Текст книги "Шепот волн (СИ)"
Автор книги: Верина Псайрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Что же ты делаешь со мной!!! – хотелось ему закричать, но ее робкая улыбка вымела все связные мысли, и он погрузился в нее, словно меч вошел в собственные ножны.
Келеос едва не застонал, когда ощутил как тугое тело плотно обхватывает его, заключая в свой волшебный плен. Двигаясь медленно и осторожно, он не сразу заметил, что девушка поймала его ритм и стала настоящей партнершей, в вечном как сам мир, танце любви. Она была здесь для него, она была его, она всегда ждала его. Уже утрачивая последние крупицы разума, Келеос вдруг понял, что всегда искал только ее. Это не суша казалась ему притягательной, это его душа звала и искала его Единственную. Ту незабвенную, что сейчас делила с ним ложе, радость, сердце и душу.
Они остановились вместе, оцепенели в сладком объятии, дожидаясь пока беснующийся мир вернется на место. Из-под приоткрытых ресниц Келеос наблюдал, как она возвращается к нему, как ее сияющие глаза переполняет радость, а мягкие алые губы улыбаются ему. Горящие огнем легкие говорили ему, что время на исходе, но он только поцеловал ее зовущие губы и улыбнулся.
– Ты прекрасна.
Она зажмурилась от удовольствия и потянулась в его объятия, ласково зарылась пальцами в его растрепанные волосы и прошептала эхом:
– Ты прекрасен.
Наверно, он бы так и не смог ее отпустить, пока бы не потерял сознание, но она сама заметила:
– Почему ты такой горячий?
– Я слишком долго использую оборотные чары, – легко пояснил он. – Не хочу тебя покидать.
– Так превращайся немедленно, – ахнула она, разом напредставляв себе всяких ужасов.
– Это не совсем интересное зрелище, – хмыкнул Охра.
– Глупости, – разом обрубила девушка. – Я хочу тебя видеть.
– Ты бесподобна.
С сожалением выпустив ее из своих объятий, Келеос соскользнул в воду и изменился, с наслаждением прогнав ласковую воду сквозь горящие огнем легкие. Ему потребовалось несколько минут, чтобы прийти в норму и вынырнуть.
Карисса ахнула от восторга. Келеос не изменился и изменился одновременно. Большие сапфировые глаза сейчас пылали фосфорицирующим синим огнем, уши сильно заострились к верху, тело словно стало больше и мощнее, между пальцев рук, до середины фаланги, находились тоненькие перепонки, зато хвост переливался всеми оттенками синего – от темно-синего до нежного лазурно-голубого. Не сдержав любопытства Карисса, потрогала хвост рукой – никакой рыбьей чешуи – только тугая кожа.
– Ты... – девушка не сразу подобрала слова. – Ты восхитителен .
– А ты – бесподобна, – улыбнулся Морской Дьявол, показывая отнюдь не маленькие клыки.
Они пробыли в пещере еще немного, пока Келеос не почувствовал приближение рассвета. Уходить не хотелось, но было надо. Они покинули Пещеры с легким сожалением, но немного другими, потому как сердца их слились в одно.
Он хотел проводить ее, но Карисса настояла, чтобы он возвращался, и бросилась домой одна. Едва сдерживая колотящееся радостью сердце, девушка прокралась мимо спящей мачехи и легла на кровать. Ей казалось, что мир наконец-то улыбнулся ей, и теперь все станет другим. Впервые за долгое время, она уснула с улыбкой на лице.
Проснулась Карисса на удивление поздно. Солнце уже стояло в зените. Тело переполняла сладостная нега, и девушка, сладко потянувшись, резво соскочила с кровати.
– Мам, ты чего не разбудила? – одеваясь, крикнула девушка.
Снова задремала, что ли?
Девушка прокралась к печи и стала разжигать огонь. Лицо ее не покидала счастливая улыбка. Руки буквально порхали над плошками и ловко заваривали травы, доставали с полок притирки и лекарственные зелья, процеживали сквозь марлицу настои.
