Текст книги "Любовь в одно касание"
Автор книги: Вера Лейман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 6
Даня долго не мог уснуть, переживая последние события, которые взбудоражили его до основания. Хорошая получилась встряска, как раз то, что нужно в его амебообразном, коматозном состоянии. Он лежал с открытыми глазами, глядя в стену, на которой время от времени отражались габаритные огни проезжающих мимо машин, и думал.
Этот матч показал, как сильно он любит хоккей, как жутко скучал по нему и как хочется ему снова окунуться в эту атмосферу. «Спортсмен однажды – спортсмен навсегда», – любил говорить Борисыч, и это была последняя фраза, которую слышал от него Кравцов перед тем, как уйти из школы. Душа рвалась на лед, и два года – действительно небольшой срок, но как же репутация? В хоккейных кругах слухи разносятся с молниеносной скоростью, и о том, что Нила отстранили из-за допинга, знали все. Даня хотел вернуться, только если очистит свое имя, но как это сделать, он не представлял, тем более спустя два года. Промаявшись до четырех утра, он все-таки уснул, погрузившись в тревожные сны.
Проснулся он уже за полдень и обнаружил, что родители ушли, оставив ему записку: «Дорогой, мы в супермаркет, потом в кино. Не скучай». Данька улыбнулся – все-таки с семьей ему сказочно повезло. Родители у него самые лучшие, понимающие и любящие.
Сварив себе кофе, он сел на кухне и уставился на залитый солнцем двор. «Неужели наконец-то пришла весна. Аллилуйя!» – подумал он и пересел поближе к окну, подставляя лицо теплым лучам. На душе стало чуть спокойнее, но сомнения все равно мешали принять решение, ему нужен был совет. Четкий, взвешенный и решительный. И только один человек мог его дать. Даня зашел в мессенджер и набрал номер Назара. Человека, которого он негласно считал своим наставником. Когда, еще совсем зеленым мальчишкой, Нил только пришел в хоккей, Елизаров очень помогал ему советами да и заступался не раз, если старшие пацаны наезжали на новичка. Полтора года назад Назар пережил серьезную травму и сам чуть не распрощался со спортом, но нашел в себе силы, прошел сложнейшую реабилитацию и недавно заключил контракт с новосибирским клубом «Берсерки».
– Здоро́во! – раздался знакомый голос на другом конце трубки.
– Ну привет, – расплылся в улыбке Даня. – У тебя сейчас который час? Не отвлекаю?
– Плюс четыре от Москвы, на вечернюю тренировку собираюсь, – бодро сообщил Назар. – А ты чего, все киснешь? Или одумался наконец?
– Да как сказать… – замялся Даня. – Был вчера на хоккее – «Искра» против «Барсов».
– Наслышан, Илюха Морозов травму получил, – мрачно произнес Назаров. Наверное, вспомнил себя.
– Как он? Что-то серьезное?
– Что-то с лодыжкой, но подробностей не знаю. Слышал, дружок твой его отоварил, гаденыш мелкий, ноги бы ему повырывать! – ожесточился Назар. Видимо, в нем до сих пор отзывался личный опыт.
Даня хотел было сказать, что Влад сделал это не специально, но не смог, ведь драка возникла не стихийно.
– Это спорт, всякое бывает, – дипломатично сказал он. – Влад тоже сильно переживает.
Но, как только произнес это, понял, что просто ищет ему оправдания, ведь Влад жалел только о том, что сыграл плохо, а на травмированного по его вине игрока ему было плевать, и угрызений совести он, похоже, не испытывал.
– Говорил я тебе, что Романов твой – скользкий тип, – пробурчал Назар. – Я помню, как он за тобой везде таскался, потому что денег не было. Ты за него вечно платил, а потом он очень удачно оказался в «Искре». Это у тебя был выбор, и многие клубы хотели заключить с тобой контракт, а он звезд с неба не хватал, и другие клубы его вообще не рассматривали.
