355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вернор Виндж » Глубина в небе (авторский сборник) » Текст книги (страница 5)
Глубина в небе (авторский сборник)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 16:00

Текст книги "Глубина в небе (авторский сборник)"


Автор книги: Вернор Виндж



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 58 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

4

Стало стертым штампом, что мир приятнее всего в Годы Увядания. Погода действительно не такая бурная, во всем ощущается замедление, и почти повсюду несколько лет подряд летний зной не так жжет, и зимы не так суровы. Классическое время романтики. Время, когда соблазн манит высшие существа расслабиться. Отложить. Последний шанс приготовиться к концу мира.

По чистому везению Шерканер Андерхилл выбрал для первой поездки в Ставку самые лучшие дни Годов Увядания. Вскоре он понял, что повезло ему вдвойне: прибрежный серпантин был не рассчитан на автомобили, а Шерканер оказался далеко не таким искусным автомобилистом, как сам думал. Не раз его заносило и разворачивало на месте при неправильно приложенном ремне водителя, и только руль и тормоза спасали его от полета в голубой туман Великого Моря (он, конечно, не долетел бы и рухнул на лес, но с тем же смертельным результатом).

Шерканер этим наслаждался. За несколько часов он научился управлять машиной. Теперь он разворачивался на двух колесах почти намеренно. Поездка была прекрасной. Местные жители называли этот маршрут Гордостью Аккорда, и Августейшая Семья не смела пожаловаться. Была вершина лета. Лес был возраста полных тридцати лет – почти столько, сколько могут прожить деревья. Они вытягивались вверх, прямые, высокие, зеленые, и росли прямо на краю дороги. Аромат цветов и лесных смол плыл прохладным потоком мимо насеста автомобиля.

Других гражданских авто попадалось немного, зато много было оспрехов, тянущих телеги, попадались грузовики и до неудобства много армейских колонн. Штатские реагировали на него со смешанным чувством: раздражение, интерес, зависть. Даже больше, чем возле Принстона, встречалось крестьянок, с виду беременных, и парней с детскими рубцами на спине. Некоторые группы, казалось, завидуют не только автомобилю Шерка. А я иногда немного завидую им. Какое-то время он поиграл с этой мыслью, не пытаясь ее объяснить. Инстинкт – это так увлекательно, особенно когда видишь его изнутри.

Пролетали мили. Тело и чувства Шерканера упивались поездкой, но разум постепенно отвлекся: дела в школе, как продать Ставке свой план, воистину неисчерпаемые способы усовершенствования автомобиля. В лесной городишко он въехал ранним вечером первого дня. На древнем знаке было написано «ГЛУБИННАЯ НОЧЬ». Шерканер не понял, это название или просто описание.

Остановился он возле кузницы. У кузнеца была такая же странноватая улыбка, как у многих на дороге.

– У вас хороший автомобиль, мистер.

На самом деле автомобиль и был очень хорошим и дорогим – последняя модель «Релмайтха». Абсолютно не по карману среднему студенту колледжа – Шерканер выиграл его в казино возле студенческого городка двумя днями раньше. Теорию вероятностей надо знать. Шерканер был отлично известен во всех игорных домах Принстона и окрестностей, и гильдия владельцев его предупредила, что ему все руки переломают, если еще раз поймают за игрой в городе. А он все равно собирался уезжать из Принстона – и очень хотел поэкспериментировать с автомобилями.

Кузнец бочком, бочком обошел автомобиль, притворяясь, что любуется серебряной отделкой и тремя вращающимися цилиндрами.

– Типа далеко от дома заехали, нет? И что будете делать, если он работать перестанет?

– Может, керосина куплю?

– Ага, у нас он есть. Нужен для кое-каких машин на ферме. Не, я не про то. Я насчет если ваша штуковина поломается? Они же капризные, не то что тягловые животные.

Шерканер ухмыльнулся. Он уже заметил скорлупу от нескольких авто в лесу позади кузницы. Нужное место.

– Вот тут может быть трудность. Но я кое-что придумал. Вас может заинтересовать работа по коже и металлу.

И он описал несколько идей, которые пришли ему в голову на дороге – вещи, которые сделать просто. Кузнец был согласен – всегда готов делать бизнес с психом. Но только Шерканер должен заплатить вперед. К счастью, валюта Банка Принстона оказалась приемлемой.

