Текст книги "Заветное желание (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Приветствую тебя, друг мой, – отозвался Минас.
Я с жадность рассматривала своего бывшего друга, он тоже не оставил меня без внимания. Пренебрежительность, с которой он кинул на меня взгляд, сменилась радостью узнавания.
–Тодеус, – позвала я, боясь спугнуть момент.
– Аулерия? – удивился блондин, чуть подавшись вперед, пытаясь получше разглядеть меня. – Не может быть! Это ты?
– Я, – радостно ответила, улыбаясь ему.
– Тебя же все потеряли, а ты тут, – вдруг Тодеус замялся и перевел взгляд на любимого. – Не может быть, – в изумлении прошептал. – Этого не может быть. Аулерия, что же ты наделала!
– Тодеус, успокойся, – прозвучал уверенный голос Минаса.
– Нет, это не можешь быть ты. Я сам видел, как она убила тебя. Аулерия, что же ты наделала, глупая.
– Тодеус, – одновременно позвали мы блондина, который уже руками схватился за голову, с ужасом глядя на любимого.
– Тодеус, я помню все клятвы, что мы давали друг другу. Одна гласит, что ты никогда не предашь меня.
– Ты сам меня предал, сам! – обвиняюще кинул блондин. – Я верил тебе, а ты! Ты бросил меня одного! Как ты мог? Я же так верил тебе.
– Тодеус, его же выгнали, ты не помнишь? – пыталась вразумить ошарашенного и такого взволнованного блондина.
– Аулерия, ты же его всегда любила. Любила и верила, а я усомнился. Он же обещал, что вернется, что мы никогда не расстанемся. Нужно только верить всем сердцем, – шептал Тодеус.
Я не могла спокойно смотреть на мучения блондина, у меня сердце разрывалось от переживания. Он же был тогда совсем мальчик. И, конечно, для него это был самый ужасный момент в его жизни. Я чувствовала, что обязана помочь ему пережить еще одно потрясение.
– Тодеус, все хорошо. Он вернулся, как и обещал, – осторожно стала подбирать слова, чувствуя поддержку Минаса, который гладил меня по колену, придавая уверенности.
– Аулерия, – выдохнул Тодеус и уже осмысленным взглядом посмотрел на нас. – Тебя ищет Артемид, ты хотя бы позвонила ему. Он же с ног сбился, а ты…
Осуждающее глядя на меня, он покачал головой, показывая мне тем самым, что он обо мне думал, и устало произнес:
– Возвращайтесь в свой сектор, Лорд Дамиан. Аулерия, я передам, что у тебя все хорошо и принесу за тебя извинения. Минас, – обратился он к любимому, – если это ты, то вспомни еще одну клятву, что ты мне давал под нашим дубом. Не забудь, прошу.
– Я помню, мой друг.
– Я буду ждать тебя, – ответил Тодеус и, кинув очень непонятный взгляд на меня, отключился.
Какой-то неприятный осадок остался после разговора с бывшим другом. Задумалась и не заметила, что уже давно смотрю на Земера, который таинственно улыбался мне, правда, улыбка его холодных глаз так и не коснулась. Перевела взгляд на его губы, с замиранием сердца наблюдая, как уголки его рта немного приподнялись, обнажая острые кончики клыков.
– Ну, вот и все, – вздрогнула от неожиданности. Минас как всегда весело обратился ко мне, крепко прижимая к себе. – А сейчас домой, и как можно скорее! Я жду не дождусь, когда мы уже останемся с тобой, моя звездочка, наедине.
Любимый попытался поцеловать меня, но я вовремя подставила щечку. При всех целоваться мне было стыдно, особенно когда на меня неотрывно смотрят эти холодные голубые глаза. Плотоядный взгляд Земера я продолжала чувствовать и поежилась в объятиях любимого.
– Ты замерзла? – удивился любимый.
Миг, и я уже укутана в теплое черное одеяло. Как же я люблю Минаса, особенно за эту чуткость и ухаживания.
– Опять черное, – заметила, прижимаясь к любимому плотнее, согреваясь и отгораживаясь от неприятных мыслей и личностей.
– Привыкай, на этой стороне мода на такой цвет, и тебе он очень к лицу.
– Приготовиться к посадке, – раздалось под потолком.
