Текст книги "Красивая жизнь"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)



КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ

(Романы для девочек – 8)

Сестры Воробей

Аннотация

Красивая жизнь… Она кажется такой манящей. Ира была счастлива, когда оказалась в кругу модно одетых, раскованных парней и девушек. Клубы, дискотеки, автомобили, дачи – все это слепило и очаровывало. Ира казалась самой себе принцессой, а своих новых знакомых она считала настоящими друзьями. До тех пор, пока не случилась беда…

1

Если идти и не отрываясь смотреть на луну, то кажется, что она движется вместе с тобой. И еще, если приглядеться повнимательнее, можно заметить, что у нее совсем человеческое лицо – острый нос, удивленно приподнятая бровь, ласковая улыбка… Такую луну может увидеть всякий, у кого чиста совесть.

Но когда Ира Дмитриева возвращалась домой темной ночью, боясь взглянуть на часы, эта улыбка не казалась ей ласковой. Совсем наоборот – луна издевательски ухмылялась, как будто говорила: «Представляю, что теперь будет! Вот увидишь, как тебя встретят дома! Чем так поздно, лучше вообще не возвращаться!»

Ире стало неприятно, и она опустила глаза. «Только бы на этот раз ничего не было, – думала она. – Только бы они уже спали».

Но она обманывала себя. Конечно, ни мама, ни папа не могли лечь спать, не дождавшись, пока их единственная дочь вернется домой.

«А все эта Светка, – с обидой думала Ира. – Говорит: «Сейчас, сейчас», а сама и не думает уходить… »

Ире хотелось обвинить кого-то в том, что случилось, но в глубине души она понимала, что некого винить, если сам сплоховал.

«И что же мне теперь делать? Что сказать дома, чтобы не так ругали»

Ира, уже подходя к своему подъезду, бросила быстрый взгляд на окна пятого этажа.

Окна лихорадочно горели.

«Так что же сказать? Может, правду? Говорить правду – легко. Можно спокойно смотреть в глаза и не бояться что-нибудь перепутать…»

Она вспомнила, как звенит в ушах мамин голос, когда она сердится, вспомнила гневную складку у папы на лбу, и ее решимости быть правдивой как не бывало. «Нет, невозможно. – Она покачала головой. Этого они никак не поймут… А я? Разве я понимаю, как это получилось?»

У Иры колени подгибались от страха, она осторожно поворачивала ключ в замочной скважине, все еще не зная, что сказать родителям, как ответить на их вопросы и упреки.

2

А начиналось все совсем безобидно.

Как-то вечером к ней зашла Света Красовская, и они разговаривали о пустяках.

– На улице хорошо, – говорила Света. – Холодно, но хорошо.

Она только что пришла с мороза, ее щеки раскраснелись, а глаза блестели. Ира задумчиво смотрела в окно и ничего не отвечала.

– Малышева, наверное, со своим Волковым сегодня встречается?

Ира вздохнула и молча кивнула головой. Аня Малышева была ее лучшей подругой. Она и продолжала ей оставаться, но в ее жизни появился Ваня Волков, а любовь всегда важнее дружбы.

– Наверное, пойдут в кино или просто будут гулять… А мы с тобой сидим, как последние дуры. Никто нас никуда не приглашает.

– Ну и не надо, – ответила Ира. – Мне и дома не скучно.

Света устало посмотрела на подругу и сказала:

– Врешь ты все. Не может такого быть.

– Может, – упрямо сказала Ира. – Скучно только глупым. А я могу порисовать, могу помечтать или еще что-нибудь…

– Еще что-нибудь, – передразнила ее Света. А пока ты мечтаешь, жизнь проходит мимо. Разве не обидно?

«И правда, – подумала Ира, – ведь со мной уже давным-давно ничего не происходит».

– Что же делать? – спросила она, уверенная, что ничего здесь не поделаешь.

– Я знаю, – многозначительно сказала Света. Только вряд ли тебе это понравится…

Ира перестала смотреть в окно и удивленно подняла брови.

– Ты говоришь загадками, – сказала она. – и мне это нравится.

– Нравится? Ну, тогда слушай…

И Света рассказала о том, что с ней случилось два дня назад.