Потом Андерхилл проехал по городу, разыскивая гостиницу. С первого взгляда городок казался мирным, не замечающим времени – таким, в котором приятно жить. Была в нем традиционалистская церковь Мрака, простая и обшарпанная, какой и должна была быть в эти годы. На почте продавались газеты даже не позавчерашние, а третьегодняшные. Заголовки могли быть большими, красными, кричащими о войне и вторжении, но даже когда мимо грохотала колонна грузовиков Ставки, никто особого внимания не обращал.

Выяснилось, что Глубинная Ночь настолько мала, что даже гостиниц в городе нет. Владелец почты рассказал, как проехать к домам, где сдаются койки с завтраком. Когда солнце уже скатывалось к океану, Шерканер все еще искал их, раскатывая по сельским дорогам. Лес был красив, но оставлял маловато места для ферм. Местные жители существовали частично за счет внешней торговли, но еще и усердно трудились в своих горных садах… и оставалось у них не больше трех лет хороших сезонов, пока морозы не станут убийственными. Амбары казались полными, и постоянно ездили туда и сюда телеги между холмов. Приходская глубина находилась еще милях в пятнадцати в том же направлении. Глубина не очень большая, но для малонаселенной местности ее хватало вполне. Если эти люди не сделают сейчас достаточных запасов, им придется очень страдать в первые, тяжелые годы Великой Тьмы: даже в теперешние цивилизованные времена мало нашлось бы сочувствия к тому, кто, имея трудоспособное тело, не запасся на эти годы.

Закат застал его на мысе, выходящем на океан. Земля уходила вниз с трех сторон, а с юга переходила в небольшую лесистую долину. На гребне за ней возвышался дом, похожий на тот, что описал почтмейстер. Но Шерку все еще можно было не спешить, а это был самый прекрасный вид за весь день. И он смотрел, как лоскуты теней окрашиваются в разные цвета, а след солнца уходит с отдаленного горизонта.

Потом он развернул автомобиль и направился в долину по крутой грунтовой дороге. Над ним сомкнулась лесная крыша… и начался самый трудный для вождения участок за весь день, хотя он ехал медленнее, чем калека ползет. Автомобиль нырял и скользил в футовой глубины выбоинах. Тяготение и везение – только эти два явления не давали ему застрять. Когда Шерканер добрался до русла ручья на дне, он всерьез уже сомневался, не придется ли бросить здесь сверкающую новую машину. Потом он посмотрел вперед и по сторонам. Дорога не заброшена – тележные колеи свежие.

Медленный вечерний бриз донес вонь отбросов и гниющего мусора. Помойка? Странно представить себе такую штуку в глуши. Да, действительно, кучи отходов. Но и дом-развалюха, полускрытый деревьями. Стены кривые, будто бревна никто никогда не пригонял. Крыша провисла. Дыры заткнуты пучками лозняка. Слой почвы между дорогой и домом стерт начисто. А вот что он мог счесть за отбросы: пара оспрехов, стреноженная у ручья выше по течению.

Шерканер остановился. Дорожные колеи исчезали в ручье футах в двадцати впереди. Минуту он просто смотрел в ошеломлении. Это же настоящий лесной народ, непохожий ни на что, виденное в жизни Шерканером – уроженцем и жителем большого города!

Он стал вылезать из машины. Их воззрения. Сколько он может узнать нового!

Тут до него дошло, что если их воззрения достаточно чужды, то они могут быть более чем недовольны его присутствием.

К тому же… Шерканер откинулся на насесте и тщательно оглядел рулевое колесо, газ и тормоза. За ним наблюдали не только оспрехи. Он огляделся по сторонам, глаза уже приспособились к сумеркам. Так, их двое. Прячутся в тени с обеих сторон. Не животные, но… Дети? Лет так пяти и десяти. У меньшего еще сохранились детские глаза. Но взгляд их был животный, хищный. И они подкрадывались к автомобилю.

Шерканер форсировал двигатель и рванул вперед. Уже перед самым ручьем он заметил третий силуэт – побольше – затаившийся в деревьях над водой. Может, это и дети, но игра в засаду и прыжок идет всерьез. Он вывернул руль резко вправо, выскакивая из колеи. Значит, он соскочил с дороги – или нет? Впереди слабо просматривались выбитые борозды: место брода!

Он въехал в ручей, разбрызгивая воду в обе стороны. Большой в деревьях прыгнул, длинная рука скользнула по автомобилю, но сама эта тварь приземлилась в стороне от пути Шерканера. Тут Андерхилл добрался до другого берега и рванул по круче вверх. Настоящая засада кончилась бы мешком на этом месте. Но дорога бежала вперед, и как-то ему удавалось на ней удержаться, хотя машина виляла. Последний миг страха, когда он выезжал из-под навеса листвы, дорога стала круче, и «релмайтх» повело назад так, что он чуть не опрокинулся. Шерканер бросился с насеста вперед, машина ухнула вниз и перекатилась через гребень холма.

Путь закончился под звездами в сумеречном небе возле дома, который был виден с дальнего конца долины.

Шерканер заглушил мотор и минуту посидел, переводя дыхание и прислушиваясь к стуку крови в груди – настолько все стало тихо. Он оглянулся: никто его не преследовал. А если подумать, что случилось… то это странно. Тот большой, которого он видел, медленно вылезал из ручья. Остальные двое отвернулись, будто потеряв интерес.

Это был именно тот дом, который он видел с того края долины. В передних комнатах зажегся свет. Открылась дверь, и на крыльцо вышла старая дама.

– Кто там? – спросил мощный голос.

– Леди Энклерр? – У самого Шерканера голос слегка дрогнул. – Мне почтмейстер дал ваш адрес. Сказал, что вы сдаете комнаты на ночь.

Она подошла со стороны водителя и оглядела Шерка сверху донизу.

– Сдаю. Но вы опоздали к ужину. Придется вам досасывать холодное.

– А, это ничего, это ничего.

– Ладно, тогда втаскивайся. – Она усмехнулась и махнула ручкой в сторону долины, откуда Шерканер только что унес ноги. – Ты далекий обходной путь проделал, сынок.

* * *

Вопреки своему обещанию, леди Энклерр накормила Шерканера как следует. Потом они сели поболтать в ее передней гостиной. Дом был чист, хотя довольно изношен. Провисшие полы не ремонтировались, краска кое-где облупилась – дом приближался к концу своих дней. Но бледные мерцающие лампы открывали взгляду ряды книжных полок между закрытыми ширмами окнами. Тут было около ста заглавий, в основном детские книжки для только что научившихся читать. Старая дама (она была действительно старой, родилась за два поколения до Шерка) была приходской учительницей на пенсии. Ее муж не пережил последней Тьмы, но были у нее взрослые дети – уже сами старые хрычи – живущие в этих холмах повсюду.

На городскую учительницу леди Энклерр была никак не похожа.

– Да, я помоталась на своем веку. Когда я была еще моложе тебя, я плавала в западном море.

Морячка! Шерканер с откровенным благоговением слушал ее истории об ураганах, смерчах и взрывах айсбергов. Мало находилось сумасшедшего народу, чтобы идти в моряки, даже в Годы Увядания. Леди Энклерр повезло прожить настолько долго, чтобы завести детей. Может быть, поэтому она в следующем поколении осела в качестве учительницы и помощницы своего мужа по воспитанию кобберят. Каждый год она изучала учебники для следующего класса, оставаясь на год впереди приходских детей весь период до достижения взрослости.

В период Света она учила новое поколение. Когда дети вырастали, она потом годами процветала. Многие кобберы перешли в третье поколение, немногие дожили до его конца. Леди Энклерр была слишком хилой, чтобы самой подготовиться к грядущей Тьме. Но у нее была ее церковь и помощь собственных детей, и потому у нее был шанс увидеть четвертый период Света. Тем временем она продолжала сплетничать и читать. Она даже интересовалась войной – но как болельщик.

– Я говорю: дайте этим тиферам туннель позади. У меня две внучатых племянницы на Фронте, и я ими горжусь.

Слушая ее речи, Шерканер выглядывал через широкие, отлично экранированные окна дома леди Энклерр. Необычно яркие звезды тысячи цветов были здесь в горах; они тускло освещали широкие листья лесных деревьев и раскинувшиеся вокруг холмы. Крошечные лесные феи несмолкаемо постукивали в экраны, и со всех окрестных деревьев слышались их скрипучие песни.

Вдруг забил барабан. Громко забил – Шерканер ощутил ритм кончиками ног и грудью, не только ушами. Ему начал вторить другой, то опережая, то снова попадая в ритм.

Леди Энклерр прекратила разговор и недовольно прислушалась к шуму.

– Боюсь, это может быть на много часов.

– Ваши соседи? – Шерканер показал в сторону севера, к долине. Интересно, что если не считать ее замечания насчет «долгого обходного пути», она ни слова не сказала о странном народе в долине.

…Кажется, и сейчас не скажет. Леди Энклерр нагнулась со своего насеста, впервые с момента его прибытия на какой-то заметный промежуток времени замолчав. Потом спросила:

– Знаешь историю о ленивых лесных феях?

– Конечно.

– Я ее сделала серьезной частью катехизации, особенно для пяти-шестилетних. Она насчет аттеркропов, потому что они выглядят, как маленькие кобберы. Мы изучали, как они отращивают крылья, и я им рассказывала о тех, что не готовятся к Тьме, которые все играют и играют, пока не станет слишком поздно. Я из нее смогла сделать страшный рассказ. – Она сердито прошипела в пищевые руки. – Мы – несчастные грязные туземцы. Вот почему я ушла в море, и вот почему я в конце концов пришла обратно – попытаться помочь. Бывали годы, когда за учительство я получала только бумажки фермеров за сотрудничество. Но я хочу, чтобы ты, мой юный друг, знал: мы – хороший народ… да только иногда бывают кобберы, которые намеренно становятся паразитами. Немногие, и в основном выше по холмам.

Шерканер рассказал ей о засаде на дне долины.

Леди Энклерр кивнула.

– Я так и подумала, что было что-то вроде этого. Ты примчался, будто тебя сзади поджаривали. Тебе повезло, что ты выбрался со своим автомобилем, но большая опасность тебе не грозила. В том смысле, что если бы застыл на месте, они бы могли тебя запинать до смерти, но в основном они слишком ленивы, чтобы угрожать всерьез.

Ну и ну! Извращенцы, в самом деле. Шерканер постарался не проявить слишком большого интереса.

– Так что вся штука…

Энклерр отмахнулась:

– Может, в музыке. Думаю, они достали недавно шипучку с дурью. Но это всего лишь симптом – пусть я и не сплю из-за него по ночам. Нет, знаешь, что по-настоящему превращает в паразита? Они не готовятся к Тьме… и обрекли проклятию собственных детей. Эта пара в долине – это народ с холмов, которым в лом заниматься фермерством. Они были бродячими кузнецами, бродили от фермы к ферме и работали только когда не удавалось ничего украсть. В Средние Годы Солнца жизнь легка. И все это время они блудили по сторонам, рассыпая постоянный поток молоди…

Вы молоды, мистер Андерхилл, может, малость еще зашорены. Я не знаю, понимаете ли вы, насколько это утомительно – сделать женщину беременной перед Годами Увядания. Всего-то может появиться один-другой маленький рубец – и любая порядочная женщина их отдерет. Но те паразиты внизу – они все время трахаются. Мужик всегда таскает на спине один-два рубца. Слава всевышним, почти всегда они умирают. Но бывает, что дорастают до стадии младенца. Некоторые доживают до детства, но потом с ними годами обращаются, как с животными. Большинство из них – угрюмые кретины.

Шерканер вспомнил хищные взгляды. Эти малыши сильно отличались от того, что он помнил о детстве.

– Но ведь некоторым удается уйти? И вырасти во взрослых?

– Некоторым. И эти опасны – они понимают, чего им недостает. Так или иначе, а положение здесь плохое. Я тут выращивала минитарантов – понимаете, чтобы одной не скучать, да и денег немножко. Кончилось тем, что их всех либо украли, либо оставили у меня перед крыльцом высосанный панцирь.

Она помолчала, переживая болезненные воспоминания.

– Фантазию кретинов привлекают блестящие предметы. Одно время целая их банда сообразила, как попасть в мой дом. В основном утащили сладости. Второй раз украли в доме все картины, даже из книг повытаскивали. Тогда я как следует заперла дверь. Но они как-то вломились в третий раз – и уперли все мои книги! Я же тогда все еще их учила, книги мне были нужны! Приходской констебль поджарила за это паразитов, но книги она, конечно, не нашла. Мне пришлось покупать учебники за два последних школьных года.

Она махнула рукой в сторону верхних рядов книг, на потрепанные экземпляры дюжины учебников. Книги на нижних полках были похожи на буквари, вплоть до книжек для младенцев, зато они все были хрустящие, новые и нетронутые. Странно.

Дуэт барабанов потерял синхронность и постепенно затих.

– Так что, мистер Андерхилл, так и есть: кое-какая внефазная молодь доживает до взрослости. Могут даже сойти за кобберов текущего поколения. В некотором смысле это следующее поколение паразитов. За пару лет все это стало куда противнее. Как ленивые лесные феи, эти типы начинают ощущать холод. Но в приходскую глубину попадут лишь очень немногие. Остальные будут снаружи, в холмах. Там есть кое-какие пещеры, немногим лучше глубин для скота. Там проводят Тьму беднейшие фермеры. Вот тут эти внефазные паразиты будут по-настоящему опасны.

Старая дама перехватила его взгляд и чуть улыбнулась рваной улыбкой.

– Я вряд ли увижу очередной Свет. Но это ничего. Земля достанется моим детям. Здесь красивый вид; пусть построят гостиницу. Но если я переживу Тьму, то построю маленькую беседку, повешу большой знак, что здесь живет самый старый коббер во всем приходе… и буду глядеть в долину. Надеюсь, она очистится. Если паразиты вернутся – то почти наверняка они убили какую-нибудь несчастную фермерскую семью и захватили ее глубину.

Потом леди Энклерр перевела разговор на другие темы, расспрашивая о жизни в Принстоне и о детстве Шерка. И еще сказала, что раз она открыла мрачные тайны своего прихода, ему следует открыть, зачем это ему ехать на автомобиле в Ставку.

– Я подумываю, не поступить ли мне на службу.

На самом деле Шерканер хотел, чтобы Ставка послужила его планам, а не наоборот. От такого отношения университетский профессорат просто бесился.

– Ну-ну. Знаешь, далековатый путь, если можешь записаться прямо в Принстоне. Я видела у тебя в автомобиле багаж – не меньше фермерской телеги.

Она с любопытством развела пищевыми руками.

Шерканер только улыбнулся в ответ:

– Меня друзья предупредили, что надо как следует нагрузиться запчастями, если хочешь проехаться на автомобиле по Гордости Аккорда.

– Это уж точно. – Она встала несколько с трудом, опираясь на ноги и средние руки. – Что ж, старым дамам надо вовремя ложиться спать, даже в приятный летний вечер и в такой хорошей компании. Завтрак будет на восходе.

Она отвела его в комнату, настаивая, что поднимется по лестнице, чтобы показать, как открываются окна и разворачивается спальный насест. Небольшая комната была полна воздуха, старые обои кое-где отслоились. Когда-то, наверное, здесь была комната ее детей.

– …а удобства снаружи за домом. Городской роскоши у нас нет, мистер Андерхилл.

– Меня вполне устраивает, миледи.

– Тогда спокойной ночи.

Она уже пошла вниз, когда он вспомнил еще один вопрос. Всегда остается последний вопрос. Он высунул голову в дверь:

– У вас сейчас так много книг, леди Энклерр. Приход в конце концов купил вам недостающие?

Она остановилась в своем осторожном спуске и тихонько засмеялась.

– Да, через несколько лет. Это отдельная история. Это сделал новый приходской священник, хотя этот приятный коббер и не сознается. Наверняка потратил собственные деньги, но в один прекрасный день мне доставили посылку прямо к дверям от издателя в Принстоне. Новые экземпляры руководств учителя для каждого класса. – Она махнула рукой. – Глупый жест, конечно. Но все эти книги уйдут со мной в глубину. Я прослежу, чтобы они попали к тем, кто будет учить следующие поколения приходских детей.

И она стала спускаться дальше.

Шерканер устроился на спальном насесте, смял его так, чтобы можно было обернуться с удобством. Он чувствовал сильную усталость, но сон не приходил. Окошки комнаты выходили на долину; свет звезд озарял цвет обожженного дерева и тонкую струйку дыма. У дыма был свой отдаленный свет, но не было искорок живого огня.

Наверное, даже извращенцы спят.

Со всех окрестных деревьев доносился стрекот лесных фей – крошечные твари спаривались и дрались. Шерканер пожалел, что не потратил немного времени на энтомологию. Стрекот то усиливался, то спадал. Когда он был маленьким, была история про ленивых лесных фей, но он помнил и глупые стишки, которые пелись на музыку лесных фей. «Время жить и время спать, в мире много надо знать». Смешная песенка будто пряталась в этом стрекочущем звуке.

Под эти слова и бесконечный мотив он наконец заснул.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю