Текст книги "Порок и добродетель (Звонок из преисподней)"

Автор книги: Вера Кауи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– Дорогой мальчик, ты выбрал очень странное место, чтобы сообщить мне самые важные в твоей жизни новости.

Она с трудом повернула голову, как будто шея у нее заржавела, в сторону старшей дочери. И я знаю, кто его надоумил, говорил ее ненавидящий взгляд. Эбби постаралась не опустить глаза. И когда мать просто сказала: «Пойдемте в машину» – она послушно поплелась сзади.

Багаж был погружен, Эймс уселся за руль, а Эбби на откидное сиденье напротив брата и матери. Только тогда леди Эстер заговорила снова.

– А теперь расскажи мне все.

Пока Брэд рассказывал, она старалась держать себя в руках, хотя на самом деле ей хотелось взять свою сумку из крокодиловой кожи и ударить его ею по голове. Ей хотелось рвать и метать, кричать и плакать. Хотелось бить их, дать волю своему гневу. Дурак! – молча кричала она своему сыну. Безмозглый, бездарный дурак, помешанный на сексе! Однако какая-то часть ее спокойно слушала то, что он ей рассказывал, охотно и с гордостью, о какой-то женщине, которая, если верить ему, была комбинацией Елены Троянской, Элеонор Рузвельт и мадам Помпадур. Последнее сообщение ее особенно насторожило.

Когда Брэд закончил и сидел, глядя на нее и задрав подбородок с таким видом, будто ему удалось тайком стащить вкусный кусок со стола, она подобрала подходящую улыбку, в которой удивление смешивалось с покорностью, и вздохнула:

– Я вижу, ей удалось тебя достать, дорогой, но… не кажется ли тебе, что ты поступил несколько опрометчиво? Ты знаешь, я о себе не беспокоюсь, хотя, должна признаться, меня обидело, что ты со мной не поделился. Но ты подумал о чувствах Кэролайн? Все так некрасиво, мой дорогой. Бросить женщину – и как! – в таком дурном вкусе. Так джентльмены себя не ведут. Ко всему прочему, это говорит о твоих плохих манерах, чего я от тебя никогда не ожидала. Не думала, что ты можешь быть таким эгоистом.

Эбби, молча сидящая на откидном сиденье, бросила взгляд на брата. Его лицо было напряженным, бледным и потерянным, а мать упорно и настойчиво лишала его уверенности в себе, самоуважения. Как обычно, леди Эстер удалось превратить что-то, чем он гордился и по поводу чего был счастлив, в дешевку, которую лучше спрятать с глаз долой. «Господи, ну и силища!» – подумала Эбби. Она ощущала властность, исходящую от стройной фигуры матери, сейчас слишком высокой для ее маленького веса. Она не поцеловала его и не сказала: «Если тебе этого хочется, мой милый, я счастлива за тебя. «Ax ты стерва, – подумала Эбби, чувствуя, как падает настроение брата и растет его ощущение неловкости.

– Ради Бога, Брэд! Не надо молиться на нее, как на икону! Пошли ее к черту. Выбор жены – твое личное дело, тебе тридцать, и ты же не хочешь жениться на своей матери?»

Эта неожиданно пришедшая мысль потрясла Эбби настолько, что она издала какой-то звук, и мать повернулась, чтобы посмотреть на нее. Женщины уставились друг на друга, и настолько велика была проницательность леди Эстер, что она, казалось, прочла ужасные, мысли Эбби. В глазах вспыхнуло предупреждение. «Молчи, – говорили они дочери. – С тобой я разберусь позже».

– Все произошло так поспешно, – печально говорила тем временем мать, снова повернувшись к сыну. Ее передернуло от неудовольствия. – Тайком, как будто тебе есть чего стыдиться…

«Нет, – подумала Эбби. – Но найдется к тому времени, как ты закончишь с ним свой разговор».

– Я надеюсь, что не было никакой… особой причины для такой неприличной спешки?

– Не было.

Леди Эстер, обеспокоенная тоном сына, тут же сменила тактику.

– Прости меня, мой дорогой мальчик, но ты же понимаешь, как все это выглядит? Что люди подумают?