– Найза, просыпайся, пора есть, – болтала девушка, – знаю, что не хочется. Да и лекарства пить противно, но я тебе меду подмешаю, у нас еще остался. Давай, мам, пора-пора. И так меня с утра не разбудила. Кстати, а что не разбудила-то? Я не стеклянная, проснулась бы. Ох, мам, какая сегодня ночь была! Найза, просыпайся...
В какой-то момент нутро скрутило ледяными узами страха – Найза так и не ответила, продолжала лежать, отвернувшись к стене. Даже не пошевелилась.
– Мам... – горло свело, и получилось только прошептать. – Найза...
Враз потяжелевшие и непослушные ноги за пару неуверенных шагов приблизили свою испуганную владелицу к кровати. Ладонь легла на руку мачехи.
– Проснись, Найза, – шептали губы, а рука поглаживала ледяную и жесткую руку мачехи. – Ты так замерзла. Почему не позвала? Я тебя сейчас накрою. Сейчас тебе тепло станет...
Она заметалась по комнате в поисках одеяла. Схватила свое одеяло, шкуры с печи, сбегала в сени за теплыми платками – во все это закутала ледяное тело мачехи и пожарче растопила печь. Не в силах справится с накатывающей истерикой, девушка выбежала из дома и по знакомой тропе бросилась к морю. Как можно дальше от резко вымерзшего и опустевшего дома.
Она бежала, пока ноги не увязли в мягком песке. Враз обессилив, девушка упала на колени и прижала ладони к глазам. Слезы прорвались градом и разом нахлынувшей истерикой. Она рыдала, пока слезы не кончились. Тяжело всхлипывая, она вдруг ощутила чужое прикосновение к своим плечам. Резко распахнув глаза, Карисса натолкнулась на черный как ночь взгляд Мерикали. Морская Дьяволица аккуратно вытерла глаза девушки.
– Выплакалась?
Ярость придала сил. Карисса сама не заметила, как вскочила и оттолкнула девушку от себя.
– Ты обещала! Почему? Я пустила тебя в свою память, а ты обещала снять проклятье! Почему не сняла? Найза умерла из-за тебя!
– Прекрати, – Мерикали обхватила себя руками за плечи. – Я пыталась.
– Да? И что же не получилось? Еще скажи, не вспомнила как!!!
– Ученица Карисса, немедленно прекратить позорный скандал! – рявкнул знакомый голос, и девушка тут же пришла в себя.
– Магистр?
Маг стоял чуть в стороне, засунув руки в карманы брюк. Карисса даже не узнала его сразу, он оказался совсем молодым мужчиной. Она и узнала его только по глазам цвета вечернего океана.
– Обычно я использую морок, – приближаясь, пояснил маг. – Сочувствую тебе, Карисса, Найза была хорошей женщиной.
Девушка мучительно искривила губы и вновь опустилась на песок. Уставясь на валявшийся на песке маленький розовый камешек, она горько вздохнула:
– Найза заболела от воды. Это Кан отравил ее. Я видела, как он предлагал ей выпить из своей фляги. Он всегда держал ее рядом, чтобы не отвлекаться, когда работает. После того дня, он выкинул ее, а уже на следующий день Найзе стало плохо. За что мы прокляты? Ты ведь обещала... – Карисса с тоской посмотрела на Мерикали.
Эта тоска и немой упрек словно ножом резали принцессу, и она не выдержала – опустилась рядом со сломленной девушкой и крепко обняла ее.
– Мы пытались. Честно пытались, – шептала она, – но все оказалось сложнее. Проклятье сможет снять только добровольная жертва. Только добровольно отданная человеческая жизнь. Ради других должен умереть один. И не любой, а тоже носитель проклятья. Он должен пойти на это сознательно ради других.
Перед глазами все поплыло...
...Найза шутливо размахивает полотенцем.
– Это кто тут такой обжорка? Кто все ватрушки умял?
Она, конечно, не ударит. Да и в печи еще один поднос со сладкой сдобой...
...Его сердце бьется совсем рядом.
– Почему ты такой горячий?
– Я слишком долго использую оборотные чары. Не хочу тебя покидать.
– Так превращайся немедленно.
– Это не совсем интересное зрелище.
