Текст книги "Бар на окраине (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– А помочь по-дружески? Может, есть знакомый капитан, который возьмёт меня на борт? Я не могу зарегистрироваться, но деньги есть.
– Что у вас случилось? – тихо спросил меня капитан, а я поникла.
– Как обычно бывает. Любовь прошла.
– Он тебе изменяет?
Кивнула, так как это была правда, пусть и половинчатая.
– А ты вообще в курсе, что он голубой, – жёстко спросил меня капитан, а я удивлённо подняла на него глаза. – Вижу, что не знала. Так что он тебя просто никогда и не любил.
– Откуда вы знаете, что он голубой?
Капитан помолчал, но всё же ответил:
– Да об этом все знают в особых кругах. Он давно мне понравился. Я как увидел его, влюбился, а он моих намёков не понимал. Но всё же мы с ним переспали, Силия. А он не признаётся. Делает вид, что этого не было. Так что я в таком же положении, как и ты, тоже отверженный.
Мы помолчали. Я в шоке сидела и не знала, что сказать. Я не видела никаких намёков со стороны капитана! И Галиад не видел, или видел? Правда, был один непонятный момент.
– Мне Галиад сказал, что я вам понравилась.
Кристомет усмехнулся.
– Я не знаю, как ты на это отреагируешь, но я предложил ему секс втроём. Он отказал.
Я сидела, поражённая низостью Кристомета. Вот так вот и получается: думаешь, что нравишься кому-то, а ему просто нужно через тебя добраться до другого. Или до твоей подруги, или, как сейчас, до твоего возлюбленного.
– Он идёт, – коротко шепнул капитан Зих, а я не поняла, о ком он.
Повернулась и обомлела. Галиад шёл к нам, злой, но всё такой же красивый. Волосы убраны в хвост, белая рубашка, которую он одевал на работу, с тонким чёрным галстуком, строгие чёрные брюки, начищенные до блеска ботинки. Кристомет встал, я тоже. Хоть и держалась с независимым видом, но поджилки тряслись. Я боялась, что он ударит меня, столько в его глазах плескалось злости.
– Кристомет, – поздоровался с капитаном Галиад, кивая. Тот поздоровался в ответ.
Я отступала от бывшего начальника, пытаясь выдержать расстояние.
– Она никуда не полетит, – заявил Тадар капитану.
– Отчего же? – удивился Кристомет. – Я уже дал ей слово, что полетит.
Я удивлённо рассматривала мужчин и поняла, что пора бежать. И на Палуте полно городов, где можно затеряться.
– Не полетит, – возразил Галиад, улыбнувшись так, словно все свои зубы старался показать. – У нас свадьба.
– О, сбежала из-под венца, романтично, – усмехнулся капитан. – Тем более нужно помочь ей.
– Силия, – обратились ко мне мужчины одновременно, а я отвернулась и пошла к лестнице. Гордость и страх меня подстёгивали. После признания капитана лететь с ним куда-либо было страшно, а вернуться с Галиадом гордость не позволяла.
В итоге я опять сбежала, не оглядываясь, злясь на себя, на Галиада с его интрижками. Я заметила его машину, обошла по диагонали, врываясь в поток людей. Шла к остановке аэробуса, костеря себя последними словами. Надо было остаться и поговорить, постараться доказать, что он не прав. Но только как это сделать, если он не хочет ничего менять? Жёсткий захват за плечо вырвал меня из потока спешащих людей, я испуганно взвизгнула, оказавшись лицом к лицу с Галиадом.
– Я за тобой ещё и бегать должен? – шипяще спросил он. – Что за детские выходки, Силия? Мы же договаривались, что сбегать ты не будешь.
Он вглядывался в мои глаза, я же упрямо молчала и пыталась отцепить его пальцы, которые больно впивались в плечо.
– Почему молчишь? – ругал меня Галиад.
