Текст книги "Тот ещё подарочек (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Нет конечно, – фыркнула в ответ, ужаснувшись такой перспективе.
– Я наработал небольшие правки в законодательство Шиянара, изучишь, внесёшь изменения в реформы. Чтобы менять мир, нужно подготовиться.
– И всё же я боюсь, – призналась родителям. – Я совершенно не вижу своего будущего, не знаю.
– Я тоже не знала, – призналась мама.
– А я знал и изменил своё будущее, так что не бойся перемен, не бойся совершать ошибки, набивать шишки, просто учись. У тебя еще есть время передумать.
– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарила родителей, обняла каждого, поцеловала. А потом спросила: – А что если я стану следующим наместником Новомана?
– Тоже хорошо, но ты должна понимать, что эта должность не наследная, и тебе предстоит выиграть выборы. Вот тут может быть всё не так радужно, потому что Линда Махтан давно метит на моё место.
– Кош, ну что ты такое говоришь! – возмутилась мама, защищая свою подругу.
– Что есть, то и говорю, сама не сядет – Викрама посадит. Она же спит и видит, как меня снять с должности наместника.
Я подумала и решила:
– А ведь Лиза скоро закончит учиться и получит диплом посла.
– Если с ней бороться за власть будешь, то справишься, только имей в виду: дружбы промеж вас уже не будет никогда.
– Ну, Кош, что за ужасы ты говоришь опять? Девочки так мило дружат, а ты рассорить их хочешь.
Я допила бокал, соглашаясь с мамой, ради нашей дружбы с Лизой я готова уступить ей должность наместника, тогда уже пора принимать решения по поводу Шиянара и браться за него вплотную. Не знаю, на что рассчитывала бабуля, но на своей кухне я буду хозяйка.
Снова поцеловала маму и обняла её. Как же я люблю своих родителей! Они всегда поддержат, всегда помогут советом.
– Машунечка, ты у меня такая хорошая. Ты с Лизой-то не ссорься. Не слушай, что говорят, будто женской дружбы не бывает. Бывает. Держитесь друг дружки, как мы с Линдой.
– Ой, только не так, как вы с Линдой, – тут же ревниво взвился папа, а я рассмеялась. Кто-то опять наступил ему на больную мозоль. – Махтан очень плохо на тебя влияет, Томочка. Порой придушить её хочется.
Я спрыгнула со стола и отчалила к себе в апартаменты, оставив родителей спорить. На самом деле прав каждый из них. Но прав по-своему.
В коридоре столкнулась нос к носу с дворецким. Как всегда изыскан, педантичен, в строгом светло-сером костюме, но хмур. Это вызвало улыбку. Телохранители плотной стеной прикрывали вход в кабинет отца, и я, замерев на миг, поджала губы, а затем игриво провела пальчиками по плечу Стемпа, глядя прямо в алые глаза Гри, ласково шепнула телохранителю чуть ли не в ушко «спасибо». Забота Мартана грела душу, а то, что дворецкий не получил чего так хотел, и вовсе развеселило.
– Янара, – позвал меня дворецкий, но я лишь приподняла брови, всё ещё стоя за спинами охраны, даже не пытаясь выйти вперёд.
– У вас всё хорошо? – беспокойство его тоже веселило.
Я рассмеялась, чем взволновала даже телохранителей, которые оглянулись на меня.
– Всё! – протянула я, прячась от Гри за Стемпом. – Абсолютно всё у меня замечательно. Ещё бы вы с дороги ушли, и вообще всё было бы мегазвёздно.
– Я хотел бы поговорить с вами по поводу… – начал Гри, но я остановила его, покачала головой, ехидно улыбаясь.
– Я не хочу с вами разговаривать. И не надо придумывать поводов, ши дворецкий.
Секундная заминка, перестрелка взглядами и глаза Гри сощурились, но он улыбался.
– Не смею вас задерживать, моя янара. – Отошёл в сторону, а я проскользнула между телохранителями вперёд и, оглядываясь через плечо, самодовольно хихикая, направилась к себе.
