Текст книги "Любовь в одно касание"
Автор книги: Вера Лейман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 12
– Сергеев, полностью заступай на тумбу! Хорошо… Рыжко, выше поднимай колено! Вот так, да, теперь пошли со скручиванием! – Даня командовал, внимательно следя за каждым мальчишкой в зале.
Это было его третье занятие в роли тренера, и он начал входить во вкус. Когда Борисыч представлял его пацанам, Нил сильно волновался и не знал, как его примут ребята, будут ли слушаться и выполнять все, что он им говорит. Он стоял перед ними как на экзамене и следил за их реакцией. Мальчишки зашевелились, пихая друг друга в бок и перешептываясь так громко, что Даня слышал каждое их слово:
– Слышь, пацаны, это же Нил Кравцов!
– Да ладно… тот самый?
– Да он это, говорю тебе!
– А ну тише! Забудьте Нила Кравцова, для вас он Даниил Сергеевич! – приструнил расшумевшихся учеников Борисыч, а Даня опустил голову, пряча довольную улыбку в воротник олимпийки. Значит, его в этой школе знают даже новички!
Мальчишки смотрели на него восторженными взглядами, и он гордо расправил плечи, радуясь, что не забыт и его имя до сих пор на слуху.
– Ты губу-то не раскатывай, – тихо сказал ему Борисыч. – Через месяц станешь для них Сергеичем. Хотя не знаю, какую они тебе кликуху придумают.
Тренер ухмыльнулся уголком губ, давая понять, что прекрасно знает, как его самого называют между собой ученики.
Пришлось составить план тренировок и обсудить его с Борисычем, который дал кое-какие рекомендации и заодно кратко рассказал про каждого ученика в отдельности.
– Обрати внимание на Сергеева. Способный парень, но ленивый, занимается не в полную силу, хотя может гораздо больше. Рыжко, наоборот, очень старается, но физически не так предрасположен к хоккею, поддержи его, чтобы парень не чувствовал себя брошенным и видел, что его старания замечают. Вот у этих двоих может быть большое будущее. Они мне напоминают тебя с Романовым. – При этих словах Даня нахмурился. – Остальные пока не поняли, для чего сюда пришли, их родители отдали, чтобы чем-нибудь занимались. Хоккеем они не болеют.
Пока Нилу разрешили заниматься с малышней ОФП в зале, а потом, если все пойдет нормально, приступить к тренировкам на льду, отработке броска и ведению шайбы. Даня выполнял все упражнения вместе с учениками, показывая им правильную технику, а после того, как передавал их второму тренеру, до седьмого пота работал сам. За такой большой перерыв тело все быстро забыло, и Борисыч был абсолютно прав, говоря, что гантели, которые Кравцов тягал дома, годны только на то, чтобы восхищать девчонок бицухами. Восстановление физической формы давалось непросто, давно не тренированные мышцы ныли, и каждое утро Даня просыпался с болью. Но все равно упрямо ехал в школу заниматься и учить подрастающее поколение.
Эти занятия стали для него спасением. Почти весь день он проводил в школе, переключаясь со своих невеселых мыслей. Он бросался в тренировки, как в омут, пытаясь задвинуть в самый дальний уголок своей души переживания из-за родителей. Психологи говорят, что, если игнорировать проблему, она все равно никуда не денется. Но так хотя бы наступало временное облегчение, а когда он виделся с Дианой, и вовсе казалось, что все хорошо. Удивительно, как быстро она стала неотъемлемой частью его жизни. Они переписывались каждую свободную минуту, созванивались по фейстайму, если не удавалось встретиться из-за занятости, и вскоре Даня уже просто не представлял свою жизнь без Дианы.
Он мучился угрызениями совести из-за того, что не рассказал все об отце маме или хотя бы не поговорил с отцом начистоту. Чувствовал себя негодяем и предателем, но не мог нанести такой сокрушительный удар матери, которая так его любила. Да и как бы это выглядело? «Привет, мам, кажется, отец тебе изменяет и хочет развестись, ты ничего об этом не слышала?» Полный кошмар. Даня решил дать отцу срок в две недели, и, если за это время он ничего не предпримет, тогда придется набраться смелости и поговорить с ним один на один как мужчина с мужчиной. Он не мог допустить, чтобы мама жила в постоянной лжи. Она этого не заслужила.
После очередной тренировки Даня принял душ, переоделся и поехал в универ. Он уже две недели не ходил на пары, и нужно было определяться. Кравцов долго думал, как лучше поступить, и в итоге решил отчислиться. Академ, как предлагала Диана, брать не имело смысла, потому что желания доучиваться на языковом факультете у него не было. Смысл тянуть кота за причинное место? Нил, как и мама, считал, что образование нужно, но только не это, и он решил на будущий год поступать в МГУСиТ[3]3
Московский государственный университет спорта и туризма. – Прим. автора.
[Закрыть]. Жаль, конечно, этих двух лет, но никогда не поздно менять свою жизнь, да и, пока Даня молод, он не хотел больше тратить время впустую.
В деканате удивились, что он ни с того ни с сего, без видимой причины и проблем в учебе решил забрать документы, но все-таки дали образец заявления, забрали студенческий билет, зачетку и вручили обходной лист, который он подписал, оббегав несколько раз четыре этажа. Через десять дней должен быть готов приказ об отчислении. Мама, конечно, будет в шоке, и расстраивать ее сейчас совсем не хотелось, но делать нечего. Это его жизнь, и прожить ее нужно так, чтобы ни о чем потом не сожалеть.
Спустившись на первый этаж, Нил уже собирался покинуть свою альма-матер, как внезапно наткнулся на Киру. Она удивленно округлила глаза, обворожительно улыбнулась и направилась к нему походкой от бедра. Даня поморщился: сейчас опять начнет приставать со своими глупостями, и так каждый день написывает с вопросами, куда он подевался.
– Данечка, привет! Куда пропал? Почему не отвечаешь на мои сообщения? – защебетала она, удивленно посмотрев на его спортивную сумку, перекинутую через плечо.
– Привет, занят был, – лаконично ответил он, уверенно направляясь к выходу.
– А сегодня зачем пришел? Пары уже закончились. – И, не дожидаясь ответа, сказала: – Может, сходим сегодня куда-нибудь? Погода такая прекрасная…
– Извини, я тороплюсь, – бросил Нил и вдруг увидел впорхнувшую в вестибюль Диану. – Ди! Зимова!
Не обращая внимания на семенившую следом прилипчивую Киру, он заспешил, чтобы успеть перехватить Диану, пока она не скрылась от него в потоке студентов.
– Диан! – Он мягко взял ее за запястье, останавливая на полдороге.
Диана хмуро посмотрела на чужую ладонь на своей руке и подняла глаза. На ее лице расцвела счастливая улыбка, когда она увидела, что это Даня.
– Ты какими судьбами здесь? Решил к учебе вернуться? – Она не сводила с него лучистых глаз.
– Скорее наоборот. – На сердце потеплело, как только он увидел Диану. Даня деликатно направил ее к стене, чтобы девушку не снесли снующие, как броуновское движение, студенты. – Написал заявление на отчисление.
Она округлила глаза:
– Ты серьезно? Все-таки решился?
– Ага. И ты не представляешь, как мне сейчас легко. Как будто камень с души упал.
– Когда это вы успели так сблизиться? Вы что, встречаетесь? – ревниво встряла в разговор Кира, про которую и Даня, и Диана уже успели забыть. Ребята удивленно повернулись к ней, недоумевая, почему она все еще здесь. Нил уже собирался ответить надоедливой девице, которая не понимала, что он в ней не заинтересован, но его опередила Диана:
– А мы должны перед тобой отчитываться? – Всегда дружелюбная, веселая Зимова воинственно скрестила руки на груди и сверлила взглядом обескураженную Киру.
– Вот поэтому тебя все терпеть не могут. Выскочка! – в сердцах бросила Кира и развернулась на каблуках, едва не хлестнув Даню по лицу наращенными волосами. Диана изменилась в лице, и Нил понял, что эти слова ее сильно ранили.
– Не слушай ее, это неправда, – попытался он разрядить обстановку.
– Нет, я знаю, что она права, – печально вздохнула Диана, но тут же лучезарно улыбнулась. – Но мне плевать. Хочешь посмотреть репетицию концерта к студвесне?
– А твой номер я увижу?
– Нет, сегодня я его репетировать не буду, хочу, чтобы это был для тебя сюрприз! – Она взяла его под руку и легонько направила в сторону актового зала.
– Почему? Ты готовишь что-то грандиозное?
– Конечно! Собираюсь сразить тебя наповал! – игриво воскликнула Диана, лукаво посмотрев ему в глаза.
– По-моему, ты уже это сделала, – тихо сказал Даня.
Глава 13
Даня вместе с Дианой устроились на последнем ряду и с удовольствием смотрели музыкальные номера, перемежающиеся стендапами и театральными зарисовками. Проучившись здесь два года, Даня и не подозревал, с какими талантливыми ребятами учится бок о бок, и, хоть и с запозданием, погрузился в настоящую студенческую жизнь. Диана состояла в профкоме, поэтому знала всех участников предстоящего концерта.
– Это Ваня Семкин, мечтает попасть в КВН, а это Ленка Никитина. Пыталась поступить в Вагановское, но провалила второй этап. Круто играет, скажи? – шептала она ему, рассказывая про того или иного исполнителя.
Даня наслаждался временем, которое они проводили вместе. Его мало интересовали выступающие на сцене ребята, а больше волновала близость Дианы, которая щекотала его кожу своим дыханием. Ее узкая ладонь лежала на подлокотнике кресла, и он несколько раз порывался взять Диану за руку, но каждый раз останавливался. Вокруг было слишком много людей, и атмосфера совершенно не располагала к романтике. К тому же он не знал наверняка, что она к нему чувствует да и чувствует ли вообще, поэтому пасовал, ругал себя последними словами, но все равно безбожно тормозил.
Диана ему очень нравилась. Она была цельной натурой, интересной, смелой, яркой, как солнце, в лучах которого так хотелось согреться. Но нужен ли он ей? Неудачник-хоккеист, который в довершение всего бросил универ и сейчас тренирует детей, чтобы оплатить свое обучение в ледовой школе. Он смотрел в ее глаза и пытался найти в них ответ на свой вопрос: кто он для нее? Глупо и трусливо было ждать гарантий от нее, и, как мужчина, он должен сказать о своих чувствах первым. Но Даня боялся испортить все своим признанием. Что, если она относится к нему только как к другу? Может, он неправильно истолковал ее поддержку? Выдал желаемое за действительное? Вряд ли они смогут общаться так же легко и непринужденно, если Диана узнает о его чувствах к ней, но не сможет на них ответить.
– Эй, ты здесь? – Она помахала рукой перед его лицом, возвращая из раздумий.
– Да, извини, что ты сказала? – Нил тряхнул головой, прогоняя неприятные мысли.
– Ты сегодня сам не свой. Что-то случилось? – Она свела брови к переносице, внимательно вглядываясь в его лицо.
– Да нет, ничего такого.
– Если что, я хороший слушатель. – Она улыбнулась и наклонилась совсем близко, внося в и так сумбурные мысли настоящий хаос.
Что ей рассказать? Что в его жизни сплошной кавардак? Было неправильно грузить ее своими проблемами, а с другой стороны, так хотелось поделиться хоть с кем-то своими переживаниями. Он только что потерял лучшего друга, и ему приходилось вариться одному в собственных мыслях.
– Отец изменяет маме, – неожиданно для самого себя выпалил он и осекся, увидев, как удивленно распахнулись ее глаза. – Извини, не знаю, зачем я тебе это сказал. Не бери в голову, это вообще не твои проблемы, прости, что гружу ими…
– Ты в порядке? – Диана повернулась к нему всем корпусом, внимательно всматриваясь в его лицо. На сцене кто-то пел и танцевал, а для Дани никого не существовало в этот момент, потому что весь его мир сжался до одной точки, где карие глаза смотрят так искренно, что щемит сердце.
– Нет, – честно признался он. – Никогда не думал, что с моей семьей может произойти что-то подобное. Родители всегда были моим тылом и опорой, а сейчас я почти физически чувствую, как все рассыпается в прах. И не понимаю, как это остановить. Мама еще ничего не знает, и от этого мне хуже всего. Паршивый я сын, выходит, если позволяю отцу ее обманывать.
– Подожди, ты-то тут при чем? – остановила это самобичевание Диана, легонько коснувшись его руки. – Ты их ребенок и не должен пытаться решить проблемы взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Твою маму обманываешь не ты, а твой отец, так что прекрати загоняться на этот счет!
– А если он так и продолжит ее обманывать?
– Поговори с ним, скажи, что все знаешь. Думаю, это подстегнет его к какому-то решению.
– А если… – произнести это вслух оказалось неожиданно больно, – если они разведутся?
– Знаешь, по своему опыту могу сказать, что не всегда развод – это плохо, – грустно улыбнулась Диана, и Даня понял, что у нее за плечами тоже есть печальная история. – Если бы в свое время мои родители разошлись, возможно, я и мои сестры сейчас были бы счастливее. Но, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения.
Она развела руками и отвернулась к высокому окну, через которое светило яркое мартовское солнце. Даня смотрел на ее профиль и думал о том, что ничего о ней не знает. Умная, целеустремленная, активная девушка, а по сути – это только картинка для других, как аватар, и что на самом деле творится у нее в душе, он не имел ни малейшего понятия. Эта чудесная девушка сидит сейчас и выслушивает его нытье, когда, возможно, у самой душа болит. Но приставать с расспросами Даня не стал – захочет, сама расскажет.
Репетиция закончилась, весело гомонящие студенты разошлись, оставив Диану и Даню одних в пустом актовом зале.
– Ну что, пойдем? – спросил он, кивнув на дверь. – Все ушли.
– Хочешь, я тебе сыграю? – вдруг предложила она.
– Ты же не собиралась показывать мне свой номер до концерта? – улыбнулся Даня.
– А я и не буду петь, только сыграю. – Она махнула рукой в сторону черного рояля, одиноко стоявшего в углу сцены.
– Ты умеешь играть? – Даня в очередной раз поразился еще одному ее таланту.
– Немного, – покраснела она. – В музыкальной школе я не доучилась, пришлось бросить. Но у меня хороший слух, и я неплохо подбираю. Показать?
– Конечно! Спрашиваешь еще! – обрадовался Даня, вскочив со своего кресла и направляясь к инструменту. Для него музыка была чем-то неизведанным и запредельным, и он считал, что овладевают этим искусством по-настоящему одаренные люди.
Диана легкой походкой подошла к роялю, покрытому слоем пыли, и открыла крышку. Провела рукой по клавишам, словно здороваясь. Даня замер напротив нее, опираясь на инструмент, и не сводил с Дианы восторженного взгляда. За роялем она смотрелась как настоящая пианистка. Ее руки мягко легли на клавиши, и в пустом актовом зале зазвучала музыка. Тихая, печальная, но в то же время светлая мелодия лилась из-под пальцев, рождая в груди какое-то странное, тягучее чувство, от которого хотелось и смеяться, и плакать одновременно. И это казалось Дане настоящим волшебством. Он смотрел на одухотворенное лицо Дианы, на котором неуловимо сменялись эмоции – от радости и восторга до грусти и тоски, – и чувствовал, что в этот момент видит настоящую Диану. Не ту, которая прячет свое сердце от всех за белозубой улыбкой отличницы и активистки, а девушку со своей историей и болью. Будто он прикоснулся к ее обнаженной душе. И эта душа была прекрасна.
Когда отзвучала последняя нота, Диана подняла на него глаза, в которых искрилось столько всего, что у Дани перехватило дыхание, и, наверное, впервые с момента их знакомства он четко осознал, что любит ее.
– Ты выглядишь так, будто привидение увидел, – рассмеялась она, опять скрываясь за личиной Дианы-отличницы. – Я что, так плохо играю?
– Наоборот. Очень круто! У меня даже слов нет, вот и не знаю, что сказать, – смутился Даня.
– Тогда ничего не говори. Уже поздно, пойдем? – Она взяла его под руку и повела к выходу из актового зала.
Даня опять проводил ее до общежития и поехал домой. На душе было тяжело. То светлое чувство, которое осталось у него после времени, проведенного с Дианой, исчезло, и на его место пришло беспокойство и дискомфорт. Дом, который всегда был для него крепостью, оазисом и оплотом уверенности и спокойствия, превратился в клетку из отчуждения и холодности.
Повернув ключи в замочной скважине, он зашел в прихожую и хотел уже незаметно нырнуть в свою комнату, но остановился, услышав крики и ругань. Внутри похолодело. Даня никогда не слышал, чтобы родители так ругались. Они даже не заметили, что он пришел, и на максимальной громкости кричали друг на друга.
– Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! А ты нашел какую-то соплюшку и хочешь уйти к ней? – голос мамы перешел в рыдания, и Даня дернулся к их спальне. Первым желанием было защитить ее, но словно что-то удержало его на месте, и он продолжил стоять в коридоре с тяжело бухающим сердцем. Значит, мама все узнала…
– Мы давно живем как соседи! Я не люблю тебя и жил с тобой только ради сына! Ты связала меня по рукам и ногам, я делал все, чтобы тебе было хорошо. Ты и дня не работала после нашей свадьбы! Я тоже имею право быть счастливым! – громыхал обычно выдержанный и спокойный отец.
– Негодяй! – в слезах выпалила мама. – Ты прекрасно знаешь, почему я не работала! Ты заделал мне ребенка на третьем курсе и не дал получить нормальное образование! А теперь еще и упрекаешь! Я делала для тебя все! Стала твоей домработницей, служанкой, а ты…
Она захлебнулась рыданиями, и у Дани пополам разорвалось сердце.
– Я не упрекаю, Лена, – устало сказал отец, как будто у него иссяк запал, и он больше не хотел ругаться. – Данька уже взрослый, его больше не нужно опекать, и теперь я хочу жить для себя. Мне жаль, что все так получилось, но в этом виноват не я один. Больше не могу обманываться и убеждать себя и окружающих, что люблю тебя.
– Наш брак изначально был ошибкой! – с надрывом произнесла мама. – Но я хотела, чтобы наш ребенок рос в полной семье, в любви и заботе. Забыла о себе и полностью погрузилась в заботы о вас. А ведь я тоже человек! Почему тебе позволено начать жизнь сначала, а мне нет?
– Кто сказал, что нет? – тяжело вздохнул папа. – После развода ты можешь устроить свою жизнь, квартиру я оставлю вам с Данькой.
– Свою жизнь? В сорок лет? – истерично хохотнула мама. – Я потратила на тебя лучшие годы, кому я теперь нужна! Неужели… неужели ты не можешь остаться со мной?
– Лена, прекрати!
Дальше Даня слушать не мог. Он протопал к своей комнате, громко хлопнул дверью и бросился на кровать. Схватив наушники с тумбочки, врубил на всю рок и закрыл глаза. В голове кружились обрывки только что услышанного разговора, сердце переполняла целая какофония чувств. Значит, это он причина их брака, ради него родители столько лет терпели друг друга, пытаясь изображать из себя образцовую семью. И вот сейчас отец захотел личного счастья, которого был лишен двадцать лет, а мама так боится одиночества, что готова на любые унижения, лишь бы удержать его рядом. Какой-то жуткий, бесконечный кошмар, и Дане все казалось, что он вот-вот проснется и с облегчением поймет, что это был всего лишь сон. Но это реальность. Его нынешняя реальность. «Добро пожаловать во взрослую жизнь, Нил. Теперь ты сам по себе», – ожесточенно сказал он себе. Детство закончилось, а вместе с ним лопнул мыльный пузырь, в котором он жил девятнадцать лет.
Глава 14
– Сергеев, что ты ее гладишь, это шайба, а не кошка! – крикнул Нил, наблюдая за тем, как ребята пытаются развить в себе чувство шайбы. – Еще раз, смотрим! Верхняя рука отвечает за все движения клюшки. – Он согнул ноги в коленях, расслабил плечи, показывая, как нужно держать клюшку. – Медленно водим шайбу вправо-влево и прислушиваемся к своим ощущениям. Тогда придет понимание, где находится шайба: на мыске, на пятке или в центре крюка. Не торопимся, бросок отрабатывать будем чуть позже.
Ребята недовольно заголосили, всем не терпелось начать забивать уже сейчас, но для этого было слишком рано. Даня наблюдал, как мальчишки гоняют по катку с шайбой через змейку, изо всех сил стараясь не упустить ее.
– Теперь пошли через змейку спиной вперед! – скомандовал Даня. – А теперь быстрые перекладывания!
Ребята употели и, снимая форму, выглядели красными, всклокоченными, но очень довольными.
– Спасибо, Даниил Сергеевич! – крикнул Рыжко и широко улыбнулся тренеру.
Борисыч довольно скоро поставил Даню тренером и на лед, увидев, что он отлично справляется в зале: хорошо контролирует и направляет ребят, держит дисциплину, и пацаны его уважают. Главный тренер выделил вдобавок полтора часа по вечерам на его личные тренировки, на которых уже присутствовал сам.
– В целом ты не растерял мастерства, только надо бы физическую форму поднабрать, а то быстро выдыхаешься. Из-за этого падает концентрация, и ты шайбу теряешь, – после первой тренировки сказал ему Борисыч, который выглядел очень довольным. – Через месяц выпущу тебя в старшую группу, а еще через пару-тройку – в первый матч.
– Спасибо, Василий Борисович! – искренне поблагодарил Нил, снимая шлем.
Он действительно устал и повис на бортике, едва стоя на ногах. Но, упахиваясь до седьмого пота, он забывал о том кошмаре, который творится дома. Специально работал до изнеможения и уходил из школы поздно вечером, когда там уже не оставалось никого, кроме охраны. Приходил домой и, приняв душ, заваливался спать. Борисыч оформил Даню в штат как младшего тренера, но только с условием, что плата за собственные тренировки будет автоматически вычитаться из его оклада. Таким образом, по Данькиным подсчетам, у него должно оставаться не меньше двадцати тысяч в месяц на личные нужды. Это было очень кстати в сложившихся обстоятельствах, потому что просить деньги у отца Даня больше не мог.
После того безобразного скандала, который он застал, вернувшись домой, ему едва ли хотелось говорить с родителями. Они, конечно, попытались объясниться и сказать, что он все не так понял и все услышанное было сказано в пылу гнева. И что, конечно же, они его очень любят и никогда не считали обузой, но слов обратно не вернешь и память себе не сотрешь. Поэтому Даня закрылся от них, полностью сосредоточившись на себе. Перед ним стояла глобальная задача вернуться в спорт, когда истечет срок допингового отстранения, и на подготовку к этому моменту он тратил все свободное время и силы.
Отец быстро собрал вещи и ушел через два дня после ссоры, невольным свидетелем которой стал Даня. Целыми днями мама была совсем одна, и сын не мог не замечать, как сильно она изменилась в последнее время. По квартире больше не разносились умопомрачительные запахи ее кулинарных шедевров, она перестала интересоваться делами Дани, и все чаще он заставал ее на кухне с остекленевшим взглядом, которым она смотрела на кипящую за окном жизнь. Будто ждала того, кто уже никогда не вернется. Даня очень хотел ее поддержать, но не знал как. Да и обида мешала сказать какие-то важные для нее слова, пусть простые и избитые.
Тем временем жизнь не стояла на месте, и наступил день выступления Дианы. Честно говоря, не было особого настроения куда-то идти, но ради нее он должен был сделать над собой усилие. Ради такого случая он даже нашел в недрах шкафа классическую рубашку и надел ее вместо обычных толстовок и футболок.
– Куда-то собираешься? – Мама осторожно постучала в дверь и просунула голову, будто боялась вмешиваться в его личное пространство. После ухода отца квартира казалась совсем пустой и слишком большой для них двоих, и все чаще Нил подумывал о переезде. Но у него пока не было на это денег, да и бросать маму одну в такой ситуации было бы неправильно.
– Ага. На студвесну в универ, – ответил Даня, отряхивая несуществующие пылинки с одежды. Он чувствовал непривычную неловкость в присутствии самого близкого человека.
– Тебя ждать к ужину? – с надеждой спросила мама.
– Не знаю, ма, я, наверное, поздно вернусь, – с сожалением ответил Даня, чувствуя угрызения совести из-за того, что опять оставляет ее одну.
– Хорошо. Повеселись как следует, – через силу улыбнулась она и скрылась за дверью.
Даня вздохнул и вышел в коридор. Набросил куртку, обулся и ушел, взглянув на время – он опаздывал, и нужно было поторопиться, чтобы Диана не подумала, что он передумал.
Когда он приехал, на крыльце возле входа уже толпились студенты: кто-то курил, кто-то просто болтал, кто-то втихаря потягивал пиво из банок. Сегодня им разрешили делать все, что они хотят, поэтому преподаватели не особо следили за порядком. Только декан мехмата пожурил кого-то за распитие спиртных напитков и напомнил, что в корпус алкоголь проносить нельзя. Даня скептически поднял брови – как будто кто-то будет слушать эти предупреждения! Он еще со школьных времен помнил, как ребята тайком проносили выпивку на дискотеки.
В актовом зале собралось столько народа, что негде было протолкнуться. Первые ряды заняли преподаватели, а те зрители, кому не хватило свободных кресел, толпились в проходах и на галерке у двери, в числе которых оказался и Даня. «Надо было приехать пораньше», – с досадой подумал он, выбирая, где встать, чтобы сцена просматривалась лучше. Вдруг кто-то толкнул его в плечо, и он с удивлением увидел, что это Влад.
– Ты что здесь забыл? Ты не из нашего универа, – буркнул он, неприязненно глядя на бывшего друга.
– Тебя забыл спросить. Меня Диана пригласила, – неприятно осклабился Романов.
В грудной клетке что-то сердито заворочалось, вспыхивая яркими всполохами ревности. «Зачем она его позвала? – зло подумал Нил, исподлобья глядя на Влада. – Ну да, а чего ты ожидал? Он ее друг, вот и пригласила. Зря ты думал, что какой-то особенный для нее».
Это открытие так неприятно его поразило, что первую половину концерта он даже не заметил, переваривая неожиданную встречу. Влад стоял чуть впереди, крутя головой, будто искал кого-то. Вообще-то Даня собирался после концерта украсть Дианку на весь вечер, пригласить ее посидеть где-нибудь, но этот наглый прилипала наверняка попытается сделать то же самое, и это портило настроение.
Наконец ведущий объявил Диану. Едва только она вышла на сцену, Нил забыл обо всем на свете, пораженный этой новой, незнакомой для него девушкой. Она была одета в длинное серебристое платье, подчеркивающее точеную фигуру, каштановые волосы волнами спускались на плечи, и даже издалека было видно, что Диана постаралась с макияжем. Он впервые видел ее в таком образе и заметил, что на парней в зале ее непривычно броская красота тоже произвела впечатление. Даня ревниво оглядывался по сторонам, полыхая от злости, когда слышал в ее адрес непристойности и липкие высказывания. Хотелось прямо сейчас набить морду всем, кто посмел так отзываться о его Диане! Он сжал кулаки и постарался абстрагироваться от внешнего шума, сосредоточившись на выступлении. Все-таки Дианка так его ждала.
Когда она запела, он забыл обо всем на свете, словно оказался один на один с этой прекрасной девушкой, и ее голос звучал только для него. Она выбрала одну из самых известных песен Адель Skyfall, и ее грудной голос, усиленный микрофоном, разносился в пространстве, заполняя каждый миллиметр актового зала. Диана проживала каждую эмоцию и делала это так искренне, что у Дани звенела душа и трепетало сердце. Она была так прекрасна в этот момент, что хотелось упасть к ее ногам. А лучше схватить в охапку это сокровище и спрятать от чужих глаз, чтобы никто не смел на нее засматриваться.
Когда отзвенела последняя нота, зал взорвался аплодисментами, а Даня не мог даже хлопать, он все так же завороженно глядел на чудесную девушку, которая подарила ему столько счастья. Она как лучик света освещала его жизнь, дарила надежду, вдохновляла и вселяла уверенность, что все будет хорошо.
Влад хлопал так, что оглушал своих соседей, и за этот нелепый и неуместно дикий восторг хотелось прибить его чем-нибудь тяжелым. Диана смущенно улыбалась и кланялась, принимая восторги публики, и вся светилась от счастья. Выступление никого не оставило равнодушным, и Даня порадовался, что она не зря так его ждала и так к нему готовилась.
После концерта на сцену поднялись преподаватели и сказали несколько слов благодарности всем, кто подготовил выступления, и тем, кто пришел посмотреть на них. Даня не стал дослушивать и вышел из зала, чтобы потом не толкаться в толпе. Народ постепенно стекался в холл, кто-то выходил на улицу, и это означало, что концерт официально завершился. Кравцов набрал Диане, чтобы пересечься с ней в фойе, но она не взяла трубку – наверное, переодевалась после выступления. Боясь упустить ее, Даня вышел на улицу и встал так, чтобы видеть главный вход. Спустя несколько минут опять позвонил, но с тем же результатом.
Чем больше проходило времени, тем сильнее он начинал нервничать. Уже стемнело, народ постепенно рассосался, и это наводило на неприятные мысли. Не могла Ди так долго собираться. Крыльцо хорошо освещалось, и он точно не мог ее пропустить. Однако Дианы все не было, и он собирался уже опять подняться в актовый зал, как вдруг из дверей нетвердой походкой вышла Кира в компании Ани, своей лучшей подруги-подпевалы. Увидев Даню, девчонки глупо захихикали и прямиком направились к нему. Нил с досадой цокнул языком – только их не хватало!
– Кого я вижу! – воскликнула Кира, облокотившись на плечо подруги. – Ты же вроде отчислился? На Зимову пришел поглазеть?
От нее несло алкоголем, и она с трудом стояла на ногах. Наверное, успела набраться в туалете.
– Приказ об отчислении еще не вышел, – нейтрально отозвался Нил, неотрывно глядя на выход поверх макушек одногруппниц.
– Мы в клуб собираемся, пойдешь с нами? – предложила Кира, бесцеремонно беря Даню под руку.
– Спасибо, не хочу. – Он осторожно, но настойчиво отлепил от себя прилипчивую девчонку.
– Зимову, что ль, ждешь? Зря! Она давно уже ушла с каким-то здоровяком под ручку, и я догадываюсь, куда и зачем они пошли, – развязно рассмеялась Кира, а у Дани как будто сердце из груди вырвали.
– С каким здоровяком? – Он впился в нее горящим взглядом.
– Откуда мне знать? Высокий такой, коротко стриженный, по-моему, она его Владом называла. Да успокойся, Кравцов, на ней что, свет клином сошелся? У тебя всегда есть я, готовая исполнить любой твой каприз. – Она облизала вульгарно накрашенные губы, и Даня скривился.
Он брезгливо отодвинулся от пьяных девиц и, не попрощавшись, побежал к общаге. Если Романов хочет отнять у него Диану, у него ничего не выйдет! Он уже уступил ему свое место в «Искре», но любимую девушку не отдаст!
