Текст книги "Встреча у Мыса Ветров"

Автор книги: Вера Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Торри собиралась расспросить отца подробнее, но он отвернулся, и, поняв, что ему не хочется больше говорить об этом, она тихо сказала:

– Извини, папа…

– Все в порядке, дорогая. У всех нас бывают неудачные дни. – Он проницательно взглянул на дочь и весело добавил: – Как насчет стаканчика «шерри»?

И она вдруг заметила, с каким отчаянным усилием ему удается сохранять шутливый тон.

Торри возвращалась домой, переполненная противоречивыми чувствами. Девушка злилась на себя, на Джона, на судьбу, утаившую от нее всем известного мистера О’Кинли и его не менее знаменитого отца.

Она въехала в подземный гараж, выключила мотор и устало откинулась на сиденье.

Надо постараться поскорее выкинуть его из головы. Что было, то было, прошлого не вернешь.

Да уж, конечно, возразил ей внутренний голос. Ты пытаешься сделать это уже полтора месяца! Может, теперь, когда Джон предстал перед ней во всем своем светском великолепии и обман раскрылся, ей будет легче перестать думать о нем?

– А почему бы и нет? – вслух пробормотала она. – Я не намерена больше заблуждаться на его счет.

Торри почувствовала, как загораются ее щеки, и снова подумала, какую непростительную ошибку совершила тогда, на Мысе Ветров.

Она заставила себя представить спокойное лицо Пирса, такого же высокого, как Джон О’Кинли, но худого и нескладного, чьи серые глаза вспыхивали всякий раз, когда он говорил о своих научных исследованиях. Пирса, который бесконечно и преданно любил ее, воскрешая после всего, что ей пришлось пережить.

Но, несмотря на все усилия, перед ее внутренним взором снова возникли насмешливые ореховые глаза. Пульс участился, противно заныло под ложечкой…

Торри вздрогнула, вышла из машины и резко захлопнула дверь, словно это могло помочь избавиться от наваждения.

На следующий день она встретилась за ланчем со своей давней подругой Фиделией Кэмбл, которую все друзья звали Фифой. Они были знакомы еще со школьной поры. Теперь Фифа была замужем за архитектором, который иногда сотрудничал с дизайнерской фирмой, где работала Торри.

После обычной болтовни и расспросов о доме, который строили Фифа со своим мужем Жоржем, Торри, неожиданно для себя самой, поинтересовалась:

– Ты когда-нибудь слышала о Джоне О’Кинли?

– Господи, да кто же о нем не слышал?! – удивилась подруга.

– Я, например. Говорят, его отец тоже весьма известен.

– О, Фред О’Кинли – автогонщик и плейбой, каких поискать. Он несколько раз женился, проматывая целые состояния, и, как только сын покинул родительский дом, привел туда его подружку.

– Ничего себе!

– Милая, да ты как будто с Луны свалилась. Где ты была все это время?

– Не знаю, – честно созналась Торри. – Я терпеть не могу автогонки, наверное, поэтому и не в курсе всей этой истории.

– Фреда О’Кинли не интересовал семейный бизнес, – продолжала Фифа, – и, получив значительное наследство, он истратил его на автомобили и женщин, несмотря на то, что был в то время женат. Кстати, Джон – плод этого, с позволения сказать, семейного союза. Овдовев, Фред увлекся подружкой сына. К счастью, он унаследовал не все состояние, накопленное кланом О’Кинли. Его незамужняя тетушка предусмотрительно оставила свою долю Джону. Тот удачно вложил деньги, разбогател и теперь может утереть нос папочке и своей экс-любовнице, то есть, мачехе.

Торри смотрела на подругу с раскрытым ртом.

– Дорогая, ты слушаешь всем известные сплетни, как волшебную сказку, – рассмеялась Фифа. – А почему тебя это вдруг заинтересовало?

– Я… на днях познакомилась с молодым О’Кинли, – уклончиво ответила Торри, – вот и все.

Фиделия чуть заметно улыбнулась.

– Отец и сын – очень разные люди, но их объединяет одна черта. Оба пользуются грандиозным успехом у женщин.

– Да? Я этого не заметила, – равнодушно отозвалась Торри, но инстинкт самосохранения взял верх, и она, как бы невзначай, поинтересовалась. – Так Джон весьма непостоянен?