– Глупости. Я хочу тебя видеть.
– Ты бесподобна.
Она замирает, чтобы лицезреть чудо...
... – ... гулять надо красиво одетой. Возьми в моем сундуке. Там я для тебя вышивала китон, может понравится?...
...– Глупости какие, – хмурится женщина. – У ребенка обязательно должна быть семья. Идем, – она берет девочку за руку. В белой ладони узкая грязная детская рука со сломанными ногтями на сбитых пальцах кажется вдвойне жалкой. – Меня Найзой зовут. А тебя?...
...– Сказал, что мальчика видит, – Тива любовно гладит живот. – Это хорошо. Хочу, чтобы сын на Тефана похож был. Будут у меня два защитника...
Карисса тяжело вздохнула, разом успокоившись и подняв на магов решительные глаза:
– Что я должна сделать?
"Он убьет меня," – подумала принцесса.
"Он расстроится," – решила девушка.
"Ахелла, я убью тебя," – поклялся маг.
Увидев у себя на пороге Кариссу, староста все сразу понял и тяжело вздохнул. Что ни говори, а Найза стала девочке хорошей матерью. Он сам отправился с Кариссой, не забыв послать младшего сына за жрецом. Оказывается, девушка уже сама омыла и переодела Найзу и все подготовила к погребению.
– Ох, а зачем ты на покойницу такую красоту-то одела? – не удержалась одна из соседок, пришедших вместе со жрецом. – Себе б оставила.
Карисса обрядила мачеху в светло-зеленое платье, расшитое сиреневыми мелкими цветами.
– Пошла вон, – сухо отрезала девушка и зыркнула на соседку злобным взглядом.
Баба онемела от такой наглости, но струхнув от звериного взгляда девчонки поспешила убраться прочь, хотя на улице осмелела и стала поносить Кариссу почем зря.
– Похороны завтра утром, – покусав губу, решил староста. – Ты можешь у нас переночевать.
– Благодарю, – девушка вежливо поклонилась. – Я останусь с ней.
– Как хочешь, – не стал настаивать мужчина.
Уже придя домой, он умылся из подставленной женой миски и тяжело вздохнул.
– Лукиша на всю деревню языком плещет, – спокойно проговорила жена. – Мол, Карисса разумом повредилась, и ее надо бы высечь.
– Девчонка правильно ее выгнала, – мужчина вернул жене полотенчико, вышитое петухами. – Нечего соваться в чужой храм со своим уставом.
– И то верно, – вздохнула жена. – Ужинать будешь?
Хоронить вышли по традиции всей деревней, даже Маг-Смотрящий явился, хотя его-то точно не ждали. На похороны Карисса вышла в китоне. Соседки ахнули, и старосте со жрецом пришлось рыкнуть на баб, чтобы притихли. Все традиции соблюдены, так что нечего понапрасну языки чесать да кудахтать. В белой расшитой рубахе и черной юбке Карисса казалась всем очень хрупкой, но вместе с тем строгой и какой-то отрешенной, словно не с мачехой она прощалась, а с миром целым.
Она сама украсила цветами могильный курган и прочитала молитву об упокоении. Старосте было откровенно жалко девушку, но он решил не вмешиваться, только внимательно смотрел за ней, как бы не упала – уж слишком безжизненными казались ее движения, а неестественная бледность пугала.
– Эх, а Кан-то где-то шляется и не ведает горе-то какое случилось, – пробасил кузнец, когда уже почти все разошлись.
– Не волнуйся, девочка, – попытался подбодрить Кариссу староста. – Я снова мужиков в порт пошлю. Небось, напились в трактире, а про Кана и не спросили толком, а мне наврали...
– Не наврали, – девушка дернула плечом и посмотрела на старосту пустыми глазами. – Кана не могли в порту видеть.
– Так-так, девонька, – предчувствуя недоброе хмыкнул староста. – Это почему же?
– Потому как Кан и не уходил никуда, а его тело небось уже рыбы сожрали, – безучастно пожала плечами Карисса. – Он нарушил отцовский долг – надругался надо мной. Я его зарезала, как свинью, а тело к морю оттащила и с обрыва бросила.