Все зашевелились, рассаживаясь по местам. Меня Минас не отпускал, хотя я хотела пересесть в свое кресло. Он, пренебрегая правилами безопасности, пристегнул нас двоих одним ремнем.
Пока совершали посадку, я чувствовала лишь нежные поцелуи, крепкие и надежные объятия.
– Любимая, – доносился очень тихий шепот, от которого я просто таяла.
Обычно он так меня укладывал спать в общежитии: практически невесомо гладил по волосам, целуя в висок, крепко прижимая к себе. И засыпая, я всегда слышала его ласковый шепот.
– Ой, звезда упала, а я не успела загадать желание, – расстроено прошептала я, обиженно глядя в ночное небо.
– А какое желание ты хотела загадать? – вдруг раздалось над головой.
Испугано взвизгнув, выставила щит света, оборачиваясь к неожиданному противнику. Но никого сзади не было. Подозрительно озираясь по сторонам, пыталась понять, кто это мог быть. Опять раздался мелодичный смех сверху. Запрокинув голову, увидела хозяина этого приятного и такого мягкого голоса. Это был старшеклассник, судя по форме. Он сидел на высокой ветке и сверху наблюдал за мной.
– Так какое желание ты хотела загадать? – весело, беззлобно спросил молодой человек.
А я забыла, что надо рот от удивления прикрывать, а то ворона залетит. Настолько была поражена его красотой. Длинные волосы цвета вороньего крыла, совершенно черные глаза, удивительно загорелая кожа. Это все я сумела разглядеть благодаря ночному видению и приближению фокуса. Для моих одиннадцати лет это было великое умение, которым я, соответственно, гордилась и пользовалась при каждом удобном случае.
– Желание? – переспросила я, когда молчать стало некультурно.
Собеседник очень завораживающе рассмеялся и кивнул головой.
– А, желание, – сообразила я, наконец, что хочет от меня этот красивый старшеклассник.
– Чтобы быстрее закончить академию, – честно призналась ему, ожидая, когда он меня засмеет.
Так как понимала, насколько смехотворны для него желания маленьких леди.
– Ну, тогда не расстраивайся, такое желание на падающую звезду не загадывают. Все равно не сбудется, – расстроил он и без того печальную меня.
– А почему? – обиженно спросила я.
Все же не зря я не верила им – этим звездам.
– Потому что звездочки исполняют только самое заветное желание.
– Заветное? А что это такое? – уже с большим интересом стала прислушиваться к брюнету, который ради того, чтобы мне открыть эту страшную тайну, стал спускать вниз.
Я в восхищении следила, как уверенно он двигается, легко и непринужденно соскакивая с ветки на ветку, пока мягко не приземлился на траву.
– Ради исполнения заветного желания, ты должна быть готова заплатить очень высокую цену.
– Цену? – совсем расстроилась я. – А у меня совершенно нет денег.
Тихий смех опять нарушил ночную тишину. Он был необидным, скорее приятным и дружеским.
– Это не деньги, это нечто большее. Например, ты готова отдать свою силу ради того, чтобы твоя мама была всегда здорова?
– А у меня нет мамы. Но если бы была, то, наверное, да.
– Вот когда ты решишься на такой благородный поступок, отдать за другого человека что-то столь же ценное, как твое могущество, только тогда заветное желание исполнится. Звездочка выполнит его, отдавая взамен свою жизнь, – закончив говорить, молодой человек легко стукнул меня по носу и весело рассмеялся тому, как я обиженно посмотрела на него из-под челки и потерла кончик носа.
Я все никак не могла отойти от того, что он мне сказал, раздумывая над его словами. Неужели, заветное желание такое? Я всегда думала, что желание должно быть простым и понятным. А тут!
– Эй, – крикнула я вслед уже ушедшему старшекласснику и бросилась за ним. – Эй, а как тебя зовут?
– Меня? – радостно спросил брюнет и остановился, ожидая, когда я подбегу, протягивая мне руку.
Я нерешительно смотрела на раскрытую ладонь, силясь понять мотивы молодого человека. Но он продолжал ждать с теплой улыбкой на губах, которая так располагала к нему, что я решилась и вложила свою ладонь в его руку.
– Меня зовут Минас, звездочка.