Она возвращалась домой с компьютерных курсов, на которые ее устроили родители, и ждала троллейбуса, от холода переминаясь с ноги на ногу. Но троллейбус, все, не шел и не шел. Было часов восемь, но в декабре в это время уже с трудом различаешь носки собственных ботинок, поэтому Свете хотелось как можно скорее попасть домой, туда, где светло и тепло.

Она прохаживалась около остановки, чтобы хоть как-то согреться, когда прямо около нее затормозила машина с тонированными стеклами. Кто-кто, а Света знала толк в машинах.

«Шкода», – подумала она. – Простые люди на таких машинах не ездят».

Дверь со стороны водителя открылась, и из машины вышел парень, чуть постарше самой Светы, решительно направился к ней.

– Тепло ли тебе, девица? – без всякого вступления спросил он.

Оттого что парень сказал фразу из детского фильма ей стало смешно. Она улыбнулась и посмотрела на него с интересом.

– Может быть я могу вас подвезти?

У него были коротко стриженные светлые волосы мясистый нос и большие, чуть навыкате глаза – такими в кино изображают бандитов. Но когда он улыбался, в его лице появлялось что-то милое, обаятельное и слегка беззащитное. Не улыбнуться в ответ было невозможно.

– Нет, спасибо, – улыбаясь, сказала Света. – Не нужно.

Конечно, ей было нелегко отказаться от соблазна прокатиться в теплом салоне, вместо того чтобы отбивать зубами дробь на остановке, но она хорошо помнила о том, что ни в коем случае нельзя садиться в машину к незнакомым людям. Даже к обаятельным.

– Вот вы наверное, думаете, что я маньяк, который охотится за молодыми девушками, или серийный убийца? – какбудто читая ее мысли, сказал парень. –Ведь так?

– Может, и так, – сказала – Света, невольно отступая от него на шаг.

– Ну, посмотрите на меня внимательно, – предложил парень, поворачиваясь к ней то в фас, то в профиль. – Разве я похож на преступника?

При тусклом свете фонаря Света стала всматриваться в его лицо.

«Такие лица показывают по телевизору в криминальной хронике», – пронеслось у нее в голове.

– Не похож, – сказала она вслух. – но многие преступники – очень обаятельные люди.

– Ага, – обрадовался парень. – Значит, вы считаете меня обаятельным, а это уже кое-что!

Вдалеке показался троллейбус, и Свете вдруг стало жаль, что сейчас ей придется – попрощаться с незнакомцем.

– Вы далеко отсюда живете? – спросил он.

– Нет, – рассеянно отвечала Света, пытаясь разглядеть номер троллейбуса. – Совсем рядом.

– Ну, тогда тем более нечего опасаться, – сказал он. – Садитесь. – И он приоткрыл дверцу.

– Я не могу, – не очень уверенно отказалась Света. – Я не сажусь в машины к незнакомым людям.

– Меня зовут Женя, – представился он. – Друзья зовут меня Жэка. А тебя?

– Меня – Света, – ответила она, не замечая, как плавно он перешел на «ты».

– Вот мы и познакомились. Теперь, на правах знакомого человека, я могу отвезти тебя домой?

– Не знаю, – сказала Света. Она нерешительно переводила взгляд с троллейбуса на машину и ежилась от сложности этого выбора.

Женя тоже заметил подъезжающий троллейбус и забеспокоился.

– Но ведь в троллейбусе все тоже незнакомые! продолжал упрашивать он. –И их гораздо больше!

Вдруг Света услышала громкий смех, тонированное стекло медленно опустилось, и она увидела Егора Тарасова из одиннадцатого и Алену Истерину, сидящих на заднем сиденье машины.

– Ой, умора. – Алена смеялась так, что у нее выступили слезы. – Ну ты, Красовская, даешь! Надо же, какая принципиальная!

Света вспыхнула от мысли, что Егор и Алена слышали весь ее разговор, и хотела сказать что-нибудь резкое, но Егор примирительно попросил:

– Света, садись. Ведь нас-то ты знаешь? А это наш друг, Жэка.

В машине оказалось еще лучше, чем Света предполагала, – тепло, играет тихая музыка, в кресле можно откинуться так, как удобно.

– Будешь? – спросила ее Алена, протягивая тонкую сигарету с ментолом.