Мы стояли в потоке людей, которым мешали, как камни в русле реки. На нас оглядывались, ворчали. Но мужчине было безразлично окружающее недовольство, он сам был полон злости на меня.
– Я не пи-то-мец, – с трудом по слогам произнесла.
– А кто ты?! – взорвался Галиад. – Кто? Любовница, которую трахают по выходным, чтобы отдохнуть от семейных уз? Содержанка, которая даже права голоса не имеет? Сбежавшая невеста от ненавистного жениха? Тебе так отвратительно своё положение, на которое ты сама согласилась? Ты добровольно отдалась мне!
Он кричал, а люди от любопытства останавливались. Я же, отбросив гордость, пыталась не обращать на них внимание.
– Как отдалась, так и ухожу! Я отдала тебе свою любовь, но не позволю по ней топтаться! У меня есть гордость.
– У тебя осталась лишь гордость, – холодно остановил меня Галиад. – Но и её ты потеряешь, если уйдёшь сейчас. Я разрушу твою жизнь. Ты умрёшь в нищете, больная и голодная. Ты будешь скулить в подворотне, мечтая вернуться ко мне!
Я вырвалась и бросилась от Тадара. Меня душили слёзы. Вот как оказывается. Так просто не даст уйти, решил уничтожить меня окончательно.
– Так кто ты как не питомец, милая! Ты не привыкла к улице, но так стремишься к ней! А ещё кичишься своим происхождением, наследница Дерит!
Его слова больно ранили, я оглянулась, опять вскинув руку в неприличном жесте. Между нами не было никого, так как люди не мешали нам выяснять отношения, наслаждаясь развернувшимся представлением. Голоса девушек, объявляющих посадки на аэробусы, создавали какую-то нереальность происходящего. Подумать только, я ругаюсь с Галиадом на улице! Но сердце болело в груди, и хотелось сбежать от того, кого я любила.
– Да пошёл ты, знаешь куда? – выкрикнула я.
– Знаю, – угрожающе усмехнулся Галиад, медленно приближаясь, – и там я уже был, а тебе понравилось.
Я сжала кулаки, возмущённая его словами. Но не нашлась что ответить, поэтому развернулась и направилась к аэробусам. Я не могла поверить, что он такое сказал. Он издевался надо мной, хотел унизить ещё больше.
До аэробуса было так близко, но Галиад развернул меня к себе, крепко прижимая к груди.
– Силия, прекрати. Прости, я перегнул палку. Прости, только не уходи, прошу, – стал шептать он, зарываясь рукой в волосы, больно сжимая их в кулак. – Я злюсь на тебя, милая. Очень злюсь. Как ты вообще посмела уйти!
Я подняла на него глаза и твёрдо произнесла:
– Я не питомец.
– А кто ты? Глупый маленький котёнок! Неужели ты ушла от меня? Ты хоть понимаешь, что бы тебя ждало? Ты хоть иногда задумываешься, прежде чем что-то сделать? Хотя о чём это я, конечно же, нет. Поэтому тебе и нужен хозяин, который будет всегда о тебе заботиться.
Я стала вырываться, требуя отпустить меня. Но Галиад больно дёрнул за волосы и впился злым взглядом мне в лицо.
– Силия, – прошипел он, а я ударила его коленом в пах. Хватка сразу ослабла, я высвободилась и отошла на пару шагов от скрючившегося Тадара.
– Галиад, пора заканчивать представление. Я люблю тебя, ты понимаешь это или нет? Знаешь как больно, когда ты издеваешься над моими чувствами? Неужели думаешь, что я позволю тебе вытирать ноги о свою любовь, о мои чувства к тебе? Да лучше расстаться сейчас, пока остались светлые воспоминания, чем потом, когда ты выбросишь меня, как ненужный хлам. Ты не понимаешь, каково это – стремиться к тому, кого любишь, а получать лишь усмешку и позорную кличку. Питомец! Да ты в своём уме, Галиад?
