Текст книги "Ты в моей власти"

Автор книги: Вера Кауи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Чтоб больше никаких публичных издевательств!.. Понятно?

– Я не знала, что ты так это воспримешь… – начала было Клэр.

– В следующий раз знай! Да и как я, по-твоему, должен это воспринимать? Ты вступаешь в заговор с бывшим жокеем, крупнейшим специалистом, при этом мне – ни единого намека! Ты была обязана прийти ко мне, перед тем как делать свои ставки!

– Милый… – мягко запротестовала было Клэр, однако внезапно в ее тоне зазвучала сталь: – Я ведь тебе не раба! – Клэр тут же прикусила себе язык.

– И не смей выставлять меня жалким посмешищем перед моими друзьями!

– Если они над тобой смеются, значит, они тебе не друзья! – парировала Клэр и увидела, как мрачнеет физиономия Рори. – Прости! – поспешно сказала она. – Это все мой невоздержанный язык!

– Ты бы лучше учла кое-что! Мне не нужна строптивая же на! Насмотрелся, сыт по горло! Таких, как эти отвратные американки, которые к тридцати успевают двух мужей сменить, завести третьего, да и этого, беднягу, заездят, чтоб освободил место четвертому. Слишком уж остер бывает у тебя язык, Клэр. Ты бы поостереглась на будущее!

– Обещаю! – виновато сказала Клэр.

– Ни одна приличная жена не станет унижать на людях своего мужа! – продолжал Рори. – И я не позволю это делать и в отсутствие людей, – добавил он грозно. – Твоя обязанность всегда и во всем меня поддерживать.

– Я постараюсь, – сконфуженно пообещала Клэр.

Итак, они помирились, и остальная часть года прошла если не в таком безоблачном блаженстве, как первая, то, во всяком случае, мирно. В августе они приехали в Шотландию, и охотничий сезон был настолько успешен, что, когда Клэр показала финансовые счета, которые аккуратно вела и которые показывали, что получен приличный доход, Рори восхищенно воскликнул:

– Это все благодаря тебе! Ты прирожденный менеджер! Не слишком ограничивая себя в средствах, мы продвинулись гораздо удачней, чем я предполагал! Мысль, что впереди светит обладание кругленькой суммой, придала ему благодушное настроение перед охотой по случаю Дня рождественских подарков в поместье Драммондов, ежегодного события только для родных и близких. Клэр с гордостью продемонстрировала матери свои аккуратно заполненные бухгалтерские книги, когда на следующий день пришла к ней на чай.

– Ты умница, родная! – похвалила ее мать.

– У меня была отменная наставница, – с нежностью отозвалась Клэр.

– Рори доволен?

– Совершенно счастлив! Говорит, что я прирожденный менеджер!

– Ну дай-то бог! Ты все-таки моя дочь. Только не демонстрируй ему свои успехи.

Клэр нахмурилась:

– Вот это мне как раз не нравится! Зачем делать вид, что это не так, лишь бы не ущемлять самолюбие мужа?

– Потому что для твоего мужа самолюбие играет немаловажную роль!

– А как же я? Я тоже личность, и у меня есть свое самолюбие!

– Знаешь, что бывает, когда два бычка сцепляются рогами? Порой они не способны расцепиться и даже могут умереть от голода. Всегда лучше уметь отступить; кругом достаточно травы для обоих! – И, увидев, что дочь продолжает хмуриться, Марго Драммонд добавила: – Брак двух гордецов – это не брак… Это сплошное поле битвы. Можно побеждать совсем иными методами. Самое важное для мужчин, чтобы их победа была заметна. Но тебе, в свою очередь, никто не мешает эту победу организовать.

Клэр уставилась на мать:

– Именно так ты и ведешь себя с папой? А я-то думала, это он жмет курок, как любят выражаться американцы!

– Ну да, только ружье ему держу я!

Взглянув на безмятежное лицо матери, Клэр расхохоталась.

– Ох и хитрющая ты у меня!

– Ведь твой отец такой же гордец-шотландец и воспитан в традициях горцев. Я же истинная англичанка! – И Марго Драммонд добавила, похлопав дочь по руке: – Важно создать у них видимость, а как есть на самом деле, знаем только мы.

– Мне кажется, нужен некий компромисс, – растягивая слова, проговорила Клэр.

