Текст книги "Родная душа"

Автор книги: Вера и Марина Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)



РОДНАЯ ДУША

(Романы для девочек – 21)

Сестры Воробей

Аннотация

Что чувствует подросток, узнав, что он приемный ребенок? Два года назад Ване Волкову некие «доброжелатели» сообщили, что он неродной сын тех людей, которых всегда считал своими родителями. И когда за глаза его стали называть приемышем, он не выдержал и перешел в другую школу. Там он познакомился с Аней Малышевой. Именно она уговорила Ваню найти свою настоящую маму. А 9 «Б» принял в поисках самое активное участие.

1

– Аня, ты занята? – от неожиданности голос мамы показался необычайно громким.

– Уроки учу, мам, – девочка подперла щеку ладонью и мечтательно улыбнулась, возвращаясь к своим прерванным мыслям.

Аня не была красавицей и знала это. Раньше, в седьмом классе, она считала, что в нее вообще невозможно влюбиться. Ну скажите на милость, у кого могут вызвать сильные чувства такие тонкие волосенки, блеклые глаза и курносый нос? А про фигуру… вообще лучше промолчать.

Но так было до тех пор, пока однажды Аня всерьез не решила хоть как-то изменить собственную внешность. Она отправилась в салон-парикмахерскую, и вот там-то судьба столкнула ее с удивительным мастером. Садясь в кресло, Аня отметила про себя, что женщина – парикмахер далеко не красавица, но держит себя так, как будто только что получила корону «Мисс Вселенная». Она подобрала Ане стрижку, которая оказалась ей очень к лицу, и, пока стригла ее, между делом, объяснила, что любить себя нужно такой, какая ты есть, со всеми недостатками и достоинствами. Благодаря этой встрече, Аня начала потихоньку избавляться от комплекса неполноценности, который сама себе и придумала. Вслед за героиней известного фильма она стала внушать себе, что она самая обаятельная и привлекательная.

И результаты подобного тренинга не заставили себя долго ждать.

А когда Ваня Волков, пришедший к ним в класс в середине учебного года, выбрал в подруги ее, а не лицемерную Светку Красовскую, Аня поняла, что она на правильном пути.

Ира Дмитриева, близкая Анина подруга, от которой у нее не было секретов, искренне радовалась за нее. Именно Ире в конце прошлого учебного года Аня поведала, что они с Ваней решили пожениться после окончания школы. Ванины родители, оказывается, тоже начали дружить еще в школе, а потом поженились, и Ванина мама видела в Ане Малышевой себя, молодой, полной надежд и мечтаний о будущей счастливой жизни.

Все было здорово до поры до времени. Но теперь с Ваней стало происходить что-то непонятное. Нет, ничего такого, на что Аня могла бы пожаловаться, не было, но она чувствовала, что Ваня стал каким-то замкнутым. Они теперь редко ходили в свое любимое кафе, где провели столько приятных минут…

Аня несколько раз пыталась поговорить с Ваней, но тот только отмахивался, мол, проблемы с учебой, плохое настроение… Она даже учиться стала хуже из-за своих переживаний. Ну какие тут могут быть уроки, когда их дружбе приходит конец…

Девочке вдруг вспомнился разговор с мамой. Она очень переживала, что у дочери появились тройки в дневнике. А по физике Аня схватила вторую двойку. Мама не знала, что и думать. Почему дочка стала хуже учиться?

– Что с тобой случилось? – спрашивала мама, тревожно глядя на дочь. – Ты поругалась с Ваней или, может быть, с Ирой?

– Да нет… – качала головой Аня. – Просто Ваня какой-то не такой стал. Может быть, я ему надоела?

– Выбросила бы ты все это из головы, – немного помолчав, искренне посоветовала мама. – В твои годы надо думать только об учебе. – Мама произнесла избитую фразу, которая Ане уже просто надоела.

Почему всегда все принято сваливать на годы? Иногда у Ани складывалось впечатление, что ее мама в юности никогда не влюблялась. Никуда не ходи, с этим не водись, возвращайся не поздно. Как же это скучно! Лучшие годы так и пройдут серой чередой.

Аня перелистнула страницы учебника по физике, в котором, отвлекаемая своими мыслями, пыталась отыскать параграф, заданный на дом, и увидела в книге фотографию Вани. Как же он здорово здесь получился! Сам Ваня считал, что на снимке он больше похож на ежика в тумане. Но Ане очень хотелось иметь его фотографию, поэтому она уговорила Ваню подарить ей драгоценный портрет. Теперь она может любоваться им, когда захочет.

– Так, так! Опять твои выкрутасы, – раздался за спиной Ани мамин голос. – Это что – новый способ учить уроки?

«Попалась!»– промелькнуло в голове девчонки. Она не услышала, как в комнату вошла мама, настолько увлеклась созерцанием любимого.

– Мама, я… – начала было оправдываться Аня.

– Как тебе не стыдно?! – мама начала свой, как всегда длинный, монолог: – Аня, я пыталась говорить с тобой по-хорошему, и не один раз. Я все понимаю. Ты уже взрослая, у тебя появилась собственная личная жизнь, и я в общем-то не имею ничего против этого. Но, извини меня, дочка, ты же совершенно забыла о том, что у тебя есть обязанности.

– А еще у меня есть права… – машинально добавила Аня.

– И права тоже, – кивнула мама, складывая руки на груди. – Но мы сейчас говорим только о твоих обязанностях. У тебя по физике опять двойка.

– Откуда ты узнала? – удивилась Аня, и в голове у нее промелькнула неприятная мысль: неужели мама рылась в ее рюкзаке и нашла дневник?

– Людмила Сергеевна звонила, – рассеяла подозрения дочери мать.

– Кошка? – изумилась Аня.

– Не Кошка, а Людмила Сергеевна, завуч вашей школы! – с трудом сдерживая негодование, поправила мама. Она устало опустилась на диван и проговорила: – Дочка, ну что с тобой творится? Ты бы хоть нас с отцом пожалела. Думаешь, мне было приятно выслушивать от завуча нотации по поводу твоей учебы, к тому же в конце четверти?

– Мам, да Кошка всегда про всех гадости говорит, – попыталась оправдаться Аня. – ей лишь бы родителям накапать.

Мама сморщилась, как будто проглотила что-то кислое, и сказала:

– Ань, ты как ребенок, ей-богу. Ну при чем здесь Людмила Сергеевна? А другие учителя? Они тоже только из желания «накапать» ставят тебе двойки?

Аня, опустив голову, промолчала. На такие вопросы она не могла найти более или менее вразумительного ответа.

– Ну вот видишь, тебе нечего сказать, – продолжала мама, – значит, я права. В общем так, дочь, или ты всерьез берешься за ум, или я расскажу обо всем отцу, и тогда мы вместе с ним будем думать, как наставить тебя на правильный путь. – Она поднялась и, не оборачиваясь, вышла из комнаты.

– Тоже мне, миссионеры-самоучки! – пробурчала себе под нос Аня. – «Правильный путь, правильный путь»! – передразнила она маму. – А то, что их дочь впервые в жизни полюбила, это никого не волнует. Эх, предки, ничего-то вы не понимаете! – Девочка вздохнула, спрятала Ванину фотографию и снова принялась тоскливо листать ненавистную физику.

2

В классе царило непривычное оживление. Учеников 9 «Б» что-то сильно развеселило. Ваня сразу понял: случилось что-то необычное. Ребята галдели, словно грачи по весне.

Пройдясь глазами по классу, он привычно высмотрел Аню, а рядом с ней Иру Дмитриеву, ее неизменную подружку. Они вместе с остальными одноклассниками толклись у стола Борьки Шустова, хихикали и о чем-то перешептывались.

Положив рюкзак на свою парту, Ваня подошел к компании, чтобы выяснить, что же там такое интересное происходит. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы протолкнуться через плотную толпу ребят.

А суть дела, как оказалось, вряд ли заслуживала того внимания, которое уделяли ей одноклассники. Просто Борька Шустов в очередной раз решил подколоть Кошку и теперь заканчивал возводить на собственной парте что-то вроде перпетуум-мобиле, сильно смахивавший на подъемный кран, сделанный из детского конструктора. На длинных алюминиевых пластинах была прикреплена отрезанная половинка пластиковой бутылки. В ней плескалась темно-синяя жидкость. К бутылке длинной веревкой был привязан маленький моторчик от детской машинки с дистанционным управлением. Судя по всему, сложная конструкция при запуске моторчика должна была выделывать какие-то штуки, но какие, этого Ваня понять не мог.

– Ну ты, Борька, даешь! – ухохатывлся сидящий рядом с Шустовым Юрка Метелкин. – Думаешь, Кошка твой шедевр оценит?

– А почему бы и нет! – самодовольно хмыкнул Шустов. – У тебя вот на такое ума точно не хватит.

– Эт-точно, – ничуть не обидевшись, кивнул Метелкин. – На такие безумные штуки способен только ты.

– Но-но, поговори у меня еще! – напыжился Борька. – Иди вон лучше, повтори свой параграф, хотя ты за него все равно больше трояка не получишь.

Шустов был признанным авторитетом среди мужского населения 9 «Б» и поэтому позволял себе так разговаривать почти со всеми в классе. Юрка Метелкин предпочитал не портить отношения с Борькой. Он замолчал и смешался с толпой ребят, обступивших Борькину чудо-машину.

– Ваня, привет! – дернул кто-то Волкова за рукав.

Ваня обернулся и увидел перед собой Аню. Глаза ее блестели, на лице играла искренняя улыбка, впрочем, как и всякий раз, когда они встречались. Ваня улыбнулся в ответ и сказал:

– Привет. – Потом, кивнув в сторону шустовской парты, спросил: – Как думаешь, что это такое?

– Так ты, видно, еще не знаешь, – удивилась Аня. – Это Шустов так решил двойки свои по физике закрыть. Ведь уже конец четверти. Он, дурак, надеется, что Кошка, увидев его агрегат, сразу выставит ему тройку.

– Действительно, дурак, – согласился Ваня, продолжая разглядывать алюминиевое чудо.

Он еще с седьмого класса, с тех пор, как пришел в эту школу, мягко говоря, недолюбливал Борьку Шустова. И все из-за того, что тот хотел подло подставить его, обманом подсунув ему наркотики. Причиной такому мерзкому поступку послужила влюбленность Борьки в Свету Красовскую, с которой Ваня тогда встречался. Если бы хитроумный план Борьки удался, то Ваню с позором выгнали бы из школы. Тогда его спасла Аня, его добрая милая Аня, за что он был ей безмерно благодарен. С тех пор Волков и Шустов находились в состоянии явной, но молчаливой вражды, тихо ненавидя друг друга.

– А если вот за эту бутылку дернуть, то что будет? – спросила Марина Голубева.

– Я тебе дерну! Лучше не трогай и отойди подальше, – с угрозой в голосе предупредил Борька.

Марина боязливо попятилась, а на ее место встала ее сестра и подружка Юля Туполева. Сестра и подружка, одновременно, потому что мама Марины вышла замуж за Юлиного папу и теперь все они жили большой и дружной семьей.

– Ты, Шустов, на людей не наезжай, иначе я твою конструкцию быстро в металлолом превращу, – вступилась за Марину Юля.

– Кошка идет! – заорал вдруг Юрка Метелкин и, пронесшись ураганом мимо парт, плюхнулся на свое место.

Он даже не подозревал, что только что предотвратил назревающий конфликт между Туполевой и Шустовым.

Ученики 9 «Б» кинулись к своим партам, не прекращая хихикать и перемигиваться. Шустов же сидел с видом лауреата Нобелевскои премии, любуясь своим сверхмудреным изобретением.

На какой-то момент в классе наступила тишина, и только слышался приближающийся стук каблуков в коридоре. А еще через секунду стремительной походкой, держа под мышкой журнал 9 «Б», вошла Людмила Сергеевна Кошкина – завуч школы, которую ученики за глаза звали просто Кошкой.

– Здравствуйте, – не глядя на ребят, поздоровалась она, прошла к столу и уселась и на учительское место. – Итак, кто сегодня пойдет отвечать?

Все, затаив дыхание, молчали. Мешать Борьке заработать заветную тройку никто не собирался. Молчание затягивалось, Кошка водила ручкой по журналу, выбирая жертву, но так и не поднимала глаз. В этот момент раздался хриплый от волнения, но наглый от природы голос Борьки:

– Можно я, Людмила Сергеевна?

Кошка, судя по выражению ее лица, подумала, что ослышалась, когда Шустов добровольно вызвался к доске, тат самый Шустов, который уменьшался почти до размеров лилипута, когда дело доходило до проверки домашнего задания, Шустов, неисправимый двоечник и хулиган!

– Кто это такой храбрый? – решила уточнить Людмила Сергеевна, чтобы убедиться, что она не ослышалась.

– Это я. – Борька слегка приподнялся и глуповато улыбнулся. – А я машину изобрел.

Вот тут только Кошка наконец обратила внимание на чудо техники, которое возвышалось на парте Шустова. Лицо ее постепенно приобретало выражение крайней изумлениности. Наконец, немного придя в себя, она взглянула на новоявленного Кулибина.

– Шустов, что это такое?

– А это моя машина, собственное, так сказать, изобретение, – гордо пояснил Борька.

– Да? – Брови Кошки поднялись вверх еще на пару миллиметров. – И как же твое изобретение работает? Очень интересно узнать.

– А я вам сейчас покажу, Людмила Сергеевна. – С этими словами Шустов схватил свою адскую машину и с грохотом, который издавали алюминиевые пластины, потащил через класс и поставил на первую парту.

Марина Голубева и Юля Туполева с опаской отодвинули свои учебники и тетрадки подальше от алюминиевого чуда.

– Не бойтесь: не убьет! – с видом знатока успокоил их Шустов.

– Нет, лучше от греха подальше, – пробормотала Юля, отодвигаясь от парты.

– Тихо, тихо! – слегка постучала ручкой по столу Кошка. – Итак, Шустов, прошу, представь нам свою машину.

Борька выпятил грудь колесом, вздохнул и начал объяснять:

– Это, Людмила Сергеевна, так сказать, уникальная машина, вечный двигатель.

По классу начали раздаваться смешки, на которые Шустов, впрочем, не обратил никакого внимания.

– Сейчас я заведу моторчик, она и заработает, – продолжал он.

– А что это в бутылке? – стараясь не засмеяться, как могла серьезно спросила завуч.

– А это, Людмила Сергеевна, мазут – топливо для двигателя.

– Сейчас что-то будет, – шепнул Волков Ане.

Она кивнула и хихикнула.

Шустов тем временем завел моторчик, послышался скрежет, а затем монотонное урчание. Алюминиевое колесо начало вращаться, так же, как и бутылка с мазутом. Все затаили дыхание, ожидая продолжения разыгрываемого Шустовым спектакля.

И тут раздался громкий стук в дверь. Юля Туполева, которая все это время внимательно следила за работой двигателя, от неожиданности дернулась и взмахнула рукой. Бутылка с мазутом угрожающе качнулась и, не удержавшись на веревке, опрокинулась на юбку Марины. Раздался дикий визг. Шустов отпрыгнул в сторону. Кошка кинулась к Марине, схватила бутылку и швырнула ее в мусорное ведро.

Именно в этот момент в класс заглянул Кахобер Иванович, классный руководитель 9 «Б». По всей видимости, он сразу оценил обстановку в классе, брови его сошлись на переносице, и он строго спросил:

– Людмила Сергеевна, что случилось?

– А, Кахобер Иванович! Вот полюбуйтесь, какой номер Шустов опять выкинул, – развела руками Людмила Сергеевна.

Лицо ее покрылось красными пятнами. Кахобер Иванович строго обратился к Шустову:

– Что ты натворил, Борис?

– Я? – ткнул себя пальцем в грудь Шустов. – Я машину свою показывал, двойки хотел закрыть… Если бы не Туполева, то все прошло бы нормально. Вечно она все испортит.

– Дурак ты, Шустов, – вступилась за Туполеву Марина Голубева. – Притащил какой-то металлолом и еще надеется, что ему за это двойки закроют.

– Сядь, Голубева. – Людмила Сергеевна начала приходить в себя. – И ты, Шустов, иди на место, – повернулась она к Борьке. – Естественно, что двойки тебе придется закрывать, но совершенно другим способом, то есть через заучивание параграфов. А ты, Голубева, иди домой и переоденься.

Марина схватила свою сумку и выскочила за дверь. Юля было кинулась вслед за подругой, но Кошка ее остановила:

– Сядь, Туполева, я разрешила уйти Голубевой, не тебе.

Юле ничего не оставалось делать, как сесть за парту.

Когда все немного успокоились, Людмила Сергеевна повернулась к Кахоберу Ивановичу:

– Кахобер Иванович, вы что-то хотели?

– Да вы же сами, Людмила Сергеевна, обещали выделить мне последние десять минут своего урока. Вот я и зашел, – напомнил Кахобер.

– Ах да, да, конечно, – кивнула Людмила Сергеевна, усаживаясь за учительский стол. – Прошу вас. Надеюсь, вы не будете возражать против моего присутствия?

– Нет-нет – покачал головой классный руководитель. – Та информация, которой я сейчас хочу поделиться с ребятами, не является секретной. В общем-то, я хотел подвести предварительные итоги этой четверти и напомнить тем, у кого с успеваемостью неважно, что пора бы взяться за ум, пока не стало слишком поздно что-либо исправлять.

У Ани Малышевой сердце ушло в пятки. Она была уверена, что входит в число тех несчастных, которых собирается пропесочить Кахобер Иванович. Ей не хотелось, чтобы ее стыдили перед всем классом. Но больше всего она боялась, что это услышит Ваня, ведь он даже не знает, насколько плохи у нее дела. Дело в том, что с ответами у доски Аня как-то справлялась, а вот письменны е работы оставляли желать лучшего. Однако как Аня ни просила судьбу пощадить ее, чуда не произошло.

– Вы позволите взять журнал, Людмила Сергеевна? – Кахобер Иванович принялся озабоченно листать его.

– Ага, вот, – наконец нашел он нужную страницу. – Сейчас я зачитаю фамилии тех, кому непременно нужно в ближайшие дни отчитаться по некоторым предметам. Итак: Ежов, Малышева, Серова, Шустов…

– Ань, а ты здесь при чем? – Ваня удивленно посмотрел на Малышеву.

– Я тебе потом все объясню, – прошептала Аня, опуская глаза.

Какое-то время Ваня задумчиво смотрел на поникшую Аню, а потом решил, что на перемене им предстоит очень важный разговор.

3

Однако им таки не удалось поговорить: Аня явно увиливала от разговора и старалась не попадаться Волкову на глаза. Зато после уроков Ваня все-таки поймал Аню в коридоре. Она шушукалась со своей неизменной подружкой Ирой Дмитриевой и делала вид, что не замечает его.

– Ань! – окликнул ее Ваня.

«Ну вот и попалась», – подумала девочка. Впервые в жизни ей хотелось провалиться на месте. Но делать было нечего, пришлось обернуться.

– Что? – спросила она, когда Ваня подошел ближе.

– Может, сходим в кафе, послушаем музыку, предложил Ваня, взяв Аню за руку, – а заодно и поговорим. Нам очень многое нужно выяснить.

Аня замялась. Ира, поняв, что она здесь лишняя, бросила: «Пока!» – и оставила Аню наедине с одноклассником. Наконец девочка подняла на Ваню грустные глаза и тихо, так, чтобы слышал только он, спросила:

– К нам что, комета прилетает, или землетрясение скоро будет?

– А при чем здесь комета и землетрясение? – не понял Ваня.

– Потому что ты меня пригласил в кафе. Это впервые за последние несколько месяцев, – с обидой ответила девочка и тут же спросила: – С тобой что-то произошло или ты неожиданно вспомнил о моем существовании?

– Ань, ну зачем ты так… – попытался загладить вину Ваня.

– А затем, что кроме «привет» и «пока» от тебя в последнее время я ничего не слышала. Главное, я не понимаю, что я такого страшного натворила, что ты даже объясниться со мной не хочешь. – Аня чувствовала, что ее понесло, но остановиться уже не могла. – Вот уже два месяца ты ходишь словно в воду опущенный и встречаемся мы только в школе.

– Аня, Аня, остановись! – Ваня схватил ее за плечи и мягко, но настойчиво встряхнул.

Только сейчас вдруг девочка поняла, что на них таращится чуть ли не половина школы. Мимо прошла Лиза Кукушкина, ехидно улыбнулась, бросила банальное: «Ссоритесь, голубки?» – и скрылась за углом.

– Ань, на нас же все смотрят, – негромко сказал Ваня.

– Ну и пусть, – упрямо тряхнула головой Аня. – По крайней мере, я имею право все тебе высказать. – На глазах у нее появились слезы. – Это ведь из-за тебя. Мне теперь позарез нужно исправлять тройки.

– Анют, неужели ты так переживала? – Глаза Вани блеснули тем особенным светом, который так нравился Ане. – Да если бы я только знал, я бы никогда не позволил себе поступать так с тобой. Прости меня, пожалуйста. И еще… я тебя очень люблю.

После этих слов Аня была готова простить Волкову даже ограбление банка. Она ведь тоже любила его и переживала из-за того, что отношения их стали более холодными.

Ваня подождал несколько минут, пока Аня успокоится, а потом спросил:

– Ну так что, мы сходим в кафе? Ты так и не ответила.

– Ну что ж, пойдем. Но пообещай, что ты мне все-таки расскажешь, что с тобой такое случилось?

– Хорошо.

…Они сидели в своем любимом кафе около окна. Свет падал прямо на Ваню, отчего глаза его были почти изумрудными и такими добрыми. Аня искренне любовалась им.

– Ванечка, объясни, что значит твое постоянное хмурое настроение, твой хмурый вид?

Ваня как можно дольше оттягивал этот разговор. Поделиться с Аней он пока не решался. А вся проблема была в Ваниных родителях, то есть в его отце. Несколько раз он приходил домой пьяным. Мама нервничала, да и сам Ваня тоже. Отец никогда не позволял себе подобного. Конечно же он выпивал по праздникам, в компании друзей или на дни рождений, но чтобы так… Мама плакала, укоряла его, но отец и слышать ничего не хотел.

Однажды, вернувшись домой, Ваня совершенно случайно услышал разговор родителей.

– Как ты можешь так поступать с нами? – спрашивала мама. – Какой пример ты подаешь нашему сыну?

– А ты не понимаешь? – с сарказмом отвечал ей отец. – Это сейчас он наш, но когда-нибудь он захочет найти своих настоящих родителей. Так всегда бывает.

– А может, и не захочет, – робко возразила мама, помолчала и добавила: – Даже если и найдет, то вдруг они ему не понравятся… Ванечка очень благодарный мальчик, он никогда нас не бросит.

– Ты сама не понимаешь, что говоришь, пробасил отец; – Ты только вспомни, при каких обстоятельствах мы его усыновили. Я боюсь, я очень боюсь, что мы рано или поздно потеряем нашего сына.

– Перестань, перестань говорить подобные вещи! – с отчаянием воскликнула мама и вдруг заплакала.

Ваня осторожно заглянул в щелку приоткрывшейся двери. Мама сидела на диване, утирая слезы кухонным полотенцем, а папа, размахивая руками, ходил кругами по комнате.

– Знаешь, уж лучше бы его мать нашлась! – неожиданно выпалил отец.

– О чем ты говоришь?! – всплеснула руками мама.

– Да, я хочу, чтобы она нашлась, – непреклонным тоном повторил он. – Тогда бы, по крайней мере, все стало ясно. Или Ваня ушел бы с ней, или остался с нами. А в такой неопределенности, в какой мы до сих пор живем, я больше существовать не хочу. Слышишь? Мне это надоело.

Ваня опрометью кинулся в свою комнату, и как раз вовремя, потому что через секунду папа быстро вышел из комнаты и пошел на кухню. Еще через несколько минут он услышал шаги мамы. Ваня подождал, когда родители закрыли за собой кухонную дверь, выскочил в прихожую и громко хлопнул входной дверью, создавая впечатление того, что он только что вернулся.

В тот вечер Ваня изо всех сил старался показать, что ему ничего не известно о разговоре родителей, и ему это удалось. Однако слова отца о том, что поскорее бы нашлась его настоящая мать, глубоко запали в душу Ване. Все это время он ходил сам не свой. Его угнетало постоянное раздражение отца, слезы матери. А хуже всего было то, что на все его вопросы родители отвечали, что все в порядке и ничего не произошло. Следовательно, они лгали своему сыну, как делали это много лет подряд.

Волков не мог так просто взять и все рассказать Ане. Он сам еще не свыкся с мыслью, что папа и мама у него не родные, что где-то живут его настоящие родители, которые от него отказались.

– Ну так что, мы так и будем в молчанку играть? – отвлек Ваню от грустных мыслей голос Ани.

– Анют, неужели это на самом деле из-за меня у тебя возникли проблемы в школе? – Чтобы отвести от себя огонь, Ваня поспешил перевести разговор на другую тему.

– А ты как думал! – обиделась Аня. – Что я тебе, врать буду?

Ваня укоризненно покачал головой, сделал еще глоток кофе и только после этого сказал:

– Ань, ты же знаешь, я тебя очень люблю, дорожу нашими отношениями, но не хочу, чтобы из-за меня у тебя были неприятности.

– А ты в этом и не виноват… то есть виноват, но частично, – поспешила исправиться Аня. Я вообще не понимаю, почему ты в любых моих неприятностях винишь прежде всего себя, и только себя. Между прочим, на свете есть обстоятельства, над которыми мы не властны. Выше себя не прыгнешь.

– Нет, все равно меня ты не обманешь. Ведь это из-за меня ты совершенно забыла об учебе, правда. – Ваня пытался придать лицу строгое выражение.

– Ну что вы все заладили: учеба, учеба! – не выдержала Аня. – Я просто немного расслабилась. Вот поднатужусь и исправлю свои тройки.

– Ага, значит, не только я тебе говорю о том, что нужно учиться как следует, – сказал Ваня, обрадовавшись, что Аня, как и любая девушка, при обсуждении собственных проблем забыла обо всем на свете и тем самым позволила своему парню избежать столь неприятного для него разговора.

– Ну да, – хмуро согласилась Аня. Она была не в силах больше скрывать правду. – Мама меня постоянно пилит, и папа тоже. Кошка недавно по телефону маме доложила о моих двойках по физике.

– Вот видишь, – озабоченно сказал Ваня А ты и слушать ничего не хочешь.

Аню покоробил менторский тон, которым Ваня разговаривал с ней. Она уже хотела было сказать о настоящей причине маминого гнева, но вовремя успела сдержать себя.

Аня тяжело вздохнула и уставилась в свою чашку, на дне которой плескались остатки кофе.

– Вань, – наконец произнесла она, – ну почему родители никогда не хотят понять собственных детей?

– Ты это о чем? – напрягшись, спросил Волков.

– Да так… – Аня пожала плечами, как будто подбирая нужные слова. – Вот ты, например, с родителями часто ругаешься?

– Да нет, – немного подумав, ответил Ваня. – А ты?

– А я да. Причем всегда первыми начинают они, а мне только приходится соглашаться или же, наоборот, начинать спорить и доказывать свою правоту.

– Глупости, – покачал головой Ваня. – Просто мы сами очень часто виноваты в конфликтах с родителями.

– Ну разве я иду на конфликты, разве я стараюсь что-то им доказывать или запрещать? – Аню, как всегда, понесло. – А они все равно лезут в мою личную жизнь и даже не понимают, что этим могут навсегда отбить охоту у родной дочери чем-то делиться с ними.

– Родители просто заботятся о своих детях, и никто не может их за это осуждать, – как будто рассуждая сам с собой, задумчиво произнес Ваня. – Ты просто еще не научилась ценить того, что у тебя на самом деле есть. Они ведь тебе родные, это совсем не то что у меня… – И он осекся.

– А у тебя родители разве не родные? – удивилась Аня, подозрительно глядя ему в глаза.

Ваня понял, что проболтался.

Повисло тягостное молчание. Два года назад Ваня уже обжегся, когда девочка, с которой он дружил в то время, узнав, что Ваня приемный ребенок, перестала встречаться с ним. Это произошло под давлением мамы той девочки, но ее поступок нисколько не оправдывал ее в Ваниных глазах.

Он дал себе слово, что больше никто не узнает о том, что он приемыш. Когда в старой школе стало известно, что родители у него не родные, он предпочел уйти в другую школу, где никто не знал тайну семьи Волковых, никто не шушукался за спиной, не бросал неприязненных взглядов, не вздыхал с неизменным сочувствующим выражением на лице. Повторения подобного Ваня никак не хотел.

Но Ане он не мог лгать. Права пословица: «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь». Но теперь уже ничего не изменить.

– Нет, мои родители мне не родные, – тихо проговорил он. – Я… приемный сын. – Признание давал ось с трудом. – Папа с мамой усыновили меня, когда я был еще совсем крошечным. Только я не хочу, чтобы кто-то еще, кроме тебя, об этом знал.

Аня была настолько поражена услышанным, что совсем забыла о собственных проблемах. Она взяла Ваню за руку и, заглядывая ему в глаза, спросила:

– Почему ты раньше мне об этом не говорил?

– А разве это имело бы значение? – вопросом на вопрос ответил Волков.

– Глупый, – ласково улыбнулась Аня, – ты думаешь, если бы я узнала, что у тебя приемные родители, то не стала бы больше с тобой встречаться?

– В старой школе приблизительно так и случилось, – грустно проговорил Ваня.

– Нет, во мне ты можешь быть уверен, – искренне пообещала девушка.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Только жалость меня тоже не нужно.

– А я и не жалею, – покачала головой Аня. – Ни кто не должен расплачиваться за ошибки собственных родителей. Вань, слушай, а ты никогда не хотел узнать, кто твои настоящие родители? – после недолгого молчания неожиданно спросила Аня.

Ваня опустил голову:

– Нет, не хотел и не хочу.

– Почему? – не поняла девушка.

– Да потому что вряд ли я смогу спокойно смотреть в глаза той женщине, которая бросила родного сына на произвол судьбы пятнадцать лет назад, – мрачно изрек Ваня. – Даже звери не бросают своих детенышей, а она со спокойной совестью оставила меня в роддоме.

Аня замолчала. С одной стороны, она была согласна с Ваней. Она тоже не могла себе представить, как можно бросить собственного ребенка на произвол судьбы, какие бы жизненные обстоятельства ни сложились. Но ведь, с другой стороны, на свете существует множество всевозможных случайностей, роковых ошибок и ситуаций, с которыми человек просто не в силах справиться. Может, настоящая мама Вани оказалась в безвыходной ситуации, а значит, ее нельзя винить в том, что обстоятельства вынудили ее совершить этот поступок.

– Вань, я все же считаю, что тебе надо попробовать найти своих настоящих родителей, – осторожно начала Аня.

– И как ты себе это представляешь? – усмехнулся он. – Выйти на улицу с плакатом: «Ищу свою мамашу»?

– Ну зачем ты так. Ведь я же помочь тебе хочу.

– Прости. – Ваня взял ее руку в свою. – Я не хотел тебя обидеть. Но давай не будем больше возвращаться к этой теме, я просто не хочу об этом разговаривать.

– Как хочешь, – пожала плечами Аня но только для того, чтобы успокоить его.

На самом уже деле Аня не собиралась ставить точку в этой истории. Ей казалось, что Ваня должен найти своих настоящих родителей. Может быть, потому, что жить ему стало бы намного спокойнее, зная историю собственного рождения.

Она даже не предполагала, что Ваня давно уже думал о том же самом, только никак не мог принять окончательного решения. Он не стал рассказывать Ане ни о переживаниях своих родителей ни о том, что отец стал выпивать. Это ей знать совсем необязательно.

За разговором ребята не заметили, как наступил вечер. Ваня проводил Аню до дома. В окно кухни Аня увидела маму. «Ну вот, сейчас опять будет взбучка», – тоскливо подумала она. Сейчас ее совсем не занимали те проблемы, которые всего несколько часов назад казались совершенно неразрешимыми. Теперь они представились ей совсем в ином свете – детскими и несерьезными. Что такое ссоры с мамой по сравнению с пониманием того, что ты неродной ребенок тех людей, которых долгие годы считал своими родителями.

– Встретимся завтра? – на прощание спросил Ваня.

– Конечно, – тихо ответила Аня.

Волков мягко обнял ее за плечи и нежно поцеловал.

Ане хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался, ведь после двух месяцев отчужденности все опять стало по-прежнему, а о большем она и мечтать не могла.