– Любишь меня?! – усмехнулся он, выпрямляясь. – Значит любишь! А любить – я читал – это самоотдача, это не требовать ничего взамен!
– Это взаимоуважение, это чувства! – парировала я.
– Это глупости, Силия! Глупости для маленьких девочек, чтобы затащить их в постель и трахнуть хорошенечко. Вот что значат все слова о любви. Где она твоя любовь, коли ты сбегаешь каждый раз, если что-то не по тебе? Ты себя любишь, а не меня!
Я замолчала, качая головой. Нет, этого не может быть. Я люблю его, я на всё готова ради него, но только из-за любви.
Я слышала, как люди обсуждают тему нашего разговора. Как мужчины поддерживают Галиада, а женщины меня.
– Ты дурак! – в сердцах выкрикнула я и побежала к аэробусу, не видя его номера, так как маршрут был для меня неважен.
Заскочила на последнюю ступеньку, и двери с неприятным шипением стали закрываться, но тут кто-то меня поджал, заставляя подняться ещё выше.
– Сама дура и истеричка, – гневно прошипел Галиад за моей спиной. – Заплати за меня, у меня нет налички.
– Сам плати, – проворчала в ответ.
– Я, по-моему, и так уже достаточно заплатил за тебя, невестушка. По всем долгам заплатил, все кредиты закрыл, даже родовой дом выкупил, а ты не можешь оплатить за мой проезд.
Люди стали оборачиваться, прекрасно слыша злой голос Галиада. Я обернулась к нему, показала кулак, затем всё же купила ему билет и отдала со словами:
– Квиты.
Галиад сжал бумажку и усмехнулся, прижимаясь ко мне ещё крепче, а рукой обнимая за талию.
– Да ты со мной по гроб жизни не расплатишься, дорогая. Я же ремонт в твоём доме сделал, всё строго по старым снимкам, чтобы стереть у тебя воспоминания о бывшем муже, разграбившем твоё наследство.
– Что? – возмутилась я, разворачиваясь к нему лицом, так как на косые взгляды незнакомцев смотреть было противно. Причём противно потому, что они явно считали меня неправой. – А кто тебя просил восстанавливать? А бы сама всё сделала.
– Да? И на какие деньги? Тебе бы столько в жизнь не заработать. А то, что на твоих счетах, я заморозил.
Я прикрыла глаза, чтобы не видеть так близко лицо любимого. Он прав, тысячу раз прав. Чтобы отремонтировать особняк родителей, нужна была слишком большая сумма.
– Не глупи, милая, – ласково шепнул Галиад.
Я открыла глаза, но упрямо молчала. Вишнёвый омут затягивал, и пришлось отвернуться. Пожилые дамы настороженно наблюдали за нами из первых рядов салона, как и те, кто стоял на площадке.
– Тебе нужен я, а ты мне, – соблазнял любимый, прекрасно зная, как на меня действует его голос.
– Зачем? Зачем тебе такая зверушка, как я? Любить ты меня не любишь, так как и слово-то это тебе незнакомо. Зачем, Галиад?
Дверь открылась, и мы вышли на улицу, выпуская тех, кому нужно было сходить на этой остановке. Тадар всё также держал руки на моей талии, не отпуская меня ни на шаг. Я оглянулась – пассажиры с любопытством смотрели на нас. Вдруг водитель крикнул нам:
– Заходите, чего застыли!
Я удивлённо моргнула, а Тадар потащил меня обратно в салон аэробуса. Люди оживились.
– Не слушай его, – прошептала мне старушка преклонных лет в соломенной шляпке, украшенной тканевыми цветочками. – Гони прочь. Все они так поступают. Думают, заплатили, теперь могут делать, что вздумается, а про семью забывают.
– Да, да, – поддержала её соседка. – Как с детьми сидеть, так на работе они устали, бедненькие, а дети тоже с отцом хотят побыть.
