Текст книги "Переписать будущее (1 часть)"

Автор книги: Вера Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Она пожала плечами и слегка наклонила голову, касаясь его пальцев и закрывая глаза.

 – Слабость. Пройдет, – тихо проговорила она.

 – Давай пригласим целителя? Я волнуюсь.

 – Ты, как всегда, преувеличиваешь, но если тебя это успокоит… давай.

Он спустился в гостиную, и уже через пять минут среди языков пламени показалась голова Августа Сепсиса, личного целителя их семейства.

 – Добрый день, Люциус, что-то произошло?

 – Да. Август, Вы не могли бы прийти к нам? – лорд, пренебрегая манерами, присел на корточки у камина.

 – Я сейчас буду.

***

Малфой привычно достал палочку и наложил чары конфиденциальности, кивком давая разрешение на разговор. После суда ему дозволялось применять лишь простые заклинания. Каждую неделю аврор приходил в поместье и проверял его палочку на использованные чары. Это казалось нелепым и унизительным, но Люциус терпел, успокаивая себя, что все это – лишь на год, а после он будет осторожнее. Малфои и не такое переживали.

 – Мог бы и не стараться, – укладывая вещи в черный саквояж, проговорил целитель. – Я дал ей зелье вместе со снотворным. Нарциссе необходим отдых и покой.

 – Что с ней?

Не нравилось ему лицо Августа. Он служил им еще со времен отца. Видел, как вырос Люциус. Принимал Драко. И наверное, поэтому между ними никогда не было секретов. Целитель говорил открыто, не уменьшая и не преувеличивая опасность ситуации положение вещей.

– Вначале успокойся, – медленно проговорил он. – А то мне придется лечить вас обоих. Не знаю, слышал ты или нет? В последнее время с бывшими сторонниками сам-знаешь-кого и членами их семей стали происходить неприятности.

 – А конкретнее?

 – Сам не знаю. Но мы имеем дело с сильным проклятием.

 – Насколько сильным?

 – Поверь, сильным. Мы стараемся разобраться, но пока – безрезультатно. Здесь явно темная магия. А с ней сильно не развернешься, пусть даже и на благо.

 – Ты сказал, что под это проклятие попадают только избранные?

 – Да. Мне жаль. Уверен, ты понимаешь, что у вас достаточно врагов. И многие несогласны с решением суда. Война унесла много жизней…

 – Я тебя понял, – Люциус иронически хмыкнул. – А еще никто не будет разбираться с этим. Кому нужны бывшие приспешники зла?

 – Люциус, ты не прав. Но ты же знаешь, что Британия в одночасье лишилась и могущественного чародея, и лучшего зельевара. Мы беспомощны перед проблемой. Министерство обратилось за помощью в другие страны. Но это время…

 – Сколько его у Нарциссы?

 – От силы год. Проклятие разрушает магическое ядро, приводя к безумию и смерти. А зная ее семейную предрасположенность к безумию… и того быстрее.

Люциус стоял посередине гостиной. Перед взором лорда рисовались картины прошлого. Женская фигурка со светлыми волосами и решительным лицом словно гасла и таяла. А он ничего не мог сделать. Снова…

Малфой вскипел, произнося неподобающие лорду ругательства. Злость клокотала внутри, будто разрывала его на части. Сепсис заговорил вновь, но его голос казался идущим издалека. Люциус немалым усилием воли заставил себя вернуться к реальности и прислушаться к словам целителя.

Август, взглянув на бледное лицо Малфоя, смолк на полуслове и просто дружески сжал плечо мужчины. Люциус кивнул, благодаря за помощь, и прикрыл глаза, пытаясь побороть эмоции. Он все обдумает после. У него еще есть год. Как же не вовремя. Его домашний арест. Сын за границей… Мысль о нем взбудоражила магию, пуская ее по телу стремительной волной.

 – А Драко? – повернулся он к целителю.

 – С твоим сыном все нормально. Перед его отъездом я его проверил. Да и эти случаи возникли уже после того, как он покинул Лондон.

 – Хорошо, – вздохнул лорд. Он выглядел гораздо спокойнее, чем в начале беседы, хотя еще и не пришел в себя.

 – Но лучше ему здесь не появляться.

 – Я передам. Что мне делать с Нарциссой?

 – Эти зелья будешь давать первое время. Остальные пришлю позже, – мужчина старательно выкладывал разнообразные фиалы.

***

Удивительно, как по-разному можно смотреть на время. Когда Люциус услышал приговор, он был рад, что отделался легко. Все же год казался ему слишком долгим. А теперь… Когда его супруге оставалось прожить это же время, хотелось, чтобы этот год не кончался никогда. Он готов был занять ее место, навеки заточить себя в поместье, но никому не нужны были его жертвы. Судьба несправедливо выбрала его жену, наказывая Люциуса.

Нарцисса – преданная жена – на протяжении многих лет поддерживала его. Она разделила его взгляды, даже когда он поддержал Темного Лорда. И после окончания войны ни разу не попрекнула – приняла его со всеми недостатками и пороками.

Лорд на мгновение представил, что будет, если она его покинет: безвозвратно опустеют залы когда-то блистающего мэнора, отцветет прекрасный сад. Угнетающую тишину будут нарушать лишь тихие перешептывания портретов предков и почти бесшумные домовики. Да и сам он превратится в тень, лишенный второй половины души.

Люциус снова и снова перебирал потускневшие от времени воспоминания прожитых лет. Увы, все, что случилось, было уже невозможно исправить. Придется принять и жить с этим дальше. Если бы ему выпал шанс что-то изменить, то Люциус, несомненно, выбрал бы отказ от метки. Да, это тот самый переломный момент, когда все пошло не так. С этого периода жизнь его и разладилась. Малфой вздрогнул от воспоминаний, связанных с Темным Лордом. Не хотелось бы снова пережить все это.

За размышлениями он не заметил, как пришел в комнату Нарциссы. Ее голова покоилась на мягких подушках. Ничего не выдавало утреннего недомогания. Да, Август творил чудеса. Но надолго ли? Что он ей скажет, когда она поймет, что магия покидает ее? Он вспомнил невменяемую сестру Беллатрикс. А может, все-таки найдется решение? Жаль, что он вынужден бездействовать. Хотя… Люциус резко поднялся и вышел. Торопливо пройдя по узкой галерее, он вошел в кабинет и приблизился к тайнику.

Взмахнув палочкой пару раз и произнеся заклинания на древнем языке, он открыл пыльную нишу. В детстве отец рассказывал ему про этот тайник. В нем хранились ценные артефакты рода. И даже умелые авроры не смогли отыскать все секретные места в старинном поместье. Среди прочих сокровищ здесь находился артефакт, позволяющий проходить сквозь время. К сожалению, он мог приоткрыть завесу будущего лишь на час. Но и этого будет достаточно, чтобы знать, к чему готовиться.

Для себя Малфой решил, что если он не увидит причины жить дальше, то использует обычный яд. Благо, после Северуса остались значительные запасы его извращенной коллекции.

Обычный кулон на цепочке не показывал скрытые возможности, наоборот, его можно было с легкостью принять за украшение. Он и был на вид украшением, если знать, как его зажечь. Какие именно слова прошептать. Люциус знал. Не зря же он был лордом.

Огорчало, что можно было посмотреть только в будущее. Ведь если бы можно было вернуться в прошлое… Люциус изменил бы многое. Не допустил бы своей ошибки. Увез бы свою семью во Францию, не отдавал бы сына в Хогвартс. Но все это останется неизменным. Все прошедшие годы, с их ошибками и победами, ссорами и увлечениями… и с любовью. Малфой до боли в сердце надеялся увидеть в будущем Нарциссу живой.

Он опустился в кресло и застегнул цепочку на шее. Холодный металл коснулся кожи, тут же нагреваясь. Кулон засветился мягким зеленоватым светом, бросая свое неровное мерцание тенями на стены кабинета. Лорд мысленно пожелал оказаться в две тысячи первом году. То есть ровно через три года. Почему именно там? Он не знал, но что-то ему подсказывало, что год он выбрал правильно.

Мужчина медленно погрузился в глубокий сон, а спустя мгновение водоворот времени закрутил его, унося дальше-дальше-дальше…

поместье Малфой-мэнор (2001 г.)

Неприятно тянуло в районе пупка, как при долгом аппарировании. Люциус вообще не любил перемещения ни при аппарировании, ни порт-ключом, ни каминной сетью. Но в магическом мире иначе нельзя. В детстве его поразил «Ночной рыцарь», яркий фиолетовый трехэтажный автобус. Они возвращались из гостей, и родители решили показать ему другой способ передвижения. Он сидел на мягком кресле, смотрел в окно и пил горячее какао. Казалось, что до этого времени ничего вкуснее он и не пробовал. Наверное, из-за возраста ему представлялось это увлекательным приключением. Больше он так и не воспользовался услугами этого транспорта. Он многое стал забывать из того, что хотел сделать и совершить. Неужели вот так приходит старость?..

Люциус посмотрел по сторонам. Слава Мерлину, он оказался в собственном саду. Осталось только не столкнуться с кем-нибудь и незаметно добраться до зала с родовым гобеленом. Если Нарцисса умерла, то ее ветвь на гобелене почернеет, а если она будет жива, Люциус сможет бы найти указания, как правильно поступить.

Он боялся, что мэнор будет выглядеть мертвым и запущенным. Малфой с силой сомкнул веки, стиснул челюсти, пытаясь прийти в себя, прогоняя внутренний страх. Главное, не думать сейчас об этом. В конце концов, у него есть задача.

Благополучно добравшись до нужного зала, он долго стоял перед запертой дверью, не решаясь войти. Набравшись мужества, он легко толкнул дверь и проскользнул внутрь. Лорд опасливо осмотрелся и тяжко вздохнул. Дожил. У себя в мэноре крался, как вор. Крылья его тонкого аристократического носа затрепетали, почувствовав запах, от одного воспоминания о котором сразу становилось тепло в груди. Это был насыщенный запах воска для паркета, используемый домовиками перед большим торжеством. Значит, все хорошо, если семья позволяет празднование. Комната утопала во мраке. Пришлось воспользоваться невербальной магией и призвать небольшой свет. Использовать палочку в будущем Люциус поостерегся, мало ли что. То, что он увидел на родовом древе, повергло его в шок. Он готовился ко всему, но не к такому. Проведя кончиками пальцев по выступающим узорам ветвей, он быстро отстранился, услышав приближавшийся шум.

Почувствовав сильное головокружение, он все же сумел удержаться на ногах и спрятаться за белой колонной в дальнем углу комнаты. По всей видимости, на его самочувствие повлияли перемещение и неожиданные новости.

Эти минуты ожидания оказались самыми долгими и тяжелыми. Дыхание сбилось, а сердце так громко бухало в груди, словно он пробежал по всему поместью туда и обратно, как в детстве. Пока он пытался унять свои чувства, в комнату вошли двое. Первым был он сам, а вот второй, судя по голосу, Северус Снейп. Но это невозможно! Или возможно?! Мантикора тебя укуси… А если он не в будущем оказался, а попал в какой-нибудь параллельный виток времени? Тогда легко объяснимо то, что он увидел на гобелене.

Незаметно он выглянул из-за укрытия и застыл. Очевидно, это день потрясений. Дохлого пикси в склеп тому, кто сказал, что амулет перемещает в будущее. Это настоящее безумство, невозможное и необъяснимое: Нарцисса была беременна вторым ребенком, а перед ним стоял молодой и вполне себе живой Снейп. Он мог бы подумать, что оказался в прошлом. Но его жена носила второе дитя, а рядом с молодым Северусом стоял он, каким и должен был быть в это время.

 – Люц, что мы здесь забыли? Там гости собрались, – Снейп двинулся вдоль стены и теперь говорил, понизив голос. Люциусу из прошлого приходилось напрягать слух, чтобы расслышать его.

 – Подожди, я оставлю здесь вот это, – другой Малфой встал около небольшого стола и аккуратно положил свернутый пергамент.

 – А меня зачем за собой потащил? – недовольно и отрывисто проговорил его приятель. С его ворчливыми интонациями в голосе. Как же Малфою его не хватало. Такой знакомый голос резал сердце не хуже острого ножа.

 – Не хотел один идти, – уклончиво ответил Люциус, и другой это отметил. Что-то тот скрывал. Нужно было взглянуть, что там написано.

Снейп пожал плечами и, дождавшись Люциуса, последовал за ним. Как только комната опустела, Малфой выбрался из укрытия и подбежал к столику. Оставалось мало времени из предоставленного часа. Непослушными пальцами он развернул пергамент и прочел текст, написанный его рукой:

«Ее желания породят жизнь. Верь».

Несколько раз он пробежал взглядом по строчке и перевернул пергамент. Ничего. Мог бы и яснее объяснить. Люциус успел только вернуть бумагу на стол, как его потянуло назад в прошлое. Перед ним, радостно улыбаясь, стоял домовик, докладывая, что хозяйка проснулась и просит его зайти.

 – Передай, что через пять минут я поднимусь, – еле выговорил Малфой, переводя дух и подавляя подступающую тошноту.

***

Последующие дни Люциус следил за применением зелий и отдыхом Нарциссы. Обсудить увиденное в будущем он ни с кем не мог. Да и было ли это будущее? После таких бесед его отправят прямиком в Св. Мунго. Вопрос с проклятьем супруги так и остался открытым. Август, как и обещал, навещал и следил за строгим следованием его инструкциям. Прямо как Снейп. После перемещения было еще и несколько жутких снов с участием Северуса. Люциус все пытался его спасти, а он хрипел, истекая кровью на его руках и в конце неизбежно умирал. После таких кошмаров Малфой ходил подавленный, старался закрыться в кабинете.

С каждым днем Люциус медленно, но верно впадал в отчаяние. Нарцисса свои желания не озвучивала, а приставать к ней с нелепыми вопросами он не смел.

 – Доброе утро, дорогой, – Нарцисса коротко улыбнулась ему, когда он вошел в гостиную одним ничем не примечательным утром.

Малфой прижался к ее виску губами и, взяв у стоящего домовика свежий выпуск «Пророка», прошелся вдоль стола, занимая свое законное место.

Им было хорошо вот так. В уютном молчании сидеть и пить утренний кофе. Тишина не тяготила, наоборот, казалась привычной и спокойной. Люциус сжал крепче чашку из тонкого фарфора, стараясь не показывать вмиг изменившееся настроение и волнение за здоровье любимой.

 – Знаешь, я подумала, – Малфой затаил дыхание. – Может, еще раз пригласим Поттера в поместье?

У Люциуса не нашлось слов. Он предвидел разные варианты, но такое… Гарри Поттер? Герой Британии? Зачем?

 – Я не могу его забыть, – Нарцисса продолжила говорить. Скорее всего, последний вопрос неосознанно вырвался у лорда. – Он так напоминает нашего сына. Такой же потерянный и одинокий…

 – Нарси, ты сейчас говоришь о Поттере. Он не может быть одиноким. Он герой, любимец и спаситель магического мира.

 – Ты видел его глаза? В них столько боли, – стояла на своем супруга.

Во время беседы Люциус чувствовал легкое чувство раскаяния. При последней встрече Поттер вел себя сдержанно и никаким образом не намекал на их незавидное положение. Возможно, Нарцисса права, и он действительно нуждался в поддержке семьи. Насколько он помнил, Поттер был сиротой. Что бы Малфой не говорил вслух, но новый Гарри Поттер ему импонировал. Или он его совсем не знал… Но тогда в юноше проскальзывало что-то такое, что делало его старше своих лет. Это все война, она способна закалить кого угодно. Но восхитила, пожалуй, Люциуса защитная речь в суде. Как он отзывался о Снейпе и о его семье. В нем чувствовался изворотливый и хитрый ум, а еще смелость. Вулканический коктейль.

 – Как ты себе это представляешь? – наконец, бросил он газету на стол, так и не открыв ее.

 – Пошлем ему приглашение совиной почтой. Его право – принимать или нет.

 – Это смешно. Герой в логове бывших Пожирателей. Я уже вижу пестрящие заголовки прессы. Он – национальное достояние, ему нельзя появляться в нашем обществе.

 – Прекрати, – устало опустив руки, проговорила она.

И Люциус сдался. Может, это и есть то желание, которое он должен выполнить, чтобы она жила? В этом был смысл. Гарри Поттер своей победой обрел полезные связи и вес в обществе. Он мог помочь с проклятием. А если он сам его наслал на своих врагов? Но лорд отбросил пришедшую мысль. Не выглядел Гарри злодеем. Да и его последние речи в суде в защиту Пожирателей и их семей, о важности примирения всех сторон…

 – Я не представляю, что ему написать, чтобы он согласился… – в голове одна идея сменяла другую.

 – Просто пригласи его. Насколько я поняла, он любит честность.

 – В этом определенно есть смысл, – задумчиво произнес Люциус, растягивая слова.

В этот же вечер он написал короткое письмо Поттеру. Мужчина и не представлял, что будет делать, если герой отвергнет приглашение. Но ради сохранения жизни любимой он был готов просить его лично, в душе надеясь, что до таких крайностей не дойдет.

Глава одиннадцатая – Гарри

Гарри (1998 г.)

– Мистер Поттер и Вы, мистер Ревидсон, идите за мной, – приказала профессор МакГонагалл, и они вышли из Большого зала. Ужин еще не закончился, поэтому коридоры были пусты.

Ревидсон, хаффлпаффец, который был на курс младше Гарри, непонимающее переводил взгляд то на Поттера, то на профессора, но спросить что-либо не решился. Чистый восторг и еще детское любопытство с легкостью читались на его лице. Профессор завела их в свой кабинет, в котором громко спорили портреты бывших директоров.

 – Тихо, – устало произнесла МакГонагалл и, указав на свободные стулья, опустилась в кресло. – Как вы знаете, восстановительные работы в школе почти закончены. И до нового учебного года осталось чуть больше месяца, – дождавшись молчаливого кивка, она продолжила: – Факультет Слизерина пострадал меньше всего. Это нам хоть немного, но облегчило работу. Сейчас там никто не живет, и я хочу вас попросить сходить и проверить забытые вещи в общей гостиной и в студенческих комнатах.

 – А эльфы? – вырвалось у хаффлпаффца, но парень сразу натолкнулся на недовольный взгляд из-под очков, и его до недавнего времени восторженное выражение на лице сменилось виноватым.

 – Эльфы, как Вы заметили, – тихим голосом продолжила профессор, – заняты другими поручениями. Вы двое идете в Слизерин, остальные три пары распределены по другим факультетам. Если трудно или есть какие-то проблемы, я могу заменить вас, – она выжидающе уставилась на подростков.

 – Нет, простите, – парень замер, не поднимая головы.

Гарри решил не вмешиваться. Его межфакультетская вражда не сильно волновала. Скорее, осталась неприязнь к отдельным личностям с этого факультета.

 – Мистер Поттер, вы же знаете, как туда пройти?

 – Да, профессор, – отозвался он равнодушно.

Какое-то время МакГонагалл смотрела на них, затем кивнула, очевидно, соглашаясь с какими-то мыслями.

 – Что ж, тогда вам необходимо успеть проверить все до отбоя.

 – А что насчет паролей? – уточнил Поттер, поднимаясь.

 – Их пока нет. Вход на все факультеты свободный. Портреты вас пропустят.

 – Хорошо. А что, если мы что-то обнаружим?

 – Завтра отдадите мне. Если студенты вернутся, мы возвратим им пропажу. Если нет, перешлем совиной почтой.

Про тех, кого нет в живых, профессор промолчала, но поджатые губы выдавали ее волнение.

***

 – Слушай, тут мрачнее, чем я думал, – отозвался Ревидсон, осматриваясь.

Стены подземелья общей гостиной Слизерина были сделаны из дикого камня, а с потолка на цепях свисали зеленоватые лампы, свет которых завораживал. По всей видимости, Ревидсон был здесь впервые и старался как можно внимательнее все рассмотреть. Гарри его понимал. Когда еще представится такая возможность?..

 – Тогда не стоит задерживаться, – усмехнулся Гарри, повернувшись к хаффлпаффцу. – Я осмотрю комнаты мальчиков, а ты – девочек, потом вернемся в гостиную и проверим вместе.

 – Да, – пробормотал парень, зябко кутаясь в мантию.

Подземелье не казалось заброшенным. Все выглядело так, словно вот-вот вернутся студенты после ужина и засядут на мягком диване посередине, делая домашнюю работу и ведя простые беседы около жаркого камина. Гарри отогнал всплывшие было образы и направился в отведенные мальчикам комнаты.

Как он и ожидал, внутри все было оформлено в серебряно-зеленых тонах, что, на удивление, не раздражало. Единственное, что казалось непривычным – отсутствие окон. Личных сундуков не было, что вызвало вздох облегчения у парня. Копаться в чужих вещах не хотелось. Обойдя кровати и заглянув в пустые тумбочки, Гарри зашел в душевую. Зеркало отозвалось не слишком лестно о внешности Поттера. Хотя чему удивляться? Какой факультет, такое и зеркало. Но рука все равно потянулась к волосам, приглаживая непослушные локоны пятерней.

Уже перед выходом он еще раз огляделся, и его взгляд невольно поднялся вверх, на миг замирая. Почти под самым потолком виднелась ниша, из которой выглядывали какие-то журналы.

Гарри вынул палочку и при помощи Акцио призвал находку. Как минимум, десяток ярких журналов упали прямо к нему в руки. Он пробежался взглядом по обложке, открыл первую страницу и растерялся.

На фото был молодой маг, лежавший на спине, который, широко расставив длинные ноги, медленно ласкал себя руками. Гарри не сводил напряженного взгляда, впервые наблюдая за откровенной сценой. Незнакомец, словно почувствовав внимание, томно провел кончиком языка по губам, а затем, облизав один из пальцев, ввел его в себя. От такого действа Гарри бросило в жар. Тепло устремилось в пах, закручиваясь в стремительном возбуждении. Вокруг все исчезло, остался лишь паренек на движущейся картинке, смотрящий прямо на него и умело толкающий палец туда и обратно. Вскоре к одному пальцу добавился еще один, парень тонко стонал, легко выгибая спину. Гарри тяжело сглотнул, не в силах оторваться.

 – А, вот ты где, – послышалось за спиной. – Я звал тебя… – хаффлпаффец замолчал, заметив находку в руках героя. – Оу, это то, что я думаю? – Гарри только и успел, что закрыть журнал, как он тут же наглым образом был вырван из его рук.

 – Эй, что ты творишь? – зло зашипел Гарри, скрывая за грубостью возбуждение и смущение.

 – Да ладно, остынь. Я что, по-твоему, «Горячих ведьм» не читал? Жаль, что старые выпуски, – протянул он, перелистывая страницы. – Оказывается, змейки не такие и холодные, – он засмеялся, несильно толкая в плечо Гарри.

 – Слушай, а тебе не рановато на такое смотреть? – забирая журналы, произнес Поттер.

 – Не знаю, как у гриффиндорцев, но у нас на факультете свободно курсируют журналы подобного типа между парнями.

Гарри пытался припомнить о подобном. Либо у них такой практики не водилось, либо его не посвящали. Хотя близнецы Уизли вряд ли бы держались от такого в стороне. Интересно, а Рон знал о таком? При мыслях о бывшем друге неприятно кольнуло. Многолетнюю дружбу сложно в одночасье забыть.

Хаффлпаффец продолжал что-то говорить, Гарри слушал вполуха, размышляя, что делать с находкой. Забытых вещей больше не нашлось. И Поттер еще раз убедился в воспитанности и чистоплотности Слизеринцев. В их Гриффиндорской башне до сих пор находились вещи, потерянные еще на ранних курсах.

 – А ты что, отнесешь это профессору? – кивнул парень на зажатые под мышкой у Гарри журналы, когда они вернулись в змеиную гостиную.

 – Нет, – невольно усмехнулся Поттер, представляя лицо МакГонагалл.

Гарри решил, что не стоит выносить такое за пределы этого факультета. Слизернинцам и так хватает проблем. Поэтому он без сожаления бросил все в камин и с помощью палочки разжег огонь. Огненные языки лизали бумагу, поглощая и скрывая все следы порока.

 – Жаль, я бы забрал, – произнес Ревидсон, глядя на уничтожение журналов.

 – Ты сам сказал, что они были старыми, – пожал плечами Гарри, будто оправдываясь.

 – Я имел в виду выпуски, но не участников.

 – Не думал, что тебя интересуют парни, – повернулся Поттер, всматриваясь в лицо собеседника.

 – Не могу сказать, что все парни, но некоторые – несомненно, – и он игриво подвигал бровями.

Почему-то эта картина вызвала омерзение у Гарри. Он уже научился отличать симпатию от похоти. Этот парень его хотел. Вернее, не его самого, а всеобщего любимца Британии. Стало мерзко.

 – Пройдись по тому коридору и проверь там, – перевел он тему, избегая обиженного взгляда.

Как только парень скрылся за поворотом, Поттер задумался. Почему заигрывание Ревидсона его настолько оттолкнуло? Означало ли это, что он не гей? Тогда почему ему приятно общение с Северусом-младшим? Ведь оно далеко от дружеского. От вопросов голова шла кругом.

Оглядевшись вокруг, Гарри заметил еще одну дверь, выходящую в общую гостиную. Но она отличалась от всех остальных сильным магическим фоном. Не до конца вытащив палочку, опасаясь лишних вопросов, Поттер просканировал ее на защитные чары. Скорее всего, эта дверь вела в покои Снейпа. Ведь говорили, что профессор редко покидал подземелье, а, как декан, он должен был контролировать своих змеек. Защита предсказуемо была нарушена, а в таком плачевном состоянии ее мог взломать и первокурсник. У Поттера тут же возникла безумная идея: пробраться в покои Северуса. Но делать такое при свидетеле было, как минимум, неразумно. Поэтому он дождался возвращения Ревидсона, чтобы наведаться сюда ночью.

***

Пробраться под мантией-невидимкой не составило особого труда. А отсутствие паролей облегчало проникновение на любые территории. Сняв остатки защиты, он проскользнул в помещение и плотно прикрыл дверь.

Приятное свечение разлилось по всей комнате, стоило зайти внутрь. Гарри задержался на пороге, не до конца веря, что отважился проникнуть в снейповские личные покои.

Уютная обстановка поражала. Комната дышала Северусом. Многочисленные полки, заполненные книгами, огромный письменный стол с аккуратно сложенными пергаментами, казалось, все еще ждали возвращения своего хозяина. Гарри медленно прошел по периметру, касаясь кончиками пальцев предметов, убеждаясь, что это не сон. Заглянул в шкаф с коробками, пробежал глазами по корешкам неизвестных ему книг, стоявших на полках, задержался у письменного стола, поднял так и не проверенное чье-то эссе по защите от темных сил. Тяжело вздохнув, он отошел к креслу у камина. Кресло было одно, что еще больше указывало на то, что Северус был одинок. Поттер хотел сесть в него, но так и не посмел нарушить границы личного пространства Снейпа.

Гарри потерял последнюю мысль, поскольку заметил еще одну дверь. Спальня. Эта комната еще хранила запах Снейпа: легкий аромат трав и какую-то горчинку. Так пахла какая-то трава, но Гарри не мог припомнить название. Втянув воздух, он присел на край кровати, поверх покрывала лежал небрежно брошенный теплый халат профессора. Поттер, поддавшись эмоциям, забрался на кровать и накрылся халатом с головой, впитывая отголоски аромата мужчины. Он не хотел думать, что побудило его поступить именно так. За последние месяцы он впервые почувствовал себя в безопасности.

Немного успокоившись, он начал дышать медленнее и тише. Гарри провел руками по покрывалу. Поднялся выше и, перевернувшись на живот, Поттер зарылся лицом в подушку. Постельное белье было чистым. Гарри положил халат рядом и прикрыл глаза, представляя, что рядом с ним лежит Северус. Воображение тут же нарисовало картинки, как он проводит руками по груди, талии, животу молодого партнера. Храбро поднявшись к плечам и шее, его пальцы коснулись черных волос. Подавшись вперед, он сильнее втянул аромат, исходивший от халата. Запаз трав наводил на мысли о пригороде и бескрайнем солнечном луге. Гарри продолжал лежать, наслаждаясь этим чувством. И не было в этом ничего эротичного или возбуждающего. Просто умиротворение и покой. Словно родство душ. Прислушиваясь к тишине, Поттер уснул.

Ему приснился сон. Он шел на урок по зельеварению. В сердце закрался страх, схожий с тем, что возник, когда он впервые попал сюда. Было холодно – куда холоднее, чем в самом замке – и довольно страшно. Вдоль всех стен стояли стеклянные банки, в которых плавали заспиртованные животные. Приготовленные котлы ждали нерадивых студентов. В классе никого не оказалось, кроме одного студента. Удивительно было то, что Гарри знал, что это Малфой, но выглядел тот как Северус в молодости. Такой же худой, с черными волосами до плеч и взглядом волчонка.

 – Что ты тут делаешь? Занятие отменили, – знакомо протянул гласные Северус голосом Малфоя.

 – А ты? – хрипло спросил Гарри, не до конца понимая происходящее.

 – Жду декана, – передернул худыми плечами молодой Снейп и, смерив его надменным взглядом, отвернулся.

Этот незнакомый «Малфой-Снейп» раздражал и возбуждал одновременно. Хотелось стереть с лица аристократическое превосходство и сдернуть холодную маску безразличия.

Поттер подавил неуверенность, задорно улыбнулся и позволил себе приблизиться на несколько шагов к Северусу. Ну не убьет же он его, в конце-то концов?! Он уперся ладонью в грудь ничего не ожидавшего слизеринца, почувствовал частое сердцебиение и лёгкую дрожь. И тут Гарри понял, что не одинок в своем страхе.

В глазах Северуса плескались недоверие и испуг. Поттер положил руки ему на плечи и слегка сдавил. Но тот остановил его прикосновения, поднеся руку Гарри к своему лицу. Не сводя изучающего взгляда, он прижался к безвольно раскрытой ладони Гарри и стал покрывать едва ощутимыми поцелуями, словно кожи касались крылья бабочек: запястье, чуть выше, потом снова запястье и ладонь. Такая ласка обезоруживала. С волнением Поттер позволил Снейпу прикасаться губами к щеке, скулам, Северус страстно очертил линию челюсти кончиком языка и прижался к губам, прося впустить, довериться, открыться. Дрожь чужого тела передавалась и возбуждала еще сильнее.

Гарри не помнил, когда он хотел поцелуя с такой силой. Перехватывая инициативу, он прижался к снейповским губам в жёстком поцелуе, раздвигая их, пробираясь внутрь, касаясь языка. Невообразимо. Разве мог себе представить Поттер, что сочащиеся ядом губы могут дарить такое удовольствие?

Северус несколько обмяк, прильнул, охотно отвечая на поцелуй и ласку. Он прижимался, тёрся пахом о бедро, дрожащими пальцами пытался расстегнуть мантии на них обоих. Вжимая парня в твердую парту, он слепо шарил по его телу, страшась выпустить из своих объятий. А тот и не хотел никуда исчезать. Их захлестнула волна удовольствия, заполняющая до головокружения, до слабости в ногах. Жар тела, возбуждение, шумные подрагивающие вдохи. Все закрутилось в сумасшедший водоворот эмоций и чувств.

 – Позвольте узнать, что здесь происходит? – разрушил идиллию глубокий голос профессора Снейпа.

Северус Снейп собственной взрослой персоной стоял в проходе. Его худое лицо искажала злоба.

 – Мерлиновы кальсоны! – вырвалось у Поттера.

 – Простите… – замялся молодой Северус, выбираясь из неловких объятий.

 – Вон! – сверкая глазами, прогремел профессор, глядя на свою копию.

 – Но…

 – Не заставляйте меня повторять дважды.

Напуганный парень скрылся за дверью, оставляя Гарри наедине с рассерженным Снейпом.

 – А Вас, мистер Поттер, попрошу остаться, – рявкнул Снейп и, упершись ладонями по обе стороны от студента, в буквальном смысле блокируя отступление, нагнулся к нему так, что их лица чуть не соприкоснулись. – Что Вы себе позволяете?