– Что? – ахнул жрец.
– Как? – ахнул кузнец.
– Таааак, – протянул староста.
Она не стала упоминать помощи Келеоса, чтобы не дай боги, люди не бросились на охоту за ним. Девушка протянула руки старосте:
– Вяжите.
– Надобно бы в кандалы, – пробасил жрец, но тут же спохватившись замолчал.
Староста глянул на кузнеца, но Тефан только головой замотал.
– Не-не, мне Тива голову снимет, если узнает. Меня не впутывайте.
– Тааак, – вновь протянул староста и печально глянул на Мага-Смотрящего. – Что ж за год-то такой дурной?
– Вам не стоит вмешиваться, уважаемый, – спокойно кивнул маг кузнецу. – Возвращайтесь к своей жене и отвлекайте столько, сколько сможете. Я приду позднее и сглажу ее боль. Тива может сбросить дитя, а этого никто не хочет.
Тефан сочувственно глянул на девушку и поспешил к своему дому. Запястья Кариссы обхватила светящаяся веревка. Девушка и бровью не повела, но на мага посмотрела со странной смесью благодарности и страха.
Все четверо покинули Скорбный холм и направились к храму.
Свернувшись клубочком, Карисса лежала на соломенном тюфяке. Она сама не могла объяснить отчего так устала. Староста настаивал на отсрочке, но Маг-Смотрящий, уловивший настроение девушки, вызвался сам провести расследование. Магические вестники моментально считали произошедшее и без труда нашли несколько плохо замытых пятен крови. Казнь назначили на завтрашнее утро и пока заперли девушку в подвале храма.
Шум отодвигающегося засова заставил Кариссу встрепенуться.
– Доброй ночи, – Маг-Смотрящий скользнул в ее камеру и запер за собой дверь.
– Доброй, – кивнула девушка. – Вы поговорили с Мерикали?
– Да, – тут же кивнул маг. – Она приказала Келеосу не оставлять ее ни на мгновение, а чтобы он ничего не заподозрил, решила выбраться в порт.
– В порт? – брови девушки поползли вверх. – Там же полно магов, они так рискуют.
– Ну, магов там всего двое, – довольно отмахнулся Маг-Смотрящий, – и оба желторотые юнцы, полностью исчерпавшие себя за плавание. Им бы отоспаться, а не Морских Дьяволов ловить. К тому же она пообещала не лезть на рожон.
В голосе мага прозвучала такая нежность, что Карисса не смогла скрыть улыбки, а потом попросила:
– Вы не могли бы снять морок. Когда вы так выглядите, мне сразу хочется вспомнить решила я домашние примеры или забыла.
Магу оставалось только рассмеяться. Воздух вокруг него подернулся дымкой и морок схлынул, подобно росе с листа, и перед девушкой вновь предстал молодой мужчина.
– Вы были у Тивы? – Карисса сжала взмокшие ладони. Ее единственная подруга забыла о ней?
– Да, – маг невесело улыбнулся. – Я погрузил ее в магический сон. Она проснется послезавтра и будет уверена, что ты уплыла с острова. Она будет помнить тебя и вашу дружбу, но будет испытывать только легкую печаль.
– Спасибо, – Карисса вновь свернулась калачиком. – Вы за этим пришли?
– Нет, – маг опустился на корточки рядом с девушкой. – Я пришел, чтобы ты не была одна.
На глаза выступили слезы, и Карисса потянула носом, но все же не выдержала и всхлипнула:
– Мне страшно...
– Знаю, – кивнул маг. – Я могу перенести тебя отсюда, если ты захочешь. Тебя никто не найдет. И никто не осудит.
– Знаете, – девушка уставилась на него своими зелено-желтыми глазами, – пожалуй, если бы я не была с Келеосом, я бы наверно так и поступила, но... Как бы объяснить? Мне нигде не будет счастья. Келеос теперь часть меня, и я хочу быть с ним, но это невозможно. Даже когда мы были вместе, он задыхался на суше, а я, даже если избавлюсь от проклятия, никогда не смогу дышать под водой. Нам не суждено быть вместе, но, может, в следующей жизни я смогу родиться одной из его народа, и мы будем счастливы. Если только он простит меня за это предательство. Я только об одном жалею, – Карисса закрыла глаза и прошептала, – что не попрощалась с ним.
