Текст книги "Последний хранитель (СИ)"

Автор книги: Вера Петрук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Ты сама давай, – решительно отказалась Вика. – Я лучше на чайниках поплаваю. Время, что в тоннеле, что на озере, одинаковое – пятнадцать минут. Вот и встретимся здесь же через четверть часа. Посмотрим, кто будет выглядеть лучше.

Так и получилось, что Мира вошла в «Тоннель кошмаров» одна. У входа ее встретил приветливый парень, чем-то похожий на Егора, и ей сразу захотелось уйти.

– Как раз последнее место осталось, а потом мы закрываемся на обед, – бойко выдал он, и Мира поняла, что уйти уже не сможет. Тем более что виднеющаяся в проеме пещеры тележка-вагончик была не менее милой, чем чайники, плавающие на озере. Вся в завитушках, нарисованных цветочках и в лентах.

Мира заглянула в пещеру, но вагончика спереди, равно как и сзади не увидела – соседей отгораживала веселенькая ширма, прикрепленная к сиденью тележки. Она же служила козырьком.

– Это место для одного? – зачем-то уточнила Мира, и парень рассмеялся.

– Была бы у меня последняя смена, с удовольствием прокатился бы с вами, красавица, – улыбнулся он, а Мира смутилась. Красавицей ее еще не называли.

Усевшись, она пристегнулась и оглянулась на карусельщика, собираясь спросить, правда ли все так страшно, как обещано на плакате у входа, но вместо улыбчивого парня вдруг увидела Карину Третьякову, стоящую рядом с ее тележкой. Наверное, она меньше бы испугалась, если бы сверху высыпались настоящие пауки, или из темноты выпрыгнуло привидение.

Не сказав ни слова, Карина быстро забралась на сиденье рядом с Мирой, и в тот же миг поезд тронулся. Позади остались свет и надежда на хорошее завершение прогулки. Впереди был только страх, и связан он был отнюдь не с размалеванными куклами, которые с первой же секунды стали выскакивать из стен рядом с проезжающим поездом.

– Помогите! – все-таки крикнула Мира в надежде, что соседи сзади или спереди, отгороженные ширмой, возможно, ее услышат. Но в скрипе колес и общем гаме, который поднялся в аттракционе, как только поезд тронулся, даже голос сидящей рядом Карины едва различался.

– Успокойся, я без ножниц, – прокричала та ей на ухо и крепко схватила за руки, словно боясь, что Мира выпрыгнет на ходу из тележки. Может, упоминание ножниц и было юмором, но Субукина решила, что с нее хватит. Сиденье вагончика было узким, с комфортом в нем можно было разместиться одному – или двум, если тесно прижаться, как получилось с Кариной. Мира развернулась, собираясь вцепиться непрошеной соседке в волосы, но та, разгадав намерения, вытащила из сумки складной ножик. Даже сквозь грохот тележки и завывания кукол Мира услышала щелчок. Лезвие неприветливо блеснуло в проносившихся мимо огнях.

– Это для того, чтобы ты слушала меня внимательно, – прокричала она Мире. – Повторять не собираюсь. Ты слушаешь?

Глядя на лезвие, Мира чувствовала, как в ней закипает злость, но заставила себя кивнуть.

– Ты знаешь, что завтра затмение? – спросила Карина, не сводя с нее пристального взгляда.

«Может, она сектантка?» – промелькнула догадка у Миры. И вполне возможно, что им с матерью нужны жертвы. Натворить всякого на родине, а потом исчезнуть в Новой Зеландии – неплохой расклад. Конечно, она кивнула. Пятнадцать минут аттракциона уже казались вечностью.

– То, что я тебе сейчас скажу, я узнала от Егора Хрусталева. Мы разговаривали всю ночь. Если бы я узнала об этом раньше, то вела себя иначе. И того разговора в переулке у нас тобой тоже бы не случилось. Я оплачу стилиста, чтобы тебе сделали красивую стрижку. Короткое сейчас в моде.

Третьякова извинялась? Впрочем, упоминание Хрусталева и ночного разговора привлекло внимание Миры получше карманного ножика.

– Другое дело, – хмыкнула Карины, увидев интерес в глазах Субукиной. – Завтра во время затмения станет активным Зеркало дьявола, и служители Тьмы попытаются его открыть. А служители Света будут его защищать. Их называют Хранителями, и я одна из них.

– Хрусталев об этом тебе рассказал? – вытаращила глаза Мира.

– Да, – торжественно кивнула Третьякова. – Зеркало находится в Поморске уже десять лет, за это время случилось восемь затмений, и каждый раз Хранителям удавалось спрятаться самим и скрыть Зеркало. Мы обладаем огромной силой, но, если есть возможность убежать, выберем побег. Но на этот раз среди Хранителей завелся предатель. Он выдал их личности служителям Тьмы, и теперь на каждого ведется охота. Весьма успешная. Многие Хранители смертельно ранены. По сути, нас осталось всего двое – я и Егор. Хранители специально разделились, чтобы держать в тайне самых могущественных воинов. Нам возвращают память и силу лишь в случае реальной угрозы Зеркалу. Завтра мне предстоит бой.

– Понятно, – протянула Мира, осторожно бросив взгляд на часы. Прошло всего две минуты!

– И какая у тебя сила? – спросила она, чтобы подыграть. Говорят, с параноиками и сумасшедшими наедине лучше не спорить. Тем более что нож Третьякова так и не убрала, хотя лезвие спрятала.

– Знания и способности возвращаются постепенно, – важно ответила Карина. – Сначала я должна себя осознать. Егор говорит, что уже к вечеру я вернусь к истинной себе. Я не попалась охотникам, потому что Егор постоянно был рядом и защищал меня. Только мне известно, где хранится Зеркало дьявола. Предатель не знал, кто из Хранителей владеет этим секретом, но теперь, когда нас осталось только двое, вычислить несложно. Егор говорит, что память Хранителя Зеркала пробуждают только в крайних случаях. Такого не случалось уже лет триста. Я всегда чувствовала, что нахожусь не на своем месте, играю чужую роль. После нашего разговора я так и не заснула, все думала. И знаешь что? Я совсем не хочу, чтобы во мне пробуждалась сила, а тем более я не хочу знать ни о каком зеркале. Самое страшное, что, даже если я завтра улечу в Новую Зеландию, ничего не изменится. Меня найдут, а Хрусталев один, ему меня не защитить. Тем более, что Егор до сих не узнал, кто именно нас предал.

Пять минут. Прошло всего пять минут, а Мира вдруг поняла, как мог чувствовать себя заключенный в одиночной камере, запертый там на год.

– Ты не спросила меня о Зеркале, – Карина вдруг вцепилась ей в руку. – Знаешь, что случится, если оно достанется охотникам, и они откроют его в затмение?

Нет, Мира не хотела знать. Подыгрывать безумной сил не было.

– Откроется клетка, – Карина закрыла глаза, приглушив голос. Вагонетка замедлила ход, вкатив в темный павильон без кричащих кукол и других вопящих игрушек. Тишина и мерцающие огни во мраке над головой должны были вызвать сверхъестественный ужас. Неизвестно, что на Миру подействовало больше – наступившая тишина или хриплый голос Третьяковой, но ее пробрало до мурашек.

– И тогда выйдет Зверь, Первое Чудовище, сотворенное дьяволом, – продолжила Карина, не открывая глаза. – Оно было настолько ужасным и могущественным, что даже дьявол посчитал его опасным. Но уничтожить свое творение не смог, потому заключил в клетку, ключ от которой – Зеркало – передал светлым Хранителям. Почему не своим? Потому что все сотворенные после него демоны завидовали силе и способностям Чудовища, а главное – бессмертию. Каждое затмение они пытались найти Зеркало, но сегодня их цель как никогда близка. Из-за предательства.

– Почему ты мне все это рассказываешь? – прошептала Мира, надеясь, что Карина ее не услышит и продолжит нести бред. Неважно, о чем она тут фантазировала. Важно, чем все это могло закончиться лично для Миры, когда тележка подъедет к выходу.

– Потому что утром ко мне пришел Влад Авелин и рассказал другую версию той же истории, – Карина открыла глаза и посмотрела прямо на Карину. – Если верить Владу, Егор вступил в сговор с демонами. Он предатель и хочет, чтобы я рассказала ему, где хранится Зеркало. Поэтому Хрусталев и стал за мной ухаживать. Влада прислали, когда узнали о предательстве Егора. Он подозревает, что в сговор вступили несколько хранителей, и Хрусталев не единственный предатель.

– А при чем здесь я? – прямо спросила Мира, которая увидела, что стрелка часов каким-то образом перескочила сразу через восемь минут, и до конца аттракциона осталось секунд сто.

– Потому что ты тоже Хранительница. Вернее, была ею, потому что ты предала нас раньше всех, а потом переманила за собой Егора и остальных.

– Чушь, – рявкнула Мира, к которой возвращалась храбрость по мере того, как заканчивалось время этого безумия в тоннеле. – Я тебе не верю.

А у самой в голове промелькнуло загадочное поведение Авелина, когда он явно пытался похитить ее прямо от дверей магического салона. А что если…

– Чушь, – повторила она. Больше для себя, чем для Третьяковой.

– Есть только один способ проверить, является ли человек Хранителем, – глаза Карины нехорошо сузились. – Нужно убить его. Влад дал мне яд, я выпила его, но не умерла. Я не хочу защищать Зеркало, хочу быть прежней Кариной Третьяковой, которая уезжает в новую жизнь в Новую Зеландию. Но я не из тех, кто отмахивается от долга и обязанностей, даже если я и узнала о них пять часов назад. Мне нужно достоверно знать, кто еще из Хранителей в сговоре со слугами дьявола. Теперь, когда я тебе рассказала, память и силы начнут к тебе возвращаться. Надеюсь, это случится после того, как они проснутся во мне. Ты мне не нравишься, Мира Субукина, и никогда не нравилась.

Прежде чем Мира успела сообразить, Карина с необычайной силой толкнула ее в грудь, опрокинув на спинку вагонетки. Затем, проворно схватив ее за ноги, Третьякова выкинула девушку из тележки. Все, что успела Мира – зацепиться за ручку сиденья и с ужасом глядеть, как колеса бегут по рельсам прямо у нее перед глазами. Она повисла на несущейся во мраке вагонетке, чувствуя, что ее ноги болтаются в пустоте. Любое неверное движение, и ее запястье коснется бешено вращающегося колеса.

«Почему здесь не пристегивают?» – запоздало подумалось ей. Наверное, поэтому Третьякова и выбрала этот аттракцион – несчастный случай подстроить легче, чем пустить в ход лезвие.

– А если я умру? – закричала Мира, уцепившись за последний шанс. – Если я не Хранитель?

– Ничего страшного, – пожала плечами Карина. – Влад сказал, что у меня неограниченные полномочия. Любые осечки простительны. Тем более что мне нравится Егор, а ты мешаешь.

Не зря Карина взяла с собой нож. Все продумала. Мира не стала ждать, когда лезвие полоснет ее по рукам и разжала пальцы сама.

Падение было недолгим и тихим, хотя она была уверена, что будет кричать до самого того момента – когда наступит смерть, или, когда ее ослепит боль от травм и переломов. Но ничего этого не случилось. Мира стукнулась о что-то мягкое, которое спружинило под ней и уютно обволоклось вокруг тела. Она уже начала паниковать, когда поняла, что лежит на огромной подушке, которая медленно плывет среди облаков из ваты и подвешенных на нитях фигурах, напоминающих ангелов. Наверное, Мира рассмеялась бы от парадокса ситуации, если бы не страх смерти, который не отпускал. Прямиком из ада в рай, которые поменялись местами.

Каким-то образом она пролетела в нижний павильон, миновав потолок и упав прямо в один из аттракционов. Странно, что карусель для медитации оборудовали в подвале, а аттракцион с кошмарами соорудили прямо над ним. Теперь Мира вспомнила эти облака. Вика предлагала понежиться на гигантских подушках после первой горки, но тогда павильон был закрыт. Похоже, закрытым он был и сейчас. В зале никого не было, однако карусель работала – облака плавали, ангелы пели, подушки покачивались и медленно двигались по кругу. Странное представление о медитации было у создателей аттракциона. Миру вся эта райская атрибутика напугала сильнее, чем пауки и черти, выскакивающие из темноты наверху.

«Выход здесь» – ярко и дружелюбно мигала табличка над дверью слева. Мире не пришлось себя уговаривать. Не без труда выбравшись из подушки, она помчалась к двери, еще не веря, что жива, и ожидая подвоха в любую секунду.

Из «рая» Субукина выбралась благополучно, но везение закончилось по ту сторону. Как так получилось, что выходы из «подушек» и «вагонеток» оказались рядом, на одной стороне низкого приземистого помещения, Мира не знала. Волновали ее сейчас вовсе не загадки архитектуры, а Карина с Владом, которые стояли у двери «кошмарного» аттракциона и тут же направились к ней, едва Мира появилась на улице. В руках у Карины блестел ножик, да и Влад прятал что-то в кармане.

Быстро бегать Мира не умела, но страх придал сил, которые обычно отсутствовали у нее на уроках физкультуры. Надо было звать на помощь, но Мира просто бежала, не особо разбирая дороги и стараясь беречь дыхание. Решив затеряться в толпе, она с удивлением замечала пустые аллеи и улочки парка, еще пятнадцать минут назад переполненные развлекающимися. Все происходящее казалось нереальным, если бы не топот ног сзади, который приближался. Карина что-то кричала, но Мира слышала лишь шум в ушах, да собственное, далеко не ровное дыхание. Узкий проулок между павильонами привлек ее внимание, и она резко свернула, особо не раздумывая, что происходит. Куда все подевались? Где люди?

Мира мягко врезалась в чьи-то руки, которые тут же крепко ее схватили, задерживая и останавливая.

– Тише, не кричи, это я! – палец Егора прижался к ее губам, в то время как Мира глядела на него во всех глаза и старалась ничему уже не удивляться. Карина сошла с ума и хотела ее смерти, мотивы Влада были неясны, а Хрусталев вообще был одной сплошной загадкой.

– Будь сильной, Мира! – Егор вдруг обнял ее, поцеловал в макушку, пользуясь тем, что выше, и также внезапно отпустил, сделав шаг назад. – Не прощаюсь.

В следующую секунду Хрусталев уже бежал, а еще через миг скрылся за углом. Мира бросилась следом, понадеявшись, что Карина с Владом остались на другой стороне павильона. Однако, когда она выскочила из-за угла, намереваясь потребовать с Егора объяснения, ей навстречу двинулась иная угроза.

Полицейская машина с мигалками смотрелась в парке нелепо, как и сотрудник полиции, который стоял у распахнутой дверки и целился в нее из пистолета. Хрусталева, разумеется, и след простыл. В ту же секунду Миру схватили двое полицейских, поджидавших ее за углом и, скрутив руки, прижали к стене.

Она особо не сопротивлялась. Молчала и терпела, как обшаривают ее карманы и сумочку. Может, она и не выходила из павильона кошмаров? Заснула и ей снится весь этот бред? Только когда Мира увидела знакомого деда из соседнего дома, того самого, который ходил обмотанным пленкой в снег, Артура Никодимовича, ей стало не по себе. Старик сидел в полицейской машине и тыкал в нее пальцем.

– Лично видел, как она зарывала пакетики в клумбах, – тараторил он. – Такая молодая, а уже наркоманка. Весь прошлый год закладки в петуниях делала. Да вы обыщите ее получше, наверняка у нее с собой припасено.

И словно в ответ на тарабарщину деда полицейские извлекли у нее из кармана увесистую пачку белого порошка.

– Ну ты и попала, девочка, – присвистнул страж порядка. – И не страшно средь бела дня с таким количеством дури шляться? В машину ее.

Когда на запястьях щелкнул холодный металл наручников, Мира вдруг отчетливо вспомнила руки Егора, обнимающие ее за талию. Значит, ей не показалось, что он шарился у нее по карманам. Вот и следствие. Знать бы еще причину, зачем он подсунул ей наркотики? В том, что это сделал именно Егор, а не Карина в вагонетке, Мира была уверена. А еще ее подставил дед. Причем точно так же, как тогда Влада Авелина у магического салона. Вот только в отличие от богатого Влада у Миры не было дорогостоящих адвокатов. У нее вообще ничего не было. Только уверенность, что ее втянули в чужую игру, правила которой не сообщили. И если она хочет выжить, придется придумывать свои.

Глава 11. Ночь в камере

Ночь, проведенная в полицейском отделении, запомнилась ей как одна из самых ужасных в жизни. Куда ее доставили – в следственный изолятор или в настоящую тюремную камеру, Мира не поняла. С ней никто не разговаривал, а вопросы она задавать боялась. Из машины провели по темному коридору и заперли в комнате с обшарпанными стенами, тусклой лампочкой и низкой скамьей, которая была занята. Судя по внешнему облику мириных соседей, бывать в подобных местах им уже приходилось.

Камера была общей: и для мужчин, и для женщин. Трое здоровых мужчин в наколках, с огромными пивными животами и неопрятными бородами, спали, прислонившись друг к другу. Их Мира отнесла к пьяным мотоциклистам. От всех троих разило перегаром, а мотоциклистами она назвала их по внешнему виду. Именно такими представлялись ей типы, рассекающие на разных там харлей дэвидсонах в нетрезвом виде по ночному городу. Еще один мужчина – на этот раз щуплый, но тоже пьяный, а еще и жутко грязный, занял почти всю лавку, растянувшись, словно на кровати. Его ноги бесцеремонно упирались в затянутые кожаными штанами бедра одного из толстяков, а голова терялась в пышных складках короткой юбки дамы, сидящей рядом. Броский макияж, корсет, едва удерживающий пышную грудь, но самое главное – взгляд, намекали на очень древнюю профессию. От спящего мужчины исходил такой едкий запах мочи, фекалий, курева и рвоты, что дама то и дело прикладывала к носу запястье, видимо, пытаясь вдохнуть следы ранее нанесенных духов, однако продолжала сидеть рядом. Дальше места на скамейке заканчивались, и еще четыре девушки в похожих нарядах и с таким же макияжем подпирали стенку спинами, сидя на полу.

Проститутки, пьяницы и бомжи – в такой компании Мира еще не бывала. От страха у нее язык прилип к небу, а от стоящей в камере вони заслезились глаза. Пытаясь убедить себя, что ничего страшнее того, что произошло в павильоне кошмаров, случиться уже не может, Мира осторожно подошла к стене и присела на пол в дальнем углу, стараясь не шевелиться.

Сейчас начнется, подумала она, мысленно готовясь к издевательствам. Что еще ожидать от подобного контингента? Какое-то время сидящие на полу по соседству девушки ее рассматривали, потом молча поднялись и дружно пересели на другую сторону – как можно дальше от Миры. Та, что сидела на скамье, тоже напряглась и стала озираться на решетку двери. Потом встала и присоединилась к другим девицам, стараясь не подходить близко к новой сокамернице.

«Может, они думают, что я заразная? – предположила Мира. – Или полицейские им что сказали?». В любом случае такое поведение ее устраивало. Мотоциклисты и бомж так и не проснулись, а проститутки явно не желали иметь с ней ничего общего. Казалось, что теперь они мечтали слиться со стенкой – прямо как она.

Ну и черт с вами, решила Субукина и обхватила колени руками, сжавшись в комок. В камере не было и намека на отопление, а отступившая было в парке простуда вновь проснулась и, кажется, собиралась обосноваться в ее теле надолго. Миру знобило и трясло. Наверное, плохое состояние отражалось на ее общем виде, вот женщины и решили отсесть подальше. Возможно, она и правда была заразной.

Как бы ни хотелось забыть о Хрусталеве в виду всего, что с ней сегодня случилось, но именно Егор опять занимал все мысли. Зачем он так с ней поступил? Конечно, оставалась маленькая вероятность, что наркотики подсунула Карина, однако мотивы у Третьяковой были вполне определенные. Она хотела ее убить, а не упрятать за решетку. Да еще этот странный дед вмешался. Ему-то что было нужно? Но хуже всего, конечно, история с Кариной. Мира на подобные фантазии точно не была способна. Какой же бред она слушала недавно. Дьявол, зеркало-портал, первое чудовище… Будто плохой сценарий дешевого фильма. Может, это Карина наркотиками балуется? Или вообще вся эта компания, включая Егора, его бабушку и странного деда. Ее же решили сделать крайней для отвода глаз. Пожалуй, только дурь могла объяснить столь агрессивное поведение, потому что алкоголь Мира учуяла бы, все-таки сидели они близко.

Мысли вернулись к падению. И как это ей повезло приземлиться на мягкое? Прямо нереальное везение. Странно, что в верхнем павильоне не было пола, иначе она почувствовала бы, что ломает преграду. Но нет, полет был плавным, без задержек. Никакие кабели и провода или что там должно быть в стенах современного здания ей не препятствовали.

Вдруг нестерпимо захотелось взглянуть на женщину, что сидела раньше на скамейке, а потом перешла к подругам. Мира чувствовала, что смотреть не нужно, но сопротивляться желанию смогла от силы минуту. Дамы вели себя странно, прикрывали глаза и лица руками, будто их что-то слепило. Та, что сидела на скамье, выглядела как-то особенно. Мира не сразу разглядела, что по лицу женщины ползают мухи, хотя та сама их даже не замечала. Откинула прядь волос и снова прикрыла глаза ладонью, но муху, которая проползла по губам, даже не заметила.

Наверное, насекомые с бомжа налетели, решила Мира, хмурясь. Мух в камере действительно было многовато. Они облепили тусклую лампочку, сделав свет еще глуше, ползали по стенам, выползали по решетке в коридор, но больше всего их было именно на той даме.

«Она не доживет до утра», – вдруг поняла Мира и ужаснулась от одной этой мысли. Откуда у нее это в голове? Скорее всего, мухи были галлюцинацией, вызванной лихорадкой. Ей бы парацетамола да в постель, а не сидеть на холодном полу камеры. Ну, Егор, ну спасибо, удружил. Неужели ради Карины старался? Предатель!

«Надо закончить ее мучения», – требовательно прозвучало у Миры в голове, отчего та дернулась, напугав женщин и разбудив бомжа. Одна из проституток бросилась к двери и принялась колотить в нее, требуя выпустить их немедленно. Щуплый горожанин с помойки поморгал, какое-то время разглядывая Субукину, после чего сорвался с места и присоединился к проститутке, ломившейся в дверь.

Да что это с ними такое творится! Если тут все сходят с ума, то, похоже, безумие заразно, потому что Мира вдруг вспомнила, где слышала этот голос раньше. Но одно дело ужасаться ему во сне, а другое – слушать наяву.

А что если…

Нет, она даже мысли не допустит, что в бреде Третьяковой могла быть хоть толика правды.

«Им всем недолго осталось, – продолжали шептать в ее голове. – Зачем мучиться? У нее – рак последней стадии, у него – инсульт через месяц, а ведь все может закончиться быстро и без страданий. Например, завтра. Ты ведь ждешь этого, только не признаешься себе. Можно и остальных из камеры прибрать. Крайний справа разобьется в конце мая, следующей умрет в пьяной драке…»

– Замолчи немедленно! – не выдержала Мира. Подскочив, она грохнула кулаком об стену, не сразу заметив, что разбила его в кровь.

Люди у двери впали в истерику. Неизвестно, чем бы все закончилось, но камеру все-таки отворили. С появлением людей в форме голос в голове Миры притих, будто испугавшись полицейских, она же, видя, как утихомиривают дубинками женщин и бомжа, вжалась в свой угол, мечтая, чтобы ее не заметили. Ее сознание и так шаталось во все стороны, а от удара по голове оно могло совсем сорваться. И тогда Мира будет мечтать не о съемной квартире, а как бы избавиться от внимания психиатров.

Когда в ее поле зрения на полу появилась пара тяжелых армейских ботинок, Субукина приготовилась к худшему. А вдруг в этой тюрьме закладчиков наркоты ненавидят? Может, полицейские предупредили остальных сидельцев, что сами с ней разделаются? Все равно это не объясняло странного поведения сокамерников.

– Субукина, на выход, – резко бросили сверху.

Значит, бить будут не здесь.

Камеру она покидала на ватных ногах. То ли страх настолько овладел ей, то ли все дело было в той же простуде, но Мира слушала и видела, будто сквозь пелену.

– Ступай, за тебя внесли залог, но прощаемся ненадолго. В понедельник придешь с опекуном в участок.

Им пришлось повторить дважды, что она свободна. Мира по-настоящему осознала, что провела ночь в участке, когда ей на нос упала холодная капля. Она стояла на крылечке полицейского управления и смотрела, как над Поморском пытается встать солнце. Светило именно пыталось, потому что небо заволокли тяжелые сизые тучи, не оставляя ему ни шанса. Солнечные лучи еще боролись с завесой где-то над горизонтом, но было очевидно, что они проигрывают. Ветер то и дело швырялся россыпями холодных брызг – предвестников настоящего шторма. Где-то гремело море, буря там уже началась. Судя по всему, любителям полнолуния придется сегодня любоваться бегущими по небу тяжелыми облаками.

Постепенно ветер, терзавший ее короткие волосы, привел Миру в себя. Она где-то потеряла шапку – наверное, в павильоне кошмаров во время падения. Машин и пешеходов на улицах было мало, час стоял ранний. Ее отпустили почти на рассвете, значит, она успеет вернуться домой до утренних пробок.

– А кто внес за меня залог? – запоздало спросила она курившего рядом участкового.

– Хрусталева, знаешь ее? – сказал он и подозрительно прищурился.

Мира поспешила кивнуть и скорее сбежать с крыльца. Вдруг ему захочется узнать, почему бабушка ее одноклассника вносит за нее деньги? Ответа у Миры не было. Тем не менее Галина Федоровна, бабушка Егора, снова ей помогла – как и тогда в переулке, куда она явилась с лопатой так вовремя.

Как ни хотелось Мире скорее исчезнуть с улиц Поморска – прежде всего потому, что на каждом углу ей мерещились Карина с Владом, но пришлось идти через полгорода пешком. Она простояла на остановке полчаса, так и не дождавшись автобуса. Что было удивительно, ведь общественный транспорт ходил с пяти утра, а сейчас время приближалось к семи. Появились и первые спешащие на работу горожане. Мира долго не могла понять, что происходит. Люди даже проходили мимо ее остановки, словно весь город решил дружно добираться на работу пешком.

Промелькнула мысль взять такси, потому что перед глазами стали появляться странные видения. Ей показалось, что солнце растолкало облака и быстро проплыло под ними прямо над ее головой. Наверное, росла температура. Мира пощупала себе лоб – пальцы обожгло, потом полезла в карман. Она помнила, что у нее оставались деньги, но то ли они выпали в павильоне, то ли ее обчистил тот же Хрусталев, а может, даже полицейские, но монет у нее больше не было.

Мира переходила по зебре дорогу, когда остановившаяся было машина вдруг рванула с места и преградила ей путь. Огромный черный внедорожник едва не задел ее бампером. Не раздумывая, Субукина рванулась бежать, ожидая услышать сзади голос Карины или Влада. А может, они и выходить из машины не станут. Дадут газу и размажут ее по асфальту.

– А ну, вернись! – закричали сзади, и Мира, сама не ожидая, вдруг остановилась. Потом медленно подошла и смело посмотрела на появившуюся из джипа женщину. Температура что-то делала с ее организмом. По крайней мере, чувство самосохранения она уже отключила. У Миры не было общих дел со старшей Третьяковой, но именно мать Карины едва не сбила ее на дороге.

– Денег у меня нет, за чашу заплачу позже, – насупившись, сказала Мира.

«Метресса Лилит», хозяйка магического салона, выглядела сейчас настоящей ведьмой. Под глазами круги, скулы заострились, кожа белее дорогой обшивки салона, на голове взорвался вулкан. Кажется, упоминание чашки сбило ее с толку.

– Что ты несешь? – взорвалась она. – Ты знаешь, где Карина? Ее со вчерашнего дня по всему городу ищут. У вас были терки, но если это ты приложила руку к ее исчезновению, я сделаю все, чтобы одной тюрьмой ты не отделалась.

В этом были все Третьяковы. Не разобравшись – сразу к угрозам.

– Карина пропала? – переспросила Мира, пытаясь разделить шум в голове на полезный и бесполезный. Крики старшей Третьяковой хотелось отнести к неважной чепухе, а вот хлопанье голубиных крыльев – ко вселенски важной информации.

– Когда ты видела ее в последний раз? – словно коршун, набрасывалась на нее «Лилит».

Мира заставила себя собраться. Но если она скажет, что в павильоне кошмаров, то потянутся другие вопросы, отвечать на которые совсем не хотелось. Карина никогда не дружила с Мирой и не могла добровольно кататься вместе с ней на каруселях. «Лилит» точно не поверит, что ее распрекрасная дочь хотела кого-то убить. Вдруг вспомнилось о Вике Акимовой. Мира так внезапно исчезла из парка, что та, наверное, с ног сбилась в ее поисках.

– Может, она с Викой? – ляпнула Мира, лишь бы отвязаться. По правде, надо было рассказать, что Карина была с Владом Авелиным, но упоминать новенького вообще не хотелось. Как и ввязываться во всю эту историю.

– Лжешь! – рявкнула на нее старшая Третьякова.

– Нет! – крикнула вдруг Мира в ответ и от души грохнула кулаком по капоту машины. В следующую секунду обе изумленно смотрели на глубокую вмятину, которую рука подростка вряд ли могла оставить. Затем раздалось резкое шипение, и из-под крышки капота вырвался белый пар, едва не задев стоявших рядом людей. Мать Карины отпрыгнула на тротуар, Мира – в сторону и потом уже не останавливалась. С городом и горожанами было все в порядке, это с ней творилось что-то странное. Хотелось убежать от подступающего безумия, но оно преследовало с уверенностью опытного хищника.

Слова «Метрессы Лилит», брошенные ей в спину, иначе как бредом воспаленного сознания назвать было нельзя.

– Ты придешь сегодня вечером на «Принцессу Алмаз» и принесешь зеркало! – закричала ей вслед мать Карины.

От удивления Мира остановилась. Их разделяло приличное расстояние, но она все равно разглядела искаженное лицо женщины и ее плотно закрытые глаза. «Лилит» раскачивалась, обхватив себя руками, и кричала на всю улицу. Ни один прохожий на ее крики не обратил внимания. Скорее всего, их слышала только Мира.

– Твои друзья у нас, – вещала хозяйка магического салона, на миг превратившись в настоящую ведьму. – Егор умрет первым, затем мы убьем Вику и Карину. А потом еще много, много других людей. Но если отдашь Зеркало, мы уйдем тихо.

«Лилит» мотнула головой, словно стряхивая наваждение и, увидев Миру, снова закричала:

– Если увидишь мою девочку, передай, что мы можем не уезжать в Новую Зеландию. Она наверняка из-за этого сбежала. Пожалуйста, прошу. По глазам вижу, ты знаешь, где она.

Такие люди, как старшая Третьякова, просить и говорить «пожалуйста» не привыкли. Им легче было начинать просьбы с угроз. Мира еще какое-то время смотрела на выдохшуюся женщину, после чего отступила и скрылась за углом дома. «Метресса Лилит» ее не преследовала.

Низко ползли по небу тучи, предвещая грозу столетия. Пусто вдруг стало на душе Миры. Она ожидала собственную бурю.