Света молча кивнула и взяла сигарету. Вообще то она не курила, потому что не хотела, как другие, прятаться по подъездам, а потом жевать жвачку, чтобы родители или учителя не почувствовали табачного запаха. Но здесь, в полумраке салона, под звуки знакомой французской песни о падающем снеге все было по-другому.

Это я тебя углядела на остановке, – сказала Алена. Она была на редкость любезна. – Жэка говорит: «Смотрите, какая девушка мерзнет. Может, подвезем?» Егор-то у нас близорукий. Слепота куриная, ни черта не видит. А я – как кошка, хоть самой глухой ночью читать могу…

– Да? – перебил ее Егор. – Так почему же тогда не читаешь? Ни днем, ни ночью…

– Ой, хватит. – Алена жеманно поджала губки и потрепала Егора по макушке. – Так вот, я и говорю: «Это же наша Красовская! Она ни за что к тебе в машину не сядет». Ну, и заспорили…

Света глубоко затянулась, подавила кашель и с упреком спросила Жэку:

– Что же, выходит, ты выйграл?

– Нет, – даже в полумраке было заметно, что он покраснел. – Ты же не согласилась со мной ехать, пока не увидела их. – Он кивнул на заднее сиденье.

– Кстати, – заговорил Егор, чтобы переменить тему, – послезавтра мы собираемся у Орлов. Хочешь, приходи.

– У орлов? – не поняла Света. – А кто это такие орлы?

Вместо ответа на вопрос она услышала дружный смех.

– Это мы, – сказал Жэка. – Я и мой брат Макс.

Орловы мы, вот нас так и называют.

– Они только вчера приехали, – оживленно заговорила Алена, – из Гамбурга, представляешь? Они там с родителями два года жили. Предки сразу на загородную виллу укатили, вот мы и решили у них дома собраться, посидеть. Придешь?

У Светы не было знакомых, у которых была бы загородная вилла. А если родители куда-то и уезжали на выходные, то только на дачу. «Загородная вилла… Эти слова звучали также красиво, как и песня на французском языке.

– Не знаю, меня ведь еще не приглашал хозяин, – сказала Света и посмотрела на Жэку.

– Без вопросов! – было видно что Жэка обрадовался. – Приходи часикам к шести. И знаешь… Может, у тебя есть симпатичная подруга?

– А что?

– Возьми ее с собой, – попросил Жэка. – А то мой братец сложная натура, всем недоволен и всегда одинок. Познакомим его, чтобы не скучал. Лады?

– Я подумаю, – кивнула Света. – Может, кого-нибудь найду…

Они довезли ее до подъезда, обменялись телефонами и скрылись за поворотом. И, только оставшись одна, Света всерьез задумалась о том, что случилось.

Идти или не идти? Она всегда недолюбливала и как-то побаивалась Егора. Он казался ей самовлюбленным и заносчивым. Еще больше недоверия вызывала Алена, – ее выгнали из школы сразу после девятого, и ходили упорные слухи о том, что она балуется наркотиками. А новый знакомый… Что-то в нем и привлекало, и настораживало одновременно. Она понравилась ему, – в этом не было ни малейших сомнений, но вот что он за человек и может ли что-нибудь получиться из их отношений… Света всегда, как только с кем-нибудь знакомилась, думала о том, есть ли у этих отношений будущее. Кто-то может назвать такие мысли расчетливыми, но она называла их здравыми.

“Жэка… Что за имя? – думала она. – Разве серьезного человека будут называть таким именем? Нет, не нужно мне – туда ходить. Что общего у меня с этими людьми?»

Но в ушах у нее звучала французская песня опадающем снеге, она вспоминала широкую, располагающую улыбку Жэки и прикидывала, что бы ей надеть, когда она пойдет к нему в гости.

– Вот это да! – сказала Ира, когда Света закончила свой рассказ. – А ты говоришь – никуда не приглашают! Ты пойдешь?

– Не знаю, – пожала плечами Света и внимательно посмотрела на подругу. – Это зависит от одного обстоятельства…

– От какого? – Ира подперла щеки ладонями, чтобы удобнее было слушать.

– От того, пойдёшь ли ты со мной – и не дожидаясь ответа, продолжила: – Потому что без тебя я туда – ни ногой.