Что-то тяжело и болезненно шевельнулось в душе, и Даня стиснул зубы, не позволяя этому чувству развиться. Если он начнет подозревать Влада, то ему вообще не стоит никому верить.
– Давай закроем тему, – попросил он, и Назар согласился.
Судя по шуршанию на заднем плане, друг сейчас активно собирался, и Даня не хотел его долго отвлекать, поэтому в лоб озвучил все, что его терзало:
– Назар, я, кажется, в хоккей хочу вернуться, но… стыдно признаться, как-то страшно.
Шуршание стихло, возникла пауза.
– Чего боишься-то? Что навыки растерял? Или что на тебя все пальцем показывать будут?
– И то, и другое, – честно признался Даня.
Шуршание на заднем плане возобновилось.
– Так, во-первых, иди к Борисычу, он поможет. Тебе тренироваться где-то надо, форму восстанавливать. Во-вторых, ты же этот триметазидин чертов не принимал? Не принимал. Совесть твоя чиста, так что, если вдруг кто-то что-то вякнет, шли их лесом. Ты о своем будущем думать должен, а не о других! На меня посмотри! Я столько времени потерял, думал, все, конец карьере, и сделать ничего не мог, потому что нога, мать ее, не давала играть. А ты здоров, руки-ноги на месте, чего тебе еще надо?
– Это все верно, но… – попытался возразить Даня.
Но Назар его перебил:
– Проблема твоя в том, что ты слишком много думаешь, Нил. Живи как хочется, делай что нравится, и срать на всех! В июне в нашей школе вроде как планируется товарищеский матч типа встречи выпускников, я хочу приехать. Так что до встречи на льду, дружище!
После разговора с Назаром на душе заметно полегчало. Не давая себе времени на раздумья, Даня быстро оделся и побежал к метро. Елизаров, конечно, прав во всем. Пора заканчивать с идиотскими душевными терзаниями и двигаться вперед.
Три остановки на метро, две на автобусе, и вот он уже шагает к школе, в которой прошли его самые лучшие годы. Где он понял, чем хочет заниматься, где были настоящие друзья, живые эмоции, драйв и смысл жизни. Сердце стукнулось о ребра, когда из-за поворота показалось знакомое и такое родное здание школы «Лед и пламя». Не разрешая себе сомневаться, Кравцов зашел внутрь и, поздоровавшись с охраной, направился прямиком в кабинет Борисыча. Нервы звенели от напряжения – что скажет бывший тренер, когда увидит своего воспитанника? Согласится ли помочь? Расстались они не сказать чтобы на дружеской ноте.
Вежливо постучав и услышав «Войдите», Даня шагнул в до боли знакомый кабинет. Все здесь осталось таким же, как и раньше, как будто и не было этих двух лет, словно разговор, после которого Кравцов решил распрощаться со спортом, произошел только вчера.
– Нил! – воскликнул Борисыч, когда увидел, кто к нему пожаловал. Тренер вскочил со стула, подошел к своему воспитаннику и крепко, по-отечески его обнял. Даня от нахлынувших эмоций чуть не расплакался, но сдержался. Он же взрослый уже, мужчина, более того – хоккеист! А хоккеисты не показывают слабость.
– Ты какими судьбами тут? – кажется, Борисыч действительно ему обрадовался. – Что-то случилось? Или ты просто в гости заглянул?
– Василий Борисович, я хочу в хоккей вернуться, – честно признался Даня. – Помогите мне.
Морщинистое лицо тренера расплылось в радостной улыбке, и он похлопал Даню по плечу:
– Ну наконец-то! Долго же ты соображал! Добро пожаловать домой, Нил Кравцов!
Домой Даня летел как на крыльях. Ему не терпелось поговорить с родителями и получить одобрение отца, потому что занятия в школе нужно оплачивать, а отец под влиянием мамы уже смирился, что сын не станет знаменитым хоккеистом. Но Кравцова не покидало ощущение, что он очнулся от глубокой спячки, и теперь его жизнь встает на нужные, правильные рельсы.
Забежав в квартиру, он скинул кроссовки и крикнул с порога:
– Ма! Пап! Есть разговор!
Ему хотелось скорее поделиться радостной новостью. Из кухни доносился умопомрачительный аромат пиццы пепперони, и Данька застал родителей за столом.
– Что случилось? – настороженно спросила мама, как будто чувствуя, что разговор этот ей не понравится.
Даня плюхнулся на стул, оторвал кусок еще горячей пиццы и сжевал его за несколько секунд – все сегодня казалось вкуснее, красивее и лучше, чем обычно.
– Подавишься, – засмеялся папа, отвлекаясь на пиликнувшее уведомление на сотовом.
– Короче, я понимаю, что это очень неожиданно, но прошу выслушать меня и попытаться понять. – Даня сделал несколько глотков воды и выдохнул, чувствуя непривычное волнение.
– Ты возвращаешься в хоккей, – утвердительно сказала мама и медленно убрала со стола руки.
– Да! Я возвращаюсь! – выпалил Нил, улыбаясь до ушей. Какое счастье произнести это вслух! Прочувствовать, посмаковать и осознать до глубины души!
– Неожиданно. – Папа переглянулся с мамой и нерешительно улыбнулся. – Я рад за тебя, сын, только это все как-то…
– Знаю-знаю, сам в шоке, еще утром я не мог решиться, но сейчас совершенно уверен в своем выборе, – энергично закивал Даня, принимаясь за очередной кусок.
– Подожди, а что с университетом? Как ты будешь совмещать тренировки и занятия? – мама тут же начала искать пути к отступлению, но у Дани был заранее заготовлен ответ.
– Переведусь на заочку или отчислюсь.
– Как у тебя все просто! Мы сейчас говорим о твоем будущем! – Мама встала из-за стола, вытерла руки бумажным полотенцем и прислонилась к плите, хмуро взирая на счастливого сына. «Не сдастся без боя», – промелькнуло в голове Даньки, но он был готов ко всему. Самое главное – убедить отца, ведь финансовый момент зависел только от него.
– А что тут сложного? Я изначально не планировал заниматься языками и просиживать штаны на лекциях. Так вышло только потому, что меня втянули в этот гадский скандал, – возмутился Даня, начиная терять терпение. – Если бы не это, я бы уже два года как играл в «Искре». Чем ты недовольна?
– Эй, сбавь обороты и с матерью так не разговаривай, – одернул его отец, мельком взглянув на экран сотового.
– Ты можешь хоть на секунду выпустить свой телефон из рук! – взвилась мама, разозлившись не на шутку. – Мы тут вообще-то будущее твоего сына обсуждаем!
– Прости, в офисе аврал, меня постоянно дергают… – пробормотал папа, а Даня раздраженно цыкнул. – В целом я не против твоего возвращения в спорт, но мама права, нужно все хорошо обдумать. Ты уже заканчиваешь второй курс, бросать фундаментальное образование ради призрачного успеха…
Он развел руками и пожал плечами, как бы говоря, что не уверен, чем кончится вся эта затея. От обиды Даньке кровь бросилась в лицо, он вскочил, затравленно глядя на родителей.
– Призрачный успех? – упавшим голосом повторил он. – Вы вообще в меня не верите? Да я был лучшим нападающим в нашей школе!
– Успокойся, сынок, все это правда, но с тех пор прошло уже два года, – отец встал и примирительно похлопал его по плечу. – Это чудовищно несправедливо, но так сложились обстоятельства, ты пропустил очень много, в то время как твои ровесники уже давно играют во взрослых клубах. Ты уверен, что у тебя получится? Пойми, прошло много времени, все изменилось, ты и сам изменился, повзрослел, и хоккею лучше остаться теплым, дорогим сердцу воспоминанием из детства. Ты уверен, что хочешь вернуться именно в хоккей, а не в то время, когда был успешен и счастлив?
Внутри клокотали и бурлили чудовищные эмоции. Да что они знают! Как смеют судить о том, чего не понимают! Даже в страшном сне Даня не мог представить, что родители не поддержат его, отвернутся в такой важный, решающий для него момент!
– Почему все мои друзья говорят совершенно противоположные вещи? – вскипел он, не заметив, как перешел на крик. – Почему Назар и Влад верят в меня, а мои самые близкие люди нет?!
– Потому что мы взрослые и знаем жизнь лучше, чем они! – не выдержала мама и тоже сорвалась. – Ты бросишь учебу, не преуспеешь в хоккее и останешься ни с чем! Спасибо, если без травмы обойдется!
– Твоя воля, так я бы круглосуточно сидел дома около твоей юбки, да? – с ненавистью выдавил Даня. – Я не ребенок и могу сам принимать решения. Но если вы не хотите меня поддержать, я сам разберусь и без вашей помощи!
Не дожидаясь ответа, он выскочил из кухни и кинулся в свою комнату, громко хлопнув дверью.
– А ну вернись и извинись перед матерью! – донеслось до него из-за закрытой двери.
Даня в бешенстве смел со стола все конспекты, распечатки и учебники, с ненавистью глядя на воцарившийся под ногами беспорядок. Внутри бурлила и клокотала ярость, как вода в кипящей кастрюле, хотелось громить и крушить все, что попадалось под руку. Он посмотрел на плакат с Овечкиным и вдруг признался себе, что в глубине души боится того же, что и родители. Что не наберет форму, не преуспеет в хоккее и станет очередным неудачником, о котором забудут через пару лет. Проведя ладонью по непослушным волосам, Даня несколько раз тяжело вздохнул, успокаиваясь. Да, будет тяжело, и сто пудов ему не раз еще захочется передумать и послать все к черту, но он справится. И обязательно добьется успеха, пусть даже на свете не останется ни одного человека, который бы его поддерживал. Но все же один человек на его стороне точно был. Даня взял телефон и написал сообщение Владу:
Бро, нужна помощь.
Глава 7
Зачем-то Влад предложил встретиться в кофейне рядом с универом, где работала Дианка. И, конечно же, в этот день была ее смена. Даня смотрел, как девчонка бегает от столика к столику, принимая заказы, забирая пустые чашки и блюдца из-под десертов, и думал о том, что, наверное, скоро ему придется точно так же забыть о беззаботной жизни и трудиться в поте лица. Влад сидел спиной к основному залу и то и дело поворачивался, пытаясь поймать Дианкин взгляд.
– Ты что, запал на нее? – не выдержал Даня.
– А что, нельзя? Парня у нее вроде нет, – хитро улыбнулся Влад, и Кравцов почувствовал, как багровеет из-за непонятно откуда появившегося гнева.
– Понятия не имею. – Он пожал плечами и нахмурился, переваривая собственную реакцию на слова друга. «Что это со мной? Мне-то какое дело?» – с досадой подумал он и отвернулся к окну, не имея ни малейшего желания лицезреть довольное лицо Романова.
– Чего желаете, мальчики? – прощебетала над ухом Дианка, и Даня недовольно глянул на нее, сердито отмечая, как искренне она улыбается Владу.
– Американо, как обычно, – бросил он.
– Мне тоже. – Владу, похоже, вообще было безразлично, что заказывать, он глаз не сводил с Зимовой.
– Десять минут, – просияла она своей фирменной белозубой улыбкой и упорхнула.
– Ты поэтому меня сюда притащил? Я вообще-то поговорить по делу хотел, – проворчал Даня.
– И почему мы не можем совместить приятное с полезным? – Улыбаясь как дурак, Влад в очередной раз обернулся на снующую по залу Дианку.
– У меня проблемы, Влад. Мне срочно нужна работа, – напрямую сказал Кравцов, ожидая от друга хоть какой-то реакции.
– Тебе? Работа? Вроде раньше ты в бабках не нуждался. Не хватает родительских денег на карманные расходы? – глупо прыснул он, и Дане как ножом по сердцу резануло.
– Ты ведешь себя как кретин, – спокойно ответил Даня, с наслаждением отмечая, как удивленно вытягивается лицо друга.
Холодная ярость била в виски. Он бежал на эту встречу, чтобы рассказать Владу о том, что решил вернуться в хоккей, о том, как подвели его родители, и о том, как нужно ему сейчас дружеское плечо и настоящая поддержка. А вместо этого вынужден лицезреть, как Романов пускает слюни на девчонку.
– Я к тебе за помощью пришел, а ты… да черт с тобой, иди к своей Зимовой! – вспылил Даня и собрался было уйти, но до Влада наконец дошло, что другу действительно не до шуток.
– Ладно, прости, я же не знал, что все так серьезно. Выкладывай, что там у тебя.
Делиться своими переживаниями после его поведения не было никакого желания, но и выхода особо тоже.
– Я решил вернуться к тренировкам, – буркнул он, чувствуя, как неловко и даже как-то неуместно это прозвучало в сложившейся ситуации. – Родаки против моего возвращения в спорт, а это дело недешевое, сам понимаешь. Мне нужны деньги. Ты вроде говорил, у тебя друг работает в каком-то приличном кафе и там требуются официанты.
Ему будто приходилось переступать через себя, чтобы поделиться с лучшим другом такой важной новостью. Казалось, что Владу эта информация совершенно безразлична. И, судя по набежавшей на его лицо тени, Даня был не так уж далек от истины.
– О-о… Ты решил вернуться! Круто! Очень за тебя рад! – как-то вымученно выдавил Влад, даже без малейшего намека на искреннюю радость в голосе.
Нехорошее предчувствие опять закралось в душу, и говорить дальше вообще расхотелось, тем более просить помощи.
– Ну так и что дальше? – Романов неловко кашлянул и нацепил фальшивую улыбку, которая, наверное, должна была показать, как он счастлив за друга.
И тут Кравцова осенило:
– Скажи, для чего ты меня в прошлый раз уговаривал вернуться в хоккей, на матч сходить? Чтобы я на тебя посмотрел? Как ты круто играешь, чего добился. На самом деле тебе плевать на меня.
Каждое слово давалось с трудом, и язык еле поворачивался во рту. Но произнести это было нужно. В первую очередь для того, чтобы понять, какие отношения сейчас между ними. Дружба? Зависть? Обида? Влад распахнул свои круглые глаза и уставился на Даню.
– Ты с дуба рухнул, что ли? Чего несешь… Я же искренне хотел…
– Искренне? – переспросил Нил, выпрямляясь на стуле. – Что ж сейчас-то искренне не радуешься?
– С чего ты взял, что за дичь! – Как всегда, когда был не прав или врал, Влад сильно покраснел. – А что я, по-твоему, должен делать, лезгинку танцевать посреди кафе?
– Ну что ты, разве можно на глазах у Дианы-то, – криво усмехнулся Даня, сжимая руки в кулаки.
– Кравцов, ты берега-то не путай, – угрожающе тихо сказал Влад, но Нилу было все равно, он уже закусил удила.
– А ты не виляй, прямо скажи, будь мужиком. Ты ради чего со мной дружил? И дружил ли вообще или только пользовался? А потом порадовался, когда я за бортом остался, а ты вместо меня в команду попал? А теперь что, боишься опять в моей тени оказаться?
Даня говорил жестокие вещи, которые ни за что бы не произнес раньше, даже если где-то в глубине души и думал так. Но горькое разочарование в многолетней дружбе, в человеке, которого считал самым близким после родителей, толкало озвучить ужасную правду, о которой он сам предпочел бы не знать. Вскрыть этот замаскированный гнойник, который зрел годами, то затихая, то воспаляясь вновь. Надо прорвать его здесь и сейчас, не оставляя на потом, чтобы понять, что будет дальше с их дружбой и с ними самими.
– Ну ты и гнида, – выдавил Влад, вцепившись пальцами в край стола. Его глаза наполнились такой ненавистью, что казалось, он сейчас бросится на Нила с кулаками. – Значит, ты всегда считал меня хуже себя. Ну конечно, кто я такой по сравнению с тобой – нищий отброс с матерью-алкоголичкой, которой я на хрен не нужен. Я тебя использовал? А ты меня нет? Нравилось тешить свое самолюбие подачками для нищеброда, который даже колу себе купить не мог? А сейчас мальчик обиделся, что весь мир не пляшет от радости, когда его депрессия наконец закончилась, и он соизволил вернуться в хоккей!
– Ваш американо, пожалуйста, – прозвенел над головой девичий голосок, разбивая раскаленную атмосферу за столом.
Парни даже не посмотрели на подошедшую Диану, испепеляя друг друга ненавидящими взглядами.
– Эй, ребят, у вас все нормально? – нерешительно спросила она и слегка тронула Нила за плечо.
Влад резко отклонился на спинку стула, трясущейся рукой взял чашку и с презрительной гримасой отхлебнул обжигающий напиток.
– Ди, в вашем кафе официанты не требуются? – преувеличенно беззаботно спросил он. – А то наш золотой мальчик остался без папочкиной поддержки, и ему деньги нужны.
Кровь бросилась в лицо, Даня вскочил и схватил Влада за грудки, выбив у него из рук чашку. Послышался звон разбитой посуды, горячий кофе ошпарил кисть, но Нил не разжал руки, с ненавистью глядя в лицо бывшего друга.
– А ну, прекратили оба! Или я охрану вызову! Вам что, по пять лет? – хрупкая Дианка не испугалась и кое-как втиснулась между парнями, пытаясь предотвратить драку. – На вас все смотрят, придурки вы малолетние! Кравцов, отпусти его!
Даня не сразу понял, что Зимова впилась в его руку, пытаясь оттащить от Влада. Он медленно опустил взгляд, встретившись с перепуганными карими глазами, в которых, однако, сверкала решимость. От этого взгляда что-то дернулось внутри, будто переключая тумблер. Даня нехотя разжал пальцы, отпуская Романова.
– Ты совсем, что ли, смотри, что у тебя с рукой! – ахнула она, осторожно переворачивая его ладонь тыльной стороной вверх.
Даня заторможенно перевел взгляд на свою руку. На ней красовался красный след от пролитого кофе, местами кожа уже начала покрываться волдырями. И только сейчас он почувствовал боль. Правда, так и не понял, какая была сильнее – физическая или душевная.
Глава 8
В воскресенье Диане предстояла полная смена в кафе. Студентов в этот день почти не бывало, зато приходило много других посетителей, которые хотели посидеть в уютной тишине и выпить хорошего кофе.
Абросимова в выходные обычно отсыпалась после бурных тусовок, поэтому Диана быстро собралась и вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. До кофейни пешком было минут двадцать, и она с наслаждением сняла шапку, подставляя лицо первым лучам весеннего солнца. Город еще спал глубоким сном, отсыпаясь за напряженные трудовые будни, и на пути ей попалась разве что пара человек.
Диана шла, подсчитывая в уме свои скудные финансы и решая, как распределить их между личными расходами и покупкой необходимых вещей для сестренок. Выходило, что в эту зарплату она ничего не сможет отложить. У нее был отдельный накопительный счет в банке, куда она переводила все, что удавалось сэкономить. Диана подавила разочарованный вздох, строго сказав себе, что здоровье Маришки, которая выросла из весенних сапожек и демисезонного пальто, важнее.
Правда, иногда накатывала обида и чувство несправедливости оттого, что обеспечивать сестер приходилось ей, тогда как родители забили на своих дочерей. Отцу вообще никогда не было дела до них, в редких перерывах между запоями он едва ли вспоминал, что у него есть дети. А Диану и вовсе ненавидел за непокорный нрав и желание вырваться из этой беспросветности. Сколько себя помнила, она все время становилась боксерской грушей, когда отстаивала свои интересы и защищала младших сестер от его пьяных нападок.
Мать же… что ж, пожалуй, она любила своих детей, но находилась под постоянным влиянием папаши, который с годами вытравил из нее все желания и сделал своей собутыльницей. Она никогда не пыталась встать между ним и Дианой во время их стычек, и старшая дочь ненавидела ее за это. Презирала за слабость и неспособность защитить собственных детей, чья жизнь в отчем доме превратилась в ад.
Но родителей не выбирают, и Ди смирилась, просто перестала считать их своими родственниками. Они были чужими дядей и тетей, с которыми время от времени ей приходилось контактировать из-за младших сестер. Одно время мать еще пыталась просить прощения и что-то лепетала про ответственность, а потом, увидев, что Диана практически взяла на себя всю ответственность по обеспечению девочек, расслабилась и забила, уйдя в очередной загул со своим мужем-тираном.
Диана пришла в кафе раньше всех, сняла помещение с сигнализации, переоделась в униформу и занялась приготовлением зала к открытию. Администратор приходил обычно во второй половине дня, и Диана вместе с бариста Костей справлялись со всем одни.
Когда тот появился, невыспавшийся и хмурый, Ди поздоровалась и широко, ободряюще улыбнулась ему. Она привыкла растягивать губы в улыбке, даже если ей совсем этого не хотелось. Но она заставляла себя улыбаться, чтобы убедить саму себя, что у нее все хорошо. Или будет хорошо. Когда-нибудь. Обязательно будет.
Ближе к двенадцати стали подтягиваться посетители, в числе которых, как ни странно, оказалась главная красавица их факультета Кира Анисимова со своей подружкой с юрфака, имени которой Диана не знала, и Катя Абросимова.
– Привет! Готовы сделать заказ? – неизменно вежливо спросила Диана, подойдя к их столику. Абросимова никогда не дружила с Кирой, и Зимова удивилась, почему они вдруг оказались вместе.
– Два латте и американо, – высокомерно вскинув голову, сказала Кира и смерила презрительным взглядом Дианкину униформу. – Давно тут работаешь?
– С прошлой недели, – кратко ответила она, чувствуя, что вопрос задан не просто так.
– Бедняжка, – театрально вздохнула Кира. – А мне папа пообещал купить новую машину. Прокачу вас, девочки, как только заберу из салона, – обратилась она к своим подружкам.
Абросимова заискивающе улыбнулась. Диана понимала, почему Катя примкнула к ней: многие девушки на курсе хотели сблизиться с Кирой, которая устраивала шикарные, по слухам, вечеринки на даче своих родителей и могла познакомить с состоятельными парнями.
– Выспалась? Нормально себя чувствуешь? – спросила Диана у своей соседки по комнате.
– Да, – тихо ответила Катя, опустив глаза, будто ей стало неловко из-за своей дружбы с Дианой.
– Извини, что мы тебя никуда с собой не зовем, – неприятно улыбнулась Кира. – Но ты так занята… Работа, учеба… Трудно, наверное, на жизнь зарабатывать?
– Непросто, – согласилась Диана, чувствуя, как краснеет. Слова Киры больно кольнули в самое сердце. – Зато набираюсь опыта. Да и потом, мне удобнее иметь свои деньги, чем просить у родителей.