Ласковые пальцы мага коснулись ее лба, погружая в спокойный сон. Еще раз внимательно посмотрев на спящую девушку, маг только зубами скрипнул. Проклятая сумасшедшая Ахелла! И почему у безумцев всегда есть сила? Почему за их безумства расплачиваются невиновные?
Утром ей принесли белое платье смертницы. На диво прекрасно выспавшись, явно маг руку приложил, Карисса спокойно переоделась в принесенную одежду и потуже затянула шнуровку. Волосы она завязала в легкомысленный узел на затылке. Девушка аккуратно сложила китон и, три раза глубоко вдохнув, вышла из своей камеры.
Староста только тяжело вздохнул, но был остановлен девушкой:
– Простите, могу я вас попросить? Я уже не сумею соблюсти традиции, но вам было бы не сложно сжечь его, когда придет время, а пепел высыпать на курган Найзы?
– Девонька-девонька, – покачал головой староста.
– Дай мне, дитя, – протянул руки жрец. – Это скорее моя обязанность. Не бойся, я все исполню.
– Спасибо, – Карисса попыталась улыбнуться, но получилось слабовато.
Жрец между тем осторожно положил принятую одежду у алтаря, и они покинули храм. Дорога слилась перед Кариссой в один прозрачный коридор. Она словно не замечала знакомых, но таких чужих лиц. Мелкие камешки впивающиеся в босые ступни не отрезвляли, а, казалось, еще больше погружали в своеобразный транс. Сердце сильно билось где-то в груди, а в уши словно напихали ваты. Очнулась она уже у самого обрыва и, словно проснувшись, обвила всех ясными глазами.
– Не нужно ей это было видеть, – прошептал маг старосте.
Впервые в жизни староста был вынужден с ним полностью согласиться. Люди всегда жестоки и охочи до зрелищ. А пребывая в состоянии отчуждения, девушка не слышала, что ей кричали в след, да и понятно теперь, почему ни один камень не долетел до нее, зато у некоторых особо старающихся появились синяки.
– Магистр, – Карисса бесстрашно взглянула на мага. – Поклянитесь, что расскажите им все. Все, что рассказали мне. И про магичку, и про проклятие.
– Обещаю, – кивнул головой маг, а у старосты зачесались вдруг кулаки.
Это что же этот интриган старый скрывает?
Девушка обернулась и в последний раз окинула всех собравшихся взглядом и будто попрощалась со всеми разом, облизнула враз пересохшие губы и прошептала:
– Свой грех я искупила. Прости меня...
Карисса вновь повернулась к океану и загадочно улыбнулась, наткнувшись глазами на того, кого искала, развела руки в стороны и сама кинулась со скалы.
Люди бросились к обрыву, но успели только увидеть, как накатившая волна ударила безвольное тело о скалы, а потом забрала в свое ледяное царство.
– А теперь, люди, – холодно молвил маг, вдруг преобразившийся из старика в молодого мужчину. – Послушайте правду о той, кто вас всех спас.
Келеос не находил себе места. Что-то явно было не так. Что-то плохое происходило с его Сайэ-Танис. Как назло принцесса не отпустила его вечером, только вскользь бросила, что передала ей через мага, что он не придет сегодня. Охра едва мог сосредоточиться на своих обязанностях, но Мерикали, казалось, вообще не замечала его рассеянности. Она только все время требовала от него каких-то ответов. Зачем-то ее понесло на человеческий корабль, откуда они потом с трудом унесли ноги.
Келеос не видел свое земное сердце уже две ночи, но явно предчувствовал что-то дурное. На душе будто бесновался ледяной дракон. Только на следующее утро Мерикали серьезно посмотрела в глаза своему Охра и приказала, используя Магию Владык:
– Келеос, я приказываю тебе сегодня беспрекословно исполнять все, что я говорю. Не смей покидать меня, пока я не разрешу.
– Да, моя госпожа, – поклонился Охра.