– Но меня же никто не приглашал, – беззащитно улыбнулась Ира. – Я так не могу…

– Глупости, – отрезала Света. – Сказали же приводи подругу. А у меня, кроме тебя, никого нет.

Света исподлобья посмотрела на Иру; и та почувствовала, что после такого признания просто не имеет права ей отказать.

– Хорошо, – сказала она. – Если хочешь я пойду. Только, мне и надеть-то нечего.

– Ерунда, – оживилась Света. – Хочешь, я дам тебе свою кожаную юбку? А хочешь – еще и жилетку к ней?

Света очень боялась, что Ира не согласится, и теперь на радостях была готова отдать ей хоть весь свой гардероб.

– Понимаешь, – сказала она, вскакивая с дивана и быстрыми шагами меряя комнату, – когда идешь куда-то одна, всегда чувствуешь себя неловко. А вдвоем – совсем другое дело. Если мы вдвоем, то это как будто они к нам в гости пришли, а не мы к ним…

Ира рассеянно слушала подругу, накручивая волосы на палец и пытаясь себе представить Жэку, а главное – его брата Макса.

– Может, ты ему понравишься, – сказала Света, как будто читая ее мысли. – Потом еще благодарить меня будешь.

– Понравлюсь? – переспросила Ира и невольно заулыбалась.

– А почему бы и нет? – усмехнулась Света. Если даже Малышева нашла с кем встречаться, то и у тебя не все потеряно…

Иру передернуло от этих слов. Ей было неприятно, что Света так не любит Аню Малышеву. Но это было совсем неудивительно, ведь Ваня Волков предпочел именно Аню. Еще недавно он был влюблен в Свету, и вдруг – кто бы мог подумать! – без памяти полюбил Малышеву.

«У нее короткие ноги, – говорила Света о сопернице. – Она невзрачная дурнушка».

Но Свету никто не слушал, потому что в классе Аню любили больше. И Свете оставалось только обливаться слезами и источать яд.

– Мне никто не нужен, – вздохнула Ира. – Ты же знаешь…

Ира хотела сказать, что никто не сможет отменить ее любви к Кахоберу Ивановичу, лучшему классному руководителю. Хотя иногда ей казалось, что видеть его на уроках истории и на классных часах – это слишком мало, чудовищно мало для того, чтобы быть счастливой.

– Ты про Кахобера? – усмехнулась Света. – Все цепляешься за свою неземную любовь?

Ира поморщилась.

– Хочешь, дам тебе совет? – спросила Света и, не дожидаясь согласия, сказала: – Никогда не трать свое время на бесперспективные варианты. Ты понимаешь, о чем я?

Конечно, Ира понимала. Но когда Кахобер смотрел на нее или когда она видела его выходящим утром из своего подъезда, этот вариант совсем не казался ей бесперспективным.

– Значит, завтра? – спросила Ира, только чтобы что-нибудь сказать.

– Завтра в шесть, – кивнула Света.

3

«Ну, не идти же в джинсах!» – в отчаянии думала Ира, разглядывая себя в зеркале. На ней была Светина кожаная юбка, которая в бедрах жала, а на талии болталась. Хотя Света и была стройной, как фотомодель, Ире совсем не подходила ее одежда такой она была маленькой. Да и с чего ей быть большой, если все-все в ее семье маленького роста и мама, и папа, и даже дедушки с бабушками.

«Маленькая собачка-до старости щенок», – говорила ей мама и трепала по волосам, но Иру это мало утешало. Она ведь знала, что сейчас это совсем не модно – быть коротышкой. Она всегда восхищалась Светой и думала: «С высоты ее роста, наверное, и мир выглядит по-другому», – и, пытаясь понять, как же он выглядит, вставала на носочки и смотрела по сторонам.

Но это ничего не меняло, – Ира оставалась такой же маленькой и хрупкой, а окружающий ее мир таким же большим и устрашающим.

«Нет, в джинсах идти невозможно, – думала Ира, разглядывая синие джинсы, до белизны истертые на коленях, – засмеют».

Она вспомнила, как одевается Алена: облегающие платья, короткие юбки, смелые вырезы… Не говоря о том, что Алена одевалась дорого – и этим было все сказано. А у Иры не было ни таких украшений, ни такой одежды.

«Не пойду, – решила Ира. И от этого решения ей сразу стало просто и хорошо. – Не мое это все. Не мое».

Но она тут же представила себе, как Света рассерженно надувает губы и с угрозой в голосе говорит: «Обижусь!» – и понимала, что пойти все-таки придется.

Когда Света зашла за ней, на Ире были те самые джинсы и светло-коричневый свитер крупной вязки. Ира сама связала этот свитер по выкройке из «Бурды» – не отличить от покупного.

– Ты так пойдешь? – Света хотела и не могла скрыть своего разочарования. На ней была прямая синяя юбка до щиколотки, черный облегающий свитер и цветной шелковый платок на шее.

– Да. А что?

– Да так,. – Света подбирала более мягкие слова, – очень уж… заурядно, что ли…

– А я и есть заурядная, – улыбнулась Ира – Пошли?

Дверь им открыл Жэка. Он широко улыбнулся и жестом, пригласил их войти.

А я уже боялся, что вы не придете, – сказал он. – Опаздываете!

Он не знал, что Света заставила Иру полчаса ходить вокруг их дома, чтобы только опоздать.

«Так принято, – говорила она.– Надо заставлять людей себя ждать, иначе ценить не будут».

Сама Ира очень не любила опаздывать, потому что вообще не любила привлекать к себе излишнее внимание. Но перечитать Свете не хотела, потому что все равно никогда не могла ее переспорить.

– Это моя подруга Ирина, – сказала Света. – А это – Евгений.

– Жэка, – поправил ее хозяин. – Я настаиваю.

Извините, но мы начали без вас.

Они прошли в дальнюю комнату, окутанную полумраком. В углу горел огромный светильник в виде глобуса. Континенты и страны на нем светились разными цветами и были такими объемными, что их так и хотелось потрогать. В центре комнаты за низким и длинным стеклянным столиком, на котором стояли бутылки с яркими этикетками и тарелки с закусками, сидели Егор и Алена. Развалившись на диване, они смотрели кассету с самыми новыми клипами и курили.

«Где же Макс? – подумала Ира, оглядывая комнату. – Наверное, не придет».

И от этой мысли ей почему-то стало грустно.

– Привет, – сказал Егор и помахал им рукой в которой была зажата сигарета, – не прошло и полгода!

Он обрадовался, что пришел кто-то новый, потому что ему было смертельно скучно.

– Привет. – Света присела с ним рядом на краешек дивана. – Что смотрите?

– Да так, – лениво отозвался Егор, – всякую ерунду.

– Это не ерунда, а мировые хиты, – поправила его Алена.

– Вот я и говорю: ерунда, – не глядя на нее, сказал Егор. Вдруг он заметил Иру и удивленно вскинул брови: – Дмитриева? Надо же! Я и представить не мог, что когда-нибудь окажусь с тобой в одной компании.

По его интонации трудно было понять – он действительно рад или, как всегда, издевается. Ира почувствовала, что краснеет, и мысленно поблагодарила царящий в комнате полумрак. Она осторожно села в кожаное офисное кресло, придвинутое к столику, и уставил ась в экран.

– А где твой брат? – спросила Света у Жэки. Он здесь?

– Да, у себя в комнате, сейчас придет, – сказал Жэка, расставляя перед гостями хрустальные рюмки. – Нужно срочно выпить. Во-первых, за знакомство, а во-вторых, за встречу.

– Оригинальный тост, – заметил Егор, стряхивая пепел, и усмехнулся.

– Кому не нравится – может не пить, – миролюбиво сказал Жэка. – Но я бы на твоем месте не отказывался – настоящий шоколадный ликер. – И с этими словами он разлил по рюмкам вязкий напиток. – Ну, будем, – сказал Жэка, и все стали чокаться. – Только пейте медленно, чтобы почувствовать вкус.

Егор недовольно посмотрел на него и выпил залпом, а Ира послушалась и стала пить маленькими глотками, согревая ликер в ладони. Она любила шоколад, и потому напиток показался ей необыкновенно вкусным. Такой можно держать во рту сколько угодно, и совсем не противно, как от другого спиртного.

– Добрый вечер, – услышала она за спиной. Ира оглянулась и увидела Макса с трубкой в руке.

Он был совсем не похож на своего старшего брата гораздо выше, стройнее. У него были светлые, аккуратно постриженные волосы, расчесанные на прямой пробор, и правильные, тонкие черты лица. Зеленые глаза смотрели спокойно и отстраненно. На нем был белый пиджак и черный, отливающий серебром галстук.

«Вот бы его нарисовать», – подумала Ира. Его тонкие пальцы, большие глаза, разворот плеч – все это так и просилось на лист бумаги.

– А вот и мой братец, – обрадовался Жэка. Мы тебя заждались.

Макс как будто не услышал этих слов. Он прошел и сел рядом с Ирой, на табурет около ее ног. Она почувствовала аромат его дымящейся трубки совсем близко, и у нее даже немного закружилась голова.

– Света… Ира… – представил их Жэка.

Ира смотрела на Макса во все глаза.

«Он не похож на своего брата, – подумала она. Он вообще ни на кого не похож».

И действительно, Макс был человеком из другого мира. В отличие от того же Егора, не гримасничал, его лицо всегда сохраняло спокойствие; Он двигался плавно, с кошачьей мягкостью, был одет изысканно и аккуратно, к тому же курил трубку.

«Как Шерлок Холмс», – подумала Ира.

Так они сидели еще долго, глядя в экран и перебрасываясь ничего не значащими фразами. Ира потеряла счет времени, а когда, взглянула на часы, ей показалось, что кто-то, как злые сестры в сказке о Золушке, перевел стрелки – толстая стояла на одиннадцати, а тонкая – на четырех.

– Это что же – двадцать минут двенадцатого? в ужасе воскликнула она, Ира впервые заговорила за .этот вечер, и все засмеялись. А Макс посмотрел на свои наручные часы с подсветкой и сказал:

– Да. А что?

– Уже так поздно? – все еще не веря, переспросила Ира. – Можно от вас позвонить домой?

Егор с Аленой недоуменно переглянулись, а Света сказала:

– Ты что, маленькая, что ли? Разве родители не знают, что ты пошла со мной?

– Знают, – подтвердила Ира. – Но они будут волноваться. Вернее, уже волнуются.

–, Ничего, – спокойно сказал Егор, – поволнуются и перестанут. Воспитывать их надо. Пусть привыкают.

И тут же заговорили о другом. А Ира сидела как на иголках и не знала, что делать. Встать и позвонить ей было неудобно, потому что все начнут над ней опять смеяться. К тому же звони не звони – дома все равно будут ругать.

Света; пойдем домой, – шепнула она подруге. Ну, пожалуйста.

– Ага, – с готовностью кивнула Света. – Сейчас, только докурю.

– Света, пойдем, – взмолилась Ира, когда сигарета была докурена, – Мне одной страшно.

– Угу, согласилась Света, – Сейчас, только досмотрим этот клип.

А потом была еще сигарета и еще клип, потом Света смеялась над анекдотом, рассказанным Жэкой, потом ей захотелось выпить минеральной воды…

Когда они наконец оказались на улице, Жэка предложил их подвезти.

– Спасибо, мне дворами быстрее, – сказала Ира и постаралась улыбнуться. – Я побегу.

Просто ей хотелось остаться одной и подумать о том, что сказать дома.

«И как это получилось? – недоумевала Ира. Казалось, только что пришли, и вот уже двенадцатый час… Не понимаю. – Она старалась не смотреть на часы, потому что прекрасно знала: на них уже часа два и ничего нельзя исправить. – Может, вообще не ходить домой? – подумала она, и эта мысль показалась ей приятной и легкой. – Тогда и ругать не будут».

Она долго не могла попасть ключом в замочную скважину, потому что ее руки дрожали, но дверь распахнулась сама.

4

Вернее, не сама – ее широко распахнул папа.

Мама тоже стояла рядом, и ее лицо не предвещало ничего хорошего.

«Никакой радости от встречи с дочерью», – подумала Ира, но вслух этого говорить не стала, потому что родителям было явно не до шуток.

– И могу я узнать, – стараясь сдерживать бешенство, заговорил папа, – где ты пропадала?

– Нигде, – ответила Ира, не глядя им в глаза. Она чувствовала себя жутко, смертельно виноватой и оттого грубила. – Где надо, там и пропадала.