– На его счету множество связей, – пожала плечами Фифа, – но никому еще до сих пор не удалось отвести его под венец. Где тебя угораздило с ним встретиться?

– У моих родителей, – тихо ответила Торри.

Фиделия допила кофе и, приложив к губам салфетку, пристально взглянула на подругу.

– А как поживает Пирс?

– Замечательно.

– Хорошо, – пробормотала Фифа. У нее был такой вид, будто она собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала. – Вы придете к нам на новоселье? – спросила она. – Правда, я не могу пока назвать точной даты. Скорее всего, мы устроим его через месяц, если только Жорж не начнет все сначала. Он просто помешался на идее довести дом до совершенства.

– Не сомневаюсь, что ему это удастся! – рассмеялась Торренс и взглянула на часы. – О, пора на работу.

– Можно подумать, тебе туда очень хочется, – скорчила гримаску Фифа.

– Представь себе, да, – на бегу ответила Торри.

Но когда она вошла в свой кабинет, тревожное чувство не покинуло ее.

– Черт его побери! – пробормотала девушка, тщетно пытаясь выкинуть из головы рассказ подруги.

По крайней мере, я не попала в число брошенных любовниц этого ловеласа, рассуждала Торри. Да если все, говорят об О’Кинли – правда, то от этой семейки надо держаться подальше. Фифа никогда не была сплетницей, но все это звучит так неправдоподобно… Слава богу, что я вовремя все узнала, это поможет скорее забыть о Джоне.

Дни шли за днями, а настроение Торри не менялось. Даже Пирс не мог отвлечь ее от мрачных мыслей.

Как-то за ужином они обсуждали планы на ближайшее воскресенье.

Вечер прошел спокойно. Пирс и словом не обмолвился о свадьбе, но, прощаясь, поцеловал ее с таким пылом, что растроганная Торри была готова назначить день венчания.

С ним она чувствовала себя в безопасности, а это было для нее очень важно. Пирс знал о тяжелых последствиях ее разрыва с Эндрю и о том, как она была этим травмирована. Он понимал, почему она отказывается от интимных отношений, и терпеливо ждал, когда они поженятся.

Торри вдруг подумала, что, наверное, так же ее отец ухаживал за матерью, и именно поэтому их брак выдержал испытание временем. Пирс очень напоминал ей отца: тот же темперамент, та же прямота и честность, которые напрочь отсутствовали у Эндрю даже в безумно счастливые дни их помолвки.

Так почему же ее тревожат сомнения? Что странного в том, что она не спит с мужчиной, за которого собирается замуж? Собственно, так и должно быть. Уж кому, как не ей, знать, как обманчиво бывает физическое влечение. А Пирс без сомнения любит ее.

Я, должно быть, сошла с ума, думала Торри. Наверное, у всех невест случаются приступы паники. Просто Джон О’Кинли – это нечто новое, свободное, раскованное, никогда ранее не попадавшее в поле ее зрения… Новизна всегда немного будоражит.

Она вздрогнула и заставила себя снова вернуться мыслями к Пирсу.

В воскресенье Торренс отправилась с друзьями на благотворительный концерт.

День стоял жаркий и душный. Пирс собирался подбросить ее домой и потом поехать на теннисный корт.

– Отвези меня к родителям, – вдруг порывисто сказала девушка. – В такой день хочется поплавать в бассейне.

Он послушно развернул машину.

– А ты не составишь мне компанию? Мама будет очень рада.

– Звучит заманчиво, – улыбнулся Пирс, – но я давно обещал эту партию и уже пару раз откладывал. Кроме того, надо держать себя в форме.

– Вряд ли найдется человек, который сочтет тебя толстым, – расхохоталась Торри.

– Болезнь легче предупредить, чем лечить, – назидательно сказал юноша, но в его глазах плясали веселые огоньки.

– Ах ты, мой милый ученый! – Голос девушки задрожал от нахлынувших чувств.

Выражение его глаз изменилось. Торри показалось, что Пирс хочет что-то сказать, но он отвернулся и стал следить за дорогой.

Заметив перед домом родителей незнакомый синий лимузин, она поморщилась.

– Ты знаешь, кто это? – спросил Пирс.

– Нет. Но мама свято блюдет традицию приглашать по воскресеньям гостей. Как правило, это очень симпатичные люди. – Девушка собрала свои вещи и вопросительно взглянула на спутника. – Пойдем в четверг в кино?