Не единый мускул не дрогнул на его лице, но сердце пропустило удар. Впервые за два дня принцесса посмотрела ему в глаза, и была в них боль и сожаление.
Они покинули облюбованный принцессой грот. Келеос удивился столь огромному эскорту принцессы: отряд Охра и восемь жриц Жизни, а сердце рвалось на сушу к смертной девушке с глазами цвета зеленого луга и россыпи янтаря.
Впервые в жизни Келеосу казалось, что они плывут слишком медленно. Сердце рвалось вперед, но Магия Владык сковывала мышцы, останавливая слишком порывистые движения.
– Стоп, – Мерикали резко вынырнула из воды, жестом приказывая всем последовать ее примеру.
– Люди, – один из Охра кивнул принцессе. – Что там происходит?
– Казнь, – сухо обрубила Мерикали и вдруг приказала остальным Охра, кивнув на Келеоса. – Держите его!
Едва осознавая себя, отчаянно борясь с приказом Магией Владык, он даже не почувствовал сильные захваты своих друзей. Охра всей своей волей рвался туда – к маленькой фигурке, обряженной в нелепое белое платье, стоявшей на самой кромке отвесной скалы. Она медлила еще минуту, а потом, разведя руки в стороны, бросилась со скалы.
– Неееет!!! – от его крика заложило уши.
Охра едва справлялись с ним, а молоденькие жрицы в отчаянии позакрывали глаза. Принцесса смотрела на короткий полет и тяжелую смерть, единственной из рода людей, которую ей хотелось бы назвать подругой, Сайэ-Танис Келеоса, единственную, кто безропотно смог отказаться от жизни ради остальных, единственную, кто согласился расплатиться своей жизнью и счастьем за чужие долги.
Безжалостная волна подхватила безвольное тело и швырнула на скалы, а потом утащила в свои пучины. Келеос больше не бился в захватах Охра, только больными глазами выискивал тело любимой.
– Охра, – Мерикали сама не узнавала своего голоса, словно глыбы льда падали со скалы, – принесите мне тело человеческой девушки.
Несколько из них немедленно бросились исполнять приказ, а принцесса посмотрела на раздавленного Келеоса безжалостными глазами.
– Для снятия проклятия требовалась добровольная жертва, и твоя Сайэ-Танис отдала свою жизнь. Она была раздавлена смертью своей матери и пошла на это. Она так же больше жизни желала быть с тобой, но понимала, что это невозможно. Она расплатилась своей жизнью за долг моей матери, потому как ее неосторожность позволила жить проклятью. Теперь у меня долг перед тобой.
– Мне ничего не надо, – Келеос поклонился, маскируя боль за холодной вежливостью. – Благодарю, моя госпожа.
Сильная пощечина обожгла его щеку.
– Не смей решать за меня.
Савитос плыл осторожно, неся легкое тело на руках. То, что осталось от девушки напоминало сломанную куклу. Сайэ-Танис его друга – воистину он не хотел бы оказаться на месте Келеоса сейчас. Особенно когда младшая принцесса будто с цепи сорвалась.
– Уходим, – прозвучал приказ.
Морские Дьяволы ушли вглубь, оставляя позади освобожденных людей и разбитое сердце одного из своих друзей.
Мерикали плыла так быстро, как только могла. Время уходило слишком легко, а еще надо было столько всего успеть. С перепугу она едва нашла подготовленное место. По ее приказу тело погибшей человеческой девушки положили на подготовленный алтарь.
– Охра, – Мерикали обвела взглядом свою охрану. – Окружите нас. Сегодня вам придется охранять меня от тах а с. Станьте моей броней.
Один за одним воины прижимали ладони к сердцу и становились, заключая в круг своих тел жриц и принцессу. Сегодня будет страшный бой – сражение душ. Охра доставали из ножен оружие и молились, мысленно прощаясь со своими семьями. И вновь принцесса поразила всех: она обвела перед ними границу магического круга и благословила оружие каждого воина. Теперь тахаспридут вдвое обессиленными и к тому же уязвимыми для оружия.
Жрицы тем временем образовали ровный круг вокруг тела и начали молитву и ритуальный танец.