На какую-то секунду ей показалось, что папа ее сейчас ударит, но он только махнул рукой и ушел в дальнюю комнату, хлопнув дверью.

– Ира, где ты была? – спросила мама. – Мы звонили Ане, она тоже волнуется.

– А зря, – сказала Ира. – Я была со Светой. Мы с ней в гости ходили.

– В гости? – повысила голос мама. – Да ты знаешь, который час? Где это видано, чтобы ходить по гостям до поздней ночи?

Ира села на корточки и стала расшнуровывать ботинки.

«Труднее ругать человека, который сидит на корточках», – подумала она. И правда, мама перестала кричать и горько сказала:

– И неужели в этих гостях не было телефона? Ты представляешь, что с нами было? Папа, конечно же, во всем обвинил меня. Сказал, что это я тебя неправильно воспитала.

Мама опустилась на табуретку, стоявшую в коридоре, и стала рассматривать свои руки, сложенные на коленях. Она была такой растерянной и маленькой, что Ире захотелось обнять ее и сказать, что она больше никогда так не поступит. Но слова остались невысказанными, Ира только буркнула: «Извини» – и заперлась в ванной.

Она включила воду и, усевшись на стиральную машину, стала разглядывать себя в зеркало. Карие глаза в обрамлении густых ресниц, изогнутые дугой брови – вот, пожалуй, и все, чем она могла гордиться. Ира расчесала свои темно-русые волосы до плеч и распушила короткую челку.

«То ли дело Алена, – подумала она. – Или Света… Правда, Алена слишком ярко красится, но ее даже это не портит».

Ира умыла лицо и вытерла его полотенцем так, что раскраснелись щеки. Она подумала о Максе и грустно улыбнулась.

«Наверное, я могла бы его полюбить. Точно могла бы… Но разве он когда-нибудь обратит внимание на такую, как я?»

Ира вспомнила Кахобера Ивановича, и ей стало стыдно, что она так легко может думать о ком-то другом.

– Я же люблю Кахобера, – сказала она вслух. – Всегда буду любить.

И от этих слов ей стало гораздо спокойнее. Она свыклась с тем, что ее любовь к Кахоберу безответна, но мысли о нем все равно были приятными и уютными. А теперь Ире стало страшно, что другой безнадежной любви она просто не вынесет.

– Разве кто-нибудь может сравниться с Кахобером? Она попыталась представить себе его дорогое, широкое, всегда улыбающееся лицо, но это не очень получалось – черты Кахобера расплывались, а вместо его лучистых карих глаз она видела другие – спокойные, зеленые, как трава.

Родители уже спали, и свет везде был погашен. Ира на ощупь добралась до своей постели, которую мама заботливо разобрала, и свернулась калачиком под одеялом.

«Меня в эту компанию больше не позовут, – решила Ира .. – Зачем я им нужна? За весь вечер и двух слов не сказала… Меня туда не позовут, и я никогда больше не увижу ни Жэку, ни Макса. Но так даже лучше».

Ира тяжело вздохнула, немного повертелась и провалилась в глубокий сон.

А ночью ей приснилось, что она снова в гостях у братьев Орловых и что она случайно опрокинула огромный светильник в виде глобуса, который разбился на тысячу разноцветных осколков. Во сне Ира пыталась собрать распавшиеся континенты, но только исколола все руки. К тому же ей мешала Алена, которая суетилась вокруг нее и причитала: «Это плохая примета! Это совершенно бесперспективно!»

5

Утром следующего дня с Ирой никто не разговаривал – ни мама, ни папа. Они завтракали на кухне в полной тишине, пока папа не включил радио. Всем было неуютно от этого молчания, и никто не слышал новостей и прогноза погоды. Ире даже показалось, что ее разлюбили – такими чужими и суровыми были лица родителей. Она быстро проглотила свою овсяную кашу и встала из-за стола, потому что надо было спешить в школу.

– Не будешь пить чай? – спросила ее мама. Ира в нерешительности застыла на месте. – Выпей, а то на улице холодно.

Спасибо, – сказала Ира, – не успеваю.

И она вышла с кухни.

– И чем только мы это заслужили, – услышала она тихий мамин голос, но папа ей ничего не ответил.– Наверное, он просто пожал плечами – так всегда делают папы, когда дети их разочаровывают.

Ира шла в школу, глядя себе под ноги. На снегу было много разных следов – человеческих, собачьих и голубиных. Следы пересекались и вели во все стороны света, и Ире было странно думать о том, что эти люди, голуби и собаки, может быть, никогда не встретятся, а их следы – вот они, совсем рядом.

– Добрый день, – услышала она. – Нам по пути? Ира оглянулась и увидела Макса. На нем было длинное черное пальто и белоснежный шарф, и, хотя шел снег, голова его была непокрыта.

– По пути? – от растерянности она всегда повторяла последние слова. – Это ты?

– Я, – сказал Макс, – а кто же еще? Ты учишься в одном классе со Светой?

– Да, – ответила Ира, а про себя подумала: «Он в нее влюбился, сразу видно».

– А я – в одиннадцатом, вместе с Егором. Я и раньше здесь учился, пока не уехал. Ты меня не помнишь?

Ира не помнила Макса. Два года назад – это время казалось ей очень далеким. К тому же он был старшеклассником, а на них Ира тогда и смотреть-то опасалась.

– Да, помню, – сказала она, чтобы его не обидеть. – Конечно, помню.

– А я, честно говоря, тебя не помню, – признался Макс. – Ты ведь тогда была совсем маленькой.

«Ну вот, и он намекает на мой рост, – с усталой обреченностью подумала Ира. – Вечно так…»

У Макса были такие широкие шаги, что Ире приходилось чуть ли не бежать за ним следом.

– Хорошо вчера посидели, – сказал он. – Тебе понравилось?

– Да, – закивала Ира. – Понравилось.

Она не стала рассказывать ему о том, как ее встретили дома. Пускай не думает, что она маменькина дочка.

– Надо как-нибудь повторить, – сказал Макс и заглянул ей в лицо. – Ты не против?

«Против? – захотелось крикнуть Ире. – Да я и думать об этом не смела! Да я просто счастлива!»

Она заулыбалась и доверчиво взглянула на Макса.

– Хорошо бы, – сказала она.

Он остановился, поправил сбившийся шарф, и они пошли дальше.

– Тогда, может быть, встретимся после уроков и что-нибудь придумаем, – сказал Макс, когда они приближались к школе.

– Ты Свете тоже скажи, ладно?

– Скажу, – ответила Ира и сразу погрустнела. «Он в нее влюбился. Это точно, – подумала она. И я его понимаю».

Во время школьных занятий Ира даже не заметила, какой идет урок. Ей было безразлично – химия, физика или биология, потому что на всех уроках она рисовала. Но теперь ей стало скучно рисовать одного Кахобера, и на белых листах появлялись реки, горы, озера, сливающиеся с небом, и юноша, черты которого смутно напоминали Макса.

«Просто у него лицо такое, – оправдывалась она перед собой, – запоминающееся. Так и просится на карандаш».

На перемене к ней подошла Аня и осуждающе покачала головой. Конечно же, Ира сразу поняла, в чем дело, но все равно спросила:

– Ты чего такая?

– Ира, – с упреком в голосе заговорила Аня, – мне вчера звонила твоя мама, тебя искала…

– Ну, а ты что?

– А что я могла сказать? Сказала: понятия не имею, где ты. Она мне в десять звонила, и в одиннадцать…

– Надо спрятать от нее телефонную книжку, недовольно сказала Ира. – Названивает всем подряд, только меня позорит.

– Ира! Я же – это не все подряд. И потом, она очень волновалась, а я ничем не могла ее утешить.

– Подумаешь, – сказала Ира и почувствовала, что быть жестокой очень легко, – раз в жизни пошла в гости, и сразу трагедия!

Аня печально посмотрела на нее и вздохнула.

– Где ты была? Неужели нельзя было позвонить? Ира раздраженно махнула рукой, как будто хотела отмахнуться от стаи назойливых мух.

– Ну вот, заладили одно и то же, позвони да позвони. Не до того мне было, понятно?

– Понятно, – ответила Аня и отошла в сторону. Сначала Ира хотела окликнуть ее или броситься следом, а потом подумала и осталась на месте.

«Ну и что, – сказала она сама себе, – пусть идет. Кто она такая, чтобы читать мне нотации? Сама-то все дни напролет про водит со своим драгоценным Волковым, ей до меня и дела нет…»