Текст книги "Бар на окраине (СИ)"

Автор книги: Вера Окишева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2

Мне кажется, Галиад обманывал себя. Он не хотел попробовать, он именно хотел его съесть. К этой мысли я пришла, когда Кристомет закинул голову, и вены на его шее вздулись от напряжения, а Тадар чуть подался вперёд, хищно наблюдая за ним. Смотреть на то, как капитан, держа девушку за волосы, направляет её голову, чтобы поглубже вобрала его член, было откровенно противно. А вот наблюдать за возбуждённым начальником – другое дело. Как он ласкает свои губы пальцем, как прикусывает ноготь, чуть щуря глаза. Показное спокойствие, но в глазах лихорадочный блеск. Я задумалась, а кем он любит быть – доминантом или же пассивом? Он выглядел хрупким в сравнении с капитаном. И, скорее всего, Кристомет оказался бы сверху. Прикрыла глаза, чтобы не видеть это как наяву. Нет. Не хочу портить представление о начальнике.

– Силия, с закрытыми глазами мало что увидишь, а вот слух обостряется, и заведёшься быстрее, поверь на слово, – насмешливо шепнул Галиад совсем рядом. – Ну же, это не страшно.

– Это противно, – призналась начальнику, открывая глаза. Он сидел, облокотившись на подлокотник и подавшись вперёд.

– Не противно. В этом положении мужчина очень уязвим. Ей стоит лишь сомкнуть челюсти и, поверь, будет адски больно и страшно. Это полное доверие партнёру и ожидание получить незабываемое удовольствие.

– А вы тоже любите, когда вам…

– Сосут? – помог мне начальник.

Я кивнула, схватившись за бокал, запивая странную горечь во рту. От таких разговоров меня начало мутить.

– Ну, в этом есть свои плюсы. Но тебе я точно это дело не доверил бы, так что расслабься и начинай смотреть на всё это с эстетической стороны. Хочу услышать твою точку зрения. Смотри, как напрягается его пресс.

Я испугалась. До икоты. Я ведь даже не намекала ему ни на что. Почему он так сказал? Я отставила бокал и решила, что лучше сказать начальнику правду. Ради этого он меня и привёл. Как партнёр я его не устраиваю, как женщина тоже, а вот как собеседник – да.

– Мне не нравится его выражение лица. Такая надменность. Это унизительно.

– Это маска. Называется вожделение. Надменности здесь нет, а вот желание поскорее кончить – да.

– Тело его слишком, м-м-м, – я окинула взглядом капитана, отмечая ширину плеч, пару старых шрамов. С точки зрения эстетики он обычный. Таких спортивных тел полно в любом журнале. – Он волосат.

– Милая, – рассмеялся Тадар, – все мужчины волосаты.

– И вы? – удивилась в ответ. Уж я-то заглядывала в вырез его рубашки, и мне всё понравилось.

– Ах, развратница! – восхищённо шепнул месье Совершенство и продемонстрировал себя, непринуждённо скинув рубашку. Ну и зачем он это сделал? Гладкая кожа, без намёка на волоски.

– У меня в подмышках волосы, – предупредил он и поднял руки вверх.

Я опять схватилась за бокал. Нельзя быть таким совершенством и быть таким недосягаемым. Волосы у него были, но золотистые и аккуратные. Он явно подстригал их.

– А ноги? – решила играть до конца.

– Силия, я не ношу белья, так что оставим мои ноги в покое. Но и у меня они волосатые.

– Не верю, – подтрунивала я над начальником и отвела взгляд на капитана, а он уже стоял к нам спиной и знакомо двигал бёдрами.

– А спина у него лучше, чем перед, – заметила так, между делом.

– Мне нравится смотреть на его лопатки. Они бросают красивые тени.

Я проследила взглядом, куда так заворожённо смотрел начальник, но мой взор скользнул по тени вдоль позвоночника, туда, где упругие ягодицы сжимались.

– Ой, у него ямочки, – тихо шепнула я, указывая пальцем.

Галиад покивал мне в ответ, задорно улыбаясь. Я смутилась.

– Простите, – шепнула я, прижимая холодные пальцы к горячим щекам. – Просто так неожиданно.

– Да, порой и такое бывает, – томно ответил Галиад и облизал самым кончиком языка свой палец. – Говорю же, у него божественное тело, – не глядя на меня прошептал начальник. – Посмотри, какие крепкие бёдра, а икры.

Тугие мышцы напрягались, выделяясь на смуглой коже. Девушку за стеклом было практически не видно, кроме её маленьких ступней, а капитан продолжал ритмичные движения, то ускорялся, то, закинув голову, замедлялся.

– А он долго так будет? – решила я прояснить вопрос, так как ничего для меня интересного за стеклом не происходило.

– У каждого мужчины есть своя тактика занятия сексом. Капитан отличается монотонностью. Никакой фантазии, если честно, – с толикой грусти признался Галиад.

– А у вас какая тактика?

Тадар приподнял бровь и окинул меня снисходительным взглядом.

– Милая, я не могу с тобой делиться таким. Ты же сама должна понимать, что это проще показать.

Я махнула рукой на капитана. Мне было любопытно: клюнет на провокацию или нет. Галиад перестал улыбаться, затем посмотрел на капитана и замолчал надолго. Но так никуда и не пошёл.

Я расстроенно вздохнула, а начальник откинулся на спинку кресла. Он пил и долго, пока бокал не осушил, на меня даже не взглянул, а капитан продолжал отрабатывать свои деньги.

– Хочу увидеть твоими глазами. Скажи, что ты видишь, – тихо потребовал Галиад. Он встал, приближаясь к стеклу, затем поманил меня рукой. Я сначала не могла решиться подойти к начальнику, а затем, когда он в нетерпении цокнул языком, встала с кресла.

Я подошла к стеклу, поглядывая на Тадара.

– Опиши, что ты видишь.

Я осмотрела комнату, капитана.

– Вульгарные обои. Давно не видела таких. Лет пять тому назад они уже начали выходить из моды. Постельное белье застиранное, хотя это и лучшие номера. Весь интерьер отдаёт тоской. Чёрной, глухой тоской, когда и деньги есть, а ничего не хочешь. Купили то, что привыкли видеть в таких заведениях. Девушка очень устала. Ей надоела вся её жизнь, эта работа, которую и работой не назовёшь. Она не получает удовольствия, она не думает ни о чём. Её мысли где угодно, но не с капитаном. А женщина в сексе ищет чувства. Думаю, если бы она к нему хоть что-то испытывала, то не было бы этого… – я указала на всё ещё двигающийся зад капитана. – Когда занимаешься любовью, всё искрит вокруг, страсть пылает. А это пошло и нудно. Он кончит и останется неудовлетворённым. Не легче ему заказать робота? Мне кажется, он и разницы не почувствует куда пихался.

– А ты цинична и жестока, – отозвался Галиад, и я замерла, ужаленная его словами.

– Просто верю в любовь, – не стала молчать. У нас же вечер откровенных разговоров. Почему бы и мне не высказаться. – Она окрыляет, дарит свет душе.

– Ты так и не описала капитана, – произнёс Тадар странным голосом.

Я хотела отвернуться от стекла, но он встал за моей спиной, опираясь руками о стекло. Если долго смотреть на голого мужчину, то перестаёшь замечать его наготу.

– Нечего описывать. Он женат на своей работе. Женщины для него как средство развлечения. Но, я думаю, найдётся такая, которая вскружит ему голову и будет между ними такая страсть, которую рождают чувства. А пока он будет приходить к этой девочке, или к другой такой же. Они будут заниматься сексом, и ненавидеть себя за это.

– Ненавидеть себя? – удивился Галиад, разворачивая меня к себе лицом. – Откуда ненависть?

Наверное, ненависть слишком сильное чувство, и надо было подобрать другое определение. Галиад задумчиво потёр подбородок, изучающе смотря мне в глаза.

– Ты ненавидишь себя, что занималась с кем-то сексом? Без чувств?

Попытка его была практически верна. Ведь могла же сама разорвать отношения, могла развестись, не доводя всё до катастрофы. Могла, но боялась, а теперь осуждала себя.

– Чувства были, но только у меня, – оправдания вырвались сами собой. Было обидно за себя, и хотелось доказать, что я старалась удержать наши отношения на плаву. Я пыталась спасти наш брак. – Это у него, кажется, никогда их не были.

– Разбитое сердце? Бывает, – произнёс Галиад и, взяв меня за руку, подвёл к креслу.

– Я, кстати, тоже считаю, что интерьер давно пора поменять. Что-то светлое?

Он так легко перевёл тему разговора, словно ничего не произошло, и никто ни с кем не откровенничал. Я была ему благодарна. Прошлое нужно было оставлять за закрытой дверью, чтобы чёрная тоска не сочилась сквозь неё.

– Да, бежевый цвет или молочный. Постельное бельё более женственное. Всё воздушное, белоснежное и зеркала.

Галиад подмигнул мне.

– У нас на удивление вкусы сходятся. Обязательно передам наше пожелание мадам Шерри.

Мы подождали того момента, когда капитан завалил девушку на кровать, ещё пару раз дёрнулся и замер. Его тело блестело от капелек пота.

– И что ему может в этом нравиться? – тихо спросила саму себя. – Это же скучно.

– Знаешь, ты права, – вдруг произнёс Галиад, в очередной раз вставая с кресла. Он приблизился ко мне, протягивая руку. Я встала с его помощью, краем глаза засмотревшись на его пах. Возбуждения никакого не было, хотя я видела интерес и желание в начальнике. Что-то пошло не так?

– Ты права. Просто прийти в такое заведение и завалить его в кровать скучно и пошло. Нужно что-то иное.

Я задумалась.

– Берег моря, дорогая выпивка, разговоры о мужских проблемах, и когда он дойдёт до кондиции...

Я не договорила, Галиад рассмеялся.

Он открыл передо мной дверь, и уже в коридоре продолжал:

– Силия, вот это точно прозвучало крайне пошло. Но я возьму на заметку. Что-то в этом есть. Море, лучи заходящего солнца и только мы вдвоём.

На этом мой увлекательный вечер закончился, и начальник доставил меня до квартиры. Он помог мне выбраться из машины, даже проводил до дверей, и там поцеловал руку, пожелал приятных снов.

– Выключи будильник, приходи, когда выспишься, милая, – приказал мне Галиад, прежде чем закрыть за собой дверь.

Я чуть не разревелась. Я так давно не чувствовала себя настоящей женщиной. Все двери благородных семей закрыты теперь передо мной. Я потеряла всё: своё имя, свой титул, свои сбережения. Теперь я просто Силия, а Галиад вернул мне воспоминания о тех временах, когда каждый мужчина расшаркивался передо мной, целуя робко пальчики.

***

На следующее утро я провалялась в постели до обеда, вспоминая ночное приключение. Откровенные разговоры, дерзкие ответы. Вспомнила капитана, когда девушка ему делала минет. С утра это уже не казалось таким противным. Наверное, всё дело в девушке, в её выражении лица, в том, как она при этом выглядела. Зих же был удивительно напряжён. Мускулы выпирали, сгорбленная спина, руки, державшие голову Софи. Он получал от этого удовольствие. И если бы страсть горела в глазах девицы, всё выглядело бы совсем иначе, появились бы краски, чувства, эмоции.

Перевернулась на живот, взглянула на часы. Я выспалась, и было обеденное время. Желудок согласился, что нужно подкрепиться, ворчливым урчанием.

Я готовила себе жареное мясо, постоянно думая о том, как теперь мы будем общаться с начальником. Мы стали друзьями? Или всё ещё не перешли эту черту? Ведь обычно разговаривать с незнакомым, неблизким тебе человеком на такие смелые темы тяжело и стыдно. Хотя…

Расстроенно вздохнула. Это же Тадар, а он, кажется, может с любым пообщаться на такие темы. Подкрепившись, поняла, что не могу так. Я перешла свою грань дозволенного. Мы больше не можем общаться как начальник и подчинённый. Я узнала очень личные моменты его жизни, поэтому решила искать вакансии и обновила резюме в базе данных, активизировав статус «в поиске».

Ближе к вечеру я уже позвонила в два места, куда требовались секретарь и бармен. К сожалению, на большее я не могла претендовать. Домашнее образование имело свои минусы: дипломов мне никто не выдавал, лишь сертификаты о прослушивании курсов. На место секретаря уже две девушки подали заявки. Мне обещали позвонить, если они не подойдут. Вакансия бармена ещё была свободна, правда, требовалось решение хозяина ресторана. Название ресторана было мне знакомо, хотя сама я его не посещала ни разу, так как то времени не было, то денег. Получив очередное заверение что мне позвонят, я успокоилась на этом. Завтра продолжу, а пока решила, что нужно выйти на работу. Деньги никогда не лишние.

В ставшем уже привычном для меня зале, как обычно, были постоянные клиенты. За барной стойкой обслуживала жена нашего повара. Тадара нигде не наблюдалось. Поздоровавшись с Ингред, я заглянула по привычке на кухню. Шефа и там не нашлось, только повар Амсет. Я кивнула ему, так как он был глухонемым, то смысла разговаривать с ним не было. В подсобке переоделась в униформу. Поправила чёрный тонкий галстук, который очень выгодно подчёркивал белизну сорочки. Взяв фартук, обмотала лямками талию и вскрикнула, когда их перехватили сильные руки, туго затягивая спереди, а я сама оказалась прижата к мужскому телу. Горячее дыхание обожгло щёку, а насмешливый голос ронял столько едкой иронии, что становилось не по себе.

– Предательница, как ты могла? Это после вчерашнего? Струсила? Или из-за того, что узнала? Отвечай, – приказывал начальник, дёргая лямки, очень туго завязывая фартук.

Я не понимала, как он узнал, что я хотела сменить работу? Откуда? Да так быстро!

Я развернулась к нему лицом и ужаснулась надменной и холодной брезгливости на лице Тадара. Не было привычной тёплой дружеской улыбки. Я отступила на шаг, отводя взгляд. Что сказать в своё оправдание? Да, я струсила, причём сильно. Я не хочу больше совершать подобные походы, как вчера. А Тадар не остановится, ему понравилось.

– Это не из-за того кто вы. Я не хочу больше…

– Чего, милая? – издевательски ласково спросил он, перебивая и наступая на меня.

Я сделала очередной шаг назад, пока не упёрлась спиной в шкафчики. Мне было дико стыдно из-за предмета разговора. Стыдно за свой поступок, за то, что решила расстаться вот так, втихаря.

– Я не хочу больше ходить по подобным заведениям, – пробормотала, сцепила руки, низко опустив голову.

– Что? – удивлённо переспросил Тадар и поднял моё лицо за подбородок. – По каким таким заведениям?

– Вы знаете, – недовольно осадила его. – Как, вообще, вы узнали, что я захотела уволиться?

– О! – воскликнул Тадар, взмахнув рукой, отцепляясь от моего подбородка. – Мне позвонили. Очень мило с твоей стороны даже не предупредить. Но я не растерялся, – с улыбочкой, от которой в дрожь бросало, шепнул Галиад, – рассказал, что ты воровка, что постоянно клеишься к богатым мужчинам.

Мой рот открылся от изумления.

– Что? – опешила. – Я никогда не вешалась на мужчин! Что вы такое говорите?

– То и говорю, что заслужила, предательница. Поверь, я столько про тебя гадостей наговорил, что тебя не возьмут ни в одно приличное заведение. И в неприличное тоже, – манерно погрозил начальник указательным пальцем.

У меня от такой несправедливости слёзы на глаза навернулись.

– За что вы так? – шепотом спросила, сжимая фартук.

