Текст книги "Башня ярости. Книга 2. Всходы ветра"

Автор книги: Вера Камша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Приказ Ежи был прост. Держаться в десяти шагах друг от друга, вперед не вырываться, но и не отставать и рубить все, что движется. «Серебряные» быстро развернулись широким полукругом. До все еще лезущих на частокол билланцев оставалось всего ничего, а охрану рогатые выставить и не подумали. Непростительная беспечность, но рыдать над ошибками врагов Луи Трюэль не собирался. Заняв свое место по правую руку от Ежи Гардани, арциец сдерживал Браво. Жеребец чуял схватку и дрожал от нетерпения, напоминая Трюэлю своего хозяина. Когда-нибудь он вернет Браво Рафаэлю, когда-нибудь они вернутся в Арцию, стащат с трона это ничтожество, увидят Мунт, Льюферу, и все будет хорошо… Ежи поднял руку, и Луи, сам не понимая почему, сделал то же. Его жест с точностью зеркала повторил юный Марко, затем Золтан Гери, Янош Лодзий, братья Лайды…

Всадники и лошади замерли, только плыли на запад редкие перистые облака да трещали равнодушные и к войне, и к миру кузнечики, а потом Гардани закинул голову и испустил дикий, воющий крик, повторенный пятью сотнями глоток. Кони, знавшие что к чему, сорвались в галоп и наметом понеслись по золотому от солнца лугу.

Луи мчался между Ежи и Марко, не отрывая глаз от стремительно приближающихся, суетящихся фигурок. Крики конников сливались с воплями очумевших билланцев, не ожидавших удара сзади. «Серебряные» неслись к Вархе, рубя и топча все и всех, что попадалось на пути. Луи налетел на сбившихся в кучу пехотинцев, крича что-то бессмысленное и страшное. Опьяневший от боя Браво помогал, как мог. Трюэль заметил, как свалился, получив в висок копытом, высокий билланец, прежде чем он успел его достать железом – кривые таянские сабли для такого боя годились лучше прямых мечей.

Марко еще выше поднял свое знамя. Серебряная рысь на черном фоне казалась живой и яростной. Знамя надо защищать, и Трюэль поскакал за младшим Гардани, но тому ничего не грозило – все случилось слишком внезапно. Да, изначально нападающих было раз в восемь меньше, чем вражеских пехотинцев, но разница стремительно сокращалась. Луи с Браво свалили никак не меньше десятка, другие дрались не хуже.

Это был не бой, а избиение, но после Гразы Луи Трюэль растерял последнюю сентиментальность. Меч графа поднялся и опустился, разрубая удирающих врагов, еще двое пытались прошмыгнуть к лесу, и Луи бросил на них Браво. Одного жеребец сбил грудью, второй удостоился удара копытами. Луи огляделся в поисках новых противников, но их не было. Слева несколько «Серебряных» добивали кучку билланцев, справа Ежи стряхивал кровь с сабли.

– С этими кончено, – весело крикнул принц.

Луи кивнул, здесь и впрямь больше нечего делать, если кто и удрал, он это уже сделал. «Серебряные» собрались вместе столь же стремительно, как до этого рассеялись. Потные, разгоряченные, залитые чужой кровью, они смеялись и шутили, как испокон веков смеются и шутят победители.

– Хватит, – осадил подданных Ежи, – сделали четверть дела и рады? Хватит ржать, лучше сбрую проверьте и вперед.

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Стах Тонда во всем винил себя, что не мешало ему работать мечом за троих. Он попался первым и потащил за собой остальных, а теперь ничего не поделаешь, приходится умирать. Но так, чтобы эти гады запомнили на всю жизнь! Дан знаменный потерял коня еще в начале стычки и теперь, стоя во главе небольшого клина, образованного спешенными рыцарями, мерно взмахивал чужой алебардой. В голове у Стаха осталось всего три мысли: он во всем виноват, отступать некуда, надо свою жизнь продать подороже. Смотреть по сторонам и тем более оглядываться было некогда.

Гоблины наседали, и это были не те враги, от которых можно отворачиваться. Весь мир сузился до клочка залитой пока еще чужой кровью земли. Северяне наступали умело, не зарывались, держали строй, предпочитая проиграть во времени, но добиться полного успеха. Таянцам изрядно мешали уставшие, очумевшие кони, то и дело норовившие ослушаться всадников, а потерявшие наездников и вовсе усугубляли сумятицу. Очень трудно отбиваться от врага, зная, что можешь получить в спину копытом.