– Я не звездочка, – тут же ответила, стесняясь нежности с которой он это произнес.
– Поверь, ты станешь для меня звездочкой.
-Аулерия, ты уснула, моя звездочка? – разбудил меня Минас.
– Уснешь тут с вами, – недовольно пробурчала в ответ, с трудом открывая глаза. Мы все еще были на корабле, который уже совершил посадку. Все члены экипажа деловито собирались, оставляя свои места после себя идеально чистыми, и шли на выход, располагавшийся справа от нас. Проводив последнего рыцаря взглядом, повернулась к Минасу, который не спешил покидать капитанское место.
– А мы не идем?
– Идем, – глухо отозвался любимый.
Но вместо того, чтобы идти, он начал раскутывать меня. Чтобы облегчить работу Минасу, я хотела встать на ноги, но он не дал мне покинуть его колени, придерживая рукой за талию, и откинул в сторону уже ненужное одеяло. С легкостью приподнял меня за талию и развернул к себе лицом. Когда он усаживал меня обратно себе на колени, я раздвинула свои, чтобы удобнее было сидеть. От приятных ощущений дыхание чуть сбилось, и кровь прилила к щекам. Они просто горели, выдавая мое смущение Минасу. Но любимый не сказал ни слова, притянув меня к себе, зарылся рукой в волосы и стал покрывать мое лицо нежными поцелуями, от которых я таяла, в блаженстве прикрывая глаза.
В голове у меня не осталось ни одной здравой мысли, они все разлетелись, оставляя нас с любимым один на один. Когда его горячий язык проник между моими губами, дернулась от неожиданности, напуганная странным порывом Минаса. Он целовал меня очень властно, с неудержимым напором, задавливая любую мою попытку остановить его. Горячей ладонью он сильнее прижимал меня к себе, второй сжал мои волосы в кулак, лишая возможности отстраниться.
Я замерла в его руках, не зная, что предпринять. Такого я не ожидала и растерялась. Упираясь ладонями ему в грудь, пыталась привыкнуть к этому дикому поцелую.
Сколько прошло времени с того момента, когда Минас начал мучить мои губы, тараня мой рот своим языком, я не знала. Но закончилось все так же неожиданно. Тяжело выдохнув, Минас взглянул мне в лицо и обомлел. То, как расширились его глаза, давало мне надежду, что он не знал, что творил. И это была всего лишь вспышка безумия.
Долго смотреть на него и молчать я не смогла, отвела глаза, рассматривая на его рубашке пуговицы. Внутри у меня все заледенело от пережитого страха, а лицо пылало от стыда. Чтобы успокоиться, прижала ледяные пальцы к своим горячим губам, пытаясь их хоть немного остудить.
– Аулерия, – позвал Минас, но я не могла сейчас взглянуть на него, продолжая упорно разглядывать пуговицы.
– Любимая, прости, я напугал тебя? – то ли спросил, то ли удивился любимый.
А у меня камень упал с души. Он переживает из-за своего поступка.
Молча кивнула, боясь, что голос меня подведет.
Приподняв мое лицо за подбородок, любимый обеспокоенно спросил:
– Очень испугалась?
Опять кивнула, уже чувствуя, как комок подступает к горлу, а глаза защипало.
– Звездочка моя маленькая, – начал ласково Минас.
– Я не маленькая, – запротестовала я, упрямо пряча глаза.
– Маленькая, совсем маленькая. И безумно желанная. Очень желанная. Ты такая сладкая. Так бы и пил из твоих уст. Ты словно чистейший родник, из которого пьешь и не можешь напиться, – шептал Минас, все ближе притягивая меня к себе.
Сопротивляться ему не было никакого желания, только бы и слушала его манящий голос, опять тая от его нежных ласк. В этот раз поцелуй был, как и прежде, невесомый дразнящий. Когда я полностью расслабилась, отвечая ему, Минас снова мимолетно проник ко мне в рот, лаская своим языком мой. Я была готова к этим ощущениям и смогла оценить по достоинству откровенную и интимную ласку.
Минас словно дразнил меня своим языком, и мне даже стало интересно: каково это, когда ты проникаешь в чужой рот. Это было безумие, просто безумие! Его рот был горяч и приятен, что очень удивило. Войдя во вкус, я даже пыталась прикусить его не в меру шаловливый язык зубами, чем немало развеселила Минаса.