– Келеос, – принцесса указала ему место рядом с телом девушки. – Зови ее. Кричи, ори, угрожай, обещай, что угодно, но требуй, чтобы она вернулась.
И он позвал. Он звал и молился, умолял и обещал, и его молитва смешалась с речитативом жриц. Изо всех сил он старался показать, как нуждается в ней. Женщины тянули магию-мелодию и двигались вокруг тела. Мерикали подняла со дна подготовленный заранее ритуальный кинжал и не щадя полоснула запястье мертвой, а потом и свое. Красновато-золотистая кровь, подчиняясь приказам Магии Созидания, аккуратным ручейком потекла от своей владелицы в открытую рану на теле человека. Она пела, умоляла и молилась, но душа умершей упрямо не возвращалась в тело. Жрицы стали выдыхаться в своем танце, но не сбились ни на мгновение.
Тахаспришли целой армией. Они набрасывались на живой щит, драли когтями плоть, но не могли прорваться сквозь живой щит Охра. Морские Дьяволы бросались на врага, рубили, крошили и не пропускали. Но защитников было слишком мало, а тахасвсегда брали числом.
Неизвестно, чем бы закончилось неравное сражение, но тут помощь подоспела внезапно и нежданно. Ледяные стрелы отбросили нападавших от заслона Охра. Мерикали успела поймать встревоженный взгляд глаз цвета вечернего океана, прежде чем с другой стороны пришел поток Древней Магии Морских Дьяволов.
Их Императорские Величества пронеслись сквозь ряды духов подземных вод словно быстроходный корабль по ошметкам морской тины. Владыка Морских Дьяволов сражался с духами не менее яростно, чем они с ним. И Охра с новой силой бросились на защиту своего императора, пользуясь магической защитой человеческого мага. Владычица же резво юркнула в круг жриц, обняла свою дочь за плечи и затянула Древнюю Песню Жизни.
Все закончилось внезапно, более не чувствуя добычи, духи подземных вод отступили, исчезая один за другим. Охра устало убирали оружие и кланялись своему императору, благодаря за оказанную честь.
– Смотри, милый, – Владычица подняла сияющие глаза на своего избранника. – Кажется, у нас появилась новая подданная и названная дочь. Смотри, Амаста, какая она красивая.
– Наша дочь решила сделать то же, что и ты со мной много лет назад? – Владыка Морских Дьяволов убрал оружие в ножны и заинтересованно дернул угольно-черным хвостом. – Лайтекали, я говорил тебе, что ты слишком ее балуешь. Дочь, чем ты думала? Мы могли и не успеть во время! А если бы твоя мать не почувствовала угрозы? И еще я хочу знать, что здесь делает человеческий маг, пусть он и изменил свое тело магией, чтобы быть среди нас, но с какой стати?
Мерикали осторожно подплыла к Леррону и, взяв его за руку, тяжело вздохнула и выпалила:
– Мама, папа, я все объясню!
Впервые в жизни Келеосу было безразлично присутствие рядом Владык. Он радостно баюкал на руках вернувшуюся к нему возлюбленную. Еще несмело она делала первые неглубокие вдохи, не открывая глаз.
– Очнись, – проворковал он. – Пора очнуться.
Карисса распахнула недоверчивые зелено-желтые глаза и тут же улыбнулась, демонстрируя ему небольшие клычки. Она попыталась встать, но хвост перевесил и неудачно дернулся, Келеос едва удержал ее на руках. В немом удивлении она уставилась на свой золотисто-зеленый хвост.
– Я сплю?
– Если и спала, – он прижал ее крепче, – то теперь точно проснулась.
Юная Морская Дьяволица испуганно огляделась и тут же вновь прижалась к его груди. В надежном объятии любимых рук было лучше и приятнее. Она подняла на него сияющие глаза и потянулась за долгожданным поцелуем. Теперь их точно ничего не разлучит.
Они встречали закат вместе. Он не хотел уходить, а она не хотела его отпускать. Закатные лучи вызолотили ее черные глаза.
– Ахелла еще жива, – начал оправдываться он. – Я должен ее остановить. Ты знаешь, я бы ни за что не оставил тебя.