– Да, в какой-то степени, хотя и не настолько, чтобы это угрожало твоей индивидуальности! – с улыбкой сказала Марго Драммонд. – Тут требуется время и опыт. Первый год самый трудный в любом браке. Выпирают углы, обнажаются острые края. К тому же Рори много старше тебя, жил независимым гораздо дольше. Мужчинам трудно приспособиться к утрате своей свободы. «Но Рори и не счел нужным приспосабливаться! – обиженно подумала Клэр. – Значит, придется это сделать мне.

Это я должна уступать, соглашаться, подчиняться!»

– Иметь высокие идеалы – это прекрасно, и, сдается мне, ты вступала в брак, имея весьма и весьма идеальные представления о нем. Стремимся мы к одному, а получаем совсем другое. – И Марго Драммонд добавила: – Как, впрочем, я думаю, ты и сама уже поняла!

Клэр улыбнулась не без грусти:

– О да!

– Вот и учись на собственном опыте! Ошибки свойственны всем, но только дурак дважды повторяет одну и ту же ошибку.

Совет матери глубоко запал в душу Клэр. Она решила не обсуждать с Рори, как следует поступить с полученной прибылью. Она просто завела об этом разговор и затем, не говоря ему ни слова, взяла и добавила к тому, что было вложено на содержание поместья, часть денег, которые подарила мать Рори. Кроме того, Клэр втихомолку переговорила с управляющим имением, и он, будучи только рад получить средства, в которых крайне нуждался, с большим удовольствием вступил с ней в тайный сговор.

Клэр с Рори вернулись в Лондон в полном согласии друг с другом. Рори работал не покладая рук. Клэр искупила свою вину в его глазах. У него было достаточно денег на карманные расходы, а Клэр оставила поместье в надежных руках и с перспективой на хорошую прибыль и при средствах, позволяющих сохранить охотничьи угодья и обитающих в них куропаток, бекасов, тетеревов, а еще выше в горах – горных куропаток. Лишь однажды за прошедшие месяцы над супругами Баллетер нависла грозовая туча, и Клэр молила судьбу, чтобы гроза не переросла в сокрушительный шторм. Это произошло как-то во время ужина, когда Рори, как обычно, ухаживал за чужими женами. Обе ровным счетом ничего собой не представляли. Бетти Джо Ролинз в начале своей жизненной карьеры была стюардессой и внешне представляла не совсем удачную копию Мэрилин Монро. Патриция Лоррэнс начинала танцовщицей кордебалета «Сэндс» в Лас-Вегасе; эта дамочка как две капли воды походила на Джейн Рассел.

В тот вечер она, направив на Клэр свои небесно-голубые глазки, спросила с интересом:

– Скажите, леди Баллетер, это правда, вы в самом деле происходите от трех британских королей?

– Не только я, еще несколько тысяч моих соотечественников! – с улыбкой сказала Клэр.

– Не прибедняйся, дорогая! – сладко проворковал Рори. – Моя жена на редкость скромна! У нее настолько голубая кровь, что даже чуточку лиловая! С отцовской линии она происходит от того самого короля Дункана, которого погубил Макбет, и, кроме того, от короля Якова Первого. Что же до материнской линии, то здесь она происходит от самого моего любимого из английских монархов, короля Карла И.

– Так, значит, в вас течет королевская кровь? – с удивлением произнесла Бетти Джо.

– Ну что вы, что вы! – сказала Клэр. – За столько лет королевского в моей крови значительно поубавилось.

– За шесть сотен лет! – предупредительно вставил Рори.

Поднявшая бокал рука Клэр не дрогнула, однако внутри у нее все всколыхнулось. Она знала этот тон. Сарказм означал, что Рори раздражен. У Клэр перехватило дыхание, когда последовал ожидаемый ею вопрос:

– А в вас, лорд Баллетер, также течет королевская кровь?

– Нет! Однако не сомневаюсь, что в моей крови есть изрядная доля отборного скотча!

Бетти Джо радостно захихикала:

– Бубба говорит, что он захватит скотча с собой в Даллас столько, сколько сможет увезти! Правда, милый?

– Здорово в голову шибает! Как я вижу, мы с вами, лорд Баллетер, происходим от тех, кто пробился из низов. У меня у самого дед по всему Техасу каких только делишек не крутил, пока наконец не подвалило разбогатеть. У нас в Штатах обходятся без титулов, но уже лет этак сто в Техасе мы, Ролинсы, ворочаем крупными делами, так что, можно сказать, и мы у себя короли, вроде вас здесь! Они раздевались, готовясь лечь в постель, но было ясно, что Рори все не может угомониться.

– «Лет этак сто»! – бросил он, издевательски подражая американцу. – Черт побери, как мне обрыдло плясать вокруг этих плебеев, возомнивших, что с большими деньгами можно заделаться аристократами!

– По-моему, Ролинсы – приятная пара! – возразила Клэр.

– О приятном поговорим, когда они заплатят все, что с них причитается. Милейший Бубба, по самым скромным подсчетам, тянет со своим состоянием на пару сотен миллионов. Рори был явно взбешен.

– По-моему, он платит вполне прилично за десятидневную охоту! – успокаивала Клэр.

– Это все «курам на смех», как изволит выражаться Бубба! С такими темпами мы далеко не уедем!

– Зависит от того, как далеко ты собрался! – осторожно заметила Клэр.

– Судя по всему, таким богачом, как он, мне не быть никогда!

Обретенным ею чутьем ищейки Клэр уловила знакомые симптомы. У Рори начиналась хандра. «Ну вот, – подумала Клэр, – уж месяца полтора как этого не было!»

– Не дождусь, когда вернемся в Лондон! – нервно произнес Рори.

– Уже скоро, – спокойно сказала Клэр. – Но раньше времени закрыть сезон мы не можем себе позволить.

– Черт побери, как я устал от этого постоянного «не можем себе позволить»!

Клэр прикусила язык. Ей уже были знакомы эти проявления неуравновешенности; они означали, что Рори вот-вот потянет на прежнее; и верно, на следующий вечер вместо обычной игры в бридж Рори предложил сыграть в покер.

– Вот это другое дело! – радостно подхватил Бубба. Его тут же поддержал Хаб Лоррэнс. Патриция с простодушием подхватила:

– Что ж, эта игра поазартнее!..

– Без меня! – заявила Бетти Джо. – Хватит того, что вы меня в бридже все время шпыняете. А уж покер с вами я не переживу.

Клэр также отказалась играть. Уклонились и японцы, а немцы с радостью подсели к столику. К тому времени, как Клэр отправилась спать, за зеленым карточным столом остались лишь трое американцев и Рори, который, судя по его благодушному настроению, выигрывал. «Ради бога, не проиграйся слишком! – молила про себя Клэр, – Знаю, что ты терпеть не можешь, когда я так говорю, но мы действительно не можем себе этого позволить!»

Однако, когда Рори поднялся в спальню, он что-то весело насвистывал. Хороший знак.

– Судя по твоему веселому виду, ты выиграл? – спросила Клэр, приободрившись.

– Ты угадала! С чего только эти техасцы возомнили, будто покер изобрели в Америке! Должно быть, нагляделись всяких вестернов с Джоном Фордом! – Рори засмеялся. Его переполняло ликование. – Я их обставил подчистую! Доказал, что еще кое на что способен! Он выложил содержимое карманов на высокий комод. Горы двадцати – и пятидесятифунтовых банкнотов.

– Неплохой итог сезона! – с торжеством провозгласил он. Клэр стало как-то не по себе. Ей меньше всего хотелось, чтобы о Рори думали как о карточном шулере. Она постаралась на следующий день убедить американцев в его порядочности, и хоть Бубба Ролинз отмел ее подозрения, было видно, что он не в восторге от вчерашнего проигрыша.

– Ваш муж шутя может заполучить место главного крупьеь в казино! – проблеяла Патриция Лоррэнс, но Клэр, поймав ее взгляд, поняла, что думает она совсем другое.

– Мне бы следовало вас предупредить, – непринужденно сказала Клэр. – Рори считается отличным игроком!