– О, милая, я тоже хотел спросить тебя о том же. За что, Силия? За что? Что я вчера такого тебе сделал, что на следующий день ты мне платишь предательством? Трусливым побегом!

Я вжала голову в плечи от крика Галиада. Не знала, что он так разозлится.

– Я тебе противен?

– Нет, – замотала головой.

– Это из-за моих пристрастий? – продолжил давить начальник.

Я опять замотала головой.

– Неприлично ходить по таким заведениям! – сквозь слёзы стала объяснять ему. Может, он и мог себе позволить не следовать правилам, но я женщина, с меня спрос выше. Это на мужские проделки общество закрывает глаза, а женщин в грязь втаптывает за малейший проступок. – Я не хочу больше там светиться! Это запятнает мою репутацию!

– О, милая, – сокрушённо выдохнул Галиад, обнимая меня за плечи и позволяя поплакать на его груди. – Мы же не в столице. Забудь ты о своём происхождении. Тут никому нет дела до твоей родословной, Силия.

Я всхлипнула от горьких слов, от безысходности, в которой оказалась. Да, мне впору забыть о столице, но не о своём происхождении.

– Но вы не забываете о своём. Почему я должна забыть? – чуть возмутилась, отстраняясь.

Галиад нахмурился, выискивая в моих глазах ответ на свой немой вопрос. Я решила подсказать ему.

– Я знаю, что вы единственный наследник семейства Тадар. И вы скрываетесь здесь, чтобы защитить своих родителей.

Галиад усмехнулся, замотал головой.

– Нет-нет, всё не так.

– Так, так, – не согласилась я с ним. – Я бы тоже скрывалась. Вы же любите своих родителей, и они вас любят.

– Да нет же, всё не так.

– Я помню, с какой нежностью они упоминали о вас, – продолжила я свои объяснения.

Пусть будет честен со мной. Мы в равном положении. Я тоже не хочу запятнать память своих родителей. А он оберегает своих. Мы любящие дети, только изгои.

– О, – закатил глаза Галиад, – ты всё не так поняла. Я просто сбежал от правил и приличий. Здесь, на Палуте, я могу делать что угодно, и быть кем угодно! Здесь нет правил, этикета, сплетен, напыщенных куриц. Тут каждый…

– Притворяется, – остановила я начальника. – Каждый притворяется кем-то. Я просто официанткой, забывая о прошлом. Вы простым хозяином бара на окраине системы. Наши постоянные клиенты мнят себя благопристойными гражданами. А кто-то бравыми капитанами, у которых фантазия скупая.

– Силия, это Палут, тут все прячутся от правдолюбов. В этом и изюминка этого места. И перестань корчить из себя уязвлённую гордость. Её ты уже растоптала и не здесь, а там, в столице, – указал он рукой в сторону кухни.

– Простите, – шепнула, вытирая слёзы. – Простите, что хотела сбежать. Я просто испугалась, что вы заставите постоянно туда с вами наведываться. А я не хочу.

– Силия, возможно, ты права, я перегнул палку.

– Перегнули, только утром поняла насколько. Я же не смогу ему в глаза смотреть.

– И не смотри, – отмахнулся начальник, с улыбкой глядя на меня. Он сложил руки на груди и, кажется, успокоился. – Я решил, что не буду его пробовать. Буду, как ты, желать на расстоянии. Смаковать это странное извращение. Обычно я беру что хочу, а тут решил поэкспериментировать. Надо вырабатывать силу воли.

– Вы о чём? – растерялась я.

– Ты никогда ничего себе не позволяешь. Хочешь, но держишься. Удивительно, что до сих пор не сорвалась. Ты же в меня влюбилась.

Я открыла рот от возмущения. Да как он смеет об этом так мне говорить?

– О, милая, только не спорь. Я вижу, как ты на меня смотришь, как на торт, который ты хочешь попробовать. И мне нравится, что ты не набрасываешься, как некоторые, а держись себя. Вот только не ожидал, что решишь сбежать. Не учёл, что ты трусишка и сдаёшься под натиском угрызений совести.

Я уже пылала праведным гневом. Что он о себе возомнил?! Думает, выучил меня досконально?! Я решительно сделала шаг, желая влепить пощёчину, но передумала в последний момент.

Галиад отшатнулся, выставил руки в защитном жесте, но я уже обхватила его лицо руками и, пристав на носочки, прижалась своими губами к его. Затем оттолкнула его от себя и, тыча ему пальцем в грудь, прошипела:

– Не думайте, что знаете обо мне всё!

Галиад порывисто обнял меня, весело смеясь.

– Нет, ты чудо. Думал, ты влепишь пощёчину! У тебя так глаза блестели. Просто фурия. Я восхищён!

Я вырывалась, а начальник продолжал смеяться.

– Силия, успокойся, я боюсь тебя выпускать из рук! Покалечишь же.

Я успокоилась, тяжело дыша. Гневно воззрилась на начальника, на его улыбку, которая больше не унижала, причиняя боль, а дарила тепло.

– Вот умница. Силия, и давай ты просто скажешь, что не так, а не будешь, как маленькая девочка, хвататься за ручку дверей, привлекая к себе ненужное внимание. Будь непринуждённее, вспомни о своём воспитании. Только высокомерие и вид, что ты делаешь всё так, как надо, спасёт тебя от позора. Запомнила? Будь выше сплетен.

Последнее наставление он уже шептал очень уставшим голосом, при этом из объятий не выпускал.

– Прости, не подумал, что ты ещё не совсем отчаялась. Хотя когда ты пришла наниматься на работу, именно так и выглядела. Если бы не твоя фамилия, подумал бы, что обычная девушка, оказавшаяся в очень затруднительном положении.

Я замерла, внимательно слушая слова Галиада.

– Простой бы отказал. Они обычно забывают о гордости. Что так смотришь на меня? Да, да, единицы не забывают о гордости.

Он нежно убрал с моего лба локоны, зачесывая их назад.

– Я и была на грани отчаяния, – шепнула в ответ, боясь его спугнуть. – Мне некуда было идти, денег тоже не было.

– Но ты оставалась решительной, держала спину, не забывала о манерах. Поэтому я тебя и взял на работу. Аристократки не позволят себе воровать еду.

Я вспыхнула, дёрнулась в руках начальника.

– Милая, – изумился наглец и, кажется, смертник, – а что ты от меня хочешь? Я хозяин, я должен думать о своём деле, а не о том, как спасти нищенку.

Я закрыла глаза, так как слёзы вновь их защипали.

– Успокойся, Силия. Я предельно с тобой честен. Тебе некуда идти. Тебя не возьмут на другую работу. Я всё для этого сделал. Я лучший начальник на Палуте, поверь. Я не сплю с официантками, не заставляю их ложиться под клиентов. Мне плевать на твоё прошлое, на то, что ты воровка.

– Я не воровка!

– Ну теперь все думают иначе, а я, как добрый начальник, тебе всё прощаю. Разве я не душка?

Всё, нервы мои не выдержали этой наглой самовлюбленной улыбочки. Звонкая пощёчина и обиженный взгляд.

– Как вы можете так говорить?! – негодуя, закричала на него. – Да, я виновата, что не предупредила, но вы сами меня довели до этого. А теперь издеваетесь?

– Силия, ты точно выспалась? Ты слишком взвинченная. Может, это всё от того, у тебя нехватка витаминов? Тебе срочно надо искать мужчину. Этим займёмся сегодня же.

Я готова была кричать! Он снова всё переиначил, и опять вёл себя так, как будто лучше меня знает обо всём на свете. Даже пощёчина не поставила его мозги на место, хотя щека у него алела!

С этого момента наши отношения перешли в разряд свахи и невесты на выданье. Я помнила это ощущение по юности, когда маман водила меня к столичной престарелой даме, и она искала для меня выгодную партию. Если бы не она… Старая перечница!

Не знаю, какой целью задался Галиад, но мне было с ним комфортно. Пусть и предлагал он мне разных мужчин для рассмотрения. Но всегда моим кавалером был только он. В баре мы устроили небольшой кинозал. Как сказал начальник, он пытался меня заставить его разлюбить, и для этого искал мой идеал мужчин в старых кинолентах. Фильмы мы смотрели очень сентиментальные, и постоянные клиентки бара всё чаще и надолго задерживались у нас, не забывая заказывать кофе и смотреть на экран, который висел на стене так, что бы и я могла его видеть от барной стойки, и они со своих излюбленных мест. Ночью Галиад водил меня по выставкам, званым вечерам. Он требовал забыть о происхождении, а сам возвращал в то далёкое время, когда выбор платья и причёски для меня был первоочередной задачей.

Глупый начальник. Он сам не понимал, как привязывал меня к себе всё крепче.

Звон колокольчика оповестил, что в зал вошёл клиент. Фильм о бравом сержанте ещё не закончился, поэтому левая часть зала была занята нашими дамами. Капитан Зих пропадал слишком долго в рейсе и удивлённо замер, оценивая изменения в баре. Да, с некоторых пор дамы выжили портовых работяг. Кристомет, пригибая голову, подошёл ко мне.

– А что у вас тут происходит? – тихо шепнул он, косясь на престарелых див, которые бросали в его сторону очень заинтересованные взгляды.

– Фильм смотрим, – отозвалась в ответ.

– А где Галиад? – сухо уточнил капитан у меня, я же радостно улыбалась.

Оказалось, не так и страшно смотреть ему в глаза после месячной разлуки. Он улетел на следующий день после похода к мадам Шерри.

– Заказывает нам билеты в оперу, – ответила и была удостоена изумлённого взгляда. – Он у себя в кабинете, – шепнула капитану.

Тот кивнул, желая пройти туда, но я покачала головой.

– Посторонним вход запрещён, – строго пригрозила ему пальцем.

Я была счастлива. Не могла поверить, что так легко будет с ним разговаривать. За этот месяц я со столькими мужчинами общалась, что капитан как-то сам собой забылся.

Робко постучав в дверь кабинета начальника, не открывая, крикнула:

– Галиад, капитан Зих хочет тебя, – беззвучно посмеявшись, так же громко добавила после мимолетной заминки: – видеть!

Дверь открылась резко, я еле успела отскочить.

– Коварная, – шепнул Тадар и пронёсся мимо меня в зал.

Ну да, что-то я сегодня слишком весёлая, наверное, кофе перепила. Веселье было каким-то дурным.

Я привалилась спиной к стене. На что я надеюсь? Месяц летаю на крыльях своих несбыточных фантазий. Работаю официанткой днём, а вечером я аристократка, посещающая самые яркие рауты, какие бывают на планете. Порой мне так хотелось поделиться своим прошлым с Галиадом, но эта тема для нас была закрыта. Табу, которое никто не нарушал. Чтобы ни произошло там, в далёкой столице, мы не вспоминали. Но как же хотелось рассказать, пожаловаться. Хотелось услышать слова поддержки. Лишь единожды я осмелилась нарушить табу, поведав, как муж бросил меня через полгода после смерти родителей.

– Силия, остановись, – осадил он меня жёстко и рукой рот накрыл, чтобы не продолжала. – Это твои ошибки. Ты на них учишься жить. Ты справишься, поверь, с этим, но не думай, что мне тебя жаль. Нет. Всё, что с тобой произошло, – это твоя вина. Вспоминая об этом, ищи, в чём ошиблась, чтобы не повториться. А сейчас пей свой чай и вытри слёзы.

Вот и всё, что он мне сказал тогда. Но зато я поняла, что он эгоист. Только о себе и думает. Я так должна слушать его мнение о том или ином месье! В ту ночь я горько проплакала до самого утра. Ревела и понимала, что Галиад прав. Я плыла по течению. Я ничего не меняла, хотя могла. Могла, но боялась перемен!