– Проказница, – пожурил любимый, радостно улыбаясь, – и больше не отказывай мне в такой малости, как твой сладкий поцелуй, любимая. Это неприятно и очень сильно ранит меня. Поняла?
Кивнула, но все же не согласилась:
– При всех я не могу целоваться, это неприлично!
– Что еще неприлично делать при всех? – ехидно уточнил у меня любимый.
Чтобы уйти от ответа, я порывисто обняла его за шею, прижавшись губами к ней. Минас все понял и без слов, обнимая меня, и тихо прошептал:
– Я люблю тебя, моя звездочка. Никогда не забывай об этом и не сомневайся во мне. Я все сделаю для тебя, чтобы мы никогда не расставались. Слышишь? Никогда.
Слышать-то я слышала, только сказать ничего не могла от еле сдерживаемых слез. Я была на вершине счастья, лучше и быть не может! Он меня любит, я его тоже безумно люблю, и мы вместе. И это все реальность, а не сон. Я снова его маленькая звездочка, которую он учит чему-то новому, открывая для меня красоту и чувственность этого мира. Незаметно всхлипнув, прикусила нижнюю губу, чтобы не выдать себя.
– Аулерия, а ты вообще знаешь, что в брачную ночь делают молодожены? – от неожиданного вопроса Минаса, замерла, не зная то ли плакать, то ли смеяться.
– Конечно, – украдкой вытерев слезы, прошептала в ответ. – А что?
– Ну, интересно, настолько ты в этом вопросе осведомлена. Чтобы ненароком еще больше не испугать, – насмешка, прозвучавшая в голосе Минаса, обидела, задевая за живое.
– Я знаю, что происходит между молодоженами, молодой человек. Этому всех в школе учат.
– Да, прости, и в книжках сентиментальных подробности описывают. Прости, любимая, прости, что усомнился, – подтрунивал надо мной Минас, за что получил ощутимый удар кулаком по позвоночнику, от чего спина у любимого сразу выпрямилась, а плечи расправились.
– Все, все, понял, раскаялся, прости, – смеясь, взмолился Минас. – Больше не буду над этим смеяться. Аулерия, ты сама должна понимать, что когда я начну, то остановиться там, на брачном ложе, уже не смогу. Я слишком долго ждал и сдерживался, радость моя. И ты просто убьешь меня своими слезами и криками ужаса. Я же хочу слушать твои сладкие стоны и чувствовать, что ты наслаждаешься близостью со мной. Поэтому и выясняю этот вопрос сейчас, а не потом, когда исправить первое впечатление от самого важного момента будет очень сложно.
– Я справлюсь, – обещала, а сама страшилась.
И чем больше об этом думала, тем увереннее была, что Минас прав, что мы с ним это обсудили сейчас. Книги книгами, фильмы тоже познавательны, но на практике все может оказаться не так радужно, как казалось мне.
– Замечательно, молодец. Другого я от тебя и не ожидал. Я люблю тебя, моя звездочка, – похвалил меня любимый и встал с кресла.
Весь путь до спальни проделала опять на руках любимого, в этот раз даже не думалась протестовать. К хорошему слишком быстро привыкаешь, а я уже стала потихоньку забывать, что мы с Минасом расставались, и что у нас разница в возрасте большая. Ведь разница только у тел, а души остались те же. И он взрослее, мудрее и умнее меня. Я словно замерла в развитии, отказываясь принимать мир без любимого.
Коридоры опять были таинственно пусты, словно замок вымер. Если бы своими собственными глазами не видела слуг и рыцарей, то подумала бы что мы совершенно одни в этой каменной громадине.
– А где все? – обеспокоенно спросила у Минаса, заглядывая в очередной пустой коридор.
Любимый кинул на меня удивленный взгляд, потом задумался, а я с интересом смотрела, как меняется его очень выразительное лицо.
Для меня было очевидно, что Минас мысленно решал для себя, стоит мне рассказывать или нет. От этой его внутренней борьбы мне стало неуютно. Но, издав очередной тяжелый вздох, он все же произнес:
– Аулерия, а ты разве не видишь, что утро еще не настало. Ты меня, если честно, немного пугаешь. Ты всегда такая, когда не выспишься?