– Отлично. Я заеду за тобой. – Он наклонился, поцеловал ее в щеку и спокойно добавил: – Я люблю тебя, Торри.

По воскресеньям у Алекса был выходной, и Торренс открыла дверь своим ключом, полагая, что родители и гости проводят время у бассейна.

Она поднялась в свою спальню, где по-прежнему хранилась ее одежда, надела купальник, закрутила волосы в узел, взяла белое пушистое полотенце и спустилась к воде.

Торри прошла уже почти весь коридор, ведущий во внутренний дворик, когда услышала голоса. Дверь отворилась, и лучи слепящего солнца осветили высокую мужскую фигуру.

3

– Какого черта ты тут делаешь? – вырвалось у Торри, прежде чем она успела прийти в себя от неожиданности.

Джон спокойно стоял перед ней, насмешливо приподняв брови. На нем были только темно-синие спортивные шорты. Он небрежно прислонился к двери, скрестив руки на обнаженной груди, и, продолжая бесцеремонно рассматривать ее, не спешил с ответом…

Торренс стало неловко за невольную вспышку гнева. Она торопливо облизала пересохшие губы и, стараясь не смотреть ему в глаза, сказала:

– Прошу прощения за свою грубость. Уж кого-кого, но вас я никак не ожидала здесь увидеть, – сбивчиво объяснила девушка, злясь на себя за невыдержанность.

Легкая улыбка тронула губы Джона, словно он прочитал ее мысли.

– Не ожидала или рассчитывала, что больше никогда не увидишь? – вкрадчиво спросил он.

– Возможно, что-то в этом роде, – подтвердила Торри, постепенно обретая присутствие духа и думая только о том, как бы улизнуть…

Но затем ее плечи поникли, и по лицу пробежала легкая тень. Она поняла, что попала в дурацкое положение: с минуты на минуту родители обнаружат ее присутствие, а тогда у нее не будет другого выхода, как остаться.

Джон О’Кинли подошел так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы с опаской заглянуть в его карие глаза.

– Думаю, мы как-нибудь справимся с этим, – буркнул он и добавил: – Не беспокойтесь, ваш… наш секрет останется при мне, никто не узнает…

– Какой секрет? – не удержалась девушка и тут же прикусила язык.

– Тот день, что ты провела со мной, Торри, забыв обо всем на свете, и прежде всего о своем драгоценном Пирсе, «таком замечательном молодом человеке», по словам твоей матери… Знает ли он, как действуют на его невесту чары едва знакомого мужчины?

Торри вспыхнула, растерявшись, и не сразу нашлась, что ответить на эту дерзость, а когда открыла рот, было уже поздно.

Вошла леди Гилл и, увидев дочь, остановилась, с радостным удивлением глядя на нее.

– Мне показалось, я слышу голоса, – защебетала она. – Дорогая! Какой сюрприз, я даже не знала, что ты здесь! Чудесно, чудесно, мы как раз собирались поужинать на воздухе у бассейна. Теперь нас будет четверо. – Она вдруг как-то сразу поникла, и Торри нахмурилась, не понимая, откуда взялась печаль в глазах ее никогда не унывающей матери. Или это была мольба?

О господи, подумала девушка, должно быть я безобразно вела себя в прошлый раз, и теперь мама боится, что я опять выкину что-нибудь непозволительное.

Она глубоко вздохнула, отводя взгляд от тревожных, наполненных болью глаз леди Гилл и ласково обратилась к ней:

– Я с удовольствием поужинаю с вами, мама, но сначала немножко поплаваю, ладно? – Торри умолкла, но потом, вспомнив о необходимости ободрить мать, добавила: – Может, сегодня мне удастся сгладить неблагоприятное впечатление, которое я произвела на мистера О’Кинли в прошлый раз. Извините, просто я была не в духе, – взглянув на него, она выдавила любезную улыбку.

– Зовите меня просто Джон, – возвращая улыбку, ответил он.

Леди Энн вздохнула с облегчением.

Солнце уже давно зашло за горизонт, и первые звезды зажглись на темном бархате неба, бросая блики на неподвижную гладь воды. Лишь стрекотанье цикад и отдаленные звуки гавайской гитары нарушали тишину…

– Фантастический вечер! – воскликнул сэр Гилл. – Чудесно, не правда ли, Джон?