– Э, что такое говорите? – склонился над престарелыми женщинами брюнет с густыми бровями, жестикулируя рукой. – Он же всё для неё купил, дом, мебель, а она его бросить решила. Как не стыдно, девушка, совесть имейте, разорила парня и в бега. Понятно, что он не отпускает.
– Да не любит он её, она же сказала! – обернулась к нему белокурая мадам, толкая соседнего мужчину плечом. – Как можно требовать от кого-то любви, когда не мил ты?
Я испуганно смотрела, как растекается ухмылка на губах Галиада.
– Я тебя предупреждал, милая, что любви нет. Я могу предложить тебе нечто иное, куда более крепкое, чем твоя любовь. Ты уже строила свои отношения на любви, разве нет? Он бросил тебя, а я? Я, как дурак, бегаю за тобой, пытаюсь убедить, что ты не права.
– Галиад, хватит паясничать. И тебе, и мне известно, что ты не отпускаешь меня из-за того, что я для тебя удобный вариант – обедневшая благородная девица с родословной. Как ты тогда сказал? Такой родословной в столице мало кто может похвастаться?
Бабушки на первых рядах возмущённо зашептались. Галиад обернулся к ним и смерил взглядом, а я победно улыбнулась.
– Если бы так нужна была твоя родословная, я бы её просто купил. Согласись, за деньги сейчас можно купить что угодно.
Дверь очередной раз открылась, но никто не спешил на выход, и водитель её быстро закрыл, когда я захотела спуститься вниз, а Галиад выставил руку, преграждая дорогу.
– Не глупи, Силия. Я никогда ни за одной женщиной не бегал, только за тобой.
Мужики поддержали Тадара, соглашаясь, что это показатель. Я склонилась к его губам, заглядывая в вишнёвый омут глаз, и ехидно спросила:
– А за мужчинами?
Тадар усмехнулся, кладя ладонь мне на затылок, столкнув наши лбы.
– Тем более за ними. Это они за мной бегают.
Люди странных реплик не поняли, но слушали молча. Я прикрыла глаза и повторила твёрдо, чтобы он понял, что нужно что-то менять.
– Я не питомец.
– А кто ты, Силия?
– Я твоя единственная и любимая невеста, которая очень хочет стать самой лучшей в мире женой, но любимой, обожаемой. Мне это нужно, Галиад, нужно больше, чем все твои деньги. Я умираю, если не вижу отклика на свои чувства. Это больно, когда от тебя отмахиваются как от…
– Я понял, – остановил меня он, не дав договорить.
– Что ты понял? – отстранилась я. Я стояла и ждала его ответа. Галиад оглядел людей, которые тоже ждали его ответа.
– Да гони ты её уже взашей! Совсем оборзели! Кормишь, поишь их, одеваешь, и всё недовольны, внимания им мало. Да какое внимание, когда отпахаешь в две смены и только мысль о еде и сне! Чё, думаешь, единственная? Да он таких, как ты, знаешь, сколько себе найдёт! – не выдержал водитель аэробуса. – Стоит тут, благородная. Распустила перья, родословной своей гордится.
Я обернулась к нему. Аэробус стоял на остановке, но двери так и были закрыты. Всё внимание водителя было приковано к нам. Мужчины тоже стали согласно ругать своих жён, а женщины отстаивать меня. Я же растерянно озиралась. Назревала настоящая потасовка, люди начинали ругаться грязными словами, атмосфера накалялась с каждой брошенной фразой.
– Пасть захлопни, – жёстко приказал Галиад водителю, как зачинщику беспорядка.
– Сам захлопнись! – рявкнул тот в ответ.
Я протянула руку к экстренному открыванию дверей, и мы с Тадаром вышли. Я демонстративно достала телефон и сфотографировала номер аэробуса, так как водитель угрожал избить Галиада, называя его тряпкой и размазнёй, подкаблучником и что это из-за него женщины такие стервы, житья нормальным мужикам не дают.