– А, – протянула я, но все равно уточнила. – А где все с корабля?
– В казарме, – получила спокойный ответ.
– А Земер? – поинтересовалась снова.
– У себя в комнате, – немного напряженнее ответил Минас.
– Все равно, должен же кто-то из слуг не спать. Вдруг случится что? Вот как сейчас, например. На нас чуть не напали, а все спят. Как-то это неправильно все.
– На это есть часовые. Аулерия, к чему такие вопросы? – устало спросил меня любимый, останавливаясь у знакомой двери.
Толкнув ее, Минас вошел в спальню, свет послушно зажегся под потолком.
– Просто, я думала, что слуги в замках должны всегда быть начеку в любое время суток. У нас тут даже кнопки вызова прислуги нет.
– Да почему нет? – взорвался Минас.
Опустив меня на кровать, сам потянулся к шнурку, который я не заметила, так как он был из такой же ткани, что и балдахин. Дернув за него, любимый обернулся к двери, в которую тут же постучали.
– Войди, – приказал властным голосом Минас.
– Вызывали, Властелин, – низко кланяясь, в комнату вошел слуга, одетый в черную униформу с серым воротником-стойкой.
От удивления рот у меня непроизвольно открылся: вот это скорость. А я-то тут столько времени провозилась, выискивая, как вызвать прислугу!
– Да, Властительница пожелала обновить гардероб, и чтобы про обувь не забыли, – то, как Минас разговаривал с посторонними, пугало холодностью и надменностью.
Это не мой вечно веселый балагур. Он словно надевал на себя маску Темного Властелина, меняясь на глазах.
– Слушаюсь, – отозвался мужчина, даже не подняв головы, все так же склонившись в поклоне.
– Свободен, – и мы снова остались одни.
– Все? – спросил у меня, снова улыбаясь, Минас.
– Нет, – улыбнулась в ответ, продолжая мучить любимого. – Хочу есть.
– И выпить для храбрости? – разгадал мой маневр Минас.
Пораженно уставилась на него, не веря, что он понял мои душевные метания. Кивнула головой, продолжая улыбаться. Улыбка как приклеилась, болезненно сводя скулы.
Потянувшись снова к шнурку, Минас вдруг замер и передумал вызывать прислугу.
– Сам схожу, а ты не усни. Все равно разбужу.
Мне тоже стало стыдно дергать мужчину, который и так только что покинул нас. И довольная подумала, какой же Минас у меня заботливый. Хоть и разговаривает с прислугой холодно, а все лишний раз не дергает.
И вот в такой мечтательно -романтический момент я заметила его. Письмо! Оно висело около штор, чуть прячась за ними. Не задумываясь ни секунды, подбежала и схватила еле видимое, а точнее сказать, видимое только мне письмо. Вернувшись к кровати, села и нажала на печать – две птицы – знак семьи Артемида.
Письмо раскрылось, создавая вокруг меня полог. Я словно оказалась в непроницаемом мыльном пузыре, причем не одна, а с голографическим изображением самого Артемида, и он быстро заговорил:
– Аулерия, я очень рад, что ты еще жива! Я очень испугался, когда узнал о твоем исчезновении.
В этот момент я отвлеклась на Земера, который пытался пробиться ко мне сквозь полог, но у него это не получалось. Он злился, пугая своими длинными клыками и ярко светящимися голубыми глазами.
– Но Тодеус сообщил, что видел тебя, и что ты сейчас находишься на Черной Цитадели. Я все не мог понять причину, по которой ты так срочно сорвалась туда. И знаешь, я вдруг понял, очень четко понял, что ты тогда сделала и почему столько лет никого к себе не подпускала. Ты ведь его ждала. Я прав? – ревность и боль резали мои расшатанные нервы. Я всегда знала, что он любил и продолжает любить меня, но упорствовала, отказывая ему и прочим ухажерам. Я ведь, честно, верила и не прекращала ждать.
Земер неожиданно оставил попытки пробиться ко мне и бросился прочь из комнаты, догадываюсь, к кому он спешит.