Торри в полном одиночестве плескалась в бассейне. Через полчаса она с сожалением вздохнула, решив, что пора присоединиться к общему разговору.

С той минуты, как она нырнула в бирюзовую воду, девушка постоянно чувствовала на себе пристальный взгляд Джона О’Кинли. Торри мельком посмотрела на него.

Он безмятежно сидел в плетеном кресле, вертя в руках запотевший стакан с виски, и беседовал с отцом, но его глаза были устремлены в ее сторону.

Почему он снова здесь? В который раз она задавала себе этот вопрос и не находила ответа. Для человека, имя которого никогда прежде не упоминалось в этом доме, Джон невероятно быстро приобрел статус почетного гостя.

Все это было очень странно. Дирекция «Гилл компани», процветающей фирмы, основанной еще ее дедом и широко известной в Австралии, находилось в сорока милях от Аделаиды, и все деловые встречи и контакты отца проходили именно там, в его кабинете, а никак не дома. Так что же делает здесь Джон О’Кинли?

Судя по всему, мужчины провели вместе целый день, и мать пригласила гостя остаться на ужин. По-видимому, этот человек вызывает у родителей какую-то особую симпатию…

Торри нахмурилась, вылезая из воды под изучающим взглядом Джона. Быстро завернувшись в большое махровое полотенце, она отбросила со лба влажные пряди и бодро произнесла:

– Восхитительно! Я мечтала об этом весь день! Сейчас я тебе помогу, мама.

– Не нужно, детка, – отозвалась леди Энн из кухни. – Уже все готово.

Торри опустилась в кресло и взяла коктейль из рук отца.

Прислушиваясь к позвякиванию льдинок в стакане, девушка заставила себя поднять глаза и вежливо спросила:

– Вы живете здесь, на побережье… Джон?

Мимолетная улыбка мелькнула в его глазах.

– Вообще-то я что-то вроде вечного бродяги… – задумчиво ответил он. – К сожалению, мне редко удается побывать в том единственном месте, которое я зову домом.

– И где же это? – как можно спокойнее произнесла Торри, возмущенная тем, что он посмел упомянуть о бродяге.

– В Квинсленде, – сказал он. – Но сейчас я живу в Порт-Линкольне…

– А вот и я, – объявила леди Энн, входя с подносом, уставленным аппетитными закусками.

К радости Торри, ужин прошел спокойно. Все наслаждались холодным цыпленком, салатом из авокадо и сырным пирогом, запивая все это превосходным «рислингом».

Торренс сама поражалась, как ей удается быть такой естественной. Смущение, вызванное присутствием Джона, бесследно исчезло, и в конце концов она вынуждена была признать, что именно он помогает ей в этом. С момента их встречи в коридоре и его замечания о «бродяге» он не позволил себе ни одного насмешливого взгляда или нетактичного замечания в ее адрес.

Родители, со своей стороны, поддерживали дружелюбную атмосферу за столом, во всем стараясь угодить гостю.

Все дело во мне самой, вздохнула Торри и унеслась мыслями далеко-далеко, на Мыс Ветров, в ту неповторимую звездную ночь…

Она закрыла глаза и болезненно поморщилась, вспоминая, как неожиданно закончился тот дивный вечер… Как чудовищно глупо она вела себя, дав Джону повод унизить себя. И все-таки этот человек – загадка, подумала девушка, поднимая ресницы и глядя на него. Между прочим, что он делал там, на берегу моря? И как он может сейчас, в ее присутствии, вести себя так, словно между ними ничего не произошло? Как будто не было того сумасшедшего взрыва чувств и всего, что за ним последовало…

Он ловко одурачил тебя, напомнила она себе и представила, что снова встретила его, такого, каким он предстал перед ней тогда…

Путешественник, вечный странник, бродяга… Ее в тот момент привлекла именно его загадочность.

Торри уставилась перед собой невидящим взглядом, приоткрыв губы, и снова глубоко вздохнула…

– Ты так вздыхаешь, детка, как будто у тебя на плечах непосильная ноша, – заметил отец.

Девушка вздрогнула, увидев, что все с изумлением смотрят на нее.

– Я просто устала, – ответила она и, не желая огорчать родителей, осторожно добавила: – Надеюсь, вы извините меня, Джон, но завтра рабочий день и мне, пожалуй, пора домой. – Она поднялась. – О, совсем забыла…

– Что, дорогая? – спросила леди Энн.

– Я же без машины… Пирс подвез меня сюда. Но ничего, вызовем такси.

– Не нужно. – Джон О’Кинли быстро встал. – Мне тоже завтра рано вставать, так что разрешите откланяться. – Он вежливо улыбнулся чете Гилл. – Я могу подвезти вас, Торри.

Девушка хотела возразить, но ее отец произнес:

– Как мило с вашей стороны, Джон!

– Вам не нужно было этого делать!

Большой синий автомобиль наглядно демонстрировал богатство своего хозяина. В салоне, обитом кремовой кожей, все сверкало. Верх машины был откинут, и, казалось, звездное небо висит прямо над головой. Торри отодвинулась как можно дальше от Джона.

– Почему? – удивился он. – Нам действительно по пути.

Некоторое время они ехали молча. Потом он искоса взглянул на нее и лениво процедил:

– Я многое прочел в твоих взглядах на Мысе Ветров, прежде чем ты неожиданно сбежала, оставив меня в полном недоумении. – Торри покраснела, досадуя, что он с такой точностью угадал ее мысли и признавая, что действительно ощущала нечто подобное. – Ты считаешь, что, зная, кто я такой на самом деле, была бы более осмотрительна? – спросил он.

– Я считаю, что вы вызвались везти меня домой вовсе не из-за того, что нам по пути. Вы хотели поставить меня на место, обвинить во всех грехах и приструнить, – ответила она с горечью.

– Это не такая уж простая задача. Вероятно, Пирс не раз сталкивался с этой проблемой, – живо отреагировал Джон.

– Не впутывай в это Пирса, – сердито оборвала его Торри.

– Так значит «это» существует? – подхватил он. – Что же ты не сказала раньше… Я все еще чувствую вкус твоих губ и очень хорошо помню, как твое тело…

Они остановились на светофоре. Торри, неестественно выпрямившись, с красными пятнами на щеках, уставилась прямо перед собой.

– Твое тело… – продолжал он, но она больше не могла слушать.

– Прекрати! – закричала она и повернулась, полными слез глазами глядя ему в лицо. – Для тебя это просто случайная встреча, несколько дней флирта, после которого каждый идет своим путем. Я могу понять, что ты чувствуешь, и признаю, что вела себя отвратительно. Чего ты еще от меня хочешь?

Джон удивленно приподнял брови и тронулся с места.

– Любопытное предположение, – протянул он. – В таком случае объясни, почему ты вела себя так, будучи уверена, что для меня это «просто случайная встреча»?

– Ты добился того, что смутил мой покой, – вырвалось у Торри, и она снова обругала себя за то, что говорит, не думая. Словно какой-то демон, сидящий внутри, тянул ее за язык.

– Покой? – повторил Джон. – Не думаю, что тебе так уж спокойно со своим избранником. Во всяком случае, по твоему поведению этого не скажешь, – сказал он, саркастически улыбаясь.

– Это… Я… О господи! – Торри закрыла лицо руками.

– Трудно быть женщиной, не правда ли?

Она покраснела, поняв, что он снова смеется над ней.

– Я больше не собираюсь говорить на эту тему. Поверни налево, – скомандовала девушка. – Высадишь меня у того высокого дома, первого от угла.

Джон молча подъехал к подъезду, но когда она уже собиралась выйти, протянул руку и схватил ее за запястье.

– О нет, так не пойдет, милая. Ты не уйдешь, пока все не объяснишь.

– Отпусти меня, – процедила Торри, глядя на него горящими от ярости глазами.

Но его, казалось, все это забавляло. Он включил маленькую лампочку в салоне, и, оглядев девушку, заявил:

– Мне кажется, что может существовать только два разумных объяснения твоего поведения. Или ты из тех глупых птичек, что наслаждаются самим процессом охоты, но в панике спасаются бегством, как только доходит до дела, или… Твой дорогой Пирс не совсем удовлетворяет тебя в определенном смысле, и ты просто не можешь время от времени не приглядеть что-нибудь более стоящее… По-видимому, в твоей жизни произошло что-то такое, что вынуждает тебя решиться на брак по расчету и, подобно последней изголодавшейся…

Грязное слово обожгло Торри, словно удар хлыста, на какой-то момент заставив окаменеть. Но едва до нее дошел смысл сказанного, как она побледнела и, не помня себя от гнева, со всего размаху влепила ему пощечину.

– Ты… ты… ты чудовище, – прохрипела девушка, пытаясь вырвать у него свою руку. – Ты…

– Позволь мне закончить, – невозмутимо произнес Джон. – Каждый день на земле заключается множество несовершенных браков, но я уверен, что таким пылким девушкам, как ты, не стоит спешить.

– А я – нет. – Торри захлебывалась от слез. – Если бы ты только знал…

– Но я знаю, – сказал он, неожиданно отпуская ее.

Она закрыла лицо руками, потрясенная той бурей эмоций, что охватила ее. Гнев, обида, оскорбленное самолюбие, отчаяние…

– Я ненавижу тебя, – прошептала девушка. – Но это еще не все: я рада, что задела твою гордость. И если хочешь знать, меня просто тошнит при мысли, что ты имеешь какие-то дела с моим отцом… Молю бога, чтобы никогда больше тебя не видеть!

Торри открыла дверцу машины и, выходя, бросила на него еще один, последний взгляд, с горечью заметив в его карих глазах немой вызов.

Она хотела было сказать: «Ничего не получится, не надейся!» Но Джон уже отвел взгляд, и девушка сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью в ответ на его сдержанное, вежливое пожелание спокойной ночи.

Все еще кипя от негодования, Торри вошла в подъезд и нетерпеливо нажала на кнопку лифта.

Легче умереть, чем избавиться от этого мерзкого чувства, подумала она, и в этот момент чья-то рука легла на ее плечо.

Вздрогнув, девушка обернулась. Джон О’Кинли протягивал ей ключи, которые она, должно быть, выронила, роясь в сумочке в поисках носового платка.

– Молчи, – предупредил он, увидев выражение ее лица.

Но она и так не могла вымолвить ни слова, и только молча потянулась, пытаясь выхватить ключи из его рук.

Он зажал их в кулак и мягко произнес:

– Терпение, терпение, Торри. Ты всегда так эмоциональна?

Девушка отчаянно старалась не разрыдаться, но силы покинули ее, и слезы хлынули неудержимым потоком. Она плакала навзрыд, закрыв глаза, дрожа и всхлипывая.

И тут Торри почувствовала, что он обнял ее. Она приоткрыла губы, издав робкий звук протеста, и Джон прильнул к ним долгим поцелуем.

Когда он отпустил ее, девушка едва держалась на ногах и не упала только потому, что его сильные руки надежно поддерживали ее за плечи. Покачнувшись, она вошла в лифт, и, когда дверь начала закрываться, Джон молча поднял руку в легком, чуть насмешливом жесте прощания.

– Нет, – выдохнула Торри, чувствуя, что позволила этому человеку снова одержать верх, причем без малейшего сопротивления с ее стороны. – Нет… Я не целовала тебя. Это никогда больше не повторится.

Она проснулась среди ночи, дрожа и переживая все снова, потому что во сне ее преследовало ощущение его сильных рук, тепло его тела, тот дерзкий, почти оскорбительный поцелуй.

К утру она уже знала, что ненавидит Джона О’Кинли, ненавидит за все, что он сделал и еще сделает, смутив покой многих женщин… а больше всего за его слова о Пирсе.

Я бы убила его за это, подумала она холодно.

Постепенно Торри успокоилась, и в ее душе осталась только горечь от пережитого оскорбления.

И тут на нее обрушился новый удар. Она просматривала газеты в поисках объявления о продаже античного фарфора, когда один из заголовков привлек ее внимание.

Девушка бегло пробежала глазами статью, где говорилось о несостоятельности одной из компаний, занимающейся изготовлением приправ, соусов и специй. Название фирмы тактично не упоминалось, и она лениво отложила газету, отметив, что у «Гилл компании» будет одним конкурентом меньше.

Но вдруг у нее ёкнуло сердце. Она вспомнила, каким усталым выглядел отец в последние дни, как ее родители обхаживали, именно обхаживали Джона О’Кинли, богача, интересы которого были связаны с деятельностью подобных компаний.

– Нет, – прошептала Торри в ужасе. – О господи, нет! Пожалуйста, скажи мне, что это не так!

– Почему вы ничего не рассказали мне? – с упреком спросила Торри родителей, которые сидели перед ней в своей маленькой прелестной гостиной, тесно прижавшись друг к другу и взявшись за руки, словно дети.

– Дорогая, я хотела сделать это, – осторожно начала Энн. – Но твой отец запретил. Он не хотел огорчать тебя, когда, по всей видимости, ты была… – Она замялась.

– Была так погружена в себя, что ничего не замечала вокруг, – с горечью закончила Торри. – О, простите меня… Мама… отец… Объясните, что же произошло?

– Это в большей мере моя вина, – сказал сэр Рональд.

– Папа…

– Но это так, детка. Я просчитался, думая, что достаточно идти проторенной дорожкой, чтобы сохранить имя и репутацию. Но сейчас рынок наводнили компании более инициативные, новаторские и лучше ориентирующиеся в мире бизнеса. Так получилось, что в течение некоторого времени я продолжал вкладывать деньги в «Гилл компани», а она уже была обречена. С тем же успехом можно было наливать воду в дырявую бочку…

– Но у нас есть недвижимость. Дом… – вмешалась Торри, – и моя квартира…

– Детка, это последнее, что у нас осталось. Этого хватит, чтобы расплатиться с кредиторами, но, боюсь, будет недостаточно, чтобы избежать финансового краха…

Торри вскочила, собираясь возразить, но мать жестом остановила ее:

– Мы старались изо всех сил, дорогая, но положение на финансовом рынке против нас. Единственная надежда – это Джон О’Кинли. Не все еще потеряно, девочка. Если нам удастся уговорить его вложить деньги в «Гилл компани», то положение стабилизируется, и мы сохраним свое имя.

– Как? – дрожащим голосом воскликнула Торри. – Я не понимаю… как вы добьетесь, чтобы он…

– Одна из его фабрик, производящая стеклотару, является нашим поставщиком и основным кредитором, – сказал сэр Рональд. – Кроме того, этот человек прекрасно разбирается в бизнесе, и если кто-то и может спасти нас, то это он. Надеюсь, Джон заинтересуется нашими предложениями, так как его собственная фирма при этом ничем не рискует. А в случае неудачи «Гилл компани» просто перейдет в его руки…

– Скажи, папа, – прошептала девушка, – в тот вечер он приходил на обед…

– Это была идея твоей матери. Она думала, что будет лучше, если он поближе познакомится с нашей семьей.

– Я всегда верила, что личные контакты помогают делу, – заявила Энн. – И еще тогда хотела все рассказать Торренс, но ты, Рональд, не позволил мне, – добавила она, укоризненно глядя на мужа. – Но я все еще надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, что твои женщины способны многое вынести на своих плечах.

– Я понимаю, – кивнул сэр Гилл. Его взгляд смягчился, остановившись на жене. – Ты удивительная женщина! Что касается тебя, моя дорогая, – он повернулся к дочери, – на обеде в прошлое воскресенье ты вела себя замечательно. Но давайте не будем обманывать себя, – продолжил он. – В таком вопросе милое общение мало что значит, главную роль играют факты и холодный расчет.

– Значит, Джон еще не принял решение? – Торри подняла на отца глаза.

– Нет, я дал ему время, и он обещал ответить в течение недели.

– Понимаю.

– Торренс, – мать с тревогой смотрела на нее. – Ты не останешься? У тебя усталый вид, дорогая. Не расстраивайся, вот увидишь, мы все переживем. В конце концов поселимся в палатке, как настоящие романтики… Я всегда любила путешествовать…

Торри провела весь вечер с родителями, но от приглашения остаться ночевать отказалась.

Когда она возвращалась домой, ее голова снова была полна беспорядочных мыслей.

Судя по всему, отец не унаследовал деловую хватку деда. Он по-прежнему оставался отличным специалистом по военной стратегии. Но по душе ли ему было заниматься производством пикантных приправ, французских соусов и прочих деликатесов известной во всей Австралии марки «Гилл»?

Торри с болью спрашивала себя, почему она никогда не задумывалась об этом прежде. Она корила себя за то, что беспечно относилась ко всему тому, чем жили ее родители. Как она могла погрузиться в свои проблемы, что даже не почуяла неладное?

Потом она вспомнила о Джоне, о том, что говорила ему, какими оскорблениями осыпала. Теперь, из-за ее неосмотрительного поведения, отец натолкнется на стену холодного равнодушия и получит отказ.

Торри подъехала к дому в слезах. Ее мучил вопрос, который едва ли когда-нибудь вставал перед ней прежде.