Аэробус уехал, а мы остались стоять на остановке возле городского парка. Галиад обнимал меня, тихо посмеиваясь.
– Глупая ты, Силия. Меня бы сейчас избили, и ты могла бы спокойно сбежать. Кости сращивают больше двух недель. Была бы тебе фора.
– Сам глупый, как будто я мечтаю увидеть тебя избитым, – тихо отозвалась в ответ, разглядывая маникюр, изрядно испорченный временем. Пора было сходить к мастеру, чтобы обновил вид ногтей.
Галиад притянул меня к своей груди.
– Дурочка, ты хоть осознаёшь, что порой питомцы для своих хозяев ближе, чем законные жены и дети. Хоть раз задумывалась, зачем вообще их заводят?
– Ты сам глупый. Я человек, а питомцы животные, они будут любить хозяина за еду и уют, а люди строят отношения на основе чувств.
– Поехали домой, а то опять договоримся, – позвал меня Тадар, доставая свой телефон.
– Не хочу, – отозвалась в ответ, отстраняясь.
– Почему?
– Опять посадишь в кресло и будешь строить из себя доброго хозяина, – с обидой произнесла ему.
– Буду, – кивнул он и шагнул ко мне. – А ты станешь тем питомцем, вокруг которого хозяин кружится, пытаясь выполнить любое его желание. Не находишь, что ты получаешь больше, чем я?
Я закатила глаза и топнула ногой.
– Да любви я от тебя хочу! Хочу, чтобы видел во мне равную, а не зверушку. Я же не называю тебя… – я стала придумывать животное, на которого похож Галиад, а на ум приходит только белый тигр. Даже если и обозвать его тигром, то он расценит это как комплимент.
– Ну и как же ты собралась меня называть? – усмехнулся он, снова обнимая и заглядывая в глаза
Я расстроенно вздохнула.
– Да не знаю кто.
– Я твой хозяин, – самодовольно улыбаясь, произнёс он, – и перестань меня ревновать и что-то требовать. Меня уже не исправишь, как и тебя.
Я помолчала, удивляясь, как ловко он поставил меня на место. Значит, меня он не пытается изменить? Как мило. Подстроить под себя не означает изменять. Но мысль, что он всё для меня делает, приятно грела моё самомнение.
– И ещё, я в тебя кончил, милая. И не раз. А это показатель моего доверия тебе, да, видимо, зря. Своих детей я не разбрасываю по Галактике. Если уж и собираешься от меня всё же уйти, то сначала анализы сдай.
– Галиад, ты невыносим! – выругалась я, отталкивая его от себя. Я же только успокоилась. Какие, в чёрную дыру, анализы?! Я ему про чувства, а он про секс!
– А что я такого сказал? – наигранно удивился Тадар, опять начиная заводиться. – Я, вообще-то, несу ответственность за тебя и своих детей с такой-то пустоголовой матерью, как ты! Да за тобой глаз да глаз нужен, вечно во что-то вляпаешься. Ты, вообще, зачем к Кристомету поехала? Он же только и мечтает тебя в койку затащить! А ты представляешь: три месяца жить в каюте капитана, который только и будет, что трахаться с тобой и кормить. Сама понимаешь, высоких порывов от Кристомета ждать не приходится.
– Да он тебя трахнуть мечтает, а не меня! – выкрикнула в ответ. Благо остановка была безлюдная, да и из парка никто не выходил. – Он, кстати, тоже не по девочкам. И знает, что это был ты!
– Врёт он всё. Не по девочкам он, как же. Да он только девочек и выбирал, и предлагал вдвоём их сделать, – жёстко бил словами Тадар. – И тебя предлагал вдвоём. Да только я своим не делюсь.
Ну вот как он так может: вроде и ругается, а приятно слушать. К остановке подъехала машина Тадара, он подхватил меня под руку и, не слушая моих воплей, затолкал в салон, придерживая голову, чтобы не ударилась.
– Силия, – выдохнул он мне в губы, когда крепко сжал в объятия, навалившись своим немалым весом, – я так на тебя сейчас зол. Ещё раз выключишь телефон, накажу. Я чего только не представил себе, когда ты не вернулась домой. Я ждал тебя, пока не позвонила маман и не сказала, что ты, пьяная, веселишься в баре.
– Мне тяжело, – просипела я, сама же млела от того, что он нервничал, что всё же ждал, что я вернусь, забывая, что я гордая.
– Мне тоже, – отозвался Галиад, – очень тяжело, что ты так просто можешь меня бросить, причём кричишь, что любишь. Зачем мне такая любовь, которая так легко предаёт? Я ни за что не полюблю тебя, Силия. Слышишь? Никогда не полюблю.
А затем он впился в мои губы очень властным поцелуем. Было болезненно и неудобно, было больно от того, что он никогда не полюбит. Слёзы брызнули из глаз снова. Я так перед ним слаба, что это пугало. Поцелуй изменился, его губы ласкали, дарили нежность. Я же не могла остановить поток слёз и оттолкнула от себя Галиада, так как задыхалась.
Тадар усадил меня на колени, укачивая.
– Ну чего ты ревёшь? – укоризненно спросил он.
– Почему никогда не полюбишь? – переспросила его.
– Потому что это чувство непостоянно, я же объяснял тебе уже, милая.
Он достал платок и сам стирал мои слёзы. Улыбался тёплой улыбкой, рассматривая с затаённой нежностью.
– Я что, недостойна любви? – тихо спросила, понимая, что это истерика.
– Ты достойна большего, – шепнул Галиад.
Я не знала, что может быть лучше любви, самоотверженной, без границ, самой настоящей, что опаляет сердце, что дарит крылья и свет. Что может быть лучше и больше этого?
– Я не понимаю, – шепнула ему в ответ.
Галиад усмехнулся.
– Я уже догадался. Понимала бы, не сбежала и не повторяла о любви. Рассудительнее нужно быть, милая. Тебе такой жених достался, а она в бега. Да тебе завидует каждая, кто меня знает.
– Меня впору жалеть. Оказывается, твои пристрастия к мужчинам и не секрет вовсе, – возразила на его заносчивые замечания.
– Не секрет, – согласился со мной Галиад.
Мы как раз остановились возле его особняка. К нам спустился дворецкий, который и открыл дверцу машины. Галиад вышел первым, подал руку мне. Я оперлась на неё, оглядывая красивый многоэтажный дом. Вот я и возвратилась туда, откуда так стремилась сбежать.
– Ты, верно, устала, милая, – ласково произнёс Тадар.
Я удивлённо моргнула, смерила его подозрительным взглядом, затем обратила внимание на следящего за нами Максимо. Это для него, что ли, представление устроил? Да вроде прислугу не принято стесняться.
– Да не так уж и сильно, – возразила, хотя по этикету должна была поблагодарить за заботу.
Галиад улыбнулся.
– Тогда давай выберем тебе платье. Я понял, что это для тебя важно. Важнее, чем моя работа, чем всё в этом мире. Мне маман объяснила, что для невесты платье самое главное. И понимает, почему ты взвилась, даже бросила меня и пригрозила разорвать помолвку. Эти ваши женские штучки порой совершенно непонятны мужчинам. Поэтому, Силия, если это важно для тебя, так и говори. Не надо загадок и устраивать сцены. Просто короткое «это важно для меня» и я всё пойму, даю слово.
– Галиад, я ушла не из-за платья, а из-за того что ты обозвал меня.
– Суть проблемы не в том, как я тебя назвал, а в том, что не остался с тобой выбирать платье. Если бы я не ушел тогда, то ты бы не психанула, так ведь?
Я открыла рот, возмущённо ахнув. Нет, каков нахал! Так это я виновата?!