Тонда удачно перерубил древко гоблинской алебарды, а потом достал и ее хозяина, на место упавшего горца тут же заступил новый. Сзади раздалось отчаянное ржание, и оставшийся без всадника вороной дрыгант, не разбирая своих и чужих, попробовал вырваться из кровавой каши. Что с ним случилось дальше, Стах не видел, так как гоблины вновь пошли вперед, и таянцам пришлось отступить сначала на шаг, потом на два, потом на три… Рука знаменного онемела, легким не хватало воздуха, нетяжелые в общем-то доспехи стали неподъемными, но он продолжал отбиваться, уже не думая и почти не чувствуя. Шум и крики сзади его не заботили. Чего оглядываться! Все равно умирать! Однако когда его схватили за плечо, Стах обернулся с неожиданной прытью и увидел воина в непривычных доспехах, за которым возвышалось несколько гоблинов с бронзовыми кабаньими мордами на шлемах. Южане! Южане, Проклятый их побери! Но откуда?!

– Дан Тонда, – рыцарь поднял забрало, на Стаха смотрели серые глаза Александра Тагэре, – соберите всех потерявших коней и выводите в лес!

Наверное, Тонда выглядел полным дураком, потому что арциец пояснил:

– Мы к вам прорвались. Выводите людей, остановить гоблинов могут только гоблины. Торопитесь, – Тагэре быстрым движением схватил за повод серого, забрызганного кровью дрыганта (Стах запамятовал, кто на нем сидел утром) и ловко вскочил в седло. – Знаменный, вы – начальник над всеми спешенными. К лесу, живо! И ждать! – арциец рванул узду, и серый послушно повернулся, словно всю жизнь носил на себе именно этого всадника. Стах перевел дыхание и рванулся назад собирать уцелевших.

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Он сам не понял, как стал командиром над семью тысячами людей и гоблинов, просто так вышло. Ежи с «Серебряными» умчались захватывать лагерь, а на Луи свалилась пехота, которую нужно было привести туда, куда хотел Сандер. Объяснить вразумительней Гардани не смог, он очень торопился. Черные с серебром доломаны исчезли из глаз, а к Луи подошли три улыбающихся человека и хмурый горец. Все повторилось. Для полного счастья не хватало только долговязого Хайнца с его неизменным «я готов исполнять приказ монсигнора».

А он-то надеялся, что с возвращением Александра все пойдет как прежде. Как же, пойдет оно! Граф Трюэль вздохнул и велел строиться в походный порядок.

Что же имел в виду Сандер? Что?! Нет, с лагерем все понятно, его надо захватить и из него ударить по гоблинам, благо они этого не ждут. Проклятый побери этого Ежи, задрал хвост и ускакал. Из «Серебряных» вроде никто не погиб или почти никто. Пятьсот даже очень хороших всадников против двенадцати тысяч гоблинов?! Ну, пусть не двенадцати – люди Гери знают, как держать меч. Против десяти плюс внезапность… Нет, тут что-то не так. Александр на такой риск не пойдет, но, может, он хотел, чтобы по гоблинам ударили от Вархи? Тогда нужно пройти за кольцом укреплений, выждать, пока Ежи сделает свое дело, и… Вроде все сходится. Кроме одного: гоблинов десять тысяч и они вряд ли забывают поглядывать по сторонам. Допустим, он их отвлечет, а Ежи ударит. Или Ежи начнет, а они подхватят, а горцы? Горцы быстро перестроятся, им даже не нужно прекращать избиение кавалерии и раздадут всем сестрам по серьгам. Вместо одного разгромленного отряда будет три, только и всего.

От вархианской пехоты будет толк, только если сделать то, чего противник не ждет. Он не ждал, что «Серебряные» рванут к Вархе. И он не ждет, что гарнизон Вархи присоединится к армии Анджея! Значит, надо идти вдоль оврага на соединение с королем!

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Серый был неплохим конем, даже хорошим, но Сандер чувствовал себя половиной всадника. Саданом не надо было управлять, он сам делал все, что нужно, и даже сверх того, а чужой дрыгант мог только слушаться, и это пусть немного, но отвлекало. Самым же худшим было, что Александр не мог быть сразу в четырех местах. Не мог вместе с Марграчем удерживать натиск северных гоблинов, не мог вместе с Ежи громить билланскую пехоту и занимать вражеский лагерь, не мог выводить ошалевшую от потерь и неудач конницу, не мог командовать снятой с укреплений пехотой!

Проклятый, ну почему ему кажется, что другие глупее, чем он, что они не поймут, сломаются, отступят? Все так просто, что проще и быть не может. Ежи сделает свое дело, по крайней мере, в том, что касается лагеря и тех несчастных четырех тысяч. Хорошо, что с ним напросился Луи. Что не поймет таянец, поймет он. И не только поймет, но и скажет, и заставит себя выслушать. Трюэль может сколько угодно упираться, но он стал полководцем и никуда от этого не денется. Сейчас главное привести в порядок кавалерию. Александр Тагэре склонился с коня к гоблинскому вожаку.

– Марграч, все уже в лесу. Смыкайте ряды. Вы должны продержаться. Если немного отступите, не страшно, но немного.

– Мы не отступим. Слово Гор!

– Ждите, – Александр развернул коня (ну и кляча, Проклятый ее побери) и помчался к лесу, куда отошли полки Гери, еще не верящие своему спасению. Окровавленные, уставшие, злые, растерянные, они никак не походили на воинов, которые к вечеру разобьют врага, но куда им деваться?! Они должны победить! Сандер остановил какого-то знаменного с подбитым глазом.

– Где Гери?

– Пусть дан что полегче спросит. Последний раз его пешим видели, и на него чуть ли не десяток пер.

Дожили! Коронный погиб. Что ж, Сандер, это значит лишь то, что конницу поведешь ты. Сегодня – твой день, но не день бедняги Стефана. Тагэре огляделся и сразу заметил того, кого искал. Привалившись к стволу дерева, стоял невысокий человек, у пояса которого висела труба. Воистину, если везет, то везет во всем.

– Трубач! Играй «По приказу короля»!

Никто не знает, почему одни рождены повелевать, а другие повиноваться. Раздавшийся призыв разнесся по лесу, напоминая только что избежавшим смерти людям, что еще не конец и что они воины, а не побитые собаки.

– Таянцы, Стефан Гери исчез. Отныне вас веду я. По приказу Анджея Гардани и по праву крови Арроев. Билланский лагерь взят. – А взят ли? Взят! Ежи и «Серебряным» можно верить, да и взять его несложно. – Мы пройдем туда, развернемся и ударим северным в спину. Нужно торопиться. Марграч и его воины не отступят, но они могут умереть. Они спасли вас, вы спасете их, а вместе мы спасем победу! – Сандер вздыбил коня и какое-то время удерживал его в таком положении, одновременно вскинув руку в воинском салюте. С Саданом было бы проще, но он справился и тут. – Виват! Трубач, «Не плачьте об уходящих»!

Он добился своего, он всегда добивался своего, разговаривая с воинами. Потому и не проиграл ни одной войны, только мир. И еще была Граза, о которой он должен забыть. Тут нет предателей, а с врагами он справится.

– Вперед, за победой!

Ожили, поверили, пошли. Пошли за кровью Арроев и за тобой, Сандер. Теперь ты не можешь их подвести, ты обещал им победу, и ты ее им дашь!

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Друг его оставил с чужим человеком. Друг ушел туда, где пахнет кровью. Его место рядом с Другом… Он там один. Нет, не один! Не один!!! Ничтожный, разве сможет он понять Друга, разве он унес его от смерти, разве он слышит его мысли? Как он смеет?! Друг им недоволен, Другу нужен его Садан! Но Друг отдал поводья чужому. Он должен ждать! Но он нужен Другу! Ждать нельзя, его место с ним и только с ним! Промедление смерти подобно!

Громовое злобное ржание, рывок, удар копытом, еще один удар, крики…

Анджей Гардани с удивлением оглянулся и успел увидеть лежащего оруженосца с разбитой головой и кончик развевающегося черного хвоста.

– Поднимите Янека, – таянский король, казалось, ничуть не удивлен, – он мертв?

– Нет…

– Значит, выживет. Я тоже был ранен в голову. Если не умрешь сразу, будешь жить. Хотел бы я знать, что почуял конь.

– Отец, разреши, – девятнадцатилетний Янош Гардани умоляюще взглянул на отца.

– Два твоих брата в бою, – невозмутимо ответил Анджей, – третий во Фронтере. Ты останешься тут. Если Пророчество имеет смысл, Последний из Королей победит и вернется. Если нет, кому-то придется начинать сначала, и мне будет нужен хотя бы один живой сын.

Янош замолчал, следя за исчезающим белым пятнышком. Садан уверенно несся в обход холмов. Откуда он знает, куда бежать?

– Это не простой конь, – бросил король, – они связаны, Аррой и этот жеребец. Такое бывает.

Янчи хочется драться, святой Эрасти свидетель, ему тоже, но он не имеет права, он король, а «Золотые» – последний резерв.

– Гонец до дана Гардани!

– Слушаю.

– Билланцев больше нет. Их лагерь взят. Марграч пробился к Гери, но тот сгинул. Дан Шандер вывел конницу. Они ударят по северным оркам из лагеря, нужно закрыть проход, и «рогатые» в мешке!

– Они его сами сшили, – таянский король задумчиво тронул усы и повернулся к сыну, – всему свое время, Янчи, и свое место. Прикажи трубить «К бою!».

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Стах Тонда и несколько сотен его товарищей стояли на опушке и смотрели, как в поле умирали «Вепри». Марграч держался, но северяне хоть и медленно, но шли вперед. За каждый шаг наступавшие расплачивались сотней жизней, обороняющиеся несколькими десятками, но северных было втрое больше. Над ухом прозвенел комар, уселся на шею, вонзил хоботок. Кровопийцам нет дела до не выпитой ими крови, сколько б ее ни лилось. Стах машинально прихлопнул комара. Арциец приказал ждать. Он привел сюда северных гоблинов, он командует сражением. Если б не утренняя ошибка, Тонда бы не выдержал и бросился на выручку своим, но его горячность уже привела к одной беде, и Стах терпел, рыча на других спешенных, рвавшихся в бой. Сколько же еще?!

«Свои» гоблины подались назад еще немного, Тонда видел последние ряды и мог лишь представлять, что творится в первых. «Вепри» менялись местами. Раненые отходили в тыл, отдохнувшие и отделавшиеся легкими ранами возвращались в бой. Кусавший усы знаменный сдерживал боевую лихорадку из последних сил, когда его окликнул Алехно, младший из братьев Лайда. И что ему тут делать? «Серебряные» и «Золотые» в утренней свалке не участвовали, но Алехно был весь в пыли и крови.

– Дан Тонда. Пора! Отводите своих вон к тем деревьям и держитесь! – Что, – не понял Стах, – куда? Кто велел?!

– Дан Шандер… Мы их загнали, как они вас… Они между нашими гоблинами и конницей. Могут рвануть в лес, но тут уж ваше дело. Надо, чтоб они если и драпали, так через холмы!

– Так вы тут?! – дошло до Тонды.

– Все! – Алехно развернул коня, и Стах бросился к своим. Проклятый! Не зря он как горбуна увидел, дана Завгороднего вспомнил. Выкрутился, в таком бою выкрутился! Волк драл барана, а охотник волка! Ну молодец арциец, ну умница! А этих мы не выпустим, кончилось их время!

Люди Тонды торопливо занимали места. Они даже успели обсудить с соседями новости. Янек Шарый залез на дерево, глядя по сторонам. Стах стоял внизу, всем своим видом изображая, что он и так все знает и во всем уверен, хотя душа знаменного рвалась наверх за мальчишкой. Хорошо хоть, другим не надо было изображать терпение и невозмутимость, и они то и дело окликали Янека, а тот сообщал, что пока никого, только пыль. Кончалась третья вечность, как таянцы вышли к приказанному рубежу, когда Шарый стремительно соскользнул вниз.

– Прут! Ой, несладко им, так что держитесь…

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

«Золотые» спешили на встречу с врагом, но сначала они встретились с друзьями. Анджей с удивлением уставился на ряды пехоты и «Зубров», выстроившихся вдоль линии холмов. Те, кто выйдут из прохода, просто-напросто перепрыгнут в мешке на новое место, но не выберутся из него.

Король с радостным удовлетворением обозревал нежданных союзников и не сразу заметил всадника на вороной лошади. Подскакав к Гардани, Луи Трюэль осадил Браво и отдал честь.

– Дан Луи, – Анджей улыбнулся, – вижу, вы расстались с моим сыном?

– Ежи должен взять билланский лагерь.

– Он его взял, туда же подошла уцелевшая конница. Они ударили северным с тыла.

– Сандер… Мой король там?

– Да. Он командует сражением по праву Арроя, я лишь не мешаю ему. Мы должны не выпустить из второй ловушки тех, кто вырвется из первой. Это – гоблины, так что нам придется туго.

– Мы должны победить, – горячо заверил Луи, изо всех сил стараясь не брякнуть про Жабий хвост. Анджей Гардани походил на Сандера. В том смысле, что прежде всего был хорошим человеком, потом отменным воином и лишь в третью очередь достойным королем, но жабьи хвосты для него пока слишком. Таянец прислушался. Было тихо – холмы глушили звуки, и можно было лишь гадать, что заслоняют мирные, заросшие зеленой травой склоны.

– Дан Луи.

– Ваше Величество.

– Вы любите одну из моих племянниц? Говорите, как есть, нам скоро в бой.

– Я люблю Беату.

– Но вы с ней не объяснились?

– Нет. Она – племянница короля Таяны, я – изгнанник, моя дорога – это дорога Александра.

– Дорога Александра – это дорога Гардани и дорога Тарры. Вы ничего не сказали Беате, зато она сказала мне все. Она вас любит. Вы поженитесь осенью. Вы правы, идет война и надо спешить жить. – Анджей прикрыл ладонью глаза от солнца. – Идут. Что ж, мы готовы…

2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ

Возмущенное ржание за спиной. Так свои чувства выказывал лишь один конь на свете. Садан! Черногривый возник из гущи боя и помчался бок о бок с хозяином. У Садана хватило ума не задевать серого, свою злобу он срывал на врагах. Жеребец вскидывался на дыбы и обрушивал кованые копыта на огрызающихся гоблинов. Атэв был умен, он не позволял подсечь себе ноги и не нападал там, где его ждали. Садан знал, что ржать в походе – преступление, но в бою отыгрывался на полную катушку. Огромная лошадь злобно кричала и убивала, словно в нее и впрямь вселился неистовый дух атэвских пустынь. Для Александра появление Садана стало еще одним знаком победы, он жалел лишь о том, что в пылу битвы не может сменить глупенького серого на испытанного друга.

Пока ему удалось все, что он задумал. Северяне не ожидали удара в спину, и копье тяжелой конницы, наконечником которого стали «Серебряные», нанесло им пусть не смертельный, но серьезный удар. Александр рубился в первых рядах и чувствовал, что враг вот-вот сломается. Отбиваться на два фронта тяжело даже гоблинам, особенно когда спереди такие же горцы, а сзади – исконные враги, испытавшие в один день поражение и победу. Сандер сам не знал, откуда у него такая уверенность в себе и в исходе боя, ему некогда было об этом думать, он отдавал приказы, дрался, вновь отдавал приказы и брался за меч, с каждым шагом приближаясь к цели.

Северяне отступали, собираясь прорваться через лес той же дорогой, что и пришли. Не вышло! Правильно он там оставил спешенных рыцарей. Они отдохнули и жаждали искупить утренние глупости. Налетевшие на сильный отряд северяне отступили и рванулись к единственной оставленной им дороге. К проходу в холмах. Сердце Сандера бешено застучало, он и его люди сделали все, что нужно, но Анджей и Луи, поняли ли они? Пришли ли? Поняли и пришли. Отступление гоблинов замедлилось. Они по-прежнему уходили сквозь расщелину, но медленно, очень медленно. Так не наступают и не отступают, так стоят на месте и умирают, место умерших заступают следующие, и очередь за смертью сдвигается на один шаг.

Задние гоблины еще огрызались, но Сандер о них почти не думал, осадив коня, он начал выбираться из схватки. Садан ударом копыт добил последнего врага и последовал за хозяином. У большого, похожего на кабана камня Сандер наконец расстался с серым дрыгантом, которого взял под уздцы неизвестно откуда взявшийся «Серебряный». Счастливый Садан танцевал, желая вернуться в бой, но Сандеру был нужен Ежи.

Сын Анджея отыскался почти сразу. Он увидел маневр Тагэре и поскакал за ним. Шлемы оба сняли одновременно, подставив теплому вечернему ветру мокрые лица.

– Победа! – выдохнул таянец.

– Да, но она должна быть полной. Из первого мешка они вырвались и угодили во второй. С людей бы хватило, но эти ваши гоблины… Оставь здесь с полтысячи и тех, кто потерял коней и легко ранен. Когда северяне вползут в холмы, перекройте проход их же телегами и держите пробку, а остальные за мной. Если они вырвутся из второго мешка, то угодят в третий! И пошлите кого-то за «Вепрями», пусть возвращаются тем же путем, что пришли.

– Виват, – черные глаза Гардани полыхнули радостью, – мы покончим с ними!