– Я кое-что нашел в архивах библиотеки. Это очень древний ритуал темных. Помнишь, как я всегда ненавидел темных и постоянно просил тебя одуматься на счет Минаса. Но ты не слушала никого, только его. А у меня был повод. Я сам видел, как один темный выпил душу моей старшей сестрички. Аулерия, тебя ожидает то же самое, – мое сердце заледенело, болезненно сжимаясь. – Темные не благородные, как ты считаешь. Они на нас не нападают только по одной причине: мы для них еда и материал для ритуалов. Наши светлые души увеличивают их магический потенциал. А сладкая кровь – эликсир, продлевающий жизнь. Я понимаю, что ты не поверишь, но прошу, прочти ритуал, который ты начала.
И из голограммы ко мне на колени упал свернутый вдвое листок. Дрожащими руками я развернула его. Только строчки размывались от набежавших слез. Я не могла поверить, что Артемид прав, но когда, сморгнув, я сумела прочитать, кровь застыла у меня в венах, а волосы от ужаса зашевелились на затылке.
“Ритуал “Заветное Желание” гласило название. А дальше шло его описание, где жирными буквами выделялись особо важные моменты, такие как невинность, любовь, добровольное самопожертвование.
Тут же вспомнились его слова:
– Ради исполнения заветного желания, ты должна быть готова заплатить очень высокую цену.
– Цену? А у меня совершенно нет денег.
– Это не деньги, это нечто большее…
Большее, намного большее. Теперь я стала понимать значение мимолетно брошенных фраз Минаса.
Только как же не хочется верить, что я для него просто материал для ритуала. Неужели все слова были ложью? Хотя нет. Не ложь – а правильно поданная правда. Он любил меня, как нечто очень ценное, как падающую звезду!
– Поверь, ты станешь для меня звездочкой.
Нежный и такой ласковый шепот разрывал мое сердце на части. Кем надо быть, чтобы такое свершить?
– Аулерия! – вдруг ворвался в спальню Минас, за его спиной семенил Земер.
Глядя сквозь слезы в такие любимые глаза, я не могла поверить в его вероломство. Но предательство было очевидным.
Минас подошел вплотную к пологу и взмахнул рукой, развеяв магию Артемида. Я не произнесла ни звука, опустошенная горем, наблюдала за моим жестоким возлюбленным. Он встал на колени возле меня, осторожно взял мои ледяные руки в свои горячие ладони.
– Любимая, – позвал Минас, а я покачала головой.
Только не это слово, только не оно. Темный не должен произносить его, он потерял на это право. Только сказать все это у меня не было сил. Горло сдавили рыдания, сдерживать которые я больше не могла.
Как же унизительно чувствовать себя всего лишь вещью, особенным ингредиентом.
– Аулерия, прошу, не предавай меня. Умоляю, любимая, – продолжал взывать ко мне Минас, а я медленно умирала от боли.
Не предавать? Да кто кого тут предал? Что-то подобное я уже наблюдала. Конечно, на корабле!
– Тодеус, я помню все клятвы, что мы давали друг другу. Одна гласит, что ты никогда не предашь меня!
– Ты сам меня предал, сам! Я верил тебе, а ты! Ты бросил меня одного! Как ты мог? Я же так верил тебе.
– Как ты мог? Я же так тебе верила? Зачем, Минас? Неужели только ради этого? – горько прозвучали мои слова.
Я отдала ему листок, который продолжала держать в руках. Минас даже не посмотрел на него, лист просто ярко вспыхнул и осыпался пеплом мне на колени.
– Любимая, верь мне, прошу, – умолял Минас, снова беря мои руки. – Я все сделаю, чтобы мы никогда не расставались. Слышишь? Никогда. Ты же загадала желание, и оно обязательно сбудется.
В душе у меня все взбунтовалось. Конечно, сбудется! Мне же осталось сделать последний шаг: отдать ему свою жизнь.
Мое желание уже сбылось от и до, кроме одного последнего слова. Спасибо бабушке, которая всегда наставляла меня и приговаривала, что желания исполняются так, как ты их загадала, слово в слово, только результат может быть не тот, каким тебе представлялся.
– Аулерия, посмотри на меня, – попросил Минас.
Я подняла на него свой взгляд, сразу же пожалев об этом. Лучше бы я этого не делала, так как в глазах любимого плескалась боль, которая не могла не задевать меня. Всем своим видом Минас просил не оставлять его, не отворачиваться.