– Ну да, ну да, особенно если у родителей просить-то нечего, – ухмыльнулась Анисимова. – Мы ждем заказ.
Уязвленная ее словами, Диана передала заказ Косте и подошла к другим посетителям. Она знала, что в группе ее недолюбливают, потому что она была немым укором для всех, кто хотел жить красиво и не хотел учиться. Она была идеалисткой, лучшей по успеваемости на курсе и требовала такого же неукоснительного соблюдения правил от других. Как староста честно проставляла прогулы и никого не прикрывала, за что приобрела нехорошую репутацию стукачки.
– У меня голова после вчерашнего болела, вот и пропустила первую пару! – как-то сказала Анисимова, возмутившись тем, что Диана не закрыла глаза на ее прогул.
– Меньше надо пить, – твердо ответила Ди. – Еще два пропуска, и будешь не аттестована за прогулы.
– Самая правильная, что ли? – съязвила Кира. – Или просто завидуешь, что мы развлекаемся на полную катушку, когда ты вынуждена вкалывать днями и ночами?
– Я просто соблюдаю правила и выполняю свои обязанности. И покрывать тебя не обязана, – отрезала принципиальная Диана.
С тех пор ее отношения со всеобщей любимицей универа становились только хуже, и Анисимова не упускала возможности задеть ее за живое, как сейчас.
Когда Диана принесла подружкам их заказ, опять краем уха услышала что-то о красивых, богатых парнях, с которыми Кира обещала познакомить развесившую уши Абросимому, об украшениях, которыми хвасталась перед девчонками, и о том, что образование получать вообще необязательно, главное – удачно выйти замуж.
Сидевшие в зале одногруппницы напрягали Диану. Они служили живым свидетельством того, что жизнь может быть яркой, динамичной, полной развлечений и достатка. У Дианы же все обстояло иначе, и она с болью осознавала, что никогда не узнает терпкий вкус буйной молодости. Не узнает не по своей вине, а потому что ей просто не повезло с родителями.
Наконец, три подружки ушли, и Кира милостиво оставила тысячу рублей в качестве чаевых. Диана проглотила обиду и, немного поколебавшись, все же забрала деньги. Гордость гордостью, а тысяча рублей на дороге не валяется.
После обеда пришли Влад с Даней, и Диана почувствовала, как едва ощутимо трепыхнулось сердце. Оба красавцы – просто загляденье, но тело реагировало только на одного из них, и она сразу поняла, на кого именно. Кравцов встретился с ней взглядом, и было в его взгляде что-то такое, отчего ее бросило в жар, а на щеках разлился румянец. Но она по привычке нацепила на лицо свою фирменную улыбку и приняла заказ.
Посетители все прибавлялись, Диана едва успевала разносить заказы, забирать посуду и вытирать столы за ушедшими, как ее звали снова и снова. И за рабочей суетой она чуть не забыла принести им заказ, а когда подошла с подносом, заметила, какая напряженная атмосфера царит за их столом, и застала окончание безобразной ссоры. Влад вел себя очень некрасиво и открыто унижал Даню, и складывалось впечатление, что он делал это специально на глазах у Дианы. Она во все глаза смотрела на старого друга, который сейчас казался ей совершенно другим человеком. Где его доброта и чувство справедливости? Неужели за десять лет, что они не виделись, он так сильно изменился?
Кравцов не выдержал и бросился на Влада с кулаками, и Ди бесстрашно кинулась между ними, боясь, что они покалечат друг друга. Все посетители смотрели на них со страхом, а еще нужно было думать и о репутации заведения. Но все мысли вылетели из головы, когда она увидела, что Кравцов ошпарил руку только что сваренным кофе. Невзирая на многолетнюю дружбу с Романовым, сейчас Диана была целиком и полностью на стороне Дани и хотела поскорее увести его из зала, чтобы парни не наделали глупостей.