Детскую выходку мне спустили с рук, но я знала, что если Гри хотел поговорить, никуда ты от него не денешься, поговоришь. Он сумеет поймать тогда, когда расслабишься и пискнуть не успеешь, так уже было и не раз, тем интригующей была игра. Потому что… О чём он там со мной хотел поговорить? Интересно же. Просто распирало от любопытства, но я шла и улыбалась своим мыслям.
Уже у себя переоделась и решила отправиться к подругам, точнее, в гости к Даше, где меня поджидала Лиза, потому что картина уже дорисована и пора решать её Судьбу! Для похода в гости выбрала простенькое замшевое, молочного цвета платье до колена с чёрными оборками. Так я не сильно выделялась на фоне остальных альбиносов. Попросила телохранителей подать скайт к главному ходу через четверть часа, сама пока накрасилась и позвонила Лизе, доложила, что вылетаю. Шла по коридору, внутренне готовая встретиться с дворецким, но он как в воду канул, нигде его не было видно. Странно, обиделся, что ли? Оглянулась на крыльце, прежде чем спуститься к скайту и забраться в салон.
Стемп пристегнул ремнями безопасности, сел рядом. Чия привычно занял место первого пилота, и скайт взмыл ввысь, пронзая лёгкие облака. Полёт до дома Дорош занял всего пару минут. Их дом стоял на первой береговой линии небольшого пригорода столицы. На этой же улице располагался особняк Махтан, так что Лиза недалеко и сбежала из дома. Так, через квартал.
Я, вообще-то, редкий гость у Дарьи, поэтому и замерла от удивления возле крыльца, глядя на родителей юного дарования, расположившихся на террасе. Огромный альбинос, сидя в раскачивающемся кресле, держал хрупкую в его объятиях спящую красавицу-жену. Но не это повергло меня в лёгкий шок. Она была беременна! Натали Дорош беременна, причём срок был приличным, судя по огромному животу! Как так? Почему Даша никому и словом не обмолвилась? Лиза тоже хороша, могла бы намекнуть!
– Приветствую вас, янара. – Тихий бархатный голос отца Даши вернул меня в действительность.
Я оторвала взгляд от живота его жены, которая заворочалась, но не проснулась, лишь уткнулась ему носом в шею. Как же мило она смотрелась, укутанная в тёплый цветастый плед, обласканная мужем и светом Тариона, убаюканная лёгким шелестом волн и мерным качанием кресла.
– Если вы к девочкам, они у Даши в спальне, – не соблюдая правил, даже не попытавшись встать при моём появлении, выдал великан. Задорная улыбка исказила его суровое лицо, получилась злорадная какая-то маска. Я смутилась, совершенно не понимая, почему неожиданно неуютно мне стало от свидетельства чужого счастья.
Кивнув, осторожно поднялась по ступенькам, и лишь когда за телохранителями закрылась дверь, тихо спросила их.
– Вы знали, что мать Даши беременна?
Мужчины покачали головами, а я решительно поднялась на второй этаж, чтобы безошибочно найти подруг в мастерской Дарьи, а не в её спальне. Лиза крутилась на табурете позади Дарьи, а та всё еще дорисовывала картину с золотой розой. Я оставила телохранителей в коридоре, заблокировала замок.
– Я, конечно, понимаю, что не отношусь к близким родственникам, но мне казалось, что я, Дарья, для тебя подруга. Так почему ты даже не поделилась радостной вестью, что твоя мать беременна? – решила спросить с порога, а Лиза замерла, вылупившись на меня изумлённо.
– Тётя беременна?
– А ты её разве не видела на террасе?
– Нет, я через кухню зашла, – пробормотала Махтан.
Даша убрала кисть и палитру на рабочий столик, обернулась к нам и тихо спросила:
– А кто сказал, что это радостная весть? Я похожа на счастливого человека? Думаешь, я рада, что у меня мать превратилась в мегеру и доводит меня до белого каления своими придирками и капризами?
Мы с Лизой переглянулись, потрясённые горечью младшей подруги, которая, тряхнув шоколадными волосами, отвернулась от нас и потянулась за кистью и тряпкой.
– Отец запретил кому-либо говорить. Беременность протекает очень тяжело. Слишком много манны для одной полуунжирки. Она после моего рождения долго приходила в себя из-за остаточного содержания в организме, так ещё добавил своими сперматозоидами. Тут даже вопрос не в том, выносит мама или нет сестрёнку, а в том, сможет ли выжить после родов. Отец обещает её спасти, вот только что-то не верится.
– Дашик, прости, – выдохнула Лиза и бросилась обнимать сестру, а я заняла её насиженное место, всё еще не отойдя от шока.
Молча смотрела на подруг и с трудом могла сглотнуть вставший ком в горле. Да, мы прекрасно знали, каких трудов стоило нам родиться, и почему наши родители не решались на второй заход. Но всё равно правда просто ужасающая.
Манна – проклятие и дар манаукцев. Она даровала модифицированным невероятную силу и выносливость, но у незащищённых рас отнимала жизнь.
– Я уверена, всё разрешится в наилучшем виде. Твой отец очень умный.
– Дед пытается помочь, – прошептала Дашка. – Говорит, он готовил её к этому. Моя мама его самый удачный эксперимент. Даже дядя Паскаль не котируется.
Младший брат Натали Дорош родился типичным полуунжирцем, практически наш сверстник, увлекался медициной и учился под бдительным руководством своего дедушки, прадеда Дашки и Лизы, противного унжирца, который не признавал своих правнучек.
– Лиза, ты маме своей не говори. Взрослые потом сами разберутся. Сама знаешь, если твоя узнает, что начнётся. А отцу и так тяжело, чтобы еще и твою мать успокаивать.
– Хорошо, сделаю вид что не знаю. В конце концов, я ведь и не видела тётю своими собственными глазами, – пообещала Лиза, а я лишь кивнула Даше, когда та взглянула на меня, ожидая ответа.
– А вы чего прилетели? – совсем не гостеприимно спросило нас юное дарование, а я кивнула на картину.
– Ты зачем её нарисовала?
– Да так. Захотелось, – пожала плечами та, убирая свои инструменты в специальную коробку и вставая.
Лиза подошла ко мне, мы вдвоём оценили труды Даши. Всё же она талантище. Картина просто захватывающе мрачная. Гри было не узнать, и бедненькая роза с худенькими ножками жалобно выглядела в цепких пальцах альбиноса.
– Эта картина нас может выдать! – сделала замечание Лиза, а Дорош подошла к нам посмотреть на полотно со стороны.
– Думаете? – удивилась она, словно впервые увидела то, что нарисовала. – И чем?
– Если кто-то видел танец Маши и Гри на станции.
– То что? – не хотела признавать очевидного Даша, надменно оглядываясь на нас. – У Маши эксклюзивное право носить золотые платья? Или что, все, глядя на золотую розу, решают, что под ней подразумевается наша золотая наследница наместника? Что?
Я растерянно воззрилась на Лизу, потому как не была готова к нападкам Дашки, да и после того, что она нам поведала про свою маму, мне казалось кощунством настаивать на уничтожении картины. У Лизы, кажется, были те же мысли, потому что она молча кусала губы в раздумьях что ответить.
– Возможно, ты права, – призналась я, что у нас уже массовая паранойя на фоне небольшой истерии. – И никто не увидит в этой розе меня, но ты же не собираешься её никому показывать?
– На всеобщее обозрение я её точно не планировала выставлять. Да и мне она здесь не нужна. Хочешь, тебе подарю, – предложила мне Даша, а я замотала головой.
Только этого мне не хватало – ежедневного напоминания о побеге до “Астреи” и обратно. Если совсем уж быть честной с собой, то картина мне больше напоминала о Гри и его поцелуе!
– Тогда продам для частной коллекции, – опять пожав плечами, заявила Даша, и я не могла ничего ей возразить. Картины Дашки дорого стоят, и отказываться от кредиток юное дарование не приучено. Деловая хватка у них с Лизой – это семейное, на всём наварятся.
– Но только для частной, так и оговори, чтобы в контракте был пункт о запрете перепродажи и дарения третьим лицам, – наставительно закончила Лиза, а я вздохнула.
– Может ко мне? – предложила девчонкам, а то атмосфера в доме у Дорош была слишком давящая.
Глава 8
Жибор
Стоило девочкам покинуть особняк, как Дорош поднялся со своей драгоценной ношей в их супружескую спальню. Натали крепко спала. Ночь провела, рисуя как одержимая. Только к утру получилось оторвать её от холста. Авторская выставка должна была открыться через неделю, и агент заверил Жибора, что всё давно готово, но у Натали появилась очередная гениальная идея, под которую чуть ли не всё пришлось менять. Спорить с ней в её состоянии было бесполезно. Манаукец даже не старался. Это давало больше шансов и дальше скрывать от всех беременность жены, объясняя её эмоциональные всплески предстоящим грандиозным событием.
Но как бы ни старался альбинос, всё равно прокололся. Задремал всего на пару минут в тишине и покое в обдуваемой бризом террасе в окружении прекраснейших цветов, ароматы которых пока еще не нервировали Натали, а успокаивали.
Прилёт янары он упустил, теперь не знал как быть. Даша, конечно же, обещала никому не рассказывать и держала слово, судя по удивлённому выражению лица наследницы янарата, но это проблема. А проблемы Дорош привык решать. Стоило только улететь девчонкам, как уже новый гость крался по гравийной дорожке в саду. Именно крался, особенным шагом, который практически неслышен тем, кого не обучали.
Жибор спустился вниз на кухню, взял самый большой нож и пробрался лёгкой тенью к входной двери. Странные нынче незваные гости, одни через кухню приходят, и ноги не вытирают, другие через парадную дверь со всей свитой, и вот новое лицо, и крадётся, как Лиза, и с главного, как янара. Жибор сам нажал кнопку экстренного открывания двери, чтобы в следующую секунду прижать к стене Гри Буреля, успевшего выхватить нож и защитить своё горло.
– И что же прихвостень шияматы забыл у меня дома? – совершенно нелюбезно, даже с ненавистью спросил Жибор, рассматривая холёное лицо шпиона Шиянара.
Когда-то давно он сам был таким: услужливым, на всё готовым ради своей покровительницы. Их так обучали с самого детства, вдалбливая в голову, что любой приказ не обсуждается, а выполняется, и что мужчина должен достойно сносить все невзгоды и тяготы службы на благо Шиянара. Когда-то давно, в прошлой жизни, не было равных ему, Жибору, сильнейшему воину, но он вышел из игры, выбирая свободу, а не слепое подчинение приказам. Поэтому и терпел приветы из прошлого, особенно сейчас, когда Натали столь уязвима. Натянутые рукава футболки грозили лопнуть на бугристых руках Дороша. Воспоминания до сих пор к нему возвращаются в кошмарах, принося с собой страх, что Натали и его нынешняя жизнь не более чем счастливый сон.
– Я давно дал присягу наместнику Новомана, нашему янарату, – прохрипел Гри в ответ, пытаясь удержать кухонный нож подальше от своего горла. Да, не порежет, но повредить трахею способен. – Я всецело предан Коширу Шияне!
Дорош ещё несколько секунд пристально всматривался в лицо дворецкого, наблюдая, как собираются бисеринки пота на его висках.
– Плохо тренируешься, – выдал он вердикт и, отступая на пару шагов, убрал нож, ловко перехватив его за рукоять. – Ходишь, как строительный робот. Потеешь, как нонарец, никакой выдержки.
Гри потёр шею рукой и демонстративно убрал нож в наплечные ножны.
– Я исправлюсь, ши Дорош, – почтительно поклонился сильнейшему, прижимая кулак к груди.
– Зачем пожаловал ко мне? – нехотя повторил вопрос Жибор, продолжая рассматривать незваного гостя.
– Ваша дочь…
Договорить Гри не успел – пальцы Жибора молниеносно сжали его шею.
– Забудь о моей дочери! – прошипел Дорош, прожигая наполненным ненавистью взглядом побагровевшее лицо дворецкого. – Она не для тебя, понял? Даже мысли свои пошлые оставь. Моя девочка никогда не достанется шиямате и её лучшим приближённым.
– Я не саму Дарью имел в виду, а её картины, – прохрипел Гри, чувствуя, как от недостатка кислорода набухают вены.
Жибор ослабил хватку, приподнял брови в изумлении, а затем и вовсе отступил от еле дышащего альбиноса.
– Картины? – переспросил он на всякий случай. – Ты сюда прилетел ради картин Дарьи?
Гри покивал, закашлялся, а Дорош помог ему выпрямиться, даже пиджак поправил и по спине похлопал весьма доброжелательно.
– Не знал, что ты увлекаешься искусством. И что же тебе нужно от Дарьи?
– Я видел её работы, и ими невозможно не восхищаться. Хотел приобрести одну себе.
Жибор не верил, что дворецкий пришёл к нему ради картины. Просто не верилось. Конечно, его девочки известные художницы Союза, и это порой очень мешало его спокойной жизни. Особенно поклонники жены, просто боготворившие её, готовые разве что не рвать на ней одежду. У Дарьи же специфический стиль, но и он нашёл почитателей.
– Дочь продаёт картины исключительно через агента, и ты зря прилетел сюда лично, – решил всё же разъяснить ситуацию Жибор. – Всё, что тебе надо – позвонить её агенту и договориться о сделке.
– О, приношу свои извинения, я как-то не подумал, что у такой юной художницы уже есть собственный агент.
– Ложь. Подумал и проверил. А прилетел в надежде поговорить не с ней, а со мной, потому что знаешь все передвижения янары, с кем она и где. Не знаю, что ты хотел купить, и знать не хочу. Разговор окончен, – невозмутимо заявил альбинос и указал на калитку. – Вон с моей территории и не смей приходить без приглашения, глотку вырву. Это ты янарата можешь обмануть своим лживым поклонением, я-то знаю, что преданность к женщине у таких, как мы, не вытравить из мозгов. Так что…
Гри поравнялся с Дорошем, усмехнулся, помедлив, поправляя манжеты рукавов, с улыбкой встречая хмурый взгляд бдительного отца.
– Да, вы правы, я прилетел в надежде пообщаться лично с вами, потому что был уверен, что торговаться с агентом вашей дочери будет сложнее. Я ошибся, принимаю сей факт. Всё же ноли в кредитах делают порой чудеса, а сердце шиянарца всегда преданно женщине, его ничем не купишь. Тут вы тоже правы. Но… как и ваше, моё сердце уже давно принадлежит не шиямате, а другой.
– Это уже ближе к правде, – кивнул Жибор, принимая такой ответ. – Но подумай вот над чем. Придёт время, когда ты встанешь перед выбором: шиямата или же та, другая женщина. Сможешь выбрать правильно?
Гри спустился по лестнице, но, не дойдя до калитки, развернулся и с надменной ухмылкой взглянул сначала на хозяина дома, затем безошибочно поднял взор на окна супружеской спальни, где за занавесью лёгкого тюля за ним наблюдала жена Жибора, зябко кутаясь в цветастый плед.
– Вы сделали правильный выбор. Пусть не всем он был понятен и за глаза вас осуждали, но не я, ши Дорош. Для меня вы всегда были объектом восхищения и подражания. А насчёт тренировок я учту. Моё почтение.
Жибор спустился с террасы и поднял голову. Занавеска в спальне развевалась от ветра, но через несколько минут тонкие руки обняли его со спины.
– Я хочу есть, – капризно заявила жена, а Дорош развернулся и легко поднял свою округлившуюся красотку на руки.
– Сколько говорить, не ходи босиком, – проворчал он в ответ, занося жену в дом и направляясь с ней в кухню.
На миг Жибор оглянулся на входную дверь, продолжая думать о странном визитёре. Зачем он прилетал? Странным казались и частые визиты Дарьи в резиденцию наместника. Да и в последнее время она особенно остро реагировала на выпады матери. Может, влюбилась?
– Дай-ка мне пару минут, кое-что проверю.
Усадив Натали на удобный стул, который тут же подстроился под фигуру жены, альбинос, убрав нож на место, быстро поднялся по лестнице, да так и застыл на пороге мастерской своей дочери.
– Сукин сын! – вырвалось у альбиноса. – Да я ему яйца оторву!
Жибор снял картину и убрал её на чердак. Нужно поговорить с дочерью о мужчинах, о птичках и пестиках. Видимо, пришло то самое время, когда стоит рассказать о мальчиках. Как бы ни тянул, сколько бы книг по медицине ни подкладывал дочери, а вот про любовь лучше говорить лицом к лицу.
Гри
Потирая шею, Бурель улыбался своим мыслям, откинувшись в кресле скайта. Да, он возвращался ни с чем, а планировал с подарком для себя. Да, его ткнули носом в то, насколько он расслабился, напомнив, что бывших воинов не бывает. Дорош показал ему, как нужно любить и охранять свою женщину. Ведь, казалось бы, что, собственно, произошло? Но подумав, Гри понял – он совершил ошибку, не предупредив о прилёте. Он сам нёс в себе угрозу для тех, кто покинул Шиянар. Пока он не станет подопечным Марии, или пока она не станет его женой, его так и будут воспринимать как шпиона шияматы, а первые полукровки охранялись своими родителями очень зорко.
Он так же охранял Марию, как и Жибор. Помимо двух приставленных наместником телохранителей, за янарой велась неусыпная слежка самим Бурелем. Всё так. Вот только жаль, что не удалось собственными глазами взглянуть на картину. Любопытство так и осталось неудовлетворённым.
Мария – золотая роза. Он никогда не воспринимал янару в виде цветка. Эта способность лишь творцов, создающих шедевры. Дарья мастер в своём деле, а Бурель мастер переговоров. Он был уверен, что сможет договориться с агентом девушки, жадным до щедрых гонораров. Возможно, придётся выложить кругленькую сумму, но вставал другой вопрос – куда повесить картину?
Собственного дома на Новомане у Буреля никогда не было, комната в резиденции воспринималась временным жильём, а на Шиянаре он планировал жить там, где и любимая. Видимо, придётся пока прятать её в гардеробе, туда прислуга не заглядывала. Да, наверное, стоило пока остановиться на этом.
Бурелю предстояла еще одна встреча. Землянин требовал к себе пристального внимания. Он своими капризами мог довести любого, но дворецкий терпел исключительно из-за шияматы, чтобы в нужный момент преподнести ей подарочек.
А горло болело. Уважение и восхищение сильнейшим воином Шиянара теплилось в груди Гри. Он всегда стремился познакомиться с Дорошем, и вот мечта сбылась. Отпечатки стальных пальцев на шее до сих пор будоражили кровь. Адреналин зашкаливал. Хотелось вернуться и испытать себя еще раз. Глупо конечно. Но, может, выкрасть картину? Доказать Дорошу, что Бурель тоже на многое способен. Если его поймают – извинится, главное успеть, прежде чем его убьют за дерзость.
Нет, умирать Гри нельзя ради Марии. Но как же хочется поединка с великим Дорошем.
Мария
После бассейна, спа-процедур и вкусного ужина собрались с девчонками у меня в апартаментах, красили ногти, делали маски и, конечно же, говорили по душам. Обычно Даша с нами в таком не участвовала, но вот, видимо, настала и её пора. Невольно мыслями возвращалась к недавней встрече с её родителями. Страх за беременную шию Дорош терзал моё сердце.
Первой, как обычно, начала Лиза, рассказывая о том, что скоро у неё экзамены, и она немного нервничает. Пойти по стопам матери, стать послом и добиться на этом поприще успехов – вот мечта её жизни. Она фантазировала о своих будущих путешествиях, встречах с представителями власти, даже беспокоилась по поводу посещения Нонарской Империи, опасаясь опозориться перед императором, поскольку женщины у нонарцев не амбициозные и их не встретить на высоких постах.
Нашла о чём беспокоиться. Я молча докрасила ногти на ногах в алый цвет и запихнула ножку в портативную сушилку, светящуюся ультрафиолетовыми лампами.
Лизкины идеи завораживали. Мне приятно мечталось с ней на пару, а вот Дашка более приземлённая натура, хоть и художница, поэтому энтузиазма сестры не разделяла.
– Тебя отец с планеты не выпустит без телохранителей. А посол с личным небольшим отрядом не располагает к мирным переговорам, – равнодушным голосом заметила Дашка, затем отправила в рот ложку с шоколадным мороженым. Она забралась в уютное кресло с ногами, укуталась в розовый плед и отказалась красить ногти, считая, что на сегодня процедур по наведению звёздной красоты с неё достаточно. Да, вот таким нехитрым способом мы старались вернуть нашему гению хорошее настроение, и, судя по её едким замечаниям, нам это удалось.
Я подмигнула расстроившейся от слов сестры Лизе. Мы с ней прекрасно понимали, что и половина из того, о чём мы мечтаем, не сбудется, но от этого мечта не становилась менее заветной. Да и не всегда же мы будем надеждой манаукской расы на выживание. Скоро и другие полукровки вырастут, и про нас забудут.
– Ладно, с Дашей разобрались, – вернула шпильку сестре Елизавета и подсела ко мне на диван, хватаясь за ведёрко с фисташковым мороженым. – Ну, и что же случилось у тебя, Мария?
Прежде чем ответить, я с усмешкой выключила сушилку, полюбовалась на свой педикюр, и лишь после этого, взяв в руки клубничное мороженое, откинувшись на подушки, с улыбкой положила первую ложку в рот, любуясь нетерпением подруги. Всё-то она замечает у нас, ничего не скроешь, а может это я перестала следить за собой, поэтому все так переживают за меня.
Мороженое сладко холодило язык, на душе на удивление было светло и радостно, мы вернулись в резиденцию, а дворецкий так и не попался мне на глаза. Здорово. А то все нервы уже вытрепал. Сейчас я чувствовала себя свободнее от непонятной тревоги в его адрес. Всё же разговор с родителями пошёл мне на пользу.
– Я целовалась с двумя мужчинами, – заявила подругам и рассмеялась, глядя на то, как Дашка замерла с выпученными глазами, забыв вытащить ложку изо рта, а Лиза свою даже не донесла, застыв в изумлении.
Бросив короткий взгляд на младшую сестру, Лиза явно боролась с чувством ответственности за нравственный облик Дашки, но любопытство победило.
– С двумя? – сипло переспросила, а я покивала ей в ответ, положив в рот очередную порцию мороженого. Мегазвёздно, давно не приводила Лизу в такой шок. Мне нравилось её дразнить, хоть в чём-то быть первой. Она ведь меня старше, и поэтому обычно я лишь слушала повествования о её очередных подвигах. Но целовалась Лиза или нет – для меня, кстати, так и осталось пока в тайне, хотя догадываюсь что нет. Слишком правильная она у меня.
– Одновременно? – уточнила Дарья, я закашлялась, так как даже представить себе такое не могла, а тут наша младшенькая рот открыла. Нет, вы только подумайте что ей интересно!
Лиза тоже воззрилась на сестру с удивлением.
– Нет конечно! – возмутилась я и укоризненно покачала головой, на что Дорош лишь пожала плечами.
– Ну, а вдруг.
– Точно нет, – не стала развивать эту тему, потому что более разных мужчин, чем Гри и Стемп, просто специально даже не придумаешь, а что бы ещё и одновременно с ними целоваться… О!!!
– Дарья! – строго приструнила сестру Махтан, а я перевела дух. Всё же признаваться в подобном сложно.
– Про Гри вы и сами помните. Вот я и решила стереть воспоминания о нём, попросила помочь одного хорошего манаукца, и он помог.
– Ну и как? – подползла ко мне Лиза, а я, приподняв одну бровь, поджала губы, показывая своё расстройство.
– Если по – честному, то Гри всё же целуется лучше.
– Кто бы сомневался, – выдала Даша, чем совсем удивила. Но когда заметила, как мы на неё смотрим, развела руками и возмутилась: – Вы что, не знаете кто такой Бурель? Да он лучший соблазнитель женщин. Не зря же именно его выбрала шиямата, чтобы отправить за Марией.
Тут Дорош была, конечно же, права. Бабуля выбирала для меня по-настоящему лучших.
– Прям уж и лучший! – не поверила Лиза, а Дарья усмехнулась.
– Папа говорил, что у Буреля хорошая школа за плечами, а это что-то да значит. И кажется, у них с отцом была одна и та же первая покровительница.
Я поморщилась.
– Давайте только про покровительниц сейчас не будем.
Не хотелось сейчас об этом думать. Я прекрасно понимала, что в первую очередь мне предстояло разбираться именно с этими матёрыми покровительницами, которые брали молодых, неокрепших манаукцев к себе в подопечные и творили с ними такое, что волосы вставали на голове дыбом.
Дарья замолчала и крепче обняла ведёрко с мороженым, обиделась, видимо.
А Лиза чуть погодя тихо спросила:
– А кто второй?
Я подумала признаваться или нет. Но если разобраться, сказала “А”, говори и “Б”,так что призналась:
– Стемп.
Лиза удивлённо вылупилась на меня, а Даша присвистнула.
– Неожиданно, – выдала она, но, подумав, добавила: – И что же получается, Стемп целуется так себе?
– Да не сказала бы, что так себе, просто ничего в груди не ёкнуло. Ну, знаете, так бывает, когда кто-то нравится, целуешься, и всё внутри сжимается, и бабочки в животе порхают.
– А с Гри, значит, порхали? – сделала свои выводы Даша.
Я же покраснела под пристальным взглядом Лизы. Вот же ж… Ну, Дашка, самую суть углядела. Я стыдливо опустила глаза. Лиза, конечно же, не раз предупреждала меня насчёт дворецкого, и я прекрасно знала, что глупо надеяться на чудо с ним, но ведь никуда от правды не скроешься, и как бы я себя ни пыталась обмануть, а суть-то не изменится. Да, мне чертовски понравилось целоваться с Гри. Он мастер соблазнения!
– Но вы не подумайте, я не влюбилась в них, – поспешила успокоить подруг. – Я хотела просто проверить.
– Что проверить? – каким-то мёртвым голосом спросила Лиза, а я грустно вздохнула.
– Помните, Гри сказал, что самый запоминающийся – первый поцелуй, всё остальное лишь сравнения.
– Это не он сказал, а… – начала Дарья, но я остановила её.
– Да плевать кто сказал, но это правда! Да, первый поцелуй стереть из памяти сложно, особенно, когда внутри всё трепетало! – выпалила и, насупившись, стала есть мороженое. Да, мне стыдно, и да, я признаю, что Гри произвёл на меня впечатление.
– А ты с Чия тоже будешь пробовать? – уточнила Даша, а я возмутилась.
– Ты так шутишь сейчас? Он же женат!
– Да? – удивилась Дорош. – Я не знала. Он постоянно на работе, поэтому подумала, что у него никого нет.
Я мотнула головой, вдруг вспомнив, что хотела поговорить с папой о второй смене телохранителей и забыла.
– Но для чистоты эксперимента я бы на твоём месте еще с кем-нибудь поцеловалась, – вернул меня равнодушный голос к теме разговора.
– Даша! – возмутилась Лиза, а я рассмеялась.
– Нет, это не поможет. Потому что нельзя так.
– Как? – тут же полюбопытствовало юное дарование, а я с грустной улыбкой ответила:
– Без чувств. Моя мама всегда твердит, что в отношениях главное – чувства, любовь и прочее.
– Любовь это боль и страдания, – вернула мне авторитетно Даша, а я махнула на неё рукой. Да что она понимала в этом.
– Не всё что в книгах правда. Не может же у всех любовь вызывать только боль.
– Вот именно, – подхватила Лиза. – Мои родители друг друга любят, и не сказала бы, что особо страдают от этого.
– А вы не боитесь первого раза? – вот уж спросила так спросила Дарья. – Мне тут отец книгу скинул одну, про дефлорацию. Неприятное чтиво.
– Даша, а тебе не рано таким интересоваться? – вспыхнула Лиза. – Твой отец никогда не казался глупым, зачем тебе такое даёт читать. Это же аморально.
Я сидела, как пришибленная, прижимая к себе ведёрко с мороженым. Вот мы и докатились до разговоров об этом самом! Я, если честно, боялась боли и первого раза, и Дашка пробудила во мне все страхи на эту тему.
– Я думаю, что он мне дал почитать, чтобы я не торопилась. – Развернув экран коммуникатора, Даша продемонстрировала нам кровавую картинку.
Сомнений нет, сообщение точно от её отца, и прислал он, как ни странно, его не так давно, всего пару минут назад. Жуть какая! Это что, обычная их переписка? Он её такими ужасами к взрослой жизни готовит или что? Хочет, чтобы по его стопам пошла, медиком стала? У меня в голове больше вопросов, чем ответов!