– Положил я на то, что они подумают! – сказал Брэд сдавленным голосом. То, что он употребил непристойное слово, показывало, как он старается устоять перед натиском противника, который до того руководил каждым его шагом.

«Хуже, чем я предполагала, – подумала леди Эстер, успев понять, что не сына втянули в этот брак, а он сам был его инициатором. – Даже в этом случае так дело не пойдет. Как она посмела? Как она только посмела? Она за это заплатит. Я ее уничтожу, кто бы она ни была. Пусть думает, что ее авантюра удалась, – до поры до времени. Как только я возьмусь за дело…»

Она снова вздохнула, увидела, как помрачнели глаза сына, и еще слегка поднажала.

– Что ж, мой милый мальчик, если ты этого хочешь…

– Больше чем чего-либо в жизни.

Эбби в отчаянии закрыла глаза, услышав, мольбу в его голосе. «Не надо, Брэд, – мысленно приказала она ему. – Ты позволишь ей все испортить. Ты позволишь ей победить, как случалось всегда».

Леди Эстер взяла сына за подбородок, наклонилась и снова жадно поцеловала в губы.

– Я смотрю, ты по уши влюблен, и, если ты ее выбрал, я тоже постараюсь полюбить ее. Но прежде всего я хочу хоть что-то знать о ней. Хочу, чтобы ты рассказал мне все. Начни с самого начала, с того момента, когда ты ее впервые увидел.

9

Джулия стояла около шкафа, отведенного ей Роуз, когда горничная вошла, чтобы помочь ей одеться. Джулия решила играть в открытую.

– Мне нужны ваши помощь и опыт, Роуз, – сказала она честно. – Это очень важный для меня вечер. Какое платье мне надеть? Я должна выглядеть так, как надо. Я уверена, вы меня понимаете.

Роуз не колебалась, ее рука сразу показала на платье, которое считала лучшим.

– Желтое шелковое, мадам. – Такое платье можно носить у себя дома.

Элегантного покроя, простое, с воротником в виде капюшона и длинными рукавами, которые застегивались у запястий на мелкие пуговки и были так широки, что свисали с плеч, подобно крыльям летучей мыши. На талии – тонкий шелковый пояс.

– Сегодня семейный ужин, мадам, и для такого случая я надела бы именно это платье. – Она улыбнулась Джулии тепло и ободряюще. – Кроме того, это ваш цвет, подходит к вашим рыжим волосам.

– Правильно, – благодарно согласилась Джулия. – Значит, желтое платье. – Как бы между прочим она добавила: – А леди Эстер интересуется туалетами?

– Только, в том отношении, мадам, что она никогда не наденет ничего, не сшитого идеально. Она во всем добивается лучшего, в одежде и прочем.

Джулия почувствовала, что к горе, на которую ей предстоит вскарабкаться, добавилась еще тысяча футов.

– Просто будьте сами собой, мадам, – посоветовала Роуз бесстрастным голосом идеальной служанки. – Леди Эстер мгновенно распознает малейший признак искусственности. – Пауза, – И она очень заботится о сыне.

Наблюдая за выражением лица Джулии в зеркале, она добавила:

– Я уверена, вы будете очень мило выглядеть. Желтое платье идеально подходит к случаю, так что вы легко справитесь. – Она нерешительно прибавила: – Если, хотите, я могла бы вас причесать.

Обычно Джулия тратила не больше нескольких минут, чтобы соорудить классический французский пучок на затылке, но сейчас она немедленно согласилась. Роуз ясно давала ей понять, что она на ее стороне и хочет, чтобы Джулия добилась успеха.

У Роуз оказались искусные руки. Скоро на голове Джулии возникла прическа деревенского типа, тяжелые волосы были сколоты шпильками. Она придавала ей элегантный, несколько старомодный вид: чувство собственного достоинства и привлекательная простота.

– Спасибо вам, Роуз, – поблагодарила она.

Роуз улыбнулась. Тут раздался телефонный звонок, и Роуз сняла трубку.

– Я сейчас спущусь, – услышала Джулия ее голос. Затем, положив трубку, она добавила – Леди Эстер приехала, мадам. Мне нужно идти к ней. Если я выберу минутку, приду помочь вам одеться.

Джулия посмотрела на свое отражение в зеркале. «Пора!» – подумала она. Но руки ее не дрожали, когда она накладывала макияж: не слишком много, вся хитрость заключалась в том, чтобы казалось, будто ты вовсе не накрашена. Она использовала тональный крем, румяна – подчеркнуть высокие скулы, тени для век темнее цвета глаз и краску для ресниц, которую аккуратно наложила в три слоя. Никакой пудры. Тогда лицо сохранит блеск юности. Розовая помада прекрасно сочеталась с желтым шелком. «Ну вот, – подумала она, рассматривая себя в зеркале. – Должно сойти».

Брэд вошел, когда она душилась. Один взгляд на его лицо, и сердце ее упало. Он был бледен, губы сжаты, глаза блестят, и создается впечатление, что они ничего не видят. «О Господи!.. – подумала она. – Что такого могла ему сказать мать?» Она встретилась с ним взглядом, прочитала мольбу в глазах и бросилась к нему.

– Ты выглядишь утомленным, дорогой. Движение большое?

– Скверное, – ответил он глухо. – Все скверно, все. – Он обнял ее слишком крепко, и это выдавало его отчаяние. Как и его поцелуй. И она чувствовала, что он страстно ее хотел.

– Я знаю, что тебе нужно. – Выскользнув из его рук, она заперла дверь, потом подошла к кровати и сняла покрывало.

– Ты читаешь мои мысли, – сказал он нетерпеливо.

«Да нет, выражение твоего лица», – подумала Джулия.

Оно подтверждало теорию, которую она уже выработала: секс для ее мужа – способ сбросить напряжение, особенно если оно вызвано его матерью. «Что ж, – трезво подумала она, снимая по очереди все – желтое платье и остальное, – некоторые мужчины пьют, чтобы разрядиться, другие бьют своих жен. Уж лучше так». Но где-то в глубине души она ощущала неприятие того, что ее использовали в таких целях. «Ты замужем, Джулия», – напомнила она себе. А тоненький голосок внутри нее шепнул: и разве тетя Шарлотта не говорила тебе, что брак – это не что иное, как узаконенный секс?

Они молча лежали удовлетворенные, Брэд вполне расслабился, когда раздался стук в дверь.

– Это, наверное, Роуз, – вздохнула Джулия.

Брэд поднял голову и посмотрел на часы, стоящие на прикроватном столике.

– Черт возьми, уже восьмой час! – Он спрыгнул с кровати и кинулся в ванную комнату.

Роуз никак не прореагировала на смятую кровать и испорченную прическу. Она просто дождалась, когда Джулия сядет перед зеркалом, и сделала все снова. Затем она надела на голову Джулии шифоновую косынку, прежде чем помочь ей влезть в платье. Джулия аккуратно подправила свой макияж.

Когда Брэд вышел из ванной комнаты в брюках и рубашке, его глаза засияли.

– Ты выглядишь потрясающе! – удовлетворенно воскликнул он.

– В огромной степени благодаря Роуз.

Брэд сверкнул улыбкой в сторону служанки.

– Спасибо, Роуз.

– Если я вам больше не нужна, я пойду к леди Эстер.

– Застегни мне рукава, пожалуйста, – протянул Брэд к Джулии руки в болтающихся манжетах.

Джулия улыбнулась ему и выполнила его просьбу.

– Все как у женатых людей.

– А мы и женаты! – На лице его снова стало появляться то же выражение, с каким он вошел в комнату полчаса назад.

«Это означает, – подумала Джулия, – что мать не одобрила его поступок».

Брэд подтвердил ее догадку, выразительно проговорив, когда они собрались спуститься вниз:

– Это очень важно, Джулия. Ради меня, постарайся.

«Ради тебя? – подумала Джулия, следуя за ним к двери. – А как насчет меня?»

Брэд привел ее не в гостиную, а в другую очаровательную комнату, всю в розовых и белых тонах», и Джулия со страхом увидела, что, хотя она и не могла разглядеть никого, похожего на ее свекровь, вся остальная семейка уже собралась.

Навстречу им поплыла Эбби, величественная в платье из бархата бутылочного цвета с дыркой у подола. В ушах и на шее сверкали огромные изумруды, весящие наверняка не меньше нескольких фунтов. Джулия не надела никаких драгоценностей, – но не потому, что их у нее было мало: только черная кошечка и нитка жемчуга, один из свадебных подарков Брэда.

Эбби представила Джулию тем членам семьи, с которыми она еще не успела познакомиться. Брэд не протестовал, когда Эбби увела ее, и направился к подносу с напитками.

Эбби подвела Джулию к Битси, которая в платье из бледно-голубого крепа стояла рядом с высоким темноволосым мужчиной со скучающим выражением на лице сатира.

– Джулия, это Дрексель Адамс, муж Битси. Твоя, новая родственница, Дрекс.

Он склонился над рукой Джулии.

– И очень хорошенькая.

– Мистер Адамс, – вежливо обратилась к нему Джулия, вглядывась в нахальные и явно оценивающие глаза.

– Дрекс для друзей и членов семьи, пожалуйста.

Эбби потащила ее дальше.

– А вот моя собственная половина. Сет, поздоровайся с женой Брэда!

Джулии пришлось задрать голову. Худой, и никак не меньше шести с половиной футов ростом. Он сутулился, не иначе как для того, чтобы не ударяться о притолоки, и с той же целью, очевидно, имел на голове массу волос, напоминающих шерсть английской пастушьей собаки. Но лицо, его было добрым и слегка проказливым. Неожиданно красивым густым голосом он процитировал:

– «Когда в шелках моя Джулия идет…» – И, взяв своей большой рукой ее руку, наклонился и поцеловал ее.

– У Сета цитаты на все случаи жизни, – с явной нежностью пояснила Эбби.

– Hac, к сожалению, не предупредили, – сказал Сет, подмигивая Джулии со своей огромной высоты, – что нам придется узреть такое прелестное личико, моя дорогая. – Он поднял бокал с шампанским. – Я пью за вас. Здоровья, благополучия и счастья на долгие годы.

– Спасибо. – Джулия ощутила радость от этого первого ничем не омраченного приветствия.

– Нет, это вам спасибо за то, что осветили нашу жизнь своей красотой.

– Говорила тебе, Брэд умеет выбирать, – басом заметила Эбби.

Джулия повернулась и увидела, что Дрексель Адамс направляется к ней с бокалом шампанского. Его глаза откровенно раздевали ее.

– Ну и как себя чувствует миссис Аполлон Бельведерский? – Под игривым тоном явно чувствовался наждак.

– Откуда мне знать? – парировала Джулия. – Вам надо спросить у нее.

Она увидела, что его темно-синие глаза неожиданно сверкнули, и он разразился одобрительным хохотом. Прежде чем Дрексель успел сказать что-то еще, подошла его жена и по-хозяйски взяла мужа под руку. Глаза ее смотрели на Джулию с явной неприязнью.

– Мы тут говорили о том, где вы собираетесь провести медовый месяц, – протянула она.

– Мы еще не решили, – солгала Джулия, поскольку эта тема даже не поднималась.

Битси опустила ресницы, за чем, Джулия уже знала, обязательно должен последовать выпад.

– Что ж, вы всегда можете воспользоваться теми планами, которые делались для другой.

Услышавшая это Эбби решительно вмешалась.

– Поскольку ты, дорогая сестричка, влезла не в свое дело, сама об этом и думай. – Она увела от нее Джулию.

– «Великий ум знает, какую власть имеет доброта», – заявил Сет, ни и кому конкретно не обращаясь, и Джулия, повернув голову, получила удовольствие, заметив, что Битси покраснела.

– Вы уже, верно, догадались, что, мой муж преподает английскую литературу, – сказала Эбби. – Это он, кстати, цитировал Браунинга. Я тоже все эти цитаты знаю. – Потом добавила, – Не обращайте внимания на Битси. Ее хорошо прозвали, у нее всего понемножку, включая ревность.

«Какая милая женщина, – подумала Джулия. – Неудивительно, что она любимая сестра Брэда». «Гибралтарская скала», так он ее называл. Битси выглядела так, будто защищала каждую пядь своей территории, в то время как весь спокойный вид Эбби показывал, что ее территория неприкосновенна. Что касается мужей, решила Джулия, то Дрексель явный хитрец. Мягко стелет, да жестко спать. Сет Эмори был единственным, кто выглядел так, как, с точки зрения Джулии, должны выглядеть бостонцы. «Но главный вопрос, который их занимает, – подумала она, – это – какая я, и почему Брэд так бесцеремонно бросил ради меня невесту».

Она оглянулась в поисках мужа, и увидела, что он стоит спиной к камину и наблюдает за ней. Его улыбка напоминала хлыст, подстегивающий ее, чтобы она продолжала в том же духе. Потом он жестом велел Томасу налить еще шампанского и повернулся, чтобы взглянуть на часы. Без пяти пять, а Роуз предупредила Джулию, что ужин начинается ровно с первым ударом часов. Неужели ее свекровь появится здесь только для того, чтобы провести их всех в столовую, не успев спросить даже «Как поживаете?». Но Брэд убедительно просил ее постараться завоевать ее симпатию, хотя он и завлек ее на территорию, которая оказалась густо заминированной. Его постоянные взгляды на часы увеличивали ее беспокойство и уверенность в том, что муж до смерти боится своей матери.

И в тот момент, когда прелестные старинные часы ударили в первый раз, двойные двери распахнулись и все повернулись к ним. На мгновение Джулия подумала, что сейчас все дамы сделают реверанс, потому что стоящая в дверях женщина была величественна в полном смысле этого слова. Джулия сразу увидела, от кого Брэд унаследовал свои глаза, рост и элегантность. Его мать была не меньше шести футов ростом, держалась она надменно и просто подавляла своим присутствием. Что вовсе не помешало Дрекселю Адамсу театрально прошептать:

– Бог ты мой! Да она уже в трауре! – Это все прекрасно расслышали.

Черный туалет леди Эстер был потрясающе элегантен: тонкий шелк под прозрачным шифоном, оборки у горла и на рукавах. Ожерелье из пяти ниток жемчуга в виде ошейника на уже стареющей шее, в центре – огромный сапфир в бриллиантовом обрамлении; из-под волос, белых, как только что подсиненные простыни, свисали такие же серьги: Волосы зачесаны назад и коротко подстрижены. В лице проскальзывало что-то орлиное, яркие глаза, кинжальный взгляд. Губы тонкие, но умело подкрашенные, чтобы выглядеть полнее. На удивление, у нее почти не было морщин, и строение лица говорило о необычной былой красоте. Выражение – высокомерное и командирское, как и ее голос, когда она, стукнув тростью с серебряным набалдашником об пол, потребовала:

– Что ж, сын мой. Я жду, когда ты представишь мне свою жену.

Брэд оказался около нее со скоростью, которая принесла бы ему золотую медаль на Олимпийских играх. Мать протянула руку, он ее поцеловал. Затем он поцеловал ее в губы, и, как заметила Джулия, мать придержала его лицо рукой, затягивая поцелуй до такой степени, что лицо у Джулии стало гореть. Когда она его отпустила, он подал ей руку, на которую она оперлась, входя в комнату при общем почтительном молчании. Он подвел ее к большому старинному креслу в григорианском стиле, на него, как заметила Джулия, никто не садился, и подставил ей под ноги скамеечку на гнутых ножках. Она отдала ему трость, и он прислонил ее к креслу. Затем она снова ему улыбнулась так, что Джулия сжала зубы, кивнула и произнесла:

– Теперь можешь представить мне свою жену.

«Да не может такого быть! – подумала Джулия. – Мне что, преклонить колени?» Выражение лица подошедшего к ней мужа говорило, что она должна преклонить все, что угодно. Ухватив ее за локоть, он потащил ее к креслу с такой скоростью, что она зацепила каблуком подол и едва не упала. Она услышала сдавленный смешок Битси, и ей захотелось убить их обеих.

– Это Джулия, мама, – произнес Брэд голосом вышколенного слуги.

Джулия встретилась взглядом с глазами, которые унаследовал Брэд, только куда более проницательными и острыми. Она не опустила взгляда, решив не склоняться перед этой женщиной. Она никогда ни перед кем не склонялась и не собирается это делать сейчас! Она смотрела на нее не мигая.

Тут леди Эстер улыбнулась, и Джулия почувствовала толчок, как будто лопнули связывающие ее путы.

– Иди и поцелуй меня, девочка, – сказала леди Эстер, подставляя щеку. Коснувшись губами сухой щеки, Джулия узнала духи. «Флорис Ред Роуз». Выпрямляясь, она почувствовала, как сильные пальцы ухватили ее за подбородок, а глаза впились в ее лицо с такой силой, что она ощутила беспомощность. Теперь ты знаешь меня, говорили эти глаза, покажи же мне, кто ты…

– Да, ты красива, тут не может быть двух мнений, – провозгласила леди Эстер удовлетворенно. – Мой сын не преувеличивал. Добро пожаловать в Бостон, Джулия. Надеюсь, ты будешь счастлива с нами.

«С нами?» – подумала Джулия.

Леди Эстер одарила ее милостивой улыбкой.

– Брэд, дорогой мой мальчик, подвинь-ка сюда стул, – приказала она, не глядя на него!

– Спасибо, милый, – сказала Джулия, устанавливая свое собственное господство.

Тут леди Эстер протянула руку на манер хирурга, ждущего, что в нее вложат нужный инструмент. В ее случае это оказалась пара очков, которые подала Битси, занявшая позицию позади кресла, эдакая постаревшая фрейлина. «Значит, такова ее роль в этой семье», – подумала Джулия.

Надев очки, леди Эстер заметила с грубой прямотой, которую Джулии приходилось встречать только среди аристократов:

– Я видела волосы именно такого оттенка всего однажды. – Голос тоже был подходящим. Высокий, слышный далеко, из тех, который никогда не понижается, потому что все недостойные и так не в состоянии ничего уразуметь. – Она тоже была нечто особенное.

Джулия вся внутренне кипела. «Почему не исследовать меня на предмет определенного жирового состава и покончить с этим? И Брэд все это допускает! Убить его мало!»

Но леди Эстер следующими словами выпустила из нее весь пар.

– Моя милая, – сказала она с теплотой, – я так счастлива, что мой сын выбрал себе, в жены англичанку. Моя любимая родина там много для меня значит. – Неожиданно в ее глазах появилось множество искорок, целый Млечный Путь. – Теперь я не буду в меньшинстве.

Джулия мигнула под напором обаяния, обрушившегося на нее с предельной точностью, и именно в наиболее чувствительном месте.

– Помню, как я впервые приехала в Америку, – принялась вспоминать леди Эстер. – Мне тогда казалось, что меня взвешивают на весах и все время обнаруживают недовес. Но я понимаю моего сына.

– Вы очень добры, – пробормотала Джулия.

– Я чрезвычайно редко добра, моя милая, но я всегда честна. – Она замолчала, потому что Томас склонился перед ней с единственным стаканом на подносе, в котором находился, по-видимому, тоник. – Нет, не надо, – отмахнулась от него леди Эстер. – Сегодня я буду пить шампанское, как и все.

– Но, мама, доктор Веннер сказал… – начала Битси.

– Я хорошо знаю, что сказал доктор Веннер, точно так же как я знаю, что я буду делать. Шампанского, пожалуйста, Томас.

Повернувшись к Джулии, она произнесла доверительно:

– Все из-за моего злосчастного артрита. Мне запрещен алкоголь. Но не сегодня. Не могу же я поднять тост за моего сына и его молодую жену бокалом минеральной воды?

Томас приблизился с шампанским.

– А, уже лучше. Это Тайттинджер, Томас?

– Разумеется, миледи.

Леди Эстер протянула руку к своей трости и постучала ею по ножке кресла. Хотя нельзя сказать, чтобы кто-то отвлекся. Она подняла бокал. Все последовали ее примеру.

– За моего сына и его жену, – провозгласила она.

Все выпили. Создавалось впечатление, будто объявили амнистию. Все расслабились. Джулия не знала, что и подумать. Леди-дракон неожиданно превратилась в добрую волшебницу, Она почувствовала, что обаяние леди Эстер действует на нее, что она раскрывается, охотно поддерживает разговор, старается угодить свекрови и млеет от ее откровенного одобрения.

– Брэда всегда привлекали красивые женщины, перед ними он никогда не мог устоять, – говорила тем временем леди Эстер с удовлетворением, которое заставило Джулию решить, что она придает большое значение внешности, так же как и испанцы. У них – если ты красив, тебе простится все остальное.

– Я тоже не смогла перед ним устоять, – честно призналась Джулия и получила в награду одобрительную улыбку.

– Хотела бы я посмотреть на женщину, которой бы это удалось. В этом отношении он в точности мой отец. Вон там, над камином, его портрет.

Джулия послушно повернулась к портрету, который заметила и раньше, но не хотела, чтобы кто-то догадался, что он привлек ее внимание. На нем был Брэд, только пятнадцатью годами старше. Чувствовались в изображенном на портрете мужчине властность и зрелость, которыми Брэд пока не мог похвастать. Только улыбка, эта убийственная улыбка покорителя сердец, была той же.

– Я обожала своего отца, – сказала леди таким голосом, будто исповедовалась.

– Брэд удивительно на него похож, – заметила Джулия.

– И именно поэтому я его тоже обожаю.

Взгляды встретились и задержались. Джулия чувствовала, что ей дают указания. Она слегка кивнула и снова получила в награду одобрительную улыбку.

Ужин был великолепным, шампанское лилось рекой, хотя Джулия толком и не понимала, что она ест. Ощущала только, что все прекрасно приготовлено и красиво подано. Разговор был тоже вполне удобоваримым. Время от времени Брэд, сидящий напротив нее, одаривал ее своей неотразимой улыбкой, а в глазах светилась все та же просьба: «Так держать!» С одной стороны, она вроде бы должна быть довольна, но, с другой стороны, ей было обидно, что он придает этому такое жизненно важное значение. Ей невольно представилось, какой была бы его реакция, если бы все прошло не так гладко.

Во время ужина она наблюдала его отношения с матерью, видела, как она постоянно, касается его с гордостью и с видом собственницы. Если она встречалась взглядом с Джулией, ее глаза, казалось, говорили: разве он не прекрасен, мой сын? разве он не достоин того, чтобы мы обе обожали его? «Неудивительно, что он так избалован, – подумала Джулия, и это навело ее на другую мысль. Нигде среди семейных фотографий в гостиной она не заметила фотографии отца Брэда. «Непорочное зачатие?» – кисло подумала Джулия. В семействе Брэдфордов явно царил матриархат, и именно в качестве его главы леди Эстер задавала ей дотошные вопросы по поводу ее происхождения, семьи, воспитания, образования, работы. Она желала знать все до мельчайших подробностей. Джулия чувствовала себя как на допросе по поводу тягчайшего преступления.

Что ж, это вполне естественно, утешала она себя. Если бы твой сын привел в дом совершенно незнакомую женщину и представил ее в качестве своей жены, когда ты считала, что он вполне благополучно помолвлен с другой женщиной, ты бы тоже выказывала подозрение. Кстати, о суженой. Кроме Битси с ее презрительными замечаниями, никто даже не упомянул имени Кэролайн Нортон. Создавалось впечатление, что леди Эстер приказала стереть ее имя из памяти и записать на этом месте имя Джулии. «Да, – подумала Джулия, – здесь никто ничего не делает без ее указаний».

Салли Армбрустёр была права насчет той власти, которой она обладала. Воистину настоящая grande dame. Но с той поры Джулия выяснила, что у Салли, с точки зрения леди Эстер, был один существенный недостаток. Она уже имела мужа.

Изучая свекровь, Джулия могла понять, почему Салли считала ее убийцей. Она убила ее мечты, разве не так? За этим внешним очарованием скрывалась стальная воля. Джулия ни на минуту не сомневалась, что в случае нужды ее свекровь могла быть совершенно беспощадной. Джулии надо быть благодарной за то, что она, пока, во всяком случае, столкнулась только с одобрением.

Оглядываясь вокруг, Джулия решила, что ей пора отложить микроскоп. Все присутствующие порозовели, и не столько от вина, сколько от облегчения. С весьма неуютным чувством она представила, чего же они ожидали, и взглянула на свои желтые туфельки под цвет платья – нет ли на них пятен крови. Когда подняла глаза, то увидела, что Дрексель Адамс смотрит на нее с иронией. Она посмотрела ему прямо в глаза. Он опустил взгляд первым.

«Не беспокойся о том, какое впечатление ты производишь на остальных, – сказала она себе. – В счет идет только леди Эстер. Брэд хочет, чтобы ты была послушной и упала перед ней на колени вместе с остальными».

Как и всему остальному, ужину положила конец леди Эстер.

– Давно пора спать, – возвестила она, потом милостиво добавила, – но по такому случаю…

Было половина двенадцатого. И такой сильной была ее власть, что расставание очень отличалось от встречи. Джулию поцеловали и жены и мужья, причем Эбби прошептала ей на ухо, доставив большое удовольствие:

– Молодец!

Брэд тоже повернулся к ней с улыбкой, обещающей его особую награду.

И тут леди Эстер заявила решительно и бесповоротно:

– Но мне придется на время отнять у вас моего сына. Дела, сами понимаете. – В голосе послышалась издевка. – Мне необходимо знать, все ли он сделал в Англии.

Брэд проводил Джулию до лестницы.

– Я скоро, – пообещал он. – Я постараюсь. Подожди меня.

Джулия поднялась наверх. Там ее ждала Роуз, и Джулии показалось, что в ее улыбке тоже сквозило одобрение. «Что ж, – подумала она, снимая желтое шелковое платье, – разве не правильно считается, что слуги знают все?»

Только сейчас, когда самое высокое препятствие было преодолено, а она все еще сидела в седле, Джулия осознала, как ей хотелось преодолеть его. Неожиданно она почувствовала сильную усталость и упадок сил. Но ее первая ночь в этом доме была беспокойной. Ей все слышались голоса, эхо от которых наполняло ее сон.

«Настоящий дракон… она вам горло перегрызет, потом повесит вниз головой, чтобы кровь стекала по капле… Чем ты занимаешься? Тем, что велит мама… Господи! У мамы будет приступ!.. Ну и как себя чувствует миссис Аполлон Бельведерский?..»

Она проснулась, когда Брэд ложился в постель со словами:

– Эй! Чего ты все вертишься и крутишься? Не может быть, чтобы тебе снились кошмары! – Он притянул ее к себе, теплый и готовый к любви.

– Это из-за разницы во времени, – солгала Джулия, с радостью поворачиваясь к нему.

– Бедная киска. Скоро ты у меня замурлычешь.

Последней мыслью Джулии, прежде чем она потеряла всякий контроль над собой, была та, что, возможно, Брэду полезно отчитываться перед матерью почаще. На следующее утро он разбудил ее поцелуем.

– Вставай, солнце уже светит, а у нас полно дел и ехать пора.

– И куда?

– Не скажу, пока не приедем.

Джулия села на кровати.

– Медовый месяц?

– Ну… он, правда, будет коротким, но я сделаю все, чтобы он был чудесным.

– Насколько коротким?

– Только до вечера понедельника.

Джулия не смогла скрыть разочарования.

– Всего четыре дня?

– Мама договорилась о некоторых вещах, разумеется, ничего не зная про нас. Так что я связан по рукам и ногам. Намечается большая сделка, и у нас есть соперники, совсем неожиданные. Тебе не о чем беспокоиться, но это значит, что мне на время придется тебя оставить.

– Так скоро!

– Ты же будешь не одна, – быстро проговорил Брэд. – У мамы куча планов. И у нас есть эти четыре дня.

Считай, что тебе повезло, говорил его тон. Он соскочил с постели и игриво шлепнул ее по голому заду.

– Вставай-поднимайся! В этом доме завтрак всегда в девять, а пунктуальность один из маминых пунктиков.

Леди Эстер уже сидела за столом в огромных дымчатых очках и просматривала почту. Она сняла очки, когда подняла, голову навстречу сыну, который снова поцеловал ее и снова в губы. Джулии она подставила щеку. В это утро на ней был элегантный костюм в черно-белую клетку – от Шанель, решила Джулия – отороченный тесьмой. К плечу приколота одна красная роза – как сообразила Джулия, товарный знак леди Эстер.

Брэд направился к нескольким серебряным мискам на буфете и положил себе в тарелку омлет, маленькие колбаски, жареный бекон, крошечные грибы и жареные помидоры. Джулия ограничилась одним яйцом, которое взяла из специального сосуда.