– Я не понимаю, – только и сумела прошептать, с силой зажмурившись. Это просто нечестно с его стороны, так страдальчески смотреть на меня. – Зачем все это, зачем?
– Аулерия, я люблю тебя. Помнишь, как мы хотели быть вместе, навсегда?
Кивнула, горько всхлипнув.
– Смотри, звездочка, это тебе, – Минас, сидя на подоконнике, перелезал ко мне в спальню. Делал он это очень неуклюже из-за сжатого в руке букета полевых цветов. – Доброе утро, соня!
– Доброе, – радостно отозвалась я и, вскочив с кровати, бросилась к брюнету, который уже стоял возле окна.
– Вот, держи. Еще с росой, как ты любишь, – прошептал Минас, заключая меня в объятия.
Я прижала цветы к себе, не устояв, зарылась в них носом. Аромат был просто потрясающим, словно я сама сейчас стояла посреди ромашкового поля. Не хватало только пения птиц и дуновения ветерка.
– Спасибо, ты как всегда превзошел мои ожидания, – лучась от счастья, я не знала, как выразить свою признательность, поэтому, пристав на носочки, быстро поцеловала его в щеку и, освободившись от объятий, пошла на поиски вазы, чтобы поставить цветы в воду.
Только никак не могла вспомнить, откуда начать поиски. Мне ведь никто цветы никогда не дарил. И как Минас догадался, что ромашки мои любимые? Как же это все загадочно и романтично.
Озираясь по сторонам, пыталась вспомнить, где же может быть ваза. За спиной Минас тихо посмеивался, но я не хотела признаваться в своей проблеме. Я понимала, что смотрюсь забавно, стоя посреди комнаты с букетом в руках и потерянно озираясь по сторонам.
– Звездочка, ты как всегда неподражаема. Что потеряла-то? Вазу?
Обернулась к нему и замерла от удивления, он стоял около стола, на котором красовалась ваза, только не моя. Эта была настоящим произведением искусства.
– Я думаю, мой букет потеряется в этой красоте, – поделилась своими сомнениями.
– Как скажешь, – и ваза полетела в окно, а на ее место Минас, словно настоящий фокусник, поставил, достав из-за спины вазу попроще из темно-синего стекла.
– А та разбилась? – расстроенно уточнила у Минаса.
– Звездочка, ну ты определись, какую хочешь эту или ту.
– Мне обе нравятся. Жаль, если та разбилась, – не понимая веселья любимого, обиженно сказала ему.
Подойдя к столу, поставила букет в вазу, шепча заклинание создания воды. Расправила красиво цветы, чтобы букет казался еще пышнее, и незаметно для себя оказалась в ловушке Минаса. Его сильные красивые руки опирались о стол с двух сторон от меня. Почувствовала, как он прижался ко мне, положив подбородок мне на плечо.
– Тебе понравился подарок? – теплое дыхание защекотало ухо.
Рассмеявшись, попыталась уклониться от приятной щекотки, но мужские руки тут же обхватили меня за талию, никак не отпуская.
– Не шевелись,– попросил Минас, вжимая меня в себя. Это было так восхитительно, что от блаженства прикрыла глаза, тая от такой близости с Минасом.
– Как же я не хочу с тобой расставаться. Вечность, как бы мне хотелось выиграть для нас целую вечность, моя любовь. Только ты и я. Давай сбежим на край вселенной ото всех, чтобы никто не нашел? И будем наслаждаться нашей любовью.
– Тебе что-то угрожает?– испугавшись за любимого, спросила у него, одновременно поворачиваясь в его руках.
– Все хорошо, – я слышала печаль и безысходность в его голосе, но не понимала причины.
Спросить, что с ним, я не успела, так как двери распахнулись и в комнату ввалились остальные ребята. Артемид с ходу стал возмущаться:
– Аулерия, ну сколько можно тебя ждать? Скоро занятия, а ты даже не одета!
Испуганно ойкнув, я попыталась укрыться от глаз веселящихся парней. Минас, конечно, меня закрыл, но все равно было стыдно. Одно дело, когда меня видит в таком виде любимый, а другое, когда все остальные.
– Кто вас пустил в женскую общагу? – возмутилась, недовольно глядя из-за спины Минаса на Артемида.
– Ну, это же я! – самодовольно улыбнулся староста класса, весело подмигивая.
– Выйдите, мы сейчас спустимся, – строго бросил Минас парням.
– Эй, голубки, только недолго, – весело крикнул Арадиэль, уводя остальных за собой.
Последним выходил Артемид, его взгляд остановился на цветах. Усмехнувшись, он обратился к Минасу:
– Так это ты, темный, первогодок заставил на заре цветы рвать, солгав, будто это очередное вступительное испытание в клуб?
Удивленно вскинула голову и успела заметить искорки веселья в глазах любимого. Стукнула его по груди, но Минас прижал меня к себе крепче, чтобы я не буянила.
– И кстати, это не из твоего окна, Аулерия, вазы вылетают? Ректору чуть на голову не упала. Так что, готовься, – многообещающе закончил Артемид и прикрыл за собой дверь.
– Минас, – ужаснулась я предстоящему выговору.
– Аулерия, я возьму вину на себя. Тебе ничего не угрожает, успокойся любимая. Не надо портить такое прекрасное утро, – опять очень тоскливо произнес Минас, все никак не желая расцеплять свои руки.
Я поверила и уткнулась лицом в его рубашку, вдыхая такой непередаваемый мужской аромат.
Очень непривычно было видеть Минаса чем-то опечаленным, это не могло не беспокоить меня, заставляя задуматься о причинах его настроения.
– Я уверена, что ты сможешь выиграть для нас вечность. Я верю, что все у тебя получится, – попыталась приободрить любимого, но вместо этого он лишь еще сильнее сжал меня в объятиях.
– Если бы я только мог, – чуть слышно прошептал Минас. – Ты бы хотела прожить со мной вечность? Ведь это так долго.
Удивилась глупости вопроса.
– Конечно, я мечтаю прожить с тобой вечность. Я же люблю тебя, – с жаром ответила ему, пытаясь достучаться до него, желая стереть привкус безысходности, который оставался после каждого слова Минаса.
– Я тоже, только иногда любовь умирает быстрее, чем заканчивается жизнь, – не унимался любимый, обижая меня своим недоверием.
– Моя любовь не умрет никогда! – уверенно произнесла, твердо глядя в его красивые и такие печальные глаза.
– Моя тоже. А раз так, то нам поможет только чудо…
– Помню, – прошептала, глядя в черные глаза, – ты сказал, что нам поможет только чудо. И для этого чуда ты собираешься меня убить?
– Нет, я подарю тебе жизнь, – Минас все сильнее сжимал мои ладони, не замечая, что делает мне больно.
Я даже не поморщилась, продолжая выяснять правду.
– Тебе нужна моя душа.
– Да, только твоя. Ты моя звездочка, и никто мне больше не нужен. Я сплету наши души вместе. Мы никогда больше не расстанемся, я обыграю вечность. У меня получится, только нужно, чтобы ты не сомневалась во мне. Ты должна быть со мной до конца, Аулерия. Не предавай меня, прошу! Ты мне нужна, любовь моя, – с жаром шептал Минас и прижимал мои ладони к своим губам, оставляя на каждом пальчике нежный поцелуй.
Кожу слегка покалывало там, где касался любимый губами. В этот миг хотелось просто уснуть, уснуть, забыв о письме. Зачем я вообще о нем узнала? Даже если Минас хочет меня убить, я прожила бы счастливо в неведение свои последние секунды жизни. Только Артемид мог омрачить нашу радость с любимым.
– Аулерия, – снова подняла взгляд, попав в ловушку магнетических черных глаз, утопая в теплой нежности.
Я терялась в раздумьях. Конечно, я могу поверить Артемиду и всю жизнь потом сомневаться, а вдруг ошиблась, и жалеть о несбывшейся любви. А захочу ли я тогда жить без него, без любимого? Поверить Минасу и, может быть, погибнуть? Погибнуть, но еще хоть чуть-чуть побыть с ним, любить его, ловить на себе его обожающие взгляды. Наверное, я выбрала бы второе. Рискнула бы всем. Все равно без Минаса я как неживая. А так есть шанс. Всегда есть шанс в последнюю секунду загадать заветное желание.