– Ему чертовски везло! – прорычал Хаббел Лоррэнс. И все же прощание прошло в теплой обстановке и приглашения на будущий год были приняты с удовольствием. Клэр постояла, провожая взглядом удалявшийся по аллее «Роллс-Ройс», потом вернулась в дом поторопить отъезжающих японцев и немцев. Когда все разъехались, проходя с домоправительницей миссис Форбс по апартаментам гостей, поглядывая, не забыли ли чего, Клэр услышала, как Рори говорил Уилки:

– Я испробовал на них пару трюков, тех самых, которым ты меня научил…

– Ничего не заподозрили?

– Совершенно! Ты блестящий учитель! В какой-то момент я было решил, что милейший Бубба хочет что-то вякнуть, но рот раскрыть у него духу не хватило.

– Все равно, поостерегитесь! Разок попробовать не грех, только уж часто совсем незачем.

– Очень он меня достал! – мрачно сказал Рори. – Без конца бубнил то про ту скважину, то про эту, и сколько баррелей в день получает, и за сколько он их потом продает. И я бы не сказал, что такой проигрыш для него сильный убыток. Всего пару жалких тысчонок я из него вытянул, зато какой сервис! По-моему, так я даже большего стою! Рори с Уилки вышли из комнаты, а Клэр метнула взгляд на миссис Форбс, но та снимала белье, укладывала его в стопки, цокала языком при виде следов от губной помады на наволочках. «Рори плутовал в карты! – не веря себе, думала Клэр. – И Уилки его этому обучил!»

Это было как гром среди ясного неба, Клэр никак не могла прийти в себя. «Сказать ему невозможно! – пронеслось у нее в мыслях. – Но и позволять ему снова проделывать такое нельзя. Ах, Рори, Рори, и это как раз в тот момент, когда мне казалось, что у нас все хорошо!» К счастью, американцы из следующего заезда оказались богачами с востока, из Филадельфии.

– Эти – джентльмены, клянусь честью! – возликовал Рори, и бридж возобновился.

Но среди последней группы гостей оказался Бруно де Соуза, приехавший по личному приглашению Рори.

– Подвернулась возможность хоть как-то отплатить ему за гостеприимство, оказанное нам в наш медовый месяц! – сказал Рори Клэр.

Провожая Соузу, Рори произнес:

– Так до встречи в Лондоне?

– Буду ждать с нетерпением! – сказал Бруно де Соуза, обращаясь к Клэр. – Я провел у вас, леди Баллетер, десять упоительных дней! Благодарю вас!

– Я рада, что вам у нас понравилось.

На этот раз спутницей Соузы оказалась очередная ровесница Клэр, которая большую часть времени проводила за лакированием ногтей и спускалась к ужину, сгибаясь под тяжестью навешанных украшений, многие из которых Клэр видела еще на той девице, которая была на яхте maitress de titre [2]2
  В качестве хозяйки (фр)


[Закрыть].

«Наверное, – подумала Клэр, – он выдает им все это исключительно под расписку!» Едва лишь они вернулись в Лондон, как Бруно де Соуза незримой тенью поселился у них в доме. Ах, Бруно такой расчудесный, такой распрекрасный, Бруно сказал то-то и то-то, Бруно считает так-то и так-то! И потому Клэр нисколько не удивило, что как-то раз Рори возвратился домой со словами:

– Мне осточертела моя работа!

– Что так? – затаив дыхание, спросила Клэр.

– Бруно подыскал мне гораздо лучшую – и знаешь где? В Париже!

– В Париже?

– Правда, замечательно? Так или иначе, от этой меня уже давно воротит. Никакого продвижения вперед; я, по выражению Буббы, застыл как идол на тотемном столбе! Бруно же предлагает нечто гораздо более заманчивое!

– И что же это такое?

– Буду работать у него на фирме по экспорту-импорту.

~ – И что это за экспорт-импорт?

– Ну мало ли что… продукты, вино – у него несколько виноградников в Бордо, – ну, и вложения в разные компании.

Клэр помолчала, потом спросила:

– А как же моя работа?

– Так и ты можешь свою бросить! Тебе больше не потребуется работать, ведь я буду зарабатывать более чем достаточно!

– А эта квартира?

– Будем сдавать! У меня уже есть выгодное предложение от одного приятеля Бруно.

– Значит, ты уже все сам решил?

– Вплоть до того, где нам жить в Париже. В доме, который принадлежит Бруно…

«Такая же принадлежность, как и ты?» – мысленно спросила Клэр.

Почувствовав, что она особой радости не испытывает, Рори вспылил:

– Хоть бы чуть-чуть изобразила удовольствие на лице!

– Я бы рада, только все это как снег на голову…

– Ничего, постепенно привыкнешь! – беззаботно бросил Рори. – Это же такой шанс, малыш! Трудно даже представить себе, как высоко я смогу взлететь с помощью Бруно!

«А что, если тебе придется потом падать с большой высоты?» – думала Клэр. С некоторых пор она недолюбливала бразильца и не доверяла ему. Ей не нравилось, как он на нее смотрит, ей не нравились его приятели, не нравились его жизненные установки.

– Ну же, улыбнись, родная! Такой шанс выпадает раз в жизни! Здесь у меня нет никакого движения. А в Париже… ты только представь себе! Париж!

– И когда ехать? – спросила Клэр.

– Сразу, как только уладим все дела. Заявление об уходе можешь подавать завтра.

Эта фраза прозвучала как приказ.

– Париж! – сказала мать. – Это восхитительно!

– Да, пожалуй, – отозвалась Клэр.

– Судя по твоему тону, ты не слишком в восторге?

– Как сказать, чересчур это все неожиданно…

– Как в сказке. Может, у Рори там лучше пойдут дела? А ты будешь время от времени наведываться сюда, а уж на будущий охотничий сезон непременно! А может, и я подскочу, навещу тебя. Такая возможность побывать в Париже!

– Но ведь у меня здесь только начало все складываться! – возразила Клэр. – Да и мне нравится моя работа… Кроме того, неприятно, что кто-то поселится в моей квартире.

– Но ведь неразумно оставлять квартиру пустующей. Могут вломиться воры или случиться еще что похуже. А тут тебя будет поджидать кругленькая сумма про черный день. Однако Клэр обнаружила, что аванс за квартиру, составлявший четвертую часть суммы и поступивший на их совместный счет, был затем тут же снят Рори.

– Дорожные расходы! – как ни в чем не бывало сказал он в ответ на ее расспросы.

Но, когда Клэр стала просматривать выписку со счета, никаких признаков поступления суммы выигрыша Рори в покер она не обнаружила. «Он их все промотал! – думала она в отчаянии. – Господи, почему мы снова должны были столкнуться с этим ужасным человеком! Он оказывает на Рори дурное влияние. Надо что-то делать. Мне необходимо научиться ему противостоять!» И Клэр снова поблагодарила судьбу за то, что деньги, сохранившиеся от подарка Дэвины Баллетер, оказались вне досягаемости Рори. «Как знать, – рассуждала Клэр про себя, укладывая вещи, – может быть, эта перемена благотворно скажется на Рори? У него всегда лучше идут дела, когда он чем-то доволен». Клэр оставила без внимания внутренний голос, еле слышно вопрошавший: «А как обстоит дело с тобой?»

ГЛАВА 3

Париж – это было чудесно. Париж встретил их вытянутым в форме карандаша особняком на острове Ситэ с видом на набережную Л'Орлож и правый берег Сены и с обстановкой, представлявшей собой смешение старины и модерна: с мебелью эпохи Людовика XIV и с предметами арт деко тридцатых годов; с обюссоновскими коврами и с занавесками Лоры Эшли; с огромными зеркалами в позолоченных рамах и с шаблонными изделиями из хромированного железа. Однако все это вместе представляло собой безупречную эклектику смотревшуюся, как уверяли Клэр приятели Рори, tres chic [3]3
  очень шикарно (фр)


[Закрыть].

Клэр это было не по душе, однако Рори все в доме так нравилось, что она не осмеливалась ему возражать. Он снова стал прежним Рори: веселым, легким в общении, страстным, но умевшим, когда надо, держать себя в руках. «Вот если бы он таким оставался всегда!» – думала Клэр. Теперь она действовала осмотрительно; Рори было важно, чтоб все видели, что она ставит его выше себя, хотя Клэр и понимала: нельзя ни в коем случае показывать, будто она делает это нарочито; надо, чтобы ее поведение выглядело как естественное подчинение женщины мужчине, наделенному свыше правом властелина. И если Клэр угадывала его настроение верно, Рори становился таким любящим, таким предупредительным. Однажды, вскоре после того как они устроились на новом месте, Рори сказал Клэр:

– Знаешь, дорогая, о чем я думаю? Мне здорово повезло, что я оказался здесь. Я познакомился с людьми, которые прекрасно знают, как надо делать деньги, и должен тебе заметить, моя сладкая, что твой капитал практически не работает. У тебя нищенский доход с твоих вкладов. О да, конечно, твои деньги помещены надежно – все это гарантированные ценные бумаги; однако, приложив чуточку смекалки и знаний, я бы мог удвоить твой доход! Клэр постаралась тщательно скрыть внезапно вспыхнувшую в ней тревогу. Энергичные поползновения Рори не раз приводили к результату, зачастую далекому от намеченных целей, однако, казалось, Рори горит желанием восполнить потерянное; вернуть деньги, которые Клэр пришлось снять со счета, чтобы оплатить его долги.

– Что ты придумал? – осторожно спросила Клэр.

– Не я – Бруно! Я обратился к нему за советом. Он профессионал в вопросе о том, как делать деньги. Сама видишь, он сказочно богат! Я попросил его с тобой переговорить.

Все выглядело до подозрительности заманчиво. Когда Клэр – втайне от Рори – справилась и в «Файнэншл тайме», и в «Уолл-стрит джорнэл», оказалось, что акции, о которых упомянул Бруно, действительно поднялись довольно высоко. Он рассказывал Клэр насчет средств, вложенных в некое новое – «но, разумеется, верное!» – предприятие. Приводил примеры; говорил о колебании курса, об умении прогнозировать – даже как бы подталкивать те или иные явления. Клэр попросила время на размышление.

– Только не тяни, – советовал Рори. – Каждый потерянный день – это упущенный шанс.

И день за днем Клэр убеждалась, что прогнозы Бруно сбываются.

– Ну что я тебе говорил? – восклицал Рори. – Ты сможешь с лихвой получить обратно все до последнего пенни, и мне будет спокойней на душе, если вернутся все деньги, что ты истратила на меня. Ведь ты же понимаешь, я не могу жить спокойно, пока все до капли к тебе не возвратится! И вот, тронутая такой заботой Рори, Клэр и написала письмо своим доверенным лицам с просьбой продать портфель ценных бумаг и перевести деньги на счет в швейцарском банке.

– Ты не пожалеешь об этом! – с жаром говорил ей Рори. – Я тебе обещаю!

И видя, с какой гордостью он то и дело приносит ей толстые пачки тысячефранковых банкнот со словами: «Вот, всего лишь маленькая, но весьма доходная денежная операция!» – Клэр испытывала одновременно и радость и облегчение, зная, что на этот раз Рори не всучили кота в мешке, как частенько случалось в Лондоне. Родителям она писала, что дела у Рори идут очень успешно: Клэр давала им понять, что Рори пустился в дела с ее благословения, хотя в действительности даже не имела представления, чем он на самом деле занимается. Клэр с чистой совестью наслаждалась роскошной жизнью, которой Рори ее окружил. Ужины «У Максима», вечера в «Опере», покупки на Рю де Риволи. Она могла позволить себе туалеты из самых известных салонов «Ив Сен-Л оран», «Карл Лагерфельд», «Соня Рикиель». Постельное белье покупалось в «Портоль», изысканные искусственные цветы из чистого шелка от «Трусселье» расставлялись в хрустальных вазах от «Лалик», продукты закупались в «Ле Контуа Гурман», а шелковые шарфы по нескольку штук в «Эрмэс». Именно там Рори купил ей сумочку а-ля Грейс Келли, знаменитую «эрмэсовскую» сумочку с замочком и с потайным дном, где можно хранить драгоценности. Рори настоял, чтобы забрать их из банка:

– В конце концов, ты супруга английского лорда, и я хочу, чтобы ты и выглядела подобающе!

Наибольшее восхищение окружающих вызвали длинная нить жемчуга, некогда принадлежавшая бабушке Клэр по материнской линии, и ажурное ожерелье Викторианской эпохи с алмазными и жемчужными подвесками. Клэр надевала эти украшения на Гранд-бал и торжественный ужин, посвященный празднованию Дня Республики, и они красиво оживляли изумительное бледно-серое атласное платье, сшитое на заказ в салоне «Бальмэн». В салоне «Мод Фризон» Клэр сшили туфельки из того же материала, украсив высокие каблуки жемчужинками и бриллиантиками. Поверх платья Клэр надела длинную шиншилловую накидку, которую Рори подарил ей накануне этого торжества.

– Милый, какая сказка! – возбужденно воскликнула Клэр, когда Рори набросил накидку ей на плечи. – Но ведь она, наверное, стоит целое состояние?

– А разве я его не заработал?

Тут Клэр, воспользовавшись случаем, спросила:

– Скажи, а как у тебя с делами, все в порядке?

– Все идет исключительно хорошо! Я же говорил тебе, Бруно – везунчик! – Рори положил руки ей на плечи. – Ну разве здесь не лучше, чем в Лондоне? Вспомни ту убогую квартиру, мою беспросветную, занудную работу, то, что, в конце концов, приходилось работать и тебе! Не выношу, когда приходится жить в стесненных обстоятельствах! Тогда… сама знаешь, каким я становлюсь!

Да, и Клэр внутренне содрогнулась при этой мысли, она это знала. Здесь, когда деньги перестали быть проблемой, Рори был преданным, любящим мужем, о каком можно было только мечтать.

– Ты ненасытная! – шутливо говорил Рори, когда, едва отойдя после испытанного блаженства, тело ее вновь дрожало от возбуждения. Клэр знала: каждый раз, отдаваясь Рори, она была уже себе не подвластна; даже посреди забытья каким-то потаенным чувством она тревожно угадывала в его улыбке торжество мужской силы, утверждение себя высшим существом, безраздельно господствующим над ней. Но вместе с тем время, проводимое ими в Париже, выливалось для Клэр в неописуемое блаженство, то самое, о котором она наивно мечтала, выходя замуж. Хотя теперь и понимала, что без труда ничего не получится. Рори требовал особого подхода; теперь уже Клэр умела читать выражение его лица, угадывать жесты; знала, когда открыть рот, а когда и промолчать; но, поскольку пока хорошее значительно превосходило плохое, Клэр считала себя счастливой. Будучи склонной к самоанализу, Клэр попыталась проанализировать, почему Рори оказывает на нее такое магнетическое воздействие. Ее завораживало все – и низкий, бархатный голос, и ослепительная улыбка, сила и страсть его умения любить, непостижимая голубизна его взгляда. Она не могла найти этому разумного объяснения. Единственное, что всегда знала Клэр, – она хочет его, жаждет его каждую минуту, что она не мыслит без него жизни. Порой ее восторг доходил до такой глубины, что это начинало ее пугать; кто бы ни был сдающий вам карты, совсем необязательно, что его рука сулит вам выигрыш. Потом Клэр принималась ругать себя за свои сомнения. Рори ведь выполнял свои обещания. Он показывал ей бумаги, подтверждавшие, что ее капитал пополнился до прежней величины и даже возрос, он засыпал ее подарками и ни разу даже бровью не повел, глядя, как она сорит деньгами.

– Деньги предназначены для удовольствия! – поводил Рори плечами. – Мы молоды, мир принадлежит нам… и я хочу, чтобы всегда так было!

И теперь, отпивая шампанское, оглядывая сияющий зал, сверкающую толпу, эти шелка, атлас и бриллианты, Клэр ни на минуту не сомневалась в Рори. Внезапно кто-то толкнул ее под локоть, и Клэр едва не расплескала шампанское.

– А-ах! Простите… чертово платье… Все время путаюсь ногами в этой юбке!

Клэр обернулась. Перед ней стояла крупная, похожая на богиню Юнону дама в необыкновенно дорогих изумрудах, в черном бархатном платье с глубоким, довольно откровенным вырезом, позволяющим любоваться безупречными плечами. Внешность у незнакомки была не слишком примечательная, в речи улавливался особый выговор, точно определить который Клэр не могла, поняв только, что перед ней – жительница севера Англии. Дама была из разряда тех, о которых Рори отзывался: «не нам чета».

– Кажется, ваше изумительное платье не пострадало, да? – встревоженно спросила дама.

– Нет, все в порядке!

– Ну слава богу!

Взгляд Клэр был встречен живым теплым взглядом карих глаз. Они молниеносно оглядели Клэр.

– Терпеть не могу подобные сборища! – произнесла дама без обиняков. – Хотя, раз муж сотрудник британского посольства, приходится держать марку. Меня зовут Молли Хоэр-Браун!

– Клэр Баллетер!

– А я знаю!.. Вы со своим мужем произвели здесь такой фурор. Весь Париж только о вас и говорит – в лестном смысле, разумеется!

– Благодарю вас! – весело сказала Клэр.

– Что-то ноги гудят – может, присядем?

– Ну что ж!

– Приятно пообщаться с соотечественницей и поговорить на родном языке! А то мой французский оставляет желать лучшего.

Они отыскали диван у зеркальной стены, и Молли Хоэр-Браун с размаху уселась на него так, что он тревожно скрипнул.

– Боже, какое облегчение… – Она расплылась в улыбке. – Я бы даже туфли скинула, только Клайв меня за это убьет. Он гораздо строже меня в отношении приличий.

– Вы уже давно в Париже?

– Восемь месяцев.

– Судя по интонации, вам здесь не слишком нравится?

– Вы правы! Да ну их, этих французов, мне осточертела их кухня, а уж цены здесь просто кошмарные! Скажем, вот это платье, – она ткнула пальцем в грудь. – Да за такие деньги я могла бы полдюжины платьев купить в «Фенвике».

– Я тоже там иногда себе покупаю.

– Могу поклясться, что вы покупали на Бонд-стрит. А я имею в виду тот магазин, что в Ньюкасле, на Нортумберленд-стрит.

– Мне кажется, у вас легкий северный выговор?

– Ну да, я – Джорджи [4]4
  Уроженка графства Нортумберленд, которое находится на севере Англии.


[Закрыть] и горжусь этим!

– А я – шотландка!

– Знаете, я родилась неподалеку от границы с Шотландией, так что мы с вами почти что сородичи. Молли махнула лакею в ливрее, и он принес серебряный поднос, заставленный бокалами с шампанским.

– Все бы отдача за чашку хорошего чая! – широко улыбнувшись, проговорила Молли, и Клэр улыбнулась ей в ответ. Было что-то такое симпатичное в этой грубоватой северянке. Тут Молли увидела, как Клэр улыбнулась в ответ на поклон мужчины, который прошел мимо с кем-то из гостей.

– Это ведь Бруно де Соуза, да?

– Да.

– Я с ним незнакома, но наслышана. Скользкий тип!

– В каком смысле? – как бы между прочим спросила Клэр.

– Как говорится, человек с не слишком безупречной репутацией. Сует ручонки во все дела сомнительного свойства, но неизменно остается чист перед законом.

– Вы хотите сказать, что он проходимец? – с наигранной невозмутимостью спросила Клэр.

– Изворотливый, как змей. Ага, ну наконец-то зашевелились! – Молли поднялась с дивана. – Интересно, что нам сегодня предложат этакого на ужин? Ну что ж, труба зовет… Сегодня я состою при каком-то там военном атташе… а вот и он!.. Надеюсь, увидимся позже!

– Да-да, конечно!.. – Тут и Клэр заметила, что к ней подходит один из членов дипломатического корпуса, ее партнер за ужином. Она оказалась за столом поодаль от Рори, который сидел с женой германского посла. Бруно де Соуза расположился напротив Клэр рядом с женщиной, худой и невыразимо элегантной в платье с серебряными блестками, обнажавшем одно плечо и обрисовывающем всю ее фигуру. Бруно наклонился к своей соседке, и Клэр направила на него внимательный взгляд. Ее не удивило, что Молли отозвалась о нем как о проходимце. Клэр давно отдавала себе отчет в том, что он всегда был ей подозрителен. Слишком любезен, все время слишком… начеку. Хотя именно благодаря Бруно у Рори сейчас так прекрасно идут дела. Но Клэр беспокоило то, что за всем этим может крыться что-то противозаконное. «Рори такой увлекающийся человек, – думала она, глядя на него, сидевшего чуть дальше за столом и, вероятно, уже успевшего вскружить голову своей соседке. – Надо мне поговорить с ним, предупредить его…» Позже, когда начался бал и прибыли остальные гости, Клэр уже не удалось больше пообщаться с Молли. Ее постоянно приглашали танцевать. Когда она танцевала с Бруно, тот спросил: