдёшь»? Позволь напомнить, это не твоя квартира.
– Я люблю тебя и не собираюсь пускать под откос два года нашей семейной жизни, – гордо вздёргивает подбородок Лара.
Устало вздыхаю, сажусь на диван и вытягиваю ноги.
– К чему этот пафос? – смотрю на бывшую любовницу и не понимаю: как я мог её трахать? Где были мои глаза? Совсем заработался. – Мы никогда не любили друг друга. И не было у нас никакой семейной жизни. Ты спускала мои деньги на свои удовольствия, а за это раздвигала ноги.
– Так это и есть семейная жизнь! – возражает Лара. – Мужчина даёт денежки, женщина их принимает.
– Ларис, это называется «проституция». Не хотел тебя обижать, но раз ты по-хорошему не понимаешь, то объясню на пальцах: в твоих услугах я больше не нуждаюсь. Иди, собирай вещи.
– Кирюш, а куда же мне идти? У меня нет…
– Могла бы подумать об этом заранее, – перебиваю женщину. – Ты была предупреждена. Твои проблемы больше не моя головная боль.
– Да как ты смеешь! Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! – гневно кричит Лариса.
– Ага, ещё расскажи, что отдала мне свою невинность. Слушай, я очень устал. Давай заканчивать этот балаган.
Злобно фыркнув, Лара уходит в спальню. Там женщина картинно срывает с вешалок свою одежду, громко рыдает. Меня совсем не трогает этот спектакль. Сам себе удивляюсь, каким дураком я был, что раньше не видел с кем связался.
– Слушай, а если я сама отдам долг Земскому, ты меня простишь? – предпринимает последнюю попытку Лара, хлюпая носом.
– Дело не в деньгах, а в твоём поступке в целом. Ты предала моё доверие. Поэтому, Лариса, у тебя нет пути назад, – отрезаю жёстко.
– Можно я хотя бы сегодня здесь переночую? Ну не под мостом же мне спать в самом деле? – умоляюще смотрит она.
– В нашем городе существуют гостиницы. Знаешь, о таких заведениях?
– У меня нет денег. Я всё потратила в Монако. Но если ты подкинешь немного, то я…
– Ты неисправима! – качаю головой, усмехаясь. – Ларис, не будет больше от меня денег. Ни рубля. Пойми уже это! Хочешь, ночуй в зале на диване, но утром, чтобы духу твоего в квартире не было. И ключи не забудь оставить.
– Хорошо, – покорно опускает глаза прожигательница жизни.
Ночью, когда я, лёжа в постели, перечитываю документы для завтрашнего суда, дверь в спальню тихо отворяется. На пороге стоит Лара в чёрном шёлковом пеньюаре, отделанном тонким кружевом.
– Чего тебе? – смотрю на женщину поверх очков.
Она молчит. Ступая босыми ногами по пушистому ковру, с грацией кошки движется по направлению к моей кровати. Развязывает пояс халатика. Соблазнительно облизывает губы.
– Ты серьёзно? – вскидываю брови.
– Кирюш, давай в последний разок, а? На прощание, – Лариса запрыгивает на постель и встаёт на четвереньки, игриво крутя попкой. Из выреза ночной рубашки вываливаются силиконовые груди.
– Совсем гордости не имеешь, да? – безразлично наблюдаю за женщиной.
– Я просто очень хочу тебя, – эротично шепчет она.
Становится противно. Как будто это не Лара, а я унижаюсь. Если три часа назад я недоумевал, как мог спать с этой особой, то теперь пребываю в полном ахере. А ведь всегда считал себя разборчивым в связях с противоположным полом.
– Сама выйдешь отсюда или тебя вывести? – цежу сквозь зубы, думая о том, что ни при каких раскладах не должен прикасаться к бывшей любовнице. Не дай Бог у неё на теле останутся следы от моих пальцев, она же не преминет накатать заявление в полицию. Может, на то и расчёт? Хотя с другой стороны, что этой проныре мешает самой себе наставить синяков и обвинить меня в насилии?
– У тебя появилась другая баба? Да? Поэтому ты от меня избавляешься? – со слезами в голосе произносит Лариса.
Мать твою! Вторая часть Мерлезонского балета началась!
– Моя личная жизнь – не твоё дело.
– Я же всё равно узнаю! – кричит бывшая любовница.
– Ну, узнаешь и что? Что ты сделаешь, Лариса? У тебя сейчас забот полон рот. В прямом и переносном смысле этого слова. Думаешь, Земской простит тебе долг? Вместо того, чтобы заниматься глупостями, лучше прикинь, чем будешь расплачиваться с ним.
– Какой же ты жестокий! – Лара вскакивает с кровати и выбегает из спальни.
Закрываю дверь на замок. Так-то лучше. Спокойнее.
***
На следующий день после заседания суда вместо офиса еду в дачный посёлок. Арину застать там не надеюсь, потому что учебный год уже начался, и девушка вышла на работу. А вот Римма вполне ещё может отдыхать. Сентябрь радует почти летней погодой.
Однако соседний участок встречает меня безмолвием. Дом закрыт, шезлонги в саду убраны. Да мать твою так!
Поднимаясь на крыльцо своей дачи, вижу белый конверт, воткнутый между дверью и косяком. Чувствую, как на душе становится легче и светлее. Арина догадалась оставить мне свои координаты. Вот умничка! Но пробегая глазами по первым строчкам письма, понимаю, что ошибся.
«Дорогой Кирилл! Спасибо большое за прекрасные мгновения, которые мы провели вместе. Ты сделал моё лето незабываемым. Я всегда буду помнить наши чудесные дни и ночи. Особенно ночи. Надеюсь, что у тебя всё хорошо, и наша короткая история доставила тебе удовольствие. Я не обижаюсь за то, что ты не приехал. В глубине души знала, что так и будет. В любом случае, всё к лучшему. Нам не стоит больше встречаться. Я отпускаю тебя с благодарностью. Арина».
М-да… Тургеневские барышни отдыхают. Устало закрываю глаза. Арина так ничего и не поняла про меня. Про моё отношение к ней. Ну и в топку! Надоели женские выкрутасы и драмы. Не стоит больше встречаться, так не стоит. Пусть живёт, как знает.
Злюсь на неё, на себя, на весь белый свет. Ладно, пройдёт и это.