– Мы остановим ее вместе, – легко кивнула Мерикали. – Но кто тебе сказал, что я отпущу тебя одного?
Магу нечего было сказать – только наклониться за желанным поцелуем.
??.11.2010-01.05.2011
Смерть называют Черной Госпожой, Милостивой Госпожой или Печальной Гостьей. В мире много религий и верований, но все они сходятся в одном – смерть не является злом, а приносит конец мучениям. (Здесь и далее примечания автора)
Собиратели – некоторые мужчины ходят по берегу и собирают раковины, янтарь и жемчужницы, что часто выбрасывает море.
Морские Дьяволы – отдельная раса морского народа. Верхняя половина тела человеческая, нижняя представляет собой хвост морского животного с несколькими тоненькими, словно паутинка, плавниками вдоль него и с огромным плавником на конце. На руках у Морских Дьяволов между пальцами до середины фаланги тоненькие перепонки. У людей принято изображать Морских Дьяволиц обнаженными, однако это не соответствует правде, женщины Морских дьяволов носят безрукавки, сделанные из собственной кожи с хвоста, сброшенного во время линьки. Часто женские безрукавки украшаются жемчугом, кораллами и другими морскими сокровищами. Мужчины носят такие же безрукавки, но редко украшают их. Воины могут носить поверх безрукавок броню из шкуры водяных драконов (шкуры покупаются у самих драконов после линьки). Избранные Морские Дьяволы могут призывать оборотные чары и выходить на сушу. Однако внешнее отличие Морских Дьяволов от людей слишком велико, поэтому на суше им приходится использовать маскирующую магию, чтобы спрятать свою истинную суть.
Охра – императорская гвардия Морских Дьяволов. Элитные и сильнейшие воины народа. Обладают определенной, только им доступной, магией защиты. Практически непобедимы в воде и на суше. В своем народе пользуются высоким авторитетом. Каждый Охра отдает свою жизнь в руки Владык народа Морских Дьяволов. Если Охра погибает, защищая императорскую семью, то его оплакивает лично императрица, а близкие погибшего одариваются богатыми дарами. Если у погибшего остались маленькие дети, то их берет под свою опеку либо императрица, либо ее старшая дочь.
Китон – одежда. Мать или мачеха вышивает дочери три платья или три юбки и три рубахи. Одежда должна быть очень нарядной и праздничной, причем фасон дозволяется любой, какой сочтет нужным выбрать сама портниха и ее воображение. Китон одевается на важные праздники, одно из платьев часто бережется для следующего дня после свадьбы, символизируя, что дочь помнит наветы матери. Три означает полный цикл жизни (юность, зрелость и старость), что завершила старшая женщина и в вышивке передает часть своей любви и опыта своей дочери. Вышивка обязательно содержит лиственно-цветочный узор, что символизирует жизненную силу земли. Изредка китон одевается на похороны – это символизирует, что дочь или жена навсегда оставляет умершего в своем сердце. Китон, одетый на похороны, сжигается на закате через три дня после похорон. Китон на похоронах символизирует обет, который дает живой мертвому. Этот обет нерушим. Для мальчика вышивается так же три комплекта китона, но узор не обязателен, чаще вышиваются: лук, стрелы, реже мечи, а так же изображения животных, дабы юноша стал хорошим и смелым охотником. Обидеть или причинить зло носящему китон – страшное преступление.
Айланны – полуразумные хищники, нападают на корабли, охотятся только в океане. Считается, что поедание человеческого мяса дает им возможность размножаться. У айланнов крепкая броня на крыльях, шее и груди, поэтому их довольно сложно сбить из арбалета или лука.
Вестники Смерти – по поверьям моряков, если на корабле всего один человек выжил, то он считается "Вестником Смерти". Брать такого человека на борт считается очень плохой приметой, якобы он приманивает беды и смерть. Часто его добивают или оставляют на корабле-призраке, отказав в помощи.
Фиолетовые и золотые кораллы – просьба не доказывать автору, что таких не существует. Мир совершенно другой, так что и грести под одну гребенку не стоит.