– Ведь правда, Силия, – промурлыкал Галиад. – Ты хотела провести со мной время в поисках платья. Это очень важно и ты хотела ответственность за его выбор спихнуть на меня! А когда я попытался объяснить, что я занят работой, ты обиделась.
– Нет. Ты назвал меня питомцем, ты носом ткнул, что я для тебя животное, бесправное и безголосое. Всё, что мне можно, – это исполнять твои приказы. В бар, так в бар. Секс, так секс. И попробуй слово вставь против! – опять завелась я. Я выдернула свою руку и направилась в гостиную, а Галиад шёл следом, издеваясь:
– Милая, тебе любой расскажет, что женщина должна подчиняться своему мужчине-защитнику. А это я.
Я развернулась к нему лицом, и он поймал меня в объятия, улыбаясь.
– Не знал, что я охотник, но ты разогрела во мне азарт хищника. Ты попалась, Силия. Ты будешь подчиняться, ты будешь делать всё, что я захочу.
Его пальцы погладили меня по щеке, а губы накрыли мои.
Мужчины порой смешны в своём желании всё контролировать. Хотя доля правды в словах любимого была. Женщина подчиняется мужчине, а он думает, что она в его власти. Прикрыв глаза, я поддалась соблазну, мысленно усмехаясь. Значит, он всё же побежал за мной, не просто бегал и искал по городу, но нашёл и привёз домой. Он думает, что сам нашёл меня, что Ани раскололась от его давления. И маман сыграла свою роль, надавив на совесть сына. Ведь если бы не она, Галиад бы до утра сидел дома и ждал меня. Я для него что-то да значила, жаль, что не то, что хотелось бы мне.
Я крепче обняла его за шею, вкладывая в свой поцелуй весь страх ожидания. Он сам виноват, что сразу не позвонил, сразу не стал пытаться вернуть меня. Когда же воздуха в лёгких не осталось, мы нехотя остановились, заглядывая в глаза, тяжело дыша. Галиад облизывал губы, ухмыляясь.
– Силия, я всё ещё не могу поверить, что ты бы улетела от меня. Почему? Я не понимаю. Ты же любишь меня, почему каждый раз пытаешься сбежать?
– Я боюсь тебя возненавидеть. От любви до ненависти слишком маленький шаг. И можно не заметить и переступить незримую грань. Я слишком сильно тебя люблю, Галиад. Я боюсь потерять это чувство.
Он гладил пальцами мои щёки, нежно проводил по лбу, убирая волосы за уши.
– Ты странная, Силия. Другая бы боролась за меня. Закатывала истерики, требовала.
– Я не одна такая, есть ещё такие же, как я.
– Я встретил лишь тебя. Наверное, остальных уже разобрали, – пошутил Тадар.
Мы стояли в гостиной и не могли насмотреться друг на друга. Я обняла его за талию, млея от того, как ласково он гладил меня, от его тёплой улыбки.
– Маман сказала, что это не первая твоя истерика, и до самой свадьбы ты мне их закатишь раз двадцать, и что вообще у невест в этот период с головой непорядок, так как нервы натянуты до предела. Что ты не исключение, а я просто не заметил, что ты нервничаешь. А я и вправду не заметил. Я плохой хозяин, Силия. Но я исправлюсь, только не уходи больше. Просто говори, что для тебя важно. А то меня не прельщает мысль стоять у алтаря и ждать тебя, а ты, возможно, в этот момент уже садишься в космический корабль, чтобы сбежать от меня очередной раз. Маман говорит, что таких случаев полно, девушки боятся ошибиться в мужчине. Боятся и делают глупости.
Я застонала в голос. Ну маман Розалия даёт. Что за сентиментальный роман она ему рассказала? Я же не из-за этого обиделась на него, а из-за того, что он продолжает считать меня своим питомцем.
Тадар рассмеялся, глядя на моё страдальческое лицо, затем подвёл к дивану, бодро сообщая:
– Так что давай выбирать платье. От модистки я отказался. Пролистал её каталог, всё слишком вычурно. Ты такое не наденешь.
– Галиад, – тихо позвала я его, – ты же понимаешь, что я не хочу быть твоим питомцем, зачем повторяешь это раз за разом? И ты постоянно говоришь о детях. Как к ним ты будешь относиться? Они же будут от питомца.
Тадар долго молчал, сжимая пульт в руках. Он включил телевизор, чтобы выйти в сеть, на сайты свадебных салонов.
– Силия, это дети. Это наши с тобой дети. Я не знаю, как буду к ним относиться. У меня не было никогда детей. Я водился с детьми, мне понравилось. Но это были не мои дети. Это слишком сложный вопрос. Придёт время, и мы узнаем, как я к ним буду относиться. Ты же не ждёшь от меня лжи? Ведь не ждёшь? Нет? Я, конечно, могу сказать, что буду всё своё время проводить с ними, но водитель аэробуса, кстати, был прав. Порой тяжело выкроить для семьи время, и этот вопрос ляжет на твои плечи. Короткое «это важно для меня» и я услышу. Давай такие моменты обсуждать.
– Хорошо, договорились, – кивнула я, и когда Тадар усмехнулся, поворачивая голову к экрану, я ему со всей серьёзностью заявила: – Я не хочу быть твоим питомцем, это важно для меня. Я не животное, я человек.
– Котёнок, – мягко позвал он, и я замолчала, ожидая продолжения. Галиад улыбнулся, погладил по щеке костяшками пальцев. – Своенравная кошка. Ласковая киска.
– Галиад, – возмутилась я, не понимая, что он делает.
– Да, моя кисонька, – тут же отозвался он.
– Ты меня, вообще, слышал?
– Да, ты сказала, что это важно для тебя. Я понял. Давай смотреть платье.
– Но ты так и не ответил! – возмутилась в ответ, заслоняя собой экран.
Я вглядывалась в его лицо и видела, как он веселится.
– Я ответил, милая.
Мягко произнёс он, легко поцеловал и развернул меня к экрану, усаживая к себе на колени, тихо бормоча себе под нос, так, что еле расслышала:
– Как же я раньше не заметил. Точно, кошка.
– Ты о чём сейчас? – строго спросила, оборачиваясь. Ведь обо мне говорит. Я это знаю.
– Ты похожа на кошку. Такая же своенравная, ласковая, гордая. Даёшь себя гладить, но при этом остаёшься царственной особой, как все кошечки. Игривая и строгая. Очень похожа.
– А ты на тигра, – не выдержала я. – Такой же вальяжный и сам себе на уме.
– Ну, значит, мы нашли друг друга, – развеселился Галиад, крепче обминая. – Мы будем самой красивой парой. Сейчас выберем тебе умопомрачительное платье, в котором ты будешь неотразима.
Я тяжело вздохнула. Нет, он не исправим.
– А ты про анализы пошутил? – уточнила у него.
– Нет конечно. Я всегда серьёзно отношусь к этому. Дети – это слишком для меня большая роскошь. Многие захотят через них влиять на меня. Так что имей в виду – дети мои. Если собралась сбегать, только без них. Я своим не делюсь.
– Ты так жесток порой, – тяжело вздохнула, мысленно возмущаясь его словам.
Дети – это частичка каждого родителя. От мужчины в этом процессе нужен лишь толчок, лишь ДНК, и женские клетки делятся, создавая нового человека. Как они могут претендовать на то, что создано женщиной?
– Ты тоже, – невозмутимо отозвался Галиад, перелистывая страницы свадебного салона. – Мы идеально друг другу подходим.
Я сомневалась на этот счёт. Слишком уж мы разные. Развязный прожигатель жизни, у которого ответственности, оказывается, столько, сколько мне, ответственно относящейся к своим обязанностям, но совершенно ничем не занятой, и не снилось. Я мудро промолчала, включаясь в поиск того единственного